ЧАСТЬ II
КУПЕЧЕСКАЯ ВОЛЬНИЦА
ГЛАВА 1. Сотворение Самары
(на фото семья Шихобаловых)
Под зонтиком гильдий
Купечество прорастало из так называемых неблагородных: крестьян, мещан и ремесленников. Лапотные неграмотные мужики прорывались из глубинки в город, где начинали свое дело с простой уличной торговли. Они не знали высоких слов, не имели представлений о морали, нравственности, опирались лишь на свои пудовые кулачищи, проворотливость. Вырвались россияне из-под помещичьего кнута и совсем озверели. Выпрямилась пружина, что столетия сжималась крепостным правом. “Эй, барин, посторонись”, - кричали ухари, проносясь в тройке по пыльной дороге. Бывшие подневольные, пустившись во все тяжкие, за несколько лет делали целые состояния и во всем копировали своих бывших господ: покупали фраки, строили особняки в стиле модерн, на золоте ели, дворянок в жены брали. Рядом с пачкой ассигнаций тускнели гербы аристократических фамилий. Зашевелилось человеческое море, забурлило. Императорский рубль стал мерилом всех ценностей. Все в сторону, идет новый хозяин жизни, жестокий, беспощадный, грубый, неотесанный мужик! Холодели от страха дворяне, сжималось сердце в груди у Императора. Как обуздать это чудовище, как направить его на процветание России?
Прояви власти в то время нерешительность, нетвердость и всему конец. Страну бы растащили на куски, разворовали, разменяли, распродали. Никакого патриотизма у освободившегося от крепостного права крестьянства не существовало. Крепкие мужики просто хотели встать на ноги любой ценой. Как же удалось самодержавию направить всю эту мощь по рельсам цивилизованного рынка?
Сложная задача ввести предпринимательство в цивилизованное русло ложилась на плечи купеческого собрания. Никто не мог заниматься бизнесом помимо этого общественного заведения. Мещанин или крестьянин мог любыми правдами и неправдами получить в свои руки капитал, но он оставался у него мертвым грузом до тех пор, пока гражданин не заявлял о нем. Без объявления своего состояния, царская власть не позволяла заниматься ни какими видами финансовой, торговой и производственной деятельности. Огромный штат служителей закона, начиная от дворников и кончая полицмейстером, следили, чтобы в бизнесе не появлялись неизвестные люди.
Купеческое собрание регистрировало три гильдии, которые подтверждать приходилось в каждом декабре. Вот к примеру сколько пришлось бы выложить предпринимателю за принадлежность ко II гильдии в 1874 году: «гильдейских пошлин – 55 рублей, с них военный постой по 10% - 5 рублей 50 копеек, за билет на лавку 17 рублей, с него за военный постой по 10% - 1 рубль 70 копеек, государственных земских повинностей 12 рублей, в губернский сбор 5 рублей50 копеек, в уездный сбор 8 рублей 23 копейки, в губернский сбор с билетов 68 копеек, в уездный сбор с билетов 1 рубль 23 копейки, и за билет для начальника семейства 1 рубль, а всего 107 рублей 65 копеек».(ГАСО,Ф.146,оп.1,д.29,с.76)
Городская управа контролировала уплату налогов и передавала информацию купеческому собранию, которое принимало решение выдавать гильдию или снимать ее с купца. Гильдия давала большие возможности предпринимателю. Так I гильдия позволяла заниматься внешней торговлей и напрямую из Самары заключать сделки с иностранными фирмами. Кроме того, дозволялось строить заводы и фабрики, открывать банки и акционерные общества.
Первая гильдия стоила в несколько раз дороже второй и оказывалась по карману лишь очень богатым и ответственным предпринимателям
Вторая гильдия не давала права на внешнюю торговлю, не открывала возможностей для создания совместных предприятий, а вот торговые дома, крупные магазины, гостиницы, бани, пароходы она позволяла иметь.
Третья гильдия служила подспорьем мелким и средним купцам. Ее владельцы занимались уличной торговлей, открывали мелкие лавки, закусочные, булочные, парикмахерские, чайные, пивные ларьки.
Самарское купеческое собрание на 1873 год имело в своих рядах 16 купцов I гильдии и 230 купцов II гильдии. Через 20 лет в 1893 году купцов I гильдии стало 26, 11 – 395. (ГАСО,Ф.146,оп.1,д.51,с.47). Как мы видим, количество выданных купеческих свидетельств увеличилось почти вдвое, что свидетельствует о расширении экономических возможностей самарского предпринимательства.
I и II гильдии позволяли брать ссуду в банках под 10 - 12% годовых. Именно эти деньги, полученные под недвижимость, пускались в оборот. Такая постановка дела оказывалась выгодной как банкам, так и предпринимателям. Да, государство выиграло, получая налоговый сбор с коммерческой деятельности. К концу финансового года сводился дебет с кредитом, и если купец ошибался, неумело расположив инвестиционные средства, то банк забирал его недвижимость и продавал на аукционе. Чаще же коммерсант оставался с прибылью, вкладывая ее в новую недвижимость, и опять брал ссуду на следующий год. Такие операции проводились без особого труда, так как отсутствовала инфляция, и ссудный процент отличался фиксированностью и стабильностью.1895 году 172 самарских купца брали ссуду на расширение своего дела, среди них: купцы I гильдии Семен Илларионович Аржанов, Николай Емельянович Башкиров, Могика Лейзерович Боберман, Василий Васильевич Борисов, Абрагам Адольф Наахов Гиршфельд, Александр Иванович Гребежев, Иосиф Егорович Дочар, Николай Федорович Дунаев, Павел Михайлович Журавлев, Николай Гаврилович Неклютин, Ларион Михеевич Наймушин, Федор Иванович Никонов, Яков Гаврилович Соколов, Николай Иванович Шихобалов, Антон Николаевич Шихобалов, Евно Мордухович Шефтель, Алексей Николаевич Шадрин ; остальные принадлежали ко второй гильдии. Все перечисленные купцы считались членами богатейших фамилий, владевших колоссальными капиталами и землями, заводами, домами.
Гильдия вообще меняла статус человека. Так, войдя в сословие купцов, глава семейства вписывал туда и бесчисленное множество своих родственников, давая право детям поступать в средние и высшие учебные заведения. Старшие сыновья как наследники капитала освобождались от рекрутской повинности. Все остальные родственники получали право свободно разъезжать по России, так как купеческое собрание выдавало им виды на жительство. Вот, например: «Свидетельство сие от Самарской Городской Управы ... Иосифу Петровичу Подурову, рождения 7 февраля 1869 года на свободное проживание во всех городах и селениях Российской Империи сроком на 1 год ... 20 сентября 1886 года». Бумага, на которой писалось прошение, стоила 20 копеек серебром, а за само разрешение приходилось платить рубль. Обратимся снова к архиву: “ От самарского II гильдии купца Никифора Ефимовича Мясникова. Прошение. Прошу Вас выдать сыну моему Михаилу Никифоровичу Мясникову свидетельство на беспрепятственное поступление его в самарскую гимназию или другие подобные высшие учебные заведения для прохождения наук. Это прошение написал мещанин Иван Перчаточников, так как Никифор Мясников, впрочем как и его отец Ефим Степанович неграмотны». (ГАСО,Ф.146,оп.1,д.29,с.31) Да, господа, потрясающий факт. Знаменитые рыбопромышленники, впрочем, как и некоторые другие богачи, умели ворочать сотнями тысяч рублей, но не прочитали в своей жизни даже букварь. В материалах купеческого собрания обнаруживается, что читать-писать не могли также Михаил Федорович Сапунков, Иван Яковлевич Жуков, Игнатий Прокофьевич Волков и другие. Случалось, купцы подписывали фамилию печатным старославянским шрифтом, а то и просто ставили крестик. Они всю жизнь свою положили на то, чтобы выбиться в люди, а до образования так руки и не дошли. Однако своих детей они отправляли в гимназии, а потом иногда и в университет.
Хочется отметить, что в купеческих семьях существовал культ наследника. Старшего сына готовили стать новым хозяином. В делах купеческого собрания постоянно встречаются подобные документы: «..от купеческого сына Лукьяна Давидовича Жукова. Заявление. По случая смерти отца моего самарского купца Давида Яковлевича Жукова желаю возобновить капитал на 1875 год от имени моего с принятием в свой капитал следующих членов семейства: жены Татьяны Петровны, сына Василия 4 года, дочь Анна 1 год, братьев моих Матвея 36 лет, жены Анисьи Петровны 24 года, сына Петра 6 лет, дочери Клавдии 8 месяцев, второго брата Алексея 25 лет, жены его 22 года, дочери - 3 года. Прошу выдать мне справку на получение из Самарской Городской Управы документов по II гильдии на 1875 год с включением приписанных выше семейства и мать мою, вдову Акулину Ивановну 52 лет».(ГАСО,Ф.146,оп.1,д.29,с.66) Удостоверение выдал Член Управы Сурошников, поскольку все братья с 1862 года состояли при капитале отца.
Купеческие семьи отличались многочисленностью. Даже 10-15 детей никого не удивляло. Так, у Николая Николаевича Зуева 65 лет купца II гильдии числились на иждивении жена Фекла Тимофеевна 62 лет, их сыновья Ефим 37 лет, Степан 33 лет, Ларион 28 лет, сноха Анастасия Никитична 36 лет, вторая сноха Анисья Максимовна 28 лет, их дочь Наталья 8 лет, и третья сноха Пелагея Николаевна 26 лет, их сыновья Александр 6 лет и Иван 7 месяцев. Купец I гильдии Николай Гаврилович Неклютин 52 лет содержал при своем капитале жену Анастасию Матвеевну 48 лет, их сыновей Матвея 30 лет, Ивана 25 лет, Виктора 23 лет, Владимира 13 лет, Константина 7 лет, дочерей Александру 17 лет, Марию 10 лет; сноху Антонину Павловну 25 лет, их сына 5 лет, дочь 1 года, а также вторую сноху Елизавету Аркадьевну 24 лет, их дочь Екатерину 8 месяцев. Иудей М.Л.Боберман 65 лет имел жену Руфь Вольфовну 54 лет, сына Вольфа 37 лет, Абрама 29 лет, Ицкоха 22 лет, дочь Риву 20 лет, сноху Басю 32 лет, их дочь Сарру 8 лет, вторую сноху Сару-Рахель 22 лет, их дочь Клару 3 лет. Несмотря на такое обилие, детей купеческие фамилии иногда оставалась без наследника. Говорят у семи нянек дитя - без глазу. Богачи нанимали горничных, кормилиц и все равно болезни, эпидемии оставляли их одинокими. Самарцы подмечали, что такие напасти случаются чаще с теми, кто заработал капитал неправедным путем. У некоторых предпринимателей вообще не было детей. Назовем здесь бакалейщика Ивана Львовича Санина, Кузьму Степановича Оборина. Некоторые усыновляли сирот и передавали им свое дело. Так, в июне 1874 года купец Павел Федорович Жижин написал прошение об усыновлении воспитанника Петра, сына погибшего обер-офицера Гаврилы Григорьевича Сосновцева, и о передаче ему всех прав наследования. П.Ф.Жижин дважды вступал в брак, но Бог детей не дал.(ГАСО,Ф.146,оп.1,д.29,с.28). Подобным образом поступил и заводчик Василий Ермолаевич Буслаев. В прошениях обязательно указывалось, что семейство не проповедует вредного сектанства и обладает финансовым достатком.
Принадлежность к гильдии давала купцам широкие возможности, но при этом предприниматели в эпоху первоначального накопления капитала подвергали свою жизнь опасности. Чтобы продвинуть дело, приходилось отправляться за пределы губернии. Иногда такие вояжи оканчивались трагически. В Москве и Петербурге действовало немало мошенников, аферистов, которые стремились надуть наивных провинциалов. На удочку злоумышленников попадались и самарские купцы, сдавшие товар на реализацию, а потом... Уважаемый читатель уже представляет, что случалось в последствие. В декабре 1874 года жена купца Петра Филипповича Колесникова обратилась в купеческое собрание с просьбой помочь найти мужа, отправившегося в Москву «для учинения расчета» с предпринимателями Морозовыми, Румянцевыми, Зимиными еще год назад.(ГАСО,ф.146,оп.1,д.29,с.59) Купеческое собрание сделало запрос в Московскую Управу благочиния, но следов купца обнаружить не удалось. Подобные запросы приходили и в Самару. Люди исчезали бесследно, а вместе с ними пропадали капиталы. А где-нибудь появлялся новоявленный богатей.
Не один только криминал приводил купцов в кабинеты Самарского окружного суда. Случалось так, что неверное вложение капиталов и неумелое пользование кредитами также приводило к юридическим баталиям с применением тяжелой артиллерии коммерческих адвокатов и судебных приставов. 14 июня 1871года Самарский общественный банк обратился в городское полицейское управление по вопросу о взыскании с купца Ивана Ивановича Розова, а также с мещан Ивана Михайловича Дьячкова и Федора Андреевича Полуэктова по просроченному векселю 1 000 рублей. Купеческого старосту обязали представить оценщиков для описи имущества должников. (ГАСО,Ф.146,оп.1,д.15,с.5). А вот перед нами дело бузулукского купца Тимофея Семеновича Лоскутова. В 1890 году по требованию Самарского отделения Государственного Банка Окружной суд признал купца несостоятельным должником. Его присяжным попечителем стал Алексей Ефимович Волчанский. 11 января 1891 года приставы арестовали и провели опись всего движимого и недвижимого имущества на общую сумму около 10 тысяч рублей. Долги же составляли более 30 тысяч рублей, из них Самарскому отделению Государственного Банка по векселю полагалось 4 тысячи рублей, Самарскому Общественному Банку по векселю – 2 тысячи рублей, Самарскому обществу взаимного кредита по векселям – 5 тысяч рублей и так далее. С Госбанка судебные органы взяли 25 рублей на содержание Лоскутова Тимофея Семеновича в долговой яме при Бузулукском тюремном замке и как говорится пишите письма по новым адресам. А в это время с молотка уже шел его скарб: пестрая корова 16 лет – за 5 рублей, водовозка – за 2 рубля, большой обеденный раздвижной стол за 3 рубля и так далее. (ГАСО,Ф.8,оп.1, д.424,с.61)
Строго разбиралось государство с купцами. Те в свою очередь устраивали юридические междусобойчики с применением тяжелой артиллерии из присяжных поверенных. Так Александр Григорьевич Елшин крупнейший самарский адвокат получил письмо от Торгового дома «Кудряшов и Чесноков» с просьбой решить вопрос с приказчиком Шубиным из Мелекеса. Последний взял у фирмы товара на 3 тысячи рублей, а вернул лишь 700. Елшин выяснил, что Шубин раздал товар по предпринимателям в кредит, а получить с них денег не может за несостоятельностью последних. Из неловкой ситуации молодой коммерсант вышел с достоинством, уйдя добровольцем на фронт, ведь дело происходило в 1917 году. А.Г. Елшин предложил фирме «Кудряшов и Чесноков» больше о своих деньгах не беспокоиться.(ГАСО,Ф.352,оп.1,д.32).
Как известно главное в профессии вора – вовремя смыться, в профессии купца же – вовремя продать. Так Торговый дом «М.Франк и сын» в 1912 году обратился в Самарский Окружной суд с иском к купцу Ивлеву с требованием наложить арест на мебельный товар, принадлежавший последнему.(ГАСО,Ф.352,оп.1,д.32). Суть дела в том, что Максим Еремеевич Ивлиев, будучи владельцем лавки на Троицкой улице, взял кредит у Торгового дома. Когда подошли сроки возвращения капитала, оказалось, что Ивлиев загодя продал свою лавку по нотариальному договору Дубининой и Михееву. Кроме того выяснилось, что торговую площадь давно арендует Федор Сергеевич Комаров, который и торговал собственной мебелью. Так что с Ивлиева взять было просто нечего, да и его самого судебные приставы не обнаружили ни в городе, ни в губернии.
Иногда друг друга накрывали компаньоны. В начале XX века на Дворянской пользовался популярностью магазин Жирнова-Полякова. Здесь приобретали электротехнические изделия, водопроводные трубы, различные виды сантехники, сельскохозяйственные машины. Иван Константинович Жирнов жил душа в душу сосвоим товарищем по бизнесу Петром Николаевичем Поляковым. Друзья не были мелочными и при необходимости обменивались ссудами и векселями. Жирнов не мог поверить в случившиеся, когда к нему в 1909 году явился присяжный поверенный Константин Филиппович Белоцерковский от купца Виктора Николаевича Неклютина. Потомственный почетный гражданин В. Н. Неклютин, сын городского головы выставил иск к Жирнову в 14 тысяч 300 рублей. Оказалось, что хитро-мудрый Неклютин буквально устроил в течение нескольких месяцев охоту на несчастного предпринимателя, тайно скупая его долги, как компаньону Полякову, так и к Петру Николаевичу Арефьеву, Петру Павловичу Новокрещенову и другим. (ГАСО,Ф.9,оп.1,д.48). Хотя сроки погашения векселей еще не заканчивались, Неклютин потребовал немедленно рассчитаться по долгам движимым и недвижимым имуществом. Купец и охнуть не успел, как судебные приставы начали и вытаскивать из его квартиры горку красного дерева, шубы из гардероба, германские сервизы, ковры, из конюшни вывели лошадей с экипажами. А что касается господина Полякова, то он стал компаньоном удальца Неклютина. Как говорится деньги к деньгам, друзья к друзьям.
В 1915 году началось шумное судебное дело по иску крупного Туркестанского Торгового дома «Тарон» сразу к двум самарским фирмам. Е. Ерусалимчик и М. Каганович должны были поставить в Среднюю Азию сахарного песка 5 тысяч рублей, но не сделали этого, ссылаясь на отсутствие вагонов и вернули часть предоплаты через Русский торгово-промышленный банк.(ГАСО,Ф.352,оп.1,д.59,с.8). В свою очередь самарцы Р. З. Маршак и А. И. Либинзон должны были предоставить все тому же Торговому дому раскурочную бумагу. Единственным объяснением этих коммерсантов – почему нет поставок – бумага осталась зимовать в Нижнем Новгороде, а значит цена на нее будет совершенно иной. В расчетном обосновании иска указывались суммы в несколько сот рублей.
Чтобы уйти от ответственности предприниматели порой пользовались любыми обстоятельствами. В октябре 1917 года С. З. Коган взял ссуду в Самарском отделении Петроградского международного коммерческого банка под гарантию товара и собственного магазина на Саратовской, 140.(ГАСО,Ф.352,оп.1,д.83,с.3). Тут в Петрограде случилась заваруха. Хитрый предприниматель распродал товар в своей лавке, все наличные средства обернул в золотые изделия и стал дружить с большевиками. Те в свою очередь отстранили от банковских дел служащих и искали новых специалистов, лояльных к Советам. Коган всеми силами помогал новой власти, в результате чего исчезли бесследно все его долговые обязательства в Самарском отделении столичного банка. На его беду в июне 1918 года в Самару пришел Комуч, который начал восстанавливать рыночную финансово-экономическую систему. Сотрудники банка предъявили новым властным органам чудом сохранившуюся частную книгу кассира о денежных операциях. Господин Коган был изобличен. Его погубила самоуверенность и недостаточное знание движения финансовых документов.
С жульничеством царские власти боролись не только полицейскими мерами, но и гласностью. Специальные коммерческие издания публиковали списки купцов различных гильдий, приписанных ко всем губерниям Империи. Однако и здесь не обходилось без курьезов. Так, 16 сентября 1893 года редакция Санкт-Петербургских “Биржевых Ведомостей“ запросила “... список торгующих самарцев с обозначением рода их деятельности “. Купеческое собрание отправило бандероль с документами наложенным платежом, оценив в 15 рублей. Через месяц из редакции пришел ответ: «Получить не можем, так как очень дорого». Как видим, купцы пытались извлечь прибыль из всего, а может быть, они сознательно скрывали информацию.
Как мы видим, гильдии становились тем средством, при помощи которого правительство направляло купцов в русло цивилизованного рынка. Чем больше оказывалось предпринимателей, взявших первую и вторую гильдию, тем крепче становилась Держава.