— Ладно, лучше расскажи о тех, кто опасен, — попросил Вася.
— Не знаю таких. Про Пустыню вообще почти ничего неизвестно. Точно знают только про песчаные реки. Это такие движущиеся потоки песка. Иногда он бурлит и перемешивается, будто кипит, а иногда просто движется в каком-то направлении, словно течёт, поэтому их и называют реками.
— Отчего же такое?
— Не знаю. Никто не знает. Без особой необходимости никто не ходит в Пустыню, а те, кто ходили, почти ничего не рассказывали. Постоянные песчаные реки не очень опасны, но есть и другие — блуждающие. Они возникают внезапно. Если попасть в песчаную реку — она затянет.
— Это как зыбучие пески?
— Вроде того.
— И как избежать этих блуждающих рек?
— Вообще-то, песчаная река может появиться где угодно и когда угодно, поэтому в Пустыню нельзя ходить в одиночку и нельзя держаться слишком близко друг к другу. Если одного начнёт затягивать песчаная река, другой должен его вытащить. Вот, смотри... — квекс уселся прямо на землю и достал из кармана своего рюкзака какой-то узловато-шероховатый стержень.
Он нажал на кнопку у его конца и 30-ти сантиметровый стержень удлинился до пяти метров. Если к нему приложить усилие, он сгибался и при этом был очень прочным и шершавым, чтобы руки не скользили.
— А если мы оба угодим в эту самую песчаную реку?
— Обычно такого не происходит, но если всё-таки произойдёт, надо выбрать ближайший "берег" и выставить в ту сторону держалку, нажать вот сюда... — дальний конец стержня согнулся под прямым углом и начал прямо-таки вгрызаться в землю, тихонько урча.
Квекс подёргал за свой конец. — Хорошо закрепилась, — констатировал он. — В песке, конечно, может хуже закрепиться, но шансы есть.
— Приятно слышать, — проворчал Вася.
— Главное, когда попадёшь в песчаную реку, не пытайся выбраться сам, а сразу кричи, чтобы я остановился, и стой спокойно, не двигаясь, пока я не протяну тебе держалку, а если меня не будет рядом или я тоже окажусь в реке — вытаскивай свою. — Ляух нажал на кнопку, и держалка, натужно урча, начала выбираться из земли. Через минуту человек и квекс уже шагали дальше.
— Ну а кроме зыбучих песков, какие там у вас ещё опасности?
— Не знаю, — беззаботно отозвался Ляух, щурясь на высоко поднявшееся солнце. — Говорят, что в Пустыне живёт Неизвестный Народ, но правда это или просто чья-то выдумка...
— Никто не знает, — закончил за него Василий. — У вас прямо никто ничего не знает. Просто удивительно — всю жизнь живут рядом с этой самой Пустыней, а такое впечатление, что она на другой планете. Хотя вы, кажется, бываете на других планетах чаще, чем в Пустыне, которая у вас под боком!
— До других планет ближе, — по-прежнему беззаботно отозвался Ляух, — до Пустыни — гораздо дальше.
— Но у вас же машины есть! Неужели вам не интересно?
— Интересно. Но в Пустыню на машинах нельзя, да и пешком без необходимости — тоже. Но вообще-то, — Ляух понизил голос, будто выдавая важный секрет, — раньше мне было очень интересно узнать, что там происходит, и существует ли на самом деле этот Неизвестный Народ, и какой он... Я даже пытался уговорить кого-нибудь отправиться в Пустыню вместе со мной, но никто не захотел, а один я не решился.
— Ясно. И как же мы будем искать этот самый Замок?
— Это очень просто, — с готовностью откликнулся Ляух. — Сначала мы просто пойдём всё прямо и прямо — все так начинают, а потом увидим, как летят алли, и запомним направление. В этом направлении и будем двигаться дальше, и если сильно не отклонимся, то увидим других алли — они всегда летают туда — к заливу.
— А если отклонимся?
— Лучше не отклоняться, — уклончиво ответил Ляух.
— Это мне и без тебя понятно, что лучше, но не всегда же получается, как лучше.
— У всех получалось, и у нас получится, а кроме того, есть ещё один признак — песчаные реки будут протекать вдоль нашего пути — они тоже текут к заливу.
— Угу, — буркнул Василий, — а такой простой способ, как ориентация по сторонам света, у вас как-то не прижился, да?
— По каким сторонам? — изумился Ляух.
— Там, где солнце всходит — восток, где заходит — запад, а север будет справа, если встать лицом на восток... или слева?.. Короче, если встать лицом на север, то восток будет справа.
— Знаю, что-то такое слышал. Но здесь это не поможет. К Одинокому Замку нет прямого пути.
— Вот те раз! Из одного пункта в другой по гладкой местности — и нет прямого пути?! Да ты хоть знаешь, что кратчайшее расстояние между точками — это прямая?
— Прямая — не всегда кратчайшее расстояние, а кратчайший путь — не всегда верный.
— Да ты, оказывается, философ, — проворчал Василий.
— А кто такой философ? — с опаской осведомился квекс.
— Это такой человек... или не человек, — прибавил Вася, покосившись на спутника, — который размышляет о смысле жизни и о всяких других... о том, что есть истина и прочее...
— А остальные люди об этом не размышляют?
— Философ размышляет об этом больше, чем остальные — это его основное занятие, а остальные — только в свободное время, — выкрутился Василий.
Ляух надолго замолчал.
— Тогда Принцесса, конечно, философ, — сказал он наконец.
— Если жить в одиночку в пустыне, поневоле станешь философом... если не спятишь, конечно, — сам Василий был не вполне уверен, что с Принцессой случилось первое, а не последнее, но говорить об этом квексу, разумеется, не стал. Вместо этого, он ещё раз попытался расспросить его о Принцессе, но не добился никакого толка.
Квекс, закатив глаза от восторга, говорил о ней только в превосходных степенях, но упорно не выдавал никакой конкретной информации, хотя отвечать на вопросы не отказывался. Василию даже не удалось узнать, к какой расе принадлежит это необыкновенное создание.
Если король — хррг, то вполне логично предположить, что и принцесса — тоже, но квекс умудрился посеять в Васиной душе сомнения на этот счёт, так и не дав определённого ответа. К королю он относился без всякого почтения, и категорически отверг саму мысль, что Принцесса может быть хрргом, как, впрочем, и кем бы то ни было ещё.
— Она не принадлежит ни к какому народу, — огорошил он Васю, — и ко всем сразу.
В конце концов, Василий пришёл к выводу, что Ляух и сам понятия не имеет, что представляет из себя эта самая принцесса.
— Она прекрасна! — заявил квекс категорично.
Василий с осторожностью попытался навести его на мысль, что прекрасное для одних, другим может казаться безобразным. С осторожностью потому, что уже понял — Ляух скорее стерпит любые самые грубые и незаслуженные оскорбления в свой адрес, чем перенесёт хотя бы лёгкую тень, брошенную на светлый, хотя и весьма расплывчатый, образ Принцессы.
Квекс заявил, что это довольно-таки спорное утверждение, и что истинно прекрасное прекрасно всегда. А под конец загадочно добавил, что это лишь вопрос понимания. В общем, он заверил Василия, что Принцесса прекрасна для всех без исключения. Василий, конечно, не поверил, но и спорить не стал. А какой смысл?
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/10/26/2296