Ах, эти перчатки!

Алевтина Лепешова
Поздняя осень. Конец рабочего дня. Люди спешат, торопятся по домам - в свое теплое гнездышко, где их любят и ждут. Быстро сгущаются сумерки. Земля застыла колом, из колдобины в колдобину ветром переметает песок со снегом. Мороз жмет, и люди бегут, отворачиваясь от резкого ветра, мимо Алевтины, мимо ее прилавка.Она - челночница: постоянно ездит за товаром в Москву, толчется на огромных рынках, мерзнет на вокзалах, таскает тяжелые баулы. Торгует на рынке уже пятый год. Выстояла четыре зимы - морозные, ветреные, когда душа с телом не сходятся, когда руки в варежках, засунутые в карманы, не гнутся, когда все нутро сожжено горячим чаем...

Сегодня Алевтина так промерзла, что сидела за прилавком на лавочке, боясь пошевелиться. Покупателей не было, и она вся ушла в воспоминания.

Как быстро пролетело время: ей уже 48 лет! Всю жизнь трудилась. Проработала на заводе 26 лет. И еще бы работала, но перестройка все перевернула: ее сократили. Правда, сейчас получает пенсию «по вредности». А на руках - дети: 14-летняя дочь и сын перед армией. Надо было искать какой-то выход. И она
нашла. Собрала все деньги: получила страховку, «черную» кассу, отпускные. И поехала в Москву. Так и началась ее челночная жизнь: продала - в поездку, приехала - торгуй без выходных и праздников. Устала смертельно. С мужем, прожив 20 лет, полгода назад разошлась. Не стало сил терпеть его пьянки, побои, оскорбления. Последние пять лет он не работал, и Алевтина одна везла семейный воз. Хотелось все бросить, посидеть дома в тепле, просто выспаться, отдохнуть. Нельзя! Рынок простоев не терпит: товар устареет, другие привезут новый, более современный, а твой останется. Так и крутилась, как белка в колесе.

- Перчатки сколько стоят? - раздался голос. Алевтина вздрогнула. Перед ней стоял мужчина примерно ее возраста, в рабочей одежде.

- Тридцать рублей, - она быстро встала с лавки. Мужчина тут же расплатился. «Не торгуется, - подумала Алевтина. - Другие-то уступить просят». А он стоял и смотрел на нее. Она смутилась. Обычно покупателями были женщины. Мужчины, конечно, тоже ходили на рынок, но всё с женами. А этот, видно, не торопится домой.

- Я вас где-то видел, - начал он разговор.

- Город небольшой, все пригляделись друг к другу, - ответила Алевтина. - На заводе работали?

«Да что такое? - думала она. - Знакомиться, что ли, собрался?».

После развода с мужем она поставила на себе крест. И уже не думала, что ей может кто-то понравиться, тем более она кому-то. В огромных валенках с калошами, в затасканной искусственной шубе, в старой шапке, с красным от мороза лицом, она даже и не мечтала об этом.

А мужчина все стоял, и Алевтина совсем растерялась. Она, как во сне, отвечала на его вопросы и не понимала, что с ней происходит. И вдруг на прилавок плюхнулась Иринка. Навалившись грудью на вещи, затараторила:

- Ну что, надумала, как праздник встречать?

От досады у Алевтины душа задохнулась: «Ну кто тебя, Иринка, сюда звал? Не могла ты прийти раньше, когда я сидела одна, или попозже. А теперь он ушел. И даже не познакомились. Вот плюха! Все сорвала. Какой мужик ушел!».

Алевтину охватило волнение, непонятное чувство вдруг заполнило душу. Почему он сразу, как купил, не ушел? Дома не ждут? Складывала вещи с прилавка и прокручивала все снова и снова, вспоминая его вопросы.

Дома тоже почему-то не выходила из головы эта минутная встреча. Назавтра было так же холодно, и так же люди спешили по домам. Алевтина, промерзнув насквозь, ушла домой пораньше.

Седьмого ноября - праздник, можно и отдохнуть. Но в надежде на то, что люди не работают и, возможно, будет идти торговля, она все-таки отправилась на рынок. День уже заканчивался и ничем не отличался от других. Соседки по прилавку решили в праздник собраться у Алевтины дома. Стояли кружком, обсуждая это мероприятие.

И тут Иринка толкнула Альку в бок:

- Смотри, смотри, а тот мужик опять пришел к твоему прилавку. Слушай, так он и вчера был, уже под вечер, после работы. А ты рано ушла.

Мужчина, потоптавшись у прилавка, пошел к выходу. Алевтина смотрела ему в спину и думала: «Если я его не окликну, то он уйдет - и все. Зачем он приходил вчера, и вот сегодня опять?».И Алевтина решилась.

- Мужчина, вы не меня ищете? - она подошла к своему прилавку.

Он поздоровался и стоял, улыбаясь.

- Да, вас.

И дальше - пауза. Она зашла за прилавок. Тут чувствовала себя похрабрее. А он, стесняясь, спросил:

- Как вас зовут?

- Алевтиной. А вас?

- Анатолий. Я вчера к вам приходил...

Уже через минуту они разговаривали обо всем: о работе, о семье. Она узнала, что он разведен и что только что вышел не пенсию «по вредности», но еще работает. Ну, вроде бы обо всем переговорили. Алевтина засобиралась домой, стала складывать вещи.

- Я хотел бы с вами встретить праздник. Приглашаю вас к себе.

Алевтина задохнулась от радости, от счастья и от неожиданности. Как? Ее, уже немолодую, всеми забытую, в такой одежде, всю промерзшую, приглашает в гости мужчина! Он стоял и ждал ответа. И она согласилась. Да, она отбросила все свои морали и потянулась к этому человеку, не зная, что будет дальше.

Анатолий помог сложить вещи, поставил баулы на коляску и повез. А потом был праздник. С вином! Они танцевали, смеялись и снова танцевали, вспоминая, как она его окликнула.

А потом была ночь, пьяная от счастья, и необыкновенное утро. Отдернув оконную шторку, Алевтина увидела снег. Он лежал белым пышным покрывалом и закрывал грешную землю и всю ее прежнюю жизнь. Два немолодых человека, счастливые, стояли у окна и улыбались: ведь не только Алевтинину прежнюю жизнь засыпал этот первый ослепительнобелый непорочный снег...