Больше всего в детстве я боялась "Сегодня в мире". Была такая телепередача. Таких много и сегодня. Ее пятнадцатиминутного эфира хватало на то, чтобы даже самый взрослый человек начинал чего-нибудь бояться.
Мне шел 6-й год. Я смотрела на тогдашнее "Сегодня в мире" и всем телом вжималась в кресло. Я не понимала многих слов, которые говорило застывшее лицо диктора, и от этого становилось еще страшнее. Холодная война, ядерная угроза, Америка, Афганистан... Когда тревожное действо набирало коду, соседнее кресло издавало пружинный вдох - моя прабабушка Ульяна, опираясь сухими морщинистыми руками, вставала и поправляла платок на голове. Это был знак. Мое спасение. Я выдыхала, наконец, воздух.
Ульяна уходила в свою комнату, перебирая ногами скрип половиц. Через пару десятков шагов она исчезала в проеме занавешанной двери ее комнаты. Я выжидала ровно минуту и шла за ней. Я твердо знала: там за занавесками сейчас произойдут чудеса.
Я не входила. Я смотрела одним глазком в маленькую дырочку на занавеске. За ней была темнота. И только в уголке крохотной комнаты был яркий и остроконечный свет. Там под образами горела свеча. С иконы прямо мне в сердце смотрел Иисус. Внизу под его ликом сгорбленное тело старенькой Ульяны стояло на коленях. Моя прабабушка молилась. Я видела лишь икону, свечу и пятки моей спасительницы. "Пошли, Господи, нам мир и спокойствие!" Я слышала эти слова, и во всей Вселенной в эти чудесные мгновения наступал мир.
Я любила эти пятки больше всех моих кукол. Этим пяткам я была благодарна за мои спокойные сны. Каждое утро я знала, что вечером они наведут порядок на нашей Земле.
Молитва заканчивалась. Ульяна тяжело вставала с колен, и мне было так жалко ее в эту минуту. Жалко старенькую спасительницу такого большого и злого мира.
Я на цыпочках убегала к себе, чтобы она никогда не узнала о маленьком домашнем шпионе. Чтобы никогда не разрушилось это волшебство. "Ура! Будет мир!" - ликовала моя душа. Из кармана моего ситцевого халата я доставала "Белочку". Шоколадную конфету с орешками, укутанную в очень красивый фантик. Конфета была теплая, мягкая и быстро таяла во рту. Проглотив последний обломок грецкого орешка, я засыпала. А фантик прятался под подушкой до утра. И мирное утро обязательно наступало!