От железнодорожного вокзала Ротенбурга-на-Таубере было минут пятнадцать ходьбы до центральной площади. Томас уверенно вел делегацию, попутно рассказывая байки и обращая внимание на какие-то занятные мелочи или особенно красивые места. Ольга Викторовна переводила то, о чем он говорил, иногда добавляя факты от себя. Сказочный город с первых минут очаровал друзей.
Томас объяснил, что осмотреть его можно несколькими способами, наиболее популярный – идти по крепостной стене, любуясь средневековыми фронтонами и башнями. Самое большое здание в городке – Ратуша.
На рыночной площади есть Рождественский базар, который работает круглый год, и всегда там можно купить елку и елочные игрушки. А два раза в вечер бывают экскурсии по городу. Проводит их сторож, облаченный в треуголку и черный плащ. Рассказ ведется на немецком и английском языках. Томас сказал, что это интересно. Человек со связкой ключей на поясе вполне достоверно изображает жителя средневекового города.
Потом Томас похвастался, как однажды он поднимался на воздушном шаре, и это было незабываемо! Подобного состояния счастья он больше никогда не испытывал ни до, ни после. Лейла тут же захотела тоже полетать, стала прорабатывать эту тему, но, оглянувшись на отца, увидев его умоляющий взгляд, примолкла.
– Мы скоро уже придем! Дедушка нас поджидает, – сообщил Томас.
Когда проходили мимо отеля «Altes Brauhaus», Ольга Викторовна пояснила, что это семейная гостиница и здесь им забронировали номера. Проследовав вдоль по улице еще метров сто-сто пятьдесят, они свернули и спустились по ступенькам в середине глубокой и массивной арки, оказавшись во внутреннем дворике, где на фоне зелени выделялись несколько старинных скульптур небольшого размера, деревянная пергола, увитая вьюном, и круглый мраморный столик. Дверь в дом была со стороны двора, но Томас через Ольгу Викторовну пояснил, что это второй вход, с улицы тоже есть крыльцо, парадное. Томас качнул колокольчик, прикрепленный к кронштейну у двери. Лейла засомневалась, что звон услышат, но юноша ее успокоил:
– Колокольчик нужен для колорита, когда он качается, то замыкается цепь, электрический сигнал поступает вовнутрь и звучит мелодия.
Дверь открыла женщина, возраста около сорока.
– О, Том, я рада тебя видеть! Доктор Мартин вас уже заждался.
Гости прошли в дом. Внутреннее убранство и обстановка были выдержаны в классическом стиле. Женщину звали фрау Ирма Ленц, она помощница и подруга доктора Мартина. Фрау Ирма помогла гостям раздеться, уточнила, где можно вымыть руки, и предложила поиграть с Тоней, пока взрослые будут знакомиться и общаться. Тоня сначала отказалась, но Марша поуговаривала ее немного, и та согласилась. Ирма пообещала, что они начнут готовить бутерброды и чай.
Сам херр Мартин Вульф был одет неофициально, в темно-коричневый стеганый жакет с поясом, на шее – шелковый платок. Он не выглядел на свои «за девяносто», возраст выдавала разве что малоподвижная спина, из-за чего он поворачивался к посетителям всем корпусом, но светлая улыбка и быстрые глаза с прищуром и хитринкой молодили его и располагали к себе, а застенчивая манера поведения совсем не подходила к почтенному возрасту и достигнутому положению.
Херр Мартин здоровался с каждым за руку, интересовался, как зовут, и, что удивительно, потом в разговоре обращался к собеседнику по имени, ни разу не ошибившись. Он не спросил о цели приезда гостей, утвердившись, что среди присутствующих есть архитекторы, стал рассказывать о своей деятельности. Оказалось, долгие годы он входил в группу представителей и родоначальников стиля хай-тек, был востребованным современным архитектором, но потом, когда ажиотаж вокруг хай-тека уменьшился, он, однажды по работе побывав в Ротенбурге-на-Таубере, влюбился в этот город и полностью сменил амплуа профессионала-минималиста на архитектора-реставратора. Как он выразился, на его взгляд, все лучшее на земле уже построили, модный деконструктивизм он не смог полюбить, поэтому решил, что сохранять и восстанавливать утраченное – это важная задача, которой должен посвятить себя каждый приличный человек.
Доктор Мартин показал альбомы, отпечатанные на высококлассной матовой бумаге, в одних были представлены авторские работы, в других – реставрация и приспособление памятников для современного использования. Херр Вульф сказал, что ему особенно нравится заниматься постройкой новых зданий по соседству со старинными домами, мол, это некий компромисс его деятельности.
Гости с неподдельным интересом отнеслись к его рассказу, особенно Антон и Марша, они наперебой задавали вопросы, словно тут же хотели постигнуть профессиональные тайны мастера. Лейла, очарованная увиденным и услышанным, от волнения крепко сжимала руку Томаса. Мартин заметил это, улыбнулся и спросил у Томаса:
– Том, фройлен Лела – твоя подруга?
– Моя подруга Лея – будущий архитектор. Дедушка, видишь, какое ты на нее впечатление произвел, она теперь поняла, с кем дружит, вон как за меня схватилась!
Лейла догадалась, о чем говорил Томас, засмущалась, отпустила его руку. Все засмеялись, а Мартин Вульф, разрядив обстановку, пригласил сделать перерыв и попить чай или кофе с бутербродами на свежем воздухе.
Было довольно тепло, но все-таки они надели пальто и плащи. В саду парил аромат цветущих деревьев. На столик выложили толстую льняную скатерть и поставили самовар. Этот натюрморт вызвал у гостей предвкушающие возгласы одобрения.
Послышались вопросы: как, откуда. Томас переводил рассказ прадедушки о том, что самовар ему привезли ученики из поездки по России, из города-побратима Ротенбурга-об-дер-Таубер, Суздаля.
– Мне хотелось что-то иметь из этой страны, ведь там жил мой покойный брат. Самовар, конечно, не очень настоящий, который надо греть углем, а модерновый, электрический, но удобный именно для чаепития в саду, долго не остывает, всегда можно подогреть. Розетка есть рядом со столиком. Воды вон во флягах сколько угодно!
Херр Мартин учил гостей, как надо действовать. Подставил чашку с красно-коричневой заваркой под краник, налил кипяток, потом гордым жестом пригласил остальных сделать то же самое, засмеялся и все свел к шутке.
Томас весело разлил по чашкам заварку, а Лейла, поворачивая краник, дополняла их кипятком. Бутербродов было много, с самыми разнообразными ингредиентами: тонко нарезанной копченой колбаской, бужениной, дырчатым сыром на ржаном хлебе с маслом. Кроме бутербродов на столе красовалась корзинка со слоеными булочками. И Антон вспомнил Сашины фирменные ватрушки.
Приезжие с удовольствием угощались, ведя неспешный разговор о кулинарных пристрастиях жителей двух стран. Оказалось, в Германии, если делают бутерброд, то это масло, хлеб и еще какой-то один компонент, никаких тебе овощей и зелени. Все рационально и просто.
Марша привезла подарки из России – шоколадные конфеты в коробках: ассорти, фрукты в шоколаде и традиционная «Белочка». Лейла едва не прослезилась, когда это увидела:
– Марша, ты чудо! Знаешь, я, с твоей подачи, конфеты «Белочка» люблю больше всех остальных и позволяю себе их, в виде исключения, с кофе.
Фрау Ирма попыталась предложить сварить кофе, но все хором отказались, так уж увлекла церемония с самоваром.
– Я так мечтал пережить зиму, а весной выходить в садик пить чай. Вы же понимаете, одному или двоим за самоваром глупо сидеть, а вот в компании прекрасно! Том, расскажи, как мать, отец, все у них хорошо?
– Да, дедушка, все замечательно, они здоровы, есть заказы, звали тебя и Ирму пожить в новой квартире, вы ведь еще не видели, как там все устроилось.
– А ты, Том, так и живешь один?
– Да, мне больше по душе жить самостоятельно, родители немного беспокоят меня своими нравоучениями.
– Они же добра тебе хотят, ты прислушивайся к их советам. Как твоя учеба продвигается, работа, ты прилежный студент?
– Конечно, херр Мартин, – Томас засмеялся и подмигнул Лейле, показывая, какой он покладистый и вежливый, – дедушка, а ты знаешь, почему все эти люди из России к тебе приехали?
– Ну, я думал, со мной познакомиться, – Мартин Вульф засмеялся, – а разве не так?
Гости подтвердили, что это именно так, уловив веселый настрой в интонации доктора Мартина, заулыбались.
– Конечно, дедушка, все так, но ты знаешь, ведь они хотят поговорить с тобой о твоем брате Генрихе. Вот Лея, ее родители, фрау Ольга и фрау Мария много лет по капле собирали сведения о семье Генриха и Илены. Они также кое-что знают про Николая. Лея и ее родители теперь живут и работают в доме Вульфов, мало того, этот дом – памятник истории и архитектуры.
Ольга Викторовна переводила остальным речь Томаса, чтобы он сам не отвлекался на разъяснения.
Доктор Мартин внимательно слушал Томаса.
– Том, это правда? Эти люди что-то узнали о судьбе моего брата?
– Да, дедушка, они даже привезли фотографии и копии документов.
Фрау Ирма предупредила, что становится прохладно, и пригласила всех пройти в гостиную.
Ольга Викторовна подсела поближе к доктору Мартину, который устроился в большом кресле, и непосредственно с ним на немецком языке начала разговаривать. Теперь для остальных переводил Томас. Он достал свой ноутбук и установил его на журнальный столик, а Ольга Викторовна загрузила информацию с флешки.
– Надо же, я просто чудом перед поездкой в Германию к подруге взяла с собой флешку с оцифрованными документами и фотографиями. Подумала, вдруг пригодится, но о таком везении не могла даже мечтать. Херр Мартин, мы уже более пятнадцати лет собираем материалы про вашу семью, открылось многое из истории нашей страны, то, что было до того момента нам не известно и вообще засекречено.
Ольга Викторовна довольно сжато, но емко обрисовала картину, показала фотографии дома в настоящее время, снимки ремесленного училища, построенного по проекту Генриха Вульфа, работы его сына, Николая Вульфа, найденные фото из семейного архива.
Херр Мартин сидел тихо-тихо и вытирал платком слезы, выступившие на глазах.
Ольга Викторовна боялась, что гости слишком утомили пожилого человека, поинтересовалась, не стоит ли на сегодня закончить беседу и дать ему отдохнуть, но херр Мартин только покачал головой и попросил:
– Продолжайте, пожалуйста!
Ольга Викторовна снова рассказывала, а все, затаив дыхание, слушали беседу, даже маленькая Тоня сидела притихшая на коленях у матери. Спустя какое-то время Тоню увела фрау Ирма, прекрасно понимая, что ребенку просто не под силу так долго находиться без движения.
Когда Ольга Викторовна закончила основную историческую линию рассказа, призвала к диалогу Маршу. Марша стала говорить о письмах Генриху некой Грэты. О том, что эту переписку перехватывал НКВД и, возможно, они косвенно или явно послужили причиной ареста и гибели Генриха.
Доктор Мартин вдруг оживился, у него хитро заблестели глаза, и он рассказал, как лет десять назад приезжала к нему эта нервозная Грэта Враницки, расспрашивала про брата, клялась, что у нее с ним был божественный роман.
– Я ведь младше Генриха на шестнадцать лет, когда он уехал в Россию, мне исполнилось пятнадцать. Потом он лишь однажды, в 1934 году, приезжал в Германию, я его помню, но очень смутно. В основном образ сложился из просмотра фотографий и рассказов родителей. Генрих писал нам из России. Может быть, эти письма где-то есть, но прямо сейчас я не готов их показать. А Грэте Враницки, когда мы встретились, было так много лет, что мне мои восемьдесят с хвостиком казались юношеским возрастом. Она утверждала, что искала меня после войны, но вот только нашла. К сожалению, я ей не поверил, да и ничего особенного не мог ей рассказать, мы сами были в неведении. Вот вы первые, кто завел о нем разговор с тех пор.
– А Грэта не делилась с вами информацией о Генрихе? Кстати, ее ведь зовут Маргарете, почему она представилась Грэтой?
– Я не знаю, наверное, так сократила имя. Вообще-то она известная личность, вот и тюрьму прошла, и лишения, а дожила до почтенных лет, причем в то время она еще трудилась, мы с ней даже на какие-то профессиональные темы схлестнулись. Конечно, Враницки славная, надо же, роман у них был с братом, божественный роман!
Гости и хозяева договорились встретиться на следующий день, доктор Мартин пригласил всех посетить один из лучших ресторанов Ротенбурга. Там решили продолжить разговор.
Весь обратный путь до отеля Ольга Викторовна волновалась за Мартина Вульфа, как он переживет сегодняшний день:
– Мы у них слишком долго толклись, ему ни отдохнуть, ни полежать не удалось, да еще такие новости, прямо боюсь за него.
– Ну, ничего, известия хорошие, Томас у них остался, будет присматривать. Я думаю, все вышло замечательно, – уговаривал ее Антон. Он нес на руках заснувшую Тоню, – вот кто у нас стойкий оловянный солдатик, детка маленькая, замучилась совсем.
Марша рассказала, что Тоня успела подружиться с фрау Ирмой и даже каким-то образом общалась с ней. Фрау Ирма через Ольгу Викторовну уточнила у Марши, давно ли дочка начала изучать иностранные языки. Марша отрицала факт обучения, оказалось, за то время, пока Тоня провела с Ольгой Викторовной, она запомнила какие-то фразы, отдельные слова, а потом и фрау Ирма начала ее подучивать. Вот поэтому Тоня с такой охотой с ней оставалась.
Отель «Altes Brauhaus», где Томасом были забронированы полулюксы, располагался в центре города, недалеко от рыночной площади. Ольга Викторовна поселилась в одном номере с Маршей и девочкой, а Антон с Лейлой.
Здание отеля было старым, постройка относилась к семнадцатому веку. Комнаты большие, просторные, внутри незамаскированный фахверк – толстые деревянные столбы и подкосы, мощные балки, а стены оштукатурены и окрашены в белый цвет. Уровень отеля оценивался в четыре звезды. Но эти четыре звезды были несравнимы с аналогичной классификацией российских гостиниц. Комфорт и чистота. В просторных номерах зонирование, есть и кровати, и диваны, что удобно, когда путешествуешь семьей.
Ольга Викторовна и Марша специально решили ночевать в одном номере, чтобы иметь возможность хоть немного побыть вместе и поговорить. Они уложили уставшую Тоню спать, а сами перешли в другую комнату и устроились за уютным чайным столиком. Ольга Викторовна и Марша отказались от ужина в баре, решили перекусить в номере чем-нибудь легким и попить чаю.
– Что же, Ольга Викторовна, конец нашей детективной истории? Все так просто раскрылось, тайна лежала на поверхности. Грэта и Маргарете, которую мы называли Марго, оказались одним человеком. Собственно, можно было бы и догадаться! В его окружении не замечено других женщин.
– Знаешь, я счастлива, что мы теперь точно все знаем. Ведь понятно, почему у Грэты и Генриха не получилось быть вместе – Маргарете, будучи замужем, уйти от Вильгельма не могла или не хотела. Возможно, ее непреклонность и вынудила его сделать такой ответный шаг, жениться на Елене. Но их чувства, по всей видимости, не прошли и не остыли, потому возникла переписка, которая, в этом я уверена, стоила ему жизни. Раньше мне казалось, что его погубили письма от родных, но как теперь выяснилось, их он писал до своего приезда в Германию в 1934 году, а после поездки связь родственников оборвалась. Хотя по логике они могли его разыскивать в России. Ну не знаю, опять загадки. Наверное, люди имеют право на свои тайны. Думаю, мы об этой истории узнали уже все, что смогли. Разве еще наведаться к семье Враницки-Шуппе. Хотя мне кажется, она вряд ли распространялась об этом романе с кем-то из близких. А помнишь, Мария, ведь у тебя была мысль найти Маргарете и поговорить с ней на тему Грэты. Момент мы упустили. Она умерла в начале двухтысячных.
– Да, конечно, люди имеют право на свои тайны! И что случилось, то случилось, значит, не судьба нам была встретиться с Грэтой. Ольга Викторовна, я никогда не забывала о Вульфах и обо всех вас...
– Я знаю, ты очень близко к сердцу приняла их историю, много сделала для сохранения памяти об этих людях, я благодарна тебе за то, что ты посвятила меня в эту проблему, для меня раскрылся очень интересный пласт истории.
– С Леонидом Матвеевичем Кабудиным мы часто вспоминали Николая, он ведь и свое бюро назвал «Высотка» из чувства благодарности, чтобы сохранить преемственность.
Марша слегка загрустила, и Ольга Викторовна перевела разговор на другую тему:
– А кстати, как тебе Лейла? Думаю, она одна из нас настолько изменилась!
– Я так по ней скучала, если бы вы только знали, Ольга Викторовна! Перед ней особенно чувствовала вину, она ведь любила меня так искренне! Потрясающая девочка! Сейчас вроде похожа на себя маленькую, но в то же время другая. Контактная, веселая, уверенная в себе красавица, талантливая, а совсем не зазнается. Мальчик Томас тоже мне очень понравился, – при этих словах Марша оживилась, – Ольга Викторовна, вы думали о том, как он похож на Генриха и Николая? Правда, похож, что-то такое родовое, породистое всех их объединяет! Высокий рост, худенький, слегка так голову склоняет. Ну, точно! Удивительно получилось, если бы в книге прочитала, укорила бы автора, что он все идеально придумал и соединил, а тут в жизни – как в романе или кино.
– Да, и мне кажется, что он пошел в Вульфов, у него фамилия Майер, знаешь, кстати, это другая династия известных немецких архитекторов. Так что он просто обязан был продолжить семейное дело, но, к сожалению, не захотел. Марша, а как ты? Я так рада, что, наконец, твою дочку увидела, она просто замечательная, хоть на Лейлу не похожа, но почему-то напоминает ее в этом возрасте. Ты как теперь считаешь, правильно сделала, что тогда не вернулась?
– Думаю, да, ничего хорошего не вышло бы. А награда мне за этот сложный и болезненный шаг – вот дочка, муж прекрасный, любимая работа, успешная карьера. Я счастлива. Знаете, Ольга Викторовна, когда я анализирую свою судьбу, мне до слез обидно и кажется страшным и несправедливым то, что, возможно, моя мама за это счастье заплатила своей жизнью, ведь если бы не авария, то, скорее всего, я не могла бы найти в себе сил уехать. Мне было со всеми вами в городе К. очень хорошо. Но пришлось ухаживать за папой, поднимать его на ноги. Спасибо, что Виктория Эдуардовна всегда была рядом. Знаете, они с отцом решили, наконец, жить вместе. Им стало тяжело друг к другу ездить. Юмористы, столько лет чего-то ждали!
– Но, может, не стоило так уж категорично рвать с друзьями? Знаешь, как Антон переживал! Он меня при каждой встрече пытал, что я знаю о тебе, я ничего не говорила в подробностях, как ты и просила, полагая, что все забудется вскоре. Но он не забывал о тебе, это я точно знаю!
– Я тогда решила, что так правильно, но сейчас мне кажется, в какой-то момент, когда, к примеру, я вышла замуж, можно было бы рассекретиться и просто дружить всем, помогать по работе, общаться. Надеюсь, мы наверстаем упущенное. Антон приглашает меня в гости. Возможно, я соглашусь.
Они еще долго беседовали и легли спать далеко за полночь.
Антон с Лейлой решили пройтись по вечернему Ротенбургу, позднее к ним присоединился Томас, который все равно названивал Лейле каждые пятнадцать минут, и когда, наконец, прадедушка лег спать, он отпросился у Ирмы немного погулять.
Томас повел их поужинать в паб, это же Бавария! Они все, включая Лейлу, взяли по большой кружке пива и толстой сосиске с горчицей в булке. Подкрепившись и раскрепостившись, они вышли на центральную площадь, хорошо освещенную в вечерние часы, собирающую праздную толпу туристов. Потом Антон с Лейлой проводили Томаса, а сами не торопясь вернулись в гостиницу, за все время после прилета Антона в Германию они не успели побыть наедине и поговорить.
Утром друзья вместе посетили завтрак в отеле – «шведский стол» с изысканными закусками. Украшение блюд было таковым, что нарушать эти произведения кулинарного искусства просто не поднималась рука. Не попробовав и десятой части предложенного, все ощутили себя бесстыжими обжорами, но, почти не испытывая мук совести, решили немедленно идти растрясать жирок перед званым обедом с Мартином Вульфом.
– Мне кажется, обед не будет столь обильным, там ресторанная еда за большие деньги, а тут вроде как бесплатно, – наивно успокаивала всех Лейла.
Томас позвонил Лейле на телефон, сообщил, что ждет у входа в отель. Экспедиция продолжилась. Томас повел друзей по крепостной стене, которая над проходной частью сверху имела навес, покрытый черепицей. Город раскрывался с неожиданного ракурса, на первый план вставали крыши и фронтоны.
Ольга Викторовна спросила у Томаса о самочувствии доктора Мартина.
– Он воодушевлен, чистит перышки к обеду.
– А мы волновались, как он вчерашний такой долгий наш визит выдержал, – объяснила суть беспокойства Ольги Викторовны Лейла, – все же пожилой человек.
– Да он крепкий, вон у него какая жена молодая!
– Жена, я думала помощница!
– Ну, она называется помощница, подруга, а по сути – жена, они просто не зарегистрированы. Дед боится ее к себе привязывать. Говорит, будем вместе, пока она захочет. Он написал завещание и все наследство поделил между ней и моей мамой, объявил заранее, торжественно. Сказал, что Ирма ему как жена, разделяет судьбу, украшает жизнь, заботится, и он перед ней в долгу, – Томас вдруг улыбнулся, – а чтобы ей не пришло в голову мечтать о его смерти, он завел на ее имя счет, на который перечисляет зарплату, ведь она помогает ему и по работе. И поверь, это немалые деньги. Сейчас она существует на его средства и может своими деньгами не пользоваться, при этом она знает, что у нее есть накопления. По-моему, дед мой поступил просто гениально. Их связывают не материальные отношения, а духовные – дружба, любовь, уважение. Фрау Ирма совсем молодой стала с ним жить, ей немного больше тридцати, а ему за семьдесят, но у них было взаимное чувство. Я уверен, и сейчас есть! Она к нему трепетно относится, как ученица, ценит его талант.
Лейла попросила Томаса рассказать про полет на воздушном шаре.
– Эко тебя перепахало, – вклинился в беседу Антон.
– Да нет, пап, просто про ощущения спрашиваю. Как город с высоты смотрится, я сама не собираюсь улетать!
– Полет был сказочным. Мы помогали капитану и его команде готовить шар к запуску, наполняли газом и потом, по окончании – сдували и сворачивали. Это непередаваемые чувства, когда ты не просто пассажир, а человек, от которого зависит полет. А что касается самого города, он предстал таким маленьким, компактным, будто сложенным из кубиков и накрыт черепичными кровлями. Да он и вправду небольшой, всего одиннадцать тысяч местных.
– Я тут тоже бы хотела жить, не все время, естественно, но часто и подолгу.
Томас вскинул кулак вверх с возгласом:
– Yes!
Все засмеялись, даже маленькая Тоня, которая не очень чего поняла. Тоня все время шла за руку с Лейлой, Лейла была просто влюблена в малышку:
– Марша, у тебя дочка замечательная, я очарована ею!
– Знаешь, Лейла, я когда-то так же была очарована тобой! Тебе кто-нибудь рассказывал, какая ты была забавная? Помнишь, как мы ходили обедать в кафе?
– Это когда родители уехали в Москву, а ты и дядя Женя за мной присматривали? Помню, что-то мы там вкусное ели!
– Да, это был обеденный перерыв, официант тогда сказал тебе про меня, мол, у тебя мама красивая, а ты не стала говорить, что я не мама. Вот в тот момент я поняла, что была бы счастлива иметь такую дочку. И вообще, ты оказалась не просто милым ребенком, умненькой и талантливой, а необыкновенно хорошим человечком. Это так важно! Я не знаю, какая будет Тоня, я ее люблю, берегу и не могу оценить объективно, а тебя могу.
– Марша, верь мне, Тоня чудо!
– Тогда приезжай учиться в Питер. Будешь у нас жить в городской квартире или в загородном доме, а с Тоней забавляться.
– Правда? Пап, слышишь, что Марша предлагает? А разве можно? – Лейла углубилась в свои фантазии, даже запрыгала от радости, привлекая попрыгать Тоню.
Антон коротко обрисовал ситуацию в плане того, что он предлагает Марше и Тоне поехать с ними домой, повидать город, побыть всем вместе, а заодно обсудить с мамой-Сашей возможность проживания Лейлы у Марши в Питере.
– Да, кстати, Марша, пригласи Сей Сеича, встретимся в Москве и поедем к нам знакомиться!
– Давай, Марша, давай, посмотришь, как все изменилось с тех пор! – Лейла была такая взбудораженная, что прыгала, обнималась с Маршей и Тоней, заодно и с Томасом. Привлекала поддержать предложение Антона Ольгу Викторовну.
– Поезжай, Марша, обязательно. Случай удобный, и мужа пригласи, вы точно не пожалеете, плохо, что не составлю вам компанию: я еще поживу у подруги в Штутгарте около месяца, – уговаривала Маршу Ольга Викторовна.
– Ну что, Антоша, – Марша обратилась к Тоне, – поедем в город К., к Лейле в гости?
– Поедем, мне у Лейлы все надо рассмотреть.
– А как же я? – спросил грустный Томас, – я тоже хочу!
– Ты приедешь летом, на каникулах, в июле, хорошо? Правда же, пап?
– Мне кажется, это было бы здорово, сможешь пожить у нас месяц или два, сейчас ведь Лейла побудет дома пару дней до выходных и поедет учиться, она много пропустила, как и ты, насколько я понимаю.
Друзья дошли до центральных ворот и решили, что пришло время потихоньку направляться к ресторану «Michelangelo» на обед с фрау Ирмой и херром Мартином.
Обед прошел великолепно, в прекрасной атмосфере ресторана с итальянской кухней. Доктор Мартин пояснил выбор заведения тем, что русские обычно предпочитают итальянскую еду немецкой. Он сам заказал блюда, предварительно справившись о вкусах и пристрастиях каждого. Доктор Мартин общался дружелюбно, с улыбкой, говорил негромко. Лейла после рассказа Томаса особенно пристально наблюдала за Ирмой. А та вела себя безукоризненно – тактично, предупредительно, внимательно по отношению к Мартину Вульфу и гостям.
Херр Мартин Вульф сам выбрал вино, а когда официант разлил его по бокалам, провозгласил тост:
– Давайте почтим память безвременно покинувшего этот мир моего брата Генриха, а также его сына Николая и супругу Илену. Таким вот чудесным образом мы встретились и говорим о них с любовью. Мы представители разных стран и народов. Наши страны пережили много тяжких событий, но, несмотря на это, мы, простые люди, встретились и нашли понимание.
Все выпили не чокаясь. Мартин Вульф решил, что не стоит поддерживать атмосферу неожиданной грусти, и стал рассказывать всякие забавные истории из жизни города. Томас едва успевал переводить. Они еще несколько раз выпивали, и речи все время произносил херр Мартин. Антон не знал, как принято у них, в Германии, вдруг как в Грузии, где один человек-тамада ведет застолье, и поэтому не решился перебивать ход трапезы своими тостами. Когда обед закончился и все прощались, он от души поблагодарил Мартина Вульфа за прием и предоставленную ценную информацию о Маргарете Враницки, а еще пожелал ему как можно дольше чувствовать себя молодым, здоровым и работоспособным.
Решили обратно в Мюнхен ехать на машине. Томас взял напрокат автомобиль и вызвался быть водителем. Ольга Викторовна еще раньше предупредила, что поедет в Штутгарт сразу из Ротенбурга на такси, так ей было проще добираться, но с остальными получалось немного не по пути. Друзья сначала проводили Ольгу Викторовну, а потом уж тронулись сами. Томас вел машину довольно спокойно и уверенно, говорил мало, на переднем сидении рядом с ним устроился Антон, общаться им между собой было не слишком удобно. Антон не знал немецкий, поэтому говорил с Томасом на русском. Он немного развил тему о возможности приезда Томаса летом в июле к ним в гости.
Лейла без перерыва болтала с Маршей. Тоня в детском кресле сидела посередине и крутила головой от одной собеседнице к другой. Лейла вынудила Маршу позвонить в Питер мужу немедленно, прямо из машины. Получив одобрение от Сей Сеича на предмет поездки в город К., Марша пригласила его составить им компанию. Таким образом, все возможные препятствия были устранены. Договорились о встрече в Москве на железнодорожном вокзале – на тот случай, если Марше не удастся поменять билеты и лететь на одном самолете с Лейлой и Антоном до Москвы.
Пребывание Лейлы и всей компании в Германии подходило к концу. Расставаться было жалко, особенно переживал Томас. Он шептался с Лейлой, писал ей в блокнот все свои адреса, телефоны, а также телефоны родителей и друзей. Он очень боялся потеряться с ней.
– Лея, эх, ну что же ты уезжаешь? Лея, я не могу без тебя! Ты знаешь об этом? Ты не забудешь мне звонить? Через три месяца я приеду. Выучу русский хорошо, удивишься, вот посмотришь!
– Томас, ты что, сомневаешься во мне, я же обещала звонить, писать и ждать тебя в нашем общем доме, – Лейла специально так сказала – «в общем доме», чтобы Томасу было приятно.
Он и вправду заулыбался, потом погрозил ей пальцем:
– Смотри там! Хорошо учись!
– Конечно, вот приеду и начну вкалывать!
Томас не понял, что она имеет в виду, махнул рукой.
– Вот выучу русский, узнаешь, как со мной шутить.
– А я выучу немецкий и приеду к тебе, – неожиданно пожалела его Тоня.
– Приезжай, матрешка!
Продолжение (глава 48) http://www.proza.ru/2015/11/03/230