Из раздела «Моя милая старушка-старость»
в книге «А старость-то в радость!
(Стариковские страсти - 2)
Из разных источников
МОЙ ПАНАМСКИЙ ЛЯПСУС
(неожиданный урочек французского - toujours linguistique)
У меня французский почти родной (через деда и отца), но изучал я его самостоятельно и, хотя у меня много опубликованных переводов художественной и научной литературы с этого языка, также немного и на язык, особой практики говорения и устных переводов у меня не было. Поэтому было также довольно много и неизбежных ошибок, промахов и даже ляпсусов, приводящих порой к конфузным или забавным ситуациям. Вот один свеженький пример.
Но перед эти хочу, исходя из своей и коллег практики, сказать, между прочим, что всякие такие ляпсусы и ошибки, неизбежные, особенно на начальных этапах изучения языков, да и других дисциплин, и приводящие подчас к некоторым неприятностям и даже позору, суть огромный питающий стимул для дальнейшего совершенствования языка, для людей совестливых, разумеется. Я всегда призываю своих учеников и студентов быть смелее, не бояться делать ошибок, не переживать чрезмерно, ибо ошибаться – это естественно и весьма поучительно.
Так вот, недавно был в Панаме. Поехали навестить, познакомиться с одним из коренных местных племён индейцев. Экскурсия, помимо многих разных интересных и экзотичных вещей, включала также довольно длительную пешую прогулку к каким-то водопадам в джунглях, которыми мы полюбовались и искупались в их кристально чистой и прохладной (воистину живой!) воде. Переход был довольно трудным, часто вброд через бурные горные ручьи со скользкими камнями, много подъёмов и спусков по таким же горным камням, к тому же в дождливую погоду (впрочем, а дождевых лесах дождик идёт постоянно, если не с неба, то с крон деревьев). Наша группа около 30 человек состояла исключительно из французов, благодаря чему я получил солидную лингвистическую практику общения по-французски. Многие, даже молодые люди, часто падали, некоторые даже серьёзно ушиблись, правда, без переломов. Я тоже как-то держался, старался не отставать. Кто-то меня спросил, сколько мне лет. И вот тут я ляпнул, сморозил, что мне 85 лет, т.е. сделал себя на 10 лет старше. По-французски 75 будет soixante-quinze (60+15), т.е. 75, а я брякнул 60+10+15, т.е. 85, хотя правильно для 85 нужно было бы сказать quatre-vingt cinq (4х20+5), т.е. 85. Потом ещё удивлялся, почему все с таким особым почтением и вниманием стали ко мне относиться. А всё из-за моего ляпсуса, о котором знал, вернее, позднее, по зрелом размышлении узнал только я. Хорошее, положительное в подобных ошибках то, что запоминаешь их на всю жизнь и стараешься никогда больше не повторять. Воистину, век живи…
ПЕРЕД СМЕРТЬЮ НЕ НАДЫШИШЬСЯ
(песня покойника)
В.Миронову
я схоронил на днях кого-то постороннего,
чужого, незнакомого совсем.
случайно до границ потустороннего
дошел… и показалось мне: схороненный
оттуда обратился вдруг ко всем…
разбухло черноземом жарким кладбище.
растаял, чуть коснувшись его, снег.
а из могил отрытых пара лапищи
тянулись к нам… дрожали пальцы в лад еще
несдержанному всхлипыванью век…
и вот последний ком земли бросаю
(воистину, последний камень в спину!)
тому, кого не знал и не узнаю
теперь уж никогда… и вдруг внимаю
словам таким того… оттуда… снизу…
«эй, вы, там, наверху! дышите глубже!
старайтесь надышаться перед смертью:
ведь с каждым днем становится все туже
петля последняя, дыхание все хуже.
его голубизне глубокой верьте!
я все берег себя, как будто на закуску.
Откладывал все лакомства на позже –
искусство, смех, поэзию и музыку.
тюрьму построил, сам же стал в ней узником.
стал лошадью, себе ж дав кнут и вожжи…
загнал себя в мещанский пыльный мир,
всем сердцем презирая, ненавидя
тот гнусный, кровожадный, пошлый пир,
сосущий кровь души моей вампир…
я все ж вошел в него, его не видя.
я не глядел вокруг. смотрел вперед, туда,
в счастливое «мое» не за горами.
готовился, терпел, терял года.
коптил, чтоб запылать огнем тогда,
когда падут оковы мои сами.
но слишком поздно настоящей жизни лик
открыв, я посрывал все вожжи, шоры.
увидел свет, услышал жизни крик…
но близок был уж мой последний миг:
все унесли, похитив, годы-воры…
я крылья ощутил, я распахнул,
как в доме ставни, грудь свою и руки.
с такою силой жизнь в себя вдохнул.
с такою силой душу с ней сомкнул,
что понял все и принял счастья муки…
я грудь себе расковывал, дыша
все глубже, упиваясь мукой сладкой.
за солнцем рвался, наверстать спеша
день уходящий, сумерки круша,
за жизнь цепляясь уж последней,
мертвой хваткой…
эй, вы, там, наверху! не плачьте – смейтесь!
до дна допейте жизни вашей чашу!
и ничего откладывать не смейте!
поверьте – не надышитесь пред смертью.
дышите глубже, чаще и сейчас же!»
***
Если бы в ответ на своё старческое брюзжание я услышал от своего читателя,
независимо от возраста, весёлый детский смех – я был бы счастлив.
ПОСВЯЩЕНИЕ МНЕ 70-ЛЕТНЕМУ
(промежуточно-итоговое)
… от Алексея на 70-летие
Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,
но удаётся это избранным - не всем.
Поговорим о том, как это было
у человека по фамилии Туссейн.
Так, стоп! А почему же было?!
Оговорился, извините за шаблон.
Да это цифра с толку меня сбила;
с годами биться наш герой – Наполеон!
Семь, ноль… казалось бы такой уж возраст,
в котором камни начинают собирать,
наш юбиляр же, как вулкан тот грозный
курится, вмиг готовый извергать!
Итак, как следует, давно, ещё по детству
он древо посадил, и выросло оно
могучим, необъятным, видным, крепким,
каких на тысячу бывает лишь одно.
Оно оазисом слывёт для всех окраин,
и путники дивятся вновь и вновь,
секрет же его прост и гениален –
корнями углубляется в любовь.
Любовь есть Бог, а Богу поклоняясь,
ты поклоняешься Большой любви, а с ней
ты обретаешь смысл и пару крыльев,
и с каждым взмахом их становишься сильней.
Вернёмся ж к смыслу. Должен ведь муж каждый
себе и женщине ребёнка подарить:
и дочь, и сыновей, чтоб не однажды
вселенскому уставу угодить.
Альберт и в этом годен оказался,
да ещё как! С лихвой превысив ценз!
Растут плоды любви в местах с названьями,
среди которых нет ни Москоу и ни Пенз.
Касаемо же дома… это, братцы,
он в тайне держит, но поставь на кон
и догадайся, где, но как туда добраться
знает лишь он… ну и разве почтальон.
Итак, как с мужиком, мы с ним разобрались –
тут всё на максимуме, твёрдо, как положено.
Но личность ведь всегда стремится ввысь -
не только семя в человеке ведь заложено!
Есть одна притча про таланты,
которые даны не просто для хранения,
а чтобы умножать и развивать
ближним на благо все свои умения.
У сына Иоганна много их:
и к музыке и к языкам способен;
захочет – на японском сложит стих,
захочет – превратит его в рапсодию!
Мне кажется, что сильно движет им
стремление узнать и докопаться
до всех глубин, где свет – твой побратим.
Да и в себе немного разобраться.
Альберт Туссейн на самом деле – сказочник,
хотя не пишет ни про Каев, ни про Герд, -
он своей жизнью повествует красочно
о том, как жил да был Альберт Туссейн.
Итак, мораль:
чтоб в жизни не терпеть фиаско,
надо из были своей сделать чудо-сказку!
P.S.
(пожелание-тост)
Так пусть же сказка Ваша длится ещё долго,
и обойдёт Вас серость стороной.
Ведь в мире «белых пятен» ещё много
и языков богатых, как родной!
А. Дьяченко
17.11.2009, Казахстан
ДЕЛО СЕМИДЕСЯТОЕ
Семьдесят лет-бед – один ответ…
Зов переспел, перешёл в завет…
Страсть страданий свергла торосы…
Ответы поставили новые вопросы…
17.11.2009, Антарктида