– Мэтти? Мэтти, постой, куда ты так спешишь?
Маленький мальчик с курчавой светлой головкой и большими зелеными глазами едва ли поспевал за своим старшим братом, который, искоса бросая хмурый взгляд на тот или иной аттракцион, уверенно шагал мимо. Ему это было неинтересно, чего не скажешь о Дэниэле, который буквально искрился от восторга.
Площадь была заполнена оголтелой массой народа. Ощущение складывалось, словно весь город сошел в одно место в ожидании чего-то действительно масштабного и грандиозного. На фоне общего веселья играла громкая цирковая музыка, зазывая народ на праздник. В воздухе стоял запах жареного попкорна и другой не менее аппетитной сладости, от которого появлялось сильное желание остановиться у одного из тех ржавых фургончиков, чтобы перекусить хот-догом или сладкой ватой. Где-то вдалеке плясали яркие огни, напоминающие желтых светлячков, освещавших гигантскую площадь. Старики и дети, мужчины и женщины, девушки и юноши, все они находились здесь – на карнавале.
***
Скромный и неприметный городок Барбридж неожиданно посетил цирк. Все улицы тут же оказались заклеены рекламными плакатами, приглашающими на самый грандиозный и незабываемый вечер. Экзотические животные, клоуны, факиры, силачи, гимнасты, акробаты и циркачи, а также множество других увлекательных вещей. Программа мероприятия действительно обещала быть интересной, хоть и тщательно интриговала своим финалом.
Исполинский красный шатер расположился за городом и возвышался над всеми другими домами, которые на его фоне казались маленькими, неотесанными хибарками. Но вот артистов никто не видел, словно они все время проводили внутри, репетируя номера к грядущему представлению.
Мэттью хотел пригласить свою подругу из старшей школы, но вот беда, за ним, как назло, увязался его назойливый младший братец. И он мог бы от него отвязаться, если бы не одно «но» – родители. Их незабвенный любимый сын захотел отправиться на шоу, поглазеть на говорящих медведей. Малыш Дэниэл считал, что дрессированные медведи умеют разговаривать и ходить на двух лапах, а также кататься на велосипеде и есть рыбу. Отец строго приказал не отходить от брата ни на шаг, а как в такой ситуации побыть с девушкой наедине? Мэттью просто переполняла ненависть, однако ничего поделать с этим он не мог, ведь без Дэниэла родители запрещали идти и ему.
– Мэтти, а мы увидим слонов? – спросил мальчик.
– Не знаю, – раздраженно ответил парень. Милое имя Мэтти, которым его так любил называть младший брат, дико выводило его из себя.
– А медведи, медведи там тоже будут? – не унимался ребенок, нервно растягивая левый рукав черной кожаной куртки Мэттью.
– Хватит донимать меня своими тупыми вопросами, малявка! – взорвался парень. Дэниэл покорно замолчал и в последующее время не проронил ни слова, опасаясь очередной вспышки гнева от старшего брата. Они миновали тир, где группа ребятишек, стоявших вдоль бортика, расстреливали мишени из пневматических винтовок. Одна молодая пара держалась за руки в очереди на колесо обозрения, которое сказочно переливалось разноцветьем и светилось во тьме; размерами же оно ничуть не уступало гигантскому шатру, и если ты оказывался на самой его вершине, серый городишко открывался, как на ладони.
– Эй, Мэттью!
Кто-то окликнул парня из шумной толпы. Он резко повернулся и чуть было не столкнулся лоб в лоб с рыжеволосой миловидной девушкой.
– Вики? – изумленно воскликнул Мэттью. – Я думал, ты осталась дома.
– Нет, гуляю с друзьями. Здесь так весело, – сказала она, помахав рукой двум своим подругам, но, кажется, девушки не заметили этого. Остановившись в стороне, они увлеченно наблюдали за представлением факира, который ловко управлялся с огнем, вызывая новые и новые аплодисменты у зачарованной публики. Судя по всему, он был индийского происхождения, со сморщенной дряблой красной кожей, лицо загримировано и изрисовано непонятными символами и татуировками, которые также покрывали его голый торс, голову украшал черный тюрбан. Странно, но подобный грим носили все артисты цирковой труппы.
«Как на похоронах», – подумал Мэттью, но не решился высказаться вслух.
– Мэтти, – шепотом позвал его мальчик, который по-прежнему держался за его спиной. Парень предпочел проигнорировать просьбу младшего брата или просто ее не услышал из-за общего гула, подхватываемого карнавальной музыкой.
Внимание Дэниэла привлек высокий худой незнакомец в цилиндре и сером костюме. Он держался в тени, подальше от других, но выглядел нездешним, возможно, один из представителей цирка, хоть и без этого дурацкого грима. У него были густая черная борода, длинный заостренный нос и большие круглые глаза. В руке он крепко держал трость с набалдашником в виде собачьей головы. Заметив, что мальчик наблюдает за ним, он неожиданно скорчил забавную рожу: надул щеки и безмолвно зашевелил губами, как рыба в воде. Затем достал изо рта красный мячик, а за ним и второй, словно они все это время прятались у него под щеками. Незнакомец бросил один из мячиков на землю, и он тут же покатился к мальчику, впечатленному фокусом. Ранее никогда не видавший подобного, он посчитал это самым настоящим волшебством, а странного человека в сером костюме – волшебником, и сразу же проникся к нему доверием. Мячик со шлепком ударился о ботинок ребенка, который незамедлительно поспешил подобрать его и осмотреть. Наконец оторвавшись от своей находки, Дэниэл слегка растерялся, потеряв волшебника из виду. Он хотел еще фокусов. Неуверенно мальчик выступил вперед, обводя взглядом пространство перед собой, пока едва не различил вдалеке цилиндр. Незнакомец куда-то спешил, и Дэниэл решил последовать за ним в надежде, что тот научит его магии, и быть может, покажет, где тут у них обитают говорящие медведи. Дэниэл смешался с людским потоком, шагая точно за черным цилиндром.
– Слушай, раз уж мы с тобой оба оказались здесь в такое время суток, не хочешь сходить со мной на колесо обозрения? – спросил Мэттью, почесав рукой затылок.
– Конечно, думаю, девчонки будут не против, – сказала Вики.
– Отлично, – обрадовался парень, прокручивая в мыслях дальнейший план действий. Он начисто позабыл о строгом указании отца внимательно присматривать за младшим братом.
***
Дэниэл шел за ним, стараясь не отставать, пока мужчина не переступил порог того самого величественного шатра, где готовились все артисты и откуда время от времени доносились звуки оркестра, смеха и аплодисментов. Недолго раздумывая, мальчик отдернул красные занавески и проследовал за волшебником вовнутрь.
Его встретили тьма и тишина, но только на пару минут, а после резко вспыхнул свет, и Дэниэл в изумлении раскрыл рот. Он стоял посреди гигантской цирковой арены, окруженный пустующими зрительскими сидениями, плохо освещенными прожекторами. В верхнем ряду, куда не доходил свет, кто-то сидел и с интересом наблюдал за мальчиком. Дэниэл хотел было задать ему вопрос, но его прервал взволнованный скрипучий голос:
– Ты не один из нас. Кто ты? Что ты здесь делаешь?
И вновь он не дал ответить мальчику:
– А-а, ты, наверное, один из этих.
– Извините, а о ком вы говорите? – вежливо поинтересовался ребенок, по-прежнему держась на том же месте – в центре широкого круга, словно был на каком-то прослушивании или индивидуальной репетиции.
– О вас, любопытных, кто приходит сюда поглазеть на нас, даже если мы ставим воспрещающие знаки.
– Извините, я не видел никакого знака. Я кое-кого здесь ищу.
– Ну, разумеется, не видел.
Он лениво поднялся с места, разводя длинные руки в стороны. Этот некто был широкоплечий, с пышной кудрявой шевелюрой и смешным голосом, словно постоянно кого-то передразнивал. Его подошвы гулко ударялись об пол, когда он медленно спускался к Дэниэлу.
На предпоследней ступени он буквально перепрыгнул через барьер и оказался в красном круге, показавшись мальчику во всем своем обличии.
– Страшно? – прохрипел он зловещим голосом. Мертвецки бледное, потрескавшееся лицо украшал мрачный грим; черные толстые линии расходились от уголков его губ, образуя жуткое подобие натянутой улыбки; одеждой служил клоунский наряд, который Дэниэл, несомненно, узнал. В прошлом году на его дне рождения отец надел такой же костюм и весь вечер строил из себя глупого растяпу.
– Нет, – ответил мальчик.
– Почему? – изобразил он на лице фальшивую грусть.
– Ты ведь клоун, а клоуны веселые и добрые.
– Кто тебе такое сказал, малыш? – продолжал он свою игру.
– Папа.
– Ты пришел с ним?
– Нет, с братом.
– Где же он, почему не с тобой?
– Он, – тут ребенок запнулся и с грустью опустил голову, – он сейчас занят.
– Как же он отпустил тебя гулять одного? Ты же можешь заблудиться и не попасть домой, – в очередной раз проскользнуло ложное беспокойство клоуна, звучавшее так явно, словно он и не скрывал этого. Но мальчик отвечал совершенно искренне и серьезно, как если бы не замечал или не хотел замечать наигранности, выглядевшей, как издевательство над его горем.
– Он меня ненавидит, – признался Дэниэл, стараясь сдержать слезы, чтобы не показаться слабым в глазах новообретенного друга. – Он всех ненавидит. Мэтти часто ругается с родителями. Он говорит, что, когда вырастет, сделает все возможное, чтобы уехать из этого города на другой край света. Один раз я сказал, что хочу вместе с ним, но он сказал, что я одна из главных причин, по которым он желает от нас сбежать. Я не сделал ему ничего плохого...
– Ты любишь своего брата? – отозвался клоун, неожиданно скривившись в гримасе. Его буквально передернуло от собственных же слов, но усилием воли он подавил в себе это чувство.
– Да, – кивнул мальчик.
– Ты бы хотел видеть его счастливым? – спросил он.
– Конечно.
За кулисами внезапно раздался дикий скрежет, словно заработало сразу несколько электропил. На арене бешено замигал свет, и малыш Дэниэл увидел за одним из зрительских кресел того самого бородатого волшебника в сером костюме и с деревянной тростью. Он пристально смотрел на мальчика, не отводя взгляда; глаза его сверкали, как две кометы. Клоун повернулся в его сторону и хмуро мотнул головой, словно нехотя с чем-то соглашаясь, а затем снова вернулся к ребенку.
– Нам пора, Дэниэл, – крикнул он сквозь шум и широко улыбнулся. Черные линии расплылись по его бледным щекам, точно змеи, а в безумных глазах отражалось зловещее мерцание света от прожекторов. Кажется, намечалось представление, которое должно было быть незабываемым.
***
– Какая же ты свинья! – раздраженно крикнула Вики, выбираясь из маленькой красной кабинки. На самой вершине колеса обозрения Мэттью начал бесцеремонно приставать к девушке, считая, что для этого наступило подходящее время и место; он неумело пытался ее обнять и поцеловать, но выходило это грубо, вызывая с ее стороны лишь отвращение и гнев.
Не успела Вики пройти и пары метров, как тут же подбежали две ее подруги, которые с беспокойством стали расспрашивать, где она была. Они удалились, оставив парня одного. Он не собирался догонять ее и извиняться.
– Ну и пожалуйста! Валите вы все к черту! – с горечью сказал он сам себе. Больше Мэттью не хотел веселиться и собирался домой, когда вдруг замер на месте, вспоминая о том, что глодало его все это время, пока он ехал в этом чертовом колесе. Что-то важное, о чем он забыл, но сознание не давало покоя. Дэниэл! Малыш Дэниэл пропал. Не то чтобы это беда была номером один в списке Мэттью, но как это объяснить родителям, которые точно не поймут его позиции?
Мэттью пристально оглядел живую площадь, однако в такой толпе найти маленького и, скорее всего, испуганного мальчика было очень трудно.
– Дэниэл? Дэниэл?! – звал его брат, бредя по дороге. – Дэниэл, черт бы тебя побрал, ну где ты? Дэниэл?
Он видел блаженно улыбающиеся лица людей, катающихся на аттракционах; крики, смех и бесконечная музыка, которая уже вызывала тошноту и головную боль, рвотные спазмы. Краснокожий факир, изрисованный татуировками, выпускал изо рта огнедышащее пламя подобно дракону. Все те же лица и тот же звук, и запах сладкой ваты слились в один большой поток, каруселью кружащийся перед глазами парня. Он обыскал каждый закоулок, заглядывал в лачугу старой гадалки, но нигде не мог отыскать своего младшего брата, словно тот испарился.
Наконец, оставалось последнее место, куда он еще не заглядывал. Парень стоял перед шатром и прислушивался к неразборчивым звукам, исходившим оттуда. Кажется, играла фанфарная музыка, как на каком-нибудь торжественном мероприятии; туда собирался ворваться разъяренный и вконец уставший Мэттью.
Отдёргивая занавески, он уже отчётливо представлял в голове, как будет жестоко наказывать непослушного брата за то, что он заставил целый час разыскивать его и бегать по этому грязному зоопарку.
Мэттью удивился тому, как стало резко тихо, когда он вошёл во внутрь помещения, словно все это время находился в другом параллельном мире. Его встретила арена своим преданным одиноким молчанием.
– Дэниэл? Ты здесь? – окликнул парень шёпотом, словно боялся кого-то потревожить, но здесь любой малейший шорох отдавался громким эхом. – Дэниэл? Проклятье! Дэниэл?
Он достиг середины, когда неожиданно сверху на него что-то прыгнуло; оно схватило его за шею и не отпускало, сжимая крепче. Мэттью в ужасе закричал. Сражаясь с неизвестным противником, он отпрыгнул назад и только потом осознал, что это "нечто" было всего-навсего манекеном, подвешенным за верёвку к куполу шатра.
По залу прокатился басистый хохот, от чего парень вздрогнул. Обернувшись, он увидел в конце арены клоуна, на лице которого играла странная улыбка, а из-за грима она казалась неестественно широкой, что более всего вызывало животный страх.
– Какого чёрта здесь происходит? – нервно выругался парень; его грудь тяжело вздымалась. – Где мой брат?
– А ты должно быть Мэттью – старший брат Дэниэла, – проскрипел клоун. – Он говорил, что ты придешь. Приятно видеть тебя среди нас.
– Где мой брат? – снова спросил Мэттью.
– К сожалению, он ушёл. Но ты останешься.
– Куда он ушёл?
– Это не важно, – сказал клоун. С каким холодным спокойствием он произносил свою речь. И с каким жестоким и ненормальным взглядом смотрел на Мэттью, а когда при всём этом улыбнулся своей мрачной, безумной улыбкой, в которой сквозило что-то противоречивое, чудовищное и потустороннее, с той же ноткой спокойствия добавил:
– Ведь ты останешься с нами...
Пауза длилась недолго, пока парень переваривал информацию и разгадывал смысл открывшейся фразы.
– Что за бред вы несёте? Я только искал брата, мне нужно идти, возможно, он заблудился и ищет дорогу домой... родители будут беспокоиться, я-я-я должен отвести его к ним...
Он ещё продолжал что-то неуверенно щебетать, когда клоун медленно стал качать головой по сторонам в знак несогласия.
В груди Мэттью нарастал ужас; заколотилось сердце, как птица, запертая в клетке, нуждающаяся в свободе.
– Нет, Мэттью, ты останешься с нами. Мы могли позволить уйти только одному, но второго отпустить мы не можем. Ты теперь будешь с нами, Мэттью... навсегда! – с чрезмерным восторгом заявил клоун, показательно вытянув руки в стороны и приближаясь к нему.
– Нет! Идите к чёрту! Отвалите от меня! – истошно завопил он не своим от страха голосом. – Вас всех посадят за похищение! Пожалуйста, позвольте мне уйти! Пожалуйста! Отпустите меня!
Мэттью хотел сбежать, попробовать вырваться, но был встречен и окружён со всех сторон актёрами этого кошмарного, проклятого цирка, появившимися так внезапно, словно из-под земли. Клоуны в смешных, цветных париках скалились, пели на неизвестном языке и задыхались в иступлённом хохоте, создавая невыносимую какофонию, царившую на сцене. Их бледные, мёртвые лица преобразились, обнажая нестерпимо ужасающие образы. Клыки и звериные лица. Они вызывали в душе Мэтти мятежные чувства и ощущения гнилого торжества, далекого от самых безобразных людских праздников; вызывая отторжение от этой реальности, разрушающей любую стойкую психику и превращая её в прах. Заиграла цирковая музыка. Наступил долгожданный праздник; только их праздник, на котором не смело присутствовать ни одно здоровое, смертное существо; в ночь полнолуния, в эту особенную для них бесстыдную ночь веселья и порока.
Из последних сил Мэттью предпринял попытку выскользнуть на волю к свежему воздуху и прохладной зелёной траве, ласковому небу и ярким светлым звёздам, соединяющим его тонкой нитью с тем человеческим миром.
– Ты останешься с нами, Мэттью. Теперь ты наш, теперь ты наш, – скандировали голоса, передразнивая друг друга. – Навечно с нами, Мэттью. Навечно с нами! Пан, Молох, Мормо, Кер! Самну, Римон, Мардук, Нергал! – жутко напевали они, стремительно увеличивая ритм.
Крики не прекращались.
***
Дэниэл не помнил, как оказался в глухом, тёмном переулке. Улица тоже была ему незнакомой. Мальчика встретил тучный мужчина с усами и доброй улыбкой, который и привёл его домой. Однако Мэттью домой так и не вернулся. Дэниэл не смог объяснить, что же на самом деле произошло на площади, и некоторые моменты умолчал по личной просьбе мужчины в сером костюме, который представился ему, как хозяин и владелец этого загадочного цирка.
Карнавал уехал. И слёзы радости мгновенно обратились в слёзы горя и страдания. Родители Дэниэла сильно горевали по их без вести пропавшему сыну. Многие месяцы его пытались искать, но это так и не принесло никаких результатов.
Однако Дэниэл не перестает верить, что когда-нибудь этот же цирк вновь заглянет в их скромный городок, и он встретится со своим любимым старшим братом. Волшебник обещал ему, что так оно и будет совсем скоро. Он сказал, что малыш Дэниэл и сам сможет присоединиться к их цирковой труппе через пару лет. Тогда он научит его магии, и Дэниэл наконец сумеет пообщаться с говорящими медведями. Он сдержит обещание. Ведь все волшебники добрые, не так ли?
В тот день стояла жара. Дул сухой, знойный ветер и шататься по узким, раскалённым улицам отбивало всякое желание. Мальчик вышел из дома только на пару минут, чтобы проверить почтовый ящик. Вернулся он уже с целой грудой газет и писем, которые аккуратно разложил на столе в гостиной. Мать переходила из одной комнаты в другую, выполняя роль гувернантки, тщательно смахивала пыль с мебели сухой тряпкой. Дэниэл распечатал один из конвертов, который, как выяснилось, прислали из налоговой, ещё одним оказалось письмо от бабушки, а вот у третьего не было указано отправителя.
– Дэни, сынок, не хочешь пообедать? – донесся из кухни нежный голос матери. Но Дэниэл не ответил. Потными руками он открыл конверт и достал оттуда листок. На нём была единственная надпись, выведенная чёрными печатными буквами:
"Скоро увидимся, братишка".
У ребёнка взволнованно забилось сердце, однако это было не всё, хоть в первый раз он и не заметил, но помимо белого листка в конверте лежало нечто ещё. Нечто маленькое, квадратной формы - фотография. Да, цветная фотография, которую Дэниэл вынул на поверхность и положил перед собой на стол. Лёгкая улыбка тронула пухлые уголки губ мальчика. Чья-то тень внезапно накрыла стол, и наступила гробовая тишина, длившаяся пару секунд.
– Откуда это у тебя, Дэниэл? – поражённо вымолвила его мама. – Сынок, кто это прислал? Сынок? Боже мой, Господи, Боже мой.
На фотографии был изображен Мэттью, тот самый хмурый, невыносимый парень Мэттью, некогда проклинавший весь мир и людей населявших его, но сейчас он улыбался. Белое, как мел, лицо украшал грим, расписанный в чёрных тонах и придававший его губам подобие широко натянутой, безудержной улыбки, больше походившей на звериный оскал; серые глаза окружали толстые чёрные линии; он действительно улыбался, хоть это и напоминало что-то безумное, отталкивающее и нечеловеческое. Вместо коротких, прилизанных гелем волос – кудрявая рыжая шевелюра. Его было просто не узнать, и только глаза выдавали в нём прежние черты. Он стоял на высоком, цирковом подиуме посреди галдящей толпы, словно только что успешно завершилось представление, и зрители покидали свои места. Рядом был кто-то ещё, но, видимо, из-за дефекта камеры лицо неизвестного оказалось размытым, поэтому понять, кто этот второй, не представлялось возможным.
«Скоро Мэтти приедет домой, – с надеждой подумал Дэниэл. – Они уже в пути. Скоро я увижу своего брата»
Конец