ГЛАВА 12.
ПОСЛЕДНИЕ КАПЛИ СВОБОДЫ…
Катер был довольно большой и, главное, новый, оснащённый по последнему слову техники! Здесь был маленький гостевой салон и даже спальня! Пусть тесные, но светлые и удобные; можно посменно отдыхать и расслабляться между вахтами.
Сговорчивого и гостеприимного капитана звали Гильермо Саес, его сына – Рамон. Оба коренные аргентинцы, родом из пригорода столицы Сан-Фернандо. Потомственные моряки и торговцы, как, посмеиваясь, представился старшой.
– Даже не буду прикидываться добропорядочным и делать невинное святое лицо! – хохотал Гильермо, стоя надёжно и крепко возле штурвала. – Родичи разбогатели на работорговле много веков назад. Контрабанда тогда была чуть ли не единственно действенной и прибыльной, да и сейчас неплохое подспорье тем, у кого есть плавсредства, но наша семья уже с этим не связывается. Последний раз нас силой и шантажом заставили выйти в море с нелегальным грузом лет двадцать восемь назад. Это был мой отец. На обратном пути его катер расстреляла береговая охрана соседей. Едва спасся. Там и осудили. Десять лет. Вернулся и вскоре умер, – погрустнел, посуровел, охрип. – Взял с меня слово: никогда не идти на сделку с совестью, даже под угрозой смерти семьи. Так и сказал: «Пусть погибнут твои, чем будешь отвечать пред Господом за чужие погубленные души». Слово держу и сыну наказ передал. Довольно. Теперь нам не стыдно смотреть людям в глаза. В церковь ходим с чистой и светлой душой.
Плавно заложил вираж вокруг выступающего мыса, выровнял судно, сам выпрямил спину.
– Нынешний бизнес прозрачный: рыбу ловим по лицензии, катаем иностранных туристов и горожан, принимаем заказы на круизы вдоль побережья, но не дальше мыса Нодре – водоизмещение мало. Океан не любит шутить, суров и непредсказуем. Есть плюс: случись что, с нашим судном можно быстро войти даже в самую малую, мелкую гавань, с локоть! Здесь их множество. Ни разу не пострадали гости!
– Как далеко сегодня сможем пройти? – Алекс придерживал Веронику за талию, а она крепко держалась за отполированный стальной поручень перил. – Вообще, как планируете нас развлечь? – дружески улыбался крепкому славному человеку.
– Коль вы отказались идти в Монтевидео, на чистую воду, предлагаю неспешную прогулку по эстуарию вдоль правого побережья Аргентины: мимо Пунта-Лара, Бериссо, Аталайя, к мысу Сан-Антон, он же Пьедрас. Потом мы его обогнём, можем зайти в Боко-дель-Саладо, и пойти до мыса Нодре, где есть удобные бухты для отдыха. Если повезёт и не встретим пограничников, вырвемся в океан. В случае резкого ухудшения погоды можно быстро укрыться в Боко либо в Сан-Клементе-дель-Тую. Это курортный городок на побережье Атлантики: простор, чистая вода, прибой и ветер, – суровое лицо смягчилось, по обветренным губам скользнула мечтательная улыбка, – красиво и тихо. Мало кто в это время там отдыхает: осень, прохладно, вода холодная. Зато, рай для серферов! Они прилетают на местных чартерах в Санта-Тереситу и устремляются в Мар-дель-Плата и к его соседям. Ниже мыса Нодре начинается туристический рай и ад!
– Не будем загадывать наперёд, – Ника пожала плечиками, покраснев чудным личиком. – Там будет видно. Пока пойдём вдоль побережья в этом… компоте!
– По-нашему, Эль Рио, – поправил деликатно хозяин.
Покосившись на бежево-рыжую воду залива Рио-Ла-Плата, беззлобно и открыто рассмеялись.
Путешествие началось.
Вода за бортом была мутная, что немного печалило, но это была специфика – осень, обилие дождей и, как следствие, увеличение выноса речных вод в акваторию океана. Меньше рыжее облако становилось лишь летом, в пик жары, когда осадков выпадало минимум. Тогда океан немного просветлял залив, подступал истинной девственной синевой к берегам, радовал глаз. Но не сейчас.
Катер медленно двигался вдоль прибрежной зоны, заходил в маленькие гавани и затоны, потом вновь направлялся к безбрежной линии океанского горизонта, но покинуть «компот» так и не удавалось.
Только и порадовались до радостных криков и восторженных слёз, когда невдалеке от катера, буквально в каких-нибудь сотне метров, вдруг величественно всплыл огромный серый кит, весь облепленный ракушками. Сделав почти полный круг вокруг утлого судёнышка, несколько минут сопровождал его любопытными маленькими глазами, потом, потеряв интерес, отплыл на приличное расстояние и устроил небольшое представление: разогнавшись, вынырнул и с утробным стоном: «Ууыыххх!» рухнул боком на воду, подняв вокруг себя цунами волн и брызг! Повторил трюк несколько раз! Потом ушёл на глубину, задержав на мгновенье красивый хвост над водой и помахав им на прощание!
– Глазам не верю! – восторженно выдохнула Вероника.
Она была крепко пристёгнута страховочным тросом к лееру на опоре рубки: едва увидев кита, Гильермо приказал всем надеть плащи, спасжилеты и лонжи.
– Не поверила бы рассказу! Сама вижу и не верю! Ущипните меня!
– Бывалый. Часто видит океанские лайнеры – красуется с пониманием и гордостью, – смеясь в густые чёрные усы, объяснил Рамон. – Попрошайка. Наверняка, прикормленный, вот и всплыл.
Развлекая гостей, хозяева даже отважились углубиться в сторону океана, выйдя после мыса Пьедрас на чистую аквамариновую воду Атлантики.
Бросив якорь, два часа рыбачили, так и не решившись влезть в акваланги и нырнуть на глубину, хоть Пино и предложил – «профи». Старшой не позволил, деликатно отговорив.
Обед сделали из свежей рыбы, и мужчины с радостью наблюдали, как уплетала руками рыбу за обе щеки юная госпожа.
Рамон, не сказав ни слова, куда-то исчез, через четверть часа принёс улов: огромные куски марлина! Оказывается, поставил особую снасть в самом начале рыбалки.
Долго возились, разделывая рыбу на брусочки, потом жарили на углях на юте, с восхищением поглощали деликатесный шашлык, обжигаясь и качая головой от наслаждения. Объелись!
Незаметно солнце стало клониться к закату.
Посоветовавшись, решили проводить его, а потом пристать к берегу, поселившись в какой-нибудь отель.
– Тогда, идём прямо за мыс Нодре. Если напоремся на полицию, всегда можно отговориться неполадками в моторе, – пожав плечами, Гильермо сверкнул лукавыми глазами цвета ночи на Пино. – Марк нас в средствах не ограничивал, мы и заказали заранее в Сан-Клементе-дель-Тую отель. Приличный, «Костанера Мар», три звезды. От пристани недалеко. Маленький курортный городок, один из многих на этом побережье. Как Вам предложение, госпожа? Посоветуйтесь.
Ника, Алекс и Марк тихо поговорили, прикинули время и силы и… согласились.
Проводив полыхающий восхитительный закат, разом грустно выдохнули и спустились в кают-кампанию, принявшись за кофе.
Через четверть часа Пино тихо вышел, и вскоре спустился в салон… Рамон!
– А ваш мачо оказался на все руки мастер – прогнал нас с отцом отдыхать! Сказал, что пара десятков морских миль – раз плюнуть, – ухмыльнулся криво, устало сел на узенький угловой диванчик, принял из рук девушки кофе и сэндвич с тунцом. – Спасибо. Устал что-то.
– Отвык, «белый воротничок», расслабился, забыл, кто ты… – проворчал отец, осторожно спускаясь по лесенке, наклоняя голову. – И меня прогнал, громила. Ладно, пусть позабавится. Видно, соскучился по штурвалу. Вцепился, как в любимую…
Посмеиваясь, долго ужинали, что-то рассказывали, пили кофе.
Очнулись от рёва сирены.
– Ого! Нас встречает полиция! – вскинулся Гильермо и быстро с сыном поднялся наверх, кинув напоследок. – Не волнуйтесь, оставайтесь на местах. Рядовая проверка.
Марк издали заметил катер береговой охраны и подал звуковой сигнал: и своих предупредил, и полицию, что это туристическое судно.
Проверив документы и разрешение, посветив всем фонариками в лицо, служивые убрались восвояси, пожелав спокойной швартовки в Сан-Клементе. Пообещали предупредить по рации местных, чтобы встретили припозднившихся гостей. Слово сдержали.
Едва катер вошёл в акваторию пристани, на мостках зажглись сигнальные огни – гостей ожидали швартовщики, полицейский и представитель отеля.
Не дали опомниться прибывшим, подхватили заботливо под руки и повели в город, отобрав ключи от катера со смехом:
– Не угоним! Шторм обещали. Мы не самоубийцы!
Непогода не задержалась: часа четыре неистовствовала.
К утру океан успокоился и ветер стих, напоив городишко запахом йода, растерзанных водорослей, взбаламученной воды и ила, соли и ещё чего-то терпко-свежего, отчего с непривычки кружилась голова.
Ника проснулась очень рано, едва солнце коснулось довольно светлых и прозрачных штор. Осторожно встала с кровати, подошла к портьерам и пультом открыла: солнце ослепило, но не дотянулось лучами до крепко спящего Алекса. Оглянувшись, лукаво улыбнулась и беззвучно выскользнула из номера.
Выйдя, прошла направо по коридору и попала… в сказку!
Оказалась в прозрачном атриуме в три этажа высотой, залитом ярким солнцем, которое не держали тонкие перегородки окон и французских дверей с арочными вставками сверху. Всё сияло, светило, переливалось, преломлялось в гранях, украшалось игрой света и радуги в бликах чистых стёкол, пахло деревом и воском от нагревающихся листьев высоких пальм, стоящих у окон.
– Доброе утро, госпожа Санчес.
Нике низко поклонилась немолодая горничная-мулатка, показавшаяся откуда-то слева.
– Вы тоже ранняя пташка, как и я, – сверкнув белозубой улыбкой, подошла ближе. – Если спуститесь вот по этой лестнице, окажетесь во внутреннем дворике. Там есть дорожка на эспланаду. Но пока там свежо. Вам понадобится добротное пончо. Подождите минутку…
Через пару минут вернулась и накинула Нике через голову огромное покрывало из нежнейшей альпаки.
– Вот так. Теперь не продует. Вас проводить?
– Спасибо, не стоит. Просто осмотрюсь пока… Милагро, – прочла имя на бейджике.
– Зовите, пожалуйста, Милли. Завтрак принесу через полчаса. Устроит?
Кивнув и улыбнувшись милой женщине, Ника направилась к лестнице, ведущей во двор.
Он оказался маленьким, но на удивление зелёным, уютным и тёплым: ветер сюда не проникал, давая возможность солнцу прогреть довольно сильно стены песочного цвета и деревянные скамейки. Потрогав их, села и зажмурилась блаженно и беспечно: «Так хорошо! Тепло и тихо. Как в норке. Поездка этого стоила».
Посидев минут десять, встала, понюхала буйно цветущие цветы в вазонах и на кустах, сорвала плетистую розу цвета зари, воткнула в кудрявые волосы над ухом, прошла за угол и увидела довольно длинную дорожку из каменной плитки двух цветов: песочного и терракотового, сложенную в шахматном порядке. По бокам стояли горшки с растениями, свисали со стен и высокого забора плетущиеся розы и дикий виноград. «Красиво и романтично», – хмыкнув, пошла в сторону виднеющейся улицы. Дойдя до угла, поёжилась от пронзительного сквозняка, как в трубе гудящего между двух отелей.
Вернулась во двор, толкнулась во вторую дверь и вскоре вышла… к бассейну!
Взвизгнув от восхищения, обошла волшебство вокруг, едва поборов неудержимое желание скинуть всю одёжку и кинуться в воду голышом. Рассмеялась, покачала головой и пошла в номер: «Потом. Позову мужчин. Водичка тёплая, даже парит».
После завтрака затащила всех в бассейн. Даже Саесов.
Краснели, как раки, смущались, норовили выскочить – не отпустила! Так и проплавали с час, не меньше.
Лишь позже, отдохнув в солярии, позагорав на шезлонгах сквозь чистейшие стекла, вышли в городок, который обошли медленным шагом за три часа. Было красиво, прохладно и малолюдно – не сезон.
Пообедав в ресторане при отеле, с лёгким сожалением покинули гостеприимный курорт, направившись домой, в Айрес.
Ветер усилился и гнал их в спину. Дошли быстро.
К ужину поспели, тепло расставшись и щедро расплатившись с дружелюбными гидами.
Утром, посовещавшись, вызвали Генри Видаля.
Настала пора ознакомиться и со столицей славной Аргентины.
– …Район Пуэрто Мадеро и Ла Бока – самые старые. С них, в сущности, и начинался Айрес. Или, как говорит нынешняя молодёжь – Байрес. Корабли, открывшие несколько веков назад этот залив и удобное место швартовки в устьях рек Парана и Саладо, стали не только первооткрывателями, но и основателями поселения. Вокруг порта и верфей образовывались целые кварталы складских помещений и мастерских, в которых трудилась уйма народа! А ей нужно было где-то жить. Те, кто побогаче, начинали строить капитальные дома сразу, потом и на каменные особняки средства находились, создавая неповторимый облик центральных улиц. А те, кто был из низов, строили из того, что удавалось достать.
Тихий голос Генри не раздражал, как в первый день знакомства, заставлял внимательно слушать, постоянно осматриваться, следя за плавными интеллигентными движениями рук.
– Так и возник район Ла Бока – поселение нищеты из самых низов людской массы, которая строила этот город и обслуживала его. Буквально всё, что было под рукой, шло в строительство: обрезки древесины, горбыль, обапол, неликвид, листы фанеры и картона. Чтобы несуразные и разномастные постройки не резали глаз, их окрашивали в краски, украденные на верфях. Это, как правило, были корабельные эмали, оттого так ярки и стойки они оказались к непогоде. Корпуса кораблей защищали особые смеси, вот и помогли они невольно сохранить этот район почти в первозданном виде. Многим домишкам по сотне лет! Тут жили поколениями, и немногим удалось подняться хотя бы на ступень выше по социальной лестнице. Теперь большинство домов нежилые, поддерживают легенду и театральность района, радуя туристов и легковерных, – тонко улыбнулся, коснулся длинными пальцами тоненьких усиков, погладив. – Ла Бока – самый живописный из старых районов города. В начале прошлого века его населяли бедные художники и иммигранты со всего мира и, переняв обычаи коренных поселенцев, строили дома из листов шифера и выкрашивали их в разные цвета остатками красок, списанных и выброшенных на помойки. Сейчас этот туристический аттракцион вы и видите своими глазами.
Тихо переговариваясь, Ника и Алекс по-детски задирали головы, рассматривали пёстрые дома, преимущественно двухэтажной застройки, посмеивались и восхищались. Марк не отвлекался.
– Нет, это невероятно! Посмотрите туда, на второй этаж… – указывала на узкие окна с настройками и мизерными подобиями балкончиков. – Да они выглядят, как окна в русской избе! Только там всё сделано из дерева, а здесь из кирпича и камня. Ну, точно: как элементы ставней! Тут даже бельё на верёвке вывесили, словно дом жилой.
– Всё может быть. И в наши дни не всем хватает средств, чтобы снять комнату в приличном районе. Здесь платой может быть условие – поддерживать исторический облик и исполнять роль в общем спектакле Ла Бока: вывесить бельё, выставить куклу, поливать цветы, посидеть наряженным в старинные одежды на балконе, – усмехнувшись, Видаль повёл к уличному кафе. – Пора выпить кофе и дождаться чуда, – заинтриговал.
Оно и случилось.
Через минут сорок народ вокруг кафе оживился, стал рассаживаться на стульях и принесённых табуретках, перешёптываться и переглядываться. Как только официанты обеспечили всех кофе и пирожными, из соседнего подъезда вышли три пары тангерос, и началось представление: танцы!
Пары, сменяя другу друга, танцевали час, не переставая! Так же, как появились, ушли, поклонившись зрителям и оставив на столике шляпу для платы.
Люди молча вставали и опускали столько, сколько могли и желали.
Ника, зыркнув на мужчин, величественно встала, прошествовала к котелку, опустила крупную бумажку, показав всем нарочно, и, едва повернулась уходить, возле неё вырос крепкий парень и мягко подхватил за располневшую талию, аккуратно закружив в танго.
Официант играл на гитаре, сверкая восхищёнными глазами цвета кофе.
Алекс и Марк дёрнулись, было, с мест, но их осадил хозяин кафе мягким жестом рук.
– Не стоит беспокоиться. Наш парень. Вернёт сеньору в целости и сохранности. Не впервой.
Так и вышло: через пять минут танцор с пиететом подвёл раскрасневшуюся и довольную Веронику к месту, поцеловав почтительно руки.
– Вы восхитительная партнёрша, сеньора! Только три раза оттоптали мне ногу!
Веселье было обеспечено надолго!
Обойдя Ла Бока, вернулись к докам и начали исследовать соседний район.
– Сан Тельмо – один из самых старых районов Буэнос-Айреса с ярко выраженным стилем барокко и итальянского классицизма – сказался вкус большинства выходцев оттуда. Нереальной красоты старые отреставрированные и не очень дома, литые балконы, резные двери, каменные улицы вас поразят в самое сердце! Сан Тельмо известен, как богемный район с множеством антикварных и художественных лавок, разнообразными художниками, продающими свои картины вдоль улиц.
Генри не уставал указывать на особенности архитектуры, детали декора, лепнины и ажурные кованые балконы, кованые скамьи и фонари.
– Средоточие жизни Сан Тельмо – Плаза Доррего, где уличные танцоры исполняют танго среди столиков многочисленных кафе, где жители района проводят свою традиционную воскресную милонгу, поучаствовать в которой могут все желающие. В этом районе города сохранены дома в колониальном стиле, улочки, вымощенные небольшими камнями, уличные фонари и решётки, выполненные из железа и бронзы. Только здесь можно почувствовать дух зарождения Буэнос-Айреса, прогулявшись по улицам, навестив церковь Санто-Доминго и посетив многочисленные музеи.
Периодически замолкал, давал гостям время на ознакомление с магазинчиками и уличными выставками, ассортиментом хенеларий и ресторанчиков. Убедившись, что отдохнули и собрались с силами, продолжал:
– Особого внимания заслуживает дворец 1880 года, превращенный в галерею Пасахе де Ла Дефенса; улица Балкарсе, на которой выставляют свои работы художники; множество баров, ресторанов и домов танго, оформленных знаменитыми аргентинскими художниками.
– Жильё здесь дорого? – Ника вдруг остановилась у добротного старинного каменного дома.
– Стоимость месячной аренды меблированной студии на двоих начинается от 600-700 долларов. В районе Монсеррат, который часто относят к Сан Тельмо, квартиры дешевле — от 550.
– Самое уютное место, на Ваш взгляд, где?
– Добротное, в зелёном районе, дышащее стариной и историей, с приемлемыми удобствами? – понимающе и проницательно посмотрел на очаровательную гостью. – Палермо, пожалуй. Или Старое Палермо. Они считаются одним районом. Это на северо-западе города, – покосившись на заскучавших мужчин, встрепенулся. – А сейчас настало время развеяться и порадоваться, – жестом пригласил на дальнейшую прогулку. – Богемный характер района лучше всего ощущается в выходные дни, как сегодня. На ярмарке, расположенной вокруг площади Доррего, можно найти старое свадебное платье, соседствующее с антикварным столом начала 1900 года, и множеством сувениров, выполненных уличными ремесленниками, – сверкнул озорными глазами, побуждая Нику заёрзать в нетерпении. – Это настоящий блошиный рынок! Удивительно милый, здесь не возникает ощущения, как в некоторых других местах, когда ты рассматриваешь какую-нибудь вещь и понимаешь, что в ней «трое родились и умерли». Очень разнообразный выбор, ведь в Аргентине много потомков эмигрантов, и можно найти интересные старинные вещицы с национальным уклоном и колоритом. Тут есть место и раритетам, но можно наткнуться и на вполне симпатичный «новодел». Мы с друзьями в прошлую встречу с огромным трудом удержались, чтобы не обрасти часами, столовым серебром, старым фотоаппаратом и еще какой-то ерундой. Медные лавки же хотелось ограбить полностью! – рассмеялся звонко и юно, опомнился. – Если пройти вглубь рынка, то упрёмся в площадку для танго. Повезет, сможете посмотреть на танец в исполнении знаменитых Эль Индио и Марианны – очень красивый страстный и эмоциональный дуэт. Смотреть на них – одно удовольствие! В перерывах Эль Индио, который считается одним из лучших тангеро молодого поколения, воодушевленно читает «лекции» и об истории танго, и о быте гаучо. И все с наглядными демонстрациями! В общем, если увлекаетесь танцами, культурой и историей Аргентины, или просто хотите посмотреть на танцующих красивых талантливых людей – не пропустите это место.
Побродив по рынку, Алекс и Марк, переглянувшись, отпустили гида до завтра и… силой увезли от вещевых развалов Нику. Пора было приостановиться и отдохнуть девочке. А на рынок повезут завтра с утра, с новыми силами.
…Как истинная художница, Вероника там потеряла голову на целых пять часов!
Мужчины смеялись, ворчали, отвлекали – тщетно.
Попала в свою стихию! Снимала на фотоаппарат торговцев и товары, расспрашивала, зарисовывала, собирая вокруг себя толпы народа, отмахивалась от просьб написать портрет за хорошую мзду, терзала всех сотней вопросов и требованиями рассказов о вещах, истории происхождения, легенды, страшилки, бредни…
– Генри, спасай! – взмолился шёпотом Алекс, поняв тщету усилий.
– Госпожа, у меня есть к Вам предложение, – сообразив сразу, он увёл хитростью прочь, усадил возбуждённую художницу на кресло, подозвал официантку, заказал сложный коктейль. – Пора навестить Палермо. Я нашёл чудный дом, он сдаётся. Тихий и сонный уголок района. Ваш рай.
Подумав, кивнула, сдаваясь: устала.
– Сразу поедем или с утра?
– Едем тотчас. Хотя… Есть хочу! – повертела головой, дождалась официантки. – Вы можете нас покормить, милая?
– Я принесу полноценный обед из соседнего ресторанчика, госпожа, если Вы не в силах сдвинуться с места, – улыбаясь, ответила сговорчивая мулатка.
– Тогда, ведите нас туда. Здесь становится ветрено.
Спустя три часа, на такси подъехали к дому в районе Палермо невдалеке от старинного парка района.
Свежесть и чистота воздуха обрадовали до слёз – в Пуэрто Мадеро воздух был тяжёлым.
Вышли из машины, дождались, пока гид и таксист выгрузят и отнесут в квартиру багаж.
– Вот, господа, ключи от вашей квартиры. Она на третьем этаже, лифт есть. В ней семь комнат, – Генри лукаво покосился на мужчин. – Есть важное преимущество – две двери. Можно внутри закрыть дверь и превратить квартиру в две отдельные. Отдыхайте. Когда поймёте, что сыты тишиной – продолжим знакомство со столицей.
Расплатившись и попрощавшись, расстались.
Настало время покоя.
– Вероника, – Марк задержал на пороге двойной квартиры, – это Вам. В знак признательности, за доброту ко мне, – вложив в её руку коробочку, скрылся за левой дверью.
Задумчиво вошла в гостиную, грузно осела на кресло, слыша краем уха, как в спальне возится Алекс, разбирая багаж.
Помедлив, пустила глаза, раскрыла подарок, ойкнула: «И ты, Брут!», отчего-то покрылась испариной: на чёрной бархатной подложке лежал старинный серебряный перстень с необычным камнем. Взяв, повертела, осмотрела со всех сторон.
«Серебро, работа ручная, метка мастера… На испанском. Что там?..»
Прищурилась, силясь прочитать. Не смогла: полустёрта надпись.
«Что за вставка? Не стекло. Природный камень. Не удивлюсь, если это пейзажный агат или особая разновидность яшмы, но какой же редкий цвет!»
Рассматривала с восхищением волшебство: минерал перетекал цветом от густо-жёлтого до травяного зелёного. Крупный, удлинённо-овальный, идеально гладкий.
«Словно кустики травы на песчаном холме. Фантастика! Пампа! – машинально погладила кулон, висящий на груди. – Этот будет “Пампа-2”, – хмыкнула, надела кольцо на правую руку на средний палец. – Красивый такой! Чудо! Вот тебе и Марк-молчун… – рассматривая подарок, дёрнулась в непонятном предчувствии. – Два кольца от двух мужчин на одной руке. Ник и Марк. Почему вижу их, стоящих рядом? Чёрт… – сжала чувства, задавила видение на корню. – Не думать! Не визуализировать! Не пускать… Довольно бед…»
Трое суток прожили тихой, размеренной, семейной жизнью, совершая недалёкие вылазки в магазинчики и кафе, ресторанчики и маленькие кинотеатры со старыми чёрно-белыми фильмами прошлого века.
Время вдруг остановилось и потеряло всякий смысл…
Октябрь 2015 г. Продолжение следует.
http://www.proza.ru/2015/10/28/1188