Ведьмино проклятье, ведьмины дети, ведьмина кровь - как часто мы это произносим, имея в виду нечто невероятное, чужеродное, страшное. Воображение рисует нам старуху со злыми глазами и крючковатым носом, старухины дети ещё "краше", ведьмино потомство... Читатель, всё не так! Это милая деревенская бабушка с добрым лицом и ласковыми руками, и я до сих пор помню её лицо и её любовь.
"Ба, за что они тебя ведьмой обзывают?" - "А ты не слушай дураков, в деревне всякое болтают, всем ведь рты не заткнёшь. Сказки это всё"...
Детям "ведьмы", как правило, не везет в жизни, живут в нужде, пробиваются как могут, не помышляя о колдовстве и наговорах. Не знают они о таком! Они добрые и симпатичные, ведьмины дети. Но на них лежит проклятье, которое живет в их детях и внуках и о котором они до времени не догадываются сами.
Почему я об этом пишу? Тётка двоюродная рассказала. Я не поверила сначала, посчитала её сумасшедшей. А потом всё так страшно сбылось. История длинная, если хотите, слушайте. Полётов на метле не будет, будет - просто жизнь. Она в рукописи пока, набираю потихоньку на клаве и вспоминаю...
Вот, слушайте.
ГЛАВА 1. ДВОЮРОДНАЯ ТЁТКА
Ритина двоюродная тётка по матери была сумасшедшей. Столько лет она казалась Рите нормальной, обыкновенной, а оказалось – у Женьки не всё в порядке с головой. Чтобы поставить тётке этот страшный диагноз, не нужно быть врачом. Достаточно того, что услышала Рита в один из Женькиных приездов в Москву, к своей двоюродной сестре – Ритиной маме.
В тот вечер Риту рано отправили спать: Женя приезжала к ним нечасто, и им с мамой хотелось поговорить наедине. Рите тоже хотелось – поговорить, она обожала свою молоденькую тётку, которую по-свойски звала Женькой и бурно радовалась каждый раз, когда та появлялась в их доме. Рита понимала, что Женьке хочется пошептаться с двоюродной сестрой, поведать свои «секреты». Она без возражений пожелала им спокойной ночи и ушла к себе.
А дверь оставила приоткрытой. Погасила свет, будто уже легла, накинула поверх ночной сорочки тёплую шаль, уселась на кровати по-турецки и вся превратилась в слух…
=======================Тётка Женя
Тётка Женя жила в Рязани, до Москвы на электричке четыре часа, до электрички двумя автобусами, да от Казанского вокзала до них с мамой – почти час. Выходило часов шесть, но Женька всё равно ездила и дочку, когда подросла, привозила с собой. В те времена в Москву приезжали со всех окрестных городов – за продуктами, которых нигде не было, а в Москве можно было купить всё: колбасу, мясо, сыр, апельсины и мандарины, и шоколадные конфеты… Люди приезжали целыми автобусами и с утра до вечера бегали по магазинам, а вечером возвращались домой, увозя объёмистые сумки – сколько могли донести.
Иное дело – Женька, в Москве у неё родня, Ритина мама. Женька приезжала к ним с ночёвкой, а когда и на несколько дней. И для Риты наступали праздники. Собственно, они и были – праздниками либо выходными, но с появлением в их доме Женьки становились особенными, суматошно-радостными и светлыми, даже если шел дождь.
Рите долго помнились эти счастливые дни. Мама радовалась, Рита вертелась под ногами и всем мешала, стараясь помочь. Женька звонко хохотала, рассказывая о своём житье-бытье. Она рассказывала весело и беспечно, и от этого все тёткины горести казались Рите пустяковыми, с кем не бывает…
Вера Сергеевна радовалась приезду двоюродной сестры: родных братьев и сестёр у неё не было, одна Женька. Вдвоём они обходили все окрестные магазины и возвращались, с трудом волоча тяжелые сумки. «Добыча» торжественно выгружалась на кухонный стол. На столе уже не было места, а из сумок всё извлекалось съестное – батоны варёной колбасы, разнокалиберные куски аппетитно-жёлтого ноздреватого сыра, тяжелые бруски сливочного масла, вкусно пахнущие пакеты с сосисками, шпикачками, конфетами, зефиром… Оковалки говядины и свинины… Пакеты с апельсинами…
Рита никогда не видела – столько! Они с мамой всегда покупали понемногу. А Женька – сколько унесёт. Даже хлеб покупала – Женька была убеждена, что московский хлеб вкусней рязанского, и каждый раз увозила домой румяный батон. Всё принесённое запихивалось в холодильник, часть продуктов складывали обратно в сумки и выносили на балкон, часть оставляли в комнате. Их чистенькая, уютная и всегда прибранная квартира напоминала теперь зал ожидания железнодорожного вокзала или пристанище беженцев: чемоданы, сумки, авоськи, узлы…
- Жень, как повезёшь-то? – с ужасом спрашивала Вера Сергеевна.
- А! Дотащу как-нибудь, мир не без добрых людей, помогут, - махала рукой Женька.
К вечеру обе валились с ног от усталости, но свет в маминой комнате не гасили до полночи и вели длинные «бабьи» (по выражению Женьки) разговоры.
Женька говорила обо всём весело и беспечно и никогда не жаловалась на жизнь. – «Счастливая!» - думала Рита о тётке. Став старше, она поняла, что это не так.
===========================«Золотой мужик»
Женька жила тяжело. Муж от неё ушел, когда дочке исполнилось пять, и Ольку она растила одна. Жили они с дочкой в доме бывшего мужа. Точнее, дом принадлежал мужниной сестре Наталье. Федор поставил к дому каменную пристройку, в которой и поселился – с Женькой и маленькой Олькой. Их дом стоял в конце улицы, сразу за домом начинался крутой спуск к реке. Так что косогор был Натальин – сажай не хочу. Наталья и сажала, но весенним половодьем сносило землю в реку, дождями смывало все посадки, грядки «ползли» по крутому склону.
Отчаявшись вырастить на косогоре хоть что-нибудь, Наталья отступилась, и склон зарос травой и бурьяном, даже кустарник на нём не держался. Федор договорился со знакомым трактористом, вдвоём они разровняли площадку у задней стены дома и выкопали грунт – под подвал. Землю сбрасывали вниз, туда, где хитроумный Федор заранее поставил частокол из крепких брёвен, основательно их углубив. Сброшенную землю утрамбовали трактором, и получилась ровная площадка, отделенная от косогора аккуратным заборчиком (находчивый Фёдор поставил на торчащие из земли верхушки брёвен… штакетник!). Сажай, что душа пожелает, никакими дождями не смоет!
На площадке Фёдор поставил примыкавшую к дому каменную пристройку с отдельным входом и с подвалом, в котором хранились сделанные на зиму запасы и садово-огородный инвентарь. Ещё он сколотил из горбыля летнюю кухоньку-столовую, законопатил щели и покрыл крышу толем. И Женька ахнула: «Это ж столовая получилась!». Мебель для «столовой» (деревянный стол с двумя лавками, кухонный столик и этажерку) Федор сделал сам. Женька покрасила светлой краской полы, побелила потолок, поклеила обои в цветочек, стол застелила нарядной клеенкой, а на окна сшила пышные занавески. Кухонька получилась – загляденье!
- Построил бы и мне такую, - просила брата Наталья.
- А на что она тебе, - удивлялся Федор. – У тебя целый дом, а мы втроём в одной комнате, тесновато. Зато теперь в самый раз будет! Вот погоди, Натаха, денег заработаю – баню поставлю за огородом. Вода-то рядом! Будет у тебя своя банька… Чем не царская жизнь?»
- Мужик у меня золотой! – хвасталась Женька, приезжая в деревню к матери. – Дом поставил каменный, подвал сухой, потолок высокий. Кухоньку сколотил, мебель… И всё своими руками! Огород опять же придумал на косогоре выкопать, ровненький получился, и воду близко таскать. Повезло нам с Олькой! Наталья иззавидовалась вся, своего-то мужика нет, и у меня не отобьёшь – брат родной. Вот и приходится ей со мной дружиться, куда ей деваться… А живём хорошо, не бедствуем. И всё благодаря моему Феденьке!
==============================Черная кошка
Жили вроде бы ладно. Бойкая на язык, крикливая Женька с Натальей держалась скромно, не перечила, стараясь угодить золовке. – Фёдор любил сестру, и Женька никогда не жаловалась ему на Наталью (хотя было на что). Жили мирно. А потом вдруг началось…
Между Женькой и Федором будто черная кошка пробежала: всё хорошее между ними кончилось, и они стали чужими. Федор обвинял жену, что она от него «гуляет». И всегда «гуляла», только он, дурак, не видел ничего – любил потому что. Да и Олька характером ни в мать, ни в отца, и лицом на него не похожа. Его ли, Фёдора, дочь?
Рассказывая эту историю Ритиной маме, Женька клялась и божилась, что «ничего такого» не было, и с чего это Федька взбеленился, не иначе Наталья ему наговорила-наплела… А ничего не было!
-И вправду, не было? – спрашивала Вера Сергеевна. Женька отводила глаза, сыпала скороговоркой:
- Да говорю же, не было, ничего серьезного, так, пустяки… С кем не бывает? Кто не без греха? А любила я одного Федьку, и Ольку от него родила.
Федор жене не поверил. Собрал вещи и ушёл. Дома при ней не появлялся, а вскоре подал на развод: нашел себе другую, у неё и остался жить.
Наталья с порога заявила вернувшейся с работы Женьке: «Забирай барахло и шкирдуй в свою деревню. Ты мне таперича никто, и Фёдору не жена. А дом этот мой, твоего тут ни брёвнышка нет. Так что уезжай, без тебя тесно».
Женька ахнула: «Как это ни брёвнышка моего нет? Пристройку-то Федька ставил, на свои! И кухоньку он сколотил. И мебель…»
«Во-во, Федька строил, а ты-то здесь при чём?» – отрезала Наталья. Увидев в Женькиных глазах слёзы, смягчилась: «Да не реви, не реви, чай не звери, не гоним. Поживи пока. А только через месяц чтобы вас тут не было!»
===========================Раздел имущества
Женька поплакала, погоревала – и подала заявление в суд, требуя вернуть им с Олькой каменную пристройку к Натальиному дому, построенную на деньги мужа. Ольке исполнилось шесть, с Фёдором они жили одной семьёй почти семь лет, почему же пристройка теперь Натальина? Олькина она! Чья же ещё? О Фёдоре, который являлся хозяином пристройки, Женька и не вспомнила. Ушёл и ушёл, живет где-то, значит есть, где жить. А им с Олькой куда деваться? Всё это Женька изложила в заявлении, как сумела, орошая бумагу злыми слезами обиды.
К негодованию Натальи, суд решил дело в пользу Женьки. Пристройку ей, однако же, не вернули – она осталась за Фёдором. Наталье велено было выделить им с Олькой жилплощадь, равную по метражу половине пристройки. Женька воспрянула духом: «Половина моя!». Но пристройку Наталья ей не отдала – отгородила фанерной перегородкой узкую выгородку - пенал, коридор, по-другому не назовёшь.
Окно перегородка разделила пополам: половина Женькина, половина Натальина Вот в этом-то коридорчике с половиной окошка – и полагалось им с Олькой жить. Охнула Женька, но делать нечего: решение суда Наталья исполнила, положенные им с дочкой девять квадратных метров «наличествовали полностью» (6м х 1,5м = 9кв.м), оговоренное в решении суда окно тоже имелось – в виде половинки. Не поспоришь… А жить-то как?
В дальний от окна простенок Женька втиснула кровать, в середину поставила шкаф, у окна стол. Здесь было относительно светло, остальная «жилплощадь» утопала в полумраке. За столом Женька шила, варила на керосинке нехитрую еду, здесь же маленькая Олька делала уроки, сидя на деревянном табурете, который, вставая, задвигала под стол. Больше в «комнате» ничего не помещалось, мимо шкафа проходили бочком, на кровать залезали через спинку: по ширине она была такая же, как их «комната».
===========================Вражда
Так и жили – врагами. Входили и выходили через Натальину половину, оставляя на крыльце обувку. Наталья хмуро смотрела им вслед, понимая, что проиграла. Ничего, она своё возьмёт, выживет из своего дома эту змею.
Женька молчала, боялась, что Наталья станет вымещать зло на маленькой Ольке. Из деревни Женька привозила свежие яйца, домашний вкусный творог, сливочное масло (мать держала корову и овец). Выставляла на стол Наталье. – «Не побрезгуй, всё свежее, своё… На рынке-то не накупишься» - говорила Женька и торопливо проходила на свою «выгородку». Денег с Натальи она не брала.
Подарки Наталье нравились, деревенская сметана была густой, творог жирным, масло душистым. А то, что Женька не брала с неё денег, сразило Наталью окончательно. Она оттаяла, не злобствовала. Случалось, кормила Ольку обедом, совала горсть конфеток или петушка на палочке – «Бери, бери, чая не чужая. Я ж тебе родная тётка, а ты мне, сталыть, племяшка». Олька молча забирала угощение, смотрела снизу вверх ореховыми серьёзными глазами в густых ресницах. «Глаза-то Фёдькины, думала Наталья. И нос Федькин, и лоб, и волосы в рыжину. А он, паскудник, дитё своё бросил, забыл. Сволочь всё-таки Федька».
Наталья поутихла, не смотрела люто, но Женька знала: тут ей житья не будет. На заводе стояла на очереди на кооперативное жильё, копила потихоньку деньги. И удивила всех, выплатив вместо первого аванса сразу всю сумму за двухкомнатную квартиру.
Продолжение http://www.proza.ru/2015/10/25/1839