- Сынок, я хотел с тобой серьезно поговорить.
- Да, папа.
- Я ведь несколько раз просил тебя не дружить с этой девочкой. Как ее, Марта чтоли?
- Да, Марта. Но почему, папа? Она ведь хорошая. Она меня немецкому языку учит, а я ее русскому.
- Я же тебе уже объяснял. Она враг и дочь врага.
- Папа, ну какой же она враг. Она хорошая, мне с ней интересно. И папа у нее добрый. Они меня к себе в гости приглашали. Своей едой угощали. Вкусная.
- Так они купить тебя решили? Знай, сын. Русские не продаются. Ты что телевизор не смотрел? Немцы – враги. И американцы – враги. Они нам экономику разрушают санкциями. Не хотят, чтобы мы с колен поднялись. Хотят, чтобы как и раньше, рабами были у дяди Сэма.
- Это я смотрел. Но я еще в интернете читал, что это мы сами виноваты, что только нефть продаем и ничего не производим.
- Фигня это все. Экономически не обоснованно. У нас очень мощная экономика. И вообще. Доллар вверх – хорошо, потому что нефть за доллары продаем. Скоро американцев на колени поставим.
- Папа, а зачем ты тогда доллары с каждой зарплаты покупаешь?
- А вот это не твоего ума дело. Мал еще. Подрастешь – поймешь. Больно умный стал, интернеты свои читаешь. Биатлон смотри, желательно танковый.
- Я смотрел. Это скучно.
- Скучно ему. Это не скучно, а мощь нашей армии. Гордиться надо.
- Я, папа, думаю, что армия вообще не нужна. Мир должен быть и дружба со всеми.
- Да, сын. Упустил я момент. Засрали тебе башку в твоем колледже. Дед твой разве ради этого до Берлина доходил. Можем, повторить, кстати.
- Дед же вроде сам рассказывал, что в войну ему 5 лет было.
- Я образно сказал. Слышал ведь поговорку: деды воевали?
- Слышал.
- Вот и гордись своей историей, а не с немцами погаными водись. Запрещаю я тебе с этой Гретой дружить.
- Папа, ее Марта зовут.
- Тем более, запрещаю.
- Папа, ну это же неправильно.
- Правильно-не правильно, а мне еще три года надо на госслужбе до пенсии доработать. А ты мне палки в колеса вставляешь, с врагами дружишь, еду их запретную ешь. Большой ведь уже мальчик, понимать должен. У папы кредит за квартиру, ты, мама, сестренка твоя, машину надо купить новую. На что мы жить будем, если меня выгонят.
- Папа, но ведь это противно. Это двоемыслие. Так дядя Боря говорит.
- Ты дядю Борю не слушай. Он в этой жизни ни хрена не добился. Всю жизнь в своей газетенке статьи какие-то пишет. Даже машины нормальной нет.
- Зато он весь мир посмотрел, путешествовал много. Всю Африку объехал, когда репортажи делал о войне.
- А мне мир не надо, мне и здесь хорошо. Мне надо, чтобы вы с сестрой сыты были, выучились и в люди выбились. Для этого и горбачусь, как проклятый.
- Папа, но ведь ты сам во все это не веришь. Я знаю, что не веришь.
- Сынок, а какая разница, верю – не верю. У меня выбора нет. Я здесь родился, и здесь буду жить. А жить я хочу хорошо.
- Выбор есть всегда.
- Я вот тоже так думал, когда в институте учился и в дружбу народов верил. А потом меня батя, дед твой, в ментовку пристроил. Там я эту дружбу народов хорошо повидал. Кто похитрее, тот и на коне. А кто добрый, на том и ездят. Вот такая дружба.
- Папа, но ведь ты меня в ментовку не пристроишь? Я не хочу в ментовку.
- Нет, сынок. В ментовку не пристрою. Ты у меня в люди выбьешься. Пойдешь в прокуратуру или в Следственный комитет.
- Ты же говорил, что в Следственном комитете одни дебилы!
- Не верь! Это я пьяный был. Сам же сейчас про двоемыслие рассказывал.
- Нет, папа. Не пойду я в прокуратуру и в Следственный комитет не пойду. Я на Марте женюсь, получу гражданство Евросоюза и уеду отсюда. И тебя отсюда заберу! И маму! И сестру!
- А вот это дело. Но ты это. Ты тихо с ней дружи, чтобы никто не видел. И, если получится, жратвы их в следующий раз попробовать принеси, а?
- Хорошо, папа, принесу.
- А вкусная у них жратва, сынок?
- Да, папа. Мне нравится.
- Все-таки хитрожопые они люди. Нормально пристроились. Даже жратва у них вкусная. Ничего. Мы им еще покажем. Броня крепка, и танки наши быстры.