В забытом всеми сумраке Шопена
спускается по нити паучок,
а в стопке нот лишь музыка нетленна,
когда, порой, вниманье привлечёт.
Душа ушла, чтоб стать навеки чистой,
магнитной дрожью заменяя сон, -
там, где-то рефлективно, пианисты
отыгрывают мелочь у времён.
Но эхом об ушедшем человеке
висит тоска, изжившая печаль,
и, неуместный в набежавшем веке,
как старый тигр, готов к прыжку рояль.