Фото из архива автора.
Работа в научном отделе приносила мне настоящую радость. Забирая из детского сада очаровательную дочку, я уже предвкушал сладостную ночь с любимой женой. Но Начальник считал, что я счастлив на две трети. Если работа – это восемь часов, ночь – еще восемь, то необходимо еще любимое занятие на оставшиеся восемь часов в сутки. «Вот тогда, - говорил он, глядя на меня сквозь толстенные стекла очков, - из трех радостных частей полное счастье получится».
И вот однажды в часы досуга раздался неожиданный звоночек:
- Такой-то и такой-то здесь живет?
Передо мной молодой высокий парень стоит, Володей назвался.
- Проходите, пожалуйста, - приглашаю я.
А он оглядывается и рукой кому-то машет. Студентов оказалось пятеро: девчата и ребята. На столе угощение появилось – что-то они принесли, что-то моя жена добавила. Вечеринка получилась неплохая. Нам с женой всего по двадцать семь лет. Ребята от заведующего кафедрой физического воспитания приглашение о встрече мне передали. Я и не предполагал, что в родном институте обо мне кто-нибудь когда-нибудь вспомнит.
- Тут дело такое, - сразу начал Шеф, - летом трое наших студентов в водном походе погибли.
Я помалкиваю, хотя слышал об этом происшествии от знакомых. А Шеф продолжает:
- Ректор велел на кафедре организовать специализацию «Спортивный туризм» с преподавателем, программой, почасовой оплатой. Как, берешься?
В душе я понимаю, что нахожусь в пяти минутах от полного счастья, но произношу с сомнением:
- Какой же из меня педагог? Я не мастер спорта и даже не инструктор. Ходил, пока учился, в горы, по рекам, на лыжах.
- Короче, если берешься, пиши заявление, - настаивает Шеф, видать, не терпится ему закрыть этот вопрос, - аудиторию дадим, с оборудованием поможем.
Уже через неделю, в начале октября я – педагог. Передо мной мелькают новые лица ребят и девчат то в аудитории, то на природе во время пеших и лыжных походов, с кострами и песнями, ночевками. Но я рвался на воду. С февраля до середины марта подготовили для спортивного сплава несколько байдарок. В апреле опробовали их на подмосковных реках.
На майские праздники выкроить недельку для хорошего похода – святое дело! За каких-нибудь семь дней стремительно меняется обстановка, проявляются характеры, набирается опыт, остаются на всю жизнь впечатления, зарождается дружба. А, между прочим, Шеф вручил мне план подготовки спортсменов: с меня к концу учебного года десять третьеразрядников!
Выбрал речку Щегринку, что на Валдайской возвышенности. За ее прохождение третьи спортивные разряды всей команде полагаются.
Самый первый день выдался солнечным, под стать настроению. Лиственные деревья еще голенькие, но сосны и ели зеленеют свежей хвоей. Речка полноводная, но спокойная. Мне достается матросом улыбчивая полная девушка Саша, которой побывать в тренировочных походах не удалось. Володя, тот самый, который приглашение от Шефа передавал, припас мне подарочек: тяжеленный рюкзак с топорами, посудой, со всем, что воды не боится.
Первые километры вниз по реке проходим сравнительно спокойно. Все делается, как я учил: матросы впереди помалкивают, исполняют команды капитанов. Саша гребет усердно, только слегка задерживает весло в воде, притормаживает. Вот все нас и обогнали.
Неожиданно за поворотом направо нас выносит на «расческу» - висящее над водой дерево с подтопленными ветками. Машинально разворачиваю корму левее и даю команду «Табань!» Но Саша с испугу делает еще один гребок вперед. Из-за этой ошибки байдарка становится поперек течению и, упершись левым бортом в ветки, переворачивается, вытряхивая нас в ледяную воду.
Держа в левой руке весло, правой подгребаюсь к берегу, умудряясь еще и байдарку тащить за обвязку. Саша, побарахтавшись в воде, выбирается на сушу. Её весло, прощально сверкая, уплывает вниз по течению. Сливаем воду. Злиться мне не полагается – педагог, все-таки. Матрос без весла – пассажир. Впереди - тринадцать километров сплошных препятствий. Выгребать одному придется, только бы сил и здоровья хватило!
После первых уходов от камней, завалов, расчесок, я привык к своей тяжелой физической нагрузке и начал рассуждать. Девчата в тех пяти байдарках за этот поход чему-то научатся. А я, вместо того, чтобы Сашу учить, сам всю работу выполняю, считай за троих, если учесть тяжесть дополнительного рюкзака. Мне даже жарко стало, а Саше? Ей же холодно. Наверно, ей еще страшно смотреть, как на нее надвигаются камни, деревья, а она вынуждена бездействовать.
Вижу на берегу ожидающих нас ребят. Считаю – все здесь. Как одному причаливать? Подаю корму к берегу, а оттуда Володька кричит:
- Конец давай!
Батюшки! Саша берет веревку из-под носовой обвязки и бросает точно ему в руки. Освободившись от фартука, она выпрыгивает на берег, я вслед за ней делаю то же самое. Смотрю в ее испуганные глаза: вот натерпелась! А еще замерзла. Пытаюсь растирать ее ледяные ладошки.
Мне радостно сообщили, что пока я боролся с прижимами и завалами, Володька с Людочкой тоже кильнулись, но весла не потеряли. Он Людчку с берега из воды своими длинными руками за весло и вытащил.
За ужином и туристскими байками у костра одежду подсушили. Спать ложиться положено в сухом, а утром опять в сырое переодеваться.
Сориентировались. Через пару километров должна деревня быть. А потом у нас переезд на Мсту намечен. Там много туристов собирается в это время.
Вышли рано. Сразу за деревней, на правом берегу – заводь. В ней плавают и поблескивают какие-то щепки, палки, мусор всякий. Присматриваюсь, а там весел байдарочных штук пять. Значит, Саша не одна, еще есть такие же молодые необученные. Кое-как добываем весло из заводи, осматриваем, выбираем самое лучшее, чтобы не сломанное, не покореженное было.
Теперь у меня матрос есть, от препятствий уходить вдвоем легче. Наблюдаю за ее работой. Сашу, будто подменили. Не успевает моя команда да конца прозвучать, она уже ее выполняет. Получается, что матросское умение к ней само пришло со страху, пока сидела, сложа руки, надеялась на капитана, мерзла. А, может быть, произошло очень важное - она почувствовала воду. Я об этом ребятам рассказал. Посмотрели, пошутили, подивились.
Весна на Валдае дружная! Снежок по берегам еще не растаял, а на полях сухо. Дымом запахло. Ничего особенного. Возможно, туристы рядом, вроде нас, одежку сушат.
Ан, нет. Везет нам на приключения! Справа, вдоль пригорка горит стерня, да так горит, что пламя с лужайки перекинулось на пеньки перелеска, даже нижние веточки еще не распустившихся березок обуглились, того гляди загорятся. Во время причаливания видим, как какой-то мужичонка в лес спешит, нас заметив. Не наш, не турист – в деревенской одежде.
Мы быстро снимаем с себя шлемы и спасики, достаем ведра и начинаем из речки воду брать, пеньки обливать да веточки да стерню у перелеска. Я с досады выругался, а Володька спокойно, со своей жирафьей высоты говорит:
- Если бы лес загорелся, туристов обвинили.
- Что они, деревенские, совсем дураки? – бил по пустому ведру Саша, еще один из капитанов, очкарик со следами псориаза на голове.
Его матрос Маша, худенькая первокурсница, если и опускала весло в воду, то сделать им что-либо полезное по причине немощи не могла. Так что тоже намаялся малый, по глазам видать. Зная, что никакой пользы от ее работы нет, Саша отдавал ей команды с большим юмором, например:
- Маруся, гребани, пожалуйста, правым веслом один раз вперед, если не трудно!
Наш лагерь среди многих других, на высоком правом берегу. Отсюда хорошо видно, как туристы проходят два самых известных порога реки Мста. Каждый экипаж проходит их по нескольку раз, но по-разному, с выдумкой. Порядок с отмашками для старта и страховкой организован идеально, видимо, Контрольно-спасательная служба постаралась.
Когда я с Сашей пороги проходил, понял, что матрос у меня отличный. Принесли байдарку к лагерю. Я надеялся еще пару раз прокатиться. Но не удалось.
- Мишка! И ты здесь, - обрадовался я неожиданной встрече.
- А что я рыжий, что ли? Я как все. Мы с Аликом и девами на левом берегу стоим.
Я посмотрел в ту сторону, куда показал Мишка.
- А что, соскучился по правому берегу? – пытаюсь пошутить я.
- Нет, до меня дошли слухи, что у тебя чудо-матрос есть, Сашей звать.
- Есть. Намаялся я с ней, но теперь здорово работает.
- Можешь мне ее на один проход одолжить, - говорит Мишка, - есть идейка одна.
- Что значит, одолжить? – говорю, - вот она, договаривайся, если не устала, пусть идет.
Вообще, этого делать нельзя, но ради Мишки любой из нас на все пойдет, капитан он опытный и человек задушевный.
Мишка с Сашей пошептались, после чего она сделала реверанс и отправилась с ним.
Я волновался, вышел на берег, ждал. После очередной отмашки Мишкина байдарка отчалила от берега и полетела в порог. Все было похоже на танец: сначала быстрая гребля к левому берегу, где редко кто проходит, потом поворот на гребне волны и сплав кормой вперед, потом еще один поворот и Мишка с Сашей скрылись за островом.
Следующий реверанс Саша сделала, когда подошел Коля, которого все знали, как автора и исполнителя песен. Костер его компании был недалеко от нашего.
Потом Алик взял Сашу «напрокат». Наши ребята тоже пригласили ее пройтись по порогам. За два дня Сашу укатали, она была в центре внимания. Я радовался за нее, но было немножко жаль, что моего вклада в ее маленькую победу не было.
- Никуда тебя больше не отпущу, - снимая с меня продымленную штормовку, шептала жена, - я так соскучилась.
- Мне ж деньги платят за работу, - пытался оправдаться я.
- В следующий раз я с тобой пойду, - говорила она, уже в ванной комнате, смывая с меня недельную копоть.
Когда я появился на кафедре, Шеф только и сказал:
- Без происшествий? Поторопись с оформлением разрядов! План у тебя, не забыл?
Начальник научного отдела припас для меня свой сюрприз:
- Ученый совет утвердил твою тему, в аспирантуру надо в этом году поступать, а не в следующем, - он ухмыльнулся в усы, - счастливый ты парень, но рывками, в мою формулу «три по восемь» не вписываешься.