Он, действительно, дал мне выпить какой-то порошок, но эффекта я не заметил. Больше всего на свете хотелось лечь и ни о чём не думать, но я спешил, поэтому, ещё раз проверив путы и кляп Морхэрти, кое-как привёл себя в порядок, накинул на плечи альмавиву и сделал Уотсону знак следовать за мной.
- Что же письмо? - спросил он, без особенного, впрочем, интереса.
- Сначала всё-таки люди, письма - после.
- И куда мы? К Кланси?
- Нет. К сестре Мур.
Он чуть приподнял брови, но не возразил. Оставив Морхэрти на его месте и заперев покрепче дверь, мы принялись спускаться вниз, к санаторию.
- Поглядывайте по сторонам, - сдержав невольный смешок, сказал я Уотсону. - Если Вьоджин отпустили одну, ей может захотеться пристрелить кого-нибудь из нас. А стреляет она, как мы уже могли убедиться, неплохо.
- Я всё-таки не постигаю, - пробормотал он потерянно. - Смерть, кровь, такие комбинации - и всё просто ради наживы? Я не могу до конца вам поверить, Холмс.
- Не только ради наживы. Ещё и ради власти. Некоторым нравится играть чужой волей и чужими жизнями. А прибыль при этом - приятный бонус.
- Но ведь это чудовищно!
- Да, - согласился я. - Чудовищно. Но вполне в человеческой природе.
В санатории чувствовалось смятение - мы увидели Людку, разговаривающую с кем-то из санитаров встревожено и на повышенных тонах, едва вошли в вестибюль.
- Здесь полиция, - сообщила она, едва завидев нас. - Этот настырный Кланси выразил желание побеседовать с хозяйкой, и они выставили меня прочь, а сами беседуют там, в её комнате. Вы же его разыскиваете, надо полагать? Говорят, там, наверху, нашли ещё одно мёртвое тело.
- Нет. Мы сейчас не хотим говорить с полицией, - возразил я. - Вот с вами мы бы, пожалуй, поговорили, и то не прямо сейчас, а сперва нам нужно повидаться с другим человеком. Скажите, леди Ровэна здесь?
Уотсон ничего не сказал, но я увидел краем глаза, как удивлённо взлетели его брови.
- Леди Ровэна уехала вчера вечером, - сказал нам санитар. - С разрешения полиции, разумеется - без разрешения полиции отсюда никто не может отбыть - даже сумасшедший Фрейзер. Так что вы опоздали.
- А госпожа Кэтрин Вульф?
- Она ещё здесь.
- По этим скоропалительным отъездам я мог бы выверить списки потерпевших от шантажа жертв, - сказал я Уотсону, едва мы прошли мимо Людки и её собеседника к лестнице.
- На что вам нужна леди Ровэна?
- Мне она вовсе не нужна - назвал первое попавшееся имя. Мне, как я и сказал, нужна сестра Мур, и поскорее, пока до неё не добралась наша противница. В этой истории, Уотсон, с самого начала всё обстояло несколько не так и было не таково, каким кажется. Признаюсь, я оказался совершенно не готов - не к образу мысли, не к могучему интеллекту своего неприятеля, а к его беспринципности и безжалостности. Боюсь, эти качества в столь яркой демонстрации затмили мой разум - я просто не мог поверить, что такое возможно, искал мотивы, рассчитывал вычислить одиозную фигуру. А мотивы оказались таковыми же, какие заставляют меня из раза в раз покупать вместо отличных дорогих конфет к чаю засахаренные орешки - лакомство уличных мальчишек и небогатых детей мастеровых.
- Так что же это за мотивы? - заинтригованный, спросил Уотсон, даже шаг придержав - впрочем, к тому моменту, поднявшись по лестнице, мы уже поравнялись с дверью в комнату сестры Мур.
- Просто нравится. Вот единственный мотив. Нравится - и ничего больше. Мне - засахаренные орешки, ей - смертельная игра людьми. Возможно, она чувствует себя этакой Лиллит, затевая подобные игры… Уотсон, я не верю в переселение душ, но в это едва ли двадцатипятилетнее создание явно вселилось то, чему имя - легион.
Глава одиннадцатая
ИСПОВЕДЬ СИНЕГО ЧУЛКА
УОТСОН
Холмс не стал стучать - он просто поднял руку и толкнул дверь, не заботясь, в каком виде застанет хозяйку комнаты, и что она при этом подумает.
Сестра Мур стояла у окна, спиной к нам, и она резко повернулась на скрип двери. Я увидел, что глаза её покраснели и припухли от слёз.
- Вы! - резко, почти гневно, воскликнула она.
- По-моему, - медленно проговорил Холмс, - у вас было достаточно оснований ожидать нашего визита. Разговор намечается долгий, так что, пожалуй, нам всем лучше сесть, как вы думаете?
- С чего вы взяли, что у нас с вами должен вообще состояться хоть какой-то разговор? - неприязненно спросила сестра Мур.
- А разве вы сами не хотели этого разговора?
- Слишком поздно, - выдохнула она. - Всё, что могло произойти, уже произошло, так что вы опоздали, мистер Холмс. Все уже мертвы, и всех жрут черви. Вы никого не спасли. Я никого не спасла, да и самой мне, я полагаю, недолго осталось.
Я увидел, что при этих её словах Холмс смертельно побледнел, хотя и до них он не мог похвастаться румянцем - её упрёки явно достигли цели и больно ударили сыщика.
- Не все, - тем не менее, глухо проговорил он. - Ребёнок ещё жив.
- Ребёнок! - с горечью воскликнула она. - Это был настоящий козырь. Он так похож на своего отца, так нереально похож на своего отца, что я надеялась, первый же взгляд на него…
- …всё ещё больше запутает, - с не меньшей горечью угрюмо сказал Холмс. - Я перестал верить Уотсону, а он и с самого начала не верил мне. Послушайте, мисс Мур, у нас совсем не осталось времени на шарады. Давайте говорить начистоту: отец этого ребёнка, действительно, доктор Уотсон? Вы наверняка знаете?
У меня чесался язык вставить здесь свою реплику, но Холмс наступил мне на ногу каблуком, и я промолчал, повинуясь его запрету машинально, в силу многолетней привычки.
Сестра Мур даже не посмотрела на меня.
- Это не так сложно устроить, если знать фармакологию и физиологию. Доктор Уотсон может и не подозревать о том, что сделался донором спермы.
- Зачем же это было проделано?
- Вьоджин и мой муж устроили это, чтобы получить козырную карту против вас. Ещё больше года назад.
- Зачем вы говорите о докторе Морхэрти «муж»? Он ведь не ваш муж, а муж вашей сестры. Вы только влюблены в него, не так ли?
- А кто вам сказал, что я вообще говорю о докторе Морхэрти? Мой муж - другой Морхэрти, вы знаете его, как Стража Водопада, и он был только что убит вами, доктор Уотсон, если верить тому, что говорит полиция.
- Морган? Морган - ваш муж? Но разве не он - муж служанки Крассовской Людки?
- Вас удивит это, конечно, господа, но у мужчины может быть не одна жена.
- Законная - одна, - сказал Холмс. - Если, конечно, речь не идёт о мормонах или мусульманах.
- Ах, что такое закон! - усмехнулась сестра Мур. - Мы сошлись с Себастиано уже очень давно, и Людка об этом знала.
- Забавно. А его брат стал мужем вашей сестры?
- Себастьяно и познакомил её с братом. Между ними вспыхнул бурный роман, закончившийся скоропалительной свадьбой. А знаете, я предвидела, что ни к чему хорошему это не приведёт. Потому что Вьоджин - даже не прислужница дьявола, она сама - дьявол. Она сломала мне жизнь, да и не только мне. Шантаж, убийство, надругательство - для неё это только забава, вроде игры в карты.
- Хорошенького же вы мнения о своей сестре, - не выдержал я.
- Это не мнение, любезный доктор. Это знание. Как вы думаете, где я вообще могла познакомиться с таким человеком, как Себастьяно? Он ведь был военным, но состояние сколотил на бордельном бизнесе - я в те годы даже подумать не могла о возможности знакомства с таким человеком. Хотя… и с любым другим, пожалуй, тоже. Мы ведь с Вьоджин рано остались без родителей - я старалась во всём заменить Вьоджин мать, но у неё были другие авторитеты. Она начала играть, едва ей исполнилось пятнадцать лет, а для того, чтобы беспрепятственно проходить в игорные клубы, переодевалась в молодого джентльмена. Мне было уже двадцать семь, а Вьоджин - шестнадцать, когда она проиграла меня Себастьяно в карты.
- Проиграла вас в карты? Каким образом?
- Она поставила меня в ста фунтах, кажется. А я тогда была недурна собой, и Себастьяно согласился. И выиграл. Вьоджин вернулась домой, подмешала мне что-то в питьё - порошок он ей сам дал, и, едва я потеряла сознание, передала меня Себастьяно в полное распоряжение. Несколько месяцев он пользовался мной, как хотел, таскал меня за собой по Франции, Польше, России, а потом бросил в борделе у Крассовской.
- Так Крассовская содержала бордель? - ахнул я.
- Полноте, Уотсон, - насмешливо хмыкнул Холмс, - Да от неё за версту разит типичнейшей «мадам».
- И я там оставалась довольно долго, и там же познакомилась с Людкой.
- А как вы снова оказались вместе с сестрой?
- Только через пять лет. Я освоила сестринское дело, помогала девушкам и травить плод, если нужно, и роды могла принять. Себастьяно возник там, как чёрт из табакерки, и увёз меня в Лондон. У них уже был налажен игорный бизнес, они контролировали несколько борделей, и хотя выглядело так, будто лидер в их тандеме Морган, я-то знала, кто истинный вдохновитель и комбинатор. Поэтому, когда Вьоджин близко сошлась с Морхэрти, я поняла, что себастьяно своё отработал, и ему скоро конец.
- А вы им зачем понадобились?
- Они хотели сочетать бордельный бизнес с шантажом, и я стала помогать одному врачу по женским болезням выведывать кое-какие секреты.
Я понял, что она говорите о гинекологе Мэри и стиснул кулаки, но ничего не говорил.
Потом, когда уже вы, мистер Холмс, сели им, что называется «на хвост», - продолжала сестра Мур, говоря всё свободнее и откровеннее, - мы все перебрались сюда. Потому что Крассовская запродала свой бизнес старому знакомому Тиверию Стару, а Вьоджин не могла стерпеть ничьей конкуренции.
- Какова была роль во всём этом Марты Фрейзер?
- Себастьяно когда-то служил вместе с полковником, был вхож в их дом. Я не знаю, как он её втянул - возможно, влюбил в себя. Но с дочерью Стара Марта сошлась по его наущению.
- И она - мать ребёнка?
- Им нужно было найти женщину максимально похожую на жену доктора Уотсона. Блондинку. Бледнокожую. Довольно деликатного сложения. У них были на этого ребёнка огромные планы, после смерти миссис Уотсон, разумеется. Но я выдала их Крассовской, а Крассовская сговорилась с Тиверием, и они спрятали младенца.
- Откуда вы сами узнали об этом ребёнке?
- Я разводила нужное лекарство, я принимала роды. Поймите же, я не могла быть просто наблюдателем, я боялась за свою жизнь, и сейчас боюсь. Я помогала им во всём, в чём они заставляли, я лишь старалась избегать убийств. Но это я ассистировала, когда Морхэрти - доктор Морхэрти - изувечил своего брата. Убивать его было нельзя - полиция уже знала о нём, а оставить в живых - опасно, он знал Вьоджин, знал всё о её делах. Мне не было жалко Себастьяно. Мне никого не жалко. Я только всем сердцем хотела, чтобы они допустили ошибку.
- Это вы подбросили разбитый шприц в комнату Тиверия?
- Тиверий умер своей смертью. Верёвка на его шее - дело рук Морхэрти, чтобы напугать Крассовскую, а шприц - да, шприц подбросила я.
- Откуда вы знали, что я могу порезаться стеклом?
- Помилуйте! Откуда же я могла это знать? Я лишь надеялась, что вы увидите этот шприц.
- Мне сделалось плохо - что и как вы подмешали мне?
- Я? - словно бы удивилась она. - Ничего и никак. Я, действительно, подбросила в комнату этот шприц, но я ничего не подмешивала вам, поверьте. Вас пытался отравить кто-то другой.
Холмс повернулся и посмотрел на меня. В его взгляде была излишняя пронзительность, я бы сказал. Но он ничего не спросил, а снова повернулся к сестре Мур:
- И вы же дали яд Мэри Уотсон?
- Нет, - резко и словно бы испуганно сказала сестра Мур. - Я же сказала вам, что избегала убийств, избегала соучастий в убийстве.
- Но всё же миссис Уотсон отравили?
- Это не я. Это Морхэрти подмешивал ей кроверазжижающее. Но я об этом знала. Знала - и не сказала никому, как никогда никому ничего не говорила. Я предоставляла это другим.
- А кто стрелял в нас с крыши, а потом скрылся в вашей комнате, подбросив нам аграф Аль-Кабано?
- Это была я. Аль-Кабано - трус, я рассчитывала, что он проболтается, когда вы его хорошенько прижмёте.
- Видимо, Вьоджин тоже так думала…
- Да, и она застрелила его. Она отлично стреляет. Ещё совсем маленькая уже умела. А если ей не хотелось стрелять, она натравливала на жертву Себастьяно. Тот после операции совсем потерял человеческий облик, но он слушался их двоих - Вьоджин и своего брата. Доктор Морхэрти был очень недоволен тем, что Вьоджин использует Себастьяно, называл это безрассудством, боялся, что Себастьяно их выдаст.
- Я так понимаю, ваша сестра этого не боялась?
- Нет, Вьоджин этого не боялась. Она всегда держала такие случаи на запас, чтобы отвести от себя подозрение. Если бы полиция докопалась до истории с Себастьяно, она попросту убила бы их обоих. Себастьяно осуществлял её связь с другими участниками аферы, с исполнителями - с доктором, с наёмниками, с содержательницами вроде Крассовской. Когда его пришлось убрать, Вьоджин понадобился новый человек на эту роль.
- И она выбрала Морхэрти?
- Нет. Доктора Уотсона.
- Меня? - ахнул я, не веря своим ушам.
- Да, вас. И, будьте покойны, ей удалось бы осуществить задуманное. Она - прекрасный психолог, она нашла бы ниточки, за которые нужно дёргать. Интерес мистера Холмса был для неё нежелателен, а вовлекая в свою команду доктора, она обезопасила бы себя от такого интереса.
- Значит, завещание Тиверия Стара, - пробормотал Холмс, - с самого начала преследовало эту цель? Тогда они ещё были заодно?
- Пауки в банке никогда не бывают заодно, мистер Холмс, - резонно возразила сестра Мур. - Даже вы с доктором Уотсоном едва ли можете сказать о себе такое, не правда ли?
Теперь уже я посмотрел на Холмса испытующе. Но он сморгнул и отвёл глаза.
- Вы сможете скрыть от вашей сестры ваше признание? - спросил он сестру Мур.
- Если она будет думать, что я ничего ещё не сказала вам, она меня постарается убить до этого. Лучше мне сразу пойти к полицейским.
- Ваше слово против её слова - ничто. Даже если вам поверят полицейские, у них не будет оснований даже для задержания вашей сестры, особенно, если и Морхэрти даст показания против вас. Этим вы себя не спасёте.
- А чем спасу? Может быть, вы знаете? - с вызовом спросила она.
- Оставьте её в неведении, сказали вы нам что-то или нет. Нашего визита к вам всё равно не скрыть - Людка видела нас. Так постарайтесь сохранить интригу - это ваш шанс дождаться развязки… Кстати, вы же не думаете ,что совершили подвиг, рассказав нам то, о чём мы всё равно уже знали или догадывались?
- Мне плевать, как это выглядит, - сказала сестра Мур. - Я преследовала свои цели.