Алина в стране чудес
Зачем люди пишут стихи? Почему этот жанр не выродился даже в наше сверхпрагматичное время? Я не раз задавал себе эти вопросы, но никакого сколько-нибудь убедительного (даже для себя) ответа найти так и не смог. Видимо, это одна из сущностей или ипостасей духовного мира, и её следует принять, как нечто данное и обсуждению не подлежащее. Просто факт, а факты, как известно,– упрямая вещь.
Все эти мысли вновь пришли мне в голову при чтении новой книги стихов Алины Мальцевой «Звенящее счастье» (СПб, 2014). И опять-таки ответа я не нашёл, а просто погрузился в поэтическую стихию, которая подобна морской и о которой сама поэтесса сказала:
Тебе одной – пульсировать нетленной и отвечать голубизной на встречное свечение вселенной… ( Стр. 14)
Сказано на редкость ёмко, видимо, это «встречное свечение вселенной» и даёт импульс подлинному творческому дарованию.
Алина Мальцева в литературе далеко не новичок, и вниманием читателей она не обижена, да и мне, грешному, уже доводилось о ней писать, и не раз. Но эта книга – явно не рядовая и по объёму, и по значению. Во многом она, – пусть и предварительный, – но всё же итог серьёзной поэтической биографии, житейского опыта и, как говорил классик, «ума холодных размышлений и сердца горестных замет».
Несмотря на это сборник в основном состоит из новых стихов , – иными словами, автор как бы заново переосмысливает и перечувствует прожитое и находит для этого свежие слова и образы, а не просто предлагает читателю некое «избранное». Вот почему, говоря об этом сборнике, следует, видимо, и подумать о нём по-новому, как о значительном этапе творчества, чем о простой сумме накопленного литературного опыта.
Любой, кто хотя бы немного знаком с поэзией Алины Мальцевой, знает, что менее всего её стихи можно назвать сугубо «дамской» лирикой. О чём и как бы она ни писала, она пишет всегда уверенно, твёрдо, обдуманно и даже подчас жёстко. Эта манера присуща ей органически и полностью отвечает самому складу её личности. Алина Мальцева всегда уверена в себе, всегда знает, что говорит, делает и пишет. Поистине, по слову знаменитого немецкого реформатора М. Лютера, «на том стою и не могу иначе». Качество в наши дни редкое и тем более значительное. Но, само собой разумеется, это вовсе не означает, что речь идёт о какой-то внутренней замкнутости или ограниченности. И нежнейший Блок, и громокипящий Маяковский тоже были людьми внутренне цельными и прекрасно понимали, что они пишут. Я имею в виду то, что называется творческой убеждённостью, «лица не общим выраженьем». Алина Мальцева, как никто другой, всегда «гнёт своё», всегда идёт собственным курсом, никогда не следуя той или иной литературной моде или течению. Это очень и очень важно для понимания её поэтического облика, особенно в наше время, когда многие «закоренелые» социалистические реалисты очень быстро перекрасились то в постмодернистов, то в православных, то вообще невесть в кого, только бы держать нос по ветру.
Алина Мальцева, как говорится, не из их числа: она всегда был и остаётся верна лирическому началу, которое с годами только крепнет, освобождаясь от излишней мелодраматичности, что ли, которая иногда сквозила в её ранних произведениях. А основные вопросы – они остаются теми же: о смысле жизни, о судьбе, о женской доле, о многом, многом другом. «Зачем я родилась такая, что маюсь чьею-то виной?» (с. 31), – как бы спрашивает себя автор, и как мог бы спросить всякий, кто понимает, что все за всех в ответе.
А вот о женской, даже «бабской» сути, которая по мысли поэтессы ярче всего символизируется в природе образом осины с её трепетной листвой:
Она и резво и крылато дрожит на тонких черенках, ознобом радостным объята, как будто бы стоять века
на фоне колких елей хмурых осине в стойком трепетанье и женской удивляясь натурой, и данной свыше силой тайной… (с.35).
«Тайная сила» женской сущности, как и «встречное свечение вселенной» – для Алины Мальцевой ключевые понятия и символы, поэтому и мир открывается ей в каждом явлении, как неведомое чудо, как «страна чудес», в которую хочется не просто попасть, но которая дана нам просто так, даром – надо только уметь вглядеться «с точки зрения чудесного». И тогда откроются тайны небывалые:
Вот я и вышла вне измерений и вне сомнений, скинув усталость , что бы ни сталось! – вышла за крыши кронные елей – в мир параллельный. (Стр. 41)
В этих параллельных мирах возможно всё, потому что при таком взгляде в поэтическом зрении появляется «многозрачность» (стр. 71). Мир начинает выглядеть сверкающим и разноцветным, несмотря на боль и страдания, так что даже смерть вы глядит не просто подругой, а даже «сестрой»:
Но печаль скрытой нотою длинной всё ж, прижиться сумела посметь в стойком запахе горькой полыни как сестра той, что названа «смерть». (Стр. 78)
На память сразу же приходит пастернаковское «сестра моя жизнь». Ну, что ж, время идёт, кому-то и смерть тоже сестра, как и горечь полыни, – мир открывается с разных сторон и по-разному.
Ведь туда я открыла дверь, где не нужно мне ждать кого-то. ( Стр. 87).
В этих словах не просто горечь от осознания человеческого одиночества на земле, но и гордое чувство своей самодостаточности, происходящей от связи с величием вселенной, ощущение её потустороннего «свечения», которое таинственным светом пронизывает всю книгу.
Последний раздел сборника назван «Кочующее пламя». Это в основном стихи о любви и житейских утратах. Любовь у Алины Мальцевой – это не светлое чувство восторженности и обожания, и даже не страсть – а главным образом боль и горечь потерь, это «пламя», которое не греет, но обжигает. Ну, что же, и так бывает. И это неотъемлемая черта жизненного цикла.
Я уже говорил, что для Алины Мальцевой мир – это не область восторгов и упоений, это мир тревог, тайн и загадок. Область чудесного и волшебного. Повторим это ещё раз в заключение и добавим, что разгадывать тайны этого мира можно бесконечно. Для этого нужен особый дар, и этот дар у поэтессы есть.
Декабрь 2014 г.