Глава 2. тысячники и миллионщики

      

    ГЛАВА 2. Тысячники и миллионщики
                ( на фото семья Башкировых)
Пионеры капитала

Российское государство, как огромный парусный корабль, долгие годы гнивший на мели, благодаря реформе 1861 года заскрежетал, сдвинулся с места и затем быстро пошел в открытое море новых экономических законов. Время сконцентрировалось. Каждый год порой заменял целое десятилетие застоя.
Однако реформа была проведена на крестьянских костях, и это подрывало нравственность. Напомним, что бывшие крепостные лишились до 40 процентов пахотных земель, перешедших в собственность помещиков. Кроме того, до 1910 года кормильцы-труженики должны были выплачивать в 4-6 – кратном размере стоимость выделенной им земли. Сотни тысяч дворовых вообще оказались без определенного места жительства и пополняли ряды каторжан, как говорится, без вины виноватые.
Такой людоедский способ проведения реформы либералы выбрали не случайно. Если бы крестьяне получили достаточно земли, то они бы превратились в середняков, последние, как мелкие производители, живут в основном натуральным хозяйством и не могут поставить на рынок товарный хлеб. Россия бы тогда лишилась статуса житницы Европы, и ее место заняли бы другие страны, скажем, Канада или США. Более того, середняки бы разорялись крайне медленно, и наемный труд, столь необходимый для развития промышленного производства, оказался бы дефицитом. Подобный факт на десятилетия затормозил бы развитие городского капитализма. Началось бы техническое отставание российских заводов, обнищание казны, новый застой и глубокий экономический кризис.
Обездоленные реформой крестьяне забивали окна своих избушек и десятками тысяч уходили в большие города, пополняя ряды работного люда. Временно разбогатевшие помещики начинали безудержно тратить даром доставшиеся деньги, тем самым они увеличивали покупательную способность внутреннего рынка. Царское правительство проводило жесткую политику меркантилизма и тем самым сохраняло капиталы внутри страны. Это также способствовало развитию капитализма. И тем не менее первоначальное накопление проходило достаточно жестко, а порой преступно и кроваво.
Вот воспоминание о становлении молодого капитализма в Самарской губернии Лычева Ивана Акимовича, бывшего матроса Российского Черноморского флота: «Село наше когда-то было маленькое (Новые Костычи), а по большому тракту ехало и шло много разных людей. Были тут и купцы, и извозчики, что везли рыбу и мясо в Москву, а обратно – товары в свои села и города. Бродили по тракту крестьяне, что когда-то убежали от помещиков, и беглецы из острогов, без паспортов. Все ночевали тут. Ну, бывало, в кабаке напьются, да так, что и квартиру не найдут. Шла кутерьма такая – не разберешь. Вот тут мужики наши не дремали: смотришь – то пьяного оберут, то воз с товаром перетрясут, так что мало чего в нем останется. Утром купец или там приказчик обнаружит нехватку и закричит благим матом: «Батюшки, обшарили!». Покричит-покричит да и поедет ни с чем домой. Доказать-то не может, сам виноват – напился до беспамятства. Так оно и шло: сегодня – обшарили, завтра – обшарили, ну и стали звать наше село Обшаровкой… Бывало, каждую зиму по дороге из Обшаровки на Сызрань шли обозы, заедут в лес, а там, гляди, выходят разбойники с топорами да ножами. Остановят и оберут купца или приказчика, а то и прибьют. Смотришь, то один, то другой мужичок все бедный был, жил – недоедал, а тут начал строить хороший деревянный, а то и каменный дом».
Время быстрого обогащения пошло. Александр II обеспечил налоговыми льготами молодых хозяев, они стали быстро преобразовывать живые деньги в производство. В середине XIX века Самарская городская Дума назначила торги на передачу в 23-летнее владение оброчное место около Колесного оврага в количестве 900 кв. саженей под устройство колокольного завода. Эту землю приобрел пензенский III гильдии купеческий сын Кузьма Феоктистович Привалов. Он приехал в Самару с мешком серебра и на пустынном месте организовал свое дело. Помощниками ему были острый ум, смекалка, прижимистость и целеустремленность. Купец сам участвовал в строительстве: от разметки земли и закладки фундамента до открытия завода и выпуска первой продукции. Мы только можем представить себе, как радостно билось его сердце, когда он услышал благовест своих колоколов, звучавший из поднебесья православной Самары.
Рядом построил свой колокольный завод его конкурент Василий Ермолаевич Буслаев. А в это же время за рекой Самаркой на «Голодной гриве» приобрел сразу три салотопенных завода в 1853, 1855, 1877 годах Дмитрий Ефимович Растрепин. Местечко это называлось «Голодной гривой» не случайно, там ничего не росло: песок да камни. Но были вложены средства и воля. В результате выиграли все: и кочевники, пригонявшие в Самару десятки тысяч курдючных овец, и биржевики, которые теперь могли приобрести устойчивое бочковое сало, и свечные заводы со всей Волги, получившие дешевое сырье для своих производств. Но, конечно, больше всех выиграл сам салотопенный король. Растрепинское сало шло на производство свечей при заводе И.Г. Головкина и обеспечивало епархиальный свечной завод. (ГАСО,Ф.815,оп.2,д.2,с.9).
Это же сало партиями закупал предприниматель Г.Б. Каган. Он был родом из Бердичева. Впервые свой талант он проявил в Москве при Торговом доме отца. Затем молодой коммерсант прибыл в Самару, приписался в купцы I гильдии и построил в 1882 году мыловаренный завод с ручным способом выделки мыла, угол Троицкой и Алексеевской. В 1897 году поставил нефтяной двигатель, выписал машину из-за границы и сделал фабрику паровой. Кагановское туалетное мыло с удовольствием покупали по всей Волге, затем ареал его распространения достиг Средней Азии и Сибири. Волжское мыло получило «Гран при» в Париже и серебряную медаль на выставке в Ростове-на-Дону.
Развитое животноводство Самарского края породило также и местную кожевенную промышленность. Примитивные заводы по обработке кожи тянулись вдоль Владимирского оврага напротив губернской земской больницы к Волге. Место под постройку было сдано управой в 1855 году на неопределенный срок. Среди хозяев можно упомянуть самарского мещанина Е.М.Симакова, купеческого сына И.З.Карпова, мещанина Н.А.Степанова, купца Г.И. Вырова и других. Это производство пользовалось у самарцев дурной славой: примитивное оборудование, грязь, вонь. Все отходы без очистки сбрасывались в Волгу. Капиталы в кожевенное дело вкладывать было невыгодно, так как прибыль оказывалась незначительной. Рядом находилась Средняя Азия и Сибирь, откуда потоком шла дешевая кожа.
В Самаре возникли и собственные кузницы. В 70-е годы XIX века их насчитывалось около 35. Большинство располагалось на берегу Волги между Москательной и Алексеевской, остальные действовали у Самарки и при выезде из города по Оренбургскому тракту. Продолжением и расширением кузнечного дела стал механический завод немца Г.К. Бенке.( ГАСО,Ф.815,оп.2,д4,с.1) Готхард Карлович в середине 19 века обустроил Черный затон в 50 километрах от Сызрани под пароходную мастерскую. Затем предприниматель собралоборудование и перевез его в губернский город. Он купил в 1876 году у В.И. Чарыкова землю рядом с Москательной. 23 апреля 1882 года объединил капиталы с К.И. Курлиным, Ф.Г. Угловым, А.Н. Шихобаловым, П.М. Журавлевым, А.Д. Соколовым, И.Л. Саниным и создал «Товарищество земледельческого и механического завода». Мы не случайно перечисляем фамилии, так как эти люди были самые богатые в Самаре, так называемые «сильные мира сего». Однако прибыль завода оказалась мала – в 1883-84 гг. 40 тыс. рублей. Завод изготавливал простейшие сельскохозяйственные машины, оборудование для мельниц, паровые двигатели, экономайзеры. Разнообразие номенклатуры изделий, неналаженность серийного производства удорожали продукцию. Однако предприниматели надеялись породить могучий промышленный концерн. Они замахнулись на создание самарской судоверфи. 13 мая 1885 года на воду был спущен первый буксирный пароход. На нем было написано весьма помпезно: «Первый построенный в Самаре». Вот его параметры: длина по ватерлинии 150 футов, ширина – 23 фута, высота – 8 футов. Напомним читателю, что 1 сажень равняется 3 аршинам, или 7 футам, или 2,18 метра. В 1886 году на заводе трудилось 300 рабочих. Было выпущено еще 2 буксира. Позже пришлось перепрофилироваться лишь на ремонт пароходов. «Товарищество» попало в долги, и вся собственность оказалась в руках почетного гражданина Самары Павла Михайловича Журавлева. После его смерти заводом руководили сыновья. Они приостановили работу цехов и с 1 июля 1913 года сдали все постройки в аренду на 12 лет государственному коннозаводу.
С 1885 года заработал чугунолитейный завод Лебедева, который обслуживался полутора сотней пролетариев. В 1900 году начал действовать механический и чугунолитейный завод Платкова со ста рабочими. Кроме того, чугунные изделия отливали на предприятиях Зуева, Крупского, Молчанова, Шерстнева.
Немалые деньги для бизнесменов давала обработка древесины. Как только Волга очищалась ото льда, с верховьев к Самаре неслись огромные плоты. Основная масса древесины, конечно, уходила к Каспию, но часть товара плотогоны продавали на лесных пристанях, тянувшихся от Вислого камня к Свято-Никольскому монастырю. В память об этом предпринимательстве в современной Самаре осталась улица Лесная. Сами плотогоны были профессионалами высокого класса. Они говорили, что пришвартовать плот труднее, чем пригнать табун диких лошадей. Волга тогда имела сильное течение, и нужно было ловко завернуть к берегу бревенчатую махину. Ошибся на миллиметр, пропустил полсекунды - и ты уже без руки или со сломанной ногой, можно вообще пойти на дно.
Настоящими покорителями водной стихии считались крестьяне села Зоново, что спряталось в Вятских лесах близ Уральских гор. Зимой они рубили огромные деревья, свозили их к рекам, а весной, связав бревна в плоты, сплавляли их по бурным уральским рекам до Камы, а затем от Камы гнали по Волге, выполняя заказы торговых компаний. Крестьяне эти носили фамилию Зоновы, отличались высоким ростом, огромной силой, голубыми глазами и соломенными волосами. Они называли себя потомками шведов, плененных под Полтавой еще при Петре I. Самарская память сохранила имена двух братьев Зоновых - Семена Николаевича и Михаила Николаевича.
Пройдя долгий и трудный путь, древесина оказывалась на лесопильных заводах. Первая лесопилка была открыта в 1864 году И.Д. Грачевым, владельцем Молоканских садов, тянувшихся за Полевой улицей. Бревна пилили на предприятиях Ф.М. Наймушина, Д.П. Новокрещенова, И.П. Летягина и других. Вот как описывает технологический цикл тех времен князь П.А. Кропоткин: «Я понял поэзию машин, когда видел, как гигантская паровая лапа, выступавшая из лесопильного завода, вылавливает бревно… и плавно подкладывает его под машину, которая распиливает ствол на доски…». Из досок либо делали ящики, использовавшиеся под тару, либо направляли на спичечный завод «Волга», принадлежавший Л.Л. Зелихману. Фабрика заработала в 1888 году на улице Оренбургской. Залежи серы, открытые в Самарском крае, полностью обеспечивали производство сырьем. Зелихмановские спички, производимые двумястами рабочими с помощью паровой машины, распространялись до Астрахани и даже попадали в Среднюю Азию.
Больших успехов достигли самарцы в кирпичном деле. Город рос как на дрожжах, повсеместно велось строительство каменных домов. В книге «300-летие царствование дома Романовых» рассказывается о ведущих самарских заводчиках, таких как Маркел Михайлович Шигаев: «…учился самоучкой, одарен. Отец имел овчинный, клееваренный и кирпичный заводы». М.М. Шигаев с 1887 года повел дело самостоятельно, технически усовершенствовав производство. Он осуществил выделку кирпича машинным способом, внедрил Гофманскую печь для сушки. Это позволило увеличить производство красного кирпича в 5-6 раз. Хозяин поставил на самарский рынок более 2 млн. отличных кирпичей с личным клеймом. Шигаев получил заказ от городской управы на производство кирпича для городской канализации. До 10 млн. кирпичей в год производил на своих заводах директор городского общественного банка Иван Ефимович Ильин. Он родился в 1863 году в Нижегородской губернии. С 13 лет учился колесному мастерству у отца. Затем приехал в Самару на заработки. В 1911 году с компаньоном построил суперсовременный механический кирпичный завод, который стал выполнять заказы военного ведомства. Из ильинского кирпича построены знаменитые казармы самарского гарнизона. Кирпичными заводами владели также И.Н. Александров, Д.П. Новокрещенов, Т.П. Жукова, С.И. Кутузова, М.И. Летягина, А.Д. Шигаев, В.А. Родионов и другие.
Становление самарского предпринимательства – это судьба отдельных династий, которые своими жизнями, как кирпичиками, выкладывали здание экономического процветания. Крестьяне Сапунковы пришли в Самару в конце XYII века и поселились на землях за рекой Самаркой. История сохранила имя Андрея Сапункова, родившегося здесь, на Волге. Они отличались трудолюбием, смекалкой, любое дело в их руках спорилось. Сеяли хлеб, выращивали скотину. Излишки продавали на ярмарках, у пристаней. Их незыблемым правилом стала народная поговорка: «Копейка рубль бережет». Держались они все вместе, как бы привнеся психологию крестьянской общины в город. Андрей Сапунков заслужил уважение соседей. «Справный мужик», - говорили про него. Женился, построил свой дом, тут и дети пошли Евстигней и Тимофей. С детства они приучились к тяжелому труду землепашца.
Шли годы, род Сапунковых разрастался, укреплялся в Засамарской слободе. Сын Евстигнея – Федор (1758-1851 гг.) стал первым купцом в династии Сапунковых. В 76 лет от роду он получил это звание Указом Симбирской казенной палаты за №8339 от 21 июня 1834 года. Позже купцами стали Илья и Карп Евстигнеевичи, а также их двоюродный брат Андрей Тимофеевич Сапунков.
Федор Евстигнеевич дело из рук не выпускал. И в восемьдесят лет его крепкую фигуру видели на пристанях, где шла бойкая торговля хлебом. Он лично отпускал товар в своей лавке. Рядом плечом к плечу работали сыновья Петр, Михаил, Никита. Его племянник Петр Ильич Сапунков владел салотопенными заводами за Самаркой, а брат Владимир Ильич имел каретную станцию с двадцатью пролетками.
Род Сапунковых богател. В канцелярию губернатора поступали прошения на строительство домов, на открытие постоялых дворов, харчевен. Например, в 1866 году купеческая сноха Федосья Дмитриевна и ее сын, купеческий племянник Федор Никитич Сапунков, просили дозволения на строительство в Засамарской слободе дома. Отказа не последовало, так как династию в Самаре знали и уважали. К этому времени Сапунковы уже имели 9 домов, 4 постоялых двора, гостиницу в 19 комнат, харчевню. Всего Сапунковых к середине XIX века насчитывалось около 150 человек. Они разъезжались по всей России и начинали свое дело.
В 1869 году в Сергиевск отправился Владимир Ильич Сапунков, где при курорте «Минеральные воды» открыл гостиницу. С тех пор Сапунковы ездили отдыхать только к нему. Некоторые представители фамилии поселились в Москве. За заслуги перед российским предпринимательством именем одного из них назван проезд за ГУМом. Правда, при оформлении документов самарский писарь ошибся и выбросил букву «к», так что проезд называется именем Сапунова. Богатые купеческие роды признавали Сапунковых. С ними роднились Прянишниковы, Головановы, Новокрещеновы.
Самым крупным самарским предпринимателем из рода Сапунковых стал Петр Никитич, сын Никиты Федоровича и Федосьи Дмитриевны, в девичестве Новокрещеновой. В двадцать два года он пошел добровольцем на Русско-турецкую войну 1877-78 гг. Воевал в звании унтер-офицера, участвовал в знаменитом сражении под Шипкой. Назад в Самару вернулся с турецким ятаганом и верой в православное единение. Получив немалое наследство, Петр Никитич основал кирпичный завод №1 у Колесникова оврага. Сапунковский кирпич шел на строительство железной дороги, военного госпиталя, порохового и трубочного заводов. Прогуливаясь по старой Самаре, мы и сегодня можем найти дома, на которых кирпичи сохраняют его фамильное клеймо. Дело Петра Никитича ширилось. Он построил еще один кирпичный №2 и алебастровый заводы. В документах Самарской городской Управы значится, что каждый кирпичный завод вырабатывал более 1 миллиона кирпичей в год. Читаем в газете «Волжское слово» от 13/26 июня 1913 года: «Кирпич и алебастр. Доброкачественные материалы на заводах П.Н. Сапункова – партиями и в розницу, с доставкой на место скоро и аккуратно». А кирпич и вправду у Петра Никитича был славный. Каждую партию проверяли на прочность. Возьмут прямо из печи, да в ледяную воду – не рассыпается. Затем о чугунную плиту со всего размаха – не раскалывается, не трескается. Тогда его взвешивают и на неделю в воду бросают. Вытаскивают и снова взвешивают. Не прибавил в весе, не набрал воды – значит, добро, можно пускать в продажу.
П.Н. Сапунков женился на Надежде Петровне Прянишниковой, одной из наследниц судоверфи в Баку. Эта тонкая и интеллигентная женщина любила коллекционировать дорогие меха. Ротонды из чернобурки, горжетки из соболя, горностая, бобровые шубы оценивались в миллионы золотых. По ее инициативе на Дворянской открылся собственный книжный магазин, где самарская интеллигенция могла приобрести все литературные новинки и изящные письменные принадлежности. В июле 1904 года купеческая чета в составе городской делегации встречала Императора Николая II. В 1905 году Петра Никитича избрали гласным городской Думы. В мае 1907 года губернатор В.В.Якунин утвердил его на пост члена городской Управы.
Вступая в новую должность, П.Н. Сапунков дал 5 июля 1907 года в Воскресенском соборе торжественную клятву: «Я, нижепоименованный, обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом, пред святым Евангелием, в том, что хочу и должен Его Императорскому Величеству, своему истинному и природному Всемилостивейшему Великому Государю Императору Николаю Александровичу, Самодержцу Всероссийскому, и законному Его Императорского Величества Всероссийского Престола Наследнику, верно и нелицемерно служить, и во всем повиноваться, не щадя живота своего до последней капли крови, и все к высокому Его Императорского Величества самодержству, силе и власти принадлежащие права и имущества, узаконенные и впредь узаконяемые, по крайнему разумению, силе и возможности предостерегать и оборонять, и притом по крайней мере старатися споспешествовать все, что к Его Императорского Величества верной службе и пользе государственной во всяких случаях касаться может; об ущербе же Его Величества интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не токмо благовременно объявлять, но и всякими мерами отвращать и не допущать тщатися, и всякую вверенную тайность крепко хранить буду, и поверенный и положенный на мне чин, как по сей (генеральной), так и по особливой, определенной и от времени до времени Его Императорского Величества именем от предустановленных надо мною начальников определяемым инструкциям и регламентам и указам, надлежащим образом по совести своей исправлять, и для своей корысти, свойство, дружбы и вражды противно должности своей и присяги не поступать, и таким образом вести себя и поступать, как верному Его Императорского Величества подданному благопристойно есть и надлежит, и как я перед Богом и судом Его страшным в том всегда ответ дать могу; как сущя мне Господь Бог душевно и телесно да поможет. В заключение же сей моей клятвы целую слова и крест Спасителя моего. Аминь». К присяге приводил протоиерей Иванов. Присутствовал городской Голова Д.К.Мясников.
По судьбе Сапунковых видно, как развивалась эта сложная цепочка – из крестьян, получивших личную свободу, выкристаллизовывались предприниматели, а последние начинали входить в государственную власть, через которую управляли страной.
Каждый предприниматель искал свою нишу. Огромным полем деятельности являлась легкая промышленность. Она не требовала больших капиталовложений и быстро давала прибыль. Немец Оскар Карлович Кеницер в 1882 году на улице Алексеевской построил макаронную фабрику, огромное здание из красного кирпича. Здесь применялась самая современная техника для производства спагетти, вермишели и других мучных продуктов из пшеницы твердых сортов. К 1913 году Торговый дом Кеницера считался самым крупным в России. Совладельцем «макаронки» являлся также немец Константин Андреевич Леман. Его потомок Андрей Владимирович Леман трепетно хранит рекламный проспект фабрикис ее эксклюзивными рецептами. Вот один из них: «Макароны с рыбой. Рыбу (судак или щуку) нужно сварить с зеленью свежей капусты, петрушкой, шпинатом или зеленым луком, эстрагоном, положить лимон, соли и перцу. Когда рыба сварится, ее нужно очистить от костей и разрезать на мелкие кусочки. Рыбный же бульон уваривают, несколько времени, чтобы емкость уменьшилась, потом кладут в него кусочек сливочного масла, чайную ложку муки, хорошо перемешивают и прибавляют чашку сметаны, и, если нужно, соли и перцу. Полфунта сваренных макарон итальянских укладывают в обмазанную сливочным маслом и обсыпанную сухарями форму или кастрюлю следующим образом: сначала слой макарон, обсыпанных тертым сыром, потом слой рыбы, и все облить приготовленным бульоном, опять слой макарон с сыром и т. д. Последним слоем должен быть тертый сыр, к которому прибавляют 2-3 ложки сметаны. Пекут медленно в печи или шкафу, пока смесь не зарумянится».
Как грибы после дождя росли кондитерские фабрики. Назовем предприятия А.И. Гребежева, Косолапова и Решетникова, А.А. Савинова и Каргина, Г.О. Вайнберга, Бекетова, Постникова, Власова, братьев Мецлер. Каждая такая фабрика, пусть крохотная, но имела свой магазин оптовой и розничной продажи, каждая создавала свои собственные рецепты тортов, пирожных и конфет. Использовались секреты национальной немецкой, еврейской, русской, татарской, мордовской кухни. В газетах, справочниках печаталась броская реклама: «Шоколадная и кондитерская фабрика И.П. Корунова. В магазине свежий шоколад, конфеты, мармелад, монпасье, пряники. Троицкая улица. Собственный дом».
В ногу с кондитерским делом шла индустрия напитков. На 1900 год действовало 7 заводов по производству искусственных минеральных и фруктовых вод. Их основали А.Р.Альберт, А.П.Шведов на Троицкой, М.Р. Альпертен на Самарской, А.М. Брик на Москательной, Грегуар и Петров на Панской, В.В. Кирст и Ф.К.Комаров на Дворянской. Шли разработки по изготовлению уникальных напитков из арбузного и тыквенного сока, а также безалкогольных газированных настоек из трав Жигулевских гор. При изготовлении использовались ароматические рецепты самарских сбитенщиков и кислушников. Конкуренция была жестокой, и в 1911 году из старых «водников» остался только Альпертен. А это важное дело поддерживали новые деловые люди: Г.В. Гаврилов, братья Куприян и Василий Никитины на Самарской улице, С.М. Трейстер на улице Л.Толстого.
Георгий Васильевич Гаврилов родился в 1878 году в селе Шиловка Симбирской губернии, окончил начальное сельское училище. Коммерческому делу с десятилетнего возраста обучался у отца. В 1906 году купил завод у А.М.Брик, преобразовал его и с 1909 г. первым в Самаре начал торговать фруктовыми водами в киосках стаканами. Безалкогольные напитки Гаврилова были удостоены «Гран при» в Берлине, двух больших золотых и одной серебряной медали.
Братья К.Т. и В.Т. Никитины родились в Елховке, получили домашнее образование. Старший брат Куприян Титович с 17 лет работал на фабрике Кирста, а вот Василий Титович служил в престижных торговых домах Самары. Набравшись опыта и знаний, братья открыли свое дело. С 1908 года никитинские напитки продавались по всему Поволжскому региону. Продукция за качество на сельскохозяйственной выставке в Вольмаре была удостоена диплома и большой золотой медали.
Вкусы тех напитков уже не помнит никто, а память о них хранят лишь старые пожелтевшие газеты: «Завод фруктовых и ягодных вод С.М. Трейстера предлагает фруктовые и ягодные воды всех вкусов, приготовленные исключительно на рафинированном сахаре и настоящих соках без примеси вредных и искусственных веществ. Завод уверен, что почтенные покупатели г. Самары, так и иногородние останутся довольны и убедятся, что все сказанное соответствует действительности».
К 90-м годам XIX века в Самаре насчитывалось около 100 предприятий, на которых трудилось более 4 тысяч рабочих, дававших продукции на 10 миллионов рублей в год. Напомним, что в 1862 году было лишь 15 заводов. Благодаря освобождению крестьян возник мощный рынок свободного труда. Капитал манил к себе наемных работников из деревень губернии. Приведем динамику роста населения Самары: 1851 г. – 19 753 жителя, 1875 г. – 54 722 человека, в 1897 – 89 999 человек, в 1900 г. – 109 640, а в 1914 г. – 170 645 человек. Вот они, получившие личную свободу, бывшие крестьяне, нашедшие в губернском городе свою новую жизнь. Все это благодаря росчерку гусиного пера Александра II, подписавшего судьбоносный Манифест.
Индустриальный бум в Самаре связан был не только с деловыми качествами предпринимателей. Золотым фондом местных заводов в полной мере являлись рабочие из народных умельцев, как тогда их называли самородки. Они порой приходили из деревни неграмотными, но поражали бывалых инженеров глубиной технического мышления. Вот как описывает встречу с одним из таких «Кулибиных» Я.Л. Тейтель: «Приехав как-то раз в село к своему другу мировому, судье Самойлову, узнаю от него, что в Обшаровке имеется самородок, столяр Петров - философ, изобретатель самоката (велосипедов тогда еще не было). Я просил познакомить меня с ним. Петров пришел. Увидел я степенного, с умным лицом крестьянина; говорил он медленно, как будто бы обдумывая каждое слово. Весь вечер мы беседовали с ним. Ясность ума, правильность суждения о земстве, о крестьянском самоуправлении, о религии действовали.»
Татьяна Толстая в своем сборнике «Талант» писала, что русские предприниматели, заводчики были ошельмованы представителями общественной мысли того времени. Практически ни один из гениальных русских писателей второй половины XIX века не дал правдивой картины из жизни нашего бизнеса – либо оплевывание и очернительство, либо создание сатирических образов купцов-пауков, свинообразных толстосумов… В Западной Европе наоборот столпы романо-германской словесности исключительно ярко и честно, увлекательно описывали национальный бизнес. Среди таких писателей она назвала Диккенса, Эмиля Золя. Т. Толстая писала, что умилялась «Дамским счастьем», ее восхищал сюжет, где расписаны перепитии бизнеса.
Интересна оценка капиталистического пути, на который стала Россия, данная современником тех событий князем П.Кропоткиным: «После освобождения крестьян открылись новые пути к обогащению, и по ним хлынула жадная к наживе толпа. Железные дороги строились с лихорадочной поспешностью. Помещики спешили закладывать имения в только что открытых частных банках. Недавно введенные нотариусы и адвокаты получали громаднейшие доходы. Акционерные компании росли как грибы после дождя; их учредители богатели. Люди, которые прежде скромно жили бы в деревне на доход от ста душ, а не то на еще более скромное жалование судейского чиновника, теперь составляли себе состояние или получали такие доходы, какие во времена крепостного права перепадали лишь крупным магнатам. Сами вкусы «общества» падали все ниже и ниже…».
Прислушаемся к точке зрения публициста Н.В. Шелгунова, побывавшего в Самаре в июле 1887 года для лечения кумысом: «…Ширь и ее громадные масштабы и возможность быстрого обогащения создали здесь даже особую породу людей – умную, сметливую, ловкую, но жадную до денег, не умеющую думать дальше захвата и безжалостную и жестокую, когда дело касается наживы… Пионер-промышленник, захватывая всякую чужую копейку и собирая миллионы, жался, а подчас и скряжничал, оставаясь и с миллионами все тем же мужиком, и сапоги он носил бутылками и мазал их дегтем, и голову уснащал деревянным маслом, а за обедом ел только солонину с хреном… Посмотрите на этот первобытный организм, как он скроен и сшит, как все в нем приспособлено для утробы и поглощения. Спина круглая, мощная, выпуклая, мясистая…точно у гориллы, в плечах косая сажень, и на этом громадном туловище, на загорелой, красно-коричневой, заплывшей, толстой мясистой шее сидит отвратительно маленькая голова с заплывшим. Лоснящимся лицом. Какие же другие мысли, кроме мыслей о захвате, могли явиться в этой голове, и может ли вырваться из этих мощных объятий то, что хоть раз в них попадет? И мощные объятия захватили Самарский край и держат его крепко… Единично, там и здесь, стоят в разных местах города палаццо с зеркальными стеклами и чугунными подъездами. Сосчитайте эти палаццо, и вы узнаете число девятипудовых пионеров, вскормленных и выращенных самарскими степями».
Вот он облик «нового русского» второй половины XIX века. Приведем некоторые анекдоты из той поры:
Нувориш из бывших крепостных входит в парфюмерную лавку.
Туалетная вода есть?
Всенепременно-с, кланяется приказчик.
Мне два ведра, щелкает пальцем покупатель.
Зачем вам столько, господин?- изумляется приказчик.
Нувориш отвечает: «Выгребную яму на дворе залью, чтоб не воняло».
Пионер спрашивает бывшего княжеского повара: «Что Его сиятельство больше всего любил откушать?» Повар отвечает: «Гуся с яблоками, да так чтоб из попки сальце текло» Пионер приходит в лучший ресторан и делает заказ: «Мне гуся с ананасами и не забудьте мне в попку фунт свиного сала сунуть».
Пионер-капиталист валяется пьяный в номере гостиницы. Крики, шум в коридоре. Портье стучит в дверь: «Господин, пожар! Все сгорит!» Ответ из-за двери: «Плевать, у меня все застраховано». Портье кричит: «Так и вы ж сгорите!» Ответ: «Плевать. У меня и жизнь застрахована».
Пионер-промышленник поехал в Париж посмотреть как Европа живет. Загрузил купе водкой и пил всю дорогу. Пил и в Париже. Возвращаясь, тоже пил. В Самаре пришел в купеческое собрание и заявил: «Чо, там говорят Европа, культура! А пьют как у нас в деревне».
Почему было такое отрицательное отношение к предпринимателям, пытался объяснить русский философ В.В. Розанов: «В России вся собственность выросла из выпросил, или подарил, или кого-нибудь обобрал. Труда в собственности очень мало и от этого она не крепка и никем не уважается». Действительно путь к первым капиталам порой был темен и извилист. Очевидец И.А. Лычев, самарский старожил рассказывает: «Васька-то Завьялов жил в старенькой избушке, покрытой соломой. Работал летом кое-где на стороне, а зимой днем и ночью пропадал в трактире, что против его хатенки помещался… Однажды ночью в кабак зашли двое беглецов из тюрьмы. Видит Васька, что народ бедовый, он к ним: чем, мол, помочь вам? Те говорят, пусти нас к себе ночевать – от нас в убытке не будешь… Жили они у него почти все лето. Зачастил Васька в это лето в Сызрань, в Самару, а то и в Оренбург. Так нигде не работал, все время разъезжал на своей лошаденке. И вот он начал строить новый двухэтажный дом, обнесенный высокой, в две сажени, стеной. За год построил такие хоромы, каких и в городе было мало. Разбогател наш Васька Завьялов оттого, что ездил в разные города да сбывал там фальшивые деньги. С этого лета Васька превратился в Василия Ивановича Завьялова. Мужики стали кланяться в пояс, урядник и становой – частые гости у него. …После постройки третьей мельницы Завьялов получил звание купца первой гильдии».
Конечно, подобные факты не могут вызывать восторга у цивилизованного человека, но у каждой медали есть и другая сторона. Древние говорили, что добро, доведенное до логического конца, превращается в свою противоположность. А это значит, что и зло, доведенное до логического завершения, превращается в добро. Примерно подобный же смысл несет изречение «Победителей не судят». Реформа по освобождению крестьян, содержа в себе массу изъянов, привела, тем не менее, к потрясающему результату. Крестьянская, отсталая феодальная страна, рассадник азиатчины, неожиданно для себя мира легко вошла в эпоху промышленного переворота. И пусть это осуществилось даже такими грязными руками, как у Васьки Завьялова, но как говорится «цель оправдывает средства».
Некоторые политологи и историки считают, что в те времена люди были другие: верущие-православные, а значит неспособные на дурное, кроме того, мол, сильны они были своей первородностью, связью с землей, как говорится – от сохи, с черноземом под ногтями, со своей народной правдой. Возразим. Люди всегда одинаковы. В них черт и бог замешаны все в том же коктейле. Главное, каковы обстоятельства, таковыми и будут их поступки. Александр II, проведя реформу, сохранил главное – сильное государство, мощь которого направил не на подавление инициативы, а наоборот, на развитие экономики, превратив Россию в страну производящую.
Максимилиан Волошин в своих воспоминаниях писал, что до 1917 года в Российской империи безоговорочно действовал закон, запрещали вывоз золота и драгоценных камней, а также вообще всех капиталов, составлявших национальное достояние державы. В результате думать, как и во что их вкладывать, так как капитал нельзя закапывать в землю. Деньги для производства то же, что и бензин для автомобиля. Вот почему в Самаре возникало такое разнообразие производств. Помимо перечисленных ранее назовем 2 маслобойных завода, 3 канатопрядильных предприятия, дрожже-винокуренный и спиртоводочный, 2 крахмальных, 1 овчинный, клеевой, 3 экипажные производства, 2 колесные мастерские. Кроме того, действовали гончарная, обувная, гильзовая и дробяная фабрики. Возможно, самарские бизнесмены с большим бы удовлетворением вложили свои капиталы где-нибудь в Англии или Бельгии, но закон есть закон, и данную Императором экономическую свободу следовало принимать не иначе как осознанную необходимость.
Для успешного развития экономики и укрепления стабильности в данной сфере нужна твердая валюта. Если Николай I взял под личную опеку армию, то реформатор Александр II – русский рубль. Он выпустил устойчивый империал, то есть 10 рублей весом 11,61 граммов чистого золота. Стабильная валюта давала стабильную жизнь. Целыми десятилетиями не менялись цены в оптово-розничной торговле, разве что падали. Александра II 1 марта 1881 года взорвали террористы. Умирая, он просил своего сына Александра III ни в коем случае не позволить уронить рубль на мировой валютной бирже, даже если ради этого придется пожертвовать частью золотого запаса страны.
Александр II провел в 1864 году судебную реформу, создал суд присяжных, утвердил юридическую систему, при которой все сословия стали равны перед законом. По крайней мере за экономические преступления Фемида обрушила свой меч на любого, не взирая на чины, награды и богатство. В 1874 году всю Россию потряс пожар огромной паровой мельницы, располагавшейся на Измайловском проспекте в Санкт-Петербурге. Она принадлежала В.А. Кокореву, но сдавалась в аренду С.Т. Овсянникову. Суть дела заключалась в том, что был очевиден, поджег, выгодный лишь для арендатора. Купец I гильдии пользовался дурной репутацией, как человек способный на грязные делишки. При этом он имел обширные связи с высшими чинами полиции, военного ведомства и интендантского управления столицы. Одним словом – олигарх. Купец вел себя на дознании в высшей степени нагло и самоуверенно. Вот как об этом пишет обер-прокурор А.Ф. Кони: «меня под стражу!? Степана Тарасовича Овсянникова? Первостатейного именитого купца под стражу? Нет, господа, руки коротки! Овсянникова!! Двенадцать миллионов капиталу! Под стражу! Нет, братцы, этого вам не видать!» Вся Россия затаила дыхание – что будет? Сработает ли новая юридическая машина, дадут ли по рукам лиходею? Признанный виновным Овсянников был сослан в Сибирь на поселение с полным возмещением ущерба пострадавшей стороне.А.Ф. Кони  пишет по этому поводу: «Это дело было настоящим торжеством нового суда. Немецкая сатирическая печать даже не хотела верить, чтобы двенадцатикратный миллионер Овсянников мог быть арестован, а если бы это и случилось, то выражала уверенность, что на днях станет известным, что одиннадцатикратный миллионер Овсянников выпущен на свободу».
После этого дела Западная Европа стала более внимательно приглядываться к новой России. А для всех нечистых на руку граждан это прозвучало как суровое предупреждение.
Новое налоговое законодательство Александра II давало привилегии лишь тем предпринимателям, которые внедряли новейшую технологию. Так льготы получили металлурги, внедрившие Мартеновскую печь; поддерживались химико-технологические процессы с использованием крекинга. Самые низкие налоги на прибыль по сравнению со странами Западной Европы, как магнитом тянули сюда иностранцев с их изобретениями, технологиями и капиталами. Здесь они открывали свои производства и вливались в ряды граждан Империи. Вспомним знаменитого Альфреда Нобеля, проводившего нефтяные разработки на Каспии, и имевшего свою контору в Самаре на Соборной.
Новейшие технологические линии в нашем городе по производству пива построил австрийский дворянин А.Ф. фон Вакано со своим компаньоном М.М. Фабером. В 1880 году завод был заложен, а в 1881 году самарцы уже пили знаменитый «Проздрой» и «Венское». Любопытно, что австрийцы построили предприятие на берегу Волги, не имея на это никакого разрешения. Городская управа наложила огромный штраф за самодеятельность, но прибыль от продажи пенистого напитка превысила все ожидания и с лихвой покрыла неустойки. С Вакано связано не мало городских скандалов и судебных разбирательств. В частности его подозревали в недобросовестной борьбе с конкурентами, но доказательств не обнаружили. Остались только голые факты. Так швейцарец Иосиф Викентьевич Питц 1 января 1880 года взял в аренду на 77 лет 1421,5 кв. саженей земли за Самарской около Безымянского оврага… Завод сгорел, а восстанавливать уже не было средств. Такая же участь постигла Людвига Карловича Шлеске. Его завод также сгорел ночью 26 апреля 1888 года, при невыясненных обстоятельствах. (ГАСО,Ф.815,оп.2.д2,с.8).
Не улыбнулась самарская земля и немцу Густаву Богдановичу Ротману. Он привез из Фатерлянда новейшую технологию по производству белого дешевого силикатного кирпича. Его производство развернулось в 1901 году у Вислого камня (ныне III-я очередь Набережной). Владельцы заводов по производству красного кирпича пришли в ужас от осознания надвигающейся своей не конкурентоспособности. Запутав немца в кредитах и долговых векселях, купцы довели последнего до самоубийства. (Фабрики и заводы всей России. Киев, 1913 г.)
Больше повезло на Волжской земле немцам братьям Ивану Андреевичу и Карлу Андреевичу Клодт. Они создали электрическую компанию, обеспечивающую горожан эдисоновскими лампочками, динамо-машинами, проводами и другими приборами. Кроме того, братья снабжали Самару водопроводными трубами и сантехнической утварью. Городская управа за заслуги перед городом разрешила им построить дом на Дворянской по оригинальному индивидуальному проекту, разработанному архитектором А.А. Щербачевым в силе Генриха IV. В 1895 году по Самаре побежала бельгийская конка, пугая обывателей и домашних животных. Цивилизация въезжала в губернию на автомобилях и велосипедах…
В то время как в Западной Европе и Северной Америке складывалась достаточно сложная криминальная обстановка, возникали мафиозные группировки, и гангстеры совершали дерзкие налеты на поезда и банки, российский преступный мир практически не влиял на жизнь национального бизнеса. В Самаре хулиганили горшечники, шарили по карманам воришки, но никто слыхом не слыхивал о рэкете, воровстве людей ради выкупа. Дворяне-чиновники, ставившие честь выше собственной жизни, не могли представить себе общения с преступным миром, иначе как через тюремную решетку.
Все это в комплексе создавало уникальные благоприятные условия для развития предпринимательства. Россия быстро вышла на 4 место в мире по основным экономическим показателям, а по темпам роста ежегодного валового национального продукта выходила в лидеры, пугая остальной капиталистический мир. Пионеры капитала заложили основу будущего процветания. XX век выводил на авансцену уже их детей и внуков. Они получали прекрасное образование в университетах России и Европы и должны были продолжать начатое дело по переустройству государства во имя защиты национальных интересов. Дикий капитализм умер. Первоначальное накопление состоялось.

              От медных бунтов к рыжику

                Вступление

    Когда-то в России надежного человека называли «кредитным». Этим же словом удостаивали и всю империю, вызывавшую у соседей уважение за толковую финансовую, банковскую и дисконтную политику. Плот самодержавной власти несло бурное течение российской экономики между двух берегов, двух составляющих. Первой важнейшей составляющей являлись, конечно,  деньги. Поначалу их роль исполняли пушнина, бочонки с медом, пенька. Металл для чеканки серебряных и золотых монет в те времена не добывался внутри страны, а поступал с Запада и Востока. Экспортный металл сам по себе оказывался очень дорог, и потому при изготовлении монет московское правительство вело себя достаточно вольно. Без зазрения совести оно ради сиюминутной выгоды портило монеты, то есть уменьшало их вес, сохранив старый номинал. Так казна боролась примитивными методами с дефицитом бюджета и изыскивала дополнительную денежную массу для покрытия расходов на военные походы и прочее.
Глава I. Денежная система в эпоху российского абсолютизма.
1.Денежная система при Михаиле Федоровиче и Алексее Михайловиче.

При царе Михаиле Федоровиче с 1630 года в Камском Приуралье стали добывать собственный металл – медь. Новый хозяин Москвы, его сын Алексей Михайлович не мог не воспользоваться этим обстоятельством и в 1655 году отчеканил медные рубли, приравняв их по номиналу к серебряным. В это время казалось сама удача шла ему в руки: и Соборное уложение принято с судьбоносным закрепощением, и Украина присоединена, а тут еще красный металл – бери сколько хочешь, да чекань. Алексей Михайлович показал себя полным дикарем в экономике. Он искренне полагал, что чем больше произведет медных рублей, тем богаче станет казна, а значит государство. Внутреннюю сущность денег, лишь как эквивалента произведенной валовой продукции, созданной подданными царства, этот «слон в посудной лавке» не понимал.
В 1662году медный рубль по воле объективных законов стали приравнивать на базарах к 5 копейкам серебра. Напрасно Алексей Михайлович молился у животворящих икон и ходил по монастырям. Бог экономики оказался жесток. Обнищавшее, осатаневшее от голода население столицы поднялось на кровавый бунт, который метко назвали «медным». Так ничего и не осознав, царь пошел на попятную и в 1663 году отменил чеканку и хождение медного рубля. Монетный двор официально менял каждый медяк на 5 копеек серебром. Базар оказался сильнее царских указов.
К этому времени на Нерчинских рудниках обнаружили серебро. Это дало перспективу благополучного развития финансовой системы Руси без порчи монеты и прочих странных экспериментов.
2. Петр I и демидовские рудники.
 При Петре I Урал превращается в центр российской промышленности и основой всей добывающей отрасли. В породах обнаруживают золото, которое становится стержнем денежной системы. Уральская металлургия вывела из крестьянских глубин и подняла к вершинам власти династию Демидовых. Пик ее могущества связан с Акинфием Никитичем Демидовым (1678-1745). Его отец Никита Антуфьев начал дело еще в начале 16 века, принадлежа к черному люду. Акинфий, унаследовавший разработки руды, преувеличил состояние в 1000 раз и дослужился до чина действительного статского советника. Он владел 25 металлургическими заводами, которые обслуживало до 40 тысяч рабочих. Д.Н. Мамин - Сибиряк назвал предпринимателя в своих произведениях гениальным за умение чувствовать конъюнктуру и организаторские способности. А.Н. Демидов сумел сохранить дело при всех дворцовых переворотах, преодолев любые козни и интриги, пережив Петра I, Екатерину I, Петра II, Анну Иоановну. При Елизавете Петровне магнат умер, и его вотчина, простиравшаяся до Алтая, оказалась разделенной на три части между сыновьями-наследниками. Особо проявил себя младший сын Никита Акинфиевич, который продолжил развитие добывающей промышленности, ради укрепления короны и царского рубля.
3. Возникновение кредитования и создание банков.

Второй составляющей экономики русского государства были финансовые операции, которые до 18 века представляли из себя примитивное, законодательно ничем неограниченное, ростовщичество. Деньги или товар давались под высокие проценты, правда, без всякой гарантии на возвращение. Бояре просто порой брали что-либо в кредит, а потом убивали ростовщика. Того в народе не жалели, называли мироедом, так как слабого он мог лишить даже крыши над головой всего за мешок зерна. В 1733 году Санкт-Петербург облетело известие, что монетная канцелярия начинает выдачу ссуд любым лицам, невзирая на сословность и общественное положение под фиксированный процент. Для получения ссуды в этот фактически первый государственный ломбард клиент должен был положить какое-либо сокровище, гарантирующее возвращение денег. Кредиты выдавались как краткосрочные, так и долгосрочные. Этот прецедент стал первым шагом к созданию финансовых институтов России.
Елизавета Петровна своим указом от 1751 года повелела учредить сословно дворянский и сословно коммерческий банки. Последний обладал уставным капиталом в 500 тысяч рублей и предоставлял купцам, торговавшим в столичном порту, право на краткосрочную ссуду под 6% в год. Залогом служили не только сокровища, но и аттестаты, выданные магистратами, а в последствии и векселя. Банки в условиях абсолютизма становились заложниками политических интриг. Так Петр III, полностью меняя курс своей предшественницы, закрыл оба банка в 1762 году. В 1764 году, свергнувшая его Екатерина II, вновь открыла два кредитных учреждения в Петербургском и Астраханском портах. Оба банка четко показывали основные торговые приоритеты Империи: Петербург - ворота на Запад, Астрахань – на Восток. Царица ввела еще одно новшество в русскую коммерцию. По ее приказу с 1769 года в обращении появились бумажные купюры. Их эквивалентом стали медные деньги. Благородный металл на бумажку в то время менять не решились.
Развитие товарно-денежных отношений приводит к созданию специальных учетных контор, которые вели кредитование по всем губерниям. Однако чиновники, пользуясь своей бесконтрольностью, превращали эти ростки капитализма в средства своего обогащения. Ссуды давались за взятки. Порой государственные мужи брали деньги без возврата, списывая своей властью любые долги. В результате такой бесхозяйственности казну лихорадило.
4. Банковская реформа  М.М.  Сперанского
Выдающийся реформатор М.М. Сперанский в начале 19 века потребовал все кредитные учреждения изъять из-под власти министерства финансов и прочих чиновников, а их деятельность сделать прозрачной и поставить под контроль общественности. Кроме того, как яростный поклонник частной инициативы, он добился в 1812 году отмены государственной монополии на добычу золота. С этого момента в Отечестве появляется фигура старателя, который олицетворял собой свободного мужика, творившего судьбу собственными руками и выдавливавшего из себя крепостного раба с каждым найденным новым самородком.
Хлопотами Сперанского в 1818 году открыт  Государственный коммерческий банк с уставным капиталом в 17 миллионов рублей. ГКБ получил широкие права: принимать у населения вклады под 5% годовых, хранить драгоценности граждан в своих сейфах под небольшую плату, осуществлять трансферты денежных вкладов по западноевропейскому образцу, как в Гамбурге и Амстердаме, брать вклады до востребования, производить учет под векселя и товары. За три года в Москве, Архангельске, Одессе, Риге, Астрахани, Нижнем Новгороде возникли представительские конторы. Банк превратился в настоящую финансовую артерию державы. Через него проводила свои операции Российско-американская компания, одна из самых могущественных в мире. В ее руководстве значился один из богачей России - Кондратий Рылеев. К этому времени капиталы превращаются в самостоятельную силу, которая начинает пытаться влиять на государственную политику. Так Российско-американская компания требовала от правительства приоритета в освоении Аляски и прочих русских земель в Северной Америке. Александр I не видел в этих территориях перспективы, кроме как по добыче пушнины. Царь вообще решил избавляться от «громоздкого довеска». Возможно это противоречие в стратегических экономических планах и привело дворянина Рылеева на Сенатскую площадь в декабре 1825 года.
5. Банковская система при Николае I. Реформа Е.Ф. Канкрина.

Невзирая на все политические перипетии, Государственный коммерческий банк и в эпоху Николая I расширял свою деятельность. Появились новые конторы в Киеве, Харькове, Екатеринбурге, Рыбинске, Ирбите и Полтаве. Укреплению финансовой системы России способствовало развитие золотодобывающей промышленности на Урале. Изобретатель Л. И. Брусницын, предвестник всех «золотых лихорадок» планеты, открыл уникальный метод добычи драгоценного металла. Это позволило значительно увеличить производство со 105 пудов в 1823году до 349 пудов в 1858 году. Инженеры из Южной Африки, Австралии и Латинской Америки приезжали на Урал перенимать опыт россиян по добыче драгоценных металлов. К этому времени Империя вышла на первое место в мире по получению «желтого дьявола», что составляло 47 % мирового производства. Золото вращалось, однако вокруг крупных оптовых сделок и в оборотах внешторга. В быту население пользовалось специальными серебряными рублями, пущенными в обиход, благодаря денежной реформы 1839-1843годов, проведенной под руководством министра финансов Е.Ф. Канкрина. Для простых граждан в ноябре 1841 года по приказу императора Николая 1 был учрежден Российский сберегательный банк с представительствами по всей империи. Сберегательные кассы, созданные Императором, стали предтечей будущей реформы по освобождению крестьян, так как впервые в России уравняли все сословия перед рублем. Указ требовал неукоснительной поддержки местных сберкасс со стороны всех чиновников, и в первую очередь, городских муниципалитетов. Финансовые учреждения малых форм приписывались в первую очередь к почтовым ведомствам.
    Однако в Самаре первая сберкасса открылась 1 июля 1855года при Приказе общественного призрения. Отметим, что, несмотря на быстрый рост экономики столицы новой губернии, Указ Николая I оказался выполненным лишь через 14 лет и уже после смерти Императора. Это связано, скорее всего, с бюрократическими препонами и засилием корыстолюбивых чиновников, которые привыкли допускать все лишь за взятку. В Самаре легче было провернуть дело по «левой», чем законно. Первая сберкасса с трудом проскрипела до 1862 года, оперируя вкладами на сумму в 80 689 рублей. В условиях общего экономического кризиса она лопнула. (Самарские губернские ведомости. 1855 год, 2 июля. Самарский спутник на 1890 год, с. 17). Дальнейшее существование сберкасс стало возможным лишь в рамках Государственного банка.
  Глава II.  Либерализация банковской деятельности после отмены крепостного права.

 1. Борьба  с крепостническим наследием в области финансов при Александре II.
    Страна ждала капиталистических изменений, которые нес в своей политике наследник престола Александр II. Еще в самом начале своего царствования он получил нелицеприятную оценку банковского дела. Вот что писал экономист В. Судейкин: «Торговля и промышленность наталкивались на затруднения при учете векселей и ссудах под товары. Учетная операция шла малоуспешно в Коммерческом банке. Причина – в централизации банковой деятельности, недостаточно разветвленной по стране, в формализме и отсутствие активности со стороны администрации банка и высшей финансовой администрации, не стремившейся к развитию и облегчению вексельной и ссудной операций в стране, а напротив, стеснявшей их». Предпринимателям давали недостаточные кредиты. Купцы I-й гильдии получали по 60 тысяч рублей, второй гильдии – по 30 тысяч, третьей – по 7 тысяч рублей. Руководство банка не приветствовало иностранные векселя, не выдавало кредиты под заграничные товары, устраивало волокиту с оформлением документов. Большие убытки клиентам приносила дороговизна оплаты работы маклеров, нотариусов, ревизоров, а также страховка и покупка гербовых бумаг. Шли жалобы на Московскую контору, где за трансферты взимали 1\4 % от суммы, причем принимались переводы лишь свыше 5 тысяч рублей, остальным отказывали в грубой форме: «банк и конторы учреждены для пособия высшему так сказать купечеству, а не мелким торгашам». Сама жизнь требовала принципиальных изменений в кредитной сфере. Банковская система ждала свободы и профессионализма. Молодой капитализм хотел равноправия и одинаковых законов, как для владельца крупного завода, так и для хозяина лавки, как для кошелька с рублевкой, так и для сейфа с миллионом.
Государственный коммерческий банк не мог удовлетворять этим требованиям. Его капитал, как писал экономист профессор И. Кауфман, был закрепощен точно также как помещичьи крестьяне. С одной стороны он удовлетворял ипотечные кредиты дворян-землевладельцев, выделив, скажем в середине 50-х годов 450 миллионов рублей на эти нужды, с другой стороны он являлся неограниченным источником пополнения казны. Так на ведение Крымской кампании монарх изъял из его запасников немыслимую сумму в 500 миллионов рублей. Такие шаги подрывали экономику.
В это время среди российских ученых появляется группа «вульгарных экономистов», которые в своих трудах делают попытку увязать психологическое состояние дворянства с прибылями, кредитами и экспортными ценами на хлеб. Так ученые доказывали, что при неблагоприятной обстановке в помещичьей среде увеличивается количество дуэлей, самоубийств, психических заболеваний, даже у именитых поэтов в такое неблагоприятное время из-под пера выходят пессимистические стихи. Стихию рыночных отношений в это время начинают признавать чуть ли не за нового мессию, а новомодные экономические учения за особую религию.
Молодой царь-реформатор Александр II также попадает под влияние этих течений. Готовя освобождение крестьян, он принял нестандартное решение по дезавуированию влияния зубров-крепостников. В 1858 году «Главное Общество Российских железных дорог» на крайне выгодных условиях выпустило огромное количество акций и облигаций. Произошел практически полный отлив в эту сферу частных капиталов, а также вкладов в ГКБ: в 1858году – 299миллионов рублей, а в 1859году – 355 миллионов рублей.
Оказавшись без ипотеки, дворянское землевладение было ввергнуто в чудовищный кризис. Помещики буквально на глазах теряли вес в обществе и не могли сопротивляться реформе.
2. Возвышение нового Госбанка.
   Царь ликвидировал старый лопнувший Государственный банк. Преемником последнего в 1860 году стал новый Госбанк, взявший курс на капитализацию общества. В уставе читаем: «Банк учреждается для оживления торговых оборотов, упрочения денежной кредитной системы». Руководители банка становились настоящими капитанами российской экономики. Среди выдающихся финансистов назовем Евгения Ивановича Ламанского, Юлия Галактионовича Жуковского, Эдуарда Дмитриевича Плеске. Этих людей по праву можно назвать отцами русского капитализма. Они проводили жесткую линию, намеченную Александром 11. Суть ее в том, что помещики получали лишь 15% от всех кредитов, остальное шло в торговлю и промышленность. Более того, из этих 15% - 75% кредитов оказывалось в руках помещиков-сахарозаводчиков. Банк не скупился на долгосрочные, порой беспроцентные кредиты в сфере тяжелой промышленности, сталелитейной отрасли, в производстве рельс и вагонов.
По всей России быстро разрастается количество контор и представительств Госбанка, которые начинают финансировать региональную промышленность и торговлю.
   Самарское отделение Государственного банка открылось 20 декабря 1863 года под управлением титулярного советника И. Леонтьева. ( ГАСО.Ф.3, оп.79, д. 32, с. 1-8). Вновь созданному Госбанку требовались свободные средства. Император издал Указ, по которому все российские сберегательные кассы переходили под крыло новой финансовой структуры. В Самаре 3 ноября 1865 года при губернском правлении была воссоздана сберегательная касса в качестве низовой ячейки самарского отделения Государственного банка.( Самарский спутник. Самара. 1890год, с.29). К этому времени ученые осознают, что главный банк страны должен олицетворять силу и перспективу государства. В его запасниках вместе с золотыми слитками таится не только геоэкономика, но и геополитика. Именно там, в секретных бухгалтерских отчетах возникает тень будущих военных конфликтов. М. Боголепов в монографии «Государственный долг» писал: «Государственный Банк вошел в семью Европейских центральных банков. В Англии скорее поверят в банкротство нации, нежели в банкротство национального банка. Во Франции сила сопротивляемости нации лежит во Французском Банке – хранителе колоссальных денежных запасов, который есть и будет резервуаром золота. Германский Рейхсбанк – представитель золотой валюты и символ государственного и экономического единства империи, в час опасности он - прибежище и защита народного хозяйства».
Российский госбанк олицетворял собой имперский капитализм, а потому выступал кредитором на самых капиталоемких и долгосрочных стратегических направлениях. Где появляются большие деньги - начинаются громкие дела, главное чтобы правительство выражало национальные интересы. Самым крупным проектом госбанка в пореформенной России стало возведение железнодорожного моста-гиганта через Волгу под Сызранью.
3.  Укрепление роли  частных банков.

       Быстрое развитие рыночных отношений не могло строиться лишь на банках-великанах. Частная инициатива требовала малых форм и скрупулезной работы. Возникла насущная потребность в развитии индивидуальной инициативы в банковской сфере. Широким потоком хлынуло адресное кредитование на основе личностной ответственности сторон. Начало коммерчески независимых от государства банков положило рождение «Первого Общества Взаимного кредита», возникшее в столице 9 апреля 1863 года под патронатом Госбанка. Читаем устав: «Общество в первые три года по его учреждению освобождается от платежа пошлин за торговое свидетельство. Сим свидетельством Обществу не предоставляется никаких торговых прав, за исключением производства учетной операции на основании сего Устава. Общество имеет целью, посредством учета срочных обязательств, доставлять лицам всякого звания, занимающихся торговлею и другими промыслами, необходимые им капиталы в размере, соответствующем степени благонадежности каждого лица».
В Самаре представительство «Первого Общества Взаимного Кредита» возникло в 1873 году. ( ГАСО, Ф, 324, оп.1, д. 1) 27 февраля Министр финансов статс-секретарь М.Х.Рейтерн по ходатайству самарского губернатора Ф.Д. Климова подписал устав самарского отделения, где говорится: «Общество создано с целью доставлять состоящим его членам, лицам всякого звания и обоего пола, возможность выгодно помещать их сбережения и получать в ссуду необходимые для торговых и промышленных оборотов капиталы. Лица не могут быть одновременно членами других кредитных учреждений… Члены берут на себя ответственность за операции Общества в той сумме, какая будет определена…. Каждый должен внести в кассу наличными деньгами 10% с суммы. Из этой суммы образуется уставной капитал. Минимальная сумма с обязательства – 300 рублей, максимальная - в 50 раз больше. Возможна приостановка принятия новых членов.» Член ОВК обязан объявить свои капиталы, недвижимость, а также заявить ту сумму, которой будет оперировать в общем деле. Читаем далее: «Прием в члены допускается по проверке благонадежности просителя, на основании залога Обществу недвижимого имущества в Самаре и уездах, на основании залога Обществу государственных процентных бумаг, паев, акций, облигаций и закладных листов, на основании ручательства одного или нескольких лиц, признаваемых Приемным комитетом вполне благонадежными». Устав опубликован в типографии В.И. Александрова.
Возможные убытки должны были покрываться между всеми членами финансового сообщества, в зависимости от доли участия. Прибыль от деятельности распределялась следующим образом –10% уходила на составной капитал, а остальная часть делилась между всеми членами, в зависимости опять таки от доли участия. Самарское купечество подхватило дозволенную частную инициативу. На 1 января 1875года в ОВК числилось 276 членов с суммой кредита 690 850 рублей, на 1 января 1876 года – 371 член с суммой кредита 846 400 рублей, к 1 января 1882 года в состав Общества входит уже 680 членов с суммой кредитов в 1 871 980 рублей. В целом обороты «Обшества» за год превысили 13 миллионов рублей. Заседания проходили в особняке Лебедева на Дворянской, куда съезжался цвет купечества: председатель П.С. Субботин, члены совета А.И. Константинов, В.Е. Буслаев, А.И. Безпалов, Н.Ф. Дунаев, И.Л. Санин, Д.В. Кирилов, А.И. Петров, председатель правления А.В. Васильев, директора Н.П. Шахларев, С.И. Завидов, И.С. Пензин, бухгалтер А.П. Серебряков.
Общество Взаимного Кредита в своей деятельности пережило императоров Александра II и Александра III и достигло своего наивысшего взлета к 1 января 1914 года. Обратимся к бухгалтерскому отчету: «Общий капиталооборот составлял 84 228 991 рубль. Количество членов - 1545. Сумма кредитов составила 5 095 673рубля. Список членов – это практически все самарское купечество. В ежегодных отчетах публиковалась статистика, отличавшаяся полной прозрачностью. Так на 1914 год 92 члена положили в кассу по 300 рублей, 414 - 1000 каждый, 72 человека предоставили по 15 000 рублей. Имелся и черный список лиц, допускавших неисправность в платежах. Среди них назовем Я.С. Горелова, супругов О.С. и Н.А. Портновых, А.В. Попова, С.О. Гофмана, Н.И. Корунова, С.М.Чеснокова и ряд других. Собрания членов общества открывались в 11 утра по вторникам, четвергам и субботам. Иногда между учредителями возникали настоящие словесные баталии. Так 29 марта 1915 года при перевыборах руководства А.И. Чиркин заявил, что доклад председателя напоминает «лепет младенца», доходы падают, приходится списывать до 100 тысяч в убытки ежегодно. В руководстве засели дряхлые старики, которых надо заменить на молодых и свежих. Было проведено голосование. Победил Е.Т. Кожевников. С.Н. Постников проиграл. Кандидатуры Д.К. Мясникова и А.Д. Грачева отмели сразу, как людей, дискредитировавших себя на службе в городской управе. Единогласно приняли решение оказывать благотворительную помощь Мариинскому детскому приюту, а также регулярно выделять премии служащим и сторожам. (ГАСО, Ф.324,оп.1,д.12,с.1)
В 1895 году в Петербурге открылось Второе Общество взаимного кредита, его филиал появился в Самаре 12 марта 1913 года при активном участии губернатора Н.В. Протасьева. Это финансовое учреждение объединяло частную инициативу купцов III-й гильдии, ремесленников и мещан, обеспечивая дешевым краткосрочным кредитом. Таким образом снималась социальная напряженность и увеличивался слой предпринимателей. Опора на малый и сверхмалый бизнес увеличивала стабильность и укрепляла рыночные отношения.
Экономическим успехам Империи в банковской сфере предшествовала огромная организаторская и просветительская работа, развернутая царским правительством. Реализовывалась специальная программа по ликвидации коммерческой безграмотности.
4. Борьба с экономической неграмотностью, создание финансовых    товариществ.
  По всей стране развернулась экономическая учеба. Газеты приглашали пройти курсы бухгалтеров, банковских служащих. Самара здесь не отставала. Читаем местную прессу. Газета "Волжский день" сообщала, что Министерство Торговли и Промышленности открыло курсы бухгалтерии: "Программы бесплатно. Курсистам должности. Занятия 1 год".
В 1893 году в нашем городе уже действовали следующие кредитные учреждения: Самарское отделение Государственного банка, Самарское отделение Государственного Дворянского Земского банка, Самарское отделение Крестьянского Поземельного банка. Во всех этих финансовых структурах работали в основном дворяне, многие из которых являлись отставными военными чинами. Так, председателем Крестьянского банка был коллежский асессор Ипполит Александрович Сосновский. Госбанк, располагавшийся на Дворянской, в доме Cанина, возглавлял статский советник Валериан Петрович Сербин. Его секретарем был Михаил Иванович Титов. При банке действовал учетный комитет, в который входили купцы: А.И. Константинов, Н.Г. Неклютин, Ф.И. Никонов, И.М. Плешанов, Н.Е. Поляков, Я.Г. Соколов, почетный потомственный гражданин А.Н. Шихобалов. Представители купечества не только консультировали по выдаче ссуд, но и на практике учились основам банковского дела, которое невозможно осуществить без личностной честности и внутренней порядочности.
На весь волжский край гремел известный всей стране региональный банк, связывавший верховья великой реки со всеми городами, расположенными ниже, вплоть до Каспия. Это финансовое Товарищество учредили в 1881 году, дав ему броское название Волжско-Камский Коммерческий банк. В наш город таким образом с Камы приходил не только темный весенний лед, но и деловая инициатива. Местная контора находилась на углу Панской и Дворянской улиц, в доме Новокрещенова. Ее возглавлял Арсений Дмитриевич Соколов. В учетный комитет входили А.Н. Шихобалов, В.И.Кочетков, Е.И. Курлин, А.И. Безпалов и П.С. Пырков. Кредиты выдавались под ценные бумаги с процентной ставкой 1 3/4 копейки в месяц. Ссуду брали под драгоценности с процентной ставкой 1 1/2 копейки. Недвижимость закладывалась по соглашению. Клиенты получали по срочному вкладу от 7 до 12 % в год, по бессрочному и по текущему счету - 6-7 %. Для того, чтобы открыть счет, хватало червонца. Современного читателя, возможно, удивит, что годовые проценты можно было взять сразу, но тогда сам вклад не снимали весь оговоренный срок. Подобная финансовая политика укрепляла доверие вкладчика, заставляла забывать о таком понятии, как инфляция. Порой операторы банка становились героями газетных статей в результате неожиданных курьезов.
Английский коммерсант Норман попытался взять в кредит наличными деньгами в Волжско-Камском банке. Он предоставил управляющему официальное письмо министра финансов России и кредитные циркуляры "Лондон энд Вестминстер Бэнк". Вот как британец описывает дальнейшее развитие событий: "Управляющий главного банка в городе с 100 000 населением, расположенном в центре товарного и пассажирского движения..., посмотрел на мои финансовые документы с нескрываемым любопытством, словно я показал ему папскую буллу или портрет китайского императора. Но уже одна мысль о выдаче на основании их каких-либо денег показались ему очевидной нелепостью". Только немецкая фирма "Кеницер и Ко" согласилась выдать наличные. Видимо, права поговорка: "Европеец европейца видит издалека"(ГАСО, Ф.4940, оп.3,д.8,с.4).
С региональным детищем волжан связана еще такая история. С 1905 года ВККБ переехал на престижную Дворянскую,92 в дом М.З. Курлиной. Денежные потоки увеличивались, прибыли росли. Это позволило в 1913 году начать реконструкцию здания, дабы превратить его в коммерческую крепость. Работы проводил архитектор В.И. Якунин. На его беду по главной улице города любил прогуливаться губернатор Н.В. Протасьев. Он то неожиданно и заметил, что новая фасадная стена вышла за красную линию на 15 –20 см. Городская Управа и губернское правление заставили разобрать стену, возведенную до первого этажа. Отцы города нравоучительно заявили учредителям банка, что частная собственность несет в себе больше ответственности, чем разнузданности ( ГАСО, Ф. 1,12,д.5233).
Получив навыки управляться с финансами, предприниматели открыли собственный Самарский купеческий банк на Алексеевской площади. В 1904 году был утвержден его устав с капиталом в 2 500 000 рублей. На рынок ценных бумаг было выброшено 500 акций с номиналом в 5 тысяч рублей за каждую.(ГАСО,Ф.226, оп.1. д.20). Акционеры начали свою деятельность в течение 6 месяцев с момента опубликования основных документов в «Правительственном вестнике» и местной газете .Параграфы устава гласили следующее: «дозволено учет векселей русских и иностранных, а равно и других обязательств, если эти векселя и обязательства основаны на торговых сделках и назначены к платежу не далее 9 месяцев; производство ссуд и открытые кредита, сроком не далее как на 9 месяцев под залог государственных процентных бумаг, паев, акций, облигаций и закладных листов в размере не свыше 90% биржевой их цены, а также под залог драгоценных металлов и ассигновок на золото, добываемое на частных приисках не выше 90% внутренней и узаконенной, а не биржевой стоимости закладываемого металла по весу, а также под залог неподлежащих легкой порче товаров в размере 2/3 их стоимости с тем, чтобы они были сложены в безопасных от огня и благонадежных по усмотрению правления помещениях и были застрахованы от огня в сумме не менее как на 10% выше исправляемой ссуды с хранением полисов в банке…»
В то время для успешного функционирования коммерческих структур существовали жесткие правила. Читаем устав: "За невзнос по свидетельствам какого-либо, платежа в срок ... взыскивается с подписчика в пользу Банка за каждый день по расчету 5 % интереса и 5 % пени в год". Фамилии хронических должников регулярно печатались в местной прессе. В крайних случаях кредиторы обращались в судебные органы, и собственность должника шла с молотка. Но банк часто шел навстречу своим постоянным клиентам и регулярно погашал задолженности.


5. Экономический либерализм Николая II и реформы С.Ю. Витте.

    В 1894 году Николай II взошел на Российский престол с идеями экономического либерализма. Он предоставил широкие полномочия министру финансов Сергею ЮльевичуВитте, который с 1895-1897 годы провел денежную реформу. Последний считал, что основой экономики должен стать твердый, привязанный к золоту рубль. На купюрах с 1897года печаталось: «1 рубль содержит 17 424 долей чистого золота, что приравнивалось к 1/ 15 империала». В золотом червонце, любовно называвшемся в народе «рыжиком» с 1897 года содержалось 7,74 грамма чистого золота. До 1897 года рубль был дороже, так как в червонце содержалось 11,61 граммов чистого золота. Однако именно виттевский рубль стал резервной валютой для Европы, так как неукоснительно и повсеместно обменивался с ассигнации на золото. Соотношение курсов валют печаталось в то время, где угодно. Смотрим «Календарь для учителей за 1912 год»: австро-венгерская крона – 39 3/8 копейки; английский фунт стерлингов – 9 рублей 45 ; копейки; немецкая марка – 46 29/100 копейки; французский франк – 37 ; копейки; японский золотой йен – 96 4/5 копейки; турецкий пиастр – 8 ; копейки, итальянская лира – 37 ; копейки; швецкая крона – 52 1/16 копейки. Американский доллар официально приравнивался к 1 рублю 94 1/2 копейки, но резервной валютой естественно не являлся. Соотношение потребительских корзин России и США давали совершенно другие цифры. Рубль оказывался на деле во много раз более емким и сильным. По номиналу реальных валютных сил не высчитаешь, так как на тот же 1912год персидский томан приравнивался к 3 рублям 30 копейкам; мексиканское пезо – к 1 рублю 91 1/5 копейки.
    Укрепление русской валюты стоило большого напряжения как для ученых-экономистов, так и для всего общества. В то время не существовало Международного валютного фонда и других подобных организаций, с помощью которых возможно финансовое укрепление страны и уравновешивание дебета с кредитом в рамках бюджета. Все надежды были лишь на внутренние резервы. С одной стороны граф Витте проводил тонкую тарифную политику в сфере железных дорог, с другой стороны установил правильную прогрессивную налоговую систему. Была, однако, еще одна, третья стыдливая сторона. В народе его конвертируемый рубль стали называть «пьяным». Министерство финансов в крупных городах строило «ликерки», прибыль, от которых шла напрямую в казну. Так в Самаре, на Москательной казенный винный завод, принадлежавший Минфину, оценивался в 200 тысяч рублей. С 1906года это предприятие буквально заливало Поволжье дешевой водкой. От алкогольного легального и нелегального экспорта рыдали правительства германского кайзера и австрийского императора...
Граф С.Ю. Витте оздоровил экономику и сделал рубль двигателем, ускорявшим прогресс в обществе. С тех пор в России даже изменилось отношение к финансистам. Для любого человека деньги являются конечным результатом трудовой деятельности, но только не для банкиров. Это особенные люди, относящиеся к деньгам лишь как к инструменту, с чьей помощью куется прибыль. Банкир никогда не имеет дела с реальными ценностями, а лишь оперирует их эквивалентом. Финансист похож на канатоходца, ежедневно идущего над пропастью. Банковское дело вообще является очень сложным и рискованным. Само слово кредит происходит от «кредо», что значит доверие. В начале 20 века империю не раз сотрясали финансовые скандалы. Обер прокурор Империи Анатолий Федорович Кони расследовал грандиозный скандал, связанный с выпуском в Брюсселе фальшивых акций Тамбово – Саратовской железной дороги. Афера выяснилась, когда сотрудники Министерства путей сообщения увидели эти ценные бумаги. Они тут же обратились в полицию, заявив, что во всей России не найдется такой качественной печатной техники. Аферисты попались на европейском качестве полиграфии...
Подобные негативные факты иногда случались, но они не могли испортить картину быстрого развития русского кредитования. В отчете губернатора В.В. Якунина за 1908 год читаем: "В Самаре функционирует 9 банков краткосрочного кредита... Общий годовой оборот составил 2 миллиарда 152 миллиона рублей, а в 1898 году – лишь 938 миллионов рублей. Почти 50% всех оборотов приходится на долю Отделения Государственного Банка. Самара благодаря своему географическому положению объединяет и концентрирует почти все торговые обороты края". Важнейшую роль к этому времени в губернии стали играть отделения таких банков, как Азово-Донской (Дворянская,76); Русско-Азовский (Дворянская, дом Покидышева); Русский Торгово-промышленный (угол Дворянской и Воскресенской 48/55); Русский для внешней торговли ( угол Дворянской и Панской)…
Имеются совершенно уникальные свидетельства о существовании крестьянского банковского дела. В его вершине флагманом возвышался Крестьянский Поземельный банк, располагавшийся на Дворянской. Особняк построен архитектором фон Гогеном в скандинавском стиле. В те времена он стоял как викинг, готовый ринуться в бой ради реализации столыпинской аграрной реформы. Здесь работали статский советник А.А. Дмитриев, отставной подпоручик Ф.А. Племянников, дворянин Н.К. Реутовский. Старейший бухгалтер Козьма Петрович Баканов начинал еще трудиться в старом здании на Саратовской (в доме Ященко). Министерство финансов дозволяло выпуск свидетельств номиналом от 100 до 1000 рублей ежегодно на сумму не выше 5 миллионов рублей. Эти акции приносили доход в 5 ;% годовых.( ГАСО,Ф.4940,оп.1,д.17,с.6-7,33) В уставе читаем: «Ссуды для содействия крестьянам в покупке земли выдаются целому сельскому обществу, товариществам в числе не менее трех крестьян, покупающим землю в общее и индивидуальное пользование. Ссуды выдаются по желанию заемщиков на 24 ; и на 34 ; года. Размер ссуды зависит от местности проживания заемщика». В связи с неурожаем предполагались рассрочки вплоть до погашения долга полностью. Краткосрочные сезонные кредиты выдавались под гарантию будущего урожая при контроле специальных инспекторов. В 1890 году в отчете банка значилось следующее: «При содействии банковского кредитования в сумму 62 860 рублей 176 семейств, объединенных в крестьянские товарищества, приобрели в собственность 2 686 десятин земли за 85 135 рублей. Разница погашена наличными из хозяйских сбережений» ( ГАСО,Ф. 3,оп.233,1000,с.6). Откуда же бралась товарная земля? Ответ находим в отчете Государственного дворянского земельного банка за тот же год: «Принято в залог 67 771 десятин земли и выдано под них ссуды 988 300 рублей».
Правительство через КПБ учило сельского труженика с одной стороны объединяться, а с другой в личных интересах проявлять собственную инициативу. Одним словом, чтобы объединиться, следует сначала разбежаться. Принцип таков – выйдите из общины, станьте хуторянами, а потом создавайте новую экономическую общность. По всем уголкам губернии к 1905 году сформировались народные кредитные товарищества. Они действовали в интересах самарских землепашцев и, что самое главное, ими же управлялись. Например, жители селения Натальинской волости Самарского уезда в числе 24 домохозяев образовали Ольгинское кредитное товарищество. Они взяли ссуду в размере 1 200 рублей из Государственной сберкассы. Каждый участник товарищества получал по 100 рублей кредита и еще 400 под залог хлеба и ремесленных изделий. Организаторы далеко не все были грамотными, и некоторые расписывались простым крестиком.( ГАСО,Ф. 158,оп.1, д.153)
Народное кредитование развивалось также и в самом губернском городе. Популярностью пользовалось Самарское ссудно-сберегательное товарищество на Дворянской в доме Варпаховского. Председательствовал здесь Александр Аристархович Путилов. Членами поверочного совета являлись Н.Ф. Кожевников, Т.В. Тетевский и С.Ф. Сапожников.( ГАСО,Ф.158, оп.1,д.91) Городская управа контролировала деятельность учреждений народного капитала. В 1908году Городской общественный банк на заседании гласных городской думы получил разрешение: «перевоз денег во все места, где находятся корреспонденты банка, покупку и продажу по поручению третьих лиц, за комиссию и процентные бумаги». В 1909 году самарское отделение Госбанка попросило Городскую думу - ходатайствовать перед головным учреждением столицы о повышении статуса до уровня конторы. Аргументом служило то, что через самарское отделение госбанка шло 10 % общероссийского экспорта зерна.
                Заключение
 
Как видим, банковское дело в Империи быстро развивалось, накапливало неоценимый опыт, и самарское кредитование вносило свою лепту в движение российской экономики. В условиях монополистического капитализма финансовая система  России определялась государственной и частной формами бан¬ковского капитала. Главное место занимал Государственный банк, вы¬полнявший две центральные функции: эмиссионную и кредитную. Он оказывал поддержку банковским монополиям, занимался государствен¬ным кредитованием промышленности и торговли. Дворянский земель¬ный и Крестьянский поземельный государственные банки способствова¬ли укреплению капиталистических отношений в сельском хозяйстве. Вместе с тем своей кредитной политикой они поддерживали помещичье землевладение.
Заметную роль играла система акционерных коммерческих банков, принимавших активное участие в развитии кредитной системы. В Рос¬сии шла концентрация и централизация капитала крупными акционер¬ными банками (Русско-Азиатской, Петербургский международный, Рос¬сийский для внешней торговли, Азовско-Донской и др.). Они объединя¬ли 47% всех активов. На их основе сложилась финансовая олигархия, тесно связанная с бюрократией и крупным дворянством. Она проникла во все сферы экономики, оказывала сильное влияние на социально- политическую жизнь страны.
Развивались также общества взаимного кредита, сеть городских и региональных банковских учреждений, сберегательных касс и др.
                Литература

Адрес-календари и Памятные книжки Самарской губернии за 1867-1916 гг. г. Самара.
Алабин П. В. Двадцатипятилетие Самары как губернского города.
Историко-статистический очерк. Самара, 1877 г.
Алексей Толстой и Самара: Из архива писателя. Куйбышев,1982г.
Антон Николаевич Шихобалов. М., 1912 г.
Боголепов М. Государственный долг.СПб.,1910г.
Булгаков С.Н. Христианский социализм: Споры о судьбах России. Новосибирск,1991г.
Волжско- Камский коммерческий банк. Устав. СПб.,1874г
Вся Самара. 1926 г. Самара.
Гарин-Михайловский Н.Г. Избранное. Куйбышев, 1980г.
Годы и события. Хроника, т.1. Самара,2000г.
Гулишамбаров С.С.  Всемирная торговля и участие в ней России. СПб, 1898г.
Еврейская энциклопедия. СПб., т. 13.
Живописная Россия. Т. 8, ч 1. СПб., 1901 г.
Журналы Самарской Городской Думы за 1904, 1909, 1911 гг.
Историко-культурная энциклопедия Самарского края. Персоналии. Самара, 1994г.
История уделов за столетие их существования. Часть 1-2. СПб,1903г.
Казарин В.Н. Идут караваны судов. Куйбышев,1985г.
Кауфман И.И. Кредит, банки и денежное обращение.СПб.,1873г.
Клопов А.А.   Отчет по исследованию волжской хлебной торговли.СПб,1889г.
Коммерческо- крестьянское пароходство. Путеводитель по рекам Волге, Малоге, Шексне. Рыбинск, 1915г.
Кони А.Ф. Избранное.М., 1989г.
Кошко И. Ф. Воспоминания губернатора /1905-1914 гг./ Новгород-Самара-Пенза. Петроград. 1916.
Краткие данные о развитии и деятельности Самаро-Златоустовской железной дороги за период ее существования 1888-1925гг. Самара, 1925г.
Краткий очерк деятельности пароходного общества «Кавказ и Меркурий» за 1858-1908гг. СПб.,1909г.
Кропоткин П.А. Записки революционера.М..1988г.
Лещинский М.Я. Судебные записки. М., 1995г.
Лишин И.А. Очерк Николаевского уезда Самарской губернии в статистическом и сельскохозяйственных отношениях. СПб,1880г.
Лишин И.А. Проект положения о Юго-Восточной хлебопромышленной и сельскохозяйственной выставке в Самаре в 1890году. М.,1887г.
Лишин И.А. К вопросу обводнения и облесения степной полосы Самарской губернии. М..1892г.
Муравьев Д.Н. Мукомольная промышленность Самарской губернии. Самара,1923г
О России и русской философской культуре. Философы русского и послеоктябрьского  зарубежья. М.. 1990г.
Отчет Самарского городского общественного банка за 1912год.Самара,1913г.
По вопросу об элеваторе в Самаре. Самара, 1912г.
Покровский В.И. Сборник сведений по истории и статистике внешней торговли России, том1.СПб,1902г.
Преображенский П.А. Очерк истории Самарского края, Самара,1919г.
Протопопов. Столетие Самарской губернии. Самара,1901г.
Психология рекламы. М.,1925г.
Путешествие в прошлое. Самарский край глазами современников. Самара,1991г.
Розанов В.В. Уединенное.М.,1991г.
Самарский краевед: Историко-краеведческий сборник. Самара,1994г.
Самарский купеческий банк. Устав. Самара, 1909г.
Самарское общество взаимного кредита. Второе. Отчет за 1914г.  Самара,1915г.
Самарский спутник, 1890г.
Сводный сборник статистических сведений по Самарской губернии,том8,выпуск1-й,изд. Сам. Губ. Земства .Самара.1892г.
Самарский элеватор Государственного банка. Петроград,1916г.
Судейкин В. Государственный банк.СПб.,1891г.
Трехсотлетие царствования дома Романовых. М., 1914г.
Устав самарского общества взаимного  кредита. Самара,1902г.
Фабрики и заводы всей России. Киев.1913г.
Фабрично-заводские предприятия Российской империи. Петроград. 1914г.
Цыбин  В.М. Пароход на Волге. Саратов, 1996г.
Юбилейная научная конференция «Самарский край в истории России». Самара, 2001г.
Яснопольский Л.Н. Коммерческие банки,т.1.Киев,1914г.
 



   Россия, плывущая по реке

Волга традиционно связывала народы, жившие на Севере и Юге, на Западе и Востоке. Все религии мира поклоняются воде, не потому ли, что ее быстрое течение было единственным и главным связующим звеном между народами с древнейших времен. Однако, как говорят философы, в одну и ту же воду нельзя войти дважды, а потому история Волжского пароходства это настоящая школа жизни. Когда-то Волга называлась Ра, потом Итиль. Сюда рвались стрелецкие полки Ивана Грозного, так как великий собиратель Руси и ее тиран понимал – будущее могущество спрятано где-то там, в глубинах Волги.
Средневековая река осталась в памяти народной, как бурлацкая, освященная великими строками поэта: «Выдь на Волгу, чей стон раздается», тут и поездки митрополита Алексия в Орду в 1357 году, и легенды о кровожадном атамане Стеньке, увековеченном в песне: «И за борт ее бросает в набежавшую волну»…
Рыночная капиталистическая Волга начинается с пароходства. Об этом и поговорим.
В 1842 году промышленное общество столицы поставило вопрос о создании частной пароходной компании, которая бы связала торговлю Севера и Юга по всей акватории Волги. В организационный центр вошли энергичные предприниматели Д.И. Кейли, петербургский I гильдии купец М.П. Кириллов и калязинский I гильдии купец Д.М. Полежаев. Вскладчину они наняли голландского инженера - гидрографа К. Рентгена, который составил карту для прохождения судов от Рыбинска до Самары. 7 сентября 1843года Николай I милостиво разрешил начать практическую деятельность первой пароходной компании, получившей название «По Волге».
Продолжая поддерживать связи с голландскими специалистами, предприимчивые россияне в этой стране и заказали свой первый буксир. В разобранном виде его доставили на Волгу, где собрали под руководством судового мастера англичанина Варга и дали название «Волга». В 1846 году этот труженик с паровым двигателем сделал свой первый рейс, протащив от Самары до Рыбинска баржу с зерном. Дешевизна и скорость доставки потрясли весь регион. Сенсацией является и то, что в те времена даже российский военный флот оставался парусным, а тут могучий железный монстр, питавшийся дровами, наглядно продемонстрировал чудеса научно-технического прогресса. Почувствовав золотую жилу, компаньоны в 1848 году заказали в Нидерландах еще три парохода, назвав их помпезно «Геркулес», «Самсон», «Москва». Последний вскоре переименовали в «Император». Историк 19 века А.Н. Минх писал, что в 1884году фирма содержала 14 пароходов. Особенностью этих судов были золоченые шестиконечные звезды на колесах, белоснежная палуба и окрашенные в черный цвет трубы. Пассажирские места 1 и 2 класса располагались в трюмах и стоили соответственно 35 и 23 рубля за рейс от Нижнего до Астрахани. Третий класснаходился на палубе и был почти не защищен от ветра и дождя. Это создавало большие неудобства для бедного люда, так как маршрут по течению длился 8 суток, а в обратную сторон - целых 10. Обычно пароход составлял в длину 30 саженей, в ширину – 18 аршин, осадка с грузом имела 12 четвертей.
Успехи первой пароходной компании вдохновили многих интеллектуалов на различные русские проекты новых типов судов. Бывший мичман, когда-то участник декабристского восстания Александр Петрович Беляев, проживавший с 1846 года в Самаре, тоже занялся конструированием. Вместе с братом он разработал проект особого парохода для перевозки зерна. Своей идеей он зажег местных предпринимателей, но вот, что из этого вышло: ««Самарские богатые люди начали складчину, набрали капитала, кажется, до 30 000 рублей с надеждой, что еще можно будет набрать охотников: г. Ренхен брался тотчас выписать из Роттердама план судну-пароходу, получил нужные задатки, прокатил все самарское общество и отплыл. Главное общество пароходства по Волге устроило около Рыбинска род верфи, мастерские, машины, и там-то он предложил строить и нам пароход, когда пришел план из Роттердама, то тамошние инженеры, а также и Ренхен и мы с братом поняли и убедились, что такого рода судно будет неудобно потому, что пшеница будет страшно нагреваться от котла и необходимо было обратиться к обыкновенному буксирному пароходу небольшой силы, лошадей в 80 и одного верхнего давления…». В 1848 году деловитые чиновники Санк-Петербурга, действительный статский советник В.В. Скрипицын, статский советник Н.А. Жеребцов и почетный гражданин Москвы А.И. Лобков подали прошение на верховное имя об открытии еще одной частной компании. 9 апреля 1849 года Император дозволил открыть пароходное общество «Меркурий». Учредители выпустили 3 тысячи акций на общую сумму в 75 тысяч рублей. Дела компании быстро шли в гору, и одна акция в 250 рублей приносила дивидендов до 45 рублей в год, правда в неудачные сезоны во время засухи и мелководья эта сумма снижалась до 10 рублей в год. Вскоре во главе коллектива судовладельцев встал Н.А. Новосельский, который покорил партнеров громадьем своих планов. Он предложил распространить влияние на Каспий. С этой целью 15 апреля 1858 года Николай Александрович зарегистрировал фирму «Кавказ». 25 мая 1858 года Александр II утвердил объединение двух общество под единым названием «Кавказ и Меркурий».
Н.А. Новосельский кожей чувствовал конъюнктуру. В это время Империя проводила военные операции на Кавказе и Туркестане. Самым удобным способом перевозки войск и вооружений был водный. «Кавказ и Меркурий» получил уникальные заказы от военного ведомства. На пароходах этого товарищества в зону боевых действий перевозились армейские подразделения, пушки, а также провиант. Корпорация богатела на глазах. Она первая стала внедрять сжигание нефти вместо дров и угля, кроме того суда оснащались динамо-машинами и электрическим освещением. Помимо этого фирма стала строить двухпалубные пассажирские корабли, создававшиеся по американским проектам на Сормовском заводе. В 1908 юбилейном году товарищество выпустило справочник, где сообщило о наличии у себя 23 «водных омнибусов».
В 1852году отставной капитан ВМФ России В.А. фон Глазенап увлек идеей создания легкой быстроходной флотилии титулярного советника М.Г. Бехагель фон Адлерскрона. Осенью 1853 года концессионеры получили от Николая I право на создание компании с уставным капиталом в 250 тысяч рублей. Первые три легких пассажирских судна были заказаны на бельгийских металлургических заводах. Они получили название «Резвый», «Ундина», «Бывалый». Товарищество выигрывало за счет скорости и маневренности своих судов. От почтового ведомства учредители получили эксклюзивное право на перевозку как частной, так и государственной корреспонденции. Пароходы компании шли под почтовым флагом, их колеса украшали двуглавые орлы. В 1861году дивиденды составили 20% на основной капитал. В 1870 году 38 скоростных пассажирских судна с голубыми полосками на трубах бороздили акваторию Волги от Рыбинска до Астрахани, а также ходили по притокам - Каме и Оке.
В том же 1854 году созданы «Волжско-Камское» общество стараниями золотопромышленника нижегородского купца греческого происхождения Д.Е. Бенардаки, а также компания «Польза» с такими пароходами как «Казань», «Муром», «Самара». В 1857году открылась «Русалка», которую вскоре поглотил «Кавказ и Меркурий». В 1858 году появились пассажирские и буксирные конторы «Дружина», «Нептун», «Вулкан».
С 1850 года начали действовать индивидуальные фирмы таких предпринимателей, как Журавлев, Чернов, Пеников. После 1861 года в пароходный бизнес включились и крестьяне. К этому времени разбогатевшие на продаже зерна самарские купцы сами стали покупать пароходы. Стоит вспомнить знаменитые фамилии Волкова, Константинова, Полетаева, Субботина, Вощакина. Федор Васильевич Вощакин в 1862 году приобрел буксирный пароход и с его помощью нажил первые капиталы, перевозя грузы вверх и вниз по Волге. Войдя в бизнес, он так в нем и остался, возглавив в дальнейшем Городской общественный банк. На склоне лет за заслуги перед краем Федор Васильевич получил звание потомственного почетного гражданина Самары.(ГАСО,Ф.4940,оп.1,д.20,с.4-5).
Мукомол Емельян Башкиров в Нижнем Новгороде имел крупный торговый дом с собственной флотилией. Наследство поделили три сына - Яков, Матвей и Николай. Последний с тремя пароходами и 30 непаровыми судами прибыл в Самару и открыл свое дело, сразу войдя в бизнес- элиту города. В России шел процесс возникновения могучего рынка. Предприниматели боролись за потребителя. Гарантированный спрос был лишь на перевозке грузов. Самым дешевым транспортом стал водный, поэтому самарские купцы с огромным удовольствием вкладывали капиталы в «водное дело». Быстро на Волге формировался грузовой флот и комфортабельный пассажирский. По расчетам саратовского историка В.М. Цыбина в 1852 году волжские просторы бороздили 11 пароходов, перевозивших 1400 тысяч пудов грузов. На момент отмены крепостного права насчитывалось уже 58 пароходов с грузоподъемностью 6 749 тысяч пудов; в 1884году - 665 пароходов. В 1897 году – 1593 судна, из них 139 пассажирских. Они перевозили более 440 миллионов пудов груза в год. К 1907году Россия вышла на 1 место в мире по количеству и качеству речного флота. В 1912 году по Волге ходило уже 2099 паровых судов . Что касается компаний, они также росли как на дрожжах. По данным судовладельца П.П. Мельникова в 1862 году насчитывалось 15 обществ, а в 1900 – 50.
Волга кормила миллионы людей. С началом судоходства, когда река освобождалась ото льда, трудовой люд устремлялся к пристаням. Крестьяне, мещане, гимназисты могли хорошо заработать при разгрузке купеческих товаров, приходивших с Нижнего Новгорода, а то и из самой Москвы. Предприниматели не скупились, ведь для них тогда было «время-деньги». У нас есть уникальная возможность увидеть портовую жизнь не с палубы белоснежного лайнера, а с самых что ни на есть матросских мостков. Об этой стороне жизни поведал в своих воспоминаниях Федор Иванович Шаляпин: «..В Самаре я попросил крючников принять меня работать с ними. - Что ж, работай. Грузили муку. В первый же день - пятипудовые мешки умаяли меня почти до потери сознания. К вечеру у меня мучительно ныла шея, болела поясница, ломило ноги, точно меня оглоблями избили. Крючники получали по четыре рубля с тысячи пудов, а мне платили двугривенный за день, хотя за день я переносил не меньше шестидесяти, восьмидесяти мешков. На другой день работы я едва ходил, а крючники посмеивались надо мной: - Привыкай, шарлатан, кости ломать, привыкай! Хорошо, что хоть издевались-то они ласково и безобидно. Погрузили баржи, кроме муки, еще арбузами, и когда поплыли от Самары, работа стала легче, веселей. Почти на каждой пристани человек с бородкой штопором заставлял сгружать арбузы. Мы выстраивались по мосткам цепью вплоть до берега и перекидывали арбузы с рук на руки, с шутками, прибаутками и веселой, руганью. А если зазеваешься, не успеешь поймать арбуз, он упадет в воду или разобьется о мостки, человек с бородкой штопором подходит к виноватому и бьет его по шее. Везде свои законы. За эту работу я получал 20 копеек и пару арбузов. Это было великолепно. Купишь на пятачок хлеба, съешь его с арбузом, и живот тотчас так вспухнет, что чувствуешь себя богатым купцом.» (Шаляпин Ф.И. Маска и душа., Алма-Ата, 1983)
Чьи только судьбы не сливались с судьбой реки. Поляк Ляховский, будучи молодым человеком, за участие в революционных событиях 60-х годов был выслан в Россию и случайно оказался в Самаре. Без денег, без друзей, без жилья в 25 лет, он знал только морское дело, и вот общество «Кавказ и Меркурий» взяло его на службу помощником капитана. Жалование тогда для специалистов было столь велико, что он купил каменный дом на углу Панской и Вознесенской. Позже он женился на дочери нижегородского городского Головы Заплатина. У них родилось пятеро детей: Иван, Борис, Юлия, Ольга, Зинаида. Ляховский принял православие под именем Иван Иванович. Долгие годы он плавал на пароходе «К. Кауфман». Ивана Ивановича знало все Поволжье снизу доверху. Уважали его и самарцы, избравшие Ляховского гласным городской Думы. В Самарском Художественном музее мы и сегодня можем увидеть портрет знаменитого «волжского волка» работы художника Кирика Николаевича Воронова. 17 мая 1903 года в газете «Саратовский дневник» появился следующий некролог: «14 мая в Самаре в своем доме выстрелом в висок покончил с собой бывший агент общества «Кавказ и Меркурий» Иван Иванович Ляховский…Как человек, покойный пользовался большой популярностью в городе и любовью сослуживцев. Последние годы он страдал болезнью почек…» Печален крик волжских чаек. Некоторые считают, что так обращаются к ныне живущим души погибших моряков.
Уважение к профессии капитана среди волжан было неслучайно. Именно от этого человека, от его мастерства зависела сохранность перевозимых грузов и даже сама жизнь команды и пассажиров. Князь Петр Алексеевич Кропоткин так описывает форсмажорную ситуацию, которая иногда возникала при перевозке грузов на барже: «Когда же мы попробовали сдвинуть ее с камня, в дне образовалась пробоина, через которую хлынула вода, размывая наш груз: муку и соль. К великому ужасу моему, я видел множество рыбок, попавших через пробоину и теперь плававших в барже. Я беспомощно стоял, не зная, что делать. Есть очень простое средство в подобных случаях: нужно заткнуть пробоину кулем муки, который быстро всосется в отверстие. Образовавшаяся из теста кора не даст воде проникнуть через муку, но никто из нас этого не знал…»
Вернемся к нашим пароходам. В 1904 году в «Путеводителе по Волге» мы читаем: «Всевозможный комфорт, превосходная кухня. Все пароходы освещаются электричеством». Такова реклама компании «По Волге». Любой самарец за умеренную плату мог купить билет на пароход компании «Кавказ и Меркурий» – отплытие вверх по Волге в 14.00 в воскресенье, вторник, среду, пятницу; вниз – в 18.30 в воскресенье, понедельник, среду, пятницу. «Пассажиры всех классов имеют каюты не в трюмах, а на двух верхних палубах. Освещение электрическое». Общество «По Волге» отправляло свои пароходы из Самары в 9.00 б раз в неделю. Общество «А. А. Зевеке» – 7 раз в неделю. К сожалению, дорогой читатель, все эти пароходы давно уже уплыли по волнам нашей истории вместе с роскошью кают, услужливыми официантами, разливающими розовое шампанское, и с капитанами в белоснежных кителях, свободно говорящими на всех европейских языках.
А какие были названия у пароходов: у «Кавказа и Меркурия»–«Александр II», «Суворов». Это были одни из крупнейших пароходов на Волге. Кроме того, эта компания имела суда «Петр Великий», «Екатерина II», «Иван Грозный», «Владимир Мономах». Компания «Самолет» показывала явное пристрастие к русской литературе, называя свои корабли «Лермонтов», «Пушкин», «Некрасов»… Компания «По Волге» предлагала к услугам пассажиров пароходы: «Император Николай II», «Императрица Александра», «Самодержец», «Государь», «Царь», «Царица», «Князь», «Княгиня», «Дворянин», «Гражданка» и другие, представляя тем самым наглядно различные сословия российской Империи. Богатый купец не пожалел бы никаких денег, чтобы отправиться на лайнере со звучным названием «Граф» или «Боярыня». Здесь же незаметно воспитывалось уважение к российской государственности. Европа была представлена компанией Зевеке. Основатель, курляндец Альфонс Александрович Зевеке всю свою жизнь связал с водной стихией. Сначала он работал на британскую судоходную компанию и обошел буквально весь мир. В Атлантике он попал в кораблекрушение, где чудом спасся, затем капитан плавал на торговом судне в Россию, где получил выгодный контракт и стал управлять кораблем «Орел». В 1871году Альфонс Александрович взял у англичан в аренду несколько пароходов по мягкой цене 55 тысяч в год. В 1876 году он выкупил эти суда и стал полновластным хозяином, зарегистрировав самостоятельную фирму. Немец ввел новый тип паровых судов – плоскодонные и заднеколесные, с закругленным носом, что придавало плавность при движении. А. А. Зевеке долгое время исследовал Волгу и нашел в ней сходство с великой южноамериканской рекой Амазонкой. Обе реки похожи по характеру - величавы, грациозны и в то же время коварны, часто меняют свое русло, и там, где находились глубины, могли в любой момент появиться мели. Он стал строить двухпалубные суда с осадкой порожняком 70 см, а с грузом в 440 тонн и 400 пассажирами – 1 м 20 см. Его пароходы носили экзотические названия: «Амазонка», «Миссисипи», «Ниагара», «Миссури».
Да, действительно, российская промышленность шла вперед в строительстве такого чудо-света, как колесные пароходы. На Сормовском заводе были построены железные суда «Сармат», «Вандал» с двигателем внутреннего сгорания конструкции Л. Нобеля. В них предусматривался прямой и задний ход. В 1908 году в России появились танкеры до 159 м длины и 20 м ширины, грузоподъемностью 8-10 тысяч тонн. Россия оказалась впереди всех и неслучайны такие названия, как «Сармат» и «Вандал». Как это перекликается с Блоковскими стихами: «Да, скифы мы, да – азиаты мы с раскосыми и жадными глазами».
Шло время. Фирмы развивались, объединялись, разорялись, возвышались, то есть наблюдался нормальный процесс становления могучего волжского пароходства. В Самару везли нефть, керосин, металл, лес; увозили пшеницу, рожь, пшено, льняное семя, муку, овес, ячмень, просо, хлопок, сало. На 1905 год общая стоимость волжской флотилиисоставляла 238 миллионов рублей. Всего на Волге насчитывалось 90 верфей и судостроительных заводов.
Предприниматели заботились и о самой реке: отходы с судов никогда не сбрасывались в воду, для них существовали специальные отсеки в трюмах. Фарватер на перекатах обозначался плавучими бакенами, фонарями. Повсюду стояли специальные вехи с указанием глубины. Река делилась на участки, за которыми следили инспекторы. При обмелении велись землеройные работы. Так, например, в 1906 году на Волге ниже Рыбинска и на Каме подобные мероприятия обошлись в 1 071 815 рублей. Регулярно проводилось укрепление берегов.
Россияне любили Волгу, вся судьба страны была в ней.


                МОСТ  ЦАРЯ АЛЕКСАНДРА

    Великим событием  для России стало легендарное решение российского  правительства о проведении Сызранско-Оренбургской железнодорожной ветки, которая укрепляла связи центральной России с южным регионом, и в первую очередь с Туркестанским краем. На этой линии Самара становилась   важнейшим транспортным узлом. Это строительство входило в единый план создания железнодорожных артерий России,  являвшийся  стержнем модернизации   экономики  в соответствии с реформами Александра 11.
 
                Финансовая сила

  Российский госбанк олицетворял собой имперский капитализм, а потому выступал кредитором на самых капиталоемких и долгосрочных стратегических направлениях. Где появляются большие деньги - начинаются  громкие дела, главное чтобы правительство выражало национальные интересы. Самым крупным проектом госбанка в пореформенной России стало  возведение железнодорожного моста-гиганта  через Волгу под Сызранью. Внимание  мировой общественности было при¬ковано к стройке века. Все с удивлением и вос¬хищением смотрели на Россию. Европейская пресса задавала один вопрос: сможет ли русский мужик, только что освободившийся от крепост¬ного рабства, построить - супермост, да еще не где-нибудь, а в самой настоящей российской глу¬бинке?
Железные доро¬ги прокладывались по традиционным караван¬ным путям, связывавшим Европу с Азией.

                Экономическая экспансия

     Впервые идея о проведении железной дороги  через Самару на Восток, была высказана в 1857г.  в «Экономическом указателе». Это заявление  вызвало дискуссию. Резко против выступил  С. С. Лошкарев, бывший председатель комитета грамотности. Он заявил, что торговля со Сред¬ней Азией затухает, дорога потребует слишком много усилий и средств, и что нет в России техники, способной построить гигантский мост через  Волгу. В ответ на это, «Самарские губернские  ведомости» обвинили Лошкарева в недальновидности   и убедительно доказали стратегическую  необходимость проведения железнодорожной ветки через Самару на Оренбург, включая возведение волжского моста. Мудрые газетчики показали, что каждый вложенный рубль даст тысячную  прибыль, ведь из Средней Азии к Оренбургу ежегодно приходило до 8 тысяч верблюдов с 43 тысячами  пудов товаров на 1 243000 рублей. 5/8 груза переправлялось в Самару. Строительство моста через Волгу открыло бы неограниченное поступление  Илецкой соли в Россию.
    За проведение моста агитировал Оренбургский  генерал-губернатор, генерал-адьютант Кржижановский.   Самарские    предприниматели   горячо  поддержали эту идею и обещали помочь своими капиталами. По указанию Императора Александра II, в Самаре  создали  комитет по разработке проекта железнодорожного пути, включая  строительство моста через Волгу. На геологические   и   геодезические   исследования   выделили I 5 тысяч рублей. Окончательное решение о строительстве Сызранско - Оренбургской железной дороги  приняли  в 1874 г. 22 февраля 1874 г. в Петербурге  возникло акционерное  общество для финансирования строительства. ( Журналы Самарской городской думы за 1879год. 1880,с.21) В конце марта на всероссийском  рынке ценных бумаг  появились акции Сызранско - Оренбургской же¬лезной дороги. В Самаре эти акции продавались  только один день, что вызвало бурю негодования  у  местных  предпринимателей.                В апреле 1875 года началось решительное строительство железнодорожной ветки на всем протяжении от Сызрани до Оренбурга. 12 авгу¬ста в Самаре впервые раздался свисток локо¬мотива. Строительство дороги  завершилось на 5 месяцев раньше срока. Ее протяженность составила 510 верст. И вот пришла пора поко¬рить красавицу Волгу.


                Покорение реки


    В 22 верстах от старинного булгарского города Сызрань через село Батраки началось строитель¬ство моста.( «Самарские губернские ведомости». 1879,18 июля). Навстречу прокладывалась железная ветка от Самары до местечка под  на¬званием Обшаровка, согласно плану, утвержденному инспектором Оренбургской железной дороги  Фуфаевским. (Журналы  Самарской губернской думы за 1885год. 1886,с.138,156). Оставалось совсем немно¬го: соединить Обшаровку и Батраки, но для это¬го требовалось немного - совершить подвиг. Первоначальная смета металлического гиганта составила 2 600 000 рублей. За строительство моста взялся из¬вестный инженер Струве. В июле 1875 г. нача¬лись работы на кессоне быка  № 11, предпослед¬него к левому берегу реки. Однако суровая Вол¬га не собиралась подчиняться людям. Весной 1876 г. небывалый паводок привел к катастрофе: лед пошел на две сажени выше ледорезов и нанес огромный ущерб. Полковника Струве отстра¬нили от выполнения заказа. Строительство моста  началось заново 18 августа 1877года. ( «Самарские губернские ведомости».1880, 3 сентября)
      Для осуществления работ на воде к стройке было приписано 3 парохода, один колесный в 70 лошадиных сил, два винтовых и 73 баржи для лесов. Прежде, чем начать покорять Волгу, бы¬ло построено около 60 домов, предназначенных для расселения рабочих и служащих, открылись больница, контора, мастерские, склады. Все по¬стройки  застраховали  на сумму 100 тысяч  рублей, а инвентарь на сумму в 600 тысяч рублей. К стро¬ительству  Император подписал  проект профес¬сора Санк-Петербургского института инженеров путей сообщения Николая Аполлоновича Белелюбского. За работы отвечал ин¬женер Березин, сборкой руководил инженер К. Я. Михайловский. Устройством кессонных оснований занимались Рейнер и Кнорр. Александр 11 требовал ежемесячный отчет о ходе капиталовложений.

                Общими усилиями


    По договору на стройку нанималось от 700 до 2,5 тысяч рабочих в зависимости от се¬зона. Они проживали по 10—15 человек  в домике. Ежемесячный  фонд заработной  платы составлял  30 тысяч рублей. Из Италии при¬было 85 каменщиков высокой квалификации. Работа закипела. Бутовый камень для быков, устоев и облицовки брался из Жигулевских гор Самарской Луки в 135 верстах выше моста и доставлялся к месту строительства гигантскими баржами-белянами. Ле¬дорезы покрывались Выборгским гранитом и ва¬лунами с реки Шексны. На постройку лесов по-надобилось около 60 тысяч деревьев. Всего за вре¬мя строительства из Жигулей  вывезли   известняка около 10 млн. пудов, поставили с Севера финского грани¬та и валунов - 350 тысяч пудов. Из Костромы было сплавлено под Сызрань 120 тысяч бревен. Из Риги по железной дороге доставлено 1 млн. пудов це¬мента, а также железа для кессонов 150 тысяч пу¬дов. Специально по заказу Российского прави¬тельства на Склессенских металлургических за¬водах Бельгии изготовлено 13 мостовых пролетов весом в 378 тысяч пудов и отлито мно¬жество прочих железных принадлежностей. Все это доставили  водой по Мариинской систе¬ме и через Кенигсберг железной дорогой до Бат¬раков. Некоторые спецзаказы выполнялись на Брянском металлургическом заводе. Вот что вспоминает участник строительства моста, инже¬нер путей сообщения Щербаков: «Сами фермы  на русле реки, где имелась возможность продви¬гать шаланды, не собирались, а собирались у батрацкого берега на особых приспособлениях в виде буквы П, где между двумя помостами от-стоявшими друг от друга на длину фермы, заго¬нялось известное число  шаланд: на шаландах строились подмосты, и на подмостах собиралась ферма несколько выше, чем строились быки. По окончании сборки двумя пароходами шаланды вытаскивались на русло, устанавливались меж¬ду быками. По команде, в шаланды впускалась вода, и ферма тихо садилась на свое место. Ос¬вободившиеся шаланды снова приводили к бе¬регу и, после освобождения от воды, служили для сборки следующей фермы. Идея такой сборки принадлежала инженеру  В.М. Березину».


                Триумф


     Само строительство моста было  закончено 20 августа 1880 г. От-крытие сооружения  приурочили  к 25-летию цар¬ствования Императора Александра 11.( «Самарские губернские ведомости».1880, 3 сентября). В 1880 г. русские газеты писали, что мост пе¬рекрыл Волгу в том месте, где ширина ее осенью превышала 1 версту, а весной в разлив достигала 6 верст. (Развитие и деятельность Самаро-_Златоустовской железной дороги за период ее существования 1888-1925гг. Самара, 1925г.)

 Мост состоял из 13 пролетов и поко¬ился на 12 быках и двух береговых устоях. Дли¬на моста составила 1 версту 195 саженей, шири¬на—16 футов. Общие затраты на строительство обошлись в 7 млн. золотых рублей царской че¬канки.
В Европе в то время еще не возводились такие громадные мостовые быки и не сооружались мо¬сты с такими широкими пролетами. Этот русский чудо-мост был самым длинным в Европе. Трех¬палубный американский пароход стрелой проно¬сился под его пролетами. Столичные газеты, лю-бившие все сравнивать, писали, что Литейный мост в Санкт-Петербурге короче Волжского на одну версту с небольшим.  Железнодорожный мост через Вислу в Варшаве  составлял 237 саженей. Мост через Миссисипи в  штате Иллинойс ока¬зался короче на 43 сажени.
     Британская пресса говорила, что Сызранский мост является образцом русского строительного дела и с чисто английским юмором заявляла, что под мостом может проплыть весь Зимний дворец вместе с Государем Императором,  в честь которого он и назван Александровским. Возведенный мост сразу заставил уважать Россию-матушку. Талант русских архитекторов, построивших мост на основе раскосной системы с прямолинейными поясами, с ездой понизу  показал всему миру, что государственный капитализм в условиях Империи может совершать чудеса.


Источники

Журналы Самарской городской думы за 1879год. 1880,с.21
Самарские губернские ведомости. 1857, 1879,1880.
Развитие и деятельность Самаро-Златоустовской железной дороги за период ее существования 1888-1925гг. Самара.1925.