В метро остался мой завтрак: два яйца, сосиска – всё пропало под ногами ненасытной толпы. О, этот жалкий хлипенький пакетик мой! – надо было держать его двумя руками у сердца, а я безалаберно болтал им в руке как какой-нибудь погремушкой. Вот он и оказался между попами стиснутым намертво, и так, что, когда я потянул, дабы не упустить и спасти свою пищу, – в руках у меня остались одни лишь ручки. От злости я зажевал их в зубах, выплёвывая клочья, и, обозвав одну из хозяек задницы-убийцы толстой сукой, бросился бежать прочь из вагона от безкультурия и уже во всю догонявшего меня и пробивающегося из конца вагона через людей юного рыцаря – защитника дам и прочих угнетённых. Замечу для оправдания – он так бойко работал локтями, что я не на шутку переволновался и, конечно, дал дёру что было сил: а то попробуй – докажи ему, что не осёл, а баба виновата.
Так завтрак мой пропал, а вместе с ним и настроение. Я вышел из душного метро в поисках глотка свежего воздуха, и только отвернул голову от палаток с пивом и красно-розовыми мордами продавщиц, как увидел в конце туннеля ласковый, струящийся с улицы свет, будто хулиганьё-солнышко поливало фонтаном ступени. Поднимаясь, я ощущал возрождение в себе и дышал радостным лучащимся светом. Внизу продолжали неустанно распахиваться двери, нагоняя сквозняк, а здесь было так хорошо, что я забыл обо всех остановках, маршрутках, расписаниях, и всё другим стало – новым.
В первую попавшуюся маршрутку я всё же запрыгнул, и водитель на радостях угостил меня конфеткой. В машине сидел только я и девушка. Мотор заурчал, как голодный желудок. Мы понеслись. Листва за окном играла на солнце, как тысячи золотых колокольчиков, и звон стоял в наших ушах. Одна девушка ничего не понимала, она подозрительно смотрела на радостных меня и водителя и думала, что мы успели накуриться, проказники, – шебуршала чем-то в сумке, затем красила губёшки, напоминающие спаривающихся рыбок Гуппи, солнце прыгало в её зеркальце и отражалось в прищуренных глазах, ветерок развевал её рыжие волосы и мою лысую голову обдувал. Водитель смеялся навзрыд. Маршрут был коротким.