Дневники хозяйки мелкой пакости. 8. Чикен
Сейчас у меня три живности дома. Хм… или снова три живности дома… Не знаю, но их точно трое (если мужа не считать). Мелкая коричневая дворняжка Берти и два породистых кота – шикарный мейн кун Киоши и изящный петербургский сфинкс Чикен (Чикаго, если по паспорту).
Но – по очереди.
В этом году, так получилось, ко мне переехал жить мой мужчина. С моей живностью он нашел общий язык быстро, я, когда ездила к нему, с его – тоже. Настала пора знакомить наших животных.
И вот настал тот день. Будущий (на тот момент) муж поставил на пол в моей квартире переноску, в которой сидело нечто. И выпустил это нечто наружу. Оно – милое, почти лысое, маленькое, высунуло из переноски длинную мордочку с громадными глазами, принюхалось… И тут же отпрянуло.
Пришла Берти. Берти бесцеремонно ткнула нечто носом, оглянулась на меня, помахала хвостом, улыбнулась, сказала: "Ааа, это всего лишь еще один кот!". И ушла по своим делам. Тут к нечто приблизилось другое нечто – громадное, лохматое, с нахмуренной наглой мордой. Приблизилось и зашипело. Чикен спрятался в переноску и сказал, что будет жить в ней. Пока этот ужас лохматый не уберут.
Лохматому ужасу было все равно, что думает лысый. У лохматого лапы большие, и он этими самыми лапами принялось выковыривать пришельца. Пришелец кричал и пытался отбиваться. Ужас был заинтригован.
Наконец, это все надоело мужу, он убрал переноску вместе с котом в шкаф и сказал, что это все теперь будет жить там.
Дальше было весело. Киоши всеми правдами и неправдами пытался проникнуть в шкаф. Чтобы сожрать все, что лежит в миске у лысого и помучить хозяина бывшей еды. Чикен орал, шипел, дрался. Киоши приходил в буйный восторг, порой посматривал на меня благодарно. Игрушка была занятной.
К слову, внешность у Чикена примечательная. Он почти полностью лысый. На его спинке торчат дыбом несколько волосинок в ряд, отчего он напоминает маленького слоненка. Еще у него громадные уши, серо-зеленые выпуклые глаза на полморды, кудрявые усы и тонкие лапки, поросшие черной нежной шерстью. Сестра моя зовет его «котик в валенках».
Котик в валенках решил, что он живым не дастся. Потому вылазки из шкафа он делал редкие и только в туалет. С слову, руководствуясь пожеланиями вскоре уехавшего домой мужа, я бедному котику организовала отдельный туалет (благо муж специально тащил его и специальный наполнитель через полстраны). Чикен решил… не знаю, что он решил, но этот свой специальный туалет он гордо проигнорировал, и время от времени устраивал налеты в громадный, на полбалкона, унитаз Киоши. Киоши не возражал. Он быстро понял, что туалет не приравнивается к водопою в том смысле, в который это вкладывал когда-то Киплинг, и потому именно там можно ожидать жертву.
Киоши Чикена почти не грыз. Он скорее намечал следы на голой шкурке клыками. Он не выпускал когти. Ему больше нравилось (да нравится и сейчас) наподдать лысику по попе большой лохматой лапой, придать ускорение. Лысик кричал, отбивался (причем скорость ударов у него такая, что движения расплываются), а потом убегал к себе в шкаф.
Вскоре его хозяин вернулся к нам. И тогда Чикен стал, наконец, выползать по ночам, чтобы забраться к папочке под одеяло. Из-под одеяла его труднее достать, хотя Киоши умудряется. Это сейчас еще одно любимое занятие мейн куна – доставать сфинкса из-под одеяла. Способа два. Можно лапой выковыривать оттуда теплое лысое тельце. А можно забраться на кровать, дождаться, пока котик уснет и с размаху прыгнуть на него передними лапами. Очень весело.
Чикену 13 лет, и у него выпадают зубки. Мы не сразу поняли, отчего кот худеет, испугались. Оказалось, он просто не может разгрызать сухой корм. Перевели на корм из баночек, и настало нам счастье. Кош считает, что корм в банках несъедобен, а потому не нужно следить, чтобы бедный лысик поел. У Коша вообще странные пищевые пристрастия – дорогой кошачий сухой корм (а еще лучше собачий – он его ворует у собаки из миски. Лапами. Мешая Берти есть) и закуски к пиву. Киоши с ума сходит по семечкам (ворюга несчастный), некоторым сортам сыра и сушеной рыбе. Еще он бы с удовольствием жрал сырую говядину, но ему от нее плохо. Не даем.
Так вот, теперь Чикен может есть спокойно. Миски котов стоят на одном подоконнике, и на Чикеновский жидкий корм никто не покушается. Красота.
Хотя… к вопросу о ворюгах. Муж, уезжая, как-то забыл предупредить меня о пристрастиях своего милого маленького котика. Это потом уже выяснилось, что он злостный рецидивист, способный украсть что угодно и откуда угодно. Но я оказалась к этому не готова.
Представьте. Хозяйка сготовила отбивные. Запелка их в духовке под сыром, достала, горячие, вместе с противнем и поставила на стол, чтобы чуть подостыли. Возвращаюсь минут через десять, и что вижу? Одна отбивная лежит на столе и ее, обняв лапами, обсасывает беззубый Чикен. Вторая – на полу. Дожевывающая ее собака счастлива и благодарна.
Чикен может украсть все. Все, что пахнет мясом. Его оставшиеся пять зубов и тонкие лапки прекрасно приспособлены к коварным кражам. Я вот не устаю радоваться тому, что Киоши у меня спокойно относится к еде, потому что этот лохматый пакостник научился открывать холодильник. Вот если бы он его открывал и еду оттуда тащил… А так просто откроет и валяется рядом с удовлетворенной мордой. Типа – миссия выполнима, йоу!
Со временем я научилась все прятать, прикрывать, закрывать, следить. Так что теперь бедному сфинксу осталась лишь собачья миска, откуда он время от времени не то, чтобы ворует, просто приходит и берет. Берти не возражает. Берти вообще спокойно относится к еде.
Сейчас у нас все уже устаканилось. Поладившие друг с другом чудища прекрасно делят между собой нашу с мужем кровать. Иногда Киоши гоняет Чикена по квартире (вот, только сегодня утром они с лысиком пронеслись по нам ураганом. Ладно лысик, но когда тебе на живот приземляются восемь с половиной килограммов кошачьего веса…). Иногда Бертик тычет в Чикена носом, и тогда он стучит ей по ушам лапой, не выпуская когти. Чикен теперь редко-редко уходит в шкаф. Освоился.
А мы с мужем уже так привыкли к тому, что по нашей маленькой уютной квартире невозможно пройти, чтобы не наткнуться на что-то теплое, наглое, ласковое и все наше.