Степаныч о мусоре в искусстве.
Заметил Степаныч, что я редко телевизор смотрю, и повадился ко мне по утрам политинформации проводить, не требуя за это никакой мзды, например, в виде ста граммов ямайского рома. Причем, сосед мой оказался очень даровитым распространителем знаний, излагая события толково и эмоционально, с комментариями и юмором. Таким образом, для меня он является одновременно Ирадой Зейналовой, Владимиром Соловьевым и Михаилом Задорновым.
Сегодня пришел он ко мне особенно взволнованным и от порога сразу начал меня информировать:
- Представляешь, Валентиныч, итальянские мусорщики вынесли всякий хлам из музея, а это оказалось произведение искусства, инсталляция по-ихнему… А вдруг это был шедевр, вроде «Черного квадрата»? Так ведь «Черный квадрат» можно еще раз нарисовать, и никто не заметит, что это не тот квадрат, а инсталляция та – штука сложная, насколько я заметил. Там одних бутылок с полста будет, и все они расположены под определенным углом, то есть, выражают свою конкретную мысль.
- Ты что, стал поклонником авангардизма? – спросил я серьезно, так как Степаныч страшно не любит, когда над ним шутят.
- А что это такое? – тоже серьезно ответил он мне вопросом на вопрос.
- Значит, не стал, - подвел я черту под этой короткой дискуссией, чтобы не вдаваться в дебри современных течений в искусстве. - А, зная твои пристрастия в живописи, могу смело тебе сказать: «Не грусти, Степаныч: «Джоконду» мусорщики никогда из музея под видом хлама не выбросят».
- Это ты правильно сказал, - задумчиво проговорил мой приятель и полез в карман за сигаретой.
Я пошел на кухню, чтобы достать из холодильника вино и закуску, ибо только выпивка могла успокоить Степаныча в минуты сомнений и душевного раздрая. Когда я вернулся, он стоял у открытой двери на балкон и улыбался.
- Знаешь, о чем я сейчас подумал? – весело сказал он. – Где бы нам найти таких мусорщиков для нашего телевидения и эстрады. Уж там хлама по самое горло набралось, аж тошно…