Первая попытка написать что-то большее, чем маленький рассказик. Глаз уже намылился, буду очень благодарна за критику.
1.
Эта компания очень выделялась на палубе отплывающего от Речного вокзала пароходика. Ярко, не по-советски одетые, с высокими прическами, они выглядели как пришельцы из другого мира.
Основную часть пассажиров составляли женщины в темно-серых одеждах и платках, кое-где виднелись несколько довольно потрепанных мужичков, жмущихся к своим женам. Пароход плыл на Валаам, с экскурсией в известный монастырь. Да и пароходиком это двубортное суденышко с тесными каютами назвать можно было с трудом, так – большой катер. В те времена этот маршрут особой популярностью не пользовался, как известно, в бога Советский народ не верил, а кроме старого монастыря, в стенах которого был размещен дом инвалидов, пары оставшихся монахов, да бурной неухоженной растительности на острове ничего и не было. Говорили бабки, что место там сильное, намоленное, и пусть не действует и почти разрушена церковь, но чудеса с теми, кто прикоснется к ее кладке, происходят постоянно. Вот и возили туда жены своих мужей-алкоголиков, да те, кто был болен неизлечимыми болезнями ездили за тем самым чудом. За последней надеждой.
- Вот вы скажите мне, зачем мы туда тащимся? – канючил Боб, в обычной жизни Борис Степанченко, сын директора мебельного магазина. Невысокий молодой человек, с прической «Элвис Пресли», в ярком желтом пиджаке в клетку и узких брюках.
- Прекращай ныть! Сейчас погода разойдется, солнце появится, сам спасибо скажешь за такой «морской круиз», - успокаивал его Серж. Сергей Петров был ярким представителем «золотой молодежи» 70-х. Папа был секретарем партийной ячейки на крупном ленинградском заводе, мама – балерина, которая, по ее словам, «пожертвовала карьерой ради сына», а на самом деле просто успела вовремя уйти из театра, до того, как ее прогнали за профнепригодность.
- Блин, я еще никогда так рана не вставала. До 4-х гуляли в Прибалтийской, на 2 часа фейс к подушке прислонила – и подъем! – зевала Мари.
- Вот именно! – как всегда поддакнула подружке Джей.
Мари и Джей, Машка и Женька, приехали в Ленинград из далекой сибирской деревни, работали на заводе, жили в общаге. Машка точно знала, что для того, чтобы перестать быть деревенской, и стать настоящей городской, нужно женить на себе ленинградца, а потом прописаться у него. И шла к этому настойчиво, напролом, как могли только настоящие лимитчицы. Знакомство с Сергеем считала настоящим подарком судьбы, и уж отдавать своего кавалера с пропиской никому не собиралась. Поэтому без зазрения совести, выступив в роли заправской сводни, практически толкнула скромную Женьку в постель к Борьке, лучшему другу Сержа. Привязывать – так накрепко!
- Ну почему именно Валаам, ты мне объясни? – не унимался Боб. – Почему не Золотое кольцо, например? Твой батяня мог бы нам и путевки в Прибалтику организовать, кстати. Посмотрели бы хоть, как в Европе живут.
- Объяснял же! Я у бати прошу машину, сам знаешь. Новую. А он, на старости лет, совсем, как мне кажется, умом тронулся. Как сядет и заводит свою песню. Мол нагрешил он за свою жизнь, людей на смерть посылал, не глядя бумаги подписывал, от бога отрекся. А сейчас, говорит, недолго ему уже осталось. И хоть не для себя, а для своих детей прощение вымолит. Что самое смешное, это он дома, после рюмки водки стенает. А на работе – настоящий идейный коммунист, не верящий ни в бога, ни в черта. Как всегда у нас в Совке. Одна показуха. Короче – сказал, что машину мне возьмет, только если я на Валаам съезжу, до развалин каких-то дотронусь и прощения для него и для себя попрошу.
- То есть я такую рань поперся фиг знает куда только для того, чтобы ты камни мог потрогать? Спасибо, Серж, удружил.
- Успокойся ты! Ничего мы трогать не будем. Отстанем от группы, найдем уютное местечко, и устроим пикник с нашими герлами. Правда, девочки?
- Ну не знаю, - жеманно сказала Мари, - а что у нас в меню?
Джей только кивнула. Ей очень нравилось, как Мари умела выражать свои мысли. У нее так пока не получалось.
- А в меню у нас – хорошее вино, персики и виноград с рынка. Ну и коньяк, разумеется! – ответил Боб.
- Ну хорошо, мальчики. Только, чур, не приставать! – надув губки согласилась Мари.
После небольшой паузы она продолжила.
- А знаете, моя бабка, тоже двинутая на этом боге. Я один раз, в детстве, на ее иконы шляпы и шпаги подрисовала, чтобы похожи на мушкетеров были, так она меня полотенцем огрела. И в чулане на ночь заперла. Я-то все запомнила. И когда 18 мне стукнуло, все иконы из дома повыбрасывала. Если ей они нужны, пусть вместе с ними на помойке живет. Карга старая.
- А я вот боюсь бога. Меня даже мама тайком окрестила. Все время говорит: «Бог, он все видит. И накажет грешников», - робко заметила Джей.
- Ага, боится она! Или ты думаешь, бог глаза прикрывает, когда вы с Бобом ночью кувыркаетесь? Между прочим, грешите. Хотя – будешь у нас новой Марией Магдалиной! – заходилась в смехе Мари.
-Все девочки, закончили, - остановил намечавшуюся ссору Серж. – Бога нет, мы все это знаем. Это один из способов выманивания денег. Да и глупо верить, что кто-то где-то следит за тобой, чтобы покарать. Бред все это.
На этом разговор перешел на другие темы. Обсуждали грядущий сейшен у Вэла, новые номера Бурды, и как бы уговорить фарцовщика Генку продать джинсу подешевле.