Я всё время раздумывал над тем, что же из себя представляют наши охотничьи базы? Место, куда ты приходишь, промёрзший насквозь после двух-трёх затяжных загонов, или наоборот – намаявшись целый день по сырой чащобе, ощущая дрожание в ляжках и сырость в сапогах.
Место, где ты, наконец-то, скидываешь эти сапоги, переодеваешься в сухое и тёплое, приводишь себя в порядок огромной кружкой горячего сладкого чая и неспешно приступаешь к разбору полётов с Кузьмичом там или Петровичем. «А что, Кузьмич, волка в этом году уродилось супротив прошлого года куда пуще прежнего? – Да не, Арсеньич, его всегда здесь столько было, только на той неделе пришла мамка с дальнего кордона, привела четверых прибылых»…
Или обсуждаешь причины промаха из испытанного «браунинга» на «детской» дистанции в пятьдесят метров – «ох, поторопился ты, надо было чуть погодить, он всегда перед перескоком у просеки задержится»…
Сколько всего нами пережито в этих весьма разнообразных стенах, которые мы и домом-то не назовём.
Или назовём?
Вот об этом-то – что такое охотничьи базы для нас, для их содержателей и эксплуатантов (слово-то какое, прости Господи, тьфу, а?) и рассказывается сегодня в "Русском охотничьем журнале".