Наше восприятие почему-то искаженно: на восемнадцатилетнего детину с накачанными мускулами и ростом под два метра, как это было совсем недавно с «алмазным мальчиком», мы говорим, — ребёнок. Ну да, для родителей и сорокалетний мужчина — ребёнок, сын, любимое чадо. Не знаю, как вы, а я несказанно рад, что это чадо уехало в Израиль, а то бы и в будущем развлекался на скорости, у нас есть, кому давить, своих хватает.
Запрещаем шестнадцатилетней девушке любить сверстника, или мужчину, но, как бы, закрываем на это глаза, делаем вид, что не замечаем, лишь бы в подоле не принесла. Ханжески считаем, что и двенадцатилетним про это знать рано, и начинаем возмущаться, когда обнаруживаем уже возникшую беременность. Что помешало рассказать любимой чадушке, как, вообще, беременеют?! И, надо ли уходить в кусты с дядей, даже держась за ручку?
Вот, читаю в газете признание девочки, дочери звёздной матери, то есть полностью материально обеспеченной, но дочка жалуется, что годами не видела своей матери. Самого родного и близкого существа! По которому так скучала! А потом, через два десятка лет, матери удивляются отчуждённости дочери, сына. Примеров множество показали нам популярные каналы.
Хотелось бы посочувствовать звёздным родителям, но душа не пускает, потому что не понимаю, как можно вынести на общий суд своё грязное бельё в виде упрекающей дочери, сына? И, того хуже, делящее с тобой наследство, нажитые тобой миллионы.
Невольно подозреваю банальный пиар: хоть так, но напомнить о себе.
Всё это простительно плебсу. Увы, есть у нас и такие: не блистающие красноречием и образованием, двух слов не умеющих связать — ну, и как их назвать, элитой общества? Когда, чтобы установить отцовство, понадобилось у всех мужиков деревни взять мазок на установление отцовства — это означало, что непорочная дева имела интимные контакты со всеми, кто был в поле видимости. Надо ли этому поражаться, или посыпать голову пеплом?
Будем гордиться своей самой читающей страной? Ах, да, давно уже не гордимся, книги страшно дороги, а сельские библиотеки, подозреваю, потихоньку закрылись из-за недостатка финансирования. Лафа кончилась, советская власть исчезла, как с белых яблонь дым, и уже этому никто не радуется, ностальгируют. Дороги разбиты. В город не наездишься. Но, это уже другая тема, как постоянно говорит известный ведущий Каневский.
Кстати, Дмитрий Быков тоже не в восторге от распада СССР, считает изувеченной жизнь нескольких поколений. Я бы, сюда приплюсовал смерти десятков тысяч человек, и сколько их ещё будет?!
Сегодня один из Анатолиев упрекнул меня: «Никак не пойму, откуда у вас такая любовь к Дмитрию Быкову. А стоит ли он того, чтобы о нем так часто вспоминать? Я не считал и не считаю его писателем, публицистом и никогда не читаю его "творения". Вы слушаете и читаете его с интересом, иногда восторгаясь».
Не помню, чтобы я восторгался, но, всё может быть, я преклоняюсь перед его почти энциклопедическими знаниями, недаром, он преподаёт в институтах, и не только российских.
Кнут Гамсун восхищался Гитлером, дружил с ним, но это не значит, что он перестал быть известным писателем. Книги Дмитрия Быкова восторга не вызывают, скучновато написаны, занудливо, но надо понять, он литератор, пытается донести своё понимание описываемого писателя.
Его «ЖД» я прочитал, и не понял. То ли я не дорос, то ли он перемудрил. Название несколько провокативное: подозревается — «ЖИД», что не совсем хорошо. Писатель должен избегать таких ассоциаций.
А его ответы на вопросы слушателей весьма интересны. И, где ещё вот так, запросто, узнаешь, что Иван Тургенев, до этого восхищавшийся поэзией Некрасова, стал её хулить, когда с ним поссорился? Весьма понятная черта из жизни великих классиков.
Литераторы во все времена были завистливы к успеху ближнего: Иосиф Бродский на три года задержал публикацию «Ожог» Василия Аксёнова. Кто знает, может быть, он прав: мир от этого не перевернулся. Мы все прочитали этот роман, и, думаю, никто не восхитился, а я, даже, забыл, о чём там повествуется, память так паршиво устроена, забывает всё, что неинтересно.
Любопытно узнать от Быкова, что он считает полезным, ведение дневника, чем я тоже балуюсь, ещё в юности прочитав у Флобера, как стать писателем — это нужно в мельчайших подробностях описать вчерашний день. Не все могут это сделать. Подробности скучны. Но кем-то читаются, как читается и «Улисс» Джойса.
Занятны его рассуждения о смерти, мол, если ты считаешь, что смерть страшно, то её и нет вовсе. О стихах: «Не подлость ли, не низость ли писать стихи после Освенцима?» Весьма серьёзный вопрос!
Интересна и такая его цитата:
«Шварц достаточно долго считался драматургом третьего ряда. И кто бы сказал его великим современникам (которые писали производственные пьесы или пьесы о Ленине, или пьесы политические, или пьесы о пролетариате), что от всей этой эпохи останется сказка про медведя, останется какое-то «Обыкновенное чудо» или «Дракон», который даже и поставлен-то не был? Кто бы сказал всем этим прекрасным людям, что правда за этим странным рыцарем Шварцем с трясущимися руками, которого многие из них так безнадёжно считали навеки сосланным в детскую? Это же касается, кстати говоря, и очень многих в наше сегодняшнее время. Потому что все тоже считают себя дофига серьёзными — а кто про них будет помнить через 15 лет?»
Ставрополь-на-Волге