За последние десятилетия путешествия приобрели новые черты. Многое, что было обычным в прошлом веке, невозвратно потеряно. Сейчас путешествуют дальше, тратят больше, стараясь сохранить комфорт в тех обстоятельствах, где комфорт противопоказан. Я взялась за перо, чтобы воскресить черты ушедшего времени, рассказать о большой внутренней свободе, добытой собственными усилиями во времена, о которых пишут и говорят разное.
***
Осень в Путоранах необычайно красива. Вода в озёрах остывает медленно. По утрам трава покрывается инеем, но на озере нет, ни одной льдинки. Жёлтые лиственницы на склонах степенно осыпают хвою. Леса становятся прозрачными. Мы заканчиваем спортивный маршрут и должны выйти в посёлок Хантайское Озеро, расположенный на самом юге Путоранского плато. Отсюда три недели назад мы ушли в горы. Теперь у нас за спиной 300 км пути: броды, скалы, водопады, рыбалка, поедание икры, встречи с медведями, оранжевые поляны морошки. Отпуск кончается.
Чем ближе мы подходим к посёлку, тем реже попадаются медвежьи следы. О близости жилья свидетельствуют корали – огороженные поляны для выпаса домашних оленей. Перед посёлком переодеваемся. Многодневное хождение по карликовой берёзке сделало своё дело. Брюки внизу висят бахромой. Брезент выцвел. Броды отстирали брюки до белизны, сделали брезент мягким, ветхим. Я собираюсь выбросить свои «штормовые штаны», но до посёлка я донесу их в рюкзаке.
Тропа постепенно превращается в дорогу и выходит на берег озера. На берегу устроены лЕдники (ямы в вечной мерзлоте) для долгого хранения выловленной рыбы.
И вот уже первые дома посёлка «Хантайское озеро». 30 августа 1972 года.
***
В посёлке школы нет. Но есть 60 детей (долган, нганасан, энцев и русских), которые живут в посёлке только летом. Население посёлка около 400 человек. Мы не знали, каким образом эти дети попадают в интернат, расположенный в Дудинке, где они живут всю зиму. Гидросамолёт АН-2 летает из Хантайского в Дудинку два раза в неделю. Другой связи с внешним миром посёлок не имеет. По расписанию самолёт должен быть завтра, если не подкачает погода. Борт вмещает 12 пассажиров с грузом.
Новость, которую мы узнали, потрясла всю группу до глубины души. Местных ребятишек будут вывозить в Дудинку рейсовыми самолётами. Значит, четыре рейса до середины сентября уже загружены. Улететь из посёлка удастся только после отправки всех школьников в интернат. Мы не предполагали такую длительную задержку в пути. У нас и деньги только на обратную дорогу плюс небольшой НЗ, который мы спустили за два дня в местном магазине.
Прилетев в посёлок «с материка», мы чувствовали себя свободнее, так как у нас с собой был запас чистого спирта. Спирт здесь очень ценится, потому что в посёлке сухой закон. В магазине нет ничего спиртного. За пол-литра чистого спирта здесь предлагают четыре выделанных шкурки песца или несколько килограмм вяленой красной рыбы. Спирт мы отдали хозяину катера, который отвёз нашу группу в другой конец Хантайского озера, а это 70 км по воде!
Озеро Хантайское – старое название Кутармо - одно из крупных озёр Путоранского плато. Длина озера около 90 км, ширина 25 км, глубина 420 метров (глубже только Байкал). Озеро расположено выше северного полярного круга, в зоне вечной мерзлоты. Вокруг лесотундра. Озеро исследовалось впервые экспедицией А.А.Сотникова в 1915 году и экспедицией Н.Н.Урванцева в 1919 году. Двухдневное путешествие на катере по дикому, ненаселённому озеру - это предмет отдельно рассказа.
Теперь, после похода, необходимо что-то предпринять, чтобы обеспечить себе алиби на работе. Руководитель нашего похода Анатолий отправился к директору рыбного совхоза «Хантайское озеро», с которым мы были знакомы уже 25 дней. Директор почесал затылок и поспешил успокоить Анатолия.
-Не волнуйтесь, на работе у вас проблем не будет.
Директор открыл ящик своего рабочего стола и тут же выписал на всех нас справки с печатью следующего содержания: « Справка дана (ФИО) в подтверждение того, что данный гражданин находился в посёлке Хантайское Озеро Красноярского Края. С 1 по 15 сентября с.г. и не мог вылететь в Дудинку по метеоусловиям».
***
Нас поселили в доме у Натальи. Она вышивальщица бисером по меху. Хозяйка кормит нас днём и вечером. Обед всегда одинаков: картофельное пюре из концентрата и жареная щучья икра. Щуку здесь считают рыбой «чёрной» (в отличие от «красной» рыбы - нельмы, тыпты, кумжи). Щукой кормят собак, но щучью икру едят сами. Сковорода, на которой Наташа жарит икру, огромная. Икра после жарки приобретает белый цвет и специфический вкус. На ужин «подавалась» красная рыба. К такой еде надо привыкнуть. Дня через два захотелось супа, хлебушка с маслом, крепкого чая с сахаром. Толик опять отправился к директору совхоза с просьбой помочь.
Директор вновь почесал затылок, объясняя, что квалифицированной работы в посёлке нет.
- Вот, если хотите, можете построить общественный туалет «на три очка» для нового клуба. Работа простая: надо вырыть яму в вечной мерзлоте, а из готового пиломатериала построить над ней сортир.
Толик согласился и получил аванс 80 рублей. Ещё 120 рублей директор обещал дать, когда работа будет закончена. Это были неплохие деньги. В то время авиабилет Москва-Норильск стоил 70 рублей, а авиаперелёт на АН-2 из Хантайского в Дудинку – 14 рублей.
И вот улетел следующий борт со школьниками в Дудинку. На нём, кроме школьников, улетел мужик, гостивший в посёлке у родственников. Узнав об этом, Сашка с досадой крякнул: «Эх, хотя бы, по-одному улетать из этой дыры!». До следующего рейса было ещё три дня.
У Сашки 26 сентября свадьба. И он становится всё мрачнее и мрачнее.
Ничего не оставаётся, как взяться за строительство нужника за клубом. Аванс позволил изменить рацион питания. Пока парни роют яму, я невдалеке готовлю на костре обед для строителей. За обедом все соревнуются в остротах по поводу архитектурных достоинств будущего сооружения. Сашка в уме считает количество необходимых гвоздей и петель, совместно обсуждается форма «очка». Подвезли сосновые доски. Они лежат рядом с выкопанной ямой.
Директор заходил пару раз, чтобы посмотреть, как идёт работа.
Погода стоит холодная и пасмурная. Утром над озером туман. Днём иногда проглядывает солнце. Но всё равно температура воздуха не выше +5С.
***
Приземление самолёта, вернее, приводнение гидросамолёта – это целое событие для посёлка. Как только борт заходит на посадку, жители бросаются к моторным лодкам.
Не менее 10 лодок сразу разгоняются с громким рёвом и направляются к причальному плоту, стоящему на якоре в 50 м от берега. Самолёт катится на поплавках по озеру, причаливает к плоту и бросает трап. Прилетевшие пассажиры, выходя из самолёта, сразу рассаживаются по моторкам и направляются к берегу.
Чтобы улететь, то есть, чтобы попроситься на борт, надо быть на плоту во время прибытия АН-2. Лодки у нас нет. Строительство наше идёт в 500 метрах от берега.
Пока добежишь до озера, все лодки уже на воде. Видя, как Сашка мучается,
парни решили попытаться отправить Сашу и Горидько следующим рейсом.
Остальным же надо отрабатывать аванс.
Из Сашки работник никакой. Я занята на кухне. Остальные трудятся до темноты, в перерывах поглощая большое количество пищи.
В день очередного рейса отправляем Сашу и Горидько на берег часа за два до прилёта гидросамолёта. Рюкзаки они берут с собой. Оставшиеся трое продолжают работу. Если к обеду ребята не вернутся, значит, улетели в Дудинку.
На берегу в ожидании рейса топчутся мамаши с детьми. У ребятишек большой багаж: не только рюкзачки с вещами, но и большие сумки, набитые вяленой рыбой и банками с разнообразным вареньем из таёжных ягод. Взрослые прижимают к себе детей, шепчут последние наставления перед долгой разлукой. Ребятишки с чёрными раскосыми глазами уже одеты по-зимнему. Они совсем не рады отъезду: сидят на узлах и рюкзаках, что-то жуют, грустно поглядывая на небо.
Самолёт улетел. Саша и Горидько не вернулись. Мы с облегчением вздохнули. Завтра ребята будут в Москве. Полёт до Дудинки на гидросамолёте длится два часа. Затем необходимо добраться по железной дороге до Норильска (70км). Потом рейс Норильск-Москва и вы, считайте, дома!
***
Вечером пойти в посёлке некуда. Мы сидим в доме у Наташи вокруг печки. Наташа рассказывает о своей жизни. Внешне Наташа не отличается от северян, но только ростом намного выше. На Таймыр она приехала из далёкой Тувы 3 года назад. Она сознаётся, что хотела затеряться среди чужого народа, спрятаться от неприятных воспоминаний молодости.
Наташе лет 40.По-тувински её зовут Чечек (цветок). Взрослый сын остался в Кызыле. На севере, не принято расспрашивать о подробностях прошлой жизни. Но ясно, что покинуть родные места, человека побуждают серьёзные причины. Здесь Наташа изучила традиционное искусство вышивания бисером по меху. Малица или пимы, расшитые цветным бисером, смотрятся нарядно и стоят намного дороже простого товара.
За окном Наташиного домика горы, но не такие, как в верховьях Енисея. Скоро будет темнеть рано. Сиди, вышивай, напевая тувинскую песню. (Когда в 1978 году мы пошли в пятёрку по Западной Туве, то часто вспоминали Наташу-Чечек у костра).
Гитары у нас нет, но вечером у горящей печки мы поём вполголоса хором. Песни наши взяты из репертуара геологов, ещё поём Визбора и Окуджаву. Здесь как-то по-другому звучат строчки: «Когда метель ревёт, как зверь, протяжно и сердито…» Вечера длинные, многое споётся.
Неделя, которую мы уже прожили в посёлке, наполнена местными новостями. Сейчас корюшка идёт на нерест. Гуси уже улетели на юг.
К Наташе иногда забегает кто-нибудь из поселковых рыбаков, приносит нам рыбу.
***
Строительство не закончено, но ребята решили улетать двойками. В следующей двойке предлагают улететь мне. Рюкзак собрала накануне вечером. Со мной полетит Толя. Мне дают ЦУ: прилетит борт, бросайся лётчику в ножки, жалостливо складывай ручки, хлопай беспомощно глазками, чтобы вас с Вовкой взяли в самолёт.
(Не забывайте, мне было тогда 20 лет. Я была худа, как щепка. Наверное, я напоминала школьницу старших классов.)
На следующий день мы толчёмся с Толиком на берегу среди местных детишек и их родни. Как только в небе появляется самолёт, подходим к мужику, с которым договорились заранее, что он доставит нас на причальный плот.
В самолёт уже идёт посадка детей (по списку). Лётчик читает фамилию, и школьник поднимается по трапу. Надежды улететь мало. Толя толкает меня в бок: «Начинай, а то поздно будет». Уже почти поздно. Я начинаю выполнять данные мне инструкции добросовестно и с чувством. Лётчик, поднявшись в салон, говорит двум мальчикам с вещами: «Ты и ты, выходите!»
Гидросамолёт разбегается по озеру и берёт курс на Дудинку. В самолёте тесно от детей и вещей. Приходится положить наши рюкзаки в ноги сидящим школьникам. Вначале я смотрю в окно, пытаясь угадать знакомые очертания хребтов. Смотрю на озеро Хантайское ,понимая, что я вряд ли увижу его снова.
Между тем в салоне самолёта начинает происходить что-то непредвиденное. Сначала одного мальчишку, а за ним девочку, а потом и всех остальных детей начинает тошнить. Их сильно укачало в самолёте. Кроме нас с Толей взрослых в салоне нет. Мы не готовы к такой ситуации. У нас нет пакетов наготове. Лирическое настроение бесследно исчезает, когда мы понимаем, что все вещи (и наши) в салоне испачканы детской рвотой. Родители накормили детей черничным вареньем, жареной рыбой, вяленой олениной…. Вся эта плохо переваренная масса беспорядочно течёт по нашим рюкзакам. Мы сидим с Толей грустные. Комментарии излишни.
Когда все дети вышли из самолёта, я беру свой многострадальный рюкзак двумя пальцами за лямку, и спустившись по трапу на берег Енисея, безжалостно бросаю рюкзак в воду. Внутри рюкзака у меня непромокаемый вкладыш. Вещи не намокнут. А следы детских трапез хочется смыть как можно быстрее.
Сидим с Толей на берегу Енисея. Здесь ширина реки около 3-х км. Берег пустынный. Пасмурно. На камнях сохнут выстиранные рюкзаки. Невдалеке стоят на якоре несколько АН-2. На электричку в Норильск мы опоздали. Электрички ходят из Дудинки раз в сутки. Но товарняки идут в Норильск каждые два часа. Толик сбегал в магазин. Купил хлеба, кефира. Едим. Приводим себя в порядок.
Ближе к вечеру побрели на вокзал. Товарняк уже пыхтит. Подходим к электровозу. Поднимаем руку, чтобы показать машинисту, что хотим уехать. Он кричит нам, что на платформе у него стоит пустой автобус, разрешает забраться в него и ехать с комфортом.
Едем в пустом автобусе, стоящем на грузовой железнодорожной платформе. Дело к ночи. Ложимся на сидения, пытаясь дремать. За окном медленно бежит рыжая осенняя тундра. Наш товарняк грохочет по мостам над каменистыми речками. 70 километров товарняк преодолевает часа за три. И вот мы в Норильске. Здравствуй, цивилизация.
В мой паспорт вложена справка, выданная директором совхоза о задержке в посёлке Хантайское озеро до пятнадцатого сентября, а сегодня только девятое.
Послесловие.
Москва. Центр. Никольская улица. Художественный салон. Я выбираю бисер для Наташи-Чечек, чтобы отправить его посылкой в далёкий Таймырский посёлок. Серебристый, алый, малахитовый бисер. Я стараюсь выбрать самые лучшие яркие бусины, мелкие и крупные. Завтра я отнесу их на почту. Полетит посылочка с конфетами и бисером через всю Западную Сибирь, а потом уже АН-2, поставленный на лыжи, доставит груз в посёлок, до весны засыпанный голубым снегом.
1972-2015г.
Туалет в посёлке так и остался недостроенным. Толик и Коля улетели случайно, когда оставалось доделать крышу сооружения. Директор совхоза остался с прибылью 120 рублей.