Чем опасна в горах гипоксия ?
На следующий год решили устроить экспедицию в Верхнюю Сванети.
Вообще, Сванети это довольно уникальное место. Несмотря на свою территориальную «малость», она поделена Сванетским хребтом с перевалом Загар на Нижнюю (Кведа), имеющую доступ со стороны Имерети, и которой правили князья Дадиани, и Верхнюю (Земо).
В свою очередь, Верхняя делилась ущельем с рекой Дорла на Западную, которой правили князья Дадешкелиани (см. их герб), укрывшиеся за вышеуказанным перевалом от Дадиани) и Восточную Сванети, куда никто из завоевателей так и не добрался.
Она так и звалась «Вольной» в отличие от остальных-Княжеских- частей. Здесь даже крепостного права не было! Она не имела правителя и оставалась сообществом свободных горских родов и дошла до нашего времени с более традиционным укладом жизни, с большим количеством сохранившихся каменных сооружений - церквей и сванских башен.
Вот теперешний Местийский район, куда мы и едем, это и есть Вольная Сванети.
Туда по суше можно добраться только по единственной дороге из Зугдиди, «столицы» края Самегрело-Земо Сванети. Сам я туда вряд ли когда-нибудь добрался бы, впрочем, как видите, в жизни всегда есть место неожиданностям, особенно, при нашей профессии.
О Зугдиди я много слышал от нашей соседки Ксении и приезжающих к ней оттуда родственников. Очень хотелось посмотреть Дворец князей Дадиани - правителей Мегрелии. (см.фото).
Этот дворец, один из 50-ти им принадлежащих, был спроектирован архитектором Эдгаром Дж.Райсом и возведён в 1873-78 гг. для княгини Екатерины Чавчавадзе- Дадиани, родной сестры Нины Чавчавадзе -Грибоедовой. Его окружает сад площадью в 26,4 га (сейчас это Ботанический сад).
Интересно было и то, что после отречения последнего правителя, Николая Дадиани, от престола (1866) его сестра Саломе уехала с матерью в Париж, где 18 мая 1868 г. вышла замуж за внука маршала Мюрата - принца Ашиля Мюрата, который привёз в Мегрелию несколько реликвий бонапартистов, включая одну из трёх посмертных масок Наполеона, которая выставлена в Историческом музее, занимающем часть дворцового комплекса. Потомки Мюрата пытались вернуть собственность предков, но безуспешно.
Итак, преодолев почти за 5 часов 136 км сильно разбитой, вьющейся вдоль реки, дороги и вдоволь насмотревшись на горные кручи и глубокие пропасти, мы добрались, наконец, до райцентра — Местия.
На площади - здания райкома с исполкомом, почты, милиции, клуба и гостиницы-турбазы. И, кажется, всё. Практически больше и пройтись с этого пятачка некуда.
Наша комната расположена прямо над помещением кухни и стойко пропахла жуткой смесью исходящих оттуда запахов. Поменять комнату не удалось и мы пошли спасаться в «люкс», расположенный на противоположной стороне.
Попытались зайти в «ресторан», но стоящий там запах и вид единственного блюда — харчо из жирной свинины заставили нас быстро ретироваться и мы пошли доедать привезенное с собой. Еды привезли много. На этот раз в нашей группе 12 человек (см.фото).
Добавились четыре новых сотрудника отделения, два студента и кардиографистка Люда, природная блондинка, которую Игорь прозвал именем одной из красивейших белоснежных вершин Кавказа - Тетнулда, на которую открывался вид из окна. Кроме медиков с нами и племянница Лианы, 14-летняя Мака, которая ей, как дочка.
Так что еды нам на пару дней хватило.
На этот раз Темо не смог приехать с нами и обещал всемерную поддержку со стороны райкома, но, кажется, мы приехали совсем в неудачное время, потому что на нас первые дни вообще никто не обращал внимания - ни местная администрация, ни главврач района! Мы даже не знали, где будет наша база!
На третий день мы сделали повторную попытку хотя бы позавтракать внизу, но кроме хлеба, сыра и постоянного харчо ничего там не было. Мы попросили приготовить нам что-нибудь другое, хоть яичницу, но получили отказ.
Это было для нас полной неожиданностью — ведь перед чарами нашей «бронебойной» Люды до этого не смог устоять никто!
И мы поняли две вещи: почему в грузинских анекдотах сваны считаются самыми тугодумными и суровыми людьми, которых ни одна шутка не берёт, и то, что за наше выживание придется серьёзно бороться.
И тогда «ударная группа» пошла «на Вы» на райком. Кроме какого-то молодого инструктора мы никого не нашли. Оказывается, ожидались пертрубации в районном руководстве и все в отъезде. Сам юноша не мог разрешить наши проблемы, но обещал поговорить с директором «ресторана».
Нам разрешили пользоваться в номере электроплиткой!
В магазине кроме хлеба и консервов ничего нет и базар был пуст, потому что «свои» фрукты — овощи еще не созрели, а скотину и птицу местные жители на продажу не забивают, да и кому ее продавать, не единичным же туристам! Если кому то что-то надо, то едут в Зугдиди, или же какой- нибудь перекупщик привезет снизу что-то раз в неделю на базар.
На другое утро нам сообщили, что за нами пришла машина и мы едем работать в Ушгули. Об Ушгули мы знали, что он расположен на склоне г. Шхара на высоте 2200 м над уровнем моря и в Европе выше него только лезгинское с.Куруш. (Для сравнения - Зугдиди на 110 м, а Местия — на 1500 м над уровнем моря).
Знали мы и то, что дорога туда грунтовая, плохая, и что зимой она часто вообще бывает перерезана. Но после нашей поездки в Джута нам это было уже знакомо, поэтому мы по этому поводу как-то не волновались.
А напрасно!
Навстречу нам ехал грузовик.
Разъехаться с нашим «уазом» на такой дороге нет даже теоретического шанса. Водители выходят, здороваются, достают бутылку местного самогона — ракии, наливают в небольшой рог, пьют за «Троицу», за всех погибших на этих дорогах, за всех святых покровителей, обмениваются планами на заготовку сена, потом садятся за руль, (нас предусмотрительно услали пешком вперед по дороге — вдруг еще кого-то несёт),
и РАЗЪЕЗЖАЮТСЯ!
У одной машины два колеса на вертикальной стене, у другой - над пропастью! Забудьте всё, что вы видели в цирках!
Водитель, несмотря на высказываемое нами восхищение, о чем-то недовольно бурчит по-свански и мы, задыхаясь в кузове от жуткого сивушного запаха, едем дальше, моля всех святых не посылать нам навстречу больше никого!
И так ехали почти 4 часа!
Ушгули, безусловно, очень живописное село с вековыми каменными башнями. Дверей нет. Вход через узенькие бойницы - без приставных лестниц не поднимешься — настоящая крепость! Сейчас люди живут в небольших домиках, прилепившихся к башне, но в случае чего...
Всего в селе проживает не больше двух сотен человек, так что мы успели осмотреть почти половину. Уже начинало темнеть, когда нас, наконец, позвали к столу.
Кормили традиционным «шуша» (картофельное пюре, сваренное вместе с соленой брынзой), чвишдари - кукурузными лепешками с сыром (как хачапури) и кубдари - тоже кукурузными лепешками, но с мелко нарубленной свининой, или бараниной.
Мясо в них было с кусками жира, так что я ел только корку. Запивать надо было или жипитаури (относительно слабой фруктовой водкой из падалицы, или пшеницы), или более сильной (40-60 град) ракией.
Ни то, ни другое не доставляло нам удовольствия, но по три обязательных тоста пришлось выпить.
Стемнело быстро. Ждали нашего водителя, который, выгрузив нас, пошел навестить родственников. Вернулся он, качаясь, как в шторм на палубе. Разумеется, наши хозяева встретили его тоже стаканчиком!
Лиана попыталась отговорить его от «добавки», но этим лишь вызвала ответную тираду, завершившуюся тем, что он выпил всё,что «было положено опоздавшему к столу».
Мы уже подумывали не переночевать ли нам в амбулатории, но не тут-то было! Во- первых, разместить такую группу было негде, а во-вторых, водитель сказал, что он ДОЛЖЕН нас отвезти обратно сегодня же! И никаких разговоров!
Конечно, хозяева, знавшие его лучше нас, не стали ему перечить, а только перекрестили нас на дорогу.
Игорь сел рядом с шофёром и мы двинулись в обратный путь. Наутро Игорь ничего не мог вспомнить и не мог понять, почему у него руки в синяках. Остальные, кажется, вообще ехали с закрытыми глазами.
(Несколько лет тому назад, у меня был случай, когда пришлось ночью срочно везти заболевшую сотрудницу пионерлагеря на операцию в больницу. Наш выпивший водитель Виктор домчал нас на своем грузовике по тогдашнему туапсинскому серпантину за 15 минут! Никто не верил, но, главное, больную спасли.
Обладая опытом такой поездки, я всё же кое-что запомнил).
Помню, что всю дорогу шофёр громко, правда, по-свански, «выражал недовольство». По отдельным более или менее разборчивым высказываниям все же можно было понять, что вместо того, чтобы, как все приличные люди, заготавливать сено для скота на всю зиму, он вынужден терять целый день, катая вверх-вниз кучу бездельников, с которыми даже нельзя хорошо провести время за столом!
При этом он, размахивая руками, отпускал руль!
Игорь пытался ухватиться за баранку, но нещадно получал по рукам.
Машина, как хороший горский конь, неслась, кажется по прямой, сама выбирая дорогу, и, явно не без покровительства всех наших ангелов-хранителей, домчала нас до дома. Когда мы потом говорили кому-нибудь, что спустились ночью с Ушгули в Местия за 2 часа, над нами просто смеялись!
Странно, но я совсем не помню никого из местных врачей, больницу. Кажется, мы и больных-то принимали в гостинице.
На другой день после Ушгули мы устроили выходной и приняли только работников цеха, где изготавливали сванские шапки за что и получили их в подарок (см. фото). Оказывается, шапка считается хорошей, если зачерпнутая вода не просачивается сквозь нее.
Перекусив лепешками, которыми нас угостили гостиничные работницы — пациентки, и узнав от них, что приехал секретарь райкома, мы предприняли повторную попытку облегчить собственное существование и на этот раз удачно.
Нам обещали, что дадут другого водителя и разрешили пользоваться на кухне запасной газовой плитой. Даже обещали заполнить баллон газом!
Дело оставалось за продуктами, а это уже дело голодающих, поэтому, вооружившись списком, сумками и рюкзаками, на другое утро мы с Игорем поехали в Зугдиди.
Смотреть, как он вцеплялся в спинку переднего сидения при приближении каждого поворота было невыносимо, и я пересел назад, уступив место у окна беременной женщине, как видно, с токсикозом, потому что ей на заднем сидении было дурно от стоящего там запаха ракии. Верхние люки в полуразвалившемся по такой дороге автобусе не открывались, вентиляции в задней части его практически не было и уже через полчаса я понял, что у меня самого уже начинается алкогольно-паровая интоксикация.
Так и ехал в полубессознательном состоянии еще пару часов, пока нас не высадили прямо у базара.
Борщ варили по рецепту «всё и побольше!».
Половник не мог погрузиться в это густое красное месиво. Такую большую и горячую кастрюлю мы не рискнули тащить наверх, поэтому обедали в «ресторане».
Некоторые доедали уже вторую добавку, когда в «зал» вошла пара молодых туристов, парень и девушка, с огромными рюкзаками за спиной. Сбросив тяжести, они ринулись к раздаче, но кроме вечного харчо ничего не нашли. Было видно, что, несмотря на голод, они не готовы идти на такой риск.
Мы, под неодобрительное ворчание буфетчика, позвали их к себе и накормили досыта. Они оказались молодоженами с Кубани, решившими самостоятельно посетить эти места, подняться на не слишком сложную вершину. Спросили нашего совета. А мы сами не имеем об этом понятия. Более того, нам даже в голову не приходила мысль забраться на какую-нибудь из гор, которые заглядывали нам прямо в окна!
Ночью в горах что-то гремело, а утром мы узнали, что в с.Бечо сошла лавина и накрыла турбазу. Хорошо, что директор базы, интуитивно почувствовав что-то неладное, вывел туристов на близлежащую горку, где была сванская молельня. Полуголые люди с ужасом смотрели как с горы прямо на них несется поток грязи, камней, вырванных деревьев и как он прямо под их ногами свернул у подножья горки и, снеся начисто все постройки турбазы, ринулся дальше.
Разумеется, мы, захватив из своих медицинских запасов всё необходимое, помчались туда. Это было кошмарное зрелище: несчастные туристы тщетно пытались откопать хоть что-то в этой грязевой смеси.
Местные жители говорили, что если бы сель добрался до реки Ингури,то поток снес бы всю нижележащую часть Западной Грузии.
Я читал, что однажды на одну из сванских деревень сошла снежная лавина и завалила ее. Когда снег сошёл, то оказалось, что уцелели только башни!
28 июля - особый день для Верхней Сванети.
В этот день к маленькому поселку Кало съезжаются все «вольные сваны» со всего света для того, чтобы пешком совершить восхождение к монастырю Квирика и Иулитты (ХII в.) и вместе отпраздновать Квирикоба.
Во время гонений на христиан императора Диоклетиана,(примерно в 304-м г.), в городе Тарсе (нынешний турецкий Тарсус) его посланник Александр требовал у Иулитты, матери трёхлетнего Квирика, отказаться от христианской веры, пообещав сделать ребенка своим наследником.
Но мальчик, пнув ногой Александра, заявил, что он тоже христианин за что и был казнен вместе с матерью. Позднее церковь причислила великомучеников к лику святых.
Конечно, мы не могли пропустить такое событие и с утра втянулись в длиннющий «хвост» машин, медленно продвигающийся к Кало.
Потом был затяжной подъем по узкой тропинке к монастырю.
Стар и млад - все пешком!
На небольшой полянке перед монастырем стоял мужчина и что-то громко говорил. Одной рукой он держался за флаг, а в другой держал кружку с ракией. Вокруг толпился народ и поддерживал его речь громкими возгласами.
В стороне забивали и разделывали жертвенных животных и птиц.
Стояла сильная жара. Кажется, не только сваны, но и мухи с осами слетелись сюда со всего света!
Под навесом в огромном котле варилось, как нам объяснили, главное блюдо - мясо двух быков. В других общих котлах варилось все остальное.
Одни молодые мужчины, накинув на плечи ремни, пытались приподнять большой колокол и позвонить им, другие, обхватив руками огромные камни, старались перекатить их через себя. В общем, соревновались в силе.
Говорящий мужчина кончил речь, опорожнил кружку и, передав ее и флаг, уступил место другому. Какая-то женщина дала новому листок бумаги, он ее о чем-то переспросил, а потом начал перечислять имена и фамилии.
Оказывается, эти сменяющиеся мужчины — старейшины, главы родов, или всеми уважаемые люди. В настоящий момент один из них по просьбе женщины благословляет всех лиц, указанных в переданном ему списке.
Завершив благословение, мужчина осушил кружку и принял другой список. Нас очень неприятно удивило, когда, он начал призывать все беды на головы указанных в нем лиц.
Перед ним стояли еще люди с листочками, но мы пошли смотреть церковь.
Надо сказать, что из-за своей труднодоступности, (точнее, недоступности, если сваны не хотели кого-нибудь впускать), эти места на протяжении веков служили своебразным хранилищем государственных или церковных ценностей, царской казны. Многие реликвии и старинные иконы до сих пор находятся у сванов и они не собираются с ними расставаться.
Осмотрев церковь и перекусив, мы отправились «домой».
Теперь машины медленно, рывками, ползли уже в другую сторону. Приблизительно через час мы надолго остановились. Жара на открытой дороге стояла неимоверная, но в стоящей машине вообще нечем было дышать. Все вышли из машин, но, так как некуда было сойти с дороги и спрятаться в тени, так и толпились около них.
Еще через час (что значит, что тогда не было мобильников!) до нас дошла весть, что впереди произошел несчастный случай.
В битком набитом «Уазике» одна из пассажирок во время вынужденной остановки достала сигареты и закурила. На замечание ехавшего соседа по машине и его предложении выйти ей и покурить на воздухе, девушка, не долго думая, вытащила откуда-то нож и всадила его парню в сердце, а потом, на глазах у застывших от неожиданности пассажиров, выскочила из машины и спрыгнула с дороги в ущелье.
На следующей остановке узнали, что это была мужеподобная З.,работавшая в сапожном цехе и нож был тоже сапожный.
А еще на следуюшей остановке передали, что на поиски уже направилась М. и теперь З. не уйти.
А ст. лейтенант М. (все имена, конечно, изменены) — это вообще легендарная личность. Местная девушка, незамужем, людей и местность знает, как свои пять пальцев. Думали, что при кадровых перестановках ее назначат начальником районной милиции, но прислали только что закончившего ВУЗ парня.
Мало того, что он не местный, так еще и младше ее по званию (лейтенант)! Парень надеется, что в связи с назначением на должность ему присвоят внеочередное звание, чтобы хоть сравняться с М. по чину.
Короче говоря, когда мы, в конце концов, уже ближе к полуночи добрались до Местия, то на площади уже толпились вооруженные родственники убитого.
(«А вот и комиссия по встрече!»,- как говорил незабвенный Калвера из «Великолепной семерки» - первого по-настоящему «ковбойского» американского цветного фильма, который мы смотрели несчетное количество раз и знали все фразы из него назубок, как сейчас знают «Бриллиантовую руку»).
Люди говорили, что З. поймали и М. сейчас везет ее в здешний КПЗ. Несмотря на усталость, мы стали дожидаться дальнейшего развития событий. Через какое-то время по дороге, ведущей с гор, на площадь въехал милицейский «Газик» и остановился, уткнувшись в плотно стоящую людскую толпу, не пропускающую ее к зданию милиции.
Из машины вышла М. К ней подошли трое немолодых мужчин и между ними состоялся негромкий и недолгий разговор.
(Потом мы узнали, что М. сказала им, что понимает их чувства, но и они должны ее понять. Она нашла и задержала З., обещав живой доставить ее в Зугдидскую тюрьму, и не может не сдержать своего слова.
И если сейчас родственники устроят самосуд, то они станут ее кровниками.)
Немного погодя толпа расступилась, а машина, уже минуя милицию, несмотря на позднее время, покатила прямо в Зугдиди.
Как дальше развивались события не знаю, потому что через пару дней и мы «спустились с гор».
Недавно, сочиняя на конкурс «Рассказ на одну букву», я вместо
P.S. (постскриптум) придумал слово «Опослясловица» и сейчас в ней хочу сказать, что первоначально я назвал эту главу «Первая седина».
Всем известно, что сперва седеют виски, чуб и только потом борода и усы (последними).
Дело в том, что бреясь наутро после нашей поездки в Ушгули, Игорь обнаружил в усах (см. групповое фото) седой волос. Просмотреть его раньше он никак не мог. Волос-то выдрали, но из памяти ведь не сотрёшь!
А причём нехватка кислорода?
Вскоре двое наших (на фото его нет,он фотографирует),поженились и тем самым
(мой тогдашний экспромт)
«Показали нам Зура и Лия, чем опасна в горах гипоксия».