- Старик Фальковский к невестам присматривается. Стало быть, младшего определять намерился. Ты бы, мать, за Полинкой приглядела, ну, там сарафан чтоб чистым был, и в затрапезе по подворью чтоб не гоношилась. Кум сказывал намедни, что Фальковский трижды по нашему околотку проезжал. Достань новую ленту девке, да чтоб коса завсегда чесана была.-
- Не гневи бога, отец! Полинка завсегда чиста, и в обиходе не шумлива. Да что с того, не богаты мы, и в родню толстосумам не годимся.-
- Так-то оно так, да только справней девки, чем Полинка, в околотке нетути. Что из того, что летами не вышла, старик загодя присматривается. Твоё дело приглядеть, чтоб дружка сердечного не завела ненароком. Да и подружек поубавь, чтоб болтовнёй не смутили дочку. Китайский платок ей выдай на голову, неча личико солнцем палить, да поставь хлеба печь, бабским делам учиться надобно. А там, как Господь положит, так и будет.-
Этот ли разговор, или подобный этому, но только в доме, где росли три невесты, он обязательно был. Старик Фальковский и в самом деле определялся со своим последышем, женив четверых сыновей. Его богатая усадьба из четырёх домов, стояла на высоком берегу старинного села Вороново Томской губернии. Окна домов первые в селе встречали утреннее солнце из-за реки, и последними провожали закатные лучи.
Старший сын уже жил своим подворьем и имел лабазы под пушнину, которые широко распахивали ворота в дни ярмарок. Столичных гостей, приезжавших покупать шкурки соболей, рыси и лис, привозил другой сын Фальковского. Это его табуны сибирских, выносливых лошадок паслись на лугах благодатного края. Старик строил свою империю с умом и размахом, стараясь, чтоб братовья и в своих промыслах были заедины.. Третьему сыну, и самому Фальковскому полагалось сеять овес и пшеничку, снабжая губернию и местные мельницы зерном.
Четвертого сына семья выучила и делопроизводитель в губернии был не последним чиновником, являясь выходцем из зажиточной, крестьянской семьи. Томский университет, открытый в 1888 году, единственный в России имел право принимать не только лиц низшего сословия, но и выходцев из духовной среды, окончивших семинарию.
Младшему, последнему сыну, любимцу матушки, полагалась особая роль в семье. Это ему выпало быть последним звеном, связывающим воедино все поколения Фальковских. Вместе с наследством, он получал и стариков родителей, чью старость он должен был лелеять и беречь от невзгод. Жена ему выбиралась особенно придирчиво, не только по сердцу, но и по разуму, ибо от неё зависило теперь их собственное существование.
Через год, на осьмнадцатом году, Полинка вошла в дом Фальковских. Сватали её весной, с размахом братьев Фальковских, свадьбу сыграли в покров день, и везли через огромное село на тройке белых лошадей, подаренных лично ей старшим братом. Добротная церковь не смогла вместить всех желающих посмотреть венчание новой царицы империи крестьян. В толпу пригоршнями летели николаевские серебряники и конфеты в ярких облатках. Создавалась новая династия для нового, двадцатого века.
Детей в семье было много, Полина со свекровью занималась только ими и домом. Кожевенное производство, расположенное на задах усадьбы процветало, за ним всё ещё присматривал сам старый хозяин, взяв в помощники мальчонку-сироту, но и муж Полины оказался толковым, рачительным хозяином, организовавшем рыболоведческую артель и построив рыбзавод.
Война 14 года принесла династии много горя и бед. Застрелился старший сын, не в силах перенести гибель детей на фронте. Умерли старики, грянула революция и добралась до Сибири ордами, очумевшего от вседозволенности, сброда. Гражданскую, Полина встретила уже вдовой, имея пятерых детей. Это была молчаливая, решительная женщина, пережившая раскулачивание, разрушение семьи, и уничтожение её жизни.
По Сибири шел Колчак, за которым тянулись обозы семей, бежавших от большевиков. Богатые семьи богатого села Вороново тоже вливались в эту вереницу обозов.
Однажды сельчане обнаружили, что и Фальковские исчезли из села. Ничто не говорило о том, что Полина готовилась к побегу. Дома не были заперты на замки, серебро и бронза стояли на своих местах, шубы и перины, переложенные полынью от моли, спокойно громоздились в кладовых. Сибиряки впервые почувствовали красоту революции.
Когда Фальковские выехали - не видел никто.
Нужно было пройти более семидесяти лет, чтобы открылась тайна жизни Полины с детьми. Материнский подвиг женщины, спасающей своё потомство от чужих и своих. Она готовилась к этому загодя, ещё с четырнадцатого года, превращая всё имущества в золото и камни, и выезжая для этого в города. Единственным её помощником был тот самый сирота, согретый в её доме, преданно выполнявший все её наказы. Это он оставил, загодя, коней и подводу в тайге, это он пригнал их ночью к селу и гнал до железки к Новониколаевке, известной нонеча как Новосибирск. Это он проплатил заранее ночлег в деревнях на пути к станции. Это он в чугунке с протухшим салом вывозил драгоценности семьи, которые спасли всех детей и внуков Полины Фальковской и в дни блокады Ленинграда. Она не рвалась за границу, она тихо жила вдовой с пятью детьми под самым носом НКВД, сохранив всех их. И это её дети и потомки стали докторами наук, писателями, врачами, педагогами, блистательно подтвердив генетику своих предков.
ВОРОНОВО. 21 ВЕК.