- Теперь ты понимаешь, Конст, почему Лора сбрасывает и не отвечает на мои звонки, не хочет меня видеть и не желает разговаривать? - пояснял Антос-Эмануэль брату, когда они стояли на балконе.
- Честно говоря, не совсем, - ответил тот скептически, потому что история, поведанная ему с величайшим трагизмом, вызывала у него очень большие сомнения.
Младший сын короля хотел добавить к этому и ещё пару-тройку едких замечаний, но предпочёл помалкивать, так как боялся хорошенько схлопотать от своего, не в меру эмоционального, братишки.
- Её изнасиловал и жестоко избил какой-то подонок! – продолжал тот с глубоким сочувствием, - Что здесь не понятного? И неужели так трудно представить: в каком она теперь состоянии! И самое страшное, что меня угнетает, так это то, что, когда я торчал у неё под окнами в эту ночь, подозревал её бог знает в чём. А она в это время как она нуждалась в моей помощи!
- Прости, ты торчал под её окнами целую ночь? – недоумённо переспросил Конст.
- Ну, да… так я ж тебе про это и рассказываю, - Антос-Эмануэль откупорил бутылку с пивом, - Будешь?
- Не-не-не-не, - интенсивно замахал руками тот, про себя же переваривая информацию, морща лоб, и усиленно соображая о том: что бы это всё могло значить?
«Мой брат торчал под окнами профессорской дочери всю ночь… мой брат торчал под окнами профессорской дочери всю ночь», - повторял он снова и снова эту фразу, пытаясь вникнуть в суть вопроса.
- Надеюсь, что Стюиль очень быстро найдёт этого мерзавца, - с драматизмом в голосе пояснял далее Антос-Эмануэль. - И тогда негодяй получит по заслугам, - он до боли в пальцах сжал кулаки.
«Прямо детектив какой-то, - продолжал соображать Константос. – Нет, детективы это не по моей части. Мне больше нравятся фантастические сюжеты. А в этих расследованиях я ровным счётом ничего не понимаю…»
***
Антос-Эмануэль не знал и даже не догадывался, что главный прокурор города уже «отыскал» упомянутого мерзавца, в связи с тем он, в этот неурочный час, и явился в кабинет к начальнику полицейского департамента мистеру Артишоку.
- Я подписал ордер на арест Антитуса Лангрена! – с вызовом заявил он и бросил бумагу на стол начальника городской полиции.
Тот закатил глаза к небу.
- О, боже! Как вы меня удивили! Это уже тридцать восьмой ордер по счёту за истекший период, составленный на нашего незабвенного знакомого. Я думал, что вы мне сообщите что-то новенькое.
- На этот раз негодяй вляпался по-крупному. Изнасилование и избиение молодой особы, кстати моей родственницы, с особой жестокостью и садизмом, - пояснил прокурор весьма решительным тоном.
Мистер Артишок многозначительно расхохотался.
- Не понимаю причину вашего веселья, - недоумевал рьяный обвинитель.
- Идите уже, Кильдан, - махнул рукой Артишок, - и не беспокойте меня по пустякам, - был ему ответ.
- А ты уверен, что именно он её пытался изнасиловать? – съязвил Конст, - Может она его? Может жертва – он, и только защищался и избил её в целях самообороны?
- Твои шутки абсолютно неуместны! – искренне возмутился Антос-Эмануэль.
- Да какие уж шутки! – с деланым трагизмом продолжал Константос, - Я вообще замечал, что, когда на солнце появляются пятна, у самок проявляется зверский аппетит на самцов. А в последнее время, все женщины вообще впали в особую агрессивность. Может и правда, всё объясняется премудростями гороскопа?
«Просто доконал уже всех со своими фантастическими придумками, - думал про себя Антос, - вампиры, оборотни, магические кристаллы какие-то. Сколько можно уже?»
- Сам посуди, не унимался тот. - Сначала Класана взбесилась? Старая потаскушка ведь опять до тебя домогалась?
- Представляешь, явилась к нам в дом, и немало не стесняясь, предложила мне продать своё тело в обмен на какую-то там мифическую информацию о якобы готовящемся заговоре.
- Депутатская подстилка совсем обнаглела! – младший сын короля расхохотался, - Араманюры закопошились. Тебе не кажется, что «большие африканские муравьи» в последнее время крайне активны и предпочитают к ужину наиболее значимые части тела.
- Похоже на то, - Антос закурил сигарету и в задумчивости уставился вдаль.
Балкон королевского особняка, на котором они стояли, представлял собой довольно большую площадку с мраморным полом и перилами, отполированными до блеска и выглядевшими воздушно на фоне зелёной листвы, украшенный великолепными балясинами и античными статуями. Его строили и оформляли известнейшие в стране архитекторы и зодчие ещё в стародавние времена, когда мрамор высоко ценили за его удивительную красоту и исключительные свойства. У этого редкого материала была уникальная особенность: он прекрасно пропускал свет на небольшую глубину. Благодаря этому создавалось ощущение, что камень светится, что завораживало наблюдателя и приковывало его взгляд. Когда наступало тёмное время суток, вид с этого балкона пленял своей загадочностью и неповторимостью. Ночной город красовался в ослепительном сиянии огней. И отражался вдали в глади спокойного (сегодня) океана.
- Но как она вообще посмела? – продолжал веселиться Конст, обсуждая услышанные новости о мисс Нириор, - Видимо, действительно чувствует свою какую-то силу. Парламентская оппозиция, походе, отнюдь не дремлет и готовит какие-то сомнительные интриги. Если не секрет, что ответил-то ей?
- А ты как думаешь? – рассеянно сказал Антос, пожимая плечами, - Что я мог ответить на предложение стать кудрявым пуделем при доме Нириоров, предназначенным для случек с дочерью хозяина? По-твоему, сделал стойку и поднял лапки к верху? Или ещё для вящей убедительности приколол к своей шее розовый бантик? Лучше умереть, чем так унижаться! Да. Я действительно, лучше умру. Хоть если бы она оказалась последней женщиной во вселенной. Да будь у меня выбор, я бы перед эшафотом плюнул бы в лицо этой шлюхе.
- Похоже, мисс Нириор действительно взбесилась. И это первый плюс в подтверждение моей теории. Потом мисс Сорелли сожрала двух самцов после соития. Я имею ввиду господ Игумякиса и Гвидонского. Это уже два случая проявления агрессивности самок. А в третьих... Скажу я тебе по секрету, у меня тоже сегодня крайне неприятная история произошла. Две мои нимфетки обоюдно узнали, что я пудрю им мозги. И вместо того, чтобы наброситься друг на друга, как они делали прежде, объединились и чуть не сожрали меня.
- Почему не сожрали?
- Я позорно бежал через окно по пожарной лестнице. Костюмчик вот даже немного запачкал, - объяснил Константос, отряхивая супермодный свой прикид - чёрный шерстяной костюм, состоящий из брюк, жилета, куртки и галстука бабочки, под который была надета белоснежная накрахмаленная рубашка.
- Так тебе и надо, пижону! – смеялся Антос-Эмануэль.
- Смейся, смейся, - обиженно отозвался Конст, - только учти, что у самок-вампирш сейчас по всем признакам зона активности, как и у южно-африканских муравьёв. И если они объединятся, то сам знаешь, что может получиться. И самое главное для них это найти подходящего жертвенного осла. А такого осла, как ты, вампирши чувствуют по запаху. Для них просто удача обнаружить такого вислоухого самца. Они распускают свои щупальца, мгновенно подмечают все слабые стороны своей жертвы и… впиваются, впиваются в неё своими зубищами. И пьют, пьют, пьют кровь! – зловещим голосом вещал Конст, - Не забывай наши семейные пророчества.
«И днём и ночью вспоминайте вы,
О том, что никогда не дремлют силы тьмы.
Потомки гордых королей,
Вас не спасут запоры дворцовых дверей
В полночный час не снимите заклятье.
Вспомните о проклятье!»
- Нельзя давать волю женщинам, братишка, - продолжал Константос уже серьёзно, - нужно просто пользоваться ими, как они пользуются нами. И тогда никакая вампирша тебя не проймёт. В таких случаях они теряют свою чуйку и хватку, кидаются на пустоту и захлёбываться собственным ядом. Вообще любому мужчине необходимо иметь женщин штук пять или шесть одновременно. Тогда не будет никаких проблем. Одна изменила – да бог с ней! Отправишься к другой, да и прижучишь её как следует. Неужели в тебе не кипит кровь наших мусульманских предков: гаремы, одалиски? Во мне так очень даже кипит.
- В тебе кипит кровь наших мусульманских предков? – с сомнением спросил Антос-Эмануэль, - Что-то я не понимаю, каким образом? Из наших предков по материнской линии гаремами, похоже, никто не обзаводился. В лучшим случае у них была одна жена, если денег хватало на калым. А в худшем… в худшем, как выразилась бы наша незабвенная матушка (кстати особа о-очень благородного французского происхождения) «женой им была престарелая ослица, блудящая по степям».
- Но всё равно, гарем – это хорошее слово! – мечтательно воскликнул его младший брат, - Вот когда я в последний раз был в гостях у Сайдана Татрисо, он меня пригласил в дом, где живут его женщины. Целиком всех он мне, конечно, не показывал. Ты знаешь, у них, мусульман, это не принято. Но кое-что в щёлочку мне удалось подсмотреть. И там, скажу я тебе, глаза разбегаются! Такие женщины! Там, наверное, по одной на каждую ночь года. Да даже больше, потому что поговаривают, что там около девятисот баб. И с некоторыми из них он даже не разу не имел близости, а они обычно просто поют и танцуют для него. И не только местные красавицы, среди его наложниц есть и европейки, танцовщицы стриптиза, проститутки, бывшие фотомодели, победительницы конкурса красоты и даже актрисы.
Старший сын короля скептически улыбнулся, потому что был абсолютно уверен, что пока его младший брат подсматривал в щёлку за женщинами Сайдана, всемогущий Татрисо, наверняка, наблюдал за ним исподтишка и вволю повеселился над наивностью и мужскими слабостями второго пронсельванского принца.
«И ещё он учит меня! – подумал Антос-Эмануэль, - Вот чья бы корова мычала…»
Разговор на балконе между двумя братьями происходил спустя неделю после заседания совета министров. А примерно за месяц до этого произошли следующее.
- Не думаю, что ваше замечание уместно, - господин Скрежалин, - в конце концов, мой народ – наследник культуры, которая гораздо старше вашей хвалёной американской демократии. – Наша страна развивается по своим законам, и нельзя к ней подходить с вашими мерками. Просто то, что для вас – американцев, вполне естественно, для нас – последователей пророка Монума, абсолютно неприемлемо.
О том, что монарканские вельможи и шейхи живут в роскоши и богатстве, известно из живописных арабских сказок. И быть может, кто-то и до сих пор предполагает, что несметные сокровища тамошних правителей хранятся в какой-то волшебной пещере, наподобие той, о которой рассказывают истории «Тысяча и одна ночь». Но монарканский ладан – генеральный секретарь Совета безопасности и председатель президиума Содружества стран экспортёров нефти и газа, один из самых могущественных и влиятельнейших людей земного шара, хранил свои «скромные» сбережения и капиталы исключительно в банках. Предпочтительно в Швейцарских, но, впрочем, и во многих других. А апартаменты, где обитал Сайдан Татрисо отнюдь не напоминали пещеру и хижину, а были явным показателем истинного могущества и огромных финансовых возможностей.
Особняк его располагался на крыше грандиозного жилого комплекса столицы Монарко и был площадью более пятисот метров квадратных. Проектировали его лучшие архитекторы Европы, и обустроен он был в восточном стиле лучшими дизайнерами. Профессиональные мастера более двух лет работали над приданием особняку вида достойного своего владельца. И в результате получился вполне себе благоустроенный дворец в восточном стиле с роскошной мебелью и многочисленной прислугой.
Одеяние Сайдана состояло из рясы и белого халата с вышивкой, внизу из-под которого виднелись обыкновенные европейские брюки чёрного цвета и лаковые ботинки. Он сидел на мягком диване из превосходной кожи ручной выделки под экзотической комнатной пальмой и курил кальян. Его собеседником являлся американский медиамагнат Роберт Скрежалин, уроженец Австралии, принявший впоследствии американское гражданство. Он являлся владельцем одной из крупнейших в мире медиаимперий, охватывающей практически все виды нефтяных поставок, печатных и электронных СМИ, а также киностудии. Экономический журнал Форбс оценивал личное состояние медиамагната в 8,3 миллиарда долларов и ставил его на 109 место в списке богатейших людей планеты.
- Тем более неуместным я считаю вопрос, - продолжал свой спор Сайдан, - почему именно я – генеральный секретарь Управляющего совета стран экспортёров нефти и газа.
- Меня не интересует ваш хвалёный монарканский менталитет, - продолжал господин Скрежалин начатый спор, - меня интересует Остонский нефтепровод и мне очень не хочется в случае, если он всё-таки будет пущен в эксплуатацию, делиться с посредниками прибылью от нефтяных поставок.
- Мне тоже, но тут претензии не ко мне… вы меня понимаете? - пояснил Сайдан с чисто восточной невозмутимостью, - Инициатором строительства этого нефтепровода являлся пронсельванский король, а с ним вряд ли удастся договориться. И его можно понять, управлять делами страны, которая и без того не богата полезными ископаемыми, не очень-то легко. Для того чтобы в его ситуации так вот запросто разбрасываться нефтепроводами, нужно быть полным идиотом.
- Я потратил немалые средства для того, чтобы протащить нужные нам законы через пронсельванский парламент, - эмоционально заявил мадиамагнат, попыхивая сигарой, - я готов тратить ещё.
- Но дело не в деньгах, - осторожно пояснил Сайдан, многозначительно глядя на собеседника, - не думаете же вы, что нам удастся подкупить тамошнего монарха, чтобы он принял, нужные вам, решения.
- Надо хотя бы попытаться.
- Да вы с ума сошли! Это ваши президенты продаются и покупаются, потому что они сегодня есть, а завтра их турнули под зад коленом. Но брать деньги сегодня, чтобы лишить себя и свою державу солидных доходов в будущем? Боюсь, что пронсельванский монарх далеко не так глуп.
- Тогда, возможно, запугать, - настойчиво предлагал Скрежалин.
Татрисо только недоумённо пожал плечами, выдыхая из себя очередной из клубов кальянного дыма.
Сайдан Татрисо так же занимал пост премьер-министра Монарко и был очень популярен в своей стране. Он получил блестящее образование в Великобритании, окончив военное училище сухопутных войск в Ливерпуле, а также лондонский экономический колледж и дубайский колледж административного управления. Народную любовь и признание снискал неутомимой благотворительной деятельностью, и даже непосредственно курировал ряд фондов, занимающихся организацией сбора средств на лечение тяжело больных детей. Он принадлежал к династии аль-Татрисо и официально занимал должность главы исполнительного совета Луисланы, и само-собой разумеется, возглавлял правительство эмира Нильюса, находя время и для многочисленных хобби. Он увлекался романтической восточной поэзией и даже выпустил несколько сборников своих стихов. Любил так же верховую езду, имея большую коллекцию арабских скакунов и регулярно принимал участие в многочисленных соревнованиях по конному спорту. Если прибавить ещё ко всему романтичную внешность и большие чёрные миндалевидные глаза с большими бархатными ресницами, томный взгляд – ну, просто мечта любой женщины! Эдакий принц на белом коне из восточной сказки!
Американцев он не любил, но относился к ним с брезгливой, терпеливой снисходительностью.
«Американцы – это вообще не нация, - рассуждал он, - американец – это житель Соединенных Штатов Америки, государства, существующего всего каких-то двести лет. Они потомки эмигрантов из-за океана, самых различных в национальном и социальном отношении, энергичных, но хищных и алчных. На своём континенте они понаделали много всяких мерзостей: загубили свою природу, варварски истребили местное население, без конца воевали за независимость и со своими соседями, привезли рабов из Африки, так и не покончив до конца и до сих пор с расовой дискриминацией. Они считают, что Америка только для американцев, как, впрочем, и весь мир для них же. Они принимают нас за дураков, и при своей полной некомпетентности, буквально во всё суют свой нос и стремятся повелевать всем миром. Благополучие они строят на грабеже других народов, воюя только на чужих территориях. Им конечно свойственна инициативность, энергичность и напористость, но при всё при этом, америкосы абсолютно ничего не смыслят в менталитете других стран, да и не хотят смыслить, донимают всех своей хвалёной политкорректностью и никогда не слушают умных советов".
- Вы предлагаете мне запугать человека, который читал Сократа, в то время, когда ему воздвигали эшафот? – спросил Татрисо у медиамагната, вальяжно развалившись на мягком диване, - Вы разве не помните ту прелюбопытную историю десятилетней давности? Во время путча в своей стране, когда велось судебное разбирательство, пронсельванский король отказался от адвоката, не слова не говорил ни следователям, ни судьям, а на судебных слушаньях читал Сократа. И взирал на окружающих так, как будто происходящее его совсем не касалось. Да разорвите вы хоть бомбу у него под нос, он только повернётся в другую сторону и спросит у стоящего рядом: «Который час?»
- Читал Сократа, вы говорите? – переспросил Скрежалин, экспрессивно хохоча и ёрзая на заднем месте, - Ну, раз он такой поклонник древней философии, тогда его нужно просто убрать?
- Не понял? – сквозь зубы поинтересовался ладан, - Как политическую фигуру или устранить физически?
- Да, какая разница, в самом-то деле? – пожал плечами америкос, мешая виски с коньяком, - Послушайте, Ваше сиятельство, я хочу этот нефтепровод. И меня не интересую средства, к которым мы прибегните для достижения этой цели.
- Мне кажется, что физически покончить с этим человеком будет нелегко, - Сайдан сделал очередную затяжку и, приняв полувертикальное положение, выпустил кольцо дыма вверх и уставился задумчиво в потолок. - Вы вообще в курсе, что на жизнь пронсельванского монарха покушались раз двадцать пять или тридцать, а ему всё, как с гуся вода? Дай бог памяти: оппозиционеры, сумасшедшие фанатики, революционеры, агенты иностранной разведки, даже, как поговаривают, его собственная жена…
- Да, жены они такие… Так значит, вы говорите, пронсельванский монарх чрезвычайно везуч? – спросил америкос, будучи крайне заинтересован разговором, при этом всё так же ёрзая на своём месте.
- Не то слово, - ответил равнодушно ладан, продолжая смотреть в потолок с узорной отделкой в восточном стиле и наслаждаясь кальяном. - Это у них вообще наследственное. Гессор даже однажды признался мне в приватной беседе, что их королевской династии покровительствует какой-то могущественный Дух.
- Forget it! Ерунда! Про шайтанов и джинов вы, наверное, прочитали в своих восточных сказках. Ещё расскажите мне про волшебный «эликсир власти», который вы некогда так усиленно разыскивали. Ха-ха! И какой смысл убивать короля, если его дети всё равно унаследуют после него все титулы и регалии. Но почему бы не устроить в этой стране маленькую революцию… а-а-а? Я слышал, что в тех краях достаточно сильная оппозиция.
- Это только на первый взгляд. Тем белее нынешний монарх переживал также и дворцовые перевороты, и революционные путчи. А все треволнения только и заканчивались, что народными гуляньями и праздничными фейерверками. К примеру, десять лет назад в стране этой, как я уже говорил, внезапно случилась революция. Лорд Мауэр возглавил новое правительство. И его вроде бы все поддерживали, но в один из дней внезапно выяснилось, что все министры, охрана и окружение новоиспечённого узурпатора оказались агентами ООБКД.
- Что, все сразу? – удивился медиамагнат, всплеснув руками и морща лоб, пытаясь вникнуть в ситуацию.
- Это-то и странно. Боюсь, что вам этого не понять. Это своего рода игра. Народ там делает вид, что недоволен правительством, а правительство делает вид, что боится народного гнева. Своего рода – шоу страна. Только это всё несерьёзно. Уверяю вас, вся ваша маленькая революция рухнет в один момент, как карточный домик.
Американец недоуменно пожал плечами.
- Мне кажется, нет ничего сложно, - продолжал он. - Просто нужно найти подходящую политическую фигуру и сделать на неё ставку. Только это должен быть действительно человек с рьяными антиправительственными взглядами, достаточно популярный, пользующийся доверием в народе и вполне надёжный.
- Надёжный? Но где же я возьму вам такого?
- А вот, к примеру, хоть новоявленный их герой, Жуль Селестрро, кажется? Да! Не подойдёт ли он нам? Он амбициозен, горласт и озлоблен… В чём проблемы? – поинтересовался Скрежалин, видя, что Татрисо скептически качает головой.
- Вы будете смеяться. Дело в том, что под псевдонимом «Селестрро» скрывается старший сын короля.
- Oh God! Но зачем?... Good Lord! А-а-а, понимаю. Раздвоение личности. Ему бы следовало показаться хорошему психоаналитику.
- Да был у них один такой по имени Марселиз Миконеуз, лечил наследного принца. И даже собрал на него компромат. Только вот его хорошенько припугнули, и он прикусил свой язык… Потом, по моим сведениям, некая дамочка – журналистка Юлиана Меткина охотилась за этими компрометирующими бумагами, но после того, как её отправили в психушку, у неё тоже отпала охота копаться в этом деле.
- Любопытно-любопытно. Она и до сих пор находится в психиатрической лечебнице?
- Кажется, нет. Её друг Бобби Хук посодействовал…
- Тоже работает в СМИ?
- Разумеется, в журналистских кругах он носит прозвище «Нюхач» за неизменную способность находить различного рода сенсации и раскрывать чужие тайны.
- Ну, вот, а вы говорите, трудно будет подобрать надёжного человека. И вовсе не обязательно даже делать революцию. Я слышал, что король достаточно серьёзно болен. А раз так, кто будет ставить подписи на документах государственной важности? Его старший сын Антос-Эмануэль – молодой, горячий парень с очень большими странностями. Достаточно добыть на него компромат, и даже известно где его искать… В общем, хорошенько надавить на него, и дело в шляпе.
- Но я не думаю, что этого будет достаточно… Дело в том, что повлиять на Антоса-Эмануэля не так-то просто. Характер у него упрямый, к тому же он почти не имеет слабостей…
- А что-нибудь ещё на него есть?
- Да, в общем-то, сколько угодно. К примеру, ходят слухи, что Гессор Грандескии даже не его отец…
- Wha-a-a! А вы говорите, что дело невозможно сложное! Да оно выеденного яйца не стоит!
Таков был разговор двух влиятельнейших лиц и весьма могущественных людей земного шара. И состоявшись пару недель назад, он имел свои последствия, которые в свою очередь весьма повлияли на ход нашей истории.
***
- А потом мы ходили в сауну, где нежились в минеральных ваннах, - продолжал рассказывать Конст старшему сыну короля о своём недавнем визите в Монарко и приключениях в доме Татрисо, куда был приглашён для приятного времяпрепровождения самим любезном ладаном. - Вдруг, откуда ни возьмись, семь грудастых одалисок, которые были восхитительны и от них пахло молоком и мёдом. И две из них прыгнули к нам и …, - Константос зашептал что-то эмоционально на ухо брату, - а потом остальные…, - продолжал он снова, переходя на шёпот.
- Какая мерзость! – с отвращением сказал Антос-Эмануэль, - и ты делал это? Отвечай!
- А что такого? – оправдывался Конст, не совсем ожидая от брата такой реакции, - Там все этим занимаются.
- При всём их деланном монарканском морализме, не в одной стране мира нет такого изощрённого разврата! – продолжал негодовать брат сластолюбца.
- Не понимаю никак, что тебя так возмущает? У нас, можно подумать, в Европе этим не занимаются. Господа Игумякис и Гвидонский лучше, что ли? Так в чём разница?
- А разница в том, Конст, что господа Игумякис и Гвидонский тронули женщину, за которую есть кому заступиться. Вы же с Татрисо пользовались девушками, злоупотребляя своей властью. А это есть половое и классовое угнетение женщин.
Константос развеселился до такой степени, что даже покраснел от хохота.
«Нет, Альтер Эго моего брата меня просто доконает! – думал он, - Он так натурально возмущается, как будто и в самом деле вырос в трущобах и не понаслышке знает, что такое классовая ненависть».
- Всё это демагогия, Тито, это ты там в своей газетёнке разводи свою агитацию. А эти одалиски, похоже, не думали о том, что их угнетают. У Сайдана таких вот танцовщиц штук пятьсот, а может быть даже тысяча. Не каждой из них часто предоставляется возможность «сожрать» его живьём, так они изголодались по мужской ласке. Это не наши женщины, они не выпендриваются. И то им не так, и это не эдак. Вот ещё терпеть я не могу такую бабскую примочку: «Угадай, что я хочу». Как будто она сама не знает, чего она хочет! А в гареме женщины точно знают, чего они хотят: они хотят того же, что хочет их господин.
- То, что ты говоришь – просто омерзительно!
- Да почему?
- Вот представь. А если какая-нибудь из них забеременеет. Как детей будете делить, на пополам с Татрисо?
«Нет, он просто невыносим! Да кто вообще думает о таких вещах, в само деле, да и зачем?» - продолжал рассуждать Конст, чеша у себя в затылке, в слух же сказал:
- Глупости какие! Ты прекрасно знаешь, что мне не придётся никого и не с кем делить. Все дети одалисок живут в доме у хозяина. А хозяин там не я, а Сайдан. Да я если бы и захотел…
- И тебя никогда не волновал бы вопрос: что с твоим ребёнком и как он там? – продолжал допытываться Антос-Эмануэль, крайне взбешённый ситуацией, - А если ему там будет плохо? Ребёнок одалиски – это бесправное, униженное богом и людьми существо, человек второго сорта. Доказывай потом свои отцовские права! Ты обратишься к Татрисо, а он тебя пошлёт ко всем шайтанам. Жалуйся потом хоть в международный суд или комиссию по правам человека. Они всё равно не будут вмешиваться в законы другой страны и нарушать их обычаи. И намекнут тебе, что прежде чем развлекаться, следовало бы познакомиться с законодательством.
- Но почему ему там будет плохо? Будет слугой в доме Татрисо. А что? Иной монарканский слуга живёт получше нас, пронсельванских принцев. Это мы там в парламенте распинаемся перед всеми и играем в демократию: «Могу ли я вас спросить, многоуважаемый? А не нарушаю ли я ваши права?» Там у слуг тоже своя иерархия. Иной слуга ходит по дому и только ручками водит туда-сюда. А все вокруг него бегают.
- Или он бегает, а кто-то ручками водит.
- А почему он обязательно будет слугой? Может он будет жить при гареме?
- Евнухом? - уточнил Антос-Эмануэль.
- А что, - продолжал рассуждать Конст. – Думаешь, евнухи плохо живут? Иные евнухи очень даже довольны. Видел бы ты их! Идёт такой, толстый, как боров, сытый, как кот, нажравшийся сметаны. Важный, как пронсельванский уголовный кодекс, ключиками помахивает, гоняет из угла в угол одалисок. Если бы у тебя была возможность…
- Я подозреваю, что у меня была возможность, - снова уточнил Антос-Эмануэль.
Конст хотел что-то ещё сказать, но поперхнулся на полуслове. Он, наконец, понял, на что намекает его брат. Он намекал на то, что если бы отец не женился на их матери, то у него была как раз такая же судьба.
- Может быть всё-таки будешь пиво? – спросил Антос, доставая из ящика на балконе бутылку и откупоривая её о резные перила балкона.
- Я бы лучше белого вина выпил, - скорчив неописуемую рожу произнёс его брат, он всё никак не мог прийти в себя от того, что только что ляпнул глупость, пожалуй что не стоило этого говорить.
- Ну, как хочешь. Я вот о чём думаю: раз ты весь в отца, то наш папенька, видимо, тоже был такой же любитель альковных удовольствий и развлечений подобного рода, - говорил Антос-Эмануэль, отхлёбывая пиво прямо из горла.
– Судя по тому, что о нём рассказывают, видимо да, - отозвался Конст. - Это ведь только потом он прилип к юбке своей Алисо Шемми, то бишь нашей матушки, как будто мёдом ему там намазали… А мне вот что интересно, - продолжал дальше он, чтобы как-то направить разговор в другое русло, - что такого наша мусульманочка выделывает с ним в постели, что он выползает от неё буквально на карачках? (Он расхохотался). А ты говоришь «угнетённые женщины». Иные из них очень даже умеют за себя постоять. Сумела же Алисо из Колуси поставить под каблук самого пронсельванского короля.
- Меня больше интересует: где она всему этому научилась? Матушка ведь клянётся своим Аллахом, что никогда не была одалиской. А манеры и замашки… ну, в точности! Я уже даже не хочу говорить и думать о том, что она, попросту, шпионка. Что, разве никогда не слышал о том, что существуют специальные школы, где обучают женщин, чтобы подкладывать их в постель высокопоставленных особ?
- Да, слышал, конечно, но…
- Ещё библейские предания повествуют о том, как филистимляне подослали к непобедимому воителю Самсону коварную красавицу Далилу. Она же заманила великана на ложе и, истомив его страстными ласками, лишила божественной силы. Вот ещё с тех пор на исторической арене и стали мелькать сонмы очаровательных и вероломных обольстительниц.
- Да какая теперь разница, Антос-Эмануэль. Сколько уж лет прошло! Наши родители давно женаты и счастливы. И все уж забыли давно…
- Не все. К примеру, Навотти не забыл. Он ведь тебе на это намекал, выспрашивая о том, не строишь ли ты против меня заговоры…
- Кстати, я ведь тебе ещё не рассказал подробности этой истории. На днях Андрюс Навотти сообщил мне в приватном разговоре, что весь высший свет только и судачит о том, что якобы я интригую против своего старшего брата (то бишь тебя!) с целью занять твоё место, потому что ты, якобы, - незаконный сын короля. И не известно, сын ли вообще? А тебе достаются все наследственные права, титулы, регалии и прочее. И также намекнул на то, что с его точки зрения – это действительно несправедливо. И ещё при этом как-то странно подмигивал и намекал, что готов меня поддержать в этом вопросе.
Говоря это, Константос поднял глаза и взглянул на луну и живописные звёзды, которые ярко светили на фоне ночного неба. На балконе всё так же было тихо и слышно лишь, как стрекотали цикады.
- Ну, и как тебе сюжет? – спросил Антос-Эмануэль внимательно глядя на младшего брата, выслушав его повествование.
О своих фамильных правах, на самом деле, Конст никогда не помышлял, а роль короля в жизненной пьесе его не прельщала. Он больше хотел сыграть в фантастическом фильме пилота Пиркса, победившего больного манией величия биоробота простыми человеческими слабостями, в сюжете, полном психологических интриг. Но, к сожалению, не прошёл кастинг.
- Так, как тебе сюжет? – повторил свою реплику старший брат.
- По-моему, избито, - лениво-скучающе ответил Конст на настойчивый вопрос, пытаясь отшутиться, - терпеть не могу дубляжи и подделки. К примеру, тема про вампиров. Каждый хоть мало себя уважающий режиссёр, снимающий в жанре фантастики и фэнтези, норовит снять по ней триллер. Граф Дракула устал ворочаться в гробу. Что же касается дворцовых интриг, сэр Дюма уже такое описывал. И после него уже никто не может придумать ничего оригинального. Столкнуть нос к носу братьев, каждый из которых имеет права на наследование короны, в надежде на то, что как только они перережут друг друга, можно будет прибрать власть себе, по моему мнению – крайне тривиально.
- И что, Навотти спросил тебя об это вот так, прямым текстом? – продолжал разговор Антос-Эмануэль. Он, перегнувшись через перила балкона смотрел задумчиво в зияющую черноту.
- Разумеется – нет. Понятно, что он превратил всё в шутку. Сказал, что ему приснился сон.
- И ты никогда не думал об этом? – задал вопрос первый принц, неожиданно подняв голову и уставившись брату прямо в глаза.
- Думал? О чём?
- Что это действительно несправедливо. Я – зачатый вне брака сын горничной, к тому же совсем не похож на своего отца. Ты же похож на него, как две капли воды. И, покрасней мере, уж точно Грандескки, а значит наследник древнего королевского рода, так или иначе.
- Я считаю твой вопрос провокационным.
- Отвечай!!! – когда в Антосе-Эмануэле просыпался наследник престола, перечить ему было совершенно невозможно, а Конст ловил себя на мысли, что у него мурашки начинали бегать по коже, поневоле отводил взгляд и почти начинал заикаться.
- Тебе честно ответить? – спросил он Антоса, оставляя свой обычный легкомысленный тон.
- Да, - заявил ему тот, скрестив руки на груди.
- Не думал, - сказал Константос, спокойно глядя на брата. - Хорошо, я тебе сознаюсь. «Я собираюсь лишить тебя трона, постричь в монахи или отравить. «Я просто мечтаю поступить с тобой так, как в нашем роду принято, как наша мать научила нас поступать друг с другом», - пояснил Константос, повторяя слово в слово текст из пьесы, которую заучивал для очередного кастинга, – Скажу честно. Я представлял себе наш разговор об этом несколько по-другому. И раз ты так реагируешь, как мне признаться тебе в том, что я дал Навотти повод думать, что его подозрения верны… А что мне оставалось делать? Вытянуть ручки по швам и отрапортовать: «Никак нет, мистер Навотти, никаких заговоров я не замышляю. И вообще, как вы можете меня в этом подозревать?» На самом деле, я разыграл замешательство, ведь я же актёр всё-таки, по крайней мере в душе, и спросил: «Откуда ему известно такое?» Тогда-то он мне и рассказал про «сон». Мне кажется. Он остался весьма доволен своими способностями, как разыгравшего тонкий психологический ход.
- И что ты от этого выиграл?
- Не знаю, но если он затеял свою игру, то наверняка сделает в своей интриге неверную ставку.
Антос-Эмануэль, решительно взяв брата за руку, увёл его с балкона и, проведя по коридору, устланному дорогими коврами, подвёл к стене, где висела картина Сальвадора Долли. Он повернул на себя розетку, встроенную в стену, оная раздвинулась, за ней оказался сейф. Набрав код, он достал плотный картонный лист бумаги, пестрящий вензелями и печатями.
- Читай, - приказал он брату, протянув ему бумагу.
- «Я, Антос-Эмануэль Грандескки, наследный пронсельванский принц, - вслух прочитал Конст, - будучи в здравом уме и твёрдой памяти, по собственной воле и без принуждения, передаю все свои наследственные права, титулы и регалии своему младшему брату Константосу Грандескки, младшему сыну ныне действующего короля…».
- Так что сон Навотти оказался в руку, - пояснил ситуацию Антос-Эмануэль.
- Ты что, с ума сошёл? – спросил Константос со смехом и ужасом одновременно, - Ну, нет уж братец, тебе не удастся спихнуть на меня свои заботы. Я никогда не думал об этом. И вообще…
- Слушай меня внимательно, - перебил брата Антос. – Это нотариально заверенный по всем правилам документ. И он делает тебя законный наследником престола. Он имеет силу со вчерашнего дня, то есть с числа, указанного на документе. А значит сегодня ты уже де-юре наследный пронсельванский принц. Но никто, даже отец, ничего об этом не знает. И мы не будем обнародовать этот документ, если не произойдёт ничего форс-мажорного. Если случится что-то непредвиденное и этого будут требовать интересы семьи или государственные интересы, ты предашь гласности эту бумагу.
- Но зачем? – спросил Конст с усмешкой, потому что ему совсем не нравилась эта идея.
- Дослушай до конца. Я проводил генетическую экспертизу. Я не сын своего отца. Мой отец – исламский экстремист, главарь террористов, маньяк, насильник и убийца.
- Нет! … Нет!!! – Конст замахал руками и засмеялся одновременно, правда смех его был немного нервным, а в голосе слышались растерянность и весьма большие сомнение, - Но этого не может быть! Я уже слышал об этом… от других... то есть до меня доходили слухи, все эти разговоры и сплетни… Но мало ли что болтают!
- Заткнись и слушай! Всё это тёмная история. Во-первых, болезнь отца. Во-вторых, наша матушка… Я не пойму, то ли она слишком простодушна и наивна, то ли как раз наоборот. Все эти игры и мышиная возня с наследственными правами, её непонятным внезапным и сногсшибательным замужеством накануне моего рождения, отказ от престола нашего деда в пользу своего сына и нашего отца… То есть вернее твоего отца… никак не привыкну, - голос его дрогнул.
- Ты полагаешь…
- Да! Да я предполагаю, что это был государственный переворот, который произошёл двадцать три года назад. А наш дед Карл-Фридрих отказался от власти и уехал сажать помидоры отнюдь не по своей воле. Более того, я почти в этом уверен. И всё это не может быть простым совпадением. Тем более мой отец… мой биологический отец, возможно, ещё жив и скрывается от правосудия. Я не хочу в один прекрасный день оказаться пешкой в чужой игре и игрушкой в чужих руках. Рано или поздно мой настоящий отец может объявиться и сказать: «Я добыл для тебя пронсельванский трон и все права. Теперь делай то, что я хочу».
- Кто же твой отец, я никак не пойму? – Конст был уверен, что это просто паранойя его брата, который в последнее время был явно не в себе, постоянно думал о чём-то и ходил с мешками под глазами от бессонных ночей.
- Я же тебе и объясняю – Сулейман Лайкан, - пояснил тот упрямо, - главарь крайне экстремистской исламской группировки «Сону-Монум». Эта организация прекратила своё существование более двадцати лет тому назад. Но возможно, ещё действует в другом качестве.
- То есть, сын террориста имеет все законные права на пронсельванский трон?
- Так я же тебе об этом и рассказываю! Ты что, не слышишь меня что ли?
- Да это же абсолютно невозможно! Наш отец никогда бы не стал этого терпеть. Более того, наш дед Карл не допустил бы такого, скорей бы умер!
- Однако, это так. А мой биологический отец до сих пор скрывается, а его местонахождение неизвестно. А в этой папке, - сказал он доставая её из сейфа, - документы, касающиеся деятельности этой террористической организации. Почитай на досуге и обещай мне, что вмешаешься в ситуацию в случае крайней необходимости, даже если я передумаю.
- Я не понимаю…
- Обещай!
- Обещаю-обещаю, - заверил брата Конст, только чтобы от него отвязаться, потому что Антос-Эмануэль буквально «вышиб» ему весь мозг. - А если я увижу, что рука твоя тянется к спусковому пульту ядерной кнопки, мне стрелять на поражение? – попытался он пошутить.
- Разумеется. И оставь свой чёрный юмор. Смеяться мне сегодня почему-то не особенно хочется.
- А теперь, братишка, успокойся и подумай на трезвую голову, что ты сейчас творишь. Ты хоть представляешь какой будет скандал? Более того, пойдут пересуды.
- Да никто не узнает.
- Тогда я не понимаю, какой смысл в этой бумаге, если никто не узнает?
- Этот документ ты спрячешь в надёжном месте и обнародуешь лишь только в случае крайней необходимости.
- А какая будет путаница, ты хоть представляешь? Ты – официальный наследник своего отца, поэтому имеешь доверенность на ведение государственных дел, в то время как я таковой не имею. Ты имеешь права принимать решения на государственном уровне и подписывать важные документы. А если я в один прекрасный день обнародую эту бумагу, то окажется, что все принятые тобой решения, начиная со вчерашнего дня, не законны.
- Поэтому я и говорю, спрячь её, как следует, и предай гласности лишь в том случае, если это действительно будет нужно.
- Да, ладно-ладно-ладно, - махнул рукой Конст, про себя же думая о том, что уничтожит втихаря этот документ и дело с концом.
- Я просто хочу, чтобы между нами не было тёрок. Ты доверяешь мне, а я тебе. Вот и порядок.
- Ну, понятно-понятно, - Конст махнул рукой.
- А насчёт «аромандр», которые закопошились, вот что я тебе скажу. И в самом деле, нам крайне необходим шпион в стане врага, который будет снабжать нас информацией, резидент, так сказать, чтобы быть в курсе всех интриг и заговоров. Только проблема в том, что это должна быть не Класана Нириор, а человек надёжный. А в нашем положении мало кому можно доверять.
- И что же нам делать? Загримировать папу под дворецкого, чтобы он подслушивал, прячась в шкафу? Хотя… Я, кажется, знаю такого человека.
- Не смотри на меня! – возразил Антос-Эмануэль, - Я не могу торговать своим бренным телом. Я всё-таки де-факто ещё наследный принц, мне неприлично…
- А я, если ты ещё не понял, братишка, смотрю вовсе не на тебя!
- Мари! – воскликнул Антос-Эмануэль, проследив за взглядом Конста, - Как же я сам не подумал. Сестрёнка – тихоня наша. И по шкафам прятаться ей не впервой.
Мари-Тересса, случайно проходившая по коридору, заметив то, что находится под пристальным вниманием обоих братьев и не почуяв в этом ничего хорошего для себя, было бросилась в бега, но была настигнута и перетащена за химик в комнату для костюмов.
- Так, - говорил Константос. – Паричок, накладные реснички, маскарадный костюм от позапрошлогоднего Хэллоуина… По-моему, совсем не плохо.
В этом блестящем костюме, с черными длинными волосами, до предела напудренную, с подведёнными бровями и ярко накрашенным помадой ртом, Мари совершенно невозможно было узнать.
- То, что надо, - подтвердил Антос-Эмануэль. – «Разрешите вам представить: мадам Рошель – знаменитая предсказательница, медиум и экстрасенс, астролог, таролог и парапсихолог, понаделавшая много шуму в Париже, в данный момент проездом из Милана в Рио-де-Жанейро. С помощью карт Таро, Оракулов, рун и ясновидения ответит на волнующие вас вопросы, вернёт ушедшего мужа и снимет венец безбрачия, заговорит на удачу и поможет найти выход из сложной жизненной ситуации, гармонизирую энергетическое поле. Окажет парапсихологическую и психологическую помощь. Пригласите её к себе, и вы получите ответ на волнующие вас вопросы, равно, как и рекомендации Высших сил, посредством вступления с ними в прямой контакт!»
Наши столичные дамы будут в восторге!
- Помогите, - слабым голосом взмолилась Мари.
***
Но вернёмся к тому достопамятному дню, с которого мы начали наш рассказ, хотя мысли его героев блуждали неизвестно где, всё время возвращаясь к казавшимся им важным и волнующим событиям недавнего прошлого. Именно по этой причине семейство Грандескки некоторое время сидело за обеденным столом в полном молчании, а разговор между членами семьи не клеился, ведь каждый из них был погружён в свои мысли. А ухищрения домоправительницы (она очень любила, чтобы так её называли) Бритни – экономки и кухарки, старинной служанки, проработавшей в особняке много лет, со вкусом сервированный стол и бесподобная еда, ей приготовленная, никак не могли наладить нужной атмосферы.
- Лис, а можно мне потом добавки твоего супчика, - первым нарушил молчание король с ласковой улыбкой глядя на жену.
- Только немного, Гесито, - мило и наставительно одновременно ответила королева, - потому что суп жирный, а у тебя гастрит.
«Да, что, в самом деле, за зелье она туда добавляет?» - продолжал размышлять Антос-Эмануэль.
- Но почему я не могу встречаться с Роджером?!!! – вопросила в очередной раз Мари противным голосом, как сирена.
Король поморщился от громкого возгласа дочери, от сегодняшних утренних пререканий у него чудовищно разболелась голова.
- Милорд Нириор – сенатор и спикер парламента!!! – торжественно возгласил дворецкий.
- Но почему я не могу встречаться с Роджером?!! – снова взвыла принцесса.
- Мари! – строго сделала ей замечание Алиса, - Девочки в твоём возрасте должны больше молчать и слушать старших.
- Да что ты заладила: «слушать старших, слушать старших»! Может мне вообще носить паранджу и жить по законам шариата, как у вас в Колуси? Я уже выросла и хочу развлекаться. Почему я не могу встречаться с Роджером?!!!
- Милорд Нириор – спикер парламента!!! – снова возгласил дворецкий.
- Кто-нибудь объясните ей, наконец, почему она не может встречаться с Роджером, - попросил умоляюще Конст, - от нытья моей младшей сестрёнки у меня скоро совершенно пропадёт аппетит.
- Потому что, Мари-Тересса, Роджер старше тебя. А ты ещё мала и совсем не знаешь мужчин, - внял просьбе брата Антос-Эмануэль. – И мы его совсем не знаем. А он тебя может обидеть или оскорбить.
- Оскорбить, это как? – язвительно спросила сестра, - Так что ли, как ты оскорбляешь Нелли каждый раз, когда вы закрываетесь в твоей комнате? То же мне оскорбление! По-моему, ей нравится (Мари имела привычку подглядывать за братьями, прячась в шкафу, но отнюдь не из праздного любопытства, а по стечению обстоятельств). Может ещё объяснишь мне на счёт тычинок и пестиков? – продолжала допытываться принцесса, - Или ты хочешь, чтобы мне, как всем девушкам в Колуси, объясняли всё только после свадьбы?
- Пап, а девушкам из Колуси становится известно всё только после свадьбы? – вдруг абсолютно серьёзно задал вроде бы не уместный вопрос старший сын короля.
- Откуда я знаю? – отозвался король, не вникая в суть вопроса и уткнувшись носом в какой-то журнал.
- То есть как это откуда? – продолжал Антос-Эмануэль свои нескромные домогательства.
После чего оба брата, сидящие за столом, смерили мать такими откровенными взглядами, что она поневоле покраснела и судорожно начала мешать половником в супнице суп.
- Абель Нириор!!! – снова возгласил дворецкий, пытаясь докричаться до аудитории.
- Когда прекратится это безобразие! – сказал король, в конце концов среагировав на призыв и отвлекаясь от своего журнала, - Скажи ему, что я занят.
- Я лучше, гони его в шей! – не шутя вставил первый принц.
- Так он настаивает, - попытался прояснить ситуацию Гранд.
В ответ ему прозвучала звонкая тишина.
- Но почему я не могу встречаться с Роджером?!!! – снова нарушила молчание принцесса.
- На моей родине, - уточнила Алиса, - девушки едят отдельно от мужчин, - а перед обедом с усердием молятся Аллаху. А когда хозяин дома сидит за столом, все женщины в доме выстраиваются в один ряд и ему прислуживают.
- И тебе всё это нравится? – спросила дочь.
- Служить мужчине приятно, - ответила ей мать, пожав плечами. – Эмансипированные женщины этой страны такого не понимают, поэтому их мужья вечно нервные, всегда и всем недовольны. А служить мужчине не только приятно, но и полезно. Если ты не поймёшь этого, то твой будущий муж сбежит от тебя, Мари, на следующий же день после свадьбы.
- Подумаешь, другого найду, тоже мне проблема! И разве нельзя нанять побольше прислуги?
- А зачем прислуга, если можно жениться на служанке? – снова задал неуместный вопрос старший сын короля, - Многие мужчины так рассуждают в целях экономии.
- Я что-то не пойму, Антос? – спросил отец, отвлекаясь от чтения, - Что это ты позволяешь себя в последнее время какие-то странные, оскорбительные и даже пошлые намёки в адрес матери? Если тебя что-то волнует, то можно сказать об этом прямо.
- А можно, в связи с этим задать вопрос?
- Спрашивай, - разрешил Гессор.
«Сейчас я спрошу! Сейчас я так спрошу!!!» - думал про себя Антос-Эмануэль, но посмотрев в глаза отца, вдруг осёкся.
Во взгляде Гессора, как всегда, читалось спокойствие, внимание и понимание. Король питал слабость к своему старшему сыну и любил больше двух других своих детей. И Антос-Эмануэль всегда знал об этом. И разве он мог упрекнуть отца в каком-то недобром к себе отношении? Разве что в том, что он души в нём не чаял. Да и Антос сам с детства смотрел ему в рот. И просто обожал этого человека. Когда ещё был совсем ребёнком, отец всегда казался ему каким-то большим, сильным и надёжным, каким-то даже почти божеством… В глубоком детстве он любил сидеть в его кабинете и просто смотреть на то, как он работал. И ему представлялось, что абсолютно в порядке вещей, что именно он – король и его все слушаются. А как же иначе? Да он почти не ссорился с ним. Отец не имел привычки читать своим детям какие-то там морали, как обычно родители это любят делать, и Антос всегда был благодарен ему за это. Разве это не доказательство родства? Или фактами служат лишь внешнее сходство или какие-то там генетические тесты?... Но кроме всего прочего есть светская болтовня и сплетни.
- А ты, Тито, уши-то предохраняй от глупостей, - говорила всегда ему его мать.
- Но раз нечего скрывать, зачем тогда недомолвки? – отвечал он всё время ей.
«Да, интриги и светская болтовня, - думал в это время в унисон его мыслей Гессор Грандескки, - мальчик, наверное, опять наслушался каких-то сплетен. Такой впечатлительный!»
«Он ничего не знает! О боже, Аллах всемогущий! – пронеслось в это время в голове у его сына – наследника пронсельванского престола, который не нашёл ничего лучше, как обратиться к Богу своей матери, - Я этого не вынесу! … Но как вообще такое возможно? Как может быть, что я не его сын? И как могло случиться, что он об этом ничего не знает?... Возможно, стал жертвой какой-то дьявольской интриги? Или, быть может, и в самом деле, колдовства, не иначе? И мой отец при всём при том далеко не наивный человек. А уж мой дед Карл-Фридрих и подавно!»
В воздухе зазвучали звуки дурацкого рингтона.
- Роджер прислал СМС-ку! – захлопала в ладоши Мари, - Он хочет со мной встретиться сегодня вечером. Пап, мам, можно я пойду? Ну, пожалуйста! Пожалуйста!
- Ты никуда не пойдёшь!!! – заорал во всё горло Антос-Эмануэль, не выдержав эмоционального напряжения и разбивая об пол тарелку (жирная еда разлетелась из неё в разные стороны, пачкая мебель и стены), - Малолетка с куриными мозгами! Насмотрелся я на таких! В голове три извилины, а гормоны уже играют. Наденут коротенькие юбочки, разрез до пупка, и гоняются за мужиками. Дурацкий возраст! Ну-ка, дай мне телефон!
- Да на, - равнодушно ответила Мари, насупившись от обиды, - по-твоему, я никак не смогу без него связаться с Роджером, если захочу?
- Ты никак не сможешь с ним связаться! Сегодня же будешь заперта у себя в комнате – четыре стены, табуретка, кровать и тумбочка! И никакого интернета!
«Да, экстремистские гены дают о себе знать, - хохотнув про себя, подумал Конст, но, промолчав, уставился в свою тарелку, но потом всё-таки шепнул на ухо Мари:
- Ну, что, сестрёнка, уговорила, так и быть, передам я Роджеру от тебя записку. Только чур, ты будешь мне должна.
- Но, Тито, это уже через край, - растеряно заметила мать, широко открыв от удивления глаза.
- Через край? – продолжал Антос в духе патриархата, - Ты хочешь, чтобы она вскоре принесла тебе незаконнорожденного ребёнка от деграданта и извращенца?
Он выразительно посмотрел на мать.
- Ну, зачем ты так? – спросила она, захлопав длинными ресницами и чувствуя снова в его словах какой-то намёк.
- А что такого, мама? - продолжал он, снова бросая на неё красноречивый взгляд, - Я всего лишь называю вещи своими именами.
- Ну, да, Роджер немножечко идиот, - в тишине заметила Мари, когда снова наступила безмолвная пауза. – Зато он клёвый! Вчера с эскалатора он плевался в прохожих дальше всех и зашёл в кинотеатре в женский туалет, чтобы пописать!
Антос-Эмануэль только развёл руками: типа, ну что я говорил!
- Тито, прекрати кричать на мать, - сказал король. – А ты Мари-Тересса имей ввиду, что хоть твой брат и позволил себе лишнего, по сути он прав. Ты можешь, конечно, гулять и встречаться с друзьями, но если я узнаю, что ты тайком встречаешься с Роджером – не выйдешь из своей комнаты. Я наводил справки, и представь, отзывы о твоём новом дружке самые неутешительные. Как только ты представишь нам молодого человека, который нам всем понравится и вызовет лично во мне доверие, можешь встречаться с ним, никто не будет тебе препятствовать.
- Ради бога, простите меня, - сказал Антос-Эмануэль, уткнувшись в свою тарелку. – Я не знаю, что на меня нашло. Я сожалею.
- Ничего-ничего-ничего, - вмешалась в ситуацию Бритни, - я сейчас вызову уборщицу, и она всё уберёт.
- Он назвал меня малолеткой с куриными мозгами, - обиженно бубнила себе под нос Мари. – Он, видите ли, на таких насмотрелся. А где? Где это ты насмотрелся?
- Как где? – завелась Алиса в духе своего обычного восточного темперамента, - Под своими окнами в полночный час. Где же ещё? Сумасшедшие фанатки там каждый день собираются, поют ему серенады. Я не могу и представить себе, чтобы приличная девушка могла позволить себе подобное! А какие жуткие вольности иногда говорят, такое, что мне, как честной женщине…
Здесь взгляд королевы снова встретился со взглядом своего старшего сына, он так смотрел на неё, что она даже не договорила «слушать противно», а поперхнулась на полуслове. От такого немого упрёка Алиса совершенно не знала: куда ей деваться.
- Лорд Нириор!!! – вновь провозгласил Гранд, в надежде, что кто-нибудь его услышит.
- Да, что ты говоришь! – воскликнула королева, - Проси, проси немедленно! (Она не знала случая, чтобы визит спикера парламента пришёлся бы столь кстати). Это же сколько времени он торчит в приёмной и дожидается! Как неудобно!!!
Если бы Абель Нириор жил в Древнем Риме, то, наверное, занял бы там достойное место, потому что выучил латынь. Как древний оратор Цицерон он отрепетировал свою пламенную речь перед зеркалом. Но и предположить не мог, что ему не дадут вымолвить ни слова.
Нириор вошёл в королевскую столовую в полной уверенности, что выиграет этот бой.
- Прошу простить меня, Ваше величество, что врываюсь вот так скоропалительно без звонка и предупреждения, но виной всему крайние обстоятельства, которые, без сомнения, извиняют меня...
- Мы все вас очень хорошо понимаем, милорд, - заметил король устало, - у нас каждый день эти крайние обстоятельства.
- Вы даже себе не представляете, Абель, как мы рады вас видеть! – проговорила королева, с живостью бросаясь к нему. – Ну, говорите же, не молчите, рассказывайте: как у вас дела, какие новости?
Такого радушного приёма спикер парламента, признаться, не ожидал. Поэтому обличительный вариант речи, заготовленный им заранее, показался ему при данных обстоятельствах крайне неуместным. Он усердно и продолжительно целовал руку королеве, не без удовольствия вдыхая запах её духов, судорожно придумывая, что бы сказать.
- Представляете, миледи! – произнёс Нириор, стараясь придать своему голосу, как можно больше шутливого задора. – Ваш сын подло обманул, обольстил и изнасиловал мою дочь. Он обманом завлёк её в какое-то грязное, вонючее помещение, где приковав наручниками к шкафу, жестоко издевался над ней…
- Да что вы говорите! – всплеснула руками королева, на самом деле в пол уха слушая милорда, - Вот видишь, Мари, что бывает, когда молодые девушки не придают значения советам родителей.
- Но я ещё не окончил! – обиженно и с вызовом провозгласил спикер, не совсем понимая почему его сообщение не вызвало должных возмущений, - Накануне он посмел явиться в наш дом. И чтобы усыпить нашу с супругой бдительность, пообещал жениться на нашей дочери. Он был на редкость обходителен и любезен: дарил цветы, говорил комплименты. Мы с супругой не могли и предположить, что всё это может кончиться подобным образом.
- Ну, что Мари-Тересса, вот тебе красноречивый пример того, как даже умудрённые жизненным опытом родители, не смогли разглядеть в явившегося в их дом молодом человеке подлого обманщика. Поверь мне: все мужчины одинаковы. У них только две длинные вещи: язык и руки. Язык, чтобы говорить комплименты, а руки их вечно лезут, куда не надо.
- Насколько мне известно, - съязвила дочь, - у мужчин есть кое-что ещё.
- Ну, это, скажу я тебе, далеко не всегда таких размеров, как они это воображают. Правда воображают они о себе на столько, как будто то, третье, хоть сколько-нибудь сравнимо с первым и вторым… Я права, милорд? – Алиса томно улыбнулась Нириору.
- Да, моя королева, - ответил тот, не сводя с неё глаз, любуясь её пышными формами, и в эту секунду подтвердил, пожалуй бы, всё, что угодно, но потом немедленно спохватился. – То есть, я хотел сказать: что вы намерены делать теперь в подобных обстоятельствах? Ведь ваш сын обещал жениться на моей дочери?
- Да, что вы говорите! Вот, Мари, возьми урок в свою голову. Если мужчина обещает жениться, то обманет обязательно. Не верь ни единому их слову!
- Так, мой король, - настаивал Нириор, обратившись к отцу «мерзавца», потому что от матери его, по всей видимости, было мало толку, - я задаю вам прямой и чёткий вопрос: намерены ли вы нести ответственность за слова своего сына?
- Да, о чём вы говорите? – встряла Алиса, интимно беря его под руку, - О какой ответственности вы заявляете, Бобо… Кстати, я могу вас так называть?
Алиса Грандескки славилась тем, что любила давать своим поклонникам очень странные имена, клички и прозвища. Как ни странно, они не возражали. Спикер парламента не относил себя к числу её поклонников, но возражать тоже не стал.
- Конечно, моя королева, - подобострастно ответил он.
- Так вот, Бобо, о какой такой ответственности вы говорите? Как Гессор может нести ответственность за слова Антоса-Эмануэля теперь, когда, открою вам секрет, в своё время по молодости за свои слова не отвечал совершенно.
- Но как же так, леди? – недоумевал Нириор, - Ваш сын явился в наш дом и назвал меня папой.
- Ну, что вы, в самом деле, дорогуша прямо как маленький. Он сказал, а вы вот так сразу и поверили? Вот уж не предполагала в вас такой наивности!
- Видите ли, леди, - решительно заявил милорд, снова немного выходя из себя, - ваш сын обесчестил мою дочь. Я этого так не оставлю!
- Антос-Эмануэль обесчестил вашу дочь? – подмигнув ему, Алиса лукаво улыбнулась, - Да вы часом милорд, ничего не перепутали? Во-первых, вашу дочь в нашем парламенте кто только не обесчестил. А потом… Признаюсь вам, иногда я смотрю на своего старшего сына и начинаю подозревать, что Тито даже не знает, как это делается. И думаю в такие минуты: «О, Аллах, этого недотёпу окрутит любая!» Возьмите хоть в пример Нелли Сорелли… А в семнадцать лет, скажу вам по секрету, он был без памяти влюблён в какую-то размалёванную девку, да так, что я, признаться, уж опасалась, не тронулся бы умом. Две недели не выходил из своей комнаты и ничего не ел, даже свои любимые пирожки с картошкой, от которых в иное время за уши не оттянешь. Может вы всё-таки немного запутались милорд и речь идёт о Консте? Костанито в этих делах у нас более сообразительный, - она пикантно улыбнулась.
- Простите, миледи, я знаю, о чём я говорю, - настаивал Нириор.
- А давайте спросим у него? Тито, так ты и в самом деле спал с Класночкой?
- Я? – переспросил Антос-Эмануэль, задумчиво мешая ложкой кофе, - Да, вроде бы нет. Я только раздел её до гола и покидался в неё немножечко ножечками.
- Я так и предполагала! – всплеснула руками мать, - Я так и думала о чём-то в этом роде. Он раздел её до гола и не знал, что делать с ней дальше. Так может теперь, милорд, когда всё так счастливо выяснилось, мы лучше поговорим о чём-нибудь другом? Давайте побеседуем о Класаночке. Может девочке не стоит так вызывающе одеваться? – шептала она, придвинувшись к спикеру поближе, и отводя его с интимной улыбкой в сторону, - Так её каждый день станут насиловать. А вы замучитесь ходить и выяснять отношения. Хорошо вот мы понимающие люди встретились, по-дружески поговорили, постарались дать мудрые советы. А кто-то может быть возьмёт за шиворот и выставит вас за порог. И в самом деле, Класаночка слишком уж носит открытые платья. Это хорошо смотрится, когда девушке есть, что показать. А Класане-Амелии с моей точки зрения лучше уж как-нибудь поскромней…
Королева говорила таким чарующим шёпотом, что милорд почти не замечал, что сообщает она в сущности ему абсолютные гадости. И так многозначительно к нему прижималась, что Нириору даже стало неловко, и он посмотрел на супруга королевы, дабы выяснить для себя его реакцию на происходящее, но тот, бросая на пикантную пару изредка равнодушные взгляды, с интересом уставился в свой журнал.
«Надо заметить, наш монарх отнюдь не ревнив, - подумал Нириор, а глядя на королеву, которая практически вылезала из платья, сам того не заметил, что совершенно теряет голову, а в его распалённом мозгу, при звуках её голоса, сами собой начали возникать непристойные картины.
«На что это она намекает, - соображал он, - да она, без условно, без ума от меня, как же я не замечал раньше?»
Но потом он всё-таки опомнился.
«Жена главы государства, а ведёт себя, как самая обыкновенная шлюха! – внутренне возмутился он, опомнившись и вспоминая о том, что пришёл сюда совсем не за тем, чтобы выслушивать морали и нравоучения».
- Всего лишь дружеские советы, милорд, - нежным певучим голосом поправила его Алиса, да так ненавязчиво и естественно, что ему даже стало неудобно не за что обижать эту превосходную женщину.
Мудрые советы королевы затянулись, и милорд понял, что нужно переходить к плану «В». Такой вариант течения событий он как раз ожидал (научен был уже горьким опытом) и тоже отрепетировал следующий запасной вариант перед зеркалом. В его воображении он звучал следующим образом:
«Я думаю, что выражу общее мнение нашего дружного коллектива (под коллективом он имел ввиду крикливых министров и парламентариев). И я сам лично давно хотел заметить вам, мой король, что вы абсолютно непозволительным образом потакаете выходкам своего старшего сына. И он, чувствуя свою безнаказанность, совершенно распустился. А это в свою очередь роняет ваш авторитет. В связи с этим, я требую, я решительно требую, чтобы ваш сын женился на моей дочери, что воспитает в нём привычку нести ответственность за свои поступки!»
Да, репетировал он именно так, на деле же оказалось всё иначе… и не совсем получилось.
- Я давно хотел поговорить в вами, Ваше величество, начал Нириор эмоционально, подобно Цицерону, с трудом вырвавшись из пут его обольстительной супруги.
- Какое совпадение! Я тоже мечтал поговорить с вами, - не моргнув глазом, признался ему король. - А вы присаживайтесь, чего это вы стоите? Мне просто необходимо с кем-нибудь поделиться. Я тут прочёл в журнале одну прелюбопытную статейку. Оказывается, клубника…
- Какая клубника? – спикер от неожиданности даже вздрогнул.
- Обыкновенная садовая клубника, - невозмутимо пояснил монарх, - Так вот, клубника даёт усы не только летом и осенью. Вы, сударь, клубнику не выращиваете?
- Простите – нет, мой король.
- Напрасно. А я так имею грех. Люблю в свободное время поводить на приусадебном участке… Так вот, если питать клубнику особым раствором…
И тут Его величество, молчавший, как рыба, ранее, вдруг углубился неожиданно в пространные размышления о пользе выращивания клубники. При этом лорд Нириор не мог вставить и слова. А как только он открывал рот, то начинал чихать. Кажется, у него разыгрался приступ аллергии от редких духов королевы.
И тогда достопочтенный спикер парламента, который начал уже терять терпение, решил перейти сразу к плану «С».
Этот вариант тоже был заранее заготовлен и отрепетирован, потому что спикер предполагал, что ему в королевском доме начнут попросту пудрить мозги.
Планом «С» была бумага. Прямо скажем, для короля явно неприятного свойства. Бумага была подписана первыми лицами государства, сенаторами и министрами. Как это получилось у милорда – отдельный разговор. Просто он побеседовал со своим «дружным коллективом» примерно в таком плане: «Мерзавцы! Трусы и лизоблюды! – орал он, - Как болтать, так вы все мастера. А как дело делать, так вы в кусты! Кого не послушаешь из вас, так просто терпеть не может нашего уважаемого главу государства. А как чего нужно подписать, так ни у кого и рука не поднимется. Кто не с нами, тот против нас! И только попробуйте, не подпишите, потом пеняйте на себя!»
«Именно так творится история!» - по латыни пробормотал в этот момент спикер верхней палаты парламента, который воображал себя в тайне вершителем судеб страны…
Правда в реальности опять всё не совсем почему-то получилось…
Гессор Грандескки продолжал рассуждать о питательных свойствах овощей и фруктов, а спикер парламента усиленно размышлял над тем какую именно речь он заготовил по данному поводу, ну то есть в том случае если король начнёт «пускать его по бороде». Но от чего-то неожиданно всё вылетело у него из головы. Тогда он просто решил встать в позу, как Цезарь в Римском сенате. И, подняв к верху правую руку, левой подал монарху письменный ультиматум и просто и ясно сказать: «Ваше величество! Именем парламента, избранного народом – вы низложены!»
Да, именно так он решил, представляя в своих мыслях эту сцену.
- Именем парламента, избранного народом…! – торжественно возгласил он.
- Вы что это, сударь, не переобулись при входе? – с возмущением заметила служанка-уборщица (её пригласила Бритни убрать неожиданный беспорядок, который случился по виде старшего сына короля), - Я же выдала вам тапочки! – продолжала она возмущаться с гневными нотками в голосе. - А вы в грязных ботинках натоптали мне тут кругом! Почему вы их не надели? А ну, подвинетесь, я в этом месте ещё не протёрла.
«Подвинувшийся» таким образом, лорд Нириор хотел что-то сказать, но на него снова напал приступ чиха. И тут он подумал о том, что как-то плохо всё продумал. Эту бумагу следовало бы отдать в другое время… Ну, конечно, ведь при данных обстоятельствах это абсолютно неуместно!
- Так вы хотели что-то сказать, милорд? – дружески спросил «низложенный» самодержец.
- Да нет, ну что вы! – вежливо возразил мятежный спикер.
- А что у вас в руках, драгоценнейший?
- Да так, глупости всякие, - промямлил милорд.
- Ну, давайте, не стесняйтесь… «Мы, нижеподписавшиеся первые лица государства… ввиду того, что… монарх… хронически не справляется со своими обязанностями…» Что это?
- А-а-а… это так, Ваше величество, - Нириор неожиданно покраснел, как мальчишка, - бумага какая-то… сущая безделица… нашёл на своём столе.
- Весьма похвально, милорд, - сказал король, разрывая бумагу на мелкие кусочки, - очень похвально, что вы, наконец, решили навести порядок на собственном столе. Я подозреваю, что у вас ещё там много такого мусора валяется, - миролюбиво сказал король и погрозил сенатору пальцем.
- Что это, мой король, вы эту бумагу мусором называете? – мятежный спикер, поняв наконец, что рухнули последние его рычаги давления, и что он теперь совсем и не Цицерон, и не Цезарь, и не вершитель судеб государства, а...
- Осёл вислоухий! – проворчала в его адрес уборщица, махая шваброй, - Подвинься и с этого места, я тебе говорю.
- Так почему вы, мой король, разорвали документ? – вновь спохватился мятежный спикер, приходя в себя после очередной порции унижений, - И почему назвали этот важнейший документ мусором?
- А как мне по-вашему, сударь, это называть? - с милой улыбкой заметил самодержец, – Ведь юридической силы этот "мусор" не имеет ровным счётом никакой. Сами могли бы догадаться. Или бы хоть почитали пронсельванское законодательство. А-а-а! – монарх ласково и грозно вновь помахал пальцем в воздухе, - Спикер парламента, а не знаете законов нашего государства!
«Я знаю законы нашей страны! – хотел с жаром возразить милорд, - Но как второе по значимости лицо в нашем государстве, довожу до вашего сведения, что на ближайшей же сессии парламента, намерен поставить вопрос ребром…»
Да, так он и хотел сказать, но неожиданно вдруг внезапно снова раздалась дурацкая мелодия рингтона. Конфискованный телефон Мари призывно визжал в кармане Антоса-Эмануэля. Милорд вновь вздрогнул.
- Ну, вот, - разочарованно сказала принцесса, - Роджер опять прислал СМС-ку, а я не отвечу.
- Я ему сейчас отвечу! – пригрозил Антос-Эмануэль, - Я ему сейчас так отвечу!
- А ну-ка отдай телефон!!! – как сирена взвыла Мари.
- И не подумаю!
- Дети, не ссорьтесь! – сделала замечание им мать и, повернувшись к гостю, прокомментировала ситуацию, - У Мари-Терессы сложный возраст. Никакого нет с ней сладу. Но вы, кажется, рассказывали что-то интересное?
Нириор всё-таки решился это сказать. И сказал бы, но снова начал чихать от духов близко подошедшей королевы.
- Сударь! Вы тут мне снова натоптали! – ворчала уборщица, - Когда уже переоденетесь в тапочки?
- А вы мне тут не указывайте! – вспылил милорд, - Я вам не кто-нибудь, а спикер парламента.
- Вот у себя в парламенте и командуйте, - пояснила ему уборщица.
- Да выключите же вы, наконец, этот идиотский мобильник! – силился сказать милорд между перерывами чихов, - Я второе по значимости лицо в государстве и пришёл по делу первостепенной важности! И требую, я решительно требую, наконец, к себе уважения!!!
- А что этот старый козёл здесь распоряжается?! – начала качать свои права принцесса, обидевшись за свой телефон, - Мало того, что собственные родители с самого утра прорабатывают, так ещё и чужие шастают, морали читают. И чем так плох Роджер? Ну, что такого, что он ржёт каждые пять минут, как беременная лошадь. У него может быть богатый внутренний мир? Вы что, все хотите нанести моральную травму моей неокрепшей психике? А если это любовь? А если это первое чистое и непорочное чувство? Что тогда, я вас спрашиваю?
- В самом деле, Бобо, а что это ты тут распоряжаешься? – поинтересовалась королева, - Следи лучше за своей дочерью. Кстати, насчёт Класаночки, я хотела с тобой серьёзно поговорить. Зачем она бегает за моим сыном? Чуть отвернёшься, она опять вокруг него увивается.
Милорд, глядя на обворожительную даму, снова было расслабился и даже на секундочку забыл зачем пришёл, но Алиса на этот раз почему-то не стала любезничать. Со свойственной ей экспрессивностью она всё больше расходилась и под конец тирады разразилась потоком эмоциональных излияний, закончив свою проповедь фразой:
- Я своего сына не для того рожала, чтобы каждая лохудра его руками трогала!
- Да вы знаете, что сейчас произошло? – произнёс Нириор со страшным лицом, взбесившись окончательно и сделав последнюю попытку достучаться до аудитории, - Вы, Ваше величество, лишили себя последнего шанса договориться с парламентом, который и так в последнее время…
- Если вас не интересует клубничка, сударь, - продолжал начатый разговор Гессор Грандескки, - то может вам будет крайне любопытно узнать кое-что про тушканчиков. В этом журнале, милейший, пишут, что они водятся, оказывается, даже в Южной Африке. И там достигают неимоверно больших размеров. А во время брачного периода…
Лорд Нириор не захотел слушать о том, как брачуются тушканчики. Он попросту вышел, хлопнув дверью.
- И простите, милорд, что не пригласили вас отобедать, - жужжал у него под ухом, семенящий за ним дворецкий, по ходу читая книгу. – Король съел весь суп. Его можно понять, не каждый день ему доводится полакомиться черепаховым супчиком. Жена диетой замучила. Королевская семья, а живут, словно нищие. И жалование третий месяц не выплачиваю. А суп Его величеству очень даже полезен. Хроническая язва, понимаете ли…
- Какое жалование? Какая язва? – возгласил Нириор, - Что за ерунду вы говорите?
- Язва желудка, которую он заработал на рудниках в Леоне, - бормотал дворецкий, читая книгу и мало вникая в суть того, что говорит.
- Какие рудники? Вы-то сами слышите, какую бредятину вы мне тут несёте?! – спикер бросился вон.
- И что приходил человек! – возмущалась уборщица, - И хоть бы по какому-то делу! Таскаются, таскаются тут по всякой ерунде. Натоптали везде, а ты за ними убирай…
С этими словами служанка выкинула в мусорное ведро, разорванный на кусочки ультиматум.
«Именно так и творится история!» - только не доставало ей сказать, но она плохо знала латынь.
- Нет!!! – вопил спикер, садясь в машину, - Это семейство непрошибаемо! Это не дом, это балаган какой-то! Ещё удивляются, как этой династии удаётся держаться у власти в этой стране при таком количестве политических противников и недоброжелателей! С 1442 года – сто пятнадцать народных восстаний, двести тридцать два дворцовых переворота, восемьдесят две смуты, четыреста семнадцать покушений на жизнь действующих монархов и двадцать четыре революции. А им хоть бы что! Да, они непобедимы!!!
После того, как ушёл мятежный спикер, в королевской столовой неожиданно для всех наступила благоговейная тишина. Король читал свой журнал, мобильник принцессы уже не трезвонил. Все остальные тоже молчали. И только Мари-Тересса нарушила, наконец, паузу:
- Ну, если вы так настаиваете, - примирительно сказала она, - я могу и не встречаться с Роджером. Этот Роджер мне, если честно, не так уж и нравится.
***
Сорока шестилетняя княгиня Полонскки, толстевшая с каждым днём, от безделья и скуки развлекала себя тем, что растрачивала состояние мужа на сомнительное увлечение чёрной магией, оккультизмом, спиритическими сеансами и наблюдением в телескоп за летающими тарелками. В связи с этим в особняке Полонскки ошивались то и дело приживалы и приживалки – колдуны, юродствующие монахи, с позволения сказать, медиумы, шарлатанствующие ведуньи и новоявленные инопланетяне. Коллекция их то и дело пополнялась какими-то очередными экземплярами, о которых княгиня рассказывала с восторгами своим знакомым, обрывая телефон, и заманивая к себе подруг под любыми предлогами, для того чтобы поделиться, переполнявшими её, впечатлениями.
Оккультизм представлял для неё какую-то своего рода религию, в которой святые таинства заменялись различными формами контакта с духами, и она уверяла, что, вызывая души умерших, она явственно ощущает какую-то даже божественную благодать, оставляющую всепоглощающую веру в очевидную реальность мертвых.
Не зря говорят, что после сорока женщины нередко творят глупости. Но поскольку на любовном фронте у княгине, ввиду внешней непривлекательности, не предвиделось в ближайшее время никаких побед, она весь свой пыл и энергию тратила на оккультизм и магию.
- Представляешь, Ми-ми, - говорила она Милинде Нириор – жене сенатора на веранде собственного дома за чашкой чая, - эта мадам Рошель – просто находка. Но самое удивительное то, что биологический её возраст – шестьдесят три года. А на вид не больше, ну, никак не больше пятнадцати. Сама-то она, вообще-то утверждает, что ей все сто сорок пять. Но привирает, конечно, я меня не так-то просто провести. Я видела её паспорт.
Жена спикера парламента была во всём подстать своей собеседнице, с той только разницей, что всю активность она перекинула на свою взрослую дочь. И глупости, следуя её советам, делала уже она. Впрочем, Миринда, которой было уже под пятьдесят, считала, что в жизни у неё хватает вполне забот и серьёзности. Муж на хорошей государственной должности, дочь почти пристроена, быт налажен. Ввиду чего ей было просто скучно и не хватало эмоций. Поэтому-то она и позволяли делать иногда глупости даже себе… чтобы встряхнуться что ли…
- Зачем же она врёт, Ло-ло? - скорчив гримасу спросила Милинда.
- Чтоб вытянуть побольше денег, - ответила проницательная княгиня, недоумённо пожав плечами, - зачем же ещё?
- Так значит, говоришь, выглядит молодо? – переспросила с любопытством и завистью супруга сенатора, отхлёбывая чай из керамической чашки с красивой росписью из тонкого фарфора.
- Совершенная девочка, - закивала головой её собеседница, - а дело всё в чудодейственном снадобье, которое она готовит согласно старинному рецепту, взятому из средневековой рукописи.
- А ты уверена, Оленька, что рукопись тоже старинная?
Супруга сенатора рассеянно огляделась по сторонам, вдыхая полной грудью свежий воздух и благословенный аромат цветов. С веранды открывался вид на чудесный сад и восхитительную, живописную алею со стриженными кустиками в виде фигурок коней и слоников. Веранда представляла из себя приподнятую плоскую горизонтальную площадку, построенную на подушке из гравия, мощенную камнем, имела навес и была непосредственно связана с общим зданием, позволяя одновременно находиться в доме и быть в расслабляющем контакте с природой.
- Я что похожа на женщину, которую легко провести? – обиделась княгиня, отнюдь не разделяя безмятежного спокойствия и скептического настроя своей подруги, - Говорю же, я вижу людей насквозь. И зачем мадам Рошель врать? Сразу видно – настоящая профессионалка.
- Но ты же сама говорила…
- Что я говорила? И вообще, перестань действовать мне на нервы! – княгиня топнула ногой, - Да, у мадам Рошель все рекомендации отменные! К примеру, мадам Ко-ко из Парижа очень её хвалит.
- Это жена нефтяного магната?
- Конечно! Говорят, что она помогла её супругу спасти его бизнес, предупредив несколько раз заранее о колебании цен на нефтяном рынке. Из звёзд шоу-бизнеса Лайза Манули уж очень расхваливала мадам. А Мерлин Монро! Именно Рошель, как поговаривают, предсказала её печальный конец, к тому же и то, что с ней произойдёт после смерти. Благодарности бедняжки записаны со слов известного медиума, который нарочно вызывал её дух с того света…
- С того света? Что за вздор! Я вообще не понимаю, почему у людей возникает такое навязчивое желание связываться с душами умерших?
- Не знаю, Ми-ми. Меня вот просто хлебом не корми, дай поболтать с мёртвыми. Несколько лет назад во мне эта тяга была настолько сильной, что я даже не могла спать спокойно.
- Тут одно из двух: либо ты сходишь с ума, либо и в самом деле на том свете существует кто-то такой, кто очень хочет с тобой связаться. В своё время мне тоже порой хотелось, но умные люди меня отговорили. Иногда, скажу честно, это желание периодически возвращается. Однако, вот как мне кажется, никто ни с кем не хочет связываться. Духи полезные помогают живым и без всяческих связей, если они существуют, конечно. Им никакие сеансы не нужны. А злобные чаще всего хотят оставаться в тени, и маскируют своё воздействие подо что-то другое, конечно им не нужны контакты. Взгляни на вещи реально. Скорее всего мистичность, которая в тебе обнаружилась, просто не находит своего выхода в обыденной жизни. Все люди в той или иной степени верят в чудеса, только не каждый в этом сознается. Но некоторые находят этому применение на практике и зарабатывают хорошие деньги, как Рошель, а некоторые зацикливаются на умозрительных мечтах о потустороннем.
- Ну и что, что мадам зарабатывает на этом деньги? Премьер-министры и английский, и французский, в конце концов дают о ней просто чудесные отзывы. А уж принц Николасис так хвалит! Так хвалит! Просто становится даже неприлично. Вчера только разговаривала с ним по телефону, так он рассказывал мне, что десять лет назад в Париже упомянутая мадам понаделала много шуму, оживляя мёртвых в полнолуние на кладбище.
- Этот фокус не новый, - недоверчиво фыркнула её собеседница, - думаю, что эта Рошель – всё-таки шарлатанка. Потом, ты ведь сама утверждала, что она наврала тебе на счёт возраста.
- Будь снисходительна, Ми-ми, какая женщина не вводит в заблуждение окружающих по поводу своего возраста?
- Да, но обычно свой возраст дамы преуменьшают! – Миринда начала слегка раздражаться, она обладала властным характером, и поэтому очень любила, чтобы было всегда по её. Плечи пожилой леди были почти мужскими, подбородок волевым, а взгляд непоколебимым.
Ольга Полонскки, напротив, в молодости была балериной, воздушной и хрупкой. Правда по комплекции теперь в зрелые годы совсем не подходила под это описание, но оставалась всё такой же белокурой с необычайно большими зелёными глазами, которые под час, когда она была весела и беззаботна становились, как весенняя листва. Но если её что-то беспокоило, или даже более того, вызывало гнев, они становились, как море во время шторма. В молодости мужчины боготворили её, внешность описывали поэты, а мужчины бросали к ее ногам свои титулы, и свое богатство, чем она и воспользовалась, выйдя замуж за молодого ветреного князя, влюбившегося по молодости в балерину.
- Тем более! – нервно возразила она, пытаясь всё-таки настоять на своём, - А рукопись действительно старинная. Я сама её видела, более того - покажу тебе. Вот полюбуйся.
«Я, Мишель де Нотердам Аполенариус…», - начала читать вслух Миринда Нириор.
Баронесса была очень честолюбива, но не слишком умна, разносторонне образована и авантюристка от природы. Безмерная упрямица, но несмотря на это, не всегда знала, чего она хотела, но для достижения своей цели готова была проломить любую стену, притом не считалась ни с чьими интересами, мнением и волей других людей.
Подчиняться она просто ненавидела. Больше всего её раздражали серые будни, женские обязанности и вынужденное бездействие. Среди высшего света она славилась своими острыми и циничными высказываниями.
- А почему по-пронсельвански написано? – подозрительно испросила она, - Нострадамус был француз. И от чего «Аполенариус» какой-то?
- Значит он был пронсельванец.
- Нет, француз! – настаивала упрямо жена сенатора.
- Это Мишель де Нотердам был француз, а Аполенариус – пронсельванец, я тебе уверяю. Сама подумай, Ми-ми, если он был бы француз, то не писал бы по-нашему.
Пожав плечами, жена сенатора продолжала чтение:
«… спешу сообщить потомкам, что волею всемогущего создателя и путём алхимических опытов вывел на свет божий бессмертия эликсир, рецепт коего похитил у меня мошенник Грандескии, для того чтобы занять пронсельванский трон и властвовать на нём единолично. Намерен сообщить также, что лицо, владеющее сим рецептом, может преодолеть печать времени, воскрешать мёртвых, вернуть себе ушедшую молодость и преобразиться до неузнаваемости».
- Не может быть, Оленька, доподлинно известно, что Рич Грандескки (в последствии король Ричард Великий) не обладал никаким магическим рецептом. Да и жили-то они с Нострадамусом в разное время… А будущее эта мадам Рошель предсказывать умеет?
- Конечно, Ми-ми, что за глупый вопрос? Она же ясновидящая. А тебе зачем?
- Не хотела говорить заранее, - разоткровенничалась супруга сенатора, - пока не будет объявлена дата, но моя Класаночка венчается с наследным пронсельванским принцем.
- С Антосом-Эмануэлем?
- Ну, разумеется. С кем же ещё?
- Как? Опять? – бывшая балерина эмоционально всплеснула руками, - Сама же рассказывала, что он жестоко обманул девочку и надругался над ней в каком-то мерзком притоне нищеты, преступности и разврата. Разве ей мало? Ты хочешь, чтобы он зарезал твою дочь в первую брачную ночь? – Ольга в смятении чувств прикусила губу и ойкнула.
- Да, повздорили немного дети, что с того? С кем не бывает? – ответила Миринда, нервно поправляя свою причёску, - Милые бранятся, только тешатся.
- Вот тебе и раз! Так Антос-Эмануэль же всем говорит, что терпеть не может твою дочь, я сама слышала. Ты подумай хорошенько, Ми-ми, стоит ли их женить, раз он её совсем не любит?
- Да любит он её, только сознаться стесняется. Из этих мужчин клешнями не вытянешь слова «люблю».
- Тогда тебе действительно мадам Рошель необходима. Может посоветует чего? Катарина! – обратилась леди Полонскки к горничной, которая тут же на веранде мыла окна, - Вот что, метнись-ка быстренько, одна нога здесь, а другая там, к мадам Рошель в гостиницу, и сообщи, что её желает видеть одна особо важная персона. Пусть срочно приезжает. Дело государственной важности.
- «Катарина туда, Катарина сюда», - ворчала прислуга, - как чуть чего, так сразу Катарина. Разве нельзя позвонить?
- Поговори у меня ещё! – огрызнулась княгиня, и уже добавила, обращаясь к супруге сенатора, - Так я тебе не рассказала про эликсир, милочка…
- Доподлинно известно, Ло-Ло, что Рич Грандескки в глаза-то этот чудодейственный эликсир никогда не видел. И это исторический факт, - настаивала на своём Миринда, - а Митиндуру вместо живительной эссенции подсыпал в бокал грамм сто крысиного яду, от чего он и скончался.
- Ты заблуждаешься, Ми-ми, - снова возразила подруге княгиня, - я абсолютно уверенна, что бедняга Ричард вовсе и не мыслил даже себе никакого такого злодейства. Ошибка состояла в том, что он просто перепутал все ингредиенты и изготовил не то снадобье. Голову даю на отсеченье, что это было именно так. А если всё сделать правильно, то всё обязательно получится.
Ольга так увлеклась спором, что раскраснелась до неприличия. Как любая женщина в подобной ситуации, она была ужас какая упрямая и оперировала совершенно нелогичными аргументами. Тургенев некогда писал: «Мужчина может сказать, что дважды два не четыре, а пять или три с половиною, а женщина скажет, что дважды два – стеариновая свечка». Княгиня была женщиной до мозга костей, и поэтому при всей нелепости своей позиции могла убедить кого угодно и в чём угодно.
- И что по-твоему, - баронесса даже икнула от ужаса, - любое лицо, которое владеет эссенцией и в самом деле может преобразиться до неузнаваемости?
- Но мадам Рошель же преобразилась! – привела бывшая балерина самый веский свой аргумент, и добавила зловещим шёпотом, - Смогли бы и мы, если бы согласились ради продления жизни пойти на риск.
- Риск? Неужели?
Миринда тоже была женщиной, и ввиду этого в процессе спора способна была изменить свою точку зрения на прямо противоположную, совершенно не заметлив этого. Пожалуй, что в этот момент она уже свято поверила в эликсир, причём искренне была убеждена, что с самого начала она именно так и утверждала.
- Дело в том, что в состав экстракта входят такие компоненты, которые люди несведущие скорей бы отнесли к ведению смерти, а не жизни, - многозначительно заметила Полонскки с пафосом в голосе.
Княгиня Ольга наклонилась к самому уху жены сенатора и зашептал нечто страшным голосом.
- Так это опасно! – разочарованно воскликнула леди Нириор и скорчила гримасу, - Боже, боже мой!!! – восклицала всё эмоциональней она, по мере того, как её подруга посвящала её в сногсшибательные подробности.
- Отведав этот эликсир мадам Рошель, - в то время продолжала та, трагически вздыхая, - две недели валялась в предсмертной горячке, но к концу этого срока почувствовала некоторое облегчение и встала с постели, а подойдя к зеркалу, бедняжка, наконец, увидела невероятное и наблюдала самолично, как её старческие морщины сами собой разглаживаются, а к ней возвращается её прежний цветущий вид. Волосы пышнели, на щеках появлялся румянец, а глаза заблестели светом молодости.
В то время, пока собеседница рассказывала с волнением в голосе столь сногсшибательные подробности, Миринда крутила в руках средневековый пергамент.
- Послушай, Ло-Ло, а это точно не подделка? – с сомнением поинтересовалась она.
- Разумеется нет! – с жаром всплеснула та руками, - Вот уже сто лет как криптографы, математики и лингвисты ведут свои ожесточённые споры вокруг этого артефакта. Одни из них действительно сомневались поначалу, называя эту реликвию искусной подделкой, другие же настаивали на её подлинности. Но совсем недавно учёные обработали электронную версию этого текста методом теории информации. И теперь они утверждают, что ими обнаружены кластеры слов, явно имеющих двойной смысл, и что, скорее всего, в манускрипте содержится некое зашифрованное послание. Теперь ты понимаешь, почему Ричард не верно истолковал содержание документа? Он читал рукопись, как мы с тобой, а надо было понимать её как-то по-другому.
- Но как мадам Рошель, в таком случае, умудрилась справиться с этой головоломной задачей?
- Так ведь она – специалист, к тому же общается с душами умерших.
- Грандиозно!
- Впервые манускрипт появился на свет в пятнадцатом веке, хотя радиоуглеродный метод относит его написание к началу четырнадцатого. Если исходить из современных данных, в 1339-м году рукопись принадлежала пражскому алхимику Георгу Шубешу. После же его смерти манускрипт минимум дважды менял хозяев, одним из них и был как раз Рич Грандескки. Далее в конце концов попал к иезуитам и исчез из поля зрения почти на два века: предполагают, что все это время он хранился в библиотеке Римской коллегии. В 1912 году Римская коллегия стала в строжайшей тайне распродавать коллекцию своих рукописей, часть из них была куплена библиофилом и книготорговцем Вилфридом Веничем, и начиная с этого времени бесценную запись безуспешно пытались расшифровать. К основному пергаменту там было ещё и приложение, написанное на двухсот сорока страницах, и всё как есть – средневековые колдовские тайны. В общей сложности он содержал приблизительно тридцать пять тысяч слов. К сожалению текст был лишён пунктуации, и поэтому совсем уж труден для чтения, но зато каждая страница была иллюстрирована. Чаще всего там встречались изображения каких-то растений, поэтому многие считают его древним путеводителем по ядам, но вот странность: практически все эти растения сегодняшней науке неизвестны. В этом-то вся и сложность.
- Да, но в таком случае, разве возможно собрать все компоненты этого чудодейственного снадобья?
- Но мадам Рошель ведь как-то удалось! Впрочем, там было с избытком и других странностей. Многие специалисты считают, что язык, зашифрованный под основным текстом всё-таки относится к европейским, во всяком случае, в нем нет соединительных слов, состоящих из одной или двух букв. Некоторые находят в нём схожесть с ивритом, есть даже версия о его российском происхождении. Сегодня многие склоняются к мысли, что если манускрипт не бессмысленная подделка, то он написан на искусственно придуманном языке, имеющем четкую логическую структуру.
- Странно! – задумчиво произнесла баронесса, - А вроде как по-нашему написано… Посмотри. Вот здесь сказано: «Состав эликсира…»… Но часть рукописи отсутствует, - разочарованно прогнусавила она, обидевшись, как маленькая девочка.
- Так в том-то всё и дело. К сожалению, в доме мадам в Париже случился пожар. Вот эти кусочки бумаги, к несчастью, всё, что удалось спасти, а рецепт чудодейственно эликсира безвозвратно утерян. Но не совсем, Ми-ми, потому что дубликат рукописи до сих пор припрятан в особняке короля.
- Ничего подобного не может быть! Сама подумай, если бы королевская семья обладала бы рецептом чудодейственного эликсира, неужели бы они им не воспользовались?
- Какая ты наивная, Ми-ми, для того, чтобы воспользоваться эликсиром необходимо правильно расшифровать рукопись, а потом иметь все компоненты. А где же их взять? К тому же ещё возможно, что никто из членов августейшей династии и понятия не имеет, что обладает таким сокровищем.
- Ну, да! Такие они дураки! – не совсем уверенно вставила Миринда.
- А что такого, может они и в самом деле ничего не знают о рукописи. Как будто можно знать о том, что находится у тебя дома! Я вот третий год обыскалась жемчужного ожерелья, никак найти не могу.
- Конечно! – обличительно ляпнула Катарина, явившись, как из-под земли, - Сами же зашвырнули куда-то, и сами же теперь ищите. Всю прислугу уже на ноги поставили. И что толку? То, что вы куда-то запрятали, сам чёрт не найдёт!
- А вот мадам Рошель нашла! – с гордостью возразила княгиня, как будто в том была её личная заслуга, - Кстати, Ми-Ми, я тебе не рассказывала, как мадам отыскала мои серёжки с рубинами, как будто выкопала из-под земли. Только вошла в комнату и прямо как собака ищейка почти по запаху направилась по следу в угол, отодвинула штору, расковыряла кухонным ножом трёхлетнюю щель на подоконнике и вытащила мои драгоценности!!!... Так что, Катарина, тебе сказала мадам? Ты её видела?
- Мадам сказала, что не приедет, - скорчив рожу объявила прислуга.
- Как это не приедет? Почему не приедет? Ты ей сказала, дурёха, что видеть её хочет высокопоставленная персона по делу огромной важности?
- Так точно, госпожа, сказала. Только она заявила мне в ответ, что всё и без меня знает. Знает и эту персону, и что её ждёт, и именно поэтому и не поедет. Потому что не ждёт эту вашу персону ничего хорошего, а за плохие новости мало платят.
- Вот мерзавка!!! – вспылила княгиня, поднимаясь во весь рост и стукая кулаком по столу, - Да, что эта шарлатанка о себе такое вообразила! Какая неописуемая наглость!
- Я же и говорила тебе, Оленька, что она – шарлатанка, - фыркнула супруга сенатора, - только и думает, что о деньгах.
- Не знаю, не знаю, - покачала головой княгиня, немного смягчившись, - я бы на твоём месте не торопилась бы с выводами. И если уж говорить на чистоту, то мне и самой кажется, что из твоей этой затеи со свадьбой ничего не выйдет хорошего. А мадам Рошель не ошибается. И говорю тебе, подобно собаке прямо нюхом чувствует все. Вот как приходит в дом, так сразу обо всём и знает. У меня вот ни разу не была ранее, а как явилась в первый раз по моему предложению, так прямо, как будто сто лет здесь прожила. Знает, что и как расположено, и что и где положено. Я же тебе и говорю: ясновидящая.
- Так что же твоя ясновидящая не может ничего объяснить про то, где искать в королевском особняке дубликат старинной рукописи, - с вызовом съязвила баронесса, вскакивая и сделав руки в боки от обиды и раздражения.
- А она сказала! – в тон ей гневно заявила княгиня Ольга, снова краснея от гнева, - Она сразу сказала, что документ этот спрятан в раме какой-то из картин в монаршей галерее.
- Подумаешь! То же мне подробности! – недовольно буркнула Нириор, - В этой галерее полным -полно картин, что же у всех и копаться в рамах?
- А откуда Рошель знает, что в королевском особняке вообще есть картинная галерея??? – привела княгиня очередной свой сногсшибательный аргумент, - Она же никогда там не бывала! К тому же мадам ещё добавила, что дубликат рукописи находится в раме одной из тех картин, которые висят за колонной у входа в коридор, в том месте, где рядом в пяти шагах расположена статуя гипсового ангелочка…. Послушай, Ми-ми, - добавила вдруг подруга сенаторши, неожиданно совершенно изменив свой тон, потому что в голову её вдруг брякнула сногсшибательная идея, - а не могла бы ты как-нибудь это проверить, раз уж твоя дочь выходит замуж за принца?
- Нет, нет, и ещё раз – нет! – решительно отказалась та, - И даже не вмешивайте меня в эту авантюру! Хороша же я буду, если стану портить перочинным ножиком рамы бесценных картин из королевской галереи! Что скажет в этом случае король? А королева? А что люди-то скажут? Начнут надо мной смеяться, что я совсем свихнулась на старости лет. Да и толку-то? Если мы всё-таки найдём рукопись, то как добудем компоненты живительного эликсира? И даже если достанем, ты же не станешь, Ло-Ло, и в самом деле глотать всю эту гадость и мерзость, из которой делается снадобье?
- Что правда, то правда, Ми-ми… хотя, - бывшая балерина встала на весы. – А как ты думаешь, лишние килограммы таким образом можно сбросить? Чтобы похудеть, я способна проглотить всё, что угодно.
- Поэтому-то и жиреете с каждым днём, миссис, - деловито снова вставила Катарина, которая всё находилась на веранде, продолжая начатую уборку, - жрать меньше надо, вот и не будете толстеть. Вчера аккурат вечером съели двенадцать свежих булочек с повидлом и жаренного цыплёнка. Да, ещё за ночь меня пару раз разбудили: «Иди-ка ты, мол, Катарина, на кухню, сделай мне бутерброд, а то что-то кушать хочется».
- Что ты там бормочешь негодяйка? – строго испросила княгиня у служанки.
- Ничего, госпожа, - с любезной улыбкой отозвалась та, - говорю, может чайку вам подлить?
- Ну, да, разумеется. Дорогая, и принеси ещё булочек с повидлом, а то я уже, кажется, проголодалась… Я думаю, Ми-Ми, следует пригласить мадам Рошель на вечеринку, которую я собираю для высокопоставленных особ. Что ты на это скажешь?
- Опозориться хочешь? – проворчала сенаторша.
- Да, что ты понимаешь, Ми-Ми, - с упрёком отозвалась её подруга, - лучшего медиума, чем мадам Рошель во всём Париже не сыщешь. Она предсказала дату смерти Софи Лорен, дату облысения Челентано и помогла решить американскому премьер-министру одну очень сложную проблему в экономической жизни страны.
***
- Мадам Рошель – ясновидящая! – торжественно объявил дворецкий дома Полоскки.
Мадам вошла в аванзал, где на званный ужин собрались высокопоставленные гости, и сразу с порога разразилась потоком французских ругательств. Она бесновалась, размахивала руками и рвала на себе одежду.
- Что она говорит? – спросил лорд Мауэр – известный мятежный политик и бывший парламентарий у своего ассистента Китесиса, потому что ни бельмеса не знал по-французски.
- Она ругается, шеф. Возмущается, что её не предупредили, что в этом доме огромная геопатогенная воронка. Говорит, что её астральное тело утекает в бездну. И её ментальное поле не выдерживает такого надругательства над своими нервами.
- Господа! – возгласила княгиня Полонскки, видя недоумение гостей, - У мадам просто повышенная ментальная чувствительность, и она не выносит такого неблагоприятного течения геопатогенных токов. И в самом деле на этом в точности месте три дня назад скончалась в ужасных мучениях моя персидская кошечка, - сентиментальная бывшая балерина смахнула слезу.
Князья Полонскки обычно тщательно придерживались светских обычаев, поэтому для проведения приёмов и банкетов в их доме имелось две смежные залы: одна для сбора гостей, другая – для банкета. Каждый из приёмов состоял из двух частей. Сначала гости просто собирались, встречались, приветствовали друг друга, вели частные и общие разговоры, пили аперитивы, дожидаясь банкета или фуршета.
В зале для приёма и сбора гостей (аванзале), стояли несколько кресел, три десятка стульев, два круглых стола, на одном из которых были разложены конфеты, печения и сигареты в пачках и коробках, пепельницы, а также поставлены старинные канделябры с зажженными свечами. За другим гости играли в карты. Помещение было украшено свежими цветами в корзинах и высоких вазах. И в нём уже собралось достаточно народу – все, как есть, самые настоящие сливки общества.
В этом-то помещение хвалёная парижская предсказательница и усторожила свою истерику. Но странности мадам на этом не прекратились. После первой своей выходки она бросилась прямёхонько к Китесису и упала перед ним на колени.
- О, Ваше величество – великий король!!! – с пафосом возгласила она на ломанном пронсельванском.
- Мадам! Мадам! – помощник бунтующего милорда тщетно пытался оторвать экспансивную женщину от своих колен, - Вы всё перепутали. Я вовсе не король. Монарх здесь не присутствует, он тяжело болен.
- Это вы перепутали, Ваше величество! – возгласила упрямо мадам, речь которой по праву можно было бы назвать издевательством над принятой в стране фонетической грамматикой, - Ошиблись, не зная собственной судьбы и предназначения.
- Вы хотите сказать, что я буду королём? – осторожно предположил помощник известного политика.
- О да!!!!!
- Не может быть, леди, - возразил тот, к кому она обращалась, - у меня совсем другие убеждения. Я – демократ. Что вы такое говорите?
- Это не я говорю! Это звёзды! Ведь вы и есть лорд Мауэр – крупнейший политический деятель, защитник всех униженных в этой стране?
- Это не я, мадам, я его правая рука. Лорд Мауэр стоит немного правее.
- О Ваше величество! – возгласила мадам Рошель, немало не смутившись от услышанного замечания и упав на колени теперь уже перед милордом.
- Встаньте, мадам, - покровительственно сказал Мауэр, напуская на себя серьёзный и невозмутимый вид. – Даже если я и буду королём, то как человек бесконечной скромности, никогда не позволю того, чтобы почитатели моих заслуг ползали передо мной на карачках.
Провидица была одета в блестящий костюм, а её чёрные, как вороново крыло, волосы были распущены и струились по плечам до самой талии, лицо до совершеннейшего предела напудрено и набелено, брови поведены, род накрашен яркой помадой, шея и руки унизаны всякими безделушками. В этом нелепом виде, она, к тому же ещё не унималась, и упорно продолжала, начатую комедию, всё более привлекая внимание присутствующих.
- Что здесь происходит? – испросил младший сын короля Констанстос Грандескки, который тут же неподалёку сидел за карточным столом и играл в бридж.
- О! Простите, Ваше высочество, - извинилась княгиня Полонскки, - Это я пригласила мадам Рошель, но мне и в голову не могло прийти, что она будет устраивать здесь такое безобразие.
- Молчать!!! – неожиданно завопила мадам страшным голосом, обращаясь к младшему принцу, - Молчать – будущий уборщик за животными в собачей парикмахерской!
- Простите, это вы мне? – задал вопрос сын главы государства.
- Вам!!! – парировала с пафосом она, - Похититель корма для собачек!! Им вы будете набивать свою утробу! Бедные обокраденные животные! А ведь мы в ответе за тех, кого приручили! – чувствительная мадам просто не знала предела в своих возмущениях.
- Это провокация! – шустро вмешался в ситуацию начальник полицейского департамента мистер Артишок, - Я это заявляю, как представитель власти. Это антигосударственный заговор какой-то. Я уверен, что всё это бесстыдство – заранее подстроенный акт.
- Не смотрите на меня! – заявил Мауэр, - Я здесь абсолютно не при чём. То, что эта женщина про меня наговорила, я и знать не хочу и не верю ни одному слову этой психованной.
- Леди Ольга, - обратился Константос к княгине, - уймите, наконец эту женщину, - или дайте ей валерьянки что ли.
Хозяева дома только пожимали плечами.
- Так говорят всё бесстыжие представители власти, покуда мои предсказания не сбываются! – мадам просто совершенно не хотела униматься, наперекор всяческим приличиям, - Так же реагировал и Людовик XVI, до тех про, пока не понял всей серьёзности положения. О!!! Как он был наказан за своё невежество и легкомыслие! Вы бы видели его беспредельное отчаяние, когда он оказался перед лицом неминуемого!
Как сейчас помню. «Это бунт?» - спросил он бледнея.
«Нет! Это революция!» - объяснили ему его приближённые.
- Поимейте совесть, мадам, - нервно заметила княгиня Ольга, - вы же сами говорили, что вам не больше ста лет. Что вы нам тут голову морочите. Как вы могли видели Людовика XVI в самом деле?
Высокопоставленные гости в это время начали уже потешаться, не стесняясь, и показывали пальцами на эксцентричную особу. Князь Полонскки густо покраснел от стыда.
- Я же тебя предупреждала, что ты опозоришься, - прошипела на ухо подруге баронесса Миринда Нириор.
- Так я не пойму, граждане хозяева дома, вы выставите, наконец, эту интриганку? – строго поинтересовался Артишок, - Или вы с ней заодно? Или мы все вынуждены будем до второго пришествия наблюдать эту клоунаду, а вы даже пальцем не захотите пошевелить, чтобы остановить вопиющее бесстыдство?
- Выставить меня?!! – возмутилась предсказательница, - Да в последний раз меня выставляли из дворца самого императора Романова в Санкт-Петербурге, когда я предсказала ему, что весь его род истребят пролетарии. Вы ещё пожалеете, ой как пожалеете, что так со мной обошлись!
Хозяин дома, муж Ольги, молча, взмахом руки, дал распоряжение охране разобраться с психованной француженкой.
- Да она совсем свихнулась! – заметил младший сын короля.
- Проклинаю ваш род до…!!! – в ужасном гневе воскликнула мадам, - совершенно оскорблённая этим замечанием члена августейшей династии.
- Мадам Рошель, видимо, возомнила себя Жаком де Моле, магистром ордена Тамплиеров, проклявшим род французских королей, - скучающе заметил принц Константос.
- Впрочем, ваш род и так уже прокляли, - не унималась дама с повышенной ментальной чувствительностью. – Как сейчас помню сам убиенный король Карл XII Митиндор, когда испускал свой дух, прохрипел перед смертью своему убийце в тысяча четыреста…
- Вы и это помните, мадам? – съязвил младший Грандескки между делом, подкидывая на стол очередную карту, - Прямо теряюсь в догадках в связи с этим, сколько же вам лет на самом деле?
- А как вы думаете, Китесис, - в это время тихо поинтересовался лорд Мауэр под шумок у своего помощника, - эта мадам Рошель, и в самом деле что-то там увидела на счёт моего блестящего будущего?
- Ну, не знаю, шеф, - в замешательстве произнёс тот, - но ведь на счёт персидской кошечки она же не ошиблась.
- Надо пригласить её к нам в дом, - самодовольно заметил в свою очередь милорд, поглаживая свои усы, - может она ещё что-нибудь нам предскажет.
Когда охранники выставляли пророчицу, она царапалась и кусалась. Оказавшись же за закрытой дверью залы и убедившись, что никаких особых зрителей больше нет, ясновидящая как-то вдруг неожиданно успокоилась, бесцеремонно стибрила горсть конфет с подноса, проходящего мимо официанта, и с видом, который не показывал особого смущения от случившегося, направилась восвояси.
- Чёрт! – выругалась она на чистейшем пронсельванском, споткнувшись на лестнице на непривычно высоких каблуках и пролетев махом несколько ступенек, - Одела эти дурацкие туфли с длинными носками, чтобы казаться хоть чуточку выше, и через это чуть не лишилась ног.
Потом она ещё добавила несколько смачных ругательств на редком монарканском наречии Сен-Джу и продолжала далее свой путь по крутым ступенькам, спотыкаясь на каждом шагу.
Однако, происшествие на этом замять не удалось, а утром известие о описанных событиях попало во все газеты.