23 апреля 1985 года в Москве начал свою работу исторический Апрельский пленум ЦК КПСС. Лидером начавшихся тогда преобразований выступил Генеральный секретарь ЦК КПСС М.С. Горбачев. Новый курс предполагал модернизацию советской системы, внесение структурных и организационных изменений в хозяйственные, социальные, политические и идеологические механизмы. Участники Пленума с воодушевлением восприняли этот новый стратегический курс и выразили решимость дать новый мощный импульс развитию социализма в СССР.
Эта книга рассказывает не о них.
Темный коридор
Единственная лампа дневного света, висевшая на потолке тупиковой части коридора, в котором была расположена кафедра "Организация дорожного движения" и лаборатория технических средств регулирования, была неисправна. Она периодически включалась и гудела, озаряя сумрак коридора своим неярким светом, и тут же гасла, погружая всё во мрак и делая слаборазличимым всё то, что имелось на кафедральной доске объявлений, висевшей здесь на стене рядом с дверью кафедры. В это время, когда занятия закончились, эта часть коридора обычно была безлюдна и Валера, достаточно хорошо понимавший принцип действия газоразрядных ламп и явление магнитострикции , в одиночестве и темноте пытался найти на доске объявлений список тем дипломных проектов, о котором ему сегодня сказал староста группы.
- Да… вот так у нас, – услышал Валера и, повернувшись, увидел в коридоре приближающегося к нему доцента Васильева, читавшего у них лекции по курсу "Безопасность транспортных средств". – Комендант корпуса обещает, что на следующей неделе завезут лампы и произведут замену всех неисправных ламп в корпусе, в том числе и этой, – продолжал Васильев. – Вот тогда мы и заживём новой жизнью?! Да?! – завершил он свою мысль и улыбнулся.
- Владимир Николаевич, я темы проектов ищу, но тут ничего не видно, – ответил Валера.
- Говорю же тебе, лампы будут на следующей неделе, – Васильев продолжал улыбаться.
Было похоже, что он пребывал в хорошем настроении. Впрочем, он практически всегда был в хорошем настроении и на лекциях, и в промежутках между ними. Это был грамотный специалист, опытный преподаватель, снискавший глубокое уважение среди студентов. Мастерство, с которым он читал лекции, не оставляло безучастным в аудитории никого, в том числе и среди обитателей так называемой "галёрки" – дальней части аудитории, где обычно любили располагаться те, кто не отличался глубокими знаниями и дисциплиной. Никто из студентов никогда не произнёс ничего дурного в его адрес, ни в лицо, ни за спиной.
- А зачем тебе список? – продолжал Васильев. – Пошли ко мне, у меня в этом году будет три дипломника. Две темы типовых, одна исследовательская. Парень ты грамотный, возьмёшь исследовательскую тему, покажешь себя.
- А что за тема? – поинтересовался Валера.
- В принципе, в каждой исследовательской теме наряду с новизной и незаурядностью всегда присутствуют элементы шаблона. В нашем городе темпы строительства немалые, строятся новые объекты, реконструируются старые. Город растёт, и в зонах строительства новых объектов приходится изменять схемы организации движения транспорта. Мои дипломники каждый год работают по какому-то одному из таких объектов. Изучают проект, анализируют сегодняшнюю ситуацию, оценивают проектные решения в части организации дорожного движения, находят слабые места, предлагают свои варианты, оценивают экономическую эффективность своих предложений. То, что каждый год мы работаем с новым объектом, – есть элемент новизны, а то, что сценарий всегда практически один и тот же, – есть признак шаблонности.
- Ну а если исследуемый проект безупречен и не содержит слабых мест?
- Ты что, заранее расписался в своей неспособности?
- Нет.
- Ты видишь эту лампу на потолке?
- Вижу.
- А я нет! Потому что она вспыхивает и слепит, а потом гаснет, и её опять не видно. Так что саму лампу я не вижу, понимаешь? И не вижу то, что она должна освещать. В нашей жизни на каждом шагу, к сожалению, приходится сталкиваться с тем, что не всё у нас в порядке, что можно бы и лучше сделать. Безусловно, лучшее – враг хорошего, а процесс совершенствования бесконечен, и если речь идёт о незначительных недоработках, то можно считать их допустимыми. Но ведь бывают случаи, когда обнаруженные недоработки нельзя называть этим словом, ибо по сути своей это серьёзные просчёты. Вот что важно не прозевать. Ты ведь, я думаю, понимаешь, что обеспечение лампочками одного из крупнейших ВУЗов нашего региона – не есть архисложная задача, однако факт остаётся фактом – мы с тобой стоим и разговариваем о твоём дипломном проекте в тёмном коридоре.
- Да.
- Кстати, перед тобою не ставится задача совершить революцию городского масштаба. Ты выполнишь работу по заданной теме и докажешь всем, в том числе и Государственной экзаменационной комиссии, что ты достоин присуждения квалификации инженера, а комиссия вынесет своё решение, оценит, как ты справился с поставленной задачей.
- А типовые темы какие? – поинтересовался Валера.
- Типовые темы для середнячков и слабых! Я же отношу тебя к числу наиболее подготовленных студентов на пятом курсе, так что путь у тебя один – соглашаться с моим предложением. Да и мне будет приятно работать с грамотным человеком.
- Шутите?
- Нисколько.
- А что за объект конкретно, Владимир Николаевич? Или пока ничего не решено?
- От чего же, я думаю, мы займёмся с тобою организацией движения на Южном шоссе в районе торгового комплекса "Люкс".
- Это что за комплекс? Я не знаю такого.
- В районе первой горбольницы видел стройка идёт с прошлого года?
- Это на пустыре?
- Да. Вот там и будет торговый комплекс "Люкс". Говорят, что это будет крупнейший магазин в городе, или, во всяком случае, один из крупнейших.
- Владимир Николаевич, но там же степь! Какая там может быть организация движения!? – не скрывая своего удивления, ответил Валера. – Там же собаки не бегают! Шоссе идёт в Центральный район, и никаких там проблем нет! Пусто!
- Ещё раз спрашиваю, ты видишь эту лампочку? – Васильев указал пальцем в потолок.
Валера задумался.
- Нет. Не вижу.
- То-то! В нашей стране всегда есть место подвигам. Построят этот торговый комплекс, и тогда мы станем очевидцами того, к чему это приведёт. А сейчас там, действительно, даже собаки не бегают. Кстати, по моим данным срок завершения строительства этого объекта – июнь следующего года. Через полгода, то есть, как раз примерно к защите дипломных проектов объект будет введён в эксплуатацию. Это очень интересный момент в твоей работе. Попробуй уже сейчас попытаться составить обоснованный, я подчёркиваю, обоснованный прогноз динамики основных показателей транспортного потока на этой магистрали, а также прогноз по аварийности, а через полгода посмотрим, насколько достоверным будет твой прогноз. Я думаю, что это должно быть интересным для тебя.
- Так то оно так, – задумчиво произнёс Валера, - но, честно говоря, я не представляю, что там может случиться! – там, в степи, на прямом участке шестиполосной дороги длиною в два километра, соединяющей два района города? Марсиане прилетят? Я боюсь, что буду бледно выглядеть на защите, если окажется, что я полгода изучал несуществующую проблему.
- Хорошо, – подвёл черту Васильев. – Право выбора за тобой. Я предложил, а тебе принимать решение, делать выбор. Я только хочу напомнить тебе один интересный момент – в начале нашей беседы ты видел лампочку на потолке, а потом ты её перестал видеть, а ведь ничего, собственно, и не случилось за время нашего разговора. Подумай, а мне сейчас, извини, нужно сделать один телефонный звонок.
Васильев сунул ключ в скважину замка двери кафедры и, открыв её, вошёл в помещение. Яркий солнечный свет зимнего дня хлынул через окна и дверной проём в тёмный коридор. Окна кафедры выходили на южную сторону – туда, где за кварталами жилых домов пролегало Южное шоссе.
"Достал своей лампочкой", – мысленно проворчал Валера и направился к выходу из корпуса. В фойе первого этажа его окликнули:
- Валерка! Ты куда такой деловой, с папкой под мышкой?
Валера оглянулся и увидел Вику – давнюю знакомую, студентку технологического факультета. Они познакомились два года назад, когда согласно расписанию студенты двух факультетов слушали лекции по атеизму в одной лекционной аудитории. Восемь лекций по атеизму за целый семестр не сформировали у Валеры сколь-нибудь ясного представления о религиях и о том, как надлежит к ним относиться ему – будущему молодому специалисту, человеку высокой культуры и широкой эрудиции. Быстрое чередование тем, беглый обзор каждой из них при полном отсутствии у Валеры фундамента религиозных или атеистических представлений отбивали напрочь желание заинтересоваться этой дисциплиной и проникнуть в её глубины. По этой причине Валера, как и большинство сокурсников, не столько слушал эти лекции, сколько присутствовал на них. На одной из этих лекций рядом с ним оказалась Вика, с которой он проболтал все два академических часа о чём угодно, но только не об атеизме.
Вика была красива, молода, всегда со вкусом одета и, понимая это, она всегда излучала свою ослепительную улыбку. Но все сокурсники знали также то, что её отец – высокий офицерский чин, не то полковник, не то генерал, и этого было достаточно для того, чтобы относиться к ней, как к музейному экспонату: посмотрел, и пошёл дальше, трогать нельзя. Кроме чисто женских великолепных атрибутов Вика имела хорошую физическую подготовку, глубокие знания по своей будущей профессии и шла на красный диплом.
- Привет! – ответил ей Валера. – Да… на кафедру ходил. Темно там, ничего не видно.
- А ты бы фонарик взял с собой, – Вика улыбнулась и мгновенно сменила тему. – Слушай! Говорят, что у нас с вами последний звонок будет вместе! Деканаты с профкомом посовещались и решили, что нам так веселее будет. У нас то одни девчонки, а у вас одни парни. Ты идёшь?
- Наверно. А где будет?
- Предположительно в ресторане "Солнечный". Так ты один, или с девушкой? – Вика остановилась в ожидании ответа.
- Один я, – ответил Валера, – но я ещё не знаю… может и не пойду. Чего там делать?
- Чудной ты, Валерка! Такой большой и один! Пойду – не пойду, что за разговоры? Это же последний звонок! Это наша заключительная встреча, это черта! Это рубеж! Учёба осталась позади! Мы стоим перед порогом, за которым нас ждёт новая жизнь! Сейчас каждый из нас уйдёт с головой в дипломирование, а после защиты разлетимся все в разные стороны, и останутся одни воспоминания об этих лучших годах нашей молодости. Тебе не жалко потерять друзей? Или ты думаешь, что жизнь не раскидает нас по стране?
- Ладно, уговорила, приду. Ты кого хочешь уговоришь.
- Больно надо мне тебя уговаривать, – Вика бросила презрительный взгляд, но через мгновение она опять засветилась. – Слушай! Я знаю, в чём твоя беда!
- У меня нет беды, – возразил Валера.
- Есть! Не спорь! Вот что, ты должен прийти на последний звонок обязательно! Я познакомлю тебя с моей подругой. Замечательная девушка! А самое главное – я чувствую, что она твоя!
- Ты чего городишь, Вика!? Какая она моя, если я её не знаю?
- Я в том смысле, что у вас с ней много общего!
- Чего-чего!?
- Тьфу ты! Заморочил мне голову!
- Я?!
- Да я в смысле, в ваших характерах много схожих черт, вы подходите друг другу. Она тоже, как и ты, одна. А впрочем, смотри сам, конечно. Придёшь – хорошо, не придёшь – дело твоё. А сейчас мне надо бежать. Была рада видеть тебя.
- А уж я то как рад, не сказать! – ответил Валера, и они оба рассмеялись.
Выйдя из корпуса на улицу, они распрощались и пошли в разных направлениях.
"Вот бестия! – размышлял на ходу Валера. – Огонь! Достанется же кому-то. Хотя… может быть такому же огненному и достанется… Во жар будет! Да… и всем некогда… Васильев спешит, Вика спешит… один я не спешу. А что спешить? Дело к вечеру, спешить некуда. Тема, конечно, интересная… наверно… надо съездить туда, что ли… посмотреть. Не тот человек Васильев, чтобы пустые разговоры разговаривать. А там остановка автобусная то есть что ли?... Наверно есть… по требованию… да… надо… надо… завтра… или после завтра".
Отложив мысли, Валера огляделся и, сделав несколько быстрых шагов, запрыгнул в открытые двери ЛиАЗ-677. Автобус с лязгом закрыл двери и продолжил своё движение по маршруту.
Последний звонок
Большой зал ресторана "Солнечный" был полон людей. Сегодня здесь отмечали свой последний звонок студенты двух факультетов – автомобильного и технологического. Столы в зале были расставлены нетрадиционным для ресторана образом – в виде подковы. По одну сторону "подковы" расположились автомобилисты – преимущественно парни, по другую – технологи – преимущественно девчонки. Центр "подковы" занял преподавательский корпус.
Я с интересом наблюдал за происходящим в зале и невольно думал об этапах своего жизненного пути. Четырнадцать лет назад я, как и эти молодые люди, окончил учёбу в этом институте. Наш последний звонок мы тогда отмечали в столовой электротехнического завода. Этот ресторан тогда ещё не был построен. Его здание возвели в короткие сроки два года назад. И столовой той давно уже нет. Её снесли, а на её месте построили современный административно-бытовой корпус с комбинатом питания для рабочих этого крупного предприятия города.
За четырнадцать лет немало воды утекло. Зелёным юнцом поступил я на работу на кафедру, на должность инженера. Позже началась моя педагогическая деятельность, научная работа, аспирантура, повышение квалификации в ведущих ВУЗах страны, успешная защита диссертации, публикация научных трудов, работа над методическим обеспечением учебного процесса, выступления на конференциях, чтение лекций и многое-многое другое. Через десять лет нашли своё подтверждение слова декана нашего факультета доктора технических наук, заслуженного работника образования Виталия Алексеевича Фёдорова: "Для того чтобы вырастить доцента, нужно десять лет", – говорил он нам – молодым и подающим надежды. Мы слушали его, затаив дыхание и думая о том, что десять лет это ужасно большой срок, это почти жизнь, это очень и очень нескоро. И вот однажды этот момент всё же наступил – из ВАК мне сообщили, что моё аттестационное дело рассмотрено, и что мне присвоено звание доцента.
Многие годы плодотворной работы сформировали позитивное отношение ко мне моих коллег, как к опытному работнику Высшей школы, и уважительное отношение со стороны студентов. Мне же приятно было ощущать себя одним из звеньев громадной совокупности, результатом жизнедеятельности которой являются поколения специалистов для различных отраслей народного хозяйства. Это ощущение нужности, востребованности крайне необходимо любому человеку для активной плодотворной работы, для достижения высоких целей и для позитивного восприятия самого себя. Важно только правильно относиться к этому ощущению и культивировать в себе исключительно положительные его аспекты.
Мои размышления прервал мой сосед по праздничному застолью доцент Васильев:
- Георгич, ты чего задумался? Опять дома нелады?
- Дома?… – переспросил я, – Дома полная ясность.
- Гребным винтом не вспенена ещё вода?
- Пока нет, но всё идёт к тому.
Васильев поморщился, понимая, что невзначай затронул больную тему.
- Я тебе уже бокал наполнил, – осторожно сменил он тему.
- И чем ты мне его наполнил? – поинтересовался я.
Наше знакомство завязалось много лет назад. Два молодых специалиста, мы начинали свою трудовую деятельность в одно и то же время и жили в одном и том же общежитии. Жизнь периодически разводила нас с ним по разным городам на длительное и не очень длительное время, мы обучались и повышали свою квалификацию в разных ВУЗах, но порт приписки у нас с ним был один, и, рано или поздно, мы неизбежно возвращались сюда – в наш институт.
- Рислинг у нас сегодня на повестке дня, – продолжал Васильев. – Детей провожаем… тьфу ты! Не так выразился. Ну, ты меня понял.
- А что за Рислинг, Володя? – спросил я.
- Та-а-ак! Слова не мальчика, но мужа. Знаешь что к чему! – оживился Васильев. – Вино Рислинг, Валентин Георгиевич, относится к марочным белым сухим столовым винам. Большую известность имеют вина Рислинг Абрау, Анапа, Мысхако, Су-Псех, Донской и Бештау. Мы имеем Рислинг Мысхако.
- Чувствуется, что человек обучался в очной целевой аспирантуре , – пошутил я.
- Дык… – поддержал мою шутку Васильев. – Как думаешь, будет кто из обкома? – опять сменил тему он.
- А что, должен кто-то быть?
- Виталий Алексеевич отправлял официальное приглашение первому секретарю обкома КПСС.
- Я слышал об этом, но что-то сомневаюсь, что он приедет, не до нас им.
- Как знать. Там, конечно, работа беспокойная, но они тоже люди с пониманием, может кто-то и придёт. У тебя то как дела на службе? – поинтересовался Васильев.
- Всё как обычно, – ответил я. – Сессия, мой друг, сам знаешь – непростой период в нашем годичном цикле. Не все наши дети впитали знания как губки. На днях приходил как раз один такой, как ты говоришь, человек с пониманием. Сын у него учится в одной из моих групп. Одно слово… учится… бывает иногда.
- Валентин, относись к этому проще. Ну, не мне же тебя учить. Ты вот представь, что ты пошёл не в институт, а по партийной линии. А пока ты в ВПШ учился, где-то ослабил контроль за своим ребёнком, и ребёнок отстал в учёбе. И что, ты бросишь его? Нет! Ты точно так же придёшь в учебное заведение и похлопочешь за своего ребёнка. Разве не так?
- Нет, – возразил я. – Во-первых, партийная работа меня не привлекает, во-вторых…
- Ладно, ладно, не продолжай, – остановил меня Васильев. – Я знаю, что ты человек упёртый…
- Не упёртый, а принципиальный, – перебил его я. – Я поставлю ему "трояк" – ты думаешь, об этом никто знать не будет? Будут! А другой паренёк трудом своим заработал "трояк", и как мне ему в глаза потом смотреть?
- Знаю я всё это, Валентин, знаю! Но я отношусь к этому проще. Ты подумай сам, – опытный хирург оперирует тяжелобольного и операция завершается неудачно. Этому хирургу что потом после этого – повеситься? Или сдаться властям? Ты честно выполняешь свой служебный долг? Честно! Ты добросовестно и квалифицированно даёшь знания студентам? Да! А то, что кто-то не хочет их брать – это его личное дело! Понимаешь? Не твоё, а его! Ты не можешь и не должен отвечать за всех, Валентин!
- Может быть это и так… а может и нет.
- Сколько знаю тебя, Валентин, столько удивляюсь тебе. Ты замечательный человек, мой хороший товарищ, опытный педагог, но пути стараешься выбирать самые трудные. У меня сейчас один дипломник есть, тоже такой же принципиальный. Я ему говорю одно, а он мне своё. Я ему говорю как проще, а он мне – как сложнее. – Васильев сделал паузу. – Надо, кстати, найти его здесь, что-то я его давно не видел.
- Володя, – обратился я к Васильеву, – давай-ка мы с тобой поднимем бокалы за талантливых студентов, всё же мы не зря с тобой потрудились. Ещё одно поколение специалистов выходит из стен нашего института, и в этом есть наше участие, наш вклад.
- Давай! – согласился Васильев. –
И первую полней, друзья, полней!
И всю до дна в честь нашего союза! –
торжественно завершил он свою мысль словами Пушкина. Демонстративно и звонко мы свели наши бокалы. Увлечённые беседой мы не заметили того, что в зале наступила полная тишина, так как слово было предоставлено инструктору обкома КПСС, приехавшему на праздничный вечер двух факультетов с корзиной цветов по поручению и с письменным посланием первого секретаря обкома. Инструктор уже взял в руки микрофон и приготовился зачитать послание, когда в зале раздался бравурный тост, звон наших бокалов и все присутствовавшие обратили внимание на нас. Устыдившись своим поведением, мы поставили бокалы на стол и затаились, инструктор же, прокашлявшись, зачитал в микрофон текст послания первого секретаря областного комитета партии, адресованное всем выпускникам нашего института этого года. Послание было недлинным, но достаточно содержательным. Наблюдая из своего укрытия за лицами студентов в этот момент, я видел, что каждый из них испытывал сильные чувства, понимая то, что руководство высшего эшелона власти вместе с ними радуется достигнутым рубежам и желает успешного завершения обучения и много новых свершений в трудовой деятельности. Девушки технологического факультета приняли от инструктора корзину с цветами и, поблагодарив его, водрузили её на свою половину стола.
- Доцент Васильев, – начал я после выступления инструктора, – вам не кажется, что мы неправильно ведем себя. Мы ведь не на твоей кухне, а на торжественном мероприятии.
- Валентин, давай рассосредотачиваться, иначе нас "заметут". Карауль моё место, а я схожу поищу своего дипломника.
Зал наполнился музыкой. Васильев направился вдоль стола в поисках Валеры и вскоре нашёл его в окружении одногруппников и в обществе молодой красивой девушки – судя по всему студентки технологического факультета.
- Здравствуйте! – приветствовал всех Васильев.
- Здравствуйте, Владимир Николаевич! – почти хором ответили все, кому было адресовано его приветствие.
Кто-то принёс ещё один стул для Васильева и тот сел.
- Рассказывайте! Какие чувства испытываете? – начал Васильев.
Студенты наперебой начали делиться своими ощущениями. Выслушав всех, Васильев задал вопрос:
- Марков, а ты как себя ощущаешь?
Валера сморщился, почесал затылок:
- Такое ощущение, Владимир Николаевич, что всё закончилось.
- Ну, ты не прав, мой друг, – возразил Васильев. – Уж у кого-кого, а у вас всё только начинается! Всё у вас впереди! – и, выдержав паузу, продолжил, – Твоя девушка? – спросил он Валеру, указав взглядом, на сидевшую рядом с ним девушку в ослепительных нарядах.
- Ну что вы, это же Вика! – ответил тот, и молодежь залилась дружным смехом.
- Вот тебе раз! – удивился Васильев. – А что, Вика не может быть твоей девушкой?
Молодёжь рассмеялась пуще прежнего. В разговор вступила сама Вика:
- Вы знаете, Валера у нас вечно один, – печально сказала она и распахнула свои огромные красивые глаза так, что у Васильева что-то ёкнуло внутри. У этой молоденькой девчонки был такой шарм, что очень легко можно было сильно ошибиться в её возрасте. Природа сочла нужным уже сейчас дать ей если и не всё, то многое из того, что есть у женщины в период её расцвета.
- Так надо спасать его, – взял себя в руки Васильев.
- Именно поэтому я здесь, – всё тем же торжественно-печальным голосом поведала Вика. Молодёжь опять рассмеялась. – Владимир Николаевич, – продолжила Вика, не снимая с лица маску загадочности, – а что за тост у вас был в президиуме перед докладом работника обкома?
Студенты заулыбались, но смеяться не решился никто. Рассмеялся сам Васильев.
- Все мысли у нас о вас, и только о вас, друзья мои! Мы для вас, и только для вас! Мы там в "президиуме" так увлеклись заботой о вас, что потеряли контроль за обстановкой.
Молодёжь опять рассмеялась. Вика на этот раз сняла с себя маску загадочности и смеялась вместе со всеми, однако не отстала от Васильева:
- А с нами поднимите бокал, Владимир Николаевич? – обратилась она к нему.
- Охотно! – откликнулся он.
Тут же был наполнен свободный бокал для Васильева и тот, подняв его, взял слово:
- Друзья! – начал пафосно он, – вы не представляете, какое это счастье то, что вы есть у нас! – Васильев выдержал паузу и завершил, – Это всё…
Речь Васильева произвела на студентов сильнейшее впечатление. Все поднялись со своих мест и с дружным "Ура!!!" свели воедино бокалы.
- Валера, загляни ко мне как-нибудь на днях, поговорим о наших делах, – продолжил Васильев после того, как все расселись по своим местам.
- Хорошо, Владимир Николаевич, – ответил Валера.
- А я пока оставлю вас, – Васильев ушёл.
- Интересный дядька, – прервала паузу Вика.
- Смелая ты, – ответил Валера. – С незнакомым преподавателем так вот запросто общаться!
- А что? Он сам сказал, что мы его счастье. Я ничего плохого не сказала, я просто разговаривала с ним. Не то что ты, как сел за стол, так и сидишь молча и не вставая. Люди, вон, уже танцевать начали, а ты всё сидишь.
- Вика, если бы я не знал тебя давно, я бы уже рассердился на тебя.
- Это невозможно!
- Почему?
- Потому, что я никогда никого не сержу. Ну ты пойми сам, не могу я её сюда привести, ты должен идти к ней сам. Ну это же просто унижает девушку, когда её ведут знакомиться с парнем. Ты должен сам к ней подойти.
- Ага, значит её это унижает, а меня нет?
- Ты парень, а она девушка! Разницу чувствуешь? – продолжала настаивать Вика.
- Ну… понимаю я, конечно… – промямлил Валера, – но сомневаюсь.
- В чём? В ней? Или во мне? Вернее в искренности моих намерений? Да ты пойми, это неправильно взрослому парню быть одному. Твой Васильев, конечно, прав, что у нас всё впереди, но это "всё впереди" не будет продолжаться вечно. Или ты собрался найти спутницу жизни в отделе кадров предприятия, в котором будешь работать?
- Вика, ну хорошо, а ты сама то почему одна? – атаковал Валера.
- С чего ты взял? – парировала Вика. – У меня есть парень. – Она бросила гордый взгляд в сторону Валеры и завершила свою мысль, – но это тема совсем другого разговора.
- Вика, ну а тебе-то зачем всё это надо, – продолжал сопротивляться Валера.
Вика задумалась.
- Да мне то это не надо… это надо тебе… и ей.
- Почему ты так думаешь?
- Я не думаю, я знаю. Я знаю её и знаю тебя… поэтому и говорю так.
- А она что, в вашей группе?
- Так-так, Валерик! – оживилась Вика, – наблюдаю зачатки твоего интереса к ней. Нет. Она вообще на другой специальности. У неё машины и аппараты.
- Чего-чего? Какие машины? – удивился Валера.
- Вот ты у неё сам обо всём и расспросишь, – заключила Вика и, схватив его за руку, принялась отрывать его от стула, – вставай, говорю! Пошли!
Валера поднялся. Новый красивый костюм, который ещё осенью ему купила его мама Валентина Николаевна для торжественного случая, придавал фигуре стройного молодого мужчины элегантность. На светло-голубой рубашке Валера старательно завязал новый галстук, тщательно выравнивая узор рисунка на узле. На брюках безупречно наглаженные стрелки. Когда Валера с Викой пересекали зал, многие из присутствующих с завистью смотрели на эту великолепную пару, но в отношениях Валеры с Викой не было ничего личного.
Торжественная часть с докладами и выступлениями с мест закончилась. Вечер вступил в основную фазу, зал был наполнен музыкой и танцующими парами, когда Вика привела Валеру в расположение своего факультета.
- Знакомься, это Света, – сказала она ему, остановившись возле своей подруги, сидевшей за столом в одиночестве, – а это Валера, – обратилась она к ней, – я тебе о нём говорила.
Света закивала головой. Валера стоял, переминаясь с ноги на ногу.
- Садись уже! – предложила ему Вика.
- Да-да, садитесь, пожалуйста, – поддержала Света.
- Светка, ты с ума сошла? – воскликнула Вика.
- А что? – удивилась та.
- Это же Валерка!
- Ну!
- Ты почему к нему на "вы" обращаешься?!
- Так мы же не знакомы…
- Я вас только что познакомила, значит вы знакомы! О господи! Как устала-то я! – воскликнула Вика и закатила свои огромные красивые глаза в потолок.
- Вика, – прервал молчание Валера, – а ты отдохни от всего… отдохни… а мы тут со Светой поболтаем.
- Теперь ты меня уговорил! – после непродолжительной паузы сказала Вика, и направилась в центр зала, где вскоре слилась с танцующими. Энергия её была бесконечна, и, говоря о своей усталости, она, конечно же, лукавила.
- А вы одна? – начал разговор Валера и осёкся. – Я хотел спросить: Ты одна?
- Одна, – ответила она, но после паузы переспросила, – в каком смысле одна? У меня есть родители. Правда они живут не здесь, они в посёлке живут, три часа на автобусе ехать, а я в общежитии живу.
Пауза затянулась. Так бывает всегда, когда впервые встречаются два неразговорчивых человека. Каждый судорожно перебирает в голове варианты вопросов, которые нужно задать собеседнику, но озвучивает обычно самый глупый из них, или молчит, напряжённо ожидая, что собеседник задаст вопрос ему.
- Валера, – прервала паузу Света, – наверно всё это глупо и всё не нужно?
- Что? – спросил Валера.
- То, что Вика придумала с этим знакомством.
- Если я тебе неприятен, ты скажи, и я уйду, – ответил Валера.
- Нет-нет-нет, – запротестовала Света, – не уходи. Она мне давно тебя показала со стороны… и много рассказывала о тебе. Вы ведь с ней давно знакомы?
- Да года два наверно. Ну… как знакомы… болтаем иногда о том, о сём. Ты же знаешь, она вон какая! Огонь!
- Этого у неё не отнять, – согласилась Света. – Она со всеми контакт находит. Я не такая, как она, но мы с ней давно дружим.
- А на счёт глупо, или не глупо я думаю так, – продолжил Валера, – мы ведь просто сидим и разговариваем, а не берём на себя трудновыполнимые обязательства. Ведь так?
- Да, – согласилась Света. – А ты с родителями живёшь?
- Да. А как ты догадалась? Или Вика сказала?
- Нет. Она мне ничего про твоих родителей не говорила. Просто мне почему-то так самой показалось. А кто твои родители?
- Отец на мехзаводе работает инженером.
- А мама?
Валера вздохнул и, выдержав паузу, ответил:
- Мама работает в нашем институте.
- И кем, если не секрет?
- Не секрет, – ответил Валера, – она декан технологического факультета.
- Что?! – с ужасом произнесла Света, - Валентина Николаевна ваша… то есть она твоя мама?!
- Ну да! – ответил Валера. – А что такого? Родителей ведь не выбирают. Когда я родился, она уже работала в институте. Пока я вырос, она стала деканом.
Света повернула голову в сторону "президиума", где сидели преподаватели. Среди них она без труда нашла декана своего факультета Валентину Николаевну Маркову, которая, беседуя с кем-то, изредка поглядывала в их сторону.
- Да… но… я боюсь, – завершила свою мысль Света.
- Света, не надо ничего бояться. Вы разреши… о господи! Света, можно я провожу тебя сегодня после вечера до общежития? Подышим свежим воздухом, поболтаем.
- Можно… но я боюсь.
- Значит договорились, – заключил Валера и, поднявшись, вернулся в расположение своего факультета, обнаружив, что к этому времени факультеты основательно смешались.
- Вика, его мама – Валентина Николаевна, – сообщила Светлана своей подруге, когда та, показав себя в танце, вернулась на своё место.
- Ну и что? – с безразличием отреагировала Вика. – У каждого человека есть мама.
- Ты не поняла, – продолжала Света, – наша деканша – его мама!
- Что?! – вскрикнула Вика и испуганно стала озираться по сторонам. Найдя взглядом декана факультета Валентину Николаевну Маркову, Вика часто заморгала глазами. – Это он сказал? Каков, а?! – шёпотом произнесла Вика. И ведь ничего мне никогда не сказал, словом ни разу не обмолвился. Каков, а?! А я и не придала значения тому, что у них одинаковые фамилии. Фамилия-то обычная, неброская. Ну, я ему сейчас задам! – Вика привела в порядок выражение лица и грациозно направилась через зал к Валере.
Валера встречал Вику стоя.
- Марков! Ты почему мне ничего не сказал?! – начала она свою гневную речь.
- Ты о чём? – удивился Валера.
- О том, что декан нашего факультета одновременно твоя мама!
- А ты у меня спрашивала? – парировал Валера.
- Мог бы и сам сказать!
- Вика, ты же знаешь, что я человек скромный. Знаешь ведь?
- Знаю! Но… но всему есть предел… и скромности тоже! В какое положение ты нас всех поставил!?
- А вы что, собственно, переполошились? – спокойно спросил Валера. – Что-нибудь случилось? У каждого человека есть мама, и эта мама где-то и кем-то работает. Что тут удивительного? Или ты так не считаешь? Или у тебя нет мамы или папы? Или они нигде не работают?
- Ну, в общем то да… но мог бы и сказать мне… по дружбе то…
- Я же сказал уже, скромный я! – настойчиво напомнил Валера.
- Да… – согласилась Вика, – сегодня скромность твоя льётся через край!
- Вика! – позвал Валера.
- Что? – ответила она.
- Подойди ближе.
- Зачем?
- Не бойся.
Вика приблизилась к Валере.
- Ещё ближе, – настаивал он.
- Куда ещё? – возразила она, но подошла совсем вплотную.
Стараясь придать действу шутливую форму, Валера наклонился и легко прикоснулся губами к её щеке.
- Ну ты совсем распоясался, Марков! – вскипела Вика.
- Спасибо тебе, что познакомила меня со Светой, – спокойно продолжил он. – Она, действительно, хорошая девушка. Я сегодня провожу её до общежития, и ты нам не мешай, пожалуйста. А маму мою не бойтесь. Если что, я замолвлю за вас словечко, – Валера расплылся в улыбке.
- Ну Валерка, ну ты даёшь! – подвела итог Вика, и так же грациозно пересекла зал в обратном направлении.
Торжественный вечер завершался постепенно. Разгорячённые весельем и танцами молодые люди по двое, по трое и большими группами покидали ресторан. Штатный гардеробщик в униформе услужливо выдавал пальто студентам, и в этом была необычность. В раздевалке института обычно дежурили сами студенты, и церемониал там отсутствовал начисто.
Морозный вечер с чистым звёздным небом и скрипучим снегом встретил Валеру и Светлану за порогом ресторана.
- Поедем или пойдём? – спросил Валера.
- Тут всего две остановки, дольше ждать автобус будем. Пошли пешком? – предложила Света.
- Пошли. Как тебе последний звонок?
- До сих пор звенит в ушах, – призналась Света. – Я, честно говоря, не любительница шумных мероприятий. Но тут такое дело…
- Какое? – спросил Валера.
- Так ведь последний звонок, да Вика ещё тут пристала: пошли, да пошли.
- Жалеешь?
- Нет.
- А страх прошёл?
- Да его, в общем-то, и не было, просто неожиданно так всё. Так много в один день, и чуть ли не в один час.
- А что за специальность у тебя? – спросил Валера. – Вика сказала, что машины какие-то.
- Машины и аппараты пищевых производств – МАПП, – ответила Светлана. – Не слышал о такой специальности?
- Скажу честно, не слышал. Институт-то большой, и я обычно за пределы нашего третьего корпуса редко выхожу. А ваш корпус вообще обособленно стоит. А где ты будешь работать? – поинтересовался Валера.
- Пока не знаю, на распределении станет ясно. Хотела бы работать на нашей кондитерской фабрике, – ответила Света.
- Вот конфет-то наешься! – пошутил Валера.
Света улыбнулась.
- Знакомые девчонки там работают, говорят, что только первые дни есть соблазн попробовать всего, а потом надоедает всё до чёртиков.
Беседуя неспеша, они приблизились к общежитию технологического факультета.
- Ну вот я и дома, – сказала Света, и, помедлив, спросила: Валера, а твоя мама не будет против?
- Против чего? – удивился он.
- Ну… что ты вот пошёл провожать меня…
- Моя мама не запрещает мне встречаться с девушками и провожать их до дома.
- А ты часто это делаешь? – спросила Света.
Валера смутился.
- Я… я хотел сказать… нет, не часто… наверно в первый раз. Извини, я не так выразился. Я хотел сказать, что моя мама считает меня взрослым человеком, считает, что я сам уже могу принимать решения.
- Понятно, – Света закивала головой.
Они стояли друг перед другом возле входа в общежитие. Редкие снежинки в свете уличных фонарей блестели на её белой вязаной шапочке, и это придавало лицу девушки необъяснимую, особую притягательность. Валера смотрел ей в глаза и чувствовал некоторое волнение.
- Хороший вечер был сегодня, – продолжила она.
- Да, – подтвердил Валера и, подумав, добавил: Света…
Однако слова в голове путались, мысли сбивались, и он долгое время не мог завершить то, что хотел сказать. А точнее он не знал, что хотел сказать, как выразить его сегодняшнее состояние, приятно окрашенное встречей с этой девушкой.
- Ничего не надо говорить, Валера, – продолжила разговор она, – ничего. Вечер был хороший и, будем надеяться, не последний. Ну, я пошла. Пока!
Света помахала рукой и, повернувшись, пошла к входной двери общежития.
- Пока! – ответил он и, глубоко вздохнув, зашагал к своему дому.
В его голове вереницей проплывали разные мысли, воспоминания о событиях сегодняшнего вечера. Он почувствовал, что неожиданно для самого себя он стал испытывать к этой, по сути, незнакомой девушке тёплые чувства. Он не мог ясно объяснить себе существо этих чувств, их причины и возможные последствия, но он ясно их ощущал.
"М-м-м-мда, – сказал он сам себе мысленно. – Ладно… Утро вечера мудренее. Доживём до завтра, посмотрим… Вино пили сегодня… Не так уж много, но пили… Почему-то она называет меня Валера, а Вика ¬– Валерка". – Валера ещё раз вздохнул и ускорил шаг.
Разговор по существу
Заседание кафедры "Организация дорожного движения" подходило к концу. Заведующий кафедрой профессор Степанов Василий Андреевич знакомил преподавателей с последними приказами по институту, и те без особого энтузиазма, однако с достаточным вниманием, слушали его.
- Владимир Николаевич, – обратился Степанов к Васильеву, – как у нас обстоят дела с дипломным проектированием?
- Всё в порядке, – ответил тот, – все дипломники распределены по руководителям и озадачены. В этом году почти все дипломники у нас, только троих отдаём на сторону, почасовикам .
- Надо готовить приказ на утверждение тем, – продолжал Степанов.
- Да он, в общем, уже почти готов. Я со своим дипломником вот определюсь окончательно и отдам рукопись приказа в печать.
- А что у вас? – поинтересовался Степанов.
- Тема нетиповая, и дипломник… – Васильев задумался, – … тоже нетиповой, – завершил он свою мысль.
- Это кто?
- Марков, из второй группы.
- А что, грамотный парень! – выразил своё мнение Степанов. – С ним вы серьёзную работу сделаете.
- Я тоже так думаю, – согласился Васильев, – и два бронзовых бюста нам поставят перед входом в третий корпус, – закончил он шуткой.
- Ну, хорошо, все свободны, продолжаем работу, – завершил заведующий, и преподаватели оживились. Кто-то погрузился в свои дела, не выходя из-за стола, кто-то сделал то же самое, но с выходом.
- Владимир Николаевич, здравствуйте, – услышал Васильев и поднял голову.
- А-а-а, Марков! Давай-ка присаживайся, обсудим наши дела, только что о тебе говорили на заседании кафедры.
Валера подвинул свободный стул и, сев рядом со столом руководителя, тут же начал:
- Владимир Николаевич, я был там, осмотрел строительство. Какая-то стройка несерьёзная, всё из металла, из труб и уголков. Как это всё будет стоять, не знаю. Рухнет по-моему. Там ни одного кирпича нет. Непонятно из чего там будут стены. И вообще там не поймёшь что, снегом занесло всё, кругом сугробы, несколько тропинок, да подъездная дорога. Я пока там был, кто-то украл цемент. Люди какие-то погрузили из-под навеса двенадцать мешков цемента в УАЗ и увезли. Я номер машины записал. Вот, – Валера протянул Васильеву небольшой листок с какими-то записями, – может и кирпичи вот так же растащили.
Лицо Васильева приняло озабоченный вид, он откинулся на спинку стула и, глубоко вздохнув, впился глазами в своего дипломника.
- Марков, – начал он, – ты хорошо помнишь название факультета, на котором ты учишься?
- Автомобильный, – ответил Валера.
- Верно! – обрадовался Васильев. – Заметь, автомобильный, а не юридический. Мало того, так ты ещё и не участковый милиционер, а студент-дипломник, и, по-моему, было бы просто здорово, если бы ты приступил к работе над дипломным проектом, а не преследовал неизвестных, укравших на стройке двенадцать мешков цемента.
- Владимир Николаевич, – возразил Валера, – но я узнал сколько стоит один мешок цемента, это же получается…
- Валера, – перебил его Васильев, – я прошу тебя. Ты парень грамотный, у меня в этом нет никаких сомнений, но ты направь, пожалуйста, свои знания и свою энергию на твой дипломный проект. И давай договоримся, про воровство на стройках мы с тобою говорить не будем. Пусть этим занимаются те, кому положено этим заниматься. В общем и целом твоя активная жизненная позиция похвальна, но в то же время каждый должен заниматься своим делом, – произнёс Васильев, делая акцент на каждом слове, – и, кроме того, криминал – это ещё и опасно. Я думаю, что здравый смысл не чужд тебе, потому что ты только записал номер УАЗа, а не бросился на перехват. Может быть поэтому мы и сидим здесь сейчас в добром здравии и, я надеюсь, вскоре начнём разговор по существу твоего дипломного проекта. Давай, выкладывай, что у тебя есть по существу.
Валера вздохнул, убрал свой клочок бумаги с записями о беспорядках, обнаруженных на строительстве торгового комплекса "Люкс", и начал "по существу".
- Пока, Владимир Николаевич, там, действительно, кроме беспорядков ничего увидеть нельзя, обыкновенная стройплощадка, да еще и без забора.
Услышав про забор, Васильев напрягся, но Валера опять вернулся в нужное русло.
- Я пока промерил всё шагами, начертил в виде эскиза планировку территории, чтобы можно было уже сейчас как-то предметно продумывать возможные варианты организации движения и стоянки автомобилей. Я просчитал интенсивность движения по Южному шоссе в этом месте в разные дни недели и в разное время суток. Владимир Николаевич, там до пятидесяти тысяч автомобилей в сутки! А в часы пик доходит до пяти тысяч автомобилей в час!
- Вот это другое дело! – обрадовался Васильев.
- Да, – продолжал Валера, – но это пока лишь предварительные оценки. Нужно будет обзавестись какими-то аппаратными средствами. Ну, там, "Спидган" какой-нибудь, секундомер, … ну, чтобы не на пальцах всё делать, не умозрительно. Моё мнение такое, что интервалы очень маленькие в час пик. Если у меня будут средства регистрации, я потом, конечно же, наберу достоверную информацию, построю диаграмму состояния, и тогда многое прояснится, тогда мы будем знать, где мы сейчас вообще находимся, и что нас ждёт впереди. Я на днях был в областной библиотеке и нашёл там в реферативном журнале ссылку на интересную работу. Автор из Ростова-на-Дону. У него интересная работа по моделированию транспортных потоков, но аннотация очень краткая и понять суть невозможно, конечно же. Я заказал эту работу через МБА, и мне обещали, что недели через две я смогу взять её у них. Мне кажется, что это очень подходящая для моих целей работа. В ней как раз идёт речь о задержках и о влиянии на них различных факторов и именно касающихся элементов обустройства автомобильных дорог. А от задержек уже можно перейти и к экономике, правда понадобятся сведения о составе потока и кое-что ещё.
- Ну так это совсем другое дело! – воскликнул Васильев. – С тобою интересно и приятно работать! Я очень доволен тем, что ты согласился быть моим дипломником, только не отклоняйся от стратегического курса. Сам понимаешь, что может случиться с кораблём, который отклонился от своего курса. А теперь мой вклад в общий процесс. Я подготовил для тебя информацию, – Васильев достал из стола и протянул Валере лист бумаги. – Здесь адреса и телефоны организаций, имеющих отношение к строительству этого объекта. Здесь архитектурное управление города, ГАИ и ряд других организаций. В архитектурном управлении пройдёшься по отделам. Они занимаются формированием политики в области градостроительства, обеспечением условий жизнедеятельности населения в соответствии с градостроительными нормами и программами социально-экономического развития. Я никого не предупреждал о твоём визите, думаю, что ты сам найдёшь там всё, что тебе нужно. Проявишь инициативу, но в разговорах с людьми не забывай, что ты студент, а не чиновник из высшего эшелона власти и никто ничем тебе не обязан. Возьми там что дадут, а что не дадут – оставь им. Найди там следы этого объекта, этой стройки. Думаю, что там есть всё то, что нужно для твоего дипломного проекта. Потом проанализируй всю собранную информацию. И не паникуй без причин, скорее всего у них там "наверху" в документах полный порядок, а в действительности… ты сам видел – цемент воруют. Безобразие! Я говорю о том, что не исключены, как это принято называть, незначительные отклонения от проекта. Аппаратное обеспечение, считай, у тебя уже есть. Мы же не в кулинарном техникуме, на кафедре есть немало интересного оборудования и кому как не тебе знать об этом. Я обговорю этот вопрос на кафедре. Многое уже есть в нашей дорожной лаборатории, а чего не хватает – дооборудуем. Дам тебе в помощь двух смышленых ребят с первого курса, они будут без ума от радости. Я у них "Введение в специальность" читаю. Водитель наш, кафедральный, бензин я обеспечу, тем более я не думаю, что у вас будут большие пробеги. Так что, как видишь, оснащённость у тебя будет хорошая, и ты будешь руководить этой командой испытателей-экспериментаторов. Так что обдумай хорошенько план экспериментальных исследований, потом обсудим его с тобой. А по библиотеке у меня к тебе просьба: получишь по МБА работу ростовчан, покажи мне её, у меня тоже интерес к этому есть.
Общежитие
Попрощавшись с руководителем, Валера вышел из помещения кафедры и зашагал по коридору. Полный комплект ламп дневного света освещал его в достаточной мере, и Валера, оглядев лампы, подумал: "Не подвёл комендант корпуса! Электрик заменил лампы. Впрочем… когда он их заменил? С того дня прошло уже много времени. Может, как обещал – на следующей неделе, а может быть и позже…" Уже идя по улице, Валера услышал оклик:
- Валерик! Айда с нами! – это были Лёха с Серёгой – неразлучные друзья и одногруппники Валеры.
- А вы куда? – поинтересовался он.
- Мы в "Весеннее", пивка попьём, – прояснили ситуацию парни. – Пошли с нами!
- Не. Не хочу, – отказался Валера.
- Да ты что! – настаивал Серёга, – смотри день какой! Погода – блеск! Пошли!
- Не, Серый, у меня дела, – стоял на своём Валера.
Парни выложили ещё несколько аргументов за то, что Валера должен был пойти с ними в кафе "Весеннее", расположенное на одноимённой улице неподалёку от института, чтобы там за кружкой пива хорошо провести время, но Валера был непреклонен. Махнув рукой, друзья свернули за угол, и Валера продолжил свой путь один.
"Может, действительно, отдохнуть немного, – подумал он, – неотложных дел пока нет, горящих тоже. Может зайти к Светлане в гости?" Эта неожиданная мысль заставила его встряхнуться и на время отойти от рутинных забот, связанных с дипломным проектированием. За время, прошедшее со дня их знакомства, они дважды случайно встретились – один раз на улице, и один раз в коридоре главного корпуса. Непродолжительные разговоры "ни о чём" практически ничего не изменили, однако создали ощущение того, что знакомство состоялось и они теперь действительно знакомы. В одном из разговоров Света пригласила его зайти "как-нибудь при случае" в гости и назвала номер её комнаты в общежитии.
Учебные корпуса и студенческие общежития не стояли в одной группе строений, но всё же были расположены друг от друга либо близко, либо неподалёку, что, несомненно, было важным обстоятельством и создавало вполне ощутимые удобства в организации учебного процесса и быта студентов, и поэтому вскоре Валера приблизился к общежитию технологического факультета. Дверь общежития была открыта и подпёрта кирпичом. Стоявшую возле двери грузовую машину фургон разгружали несколько человек студентов. Событие имело тесную связь с очередной сменой постельного белья в общежитии. Разгрузкой руководила вахтёр общежития – женщина неопределённого возраста.
- Ты что!!! Совсем обессилел?! – кричала она на долговязого парня в очках. – Не можешь выше его поднять?!
Парень поднатужился, забросил мешок с постельным бельём на спину и, согнувшись под его весом, вошёл в общежитие.
- А ты чего мимо идёшь? Скромный такой. Ну-ка взял мешок и понёс! – эти её слова уже были адресованы Валере. Поразмыслив, Валера подставил спину, принял мешок с бельём и понёс его вслед за долговязым. Нести пришлось на второй этаж. Там в одной из комнат, оборудованных под склад, кастелянша принимала мешки и делала пометки в своём журнале. Сдав мешок и сообразив, что заниматься разгрузкой и погрузкой в чистой одежде и в пальто несподручно, Валера быстро прошмыгнул по коридору на лестничную площадку и мигом взлетел по лестнице на пятый этаж. Вот и комната Светы. На стук открылась дверь, и на пороге появилась Светлана.
- Ты… пришёл?
- Ну да. Ты же приглашала.
- Да-да, но… а как ты прошёл? Там сегодня вахтёрша злющая, никого не пропускает, даже своих без пропусков не пропускает.
- А меня она сама попросила зайти.
- Вот как?
- Честное слово! – заверил Валера. – Не веришь?
- Верю… но… не укладывается.
- Света, у меня есть предложение, – сменил тему Валера, – а что если я зайду к тебе в комнату? А то вдруг злющая вахтёрша придёт сюда.
- Да-да, конечно, – спохватилась Светлана и впустила его в комнату.
- Ты одна?
- Да. Девчонки уехали домой к родителям на выходные.
- А ты?
- Я в другой раз поеду… потом как-нибудь, сейчас работы много. Да ты снимай пальто, проходи! Светлана вошла в комнату и принялась убирать книги со стола на полку. – Ты извини, – продолжила она, – у нас тут беспорядок небольшой.
- Почему же? – возразил Валера, – по-моему у вас чисто и вообще всё хорошо.
Они сели за стол друг против друга и в комнате воцарилась тишина, та самая тишина, которую трудно нарушить, как тогда, в ресторане, когда каждый напряжённо думал о том, как продолжить разговор, но ничего путного в голову не приходило. Выручил, как это часто бывает, чай.
- Валера, может чаю? – прервала паузу Светлана.
- Чай это хорошо! – отозвался Валера, – а то мы будем так сидеть молча неизвестно сколько. Только вот я что-то сплоховал.
- А что? – заинтересовалась Света.
- Пришёл к девушке в гости с пустыми руками, ни конфет, ни чего не догадался взять.
- Ну и ладно! У меня найдётся что-нибудь к чаю. – Стало заметно, что Светлана ожила и перестала быть скованной. – Чай у меня № 36, ты как к нему относишься?
- Так это же один из лучших! – отозвался Валера, он тоже почувствовал себя свободнее.
Светлана загремела чашками, ложками и включила электрический чайник.
- Сейчас заварим свежий, – пояснила она. – А ты откуда? Специально что ли ко мне пришёл? Или так…
- Что значит "так"? – спросил Валера. – Сначала ходил к своему руководителю, а потом специально к тебе пришёл.
Светлана улыбалась и не скрывала своей радости.
- А в следующий раз я тебя приглашу в гости к себе, – продолжал Валера, – и ты тоже придёшь ко мне специально.
- Я боюсь! – выпалила Светлана.
- Можешь бояться, а я тебя приглашаю.
Вскоре закипела вода в чайнике и Светлана, заварив свежий чай, разлила его по чашкам.
- Угощайся, – сказала она, выставляя на стол коробку с печеньем.
- Спасибо, Света, ты настоящий друг! – ответил Валера.
- Почему ты так думаешь?
- Потому что мы с тобой давно знакомы.
- Месяц?
- Полтора!
- Да, действительно, давно.
Чай был приятным, впрочем, он был таким, каким и должен быть чай – приятным, располагающим к беседе, и беседа протекала легко и непринуждённо. Оба молодых человека были рады встрече и не скрывали друг от друга этого. Светлане было приятно, что к ней в гости пришёл молодой элегантный мужчина, а Валере было приятно, что ему оказывает внимание такая обаятельная девушка.
Неожиданно Светлана всплеснула руками.
- Господи! Ну что же за дура я!
- Что случилось, Света? – испугался такого резкого поворота событий Валера.
- Ну что!? Сижу перед тобой в домашнем халате, чаи распиваю. Надо было переодеться!
- Ну ты напугала меня. Я уж думал, правда, что-то случилось. Не бери в голову.
- Да, конечно, ты вон при параде, а я как… как не знаю кто!
- Света, – прервал Валера.
- Что? – испуганно откликнулась она.
- Дай мне свою руку.
- Зачем?
- Не бойся.
Света робко протянула свою руку к Валере. Две сильные мужские руки нежно и в то же время крепко обхватили хрупкую женскую ладонь, их пульс и тепло Света ощутила очень отчётливо. Сильные чувства внезапно нахлынули на неё, и она часто заморгала глазами.
- Валера… я боюсь… – успела прошептать она.
В этот момент дверь в комнату распахнулась, и на пороге комнаты оказались две женщины, которые в той или иной мере были знакомы и Светлане и Валере. Одна из них была мама Валеры – Валентина Николаевна Маркова – декан технологического факультета, вторая – "злющая вахтёрша" – по определению Светланы.
- Вот! Полюбуйтесь на них! – начала свою гневную речь вахтёрша. – Голуби сизокрылые! Сидят, ласкаются. У этой вон уже глаза на мокром месте. Готова! Чаи, понимаешь, пьют тут! Ты как здесь оказался? – обратилась она к Валере.
- Вы же сами меня попросили, – ответил он и отпустил руку Светланы.
- Что?! – взвилась вахтёрша, – я?! Нет, ну вы посмотрите какой хам! Я тебя попросила?!
- Ну да, – продолжал Валера. – Я шёл мимо, вы попросили помочь разгрузить машину с постельным бельём, вот я и помог.
- Помог – молодец, – сбавила свой пыл вахтёрша, – и шёл бы дальше своей дорогой, здесь ведь женское общежитие!
- Это не совсем так, – возразил Валера, – это общежитие технологического факультета нашего института, и я тоже студент этого института.
- Я давно говорила, Валентина Николаевна, – продолжала вахтёрша, – нужно ставить железную решётку на входе! И железную дверь с замком!
Молчавшая всё это время Валентина Николаевна вступила в разговор:
- Клавдия Ивановна, – обратилась она к вахтёрше, – я знаю этого молодого человека, он действительно наш студент, и я побеседую с ним, выясню цель его пребывания здесь, можете не сомневаться. Я считаю, что в целом с дисциплиной в общежитии порядок, а теперь давайте пройдём и посмотрим, как организован досуг студентов. В сентябре в общежитие были переданы два цветных телевизора и комплект спортивного инвентаря.
- Ну… один телевизор стоит у коменданта в кабинете, но его сейчас нет пока… а-а-а-а… инвентарь…
Дверь за нежданными гостями закрылась так же неожиданно, как и открылась, и для Светы с Валерой осталось в тайне – где же находится спортивный инвентарь и второй телевизор. Когда гости ушли, некоторое время в комнате была тишина, но очень скоро она была прервана дружным смехом. Молодые люди смеялись громко, от души и не стесняясь друг друга.
- Я наверно умру от смеха, – с трудом и сквозь слёзы произнесла Светлана.
- Это другое дело! – поддержал Валера, – а то заладила: "боюсь, боюсь"… Впрочем… умирать тоже не надо. Ты нам нужна.
- Кому вам? – Светлана перестала смеяться.
- Мне, например, – уточнил Валера.
- Правда?
- Правда, – он закивал головой и продолжил. – Так со страхом покончено? В гости ко мне придёшь?
- Да, Валера.
Выходя из общежития и проходя мимо вахты, Валера увидел, что "злющей вахтерши" нет на месте. "Значит, ищут второй телевизор", – подумал он. На улице он присел на скамейку, стоявшую неподалёку от входа в общежитие и стал дожидаться мать. Валентина Николаевна вышла из общежития минут через пятнадцать.
- Ну, рассказывай, – обратилась она к сыну.
- А рассказывать-то нечего, – ответил он. – Это Света, мы с ней немного знакомы, и я зашёл к ней в гости. Вот и всё. Она угостила меня чаем, мы поболтали, и я пошёл. А перед этим я был на кафедре у руководителя. – Они не спеша пошли по тротуару в сторону дома.
- И какие у тебя планы? – продолжала Валентина Николаевна.
- Ты о чём? О дипломе? – уточнил Валера.
- Нет конечно.
- А-а-а… – Валера задумался. – Знаешь, мам, это всё очень тонкие материи. Здесь одно лёгкое дуновение ветра может разрушить всё. И строить какие-то планы в отношении живого человека просто кощунственно. Во всяком случае, я так считаю. У меня есть мысли и суждения, но только и всего.
- Значит, отношения с ней ты строишь?
- Мам, я вырос не в лесу в шалаше, а в городе среди людей, и мыслительная способность мне не чужда. Я могу анализировать то, что вижу и слышу, сравнивать. В Светлане много положительных качеств, многие черты её характера мне симпатичны.
- Я тоже знаю её с хорошей стороны, – заметила Валентина Николаевна.
- Откуда? – удивился Валера.
- Работа у меня такая, – пояснила Валентина Николаевна. – Ты бы пригласил её в гости к нам домой. Ты же видишь, общежитие – это не то место, где вам можно было бы встретиться и пообщаться.
- А я её уже пригласил. Я подумал, что ты не будешь против.
- Я не против, конечно же, пусть приходит.
- Мам, ты золото!
Валентина Николаевна улыбнулась и ничего не ответила. Они молча и не спеша шли домой, и каждый думал о своём.
Проект
Эта зима 1984 года, как и все предыдущие, не хотела сдавать свои позиции. В безоблачные ночи мороз крепчал, и припозднившийся горожанин был вынужден спешить, укрываясь от холода. Но днём солнце заявляло о себе всё более отчётливо, его лучи проникали через окна в помещения и обращали на себя внимание всех, кто в них находился. За первые два месяца работы над дипломным проектом Валера собрал и обработал большое количество информации, имеющей непосредственное отношение к строительству торгового комплекса "Люкс" и, в частности, к организации подъездных путей и стоянки автомобилей. Ему удалось получить доступ и ознакомиться с проектной документацией, в которой он обнаружил признаки корректировок проекта в части организации движения, а конечный вариант озадачил его, ибо вполне мог привести к значительному ухудшению условий движения на проходящей мимо транспортной магистрали – Южном шоссе. Ознакомиться с первоначальным вариантом проекта не удалось, так как он просто-напросто отсутствовал, но по датам и подписям на чертежах, спецификациях и титульных листах Валера понял, что была корректировка проекта, что она, скорее всего, была связана с уменьшением расходов на строительство, что в свою очередь, конечно же, не могло сказаться положительно на результате. Ему стало также понятно, что в самом начале, при выборе темы проекта он поспешил, высказав своё мнение о том, что здесь степь, что здесь собаки не бегают, и что никаких проблем здесь нет и быть не может. Детальное изучение вопроса привело его к мысли – МОЖЕТ! В один из дней, основательно подготовившись к разговору с руководителем дипломного проекта, он пришёл в институт к нему на консультацию.
- Ну, как дела? Рассказывай, – встретил его Васильев, и они сели за стол в свободной аудитории.
- Есть две новости, Владимир Николаевич, одна хорошая, другая плохая, – начал Валера. – С какой начинать?
- Давай с хорошей, – Васильев настроился слушать своего дипломника, которого он, действительно, ценил как способного и хорошо подготовленного студента.
- Мы завершили экспериментальную часть. Ребята первокурсники, которых вы мне дали, хорошо помогли. Дорожная лаборатория тоже была очень полезной. Я обработал результаты, – Валера достал папку с ворохом бумаг и открыл её. – В общем и целом результаты оказались близки к моим предварительным оценочным, но теперь это вполне достоверные данные. – Валера стал показывать графики, тщательно вычерченные на миллиметровой бумаге. – Вот динамика интенсивности движения по дням недели, по часам суток, а это получено расчетными методами для разных времён года. Здесь сведения о составе транспортного потока. Диаграмму состояния я построил тоже для разных условий, и выяснилось, что на сегодняшний день загрузка Южного шоссе близка к максимальной. В часы пик остаётся небольшой запас процентов десять-пятнадцать, а дальше начнётся спад, причём интенсивный спад вплоть до состояния затора.
- М-м-да… – Васильев перебирал графики и таблицы, внимательно просматривая их. – И это твоя хорошая новость?
Валера улыбнулся.
- Да, Владимир Николаевич! Потому что вторая новость хуже.
- Валидол доставать? – пошутил тот.
- Пока не надо.
- Что? Дальше будет ещё хуже?
- Нет, Владимир Николаевич, финал будет счастливым, уверяю вас.
- Ну-ну, давай плохую новость.
- Плохая новость – это сам проект. По этому проекту планируется перекрыть Южное шоссе в трёх местах.
- Это зачем? – заинтересовался Васильев.
- Я понял так, что ставилась цель обеспечить подъезд автомобилей к этому торговому комплексу с обоих направлений – с восточного и с западного. Для этого в проекте предусмотрено три светофорных объекта, съезды, два пересечения в одном уровне и пешеходный переход. Вот, посмотрите, – Валера развернул лист ватмана на столе.
Васильев посмотрел чертёж и заключил:
- М-м-да… Любопытно. И что дальше?
- А дальше всё просто! Если выпустить пешеходов на шестиполосную дорогу, по которой проезжают пять тысяч автомобилей в час на предельной скорости, то не трудно представить что будет.
- Представить мало, ты будущий инженер, а не предсказатель, – перебил его Васильев, – и потом… пешеходы будут переходить шоссе на разрешающий сигнал.
- Да. Помните, я заказал через МБА статью по задержкам из Ростовского университета?
- Помню.
- Я получил её. Интересная работа. Я сделал копию для вас, – Валера протянул листы бумаги, скреплённые скрепкой. – В этой работе обобщены результаты большого исследования, установлены количественные связи различных факторов с величиной задержек, предлагаются математические модели. Я применил этот аппарат к нашему случаю, и получилось, что в первый же день, как только эта схема организации движения заработает, мы не только потеряем сегодняшнюю пропускную способность Южного шоссе, но также получим затор в час пик, трёхкилометровую пробку, а когда она рассосётся – сказать трудно. Сами мы пока с этим явлением не знакомы, а работ других авторов в этой области я не нашёл.
- Ох, – вздохнул Васильев, – лучше бы я сходил за валидолом.
- Не всё так плохо, – продолжал Валера. – Вы сами сказали мне в начале, что от меня не требуется совершить революцию, а нужно всего лишь грамотно решить поставленную задачу. Вот я и предлагаю сделать здесь пересечение в двух уровнях, – Валера развернул на столе следующий лист ватмана. – Тоннель под Южным шоссе с боковыми проездами и полосами съезда решают все проблемы – и подъезд к магазину с двух сторон, и пешеходный переход там же, в тоннеле! Ну а развести всех на площади перед магазином – это сущие пустяки, – Валера развернул на столе третий лист ватмана.
Васильев просмотрел чертежи и заключил:
- Молодец! Значит, Южное шоссе не пострадает?
- Конечно! Но это ещё не всё. Обратите внимание на размеры тоннеля, на его длину и на расположение боковых проездов. Я здесь предусмотрел возможность дальнейшей реконструкции Южного шоссе. Эти десять-пятнадцать процентов запаса его пропускной способности могут быть исчерпаны в обозримом будущем вследствие развития транспортной системы города, а мой проект допускает расширить проезжую часть, добавив ещё две полосы движения, и при этом не потребуется реконструировать тоннель и боковые проезды!
- Вижу, вижу, как горят твои глаза, – вступил опять в разговор Васильев. – Молодец! Хорошо поработал.
- Но есть одно "но", – перебил его Валера.
- Какое?
- Я изучал проект и понял, что это не первоначальный его вариант, а скорректированный. А в первоначальном, по-моему, именно так всё и было запланировано – пересечение в двух уровнях, а потом уже для сокращения расходов на строительство ту часть изъяли и заменили этой. Получается, что я ничего нового не предложил, а всего лишь вернулся к первоначальному варианту. По-моему надо найти этот первоначальный вариант и выяснить…
- Ты видел этот первоначальный вариант? – перебил его Васильев.
- Нет.
- А о чём мы говорим? Ты можешь только предполагать, что он был – этот другой первоначальный вариант. Даже если он был, мы не знаем, что в нём было и почему он скорректирован! Я надеюсь, ты не забыл, что учишься на автомобильном факультете, а не на юрфаке. Ты блестяще решил поставленную задачу и на этом точка! Постарайся сосредоточиться на этой мысли. – Васильев выдержал паузу и продолжил, – а что у нас с экономикой?
- В общем и целом есть обоснование, осталось подшлифовать мелкие шероховатости. Перекрыть Южное шоссе для строительства тоннеля нельзя, у него нет альтернативных маршрутов. Я сделал поиск по журналам, оказывается, существует целый ряд образцов техники для горизонтального бурения. В основном они бурят отверстия небольших диаметров для прокладки кабелей и труб, но уже создана техника и технологии для строительства тоннелей под автомобильными дорогами, что нам и нужно. Стоит это недёшево, но окупается. А если учесть, что кроме больших экономических потерь, связанных с задержками и заторами, мы неизбежно будем иметь рост количества ДТП и человеческие жертвы, то строительство тоннеля является единственным разумным вариантом. Мои расчёты показали, что только материальный ущерб от реализации проектной схемы организации движения уже за полгода составит ту же сумму, что и затраты на строительство тоннеля. Это, не считая морального вреда, связанного с пострадавшими в ДТП.
- А ты не ошибся? – перебил Васильев.
- По-моему нет, но на следующей неделе я покажу свои расчеты консультанту по экономической части, и тогда всё прояснится окончательно.
- М-м-да… – в очередной раз произнёс Васильев и задумался, разглядывая чертежи. – Что творят! – добавил он после паузы. – Картина ясная, строители считают только свои деньги. Затраты тех, кто едет по Южному шоссе, их не интересуют, а координатора, согласующего интересы всех сторон, как всегда не нашлось. Ты вот что, сильно то не торопись, обдумай ещё раз всё основательно. Основа твоего дипломного проекта, я считаю, уже готова, осталось завершить и подшлифовать всё. Времени ещё много, раньше первого июня защита всё равно не начнётся, а на дворе ещё снег, вся весна впереди. Отдохни пока немного, навести Вику.
- Вика не моя девушка, – со строгостью в голосе ответил Валера.
- Извини, я не в своё дело полез.
- Нет, отчего же. Вы, кстати, напомнили мне кое о чём важном, так что всё нормально.
- Ну и хорошо, – заключил Васильев, – но ты не теряйся, показывайся иногда, сообщай о ходе дел. Хорошо?
- Хорошо, Владимир Николаевич!
- И вот ещё что, – продолжал Васильев, – математические модели – это конечно хорошо, однако неплохо было бы взглянуть на эту проблему с другой стороны, применить расчётные методы из теории эксплуатационных свойств автомобилей. Ты загляни на кафедру автомобильного транспорта, найди там доцента Березина и изложи ему суть задачи. Пусть он подскажет тебе как можно по-другому рассчитать величину задержки одиночного автомобиля для этих условий, энергетические затраты и так далее. Поразмысли дальше сам и сопоставь полученные результаты с тем, что у тебя уже сейчас есть. Если окажется, что при взгляде на эту ситуацию с двух сторон мы видим одно и то же, то это будет означать, что мы видим истину.
- А если он не станет меня консультировать? Я же не его дипломник, – спросил Валера.
- Ты что говоришь! Когда это было, чтобы Валентин Георгиевич отказал в помощи!
- Хорошо, я встречусь с ним.
Валера вышел на улицу и направился домой. Благодаря реплике Васильева он вспомнил, что, пожалуй, целый месяц не видел Светлану – с того самого дня, когда он был у неё в общежитии. Приятное тепло заполнило грудь, и он стал укорять себя за то, что с головой ушёл в работу над дипломным проектом и совсем забыл про Светлану. Он ощутил, что ему её сейчас почему-то вдруг не хватает. Может быть потому, что простое знакомство стало перерастать в нечто большее? Но почему тогда он за месяц не предпринял ни одной попытки встретиться с ней? А ведь он пригласил её к себе в гости. "Пригласил…– думал Валера, – ни день не назначил, ни время, ни адрес не сказал". Подтаявший снег, почерневший за зиму от выпавших на него пыли и копоти из многочисленных заводских труб и прихваченный после короткой дневной оттепели легким морозцем, хрустел под ногами почти по-весеннему, вызывая в памяти ассоциации с шумными весенними ручьями, звонким щебетом птиц и тёплым ярким солнцем. Лёгкий свежий ветерок, уже сейчас напоенный едва ощутимым весенним ароматом, подтверждал: Да! Это скоро случится! Мысли о Светлане оттеснили озабоченность Валеры дипломным проектом, и встречные прохожие могли видеть на его лице улыбку.
В гостях
Консультация для студентов-дипломников специальности МАПП закончилась, и Светлана с Викой. Собрав свои вещи и покрутившись перед зеркалом в фойе учебного корпуса, вышли на улицу.
- Прогуляемся? – предложила Вика.
- Давай, – поддержала Светлана.
Они направились в сторону улицы Весенней – излюбленного места для прогулок, популярного не только у студентов, но и у многих горожан. Пройдя по ней совсем немного девушки сели на свободную скамейку.
- Как у тебя с Артуром? – спросила Светлана.
Лицо Вики стало серьёзным и, выдержав паузу, она ответила:
- Нормально. Всё как всегда.
- Я вас давно не видела вместе, поэтому и спросила.
- Он уехал в командировку, поэтому ты и не видела нас.
- Что, надолго?
- Уже больше месяца там.
- Где?
- В Германии. Их предприятие закупает большую партию каких-то бетономешалок, и он проходит там спецподготовку по их эксплуатации и ремонту.
- Здорово! Большим, серьёзным делом занят.
- Да-да, – задумчиво подтвердила Вика.
- Наверно тоже потом будешь ездить с ним в Германию?
- Возможно. Отец заставляет заниматься разговорным немецким. С трудом отбиваюсь. Пока прикрываюсь дипломированием, а защитимся – точно заставит!
- Ну и хорошо! Мир посмотришь.
- Да-да… – всё так же задумчиво подтвердила Вика.
- У вас случайно не разлад с ним?
- Нет, что ты! – возразила Вика, – но, помолчав некоторое время, добавила, – это у меня разлад.
- В каком смысле? – спросила Светлана.
- Ты же знаешь, он на восемь лет старше меня. Когда он окончил институт, я ещё носила пионерский галстук. Парень, конечно, он хороший, слов нет. Впрочем… какой же он парень? Он взрослый мужчина, и уже достаточно прочно стоит на ногах. На работе его ценят за его деловые качества, я бы даже сказала – за его хватку – на ходу подмётки рвёт. Одним словом, ценный кадр.
- Это же хорошо… наверно, – неуверенно предположила Светлана.
- Наверно, – согласилась Вика, – но только не для меня. Я иногда вижу наш с ним союз, он не будет прочным.
- Почему ты так думаешь?
- Я первое время думала, что это мы с ним познакомились однажды на вечеринке у знакомых, но позже я поняла, что это наше знакомство не было случайным, оно было следствием желания моего отца. Мой отец, в отличие от многих других отцов, не стал уклоняться от воспитания своего ребёнка, он с самого раннего детства занимался моим воспитанием, не смотря на то, что я не мальчик. Я ему, конечно же, за многое благодарна. Он дал мне прекрасную физическую подготовку, ты это знаешь. Ты так же знаешь, что, сколько мы с тобой знакомы, я ни разу не болела. В учёбе он сделал всё необходимое, чтобы я стала грамотным человеком, квалифицированным специалистом. Он водил меня на все спектакли в театр, во все музеи, на все выставки, он собрал для меня богатую библиотеку, он обустроил мой быт, он всегда пополнял мой шикарный гардероб. Одного он не учёл, – что всем этим он воспитал во мне сильную личность, которой чем дальше, тем труднее управлять. И теперь, когда он вторгся в святая святых – в моё женское мировосприятие, он ощутит результат своих стараний, а именно – стойкое сопротивление. Нет спора, Артур – хороший человек, но для него на первом месте в жизни стоит работа, работа и ещё раз работа, и мне, стало быть, будет отведена второстепенная роль, а с этим я не соглашусь никогда!
- А я думала, что вы – самая счастливая пара, – Светлана сочувственно посмотрела на подругу, но та расправила плечи, гордо подняла взгляд и уверенным голосом ответила:
- Моя жизнь только начинается, и я знаю, что она будет замечательной!
Подруги некоторое время молчали, наблюдая как возле соседней скамейки воробьи выпрашивали корм у пожилого мужчины, и тот чем-то их прикармливал. Паузу прервала Вика:
- Ба! Светка! Смотри, кто к нам идёт! Валерка!
К скамейке, на которой сидели Светлана с Викой, действительно, приближался Валера. Не давая ему сказать слова, Вика засыпала его вопросами:
- Ты это откуда? Как нашёл нас? Или может случайно шёл мимо? Почему с чертежами? Я думала, что ты уже защитился!
Дав Вике выговориться, Валера улыбнулся и произнёс:
- Здравствуй, Света.
- Вот так, да?! – с негодованием воскликнула Вика, – а я, значит, не в счёт?!
- Валера повернулся к Вике и всё с той же улыбкой произнёс:
- Здравствуй, Вика.
- Ну это другое дело, – успокоилась она и приготовилась засыпать Валеру новой кучей вопросов, но тот перехватил инициативу:
- Вика! А мы со Светой идём сегодня ко мне в гости. Мы уже давно договорились, и вот сегодня идём. Она тебе ничего об этом не говорила?
- Нет, – Вика посмотрела на подругу. Та смотрела на Валеру и часто моргала глазами, – что, правда что ли?
Светлана перевела взгляд на Вику, потом назад и с трудом выдавила из себя:
- Я боюсь…
- Ну вот, опять двадцать пять! – выразил своё недовольство Валера. – Мы же договорились, что со страхом покончено.
- Валерка, что ты нападаешь на человека! Видишь она… – начала, было, Вика, но Светлана перебила её:
- Нет-нет, я согласна… то есть да, мы идём, – волнуясь выдавила она из себя.
- Что-то я не пойму вас, ребята, – продолжала Вика, – один нападает, другая отбивается, потом соглашается. – Но её реплика осталась без ответа.
Валера протянул руку Светлане.
- Света, пошли?
Света робко протянула свою руку, уцепилась за широкую мужскую ладонь и поднялась со скамейки.
- Валерка, смотри! Головой мне за неё отвечаешь! – продолжала командным голосом Вика.
- Разумеется.
- Чтоб потом до общежития проводил её!
- Само собой! Вика! Не волнуйся, всё будет хорошо.
Вика смотрела в след удаляющейся паре. Нельзя было сказать, что неожиданное появление Валеры и еще более неожиданный его итог застали её врасплох, ибо она, действительно, была сильной неординарной личностью и вывести её из состояния равновесия и склонить к растерянности было весьма затруднительно, но только что случившееся по её мнению было нехарактерным для такого, в общем-то, скромного и тихого человека, как Валера. Ей вдруг очень захотелось оказаться сейчас же на месте Светланы, нет, не с Валерой, а с каким-то вот таким же парнем, а с каким именно, она даже сама себе сказать не могла, но непременно подавшим ей руку и уведшим куда-то, не важно куда, ей захотелось принадлежать кому-то и принадлежать безраздельно, быть у него одной единственной, но сейчас в непосредственной близости от неё продолжал оставаться только пожилой мужчина на соседней скамейке, прикармливавший воробьёв. "Кормилец", – буркнула про себя Вика и, поднявшись со скамейки, не спеша пошла по бульвару, отбросив от себя внезапно нахлынувшие желания.
- Можно я возьму тебя за руку? – спросила Светлана Валеру, когда они свернули с улицы Весенней.
- Конечно! – ответил тот. – Я буду только рад этому.
Светлана нырнула своей ладонью под его руку и уцепилась за неё.
- Ты так неожиданно появился, – продолжала она, – даже Вика растерялась.
- Ее, пожалуй, растеряешь, – возразил Валера. – Она – девушка не из робкого десятка. А я случайно тут оказался, ходил на консультацию к руководителю, ну и вот, возвращался назад, и встретил вас.
- А почему тебя так долго не было? Я уже стала думать, что ты больше уже не придёшь.
- Сам не знаю почему. Я тоже задавал себе такой вопрос и не нашёл на него ответа. Очень активно занялся дипломным проектом, так, что почти закончил его уже. Даже руководитель посоветовал мне приостановиться, отдохнуть и встретиться с тобой.
- Он знает про меня? – удивилась Светлана.
- Он чувствует, что ты у меня… – Валера, недоговорив, осёкся.
- Что я у тебя? – спросила Светлана.
- Я, кажется, неправильно выразился, – смущённо произнёс Валера. – Я хотел сказать, что мы с тобой знакомы.
- Первый раз ты хотел сказать лучше. А как ты меня представишь своим родителям?
- Я скажу им, что ты Света.
- И всё?
- Ну да. Пока что это так. Пока мне больше нечего добавить к этому. Впрочем… впрочем, я скажу, что мы с тобой уже давно знакомы, несколько месяцев, скажу, что… скажу, что ты хорошая.
- Откуда ты знаешь? Ведь мы с тобою виделись три или четыре раза и между ними были большие промежутки.
- А у меня такое ощущение, что всё это время мы с тобой встречались постоянно. Может это потому, что я часто вспоминал про тебя?
- Правда?
- Да.
- Я тоже. Особенно ту встречу, когда нас с тобой "застукали" у меня в комнате.
- Да, тот случай незабываемый. Кстати, мама в тот день тоже сказала мне, что ты хорошая. Значит нас уже двое, значит это так и есть. А у тебя как продвигается дипломирование?
- Я не могу, как ты, за один месяц всё сделать, у меня всё планомерно, по графику.
- Что ж, тоже хорошо, – одобрил Валера.
Светлане хотелось, чтобы этот разговор и эта дорога никогда не кончались, чтобы они шли и шли вдвоём, держась за руки, и никогда не останавливались. Её девичье сердечко чувствовало, что её тёплые чувства к Валере взаимны, и она не ошибалась. Эти чувства пока ещё нельзя было осмыслить и понять, ибо непонятно было что лежит в их основе, из чего, или из-за чего они возникли, и во что они превратятся в обозримом будущем, но они кружили голову, и казалось, что это и есть начало счастья. Однако через некоторое время Валера объявил:
- Ну, вот мы и пришли, осталось подняться на второй этаж.
- У вас большая квартира? – спросила Света, когда они оказались перед входной дверью.
- Сейчас увидишь, – Валера открыл дверь, и они вошли. – Места хватает, четыре комнаты, кухня, прихожая. У отца даже свой отдельный кабинет для работы есть, и у меня своя комната.
- Ты в ней вырос?
- Нет. Мы сначала жили в другой квартире возле мехзавода. Там отцу было ближе на работу, а маме дальше. Потом он поменял её на эту. Теперь нам с мамой близко, а ему далеко.
- А где все?
- На работе. Скоро придут. Пойдём, я покажу тебе свою комнату.
Какое-то время Валера водил Светлану по дому, показывал комнаты, их обстановку, рассказывал о себе, о своей семье. Светлана с интересом слушала его, как слушают интересный рассказ экскурсовода, и когда экскурсия завершилась, они остановились в зале возле широкого окна, за которым был виден двор, потемневшие к концу зимы сугробы, детская площадка и деревья с голыми ветвями. Светлана приблизилась к Валере и, положив свою голову ему на плечо, заговорила шёпотом:
- Валера… помнишь, когда ты ко мне пришёл… в общежитие… я была дома… я сказала тебе, что не поехала на выходные к родителям… сказала, что потом поеду… я… я тебя ждала всё это время… я боялась, что ты придёшь, а меня не будет, и ты больше не придёшь никогда… я боялась… и я дождалась тебя… ты пришёл…
Светлана шмыгнула носом. Валера взял её за плечи и посмотрел ей в лицо. Слёзы были близки.
- Света, дай мне слово, что ты не будешь плакать. Даёшь мне такое слово?
Света утвердительно замотала головой и достала из каких-то закоулков своей одежды носовой платок.
В это время из прихожей послышалось, как в замочную скважину вставили ключ и стали отпирать замок.
- Кажется нас опять застукали, – Светлана ещё раз шмыгнула носом и улыбнулась.
- Садимся в кресла! – скомандовал Валера, и они уселись в два широких мягких кресла, стоявших возле журнального столика.
Входная дверь была видна и поэтому когда она открылась, Валера и Светлана увидели на пороге Валентину Николаевну с большим пакетом в руках. Светлана к этому времени справилась со своим волнением и, поднявшись с кресла, отрапортовала:
- Здравствуйте, Валентина Николаевна!
Мама Валеры, оценив ситуацию и желая задать нужный тон предстоящему разговору, ответила:
- Здравствуйте, молодые люди. Света, возьми у меня, пожалуйста, вот это, и отнеси на кухню. Мы сейчас с тобой займёмся приготовлением ужина, порадуем чем-нибудь вкусненьким наших мужчин.
Света приняла пакет с продуктами и унесла его на кухню.
- Мама, – вступил в разговор Валера, – по-моему, мне надо вас познакомить, – неуверенно начал он.
- Думаю, это лишнее. Света знает меня, я знаю её. Я также надеюсь, что и вы с ней знакомы.
- Может быть я помогу вам? – продолжал Валера.
- Пожалуй, не надо, – ответила Валентина Николаевна, – мы сами справимся.
Неожиданно Валера почувствовал себя неловко в своём собственном доме.
- А что же мне делать? – спросил он.
- Ну… займи себя чем-нибудь.
Вскоре Валентина Николаевна и Светлана уединились на кухне. Распределив обязанности, они начали колдовать над продуктами.
- Валентина Николаевна, – начала разговор Светлана, – я себя неловко чувствую, волнуюсь.
- Это нормально, Света. Ты ведь первый раз у нас в гостях, поэтому и волнуешься. Незнакомая обстановка – причина тому. Я тоже волнуюсь, когда попадаю в незнакомую обстановку. Недавно меня вызывали в горком партии по одному очень острому вопросу, тоже пришлось поволноваться. И разговор серьёзный, надо следить за каждым словом, и люди незнакомые, и себя уронить нельзя, и протокол надо соблюдать. После таких встреч, бывает, чувствуешь себя как выжатый лимон. А здесь у нас дома все свои. Поволнуешься немного, да привыкнешь со временем, а пока соблюдай осторожность, не порежься – ножи острые на кухне. Мои мужчины следят за этим, да и вообще они молодцы у меня.
- Я это заметила, – подтвердила Светлана. – Валера провёл меня по дому и показал всё. Я увидела, что там, где требовалось приложить мужские руки, всё было безупречно. Я имею в виду розетки, выключатели, замки, ну и так далее. Большая квартира у вас.
- Да, – подтвердила Валентина Николаевна. Отец размахнулся, в расчёте на то, что дети и внуки будут жить с нами. Но ведь дети обычно не хотят жить с родителями, когда становятся взрослыми. А твои родители где живут, Света?
В это время на кухню вошёл Валера:
- Мам, ну может я вам помогу?
- Мы сами справимся, – ответила Валентина Николаевна. – Потом поможешь, когда всё будет готово.
Валера ушёл в зал, включил телевизор, плюхнулся в кресло и стал барабанить пальцами по деревяшке на его боковине.
- Мои родители в Н-ске, сто двадцать километров отсюда, знаете? – продолжала Светлана.
- Да, знаю.
- Папа мой на радиозаводе работает, а мама в школе, учителем истории. Она и в нашем классе историю преподавала, когда я в школе училась. В моём роду по материнской линии все, так или иначе, имели отношение к учительской работе, а одна из моих прабабушек имела дар предвидения.
- Предсказывала будущее?
- Нет. Тех, кто неумело пользовался таким даром, во все времена объявляли ведьмами и сжигали на кострах. Она не пыталась предсказать будущее и изменить его, она пыталась влиять на сегодняшние события так, чтобы будущее было хорошим.
- У неё получалось?
- Это никому неизвестно. Мы не можем знать, как развивались бы события в будущем, если бы мы не совершали наши поступки в настоящем, мы можем только предполагать. Дар предвидения и интуиция – близкие понятия, и граница между ними нечёткая. По-моему эти понятия плавно переходят одно в другое, и каждый человек обладает способностями, соответствующими какой-то точке этой шкалы. Мама говорила, что у той прабабушки эти способности были очень развиты.
- А живёте в своём доме?
- Да, у нас там небольшой домик. Хотя… тоже четыре комнаты. Участок есть – сад, огород. Малина у нас! – Света закатила глаза в потолок. – Обожаю малину, свежую с куста, особенно переспелую, когда ягодка уже не ярко-красная, а тёмно-красная и едва держится на плодоножке. Посёлок наш маленький, провинциальный. Отец настоял, чтобы я поехала сюда учиться. Вот так я оказалась здесь. Они мне помогают, а я иногда приезжаю к ним в гости.
- А после защиты куда?
- С моей специальностью в нашем посёлке делать нечего, я надеюсь по распределению остаться здесь.
- Вот и моё сердце чувствует, что своего сына я скоро потеряю. Взрослый, самостоятельный, уйдёт… – Валентина Николаевна вздохнула.
За разговорами прошло больше часа. За это время Валера неоднократно предпринимал попытки оказать посильную помощь на кухне, но всякий раз получал отказ, уходил в зал, садился в кресло и прислушивался, пытаясь понять суть разговора, происходящего на кухне.
- Валера, готовь стол в зале, сделаем праздничный ужин, – объявила Валентина Николаевна, когда всё, задуманное на кухне, было готово.
- Наконец-то! – обрадовался Валера и принялся устанавливать раздвижной стол в центре зала.
Тут же на стол легла свежая скатерть, была расставлена посуда, разложены вилки, ложки, ножи, салфетки и внесены горячие блюда из кухни. Открылась входная дверь, и на пороге появился отец Валеры – Алексей Николаевич.
- Лёша, ты вовремя, обратилась к нему Валентина Николаевна. – Мы как раз за стол садимся. У нас сегодня Света в гостях.
- Здравствуйте, – откликнулась Света.
- Здравствуй, Света, – ответил Алексей Николаевич, – хорошо что пришла. Я давно хотел тебя увидеть. Валера часто говорил о тебе.
- Пап, ну что ты сочиняешь, – возразил Валера, – всего то раза два… может три.
- Садитесь, садитесь, – вмешалась Валентина Николаевна, – суп стынет. Мы со Светой для вас старались. Да, Света?
- Да. Но я только помогала.
- Помощь – и есть участие, – заметил Алексей Николаевич. – Бывает что тот, кто помогал, тот и сделал самое главное.
Разговор за столом был лёгким и непринуждённым. Так или иначе, он касался института, учёбы, дипломирования, предстоящей работы – одним словом, сегодняшнего и завтрашнего дня Валеры и Светланы. Всякий раз, когда разговор тесно касался взаимоотношений молодых людей, Валера очень аккуратно отводил его чуть в сторону. Светлана заметила, что она не испытывает ни страха, ни неудобств, связанных с тем, что она впервые предстала перед родителями Валеры. Это ей нравилось и удивляло её. После ужина, когда Валера собрался проводить Светлану до общежития, Валентина Николаевна обратилась к ней:
- Света, ты приходи к нам иногда, как будет позволять время. Ты сегодня была у нас впервые, но у меня возникло такое ощущение, что ты всегда была в нашей семье, и только временно отсутствовала в последние несколько месяцев. Приходи, мы будем рады тебе.
- Спасибо, Валентина Николаевна, я приду. Спасибо.
Молодые люди ушли и не слышали её дальнейших слов:
- Ну вот. Был один ребёнок, за него всю жизнь беспокоилась, теперь их двое.
- Ладно, мать, – успокоил Алексей Николаевич, – не о чем беспокоиться. Сына мы вырастили, он теперь взрослый, сами во всём разберутся, а то, что вся жизнь – учёба, ты знаешь не хуже меня.
Накануне
Мнение Васильева о том, что Валера блестяще справился с поставленной задачей и его дипломный проект в основе своей готов, кажется, соответствовало действительности, но Валера, не признававший аккордных технологий в работе, продолжал скрупулёзно прорабатывать не только основу, но и все мелочи своего дипломного проекта. До самого начала защиты дипломных проектов он регулярно посещал библиотеки, просматривал журналы и книги в надежде найти какие-то новые дополнительные материалы, которые смогли бы оказаться полезными для его дипломного проекта. Применив по указанию Васильева альтернативную методику расчёта дополнительных энергетических затрат, обусловленных увеличением задержек в движении транспортных средств по Южному шоссе, он получил результаты близкие к тем, что были получены им первоначально с применением математических моделей. Случилось то, о чём его предупреждал Васильев – уже сейчас не подлежало сомнению то, что проектная схема организации движения в районе строящегося торгового комплекса "Люкс" в случае её реализации неизбежно парализует движение по Южному шоссе, связывающему два больших района города. Даже самые скромные оценки экономических потерь вызвали серьёзную озабоченность, а отсутствие альтернативного маршрута, который мог бы принять на себя часть транспортной нагрузки и хотя бы в какой-то мере разгрузить Южное шоссе, склоняли Валеру к мысли о том, что он просто обязан не допустить реализации проекта в части организации движения. Но всякий раз, когда он заводил разговор с Васильевым на эту тему, тот напоминал ему, что он учится на автомобильном факультете, а не на юридическом и не в школе милиции. Конечно же, Владимир Николаевич понимал, что беспокойство его дипломника обосновано и имеет реальные причины, но он также понимал, что за этой стройкой стоят серьёзные силы, диктовать условия которым или даже хотя бы давать рекомендации бессмысленно, бесполезно и даже в какой-то мере чревато разного рода осложнениями. Да и сама по себе стройка такого большого объекта – есть некая громоздкая машина, набравшая обороты, в которой всё согласовано, обговорено и утверждено, где изменить что-либо уже чрезвычайно трудно, даже если с этим согласятся заказчики строительства. Поэтому, взвесив все "за" и "против", Владимир Николаевич принял мудрое решение – он убедил Валеру в том, что без законченного высшего образования и без диплома он как без рода и без племени не будет принят всерьёз руководителями, причастными к строительству этого объекта, что сначала ему следует защитить дипломный проект, получить диплом об образовании и только потом, уже работая по своей специальности, добиваться претворения в жизнь своего проекта, своего видения рациональной организации дорожного движения в районе этого объекта. И как крупный козырь он выложил ему мысль о том, что к тому времени его теоретические выкладки будут подкреплены статистическим материалом, собранным после реализации проекта.
Всякий раз после такой беседы с руководителем Валера принимал его доводы и соглашался с тем, что ему пока не следует предпринимать какие бы то ни было попытки воспрепятствовать реализации проектной схемы и сделать всё необходимое для строительства здесь транспортной развязки в двух уровнях, но, размышляя весь остаток дня о негативных последствиях, в которых он уже не сомневался, он к концу дня опять возвращался к мысли о том, что надо что-то делать. Эти мысли не давали ему покоя, что не могла не заметить Светлана, с которой он встречался теперь значительно чаще, чем прежде. Встретившись с ней однажды в парке возле корпуса энергетического факультета и расположившись на свободной скамейке под лучами теплого весеннего солнца, он уже в который раз завёл разговор на волнующую его тему. Внимательно выслушав его, Светлана спросила:
- Валера, а ты не замечаешь, что рядом с тобою девушка?
- Замечаю, – ответил он, – но я только с тобою и могу поделиться этими мыслями, всем остальным всё безразлично.
- Ты полагаешь, что я должна тоже пойти с тобою в бой?
Валера смутился.
- Нет, но…
- Твой Васильев прав, – продолжала она, – ты слишком близко принимаешь всё. Ты думаешь, что на наших пищевых производствах нет беспорядков? Если ты своими глазами увидишь, как делают колбасу, ты её больше никогда есть не будешь! Или ты думаешь, что на наших предприятиях никто не ворует? Никто не применяет обходные технологии? Никто не корректирует нормативы? Всё это есть! Уверяю тебя. Причём заметь, от качества продуктов зависит здоровье и жизнь людей в не меньшей степени, чем от безопасности дорожного движения, но ни я, ни кто другой из нашей группы не бросается в бой с этими нарушениями. Мы пока что студенты, и наша задача учиться, учиться и ещё раз учиться! Мы приобретаем здесь знания, учимся тому, как всё должно быть и как оно должно работать. Вот и всё! И те из нас, кто получит необходимый объём знаний и публично докажет свою способность решать инженерные задачи, получат диплом о высшем образовании. А борьба за качество колбасы или правильность организации движения будет возможна, обоснована, оправдана и уместна потом, в нашей практической деятельности.
- Всё это так, – согласился Валера и хотел было продолжить, начиная с "но", но Светлана перебила его:
- А если так, то отбрось от себя эти воинственные мысли. Кстати, ты ведь ещё не доказал публично, что твоя теория и твои расчёты верны. Кроме твоего руководителя с ними никто не знаком, ну и я с твоих слов немного в курсе, но этого мало.
- Да что там защита! Ребята старшекурсники всегда говорили, что эти дипломные проекты никто не читает.
- Это плохо, и в первую очередь для тебя.
- Почему?
- Победа в бою почётна, а победа без боя – это вообще не победа. Понимаешь меня?
- Да.
- Так что если твой дипломный проект, как ты говоришь, никто читать не будет, считай, что ты уже проиграл свой первый бой. Ты никого не заинтересовал своей работой, никто не обсуждал её, никто не проверил твои выкладки и расчёты. А если ты не прав? Ты не допускаешь такой мысли? Если ты где-то что-то не учёл?
- Я показывал свои расчёты консультантам.
- Извини, Валера, у меня такое ощущение, что ты рвёшься в бой, но при этом боишься его. Ты сделай сначала то, что положено сделать всем, пройди все ступени, все этапы дипломирования, защитись! И защитись на "отлично"! Вот это будет твоя первая победа! Именно первая, и причём небольшая, потому что такую победу одержим, как ты сам понимаешь, мы все. И вот потом, когда все угомонятся и дым рассеется, ты продолжишь свою работу в этом направлении. Именно работу, а не битву. Не превращай свою жизнь в вечную борьбу за светлое будущее.
Валера задумался. То, что сказала ему Светлана, было для него неожиданным. С одной стороны она, как и его руководитель, склоняет его к мысли о том, что не надо ему прямо сейчас пытаться отвергнуть чужое и заменить его своим, но аргумент её другой и для Валеры неожиданный. Ведь действительно такое случается иногда – в пылу работы не учли какой-то мелочи, которая потом перевернёт всё с ног на голову. Ведь действительно, кроме руководителя его проект никто толком не изучал. Ведь действительно, прежде чем заявлять себя квалифицированным специалистом, предлагать свои идеи, настаивать на них, нужно сначала защитить дипломный проект, доказать людям пока хотя бы на бумаге, что его предложения заслуживают внимание, что к ним нужно присмотреться и может быть даже применить на практике.
Для Валеры также стало очевидным, что Света – не совсем та слабая девчонка, какой она сама себя назвала однажды и какой он ее, в общем, то и склонен был считать, у неё есть свои взгляды, своё мнение, свои аргументы – по сути своей интересные. Другое дело, что она в большинстве случаев держит их при себе. Впервые за всё время дипломирования Валера серьёзно усомнился в правильности своих намерений.
- Тебя к рецензенту ещё не направили? – продолжала Светлана.
- Нет пока, но наверно скоро направят, понесу, покажу.
- Вот это и будет твоя первая проба сил, а пока скажи, что ты видишь вокруг?
- В каком смысле? – удивился Валера.
- В прямом.
- Ну… тебя вижу.
- Не хватало ещё, чтобы ты меня не видел, – возмутилась Света. – Ещё что видишь?
Валера опять задумался, не зная, к чему она клонит, и что ему следует ответить на этот вопрос.
- Да-а-а-а, – продолжала Света, – с тобой ещё работать и работать. Природа пробуждается! Весна! Ты посмотри, почки на деревьях набухли, а из-под прошлогодних листьев на газонах кое-где пробивается свежая зелень! Как можно не видеть этого!
- Я видел, но не придавал этому значения.
- Когда видел? В прошлом году?
Светлана взяла его за руку и стала разглаживать его ладонь.
- Буду влиять на тебя… положительно, – прокомментировала она свои действия.
- Влияй, Света, влияй, – согласился Валера. – Я не совсем потерянный.
- Надеюсь.
После паузы она продолжила:
- Дай мне слово.
- Какое?
- Какое-нибудь, какое считаешь нужным.
Валера опять задумался. Света была сегодня не такая, как всегда. Это ему нравилось и настораживало одновременно.
- Я даю тебе слово… ¬– начал он.
- Так-так-так, хорошо начал, – поддержала его Света.
- Я даю тебе слово, – повторил он, – … я даю тебе слово, что буду с тобой всегда!
- Вот так! – одобрила Света. – Ты прав, ты не совсем потерянный. Я боялась, что ты скажешь, что выведешь всех на чистую воду.
- Зато ты, как всегда, боишься, – буркнул Валера.
- Это не важно, – ответила она ему, – это не важно, если ты будешь всегда со мной, – она изо всех сил сжала его руку. – Я очень хочу, чтобы ты сдержал своё слово, всё остальное для меня не важно.
- Я сдержу своё слово.
- Я верю.
Они смотрели в глаза друг другу и их обоих переполняли тёплые светлые чувства. Они оба осознавали, что им нужно быть вместе, что они созданы друг для друга. Эти чувства сформировались в них не вдруг, а постепенно и поэтому незаметно. Ничего рационального, словесно аргументированного в их основе не было. Всё происходило из области, сопредельной с рассудком и здравым смыслом, но никаких сомнений в верности этих чувств и их очевидности не возникало ни у Валеры, ни у Светланы. А весна действительно заявляла о себе всё громче.
Проба сил
Заместитель начальника ГАИ Центрального района майор милиции Павел Иванович Погребняк сидел в своём кожаном кресле и, глядя за окно кабинета, размышлял о чём-то своём. Форма, безупречно скроенная и пошитая по специальному заказу, побелившая виски седина, пронзительный взгляд с прищуром, добротный стол, покрытый зелёным сукном, богатый письменный прибор с чернильными ручками, портрет генсека на стене, – всё придавало его крепко сбитой фигуре монументальность и вызывало в любом посетителе если и не трепет, то уважение к хозяину кабинета точно. Павел Иванович был неподвижен уже длительное время, и со стороны могло показаться, что человек, изнывая от безделья, просто-напросто уснул на своём рабочем месте с открытыми глазами, однако это ни в коей мере не соответствовало бы действительности, ибо не более чем через два часа он должен был прибыть на совещание к областному руководству с важным докладом. Стук в дверь прервал его мысли.
- Да! – откликнулся он и перенёс свой взгляд на дверь.
Валера открыл дверь и вошёл в кабинет.
- Здравствуйте, – начал он, – я во вторник сдал вам свой дипломный проект на рецензирование.
- Как фамилия?
- Марков.
Павел Иванович выдвинул один из ящиков своего стола и стал перебирать его содержимое.
- Да, есть такой, – он выложил на стол пояснительную записку к дипломному проекту, – забирай!
- А рецензия? – спросил Валера.
- Внутри, – ответил хозяин кабинета и опять обратил свой взор за окно.
Открыв свою пояснительную записку, Валера обнаружил в ней лист бумаги, исписанный размашистым плохоразборчивым почерком – таким, что беглое чтение оказалось невозможным. Пробежав взглядом лист по диагонали, Валера увидел в самом его низу оценку "удовлетворительно" и размашистую подпись. Валеру обожгло, он мгновенно ощутил прилив крови к голове и участившийся пульс. Всё что угодно он ожидал, но только не это. Валера был уверен в том, что он обнаружил в проекте торгового комплекса "Люкс" нерациональную схему организации движения и предложил свой вариант, имеющий очевидные преимущества, он был уверен в том, что все его расчёты и выкладки вполне очевидны, верны и с ними трудно не согласиться, он допускал, что может показаться спорным срок окупаемости его проекта или некоторые другие неглавные его части, но такого безразличия к самому себе, к его проекту и такой низкой его оценки он не ожидал.
"Вот тебе и не читают проекты", – пронеслось в его голове. – "Похоже, что на этот раз проект был изучен вдоль и поперёк на несколько раз! Да… но почему такая низкая оценка? Почему?! Ошибки? А может наоборот, он вообще не смотрел дипломный проект? Но почему тогда "трояк"? За что?"
Его мысли прервал голос хозяина кабинета:
- Ещё что-то?
- А почему тройка? – спросил Валера.
- А тебе сколько надо?
- Да мне-то ничего не надо, но я думаю…
- Ну, раз ничего не надо, то забирай и иди, – перебил его Павел Иванович. – Ты думаешь, что мы тут без дела все сидим и у нас только одни мысли – читать твой дипломный проект? У нас тут столько работы, сколько тебе и не снилось!
- Но я не могу согласиться с такой низкой оценкой.
- А ты и не соглашайся!
- А что же мне делать?
- Занимайся своим делом.
- Каким?
- Вот уж воистину интересный вопрос, – оживился майор. – Ты что, сам не знаешь, чем занимаешься?
- Знаю!
- Чем?
- Я делаю дипломный проект, – с раздражением в голосе ответил Валера.
- Вот ты и получил за то, что сделал, – холодно и без эмоций ответил рецензент. – Ты кстати выразил своё недовольство оценкой, даже не прочитав рецензии, а ведь в ней написано, почему и за что твой дипломный проект удостоен такой оценки. Ты сам то как думаешь, твои действия сейчас корректны?
- М-м-м-м… пожалуй нет, – промямлил Валера. – Я не успел прочитать.
- Не успел? А как я могу к тебе относиться после этого? Как думаешь?
Валера замялся, а Павел Иванович, выдержав паузу, продолжил:
- Возьми-ка свободный стул, – он указал пальцем на стулья, стоявшие у стены кабинета, – и садись поближе.
Валера взял стул и сел по другую сторону письменного стола. Едва ли он смог бы сейчас выразить словами своё состояние. Это было и огорчение, и раздражение, и растерянность, и недовольство, и многое другое, замешанное в один коктейль, в котором в малой дозе присутствовало также желание защищаться и отбить атаку, но из-за незначительных размеров этого желания Валера не ощущал его. Хозяин кабинета между тем продолжал:
- Дипломные проекты выполняют и защищают, именно так будет записано в протоколе ГЭК по результатам твоей защиты, а делают проекты двоешники и троешники. Они лепят их из чего попало, как попало, при этом сами не знают, что они делают. У них есть одна цель – получить "трояк", а вслед за ним и диплом о высшем образовании. Вот и всё. Ты сказал, что делаешь проект, а значит больше тройки ты не заслуживаешь. Запомни, слово, обыкновенное слово имеет большую силу, иногда разрушительную, иногда созидательную, и только безответственный человек не следит за своими словами. Понимаешь? Тут с какой стороны ни подойди – "трояк" получается за твой дипломный проект.
- Павел Иванович, – возразил Валера, – но это ведь по-моему просто игра слов: выполнил, сделал – суть-то одна.
- Суть-то одна, а впечатления производит разные. Или ты хотел произвести на меня плохое впечатление?
- Нет.
- То-то!
- Хорошо, я согласен, но ведь вы поставили оценку до нашего этого разговора, до того как я… э-э-э… неудачно выразился.
- Да, поставил, но это и не важно.
- Почему?
- Да потому что сегодняшнее твоё, как ты говоришь, неудачное выражение было всего лишь продолжением твоих неудачных выражений, которыми пестрит твоя пояснительная записка.
- А что там за выражения неудачные? – спросил Валера.
- Ты понимаешь, – продолжал Павел Иванович, – я считаю весь твой подход к решению проблемы от начала до конца неверным!
- Вот как? – удивился Валера.
- Да! Только давай сразу определимся, ты "сделал" дипломный проект и претендуешь на "трояк", или ты его выполнил и теперь намерен защищать?
- Второе, – выбрал Валера.
- Хорошо, тогда ты должен понимать, что защита проекта – это не вооружённое столкновение с противником. В армии служил?
- Нет.
- Опять не в твою пользу. А если бы служил, то знал бы, что в бою по воробьям или просто в небо не стреляют, а ведут огонь на поражение противника. А при защите проекта твои слова – это те же пули и снаряды. В них ты можешь вложить всё что угодно, если конечно владеешь словом, и поэтому палить в своего оппонента без оглядки и бездумно нельзя – это гарантия твоего поражения. Кроме выражения своих мыслей и аргументов ты своими словами влияешь на его настрой. Кстати, ты понимаешь, что оппонент – это не противник?
- Ну… да… понимаю, – ответил Валера. – Хотя, по-моему, это близкие понятия.
- Близкие, да не совсем. Ты не замечал, что, например, в спорте нет противников, есть соперники?
- Да.
- Это уже хорошо, – одобрил Павел Иванович. – А в научном споре, в дискуссии по каким-то производственным вопросам есть оппонент. Он не противник, он оппонент. У него нет цели уничтожить тебя, просто у него другое видение обсуждаемой проблемы. Что-то он знает такое, чего ты не знаешь, и ты можешь знать что-то такое, чего он не знает. Может быть такое?
- Может.
- Вот поэтому ваши взгляды на одно и то же могут не совпадать, и вы будете каждый отстаивать свою позицию, приводя свои аргументы. В конце концов, если здравый смысл вам обоим не чужд, то рано или поздно вы с ним придёте к одному мнению и из оппонентов превратитесь в единомышленников. Согласен?
- Да.
- Идём дальше. В дискуссии, или при защите дипломного проекта ты должен не только приводить свои аргументы, но и создать нужный для тебя настрой оппонента. И это, я скажу тебе по секрету, есть самый веский аргумент, а точнее самый эффективный приём. Если ты своими словами или даже интонацией вызвал у оппонента неприязнь, то считай ты проиграл. Будь у тебя там хоть какие аргументы, твой оппонент их не примет, потому что он из оппонентов перешёл в разряд твоих противников, а у противника цель одна – уничтожить тебя. И это ты сделал сам, собственноручно. – Выдержав паузу, Павел Иванович продолжал, – Запомни, умение настроить собеседника позитивно – это уже половина твоего успеха, а может и больше. Тот, кто умеет это делать, всегда на белом коне и впереди, а тот, кто не умеет, всегда в арьергарде.
- Что же я сделал неправильно, Павел Иванович? – спросил Валера.
- А то и сделал, настроил своего потенциального оппонента против себя.
- Но как?
- Сказать как?
- Да.
- Мастерски! Я когда читал твою пояснительную записку, то поражался твоему мастерству, с которым ты сам себе рыл яму. Я видел, что пять лет в институте ты проучился не зря, ты овладел достаточно большим количеством знаний и по специальным, и по общеобразовательным дисциплинам. Некоторые твои математические выкладки остались непонятными для меня, но это и не так важно. Твои предложения по организации движения возле "Люкса" заслуживают внимания, но я неспроста тебя спросил, ты делал свой проект, чтобы получить "трояк", или ты выполнил и намерен защищать его. Ты выбрал второе. А теперь давай посмотрим, как ты его защищаешь. Дай-ка, – Павел Иванович протянул руку и забрал у Валеры пояснительную записку. Полистав её, он открыл нужную страницу и продолжил. – Вот смотри, выводы по первой главе. Ты посмотри, что ты тут пишешь. Ты здесь разносишь в пух и прах проект, который находится в работе. Ты перечисляешь все недостатки и не отмечаешь ничего положительного. И так по всей пояснительной записке. После прочтения этих выводов в голову приходит такая мысль: либо проект крупнейшего торгового центра нашего города делали бестолочи, либо ты преднамеренно очернил проектантов, вытащив на свет только негатив и утаив позитив. Что скажешь?
- Павел Иванович, я очень внимательно изучал проект, эта схема организации движения действительно имеет серьёзные недостатки и осложнит движение на Южном шоссе.
- Возможно, но неужели по-твоему в проекте нет ничего положительного? Ну хоть что-нибудь?
- Разве что дешевле…
- Ну вот видишь! Оказывается есть! А если бы ты занял не позицию противника, а позицию оппонента, ты поискал бы другие плюсы в проекте и, я уверяю тебя, ты бы нашёл их!
- Возможно.
- А теперь скажи, ты уверен, что твой проект безупречен?
- Он дороже… но это окупится…
- И всё?
Валера задумался, а Павел Иванович, выждав немного, продолжил:
- А теперь послушай, что я тебе скажу, это то, что ты не стал читать в тексте моей рецензии. В этом месте, где ты прорыл свой тоннель, проходят подземные коммуникации. Здесь и теплотрасса с прямой и обратной трубой, и трубы ГВС и ХПВ , а вот здесь, – Павел Иванович нашёл нужную страницу и ткнул пальцем в схему, – здесь проходит кабель с высоким напряжением. Ты видел в первой горбольнице, вот здесь, – Павел Иванович опять ткнул пальцем в схему, – стоит электроподстанция? Вот туда и идёт этот кабель. А ещё здесь, если мне не изменяет память, проходят телефонные кабели и газопровод в Центральный район. А на улице всё чисто и красиво, да? На схемах отопления, водоснабжения и канализации в проекте наверняка показаны места подвода, границы раздела и тому подобное, но видимо ты был ослеплён своими идеями и ничего этого не увидел, а зря. Теперь скажи мне, как ты будешь рыть там свой тоннель? Что будешь делать с трубами и кабелями? У тебя только на согласование схем обвода всех коммуникаций уйдёт столько времени и сил, что будет проще отказаться от твоей идеи, как от экономически нецелесообразной. Кроме того, все эти согласования и реконструкция коммуникаций стоят немалых денег. А представь себе трубу диаметром девятьсот миллиметров, по которой идет поток горячей воды с большой скоростью, а ты четыре раза изгибаешь её под углом девяносто градусов. Как это отразится на гидравлическом сопротивлении трубопровода? Что говорит об этом уравнение Бернулли ? И что скажут тебе благодарные жители Центрального района? Ты об этом не подумал?
Но и это ещё не всё. Ты тут предлагаешь рыть свой тоннель с использованием импортной техники и технологий. Я не знаю, где ты взял цены, но мне они представляются заниженными. Реально ты сможешь купить эту технику в три-пять раз дороже. Это я тебе точно говорю! Далее. Мне приходилось встречать информацию о применении подобной техники, но там были другие геологические условия, там был скальный грунт! А здесь в районе стройки грунты мягкие, влажные, не обладающие достаточной несущей способностью. Там водоносные слои выходят близко к поверхности, там лягушки травяные живут! Ты этим не интересовался? А ты знаешь, почему там Южное шоссе не проваливается на таких грунтах? Потому что у него грамотная конструкция, там один из слоёв – бетон, толщиною почти полметра! Не знал? А зря, надо было поинтересоваться.
А теперь давай вернёмся к нашим баранам. Если бы ты шёл на "трояк", то всё нормально, ты его заработал, ты на бумаге сделал всё очень красиво, но только на бумаге, вот "трояк" я тебе и поставил. Но если ты утверждаешь, что готов защищать свой проект, то изволь, будет разговор по серьёзному. Вот теперь смотри, ты позиционировал себя так: ты несёшь добро людям, причём за "недорого" – за полгода всё окупится, а все остальные проектанты – бестолочи, они состряпали проект, который имеет одни только недостатки, и ни одного плюса. Как ты думаешь отнесутся к этому твои потенциальные оппоненты? Правильно! Им это не понравится! А знаний и опыта у них поболее, чем у тебя, вот их то они и направят на то, чтобы разгромить тебя. А уязвимые места, как видишь, в твоём проекте есть. Ты и не подозревал о них, а они есть! Понимаешь? Тебя застали врасплох и уложили на обе лопатки без особого труда. Это я не специалист в этих вопросах, у меня другая работа, а они нароют в твоём проекте ещё больше, будь уверен! Ведь большая часть твоей пояснительной записки – это критика их проекта, ты направил на это все свои силы, вместо того чтобы направить их на тщательную и глубокую проработку своих предложений. Вот в чём твоя стратегическая ошибка! Вот итог твоих необдуманных поспешных действий в отношении твоих потенциальных оппонентов! Пойми, и ты, и я, и они – все мы люди. У каждого из нас есть свои взгляды, свои привычки, амбиции, самолюбие, и никому из нас не понравится, когда пришёл некто и начал говорить, что всё ты сделал не то, и не так, и вообще всё это никуда не годится, всё это нужно выбросить, а вот я…! Любой из нас, услышав такие слова, встанет в стойку. Или не так?
- Пожалуй что так, – согласился Валера.
- Прислушайся к моему совету: никогда не говори о людях плохо – меньше наживешь врагов, и у тебя будет больше единомышленников. Говори людям только хорошее, а если считаешь нужным указать на какие-то недостатки в их работе, делай это очень аккуратно, тщательно подбирай слова, осторожно строй конструкции. Камень, брошенный в чужой огород, вернется к тебе обратно, не сомневайся, да ещё и не один. Но если ты овладеешь техникой ведения диалога, о которой я тебе толкую, ты быстро ощутишь её высокую эффективность. Стоящие перед тобою задачи, будут решаться легко, почти сами собою, ты не будешь ощущать сопротивление ниоткуда, твоё продвижение будет равномерным и безостановочным. Тебе приходилось встречать успешных людей? Присмотрись, у них всегда улыбка на лице и острого слова от них не услышишь. Конечно, это умение не приходит само собою, этому надо учиться и, конечно же, быть способным принять всё это, настроить себя соответствующим образом.
А теперь представь, как могли бы развиваться события, если бы ты уважал труд своих предшественников и их самих, если бы ты более объективно и более глубоко проанализировал чужой проект, если бы ты для этого встретился и пообщался с теми людьми, которые трудились над этим проектом, задал бы им свои вопросы, а они многое разъяснили бы тебе, именно разъяснили. Они бы рассказали тебе то, чего ты не учёл, чего ты не знал, и ты яснее представил бы себе эту ситуацию. Вот тогда, во-первых, ты бы увидел положительные стороны их проекта, во-вторых, ты бы знал, что твой проект небезупречен, ты бы сопоставил эти два проекта, не отдавая изначально предпочтения ни одному из них. Это было бы честно, и оппоненты твои не перешли бы в разряд твоих противников, они не стали бы открывать огонь на поражение, а повели бы с тобой конструктивный диалог.
А есть ещё так называемый "человеческий фактор". Вот представь, что на твоем пути оказался некий чиновник, который когда-то "сделал" свой дипломный проект, а может быть и не сам, а кто-то ему сделал, а потом он по протекции попал наверх. Ты такого не обойдешь ни с какой стороны. На конструктивный диалог он не способен, потому что умом его бог не одарил, а властью он наделён. И вот из-за него останется твой проект только на бумаге. Такие люди – самое страшное препятствие.
К сожалению, ничему этому сейчас в институтах не учат, даже азов общения с коллегами, с партнёрами не дают, считается, что такая проблема не существует, и молодые специалисты приобретают эти навыки потом методом проб и ошибок. Одних только профессиональных знаний оказывается недостаточно для успешной трудовой деятельности.
Ну что, не ожидал услышать такое? – Закончив свой монолог, рецензент закрыл пояснительную записку, подвинул её к Валере и откинулся на спинку кресла.
- Что же мне делать теперь, Павел Иванович? – спросил Валера. – Получается, что мой дипломный проект гроша ломаного не стоит?
- Я так не думаю. Во-первых, "трояк" у тебя уже есть, а это лучше, чем "неуд" . А во-вторых, не надо раскисать, когда тебя бьют, иначе забьют до конца. Отошёл, собрался с мыслями, подумал, и продолжай идти в выбранном направлении, если ты конечно уверен, что оно правильное. Мой "трояк" – это всего лишь моё мнение, мнение рецензента о твоём дипломном проекте в его сегодняшнем состоянии. На чём оно основано, я тебе пояснил. Но у тебя должно быть своё мнение, вот и защищай его! Сегодня ты принял первый удар, отойди, подумай, и если ты хоть чего-то стоишь, ты примешь нужное решение, ты найдёшь новые способы и приёмы достижения своей цели. Ну а если не найдешь, то грош тебе цена как инженеру.
- Я готов.
- К чему?
- К продолжению своей работы.
- Вот и молодец, – одобрил Павел Иванович, – но моя сегодняшняя оценка твоей работы останется без изменений. Я хочу, чтобы ты запомнил этот урок навсегда, чтобы не наступать на одни и те же грабли многократно. Это я с тобой ласково обошёлся – оценил твою работу в три балла, а другие разнесут тебя так, что останется одно пепелище! – он поднялся со своего кресла, давая понять, что пора заканчивать разговор. – А теперь извини, мне надо обдумать кое-что. В два часа будет совещание у областного руководства по одному очень важному вопросу. У меня есть свои соображения, и я должен отстоять свою точку зрения по этому вопросу, а для этого, как ты сам теперь понимаешь, мне нужно дать всем моим потенциальным оппонентам нужный мне настрой.
- Спасибо, Павел Иванович, за науку, – поблагодарил рецензента Валера. – Я думаю, что в оставшееся у меня время я что-нибудь придумаю, чтобы мой дипломный проект имел меньше уязвимых мест.
На улице Валеру ожидала Светлана. Заметив на его лице озабоченность, она спросила:
- Что, совсем плохо?
- Всё нормально, – ответил он. – Ты права, без борьбы нет побед, а жизнь продолжается.
Они взялись за руки и не спеша пошли по тротуару вдоль здания. Майское тёплое солнце пробуждало природу, и та охотно отзывалась, взметая в небо ветви и стебли с нежными зелёными листьями.
Разбор полетов
Весь остаток дня до самого позднего вечера после получения рецензии Валера пребывал в задумчивости и растерянности. Склонный к непрерывному мыслительному процессу, он обсуждал сам с собою события этого дня и разговор с рецензентом. Его настроение колебалось между отметками "пасмурно" и "облачно". Временами он укорял себя за проявленную беспечность и верхоглядство, хлестая себя обидными словами, потом сетовал на своего руководителя, который "проморгал" столь серьёзные просчёты своего дипломника, потом в сердцах принимал решение согласиться на "трояк" и "гори оно огнём", потом опять склонялся к тому, что надо что-то делать. Но что? Куда девать эти трубы и кабели, о которых поведал ему рецензент. Ведь не придумал же он их, человек он, похоже, серьёзный и образованный, не станет он сочинять небылицы.
Заснул Валера с трудом и сон его был некрепким, но утром он поднялся как всегда рано. Сделав утреннюю гимнастику, приведя себя в порядок и позавтракав, он вышел на улицу и направился в парк с намерением побродить там по аллеям и подумать о том, что можно сделать для выправления ситуации. В столь ранний час парк был безлюден, и никто не мог помешать ему поразмышлять над классическим вопросом "Что делать?", но первой мыслью, которая пришла к нему в голову, оказалось наставление рецензента о пользе общения с людьми. Валера развернулся и пошёл в институт искать своего руководителя дипломного проекта. Оказалось, что в этот день у Васильева была первая пара, и это означало, что через полчаса он выйдет на перерыв, и всё случилось именно так. Они уединились в свободной аудитории, прикрыв за собою дверь. Валера выложил на стол рецензию, и Васильев углубился в её чтение.
- Я надеюсь, ты не впал в отчаяние? – начал он разговор, завершив ознакомление с рецензией.
- Нет, – ответил Валера, – хотя и для радости причин не вижу.
- Понятно… тут конечно… я должен признать есть и мой недосмотр, однако у нас есть, по меньшей мере, несколько вариантов. По первому варианту мы можем просто ничего не делать, а идти с этим на защиту. Члены ГЭК в основном с нашей кафедры, все они хорошо знают тебя, я напишу отличный отзыв, и ты получишь хорошую оценку.
- Вы говорите "в основном", значит, будут люди и со стороны. Они не знают меня, но могут знать, что тоннель там рыть нельзя. Вот тогда мне верный "трояк", а то и хуже.
- М-м-м-мда… – Васильев задумался. – Пожалуй ты прав. Значит и второй вариант отпадает.
- Какой? – поинтересовался Валера.
- Да, можно было бы направить тебя к другому рецензенту… Нет, не то, всё не то! – Васильев забарабанил пальцами по столу, и это означало, что он нервничает.
- Владимир Николаевич, – продолжал Валера, – я должен что-то делать со своим проектом, что-то менять. Я допустил серьёзную ошибку, которая перечеркнула всё.
- Валера! О чём ты говоришь! Через две недели начнутся защиты, а ты, если не забыл, записан на первый день, как один из лучших студентов! Когда ты будешь исправлять свой проект, и, самое главное, каким образом? У тебя нет уже времени.
- Вот я и выйду на защиту, один из лучших, со своим никудышным проектом. Потом на моём фоне все остальные пройдут как отличники.
Лицо Васильева стало серьёзным как никогда, было заметно, что он почувствовал свою вину. Он положился полностью на своего дипломника и счёл излишним детально контролировать его, в результате чего дипломник допустил серьёзный просчёт с далеко идущими последствиями. Кроме того, он удержал Валеру от поиска и разбирательств с первоначальным вариантом проекта и тем самым указал ему неверное направление. Он представил, что все чертежи, или почти все, которые Валера старательно вычертил тушью на хорошем ватмане, нужно убирать на полку и чертить новые, рвать переплёт пояснительной записки, удалять из неё большие куски, и заменять их чем-то другим. Чем? Когда? Вся нумерация страниц полетит к чёрту, а Валера с этим никогда не смирится, и будет чертить и писать всё заново!
- Владимир Николаевич, – продолжал Валера, – я знаю, что нужно делать.
- Что? – насторожился Васильев.
- То, что этот проект ни на что не годен, для меня очевидно… Нет, не так! – поправил себя Валера. – Мой дипломный проект в его сегодняшнем состоянии содержит уязвимые места, и я их устраню. Во-первых, до начала защиты не две недели, а семнадцать дней, во-вторых, вы перенесёте мою защиту на две недели позже, итого у меня есть чуть больше месяца времени. В-третьих, я выполнял этот проект с нуля и, в общем-то, без спешки, при этом я уложился в два месяца. Теперь я имею немало наработанных материалов и знаю свои ошибки. Я переработаю свой проект полностью, и месяца мне хватит. Я вот что подумал: при всех плюсах утверждённого проекта его главный недостаток продолжает оставаться, пересекать Южное шоссе конфликтующими транспортными и пешеходными потоками нельзя, и тоннель нам рыть нельзя, греха не оберёшься. Раз под землёй нельзя, давайте мы пустим эти потоки по воздуху! Построим мост через Южное шоссе! Рецензент сказал, что там слабые грунты. Пусть так, но ведь не болото же, ведь торговый центр там строят! В конце концов, на континентальном шельфе ставят нефтяные платформы, и они стоят вообще в воде! Я схожу на кафедру мостов на стройфаке и проконсультируюсь. Также встречусь с проектантами, поговорю с ними. Пересекать Южное шоссе нельзя ни в коем случае, и мост – это последний вариант. Я подумаю ещё, с кем мне будет полезно пообщаться, чтобы увидеть "подводные камни", чтобы на защите не выяснилось, что там есть низко летящие самолёты или ещё что-нибудь. Сама идея развести потоки по двум уровням остаётся верной, а всё, что вокруг неё, я переработаю. Я успею.
- Чем я могу быть полезен? – спросил Васильев тоном провинившегося школьника.
Валера задумался – как бы не обидеть руководителя неудачной формулировкой. Рецензент правильно сказал: слово имеет большую силу.
- Я периодически буду показывать вам новые материалы, и мы будем их обсуждать. Одному мне вредно вариться в собственном соку, да и не только мне.
- Отлично! – Васильев вернулся в своё обычное бодрое оптимистическое состояние. – Вот мой домашний телефон, – он протянул Валере свою визитку, – если что-то понадобится, звони мне в любое время суток. В любое! – повторил он.
- Хорошо, Владимир Николаевич!
В коридорах и вестибюлях корпуса стоял обычный шум, характерный для перерыва между парами. В предсессионный период даже самые недисциплинированные студенты начинают подчищать свои "хвосты", спящих до обеда практически не остаётся, и поэтому аудитории и коридоры изрядно заполнены стремящимися к знаниям молодыми людьми. В это время весь профессорско-преподавательский состав, начиная от профессора и заканчивая ассистентом, очень востребован. Очереди на консультациях, озабоченные страждущие возле кафедральных досок объявлений и расписаний, осада преподавателей даже во время пятиминутного перерыва. А тут в руках визитка с номером домашнего телефона доцента Васильева и его устный комментарий – звонить в любое время суток! Обусловленное этим фактом чувство гордости легонько и нежно согревало Валеру, в какой-то мере заслоняя собою горечь первого поражения.
"Я справлюсь! Я всё сделаю!" – говорил он сам себе. – "Время ещё есть, я успею".
Влившись в поток, двигавшийся по коридору, он вскоре оказался в переходе, который соединял третий корпус с четвёртым. Миновав переход и спустившись по лестнице на первый этаж, он вскоре приблизился к кафедре "Мосты и транспортные тоннели". На одной из дверей он увидел табличку:
Заведующий кафедрой
«Мосты и транспортные тоннели»
профессор Анисимов А.Г.
Не долго думая, Валера постучал в дверь и, открыв её, вошёл в кабинет.
- Здравствуйте! – начал он.
Профессор, сидевший за своим столом и читавший какой-то документ, с удивлением оглядел вошедшего поверх очков.
- Здравствуйте.
- Я студент-дипломник с кафедры ОДД, мне нужна консультация по строительству моста через дорогу.
Удивление профессора стало ещё более заметным.
- А-а-а… вы ничего не перепутали?
- Нет.
- Тогда я вас не пойму.
Валера вкратце изложил суть дела. Профессор задумался.
- Скажите, вы представляете себе что такое мост?
- Да, в общих чертах.
- В общих? Как же вы собираетесь его строить и зачем, если у вас специальность совершенно другая?
- Дело в том, что стержень моего проекта, его существо – это организация движения, а мост – это способ решить мои задачи на конкретном реальном объекте, и мне всего лишь нужно выяснить, возможно ли строительство моста в этих конкретных условиях, вот и всё. А в моём проекте этот мост будет показан схематично.
- Ясно, – заключил профессор, – но это вам надо не ко мне. Вот что, – он взял листок бумаги и начал писать. – Найдите моего аспиранта, – он протянул листок Валере, – скажете, что я просил помочь. Зовут его Евгений, он достаточно грамотный специалист и я думаю, что вы с ним решите все ваши задачи. Он обычно в сто второй лаборатории с утра до вечера, там спросите его.
Валера поблагодарил профессора и вышел из кабинета. Проявив в этот день активность чуть больше обычной, он к вечеру сделал два больших дела. Евгений уделил ему больше часа. За это время Валера записал с его слов массу полезной информации, в том числе и список литературы, которая может представлять интерес, а самое главное – он оценил ситуацию, как не содержащую явных препятствий для строительства транспортной развязки и пешеходного перехода в месте строительства торгового комплекса "Люкс".
В архитектурном управлении Валера обошёл множество кабинетов, пока наконец не нашёл в секторе правового сопровождения человека, рассказавшего ему историю этого проекта. Валера не ошибся, предположив, что первоначально в проекте была предусмотрена развязка в двух уровнях посредством тоннеля. Причина была простой – проект был типовым, и по нему уже были построены несколько торговых комплексов в других городах. Здесь же строительство тоннеля оказалось невозможным по тем самым причинам, о которых Валера узнал от рецензента в заключительной стадии работы над дипломным проектом. Заказчику строительства было предложено воздержаться от организации подъезда к торговому комплексу с обоих направлений Южного шоссе. Для подъезда с западного направления нужно было проехать полтора километра до Центрального района, развернуться на первом перекрёстке и вернуться назад на полтора километра. Заказчику такой вариант не понравился, он настаивал на подъезде с двух сторон, иначе по его расчётам он получал упущенную выгоду от торговой деятельности. Обсуждался также вопрос строительства моста и пешеходного перехода, но этот вариант приводил к значительному росту затрат и сроков строительства. Каким то образом заказчику удалось уговорить градоначальников применить в проекте временную упрощённую схему организации движения с возможностью заезда к торговому комплексу с обоих направлений и пересечением потоков в одном уровне. В порядке компенсации за причинённые неудобства заказчик пообещал применять в торговом комплексе скидки на товары для участников войны, ветеранов труда, пенсионеров, кавалеров ордена Трудовой славы, Героев Советского Союза, Героев Соцтруда и ещё некоторых категорий граждан. Городской Совет ветеранов войны и другие заинтересованные организации поддержали эту инициативу. Так появился на свет проект в его сегодняшнем виде.
Прогноз по аварийности и параметрам движения не составлялся, так как заказчик строительства пообещал также профинансировать организацию "Зелёной волны" на Южном шоссе, и, по его мнению, транспортное сообщение между районами должно было остаться бесперебойным. Чиновники, принимавшие решение по утверждению проекта, не имели должной подготовки и опыта в области организации движения. С их подачи все изменения в проекте были согласованы и утверждены на всех уровнях.
Идя домой в конце дня, Валера думал о том, что революции он, действительно, не сделал и в ближайшем будущем не сделает. Все его схемы организации движения давно известны, во всяком случае тем, кто хотя бы мало-мальски знаком с организацией дорожного движения. Положительно то, что схема с мостом обсуждалась и была отклонена только из-за больших затрат и сроков, а для его дипломного проекта это не критично, просто увеличится срок окупаемости. Зато Южное шоссе не пострадает, и вариант с мостом явно выигрышный по сравнению с тем, что есть в проекте сейчас. Все разговоры о "Зелёной волне" Валера отнёс к пустым разговорам. Никаких предпосылок для предметного разговора об организации здесь движения по принципу "Зелёной волны" не существует. К этой же категории он отнёс разговоры о поблажках для пенсионеров и инвалидов. Вероятность того, что кто-то из них поедет к столь удалённому от дома магазину, чтобы сделать свою незатейливую покупку, очень мала. Всё это было сказано для усыпления бдительности, и сказано успешно.
Валера также понял, что рецензент был тысячу раз прав. Если бы он не увлёкся критикой проектной схемы, а попытался разобраться и узнать, кто и почему корректировал проект, какие положительные и отрицательные стороны есть у разных обсуждавшихся вариантов, то он не вляпался бы со строительством тоннеля. Но ведь у него был интерес выяснить причины корректировки! Почему не стал? Васильев… Да, это он постоянно напоминал ему название факультета и говорил, что это совсем не то, чем должен заниматься его дипломник. Выходит, что виноват Васильев? Да нет… нет… Если встать на такую позицию, то тогда нужно будет признать себя несамостоятельным, неспособным, некомпетентным, недальновидным, бесперспективным. Нет, и ещё раз нет! Васильев тут не при чём. Сам виноват. И Светлана права, надо защититься сначала, показать себя в бою, получить диплом, а потом уже думать о более серьёзном. Валера почувствовал уверенность в том, что он основательно переработает свой дипломный проект и успешно защитит его. Он ускорил шаг. План работ на вечер у него практически был готов.
И вновь продолжается бой
Месяц пролетел незаметно в каждодневной суете и хлопотах, связанных с исправлением недочётов и ошибок в дипломном проекте. Вдумчиво оценив ситуацию, Валера пришёл к выводу, что по существу придётся изменить всего лишь не более пятой части объёма проекта в связи с заменой тоннеля мостом. Однако из-за этого пришлось полностью переписывать пояснительную записку и на половину обновлять графическую часть проекта. В новой редакции проекта Валера сгладил все острые края в свете рекомендаций рецензента. Собственно в наибольшей степени пришлось перерабатывать экономическую часть проекта, заново рассчитывать затраты, связанные со строительством моста, и заново рассчитывать срок окупаемости проекта. На протяжении всего времени доработки проекта Валера периодически наведывался к аспиранту Евгению на кафедру мостов и всякий раз заваливал его кучей новых вопросов. Тот удивлялся такой активности дипломника с совершенно другой кафедры, но всякий раз подробно отвечал на все его вопросы. Кроме этого Валера обошёл и объехал ряд организаций – ТЭЦ, Горгаз. Электросеть и других, имеющих отношение к коммуникациям, трасса которых проходит в районе строящегося объекта. Раз в неделю Валера показывал свои результаты руководителю, и они вместе обсуждали их.
В один из дней, ожидая Евгения, Валера бесцельно прогуливался по коридору второго этажа четвёртого корпуса. Подойдя к доске объявлений кафедры "Мосты и транспортные тоннели", он стал разглядывать имевшиеся на доске расписания, объявление и прочее. Его внимание привлёк листок с графиком защиты дипломных проектов, просматривая который он обнаружил любопытный факт – во вторник двенадцатого июня некто Попов Ю.Ю. должен был защищать дипломный проект на тему "Проект путепровода для торгового комплекса "Люкс".
"Сегодня, среда, – подумал Валера, – значит этот Попов должен был вчера защищать свой проект! А что за путепровод? Чем он отличается от моста? Эх! Вчера бы знать об этом! Сходил бы, послушал. Так-так-так, – продолжал размышлять Валера, – а что мешает найти этого Попова сегодня? Ничего!"
Валера разыскал деканат и выяснил, что студент Попов проживает в общежитии №3. Отложив встречу с Евгением, он направился в общежитие и вскоре нашёл нужного ему дипломника Юру Попова.
- Слушай, дело есть важное к тебе, – начал Валера после короткого знакомства.
- Какое?
- Дипломный проект твой меня интересует.
- Ничем не могу помочь.
- Почему?
- Защитил я его вчера и сдал в архив под роспись. Теперь пустой, как барабан.
- Ну хоть что-нибудь помнишь? – настаивал Валера.
- Что-нибудь! – возмутился Юра. – Да я его всю жизнь помнить буду!
- Что так?
- С руководителем повезло. Садись, чайку попьём, а то после вчерашних перегрузок я ещё не вернулся к полноценной жизни, – Юра подвинул стул и, пригласив Валеру садиться, стал заваривать чай. – Ну так вот, – продолжал он, – у всех руководители как руководители, все наши преподаватели, а мне дали руководителя со стороны – главного инженера "Гипростроймост" Батурина Александра Васильевича, не знаешь такого?
- Нет. А у меня свой, кафедральный, но тоже скучать не даёт.
- Скучать! – недовольным тоном повторил Юра. – Мой из меня всю душу вынул за эти четыре месяца. Мы, говорит, должны с тобою сделать что-нибудь этакое, чтобы потянуло на авторское свидетельство, чтобы ГЭК был потрясён твоим проектом.
- И что?
- Ничего. У меня язык на плечо, а он сейчас, действительно, оформляет заявку на авторское свидетельство, меня в соавторы взял. Мы там предложили кое-что новое в конструкции основания моста. Получилось, как говорят, дёшево и сердито, да ещё и эффективно.
- Обычно так не бывает, – возразил Валера.
- У Батурина всё бывает! Мужик, конечно, он умный, спору нет. Этих авторских свидетельств у него наверно под сотню будет.
- Ну а что с защитой то? – поинтересовался Валера.
- Пятак конечно! Что же ещё? ГЭК действительно был потрясён, тем более что Александр Васильевич сам пришёл на защиту и после моего доклада добавил совсем небольшой такой комментарий минут на двадцать!
- Да-а-а-а, – протянул Валера.
- Что да?
- Ну что, молодец, защитился. Бой был жестоким, но ты победил. Это же хорошо!
- Какой там бой! – возразил Юра. – После его выступления, как после артобстрела тишина была, аж в ушах звенело, один только декан наш был в чувствах, спросил у меня как я понимаю слово "демократия".
- Понятно. А почему тогда говоришь, что перегрузка вчера была?
- Да хоть как, а всё равно волнительно всё это. У тебя самого то что, всё гладко что ли?
- У меня вообще, труба-дело! – Валера махнул рукой.
- То-то! Да мы вечером вчера ещё в "Кристалл" ходили "поплавки" обмывать, – Юра изобразил кислую улыбку. – А что за труба у тебя?
- Ты понимаешь, я исследовал там транспортные потоки и пришёл к выводу, что там нужна развязка в двух уровнях, и прорыл тоннель.
- Ну, это ты погорячился, там подземные коммуникации. Транспортные потоки я там не изучал, они меня не касаются. Мне была поставлена готовая задача – построить путепровод.
- А чем путепровод отличается от моста?
- Ничем. Мост через дорогу называется путепроводом, мост через овраг – виадук. А про подземные коммуникации Батурин мне сразу же сказал. Собственно суть авторского свидетельства, которое он хочет получить, как раз и затрагивает эту тему – как сделать так, чтобы всё было красиво, чтобы и коммуникации не пострадали, и чтобы путепровод выполнял свои задачи.
- Да, здорово у вас получилось, – заключил Валера.
- Что мешает тебе? – спросил Юра.
- Да вроде бы ничего. Неприятный осадок остался от тоннеля. Рецензент мне "трояк" влупил и я сейчас всё переделываю.
- Ерунда! Ты же прорыл его на бумаге. Возьми и передумай, поставь там путепровод.
- Вот этого я и боюсь. Сам по себе мост меня мало касается. Если тебе, как ты говоришь, была поставлена готовая задача – построить мост, то получается, что я тот, кто должен ставить тебе эту задачу в результате изучения параметров транспортных потоков на этом участке. В своей части проекта у меня порядок, вся картина ясна. А ну как начнут копать меня на предмет слабых грунтов?
- Волка бояться – в лес не ходить. Сошлись на меня, – Юра улыбнулся.
- Слушай! – осенило Валеру, – а что если мы сделаем точно так же, как это уже сделали вы?
- Как?
- Ну, придёшь на защиту ко мне двадцать второго в пятницу и выступишь содокладчиком!
- Кто ж меня пустит?
- А кто не пустит? У нас что, злой умысел? Или корыстный план? Нет! Я скажу, что у нас комплексный дипломный проект, ты уложишься в пять минут, расскажешь самое главное о своём проекте, прикроешь мой фланг.
- Загремим под панфары!
- Брось! Не загремим! Я со своим руководителем ещё обговорю этот вопрос. Ну что, договорились?
- М-м-м-м… Договорились!
- Давай, приходи двадцать второго к девяти часам. Корпус наш знаешь, аудитория 201.
- Хорошо, – пообещал Юра, – приду.
Валера вышел от Юры Попова в приподнятом настроении. Этот неожиданный для самого Валеры ход, похоже, был хорошим тактическим приёмом, о котором пока никто не знал и который укреплял уверенность в успехе, ибо ставил большой жирный крест на всех сомнениях по поводу возможности строительства моста через Южное шоссе в районе торгового комплекса "Люкс". Валера свернул в направлении корпуса технологического факультета и ускорил шаг. Сегодня Светлана должна была защищать свой дипломный проект. Вчера, несколько раз употребив в своей речи слово "боюсь", она попросила Валеру прийти не на защиту, а после неё.
В корпусе технологического факультета было людно и шумно. В числе студентов этого факультета парней было очень мало, и это обращало на себя внимание любого человека, вошедшего в корпус. Смесь невообразимо большого количества запахов парфюмерии, пёстрый калейдоскоп нарядов мыслимых и немыслимых фасонов, парад каблуков и того, что им предшествует, создавали особую атмосферу, в которой Валера чувствовал себя всего лишь гостем, зашедшим не надолго, а не равноправным студентом этого же института. Поднимаясь по лестнице через ступеньку, он быстро поднялся на третий этаж и нашёл нужную аудиторию. Защита и обсуждение закончились. И председатель ГЭК объявлял результаты. Кроме защитивших свои проекты студентов здесь присутствовали одногруппники, друзья, товарищи, родственники. Собравшихся было так много, что все не уместились в аудитории. Некоторым пришлось наблюдать за церемонией вручения "поплавков" через головы других, находясь в коридоре, но не смотря на это обстановка оставляла ощущение торжественности. Валера приподнялся на цыпочки и через открытую дверь увидел Светлану в одном ряду с другими защитившимися сегодня студентками, каждой из которых после зачтения протокола председателем ГЭК секретарь под аплодисменты всех присутствовавших вручал нагрудный академический знак. Для каждой дипломницы сегодняшний день, несомненно, был одним из наиболее ярких и значительных, и, понимая это, каждая из них сохраняла на лице серьёзность, изо всех сил скрывая вырывающуюся на волю бурю чувств и эмоций.
В конце концов, заседание ГЭК было объявлено закрытым, и собравшиеся начали расходиться. Вскоре в коридор вышла Светлана. Увидев Валеру, она подошла к нему, приподнялась на цыпочки, обхватила его обеими руками и прижалась к его щеке.
- Валера, я защитилась на "отлично"!
Не ожидавший такого поворота событий Валера застыл, неуклюже расставив руки в разные стороны. К горлу подступил комок. С трудом преодолев его, он выдавил неожиданные для самого себя слова:
- Ты у меня молодец!
Светлана опустила руки, улыбаясь и глядя прямо в глаза, она сказала:
- Ну наконец-то! Я услышала от тебя то, что давно хотела услышать.
- Светка! Ты придёшь? – окликнула её одна из подруг, собравшихся в кружок неподалёку, рядом с окном в коридоре.
- Приду конечно! – ответила Светлана.
- Одна? Или вдвоём?
Светлана уже привычным движением нырнула своей ладонью под руку Валеры и, уцепившись за неё, ответила:
- Конечно вдвоём!
Валера, окончательно подавивший в себе стеснение и неловкость, чувствуя ответственность момента, выправил осанку, повернул голову в сторону подруг Светланы и направил на них взгляд, исполненный чувствами счастливого молодого человека.
- А куда мы пойдём? О чём речь шла? – спросил Валера, когда они вышли из корпуса и не спеша пошли по аллее.
- Вечером хотим небольшую пирушку устроить по случаю успешной защиты. Так, ничего особенного, чай, торт, конфеты. Дома у одной из наших девчонок соберёмся. Ты ведь придёшь? – Светлана вопросительно посмотрела на Валеру.
- Нет! – ответил он. – Я не приду, потому что я уже пришёл и буду с тобой весь день!
Светлана улыбнулась, затрясла его руку и прижалась к ней ещё сильнее.
В оставшиеся до защиты дни Валера закончил переработку своего дипломного проекта, оформил заново пояснительную записку и все чертежи. Васильев настоял на том, чтобы Валера сдал проект на рецензию другому рецензенту, хотя тот, в свойственной ему манере, "рвался на амбразуру" и хотел защищать проект с "троешной" рецензией. Однако, согласившись всё же с тем, что члены ГЭК не поймут, о каком тоннеле идёт речь, если в проекте нет никакого тоннеля, Валера сдался и отнёс проект на рецензию другому рецензенту.
Двадцать второго июня в пятницу к девяти часам в 201-ой аудитории началось заключительное заседание ГЭК и к полудню оно закончилось без эксцессов. Валера защищал свой проект первым. Он с высокой тщательностью подготовил свой доклад, продумал возможные варианты развития защиты, возможные вопросы, и приготовил ответы на них. Закончив свой доклад, как и было запланировано, он попросил председателя ГЭК разрешить выступить содокладчику студенту строительного факультета Попову Юрию. Члены ГЭК переглянулись – такая просьба была неожиданной, но председатель согласился, установив регламент пять минут. Заняв позицию и взяв в руки указку, Юра обрушил на собравшихся шквал специальных терминов, формулировок, ссылок на СниПы и ГОСТы , начертил на доске мелом несколько графиков и схем, поясняющих нюансы конструкции его инженерного сооружения, и закончил свою речь информацией о заявке на авторское свидетельство. Затаив дыхание, Валера наблюдал со стороны доклад Юры и не заметил, как в аудиторию тихо и незаметно вошла Светлана и села на свободное место вместе с другими присутствующими. Совместный доклад заинтересовал членов ГЭК, и они стали задавать свои вопросы. Многих интересовало развитие ситуации на Южном шоссе, тем более что сдача объекта заказчику строительства должна была произойти буквально в ближайшие дни. Валера с Юрой чётко и уверенно давали ответы на вопросы. В конце концов, председатель поблагодарил обоих за большую и интересную работу и предоставил слово следующему дипломнику. Сняв свои чертежи со щитов, Валера крепко пожал руку Юре и похлопал его по плечу. Начался следующий доклад, и они оба заняли свободные места для присутствующих. Вскоре Валера услышал шёпот прямо над ухом:
- Ты у меня молодец!
Валера обернулся.
- Света! Пришла!
- Тс-с-с-с… не шуми. Пошли потихоньку на улицу выйдем.
Стараясь не шуметь, они осторожно вышли из аудитории. Пройдя по коридору и спустившись по лестнице, они вскоре вышли на улицу и сели на скамейку. Вскоре следом за ними вышел Юра.
- Так-так! Я его поддержал, а он меня бросил, ¬– начал он.
- Света, познакомься, Юра на стройфаке учится. По случайному стечению обстоятельств у нас с ним темы проектов тесно соприкасаются. Если бы не он, я бы выглядел сегодня значительно бледнее.
- Да ладно! ¬– возразил Юра. – Что я такого сказал? Ты сделал своё дело, я своё. Кстати, Валерик, ты не забыл, что мы с тобою скоро поедем на военные сборы на два месяца? Так что ещё свидимся. Может ещё там с тобою какой-нибудь мост через овраг построим.
- Виадук?
- Точно! И он станет выдающимся памятником зодчества и инженерного искусства!
Молодые люди рассмеялись. Юра, попрощавшись, ушёл. Светлана по обыкновению уцепилась за руку Валеры.
- Волнуешься? – спросила она.
- Немного, – ответил он.
- Ты не волнуйся, защита прошла блестяще, пять баллов тебе обеспечено.
- Ты так думаешь?
- Я в этом уверена. День сегодня такой.
- Какой?
- Особенный. Сегодня день летнего солнцестояния. Сегодня день имеет наибольшую продолжительность, а дальше пойдёт на убыль. И вроде бы только началось то, чего ждали, и вроде бы оно уже закончилось, и от этого грустно немного.
- Ничего не поделаешь. В природе всё целесообразно.
- Это так… А когда вы на сборы уезжаете?
- Первого июля, в воскресенье.
- А вернётесь когда?
- В конце августа.
- Я буду ждать тебя.
- Я знаю, Светик. Я не могу ускорить ход времени, но я вернусь очень скоро.
За разговорами шло время. Валера чувствовал, что Светлана сегодня чем-то обеспокоена. И что грустные нотки в её словах не случайны, но кроме как предстоящей разлукой он никак это не мог объяснить. Светлана и сама не понимала что с нею происходит, и отчаянно отгоняла от себя ничем не объяснимую тревогу.
- Комиссия признаёт, – читал председатель ГЭК протокол, – что студент Марков Валерий Алексеевич выполнил и защитил дипломный проект с оценкой "отлично"…
Были сборы недолги
Дождь барабанил по железу, и оно отзывалось непрерывным гулом, заполнявшим окружающее пространство. Временами всё стихало, делая слышимым ровный монотонный шум тихоходного дизеля, но через какое то время дождь усиливался, и тогда кроме гула ржавых листов металла не было слышно ничего. Трюм баржи был основательно схвачен коррозией, элементы её конструкции, похоже, не знали краски никогда. Сырой воздух был пропитан едким запахом ржавого металла и подгнившей воды на полу так, что дышать было трудно и неприятно. Уже третий час Валера со своими сокурсниками укрывался от дождя в этом трюме ржавой баржи, которая благодаря усилиям речного буксира медленно тащилась по реке в направлении военного полигона, где пятьсот выпускников института должны были проходить военные сборы, являвшиеся заключительным этапом подготовки офицеров запаса на военной кафедре. Вероятно это судно имело вполне определённое настоящее название и назначение, но поскольку судоходных рек в регионе практически не было, и институт не готовил специалистов для речного флота, судно, приютившее в своих недрах пятьсот человек, было названо баржей.
Продвигаться до места назначения предстояло весь световой день. Первоначальный бодрый настрой пассажиров баржи после первого часа движения немного поугас, после второго от него не осталось следа, а после третьего народ впал в уныние. Выбраться из трюма на палубу на свежий воздух, чтобы наблюдать речные и прибрежные пейзажи, было невозможно, так как дождь поливал как из ведра и уже через несколько минут не оставлял ни одной сухой вещи на теле. Некоторые пассажиры сидели в задумчивости, размышляя о чём-то своём, некоторые подкреплялись взятыми в дорогу продуктами, некоторые пытались заводить разговоры, но эти попытки вскоре подавлялись шумом дождя, и кроме гула металла опять не было слышно ничего.
"Боец должен стойко переносить все тяготы и невзгоды, – вертелось в голове у Валеры. – Ничего-ничего! Рано или поздно доберёмся. В конце концов, это всего лишь сборы, а не Сталинградская битва. Поживём в лесу на свежем воздухе и вернемся назад окрепшими, загорелыми, возмужавшими". Однако судьбе было угодно испытать молодых людей на прочность основательно, с потерями в личном составе в количестве двух человек уже к концу этого дня.
Когда баржа пришвартовалась к причалу в месте назначения, приближались вечерние сумерки. Дождь не стихал, и унылые обитатели баржи, утомлённые длительным пребыванием в душном затхлом трюме, выбирались на палубу и по трапу сходили на пристань. Уже через несколько минут все были мокрыми до нитки. На пристани стоял офицер с наброшенной плащ-палаткой, спасавшей его от дождя, и руководил сходом личного состава с судна. Больше всех, похоже, не повезло Серёге и Лёхе – одногруппникам Валеры. Бедолаги, судя по всему, отравились какими-то несвежими продуктами во время рейса. Они были бледными и их периодически мучили приступы тошноты и рвоты. Наш командир взвода подошёл к офицеру.
- Товарищ капитан, тут у нас двоим плохо, может в больничку их отвезти, – предложил он, указывая на УАЗ, стоявший на берегу неподалёку от места высадки.
- Обоих ко мне! – скомандовал капитан.
Больные подошли, не скрывая ни от кого своих страданий.
- Что случилось? – продолжал капитан.
- Кажись… кажись отравились, – выдавил из себя Лёха, часто дыша.
- Так! Тропинку эту видите? – капитан указал рукою. Больные молча закивали головами. – Она ведёт в расположение части. Там объясните ситуацию караульному, скажете, что я приказал, найдёте фельдшера, дальше выполняете все его указания. В расположение части бегом марш!
Бедолаги заковыляли по мокрой скользкой тропинке, ведущей в гору, но через несколько шагов Серёга поскользнулся и упал в грязную лужу пластом. Приподнявшись на четвереньки, он попытался встать.
- Я сказал бегом! – продолжал капитан.
Лёха помог товарищу подняться из лужи, они заковыляли по тропинке, держась друг за друга, и вскоре скрылись за бугром. Сцена произвела на всех пассажиров баржи гнетущее впечатление, всем было жалко товарищей, однако капитан продолжал руководить разгрузкой:
- Командирам взводов построить личный состав на плацу! – он указал на площадку размерами с футбольное поле. Травы на ней не было, зато луж и грязи было вдоволь. В ответ на команду офицера послышались нестройные голоса:
- Четвёртый взвод, строиться!
- Шестой взвод, строиться!
- Пятнадцатый взвод, строиться!
Мокрые и усталые люди поплелись на плац. Зрелище было печальным. Совершенно не подумав о том, что может пойти дождь, да ещё такой сильный, многие отправились в путь налегке – в рубашке, в лёгких брюках и сандалиях, и сейчас, промокшие до нитки, они хлюпали то по грязи, то по траве, иногда скользя и падая, затем поднимаясь и опять продолжая свой нелёгкий путь.
Дождь лил не переставая, однако через какое-то время личный состав всё же был построен. Капитан в своей плащ-палатке прошёл вдоль строя, критически осматривая разномастное и никудышное обмундирование бойцов, но, будучи кадровым военным, он не стал давать волю своим эмоциям и высказывать свои впечатления, а, подав знак рукой водителю УАЗа, скомандовал:
- Р-р-равняйсь! Смирна-а-а! Нале-е-е-во! В расположение лагеря за мной… – капитан сделал паузу, и еще раз оглядев сандалии и кеды бойцов в жидкой грязи, завершил команду, – пошли!
Водитель подкатившего УАЗа остановился возле капитана, когда из строя раздался голос:
- Товарищ капитан, а далеко идти?
- Не очень! К рассвету будем на месте. Ориентируйтесь на мои габаритные огни. Я периодически буду останавливаться, – капитан хлопнул дверкой и УАЗ, швыряясь комьями грязи и скользя, стал выбираться на грунтовую дорогу. Отряд, потерявший двух бойцов при десантировании, начал марш-бросок.
- Мы же не дойдём! – раздался голос.
- Дали бы машины… такую даль топать.
- Да ладно бы топать, а то ведь грязь месим!
- Вскоре выяснилось, что идти по щиколотку в жидкой грязи гораздо легче, чем по мокрому грунту, так как грунт налипал на обувь и её вес значительно увеличивался, превращая легкие сандалии в тяжеленные колодки с кандалами. Усталые ноги с трудом отрывали комья грязи и медленно переступали, унося тело хозяина вперёд, вслед за габаритными огнями УАЗа, которые в опустившейся на лесную дорогу темноте были видны довольно отчётливо.
- А куда Серёга с Лёхой побежали? – послышался опять голос. – Они же совсем в другую сторону побежали.
После паузы, заполненной чваканьем ног, кто-то предположил:
- Не добегут. Зря мы их выдали. Пусть бы лучше с нами шли.
- Ага, мы к рассвету тут сами все поляжем.
- Смотрите! Он остановился!
Габаритные огни УАЗа замерли на пригорке.
- Ждёт нас.
- Сердешный человек, слов нет.
- А по-моему мы идём против хода баржи. Надо было часом раньше её остановить.
- Ага, и вплавь! Тут бы точно ряды наши поредели основательно.
Когда отряд поравнялся с УАЗом, капитан докуривал сигарету. Давать команду остановиться уже не было смысла, все остановились, и не будь кругом непролазная грязь, они бы не только остановились, но и попадали на землю.
- Слушай мою команду! – начал капитан. – На противоположном краю ложбины вы видите огни. Это ваш лагерь. Командование округа, понимая всю важность вашего пребывания здесь для поддержания боеспособности наших вооружённых сил, распорядилось подвести к лагерю электричество, поэтому устанавливать палатки будете в комфортных условиях.
- А что, они ещё не установлены, – послышался голос.
- Отставить! – оборвал капитан. – За мной в расположение лагеря бегом марш! – капитан опять сел в УАЗ и укатил вперёд по дороге. Через некоторое время его габаритные огни слились с огнями лагеря. Колонна поплелась следом.
- Я же говорил, душа-человек, ещё до рассвета ого-го, а он уже привёл нас.
- Ага, туда ещё час топать.
- Час не час, а минут за сорок дойдём. Дорога то получше стала.
Действительно, грунтовая раскисшая дорога сменилась другой, укреплённой гравием, и идти по ней было значительно легче. Придя в расположение лагеря, неподготовленные к таким испытаниям люди окончательно выбились из сил и стали подыскивать подходящее место, чтобы присесть, но голос капитана пресёк эти попытки:
- Отставить! Командиры взводов, ко мне! Остальным не расходиться и ожидать дальнейших распоряжений.
Дождь не прекращался ни на минуту. В свете фонарей, висевших на столбах, расставленных по территории лагеря, можно было в общих чертах разглядеть обстановку. С одной стороны от колонны была расположена ровная площадка, огороженная забором из колючей проволоки. На площадке стояли несколько боевых машин и три бортовых грузовика. Автопарк охраняли двое часовых в плащ-палатках. По другую сторону колонны ровными рядами расположились бетонированные площадки с фундаментом и дощатыми настилами, предназначенные, судя по всему, для установки палаток. В стороне располагались несколько невысоких одноэтажных деревянных строений, назначение которых было пока не известно. Лагерь был расположен в смешанном лесу, здесь можно было встретить и лиственные породы, и хвойные, и кустарник.
После короткого совещания командиры взводов донесли информацию до личного состава. Представители пошли на склад получать палатки, остальные распределились по территории лагеря по порядку взводов из расчёта шесть человек на одну палатку. Под дождем в условиях недостаточной видимости и отсутствия опыта установить палатки по всем правилам было невозможно, и поэтому территория лагеря постепенно заполнялась кривыми сморщенными полузавалившимися укрытиями из водонепроницаемой ткани, под которыми нашли убежище от дождя пять сотен измождённых, промокших и не способных сейчас ни на что курсантов лагерных сборов.
- И что? Как мы тут жить будем?
- Попростываем все и передохнем.
- Курорт никто не обещал, да и начало июля на дворе, не забывай. Дождь закончится и всё просохнет.
- Когда он закончится?
- А как спать-то? Вся одежда мокрая. На мокрых досках?
- А когда ты спать собрался? Время то посмотри – три часа ночи, четвёртый пошёл. Уже светать начинает.
Небольшую паузу в разговоре прервал громкий глухой грохот, от которого содрогнулся воздух.
- Это что? Гром?
- Не похоже. Скорее всего из пушки пальнули.
- Кому не спится?
Тишину нарушил второй выстрел, от которого опять содрогнулся воздух, и следом третий.
- Да, на гром не похоже.
- Говорю же, из пушек палят, калибра этак миллиметров сто двадцать.
- Где?
- На полигоне наверно. Здесь артиллерийский полигон.
- А куда палят?
- По мишеням.
- А если не попадут?
- Значит сюда прилетит.
- Кто?
- Кто-кто! Болванка! Хорош болтать, спите… кто может.
Залпы артиллерийских орудий на полигоне сотрясали воздух до самого рассвета, и заснуть полноценным сном, похоже, не удалось никому. Валера лежал на своём дощатом настиле, подложив под голову лёгкую куртку, взять которую с собой настояла Светлана. В промежутках между залпами орудий он слышал, как дождь барабанит по палатке, и, образуя на ней ручейки, стекает на землю рядом с бетонным фундаментом. "Что если такие испытания будут продолжаться все два месяца? Где сейчас Серёга с Лёхой? Они ведь ушли неизвестно куда. Да ну… не может быть дождь два месяца без остановки. А может они заблудились в лесу и лежат где-нибудь под дождём, не имея сил подняться? Ладно, ничего. Боец должен стойко переносить все тяготы и невзгоды. Дождь закончится и всё просохнет".
В полузабытьи, пробуждаемый каждым новым залпом орудий на полигоне, он пролежал в палатке до рассвета. К утру снаружи послышались редкие голоса, и Валера вышел из палатки. Дождь прекратился, но небо было затянуто тучами, не обещавшими тёплой солнечной погоды. Ребята из соседнего взвода пытались разжечь костёр, но найти в этом лесу хоть какую-нибудь сухую палку было невозможно, и поэтому костёр не разгорался. Со стороны складов к лагерю приближалась группа людей. Трое из них направились к автопарку – это был начальник караула со сменой, а один человек направился к нам – это был капитан, встречавший и сопровождавший вчера пассажиров баржи. Впрочем, слово "вчера" казалось совершенно неподходящим, так как трудный день, бессонная ночь и мрачное утро слились воедино. Приблизившись, капитан скомандовал:
- Отставить! Разведение костров на территории лагеря запрещено. Всё разобрать и унести на свалку, – он указал рукою направление.
- Товарищ капитан, люди замёрзли.
- Отставить! Командиров взводов ко мне!
Народ разбрёлся по палаткам, и вскоре командиры взводов собрались возле первой палатки.
- Двадцатичетырёхчасовой дождь полностью деморализовал наше войско, – начал он. – Я знаю, что вы устали и замёрзли. Напоминать мне об этом не надо. В семь часов сюда подвезут сухой паёк. Командирам организовать раздачу. В восемь общее построение, идём в часть. Там вам всё объяснят. Ваша задача: принять душ, привести себя в порядок, получить форму, переодеться, выстирать свои вещи, просушить и сдать на хранение. В 13:00 все должны быть здесь. В 13:30 горячий полноценный обед в столовой. В 14:00 начинаем приводить в порядок лагерь, получаем на складе постельные принадлежности, я объясню правила внутреннего распорядка, покажу, где что находится. В 18:00 лагерь и личный состав должны быть в полном порядке. В 18:30 общее построение. Я передам вас офицерам вашей военной кафедры, они сегодня прибудут после обеда. После этого начнётся ваша служба. Вопросы есть? Вопросов нет.
Капитан ушёл. На его голос, пока он говорил, из палаток вышла часть личного состава. С мокрых листьев на землю падали редкие капли. Лёгкий ветерок принялся за просушивание промокшей насквозь территории лагеря.
- А время то уже пол седьмого!
- Значит через полчаса будет завтрак.
- Не завтрак, а сухой паёк.
Глухая тишина леса постепенно отступала, освобождая место голосам людей. Валера приблизился, на сколько это было возможно, к территории автопарка, охраняемого часовыми. Обстановка производила сильное впечатление. Территория парка была идеально ровной, горизонтальной и укреплена гравийно-песчаной смесью. Место для каждой машины было обозначено белыми линиями. Машины стояли ровными строгими рядами, и перед каждой из них на деревянной стойке была закреплена табличка с указанием типа машины и её номера. Все машины были вычищены до блеска. Валеру удивило то, что армейские грузовики ЗиЛ-157, производство которых было начато за два года до рождения Валеры, были безупречно свежи. "Неужели их до сих пор выпускают?" – думал он. По средней части территории парка не спеша прохаживались двое часовых, изредка бросая взгляд в сторону разномастной, мокрой, голодной и уставшей публики, расположившейся и галдевшей неподалёку от охраняемого ими объекта. Оружие часового завораживало своим техническим совершенством, исчерпывающей лаконичностью и своеобразной красотой, отметавшими всякие сомнения в том, что мгновения достаточно для того, чтобы оно стало источником беспощадного огня, поражающего живую силу противника.
"Вот это порядок! – думал Валера. – Это вам не торговый комплекс "Люкс", где сплошные безобразия. Если разобраться, то сплав по реке, десантирование и марш-бросок по раскисшей дороге ночью – тоже не беспорядки, это преодоление трудностей, необходимый компонент подготовки военнослужащего. Без нытья не обошлось, но никто же не погиб. Интересно, где сейчас Серёга с Лёхой?"
Его мысли прервал шум приближающегося ГАЗ-53. Привезли сухой паёк. Командиры достаточно успешно организовали раздачу, и вскоре весь лагерь представлял собою скопление большого количества жующих людей, примостившихся кто где смог. Самым трудным оказалось открыть консервную банку с наклеенной на неё этикеткой "Завтрак туриста", но и эта задача была успешно решена. Пустые банки и другие отходы трапезы полетели, было, в траву, но тут же послышались команды командиров взводов:
- Мусор не бросать! Самим сегодня же здесь чистить территорию. Весь мусор на свалку, в одно место!
Между тем по гравийной дороге, приведшей ночью в лагерь пассажиров баржи, приближались двое. Стрижка "наголо", военная гимнастёрка времен Великой Отечественной войны, кирзовые сапоги – склоняли к мысли, что это военнослужащие, но древность обмундирования и отсутствие знаков отличия на гимнастёрке озадачивали. Это были потерянные в конце вчерашнего дня при десантировании Серёга с Лёхой.
- Серый, ты жив! – раздался первый возглас.
- Братцы! Мы с вами! – радостно закричали те, отчаянно жестикулируя руками.
Вернувшихся в строй героев тут же окружили плотным кольцом. Оба выглядели бодро, были тщательно выбриты, помыты, подстрижены и не скрывали своей радости от встречи, словно прошедшей трудной ночи не было вообще. Не дожидаясь вопросов, Серёга начал первым.
- Пришли мы вчера в часть, грязные, как черти, да лучше бы не ходили. Часовой там как заорёт: "Стой! Кто идёт?", – и автомат на нас. Страху мы там натерпелись, мама не горюй! Доктор у них там – сущий коновал. Плечи – во! Рожа – во! Ничего святого! Завёл нас в туалет обоих, сказал стоять и ушёл. Мы перепугались до смерти, потом глядим, принёс ведро с марганцовкой и ковш. Я думал он мыть нас будет, а тот суёт мне ковш и говорит: Пей! Я говорю, – я что, лошадь? Тот мне как врезал подзатыльника, – Пей! Я ему говорю, – не выпью я столько! Тот ковшом как замахнётся на меня! Я взял у него ковш и с перепугу зачерпнул и выпил полный. Меня вынесло. Потом Лёха то же самое. А тот опять кричит, – Пей, а то ещё принесу! Я опять, меня опять вынесло. Короче, мы с Лёхой так всё ведро и выпили у него. Это, оказывается, он нам желудки промывал. Потом увёл в душ и сказал, чтобы через три минуты мы оба вышли из душа чистыми. Сам не пойму, как мы уложились в этот норматив. Потом повёл нас и выдал вот эту форму. Потом завёл в какую-то палату, в ней две кровати, приказал раздеться и лечь спать. Ну, отключились то мы быстро. Полседьмого поднял он нас опять, осмотрел и сказал, что оба здоровы. Мы оделись, он отвёл нас сначала на подстрижку, потом в столовую, там нам дали гречку горячую с отварным мясом, хлеб с маслом и горячий чай. Потом вывел нас на эту дорогу и сказал идти и никуда не сворачивать. Ну, мы ноги в руки и бежать. Так вот и добрались до вас. Парни, не приведи Господь вам заболеть! Держитесь! Нельзя попадать к этому доктору, никак нельзя! А другого у них, похоже, нет.
Монолог Серёги, выслушанный с большим вниманием, сменился смехом и радостными возгласами собравшихся.
- Серый, – раздался чей-то голос, – в восемь построение и мы все идём в часть. Вы зря пришли!
- Да вы что, парни! Мы к вам с добром, а вы вот так?!
- Приказ капитана, а приказы не обсуждают.
Построение, действительно, состоялось в обозначенное капитаном время. И вообще, весь день прошёл в точном соответствии с инструкциями, которые он озвучил рано утром возле первой палатки. К концу дня в лагере был наведён порядок, палатки были натянуты надлежащим образом, оборудованы спальные места в них, территория была очищена от мусора. Новоиспечённые военнослужащие в свежем сухом обмундировании образца одна тысяча девятьсот сорок какого-то года, видимо сохранившемся на каких-то складах с тех незапамятных времён, уже не были похожи на самих себя, едва передвигавших ноги тёмной ночью по раскисшей от дождя грунтовой дороге. Воротнички подшиты, ремни подтянуты, сапоги начищены. Из непростых испытаний личный состав лагерных сборов вышел с честью. На вечернем построении начальник военной кафедры поздравил всех с прибытием и с началом военной службы. После отбоя весь лагерь за исключением дневальных и часовых в считанные минуты погрузился в крепкий сон, и на утро никто не мог точно сказать, были ночью на полигоне стрельбы, или нет.
Дни, похожие один на другой как две капли воды, потянулись ровной сплошной чередой. Наладившаяся погода сделала условия пребывания в лагере вполне приемлемыми. Не только занятия с боевой техникой на открытом воздухе и политзанятия, но так же рытьё окопов и переукладка штабелей с боеприпасами на складе не воспринимались как тяжелые испытания и не шли ни в какое сравнение с первым днём. В один из первых дней до личного состава был доведён адрес полевой почты и порядок переписки с родственниками и близкими. Валера взялся за написание письма Светлане, но тут же сообразил, что не знает, куда отправлять письмо. В общежитии она, явно, уже не проживает, адрес её родителей не известен, и где она теперь тоже не известно. В суматохе последних дней они совершенно выпустили из внимания этот вопрос. Решив всё же отправить письмо в общежитие на удачу, он приготовил ручку и бумагу. Теперь встал вопрос: о чём писать? Писать о том, как добирались сюда? Нет. О боевой технике? О рытье окопов? О политзанятиях? О погоде? Нет, нет, нет! Перебрав разные варианты, он написал на чистом листе бумаги три строки:
У меня всё в порядке.
Скоро вернусь.
Твой Валера.
Надписав конверт, уложив в него письмо и заклеив, он опустил его в почтовый ящик.
Приближался день принятия военной присяги, и подготовка к нему была очень активной. Все выучили наизусть текст присяги, много раз прорепетировали во время занятий, дважды провели тренировку на плацу в части. И вот, наконец, этот день настал. К десяти часам утра весь личный состав лагерных сборов был построен на плацу. Кадровые офицеры части и офицеры военной кафедры руководили ходом мероприятия. Перед каждым взводом на плацу был поставлен стол, на который был положен автомат с пустым магазином и пропиленным стволом, а также планшет с текстом военной присяги. Когда очередь дошла до Валеры, он, как и его предшествующие товарищи, вышел из строя, взял со стола учебное оружие и планшет, и, повернувшись лицом к товарищам, зачитал текст. После того, как прозвучала заключительная фраза " Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся", к Валере подошёл незнакомый ему офицер и стал отчаянно трясти его руку, поздравляя его с принятием военной присяги.
- Служу Советскому Союзу! – прозвучал ответ. Валера положил оружие и планшет на стол и вернулся в строй.
Фотограф едва успевал снимать на плёнку разворачивавшиеся на плацу события. После того, как весь личный состав сборов торжественно зачитал текст военной присяги перед строем, командир части поздравил всех с этим важным событием в жизни каждого гражданина великой страны и перешёл к заключительной части мероприятия:
- К торжественному маршу! В походную колонну! Повзводно! Первый взвод прямо, остальные напра-а-во! Шагом марш!
Праздничный обед в лагере отличался от всех предыдущих наличием на столе небольшой порции салата из свежих помидоров. Время от обеда до отбоя было объявлено свободным, и Валера бесцельно слонялся по территории лагеря, не зная чем занять себя. В конце концов, он присел на скамейку в курилке рядом с Серёгой.
- А где Лёха? – спросил Валера.
- Камрад где-то здесь, поблизости, – ответил тот, – я в этом уверен. У нас у всех сегодня большой праздник и каждый по-своему это переживает.
- Да-да.
- Сейчас бы пивка холодненького по кружечке, да Валерик?
- Размечтался.
- А что такого? По одной можно было бы.
- Двести пятьдесят литров? Знаешь сколько стоят?
- Уж не дороже наших жизней. Мы же сегодня дали клятву не щадить своей жизни для победы над врагом, а нам за это две ложки салата из помидоров.
- Не доверяют нам, Серый, не доверяют.
- Почему?
- Не знаю. Вот ты как думаешь, почему нам для принятия присяги выдали оружие с пропиленным стволом, из которого стрелять нельзя?
- А ты что, стрелять собирался?
- Нет. Но тут дело принципа. Если нас четыре года обучали военному ремеслу, и теперь дело дошло до клятвы отдать жизнь, можно было бы доверить настоящее оружие.
- А ну как палить в воздух кто-нибудь начал бы от радости?! А я бы потом на пустых гильзах поскользнулся, упал, ушибся и загремел бы к доктору-коновалу пить ведро марганцовки. Нет уж, спасибо!
- Ты думаешь, среди нас есть такие?
- Я всех не знаю, и не могу отвечать за всех.
- Если б кто начал палить в воздух, значит товарищи офицеры плохо подготовили личный состав и допустили к оружию людей неподготовленных! Поэтому, чтобы оградить себя от разных нежелательных ситуаций, на всякий случай не доверили нам боевое оружие. Хотя бы рогатки выдали, из них хотя бы по воробьям можно стрелять.
- Я представляю! Пятьсот человек с рогатками идут строем по плацу!
- А зачем нам дали текст присяги читать? Мы же его выучили наизусть! Или нас считают неспособными заучить десять строчек текста? Ты только вдумайся, мы даём клятву не щадить свою жизнь, и читаем эти слова с бумажки!
- Валерик, ну ладно тебе. Я же пошутил на счёт пива.
- А я нет.
- Не знал бы тебя – удивился бы. Ты вот свою присягу выучил, а ты знаешь, как присягают на верность родине военнослужащие других государств? Что они говорят при этом?
- М-м-м-м… нет.
- Зря. А то бы ты по-другому говорил. Они говорят "Да поможет мне Бог!", а о суровой каре они не говорят, потому что мыслей об измене родине у них нет вообще. Ты, кстати, не думай, что меня кроме пива ничто не интересует.
- Я и не думаю так. Я тебя тоже пять лет знаю.
- Если хочешь знать, я мыслю шире тебя.
- Вот как?
- Ты только не смейся и выслушай.
- Валяй!
- Всё в мире относительно и в известной мере условно. То, что считается незыблемым, является таковым только в одной системе отсчёта, то, что считается правильным и бесспорным, является таковым только в одном кругу людей. Поэтому истина абсолютной не бывает. Тебе не кажется странным, что разумные существа живут на одном маленьком шарике, и вокруг них нет никого? А мне так представляется, что все мы как рыбки в аквариуме, кем-то запущены сюда когда-то, и не знаем, что творится за прозрачной стенкой, в которую мы постоянно тычемся. А там как раз тот, кто нас запустил сюда. Но в силу нашей ограниченности мы не видим его. Он там, наблюдает за нами, а мы здесь, делаем вид, что живём. Причём некоторые из нас в какой-то мере всё же понимают ограниченность своих возможностей и живут в отведённых рамках – это мудрые люди, а некоторые верят в абсолютизм, в безграничность возможностей, в безграничность познания – эти всю жизнь стараются перевернуть мир, причём раз и навсегда, и причём единолично.
- Серый?
- А?
- Тебе из дома пишут?
- Да, а тебе?
- А мне нет.
- Ну, теперь понятно, почему у тебя мысли грустные. Вот что я тебе скажу: завтра ты получишь письмо, которое ждёшь.
- Почему ты так думаешь?
- Потому что завтра среда, а почту приносят обычно по средам.
- Точно! Как же я об этом не подумал?
- Да потому что ты забил себе голову ненужными мыслями. Забудь про пропиленные стволы, и не дай нам бог держать в руках боевое оружие! Мы не для этого получили образование в институте.
Серёга не ошибся. На следующий день в среду полевая почта доставила в лагерь письма, среди которых было письмо для Валеры. Приготовившись читать, он вскрыл конверт, но письмо было очень коротким:
Жду. Целую. Твоя Света.
Первое сентября
Полдень, 31 августа, пятница. Икарус-250 плавно остановился на площади перед автовокзалом, и пассажиры по очереди стали выходить из него через переднюю дверь.
- Валерик, не забудь, в последнее воскресенье октября встречаемся!
- Хорошо. Вы тоже не забудьте.
Крепкие загорелые парни обменялись рукопожатиями и стали расходиться в разных направлениях. Осмотревшись по сторонам и не заметив никаких перемен в окружающей обстановке, Валера решил идти домой пешком. Порывшись в карманах брюк и найдя там кое-какую мелочь, он купил в киоске "Союзпечать" свежую городскую газету и стал на ходу просматривать её. В газете сообщалось об итогах проверки Гороно подготовки школ к новому учебному году, о выделении из бюджета дополнительных средств на ремонт сельскохозяйственной техники, о подготовке к уборке зерновых на полях области, о помощи студентов, которую они оказывают совхозам и колхозам в уборке урожая. В рубрике "Происшествия" сообщалось о трагическом случае гибели пожилой женщины. Машина скорой помощи везла её в стационар, попала в затор на Южном шоссе. По прибытии на место спасать было уже некого. Валера свернул газету в трубку и хлопнул ею по ладони, – "Чёрт!... Началось!... Посмотреть бы надо. Хотя… что там смотреть… всё уже известно. Ничего не надо. Своих дел полно. Надо с родителями повидаться, надо Свету найти, потом ещё обходной подписывать, потом диплом получать." – Валера поймал себя на том, что подсознательно пытается идти в ногу с другими прохожими. – "Надо же! Привычка!" – Валера ускорил шаг.
Валентина Николаевна открыла дверь Валере.
- Прибыл?
- Да.
Мать обняла сына.
- Рассказывай, я пока накрою на стол, пообедаем.
- Всё нормально, мам, всё в порядке. Почётную обязанность исполнил, теперь можно приступать к работе.
- Отдохни немного, хоть не сразу.
- Можно и отдохнуть, но немного.
- Света приходила.
- Да?
- Да. Показала твоё письмо, одно единственное.
- А чего писать-то, мам?
- Если бы не она, ничего бы и не знали о тебе.
- Как это не знали? Все знали, что я уехал на два месяца.
- Мог бы написать хоть строчку, я же волнуюсь.
- Скучно там было. Писать не о чем. Правда. А где сейчас Света?
- Она сказала, что временно живёт у своей подруги Вики, устраивается на работу на кондитерскую фабрику, ей там обещают место в общежитии. Там на твоём столе лежит записка с адресом её подруги.
Валера зашёл в свою комнату, взял со стола записку и узнал в ней знакомый ровный женский почерк.
- Мам, между прочим, она тоже мне только одно письмо написала, и к тому же ещё короче моего.
- Наверно она смогла небольшим количеством слов выразить то, что хотела.
- Пожалуй. А Вика разве в Центральном районе живёт?
- Смотри сам адрес.
- Ну, получается, что так. А у тебя самой как дела?
- Как обычно. Осенний семестр начинается, дел невпроворот.
- А у отца как? Всё на месте?
- У него новости. Завод закупает новую автоматическую линию, и трёх человек направляют в командировку для обучения и организации отправки. Он в их числе.
- Это дело для него, по-моему, привычное.
- Да, если бы речь шла не об Италии.
- Чего-чего? В Италию?
- Да. Им там переводчика дадут, но ты же его знаешь – изучает сам итальянский язык.
- А когда поедут?
- Примерно через месяц, и вернутся только к новому году.
- Здорово!
- Ты бы пригласил Свету.
- Я вечером к ней схожу. Сейчас день, и она сейчас, скорее всего, на работе, или с документами ходит, устраивается, а вечером уж наверняка дома будет.
- Завтра суббота, впереди два дня выходных. Как ты смотришь на то, чтобы нам всем завтра съездить на нашу дачу? Соберём остатки урожая, наведём порядок, а то скоро дожди зарядят.
- Дождь – штука неприятная, – заметил Валера. – А кто все?
- Вы со Светой, да я. Отец вряд ли поедет, он в последнее время без выходных работает. А мы поедем не работать, а отдыхать. Немножко, в охотку покопаемся в земле, подышим воздухом, костерок маленький разведём, приготовим что-нибудь вкусненькое.
- Это хорошая мысль, я согласен.
- Вот и хорошо, я надеюсь, что и Света согласится.
- Я уговорю её.
Ближе к вечеру Валера привёл себя в порядок, вышел из дома, пересёк двор и вскоре был на троллейбусной остановке. Ему предстояло проехать по Южному шоссе и увидеть, что теперь происходит в районе торгового комплекса "Люкс". Потрёпанный троллейбус с лязгом открывал и закрывал двери на остановках, но так как вечерний час пик остался позади, желающих ехать по двадцатому маршруту было немного, и салон был полупустым. Уже зажглись фонари на осветительных мачтах и заполнили пространство чуть желтоватым светом. В наступивших сумерках огни "Люкса" были видны достаточно отчётливо, на его стоянке наблюдались вялые единичные перемещения автомобилей. Регулируемый участок троллейбус прошёл на разрешающий сигнал светофора, сохраняя свою крейсерскую скорость. Валера проводил взглядом "Люкс" и повернул голову вперёд.
- Валерка! Я глазам своим не верю! Это ты! – заверещала Вика, увидев на пороге Валеру. – Ах! – Она закатывала глаза в потолок, глубоко вздыхала и хваталась за сердце, давая понять, что она очень рада встрече. – Какой ты, Валерка! Какой ты! Загорелый, возмужавший, могучий!
- Ага, мне бы ещё рваную тельняшку, пулемётную ленту на грудь и гранату в руку, – отвечал он ей.
- Что ты! Мы тебе хорошую тельняшку найдём, и сфотографируемся с тобою, чтобы память осталась!
- А я никуда не ухожу, Вика! – Валера перенёс взгляд в глубину помещения. За спиной Вики стояла Светлана и, едва заметно улыбаясь, смотрела на Валеру. – Слушай, – продолжил он, обращаясь к Вике, – у меня есть идея: что если я войду?
- Конечно заходи! – воскликнула Вика и, впустив гостя, закрыла дверь.
Валера молча стоял перед Светланой, и Вика почувствовала, что ей тут быть не обязательно.
- Ну… вы, это… здоровайтесь тут… пока, а я чай заварю, – она ушла.
Глаза Светланы были, что называется, на мокром месте, и Валера, подняв указательный палец вверх и сделав строгий вид, дал понять ей, что плакать не следует. Светлана замотала головой и зашептала:
- Я не буду… Я не буду…
Валера сделал шаг навстречу и прижал её к себе.
- Господи! – шёпотом продолжала она, – как сердце то у тебя стучит. А руки… такие горячие. Валера…
- Я же говорил, что скоро вернусь. Вот я и вернулся.
- Молодые люди, – послышался голос Вики из кухни, – ну вы что там застряли, проходите, чайник уже зашумел.
Со стороны могло показаться, что чаепитие проходило под оживлённую беседу, но ни Светлана, ни Валера не слышали ничего, хотя принимали участие в разговоре. Они смотрели друг на друга, и, чувствуя биение своих сердец, понимали, что они теперь будут вместе всегда, и что их союз будет прочным и вечным. Домой Валера вернулся, когда отец был уже дома.
- С возвращением! – начал он, крепко сжимая руку сына.
- Здравствуй, пап.
Они расположились в креслах возле журнального столика.
- Мама сказала, что ты в Италию едешь.
- Да. Намечается такое мероприятие.
- Здорово!
- Здорово то здорово, но жаль, что не в отпуск. Дело очень серьёзное, речь идёт об очень дорогостоящем оборудовании. Оно должно быть доставлено сюда, смонтировано, а потом должно безупречно работать. И в любой нештатной ситуации все взоры будут обращены на меня.
- Пап, я думаю, ты справишься.
- Почему ты так думаешь?
- Потому что мне ничего не известно о твоих поражениях. Их, судя по всему, не было.
Отец усмехнулся.
- А у тебя какие мысли по поводу своей будущей работы?
- А что думать? По распределению пойду в ОблГАИ.
- Пойдёшь с желанием? Или потом по ходу дела разберёшься что и как?
- У меня направление, я обязан пойти туда.
- Ну почему обязан? Я хочу сделать тебе другое предложение. Посмотри, подумай.
- Какое предложение?
- У нас на заводе освободилось место начальника транспортного цеха. Работал на этом месте Василий Михайлович, много лет работал, два года назад ушёл на пенсию. За эти два года сменилось три начальника. И вот этот третий из них на днях написал заявление на увольнение.
- Почему?
- Не справился.
- Работа трудная?
- Нет, работник слабый.
- Что, все трое слабые?
- Да, а что ты удивляешься? Если бы все были талантливы… Первый из них просто был охотник до выпивки, о нём и разговора нет, а двое последних банально не справились.
- У меня ведь специальность то… сам знаешь.
- Знаю, как раз та, что надо.
- Организация движения?!
- Да! А ты что думаешь? У нас около двухсот единиц внутреннего транспорта и по городу полсотни машин шныряет. И происшествия случаются и там, и там. Тут масса вопросов по твоей части! Тут и подбор водителей, и оценка их профпригодности, и предрейсовые осмотры, и разработка рациональных маршрутов, и обработка путевых документов, и учёт ГСМ и запчастей, и организация обслуживания и ремонта, и большое аккумуляторное хозяйство…
- Пап, это много для одного человека.
- А кто сказал, что ты один? У тебя будет персонал, которым ты будешь руководить. Одних только водителей больше двухсот человек.
- Всё равно много.
- У Василия Михайловича образование десять классов и он мог, причём очень хорошо мог! А эти трое теперь развалили его порядок. Да ошибки то все какие-то глупые допускали. Приехал, например, водитель за грузом, и тут выясняется, что груз будет готов к отправке только завтра. Купили весной пять новых автобусов возить рабочих на завод, хотели заменить старьё. Распорядился поставить их возле прессового корпуса – чтобы все видели. На следующий день оттепель, сосульки с крыши полетели, все стёкла повыбивали в автобусах, салон пострадал. Мы даже на учёт в ГАИ не успели их поставить! Это что, много ума требовало?
Валера тяжело вздохнул.
- А почему не в ГАИ? – задал он вопрос отцу.
- Можно и в ГАИ. Но там тоже, я думаю, сидеть сложа руки не придётся. Выбирать тебе. Я только предлагаю. Что касается ГАИ – это сложная, разветвлённая иерархическая структура, в которой ты займёшь одну ячейку. Структура эта будет расходиться от тебя во всех направлениях и вширь, и вверх, и вниз, и зависимость от других звеньев этой структуры ты будешь ощущать очень отчётливо. Эта зависимость будет сдерживать реализацию многих твоих инициатив. Зная тебя, я считаю, что это может стать причиной твоего разочарования в работе, утраты интереса к ней, а последствия этого ни для кого радостными не станут. В должности начальника транспортного цеха ты, конечно же, будешь действовать в рамках определённых инструкций, но самостоятельности у тебя будет намного больше, и результат твоего труда будет виден тебе очень отчётливо. В общем, подумай, время есть, – отец улыбнулся и, подняв указательный палец вверх, добавил, – пару недель! А завтра утром я отвезу вас всех на дачу на машине. Света поедет?
- Да, она завтра утром позвонит, и мы обо всём договоримся.
Утром следующего дня к девяти часам сборы на дачу были закончены. Света с Валерой и Валентиной Николаевной разместились на заднем сиденьи служебной "Волги", Алексей Николаевич сел рядом с водителем. Город пестрел букетами цветов, с которыми школьники в этот торжественный день шли в школу, чтобы начать новый учебный год. Девочки в белых сарафанах, мальчики в новеньких костюмах. Водитель осторожно вёл машину, всякий раз уступая дорогу детям. За городом он увеличил скорость, и уже через двадцать минут машина подъехала к цели. Алексей Николаевич пожелал всем хорошего отдыха и уехал на завод.
- Ну что, приступим к отдыху? – Валера хлопнул в ладоши.
- С чего начнём? ¬– спросила Светлана.
- Да хоть с чего! Вот полтонны яблок лежит на полу, вот малина, которую надо проредить, вот забор, который надо подправить!
- Валера, ты нас пугаешь, – вмешалась Валентина Николаевна. – Мы приехали отдыхать.
- А что, день обещает быть солнечным, и, возможно, тёплым. Небо то смотрите, чистое! Может ещё позагораем.
- Куда тебе ещё загорать! – откликнулась Валентина Николаевна, – ты вон уже почти чёрный, как будто не в лесу был, а на пляже.
- Я сам удивляюсь, как так получилось. И в лесу жили, и дожди шли, а вон как оно всё получилось.
- Ну, ты хоть остался доволен? – продолжила Валентина Николаевна.
- Да! Это надо было пройти! Не всё, конечно, как надо было…
- Знаю. Ты всё оцениваешь критически. Смотри, мы надоели Свете своими неинтересными разговорами, и она ушла к цветнику.
- Это вы цветы выращиваете, Валентина Николаевна? – откликнулась Светлана.
- Да. Мужчин цветоводов мне встречать не приходилось.
- Я ещё весной заметила, что Валера равнодушен к растительности, к зелени, к природе. Я ему показывала, как почки на деревьях распускаются. Он был очень удивлён.
- Ну, напали, – возмутился Валера, – я, между прочим, малину тоже люблю.
- А яблоки любишь? – спросила Валентина Николаевна.
- Мам, ну ты же знаешь, что я к ним равнодушен, а тем более, если я скажу, что люблю, ты скажешь: давай их собирать и перерабатывать, а их тут полтонны! С ума сойти!
Женщины засмеялись.
- Давайте так сделаем, – продолжил Валера, – я посмотрю, что тут нужно по хозяйству сделать, а вы действуйте на ваше усмотрение.
- Ладно, а мы со Светой всё же уделим немного внимания яблокам, сделаем немного яблочного сока, на эти два дня. Ты не против, Света?
- Нет конечно! Только надо попросить Валеру, чтобы он принёс воды пару ведер, яблоки мыть. А лучше три ведра.
- Ну вот! Теперь уж точно, отдых начался! – проворчал Валера и отправился за водой.
Женщины опять рассмеялись.
Было яблок полтонны, или их было меньше – сказать трудно, но их было много. Некоторые из них упали на землю в траву, некоторые оставались на яблонях. И те, и другие, имели румяные бока, были вкусны и вызывали протест против того, чтобы оставить их здесь на погибель от дождя, мороза, снега, от садовых вредителей, грызунов и разного зверья, но понимание того, что в природе всё целесообразно, в какой-то мере успокаивало, и заставляло смириться с этой их участью. Расположившись поудобнее на скамейке, Валентина Николаевна и Светлана занялись подготовкой яблок для соковарки. Валера зачем-то полез на чердак домика, а затем и на крышу.
- Как тебе наша дача, Света? – спросила Валентина Николаевна.
- Мне нравится здесь у вас. Цветник красивый, и вообще здесь хорошо. И от города не очень далеко, и воздух чистый.
- Ты к земле привычна?
- Конечно! У родителей есть сад и огород. Только ехать не надо, вышел из дома, и вот он цветник перед крылечком – георгины, гладиолусы, ромашки. Сегодня смотрела на школьников и вспоминала, как сама шла с цветами первого сентября в школу. Мама срезала мне самые лучшие цветы для букета, и я с ними шла. Это, наверно, никогда не забудется.
- А у тебя есть сестрёнки или братишки?
- Нет, я одна у родителей.
- Ты была у них после защиты диплома?
- Да, конечно, я почти месяц у них прожила этим летом. Огород поливала, – Светлана улыбнулась.
- Как родители отнеслись к твоему выбору, что ты решила остаться здесь?
- Как к этому отнесёшься? Они давно были готовы к такому выбору. Да и вообще, для родителей девочек, по-моему, это неизбежность. Девочки взрослеют и почти всегда уходят из родительского дома.
- Пожалуй. У меня сын, а я всё равно думаю о его будущем. Каким оно будет?
- У вас хороший сын, Валентина Николаевна. То, что я тут сегодня про почки на деревьях говорила, это ведь шутка, вы же понимаете.
- Да, конечно.
- А вообще то он вон какой! Хозяйственный, спокойный, культурный, грамотный. Вон каких трудов ему стоил его дипломный проект, а ведь защитил его с блеском!
- Это всё так. Меня другое в нём беспокоит, и беспокоит давно.
- Что же?
- Дети многое наследуют от своих родителей, а иногда и от прародителей. Иногда в человеке проявляются очень хитрые, замысловатые переплетения характеров, способностей и наклонностей предков всего генеалогического дерева, и бывает трудно понять, откуда в ребёнке взялась та или иная черта его характера, те или иные способности. Я думаю, что и учёные, работающие в этой области, не могут должным образом объяснить все эти зависимости и связи, а уж нам, неспециалистам в этой области, остаётся только гадать. Отец Валеры по натуре своей боец, он всегда изначально победитель. Но все его победы закономерны. Он никогда не бросается в бой с голыми руками. Он сначала всё очень внимательно изучит, проанализирует, потом обдумает разные варианты достижения цели, потом выберет наилучший вариант, и только потом действует. Причём в его поле зрения всегда присутствуют и дальние, стратегические, цели, и ближние, тактические. И решение, которое он принимает, всегда ведёт его к победе. Я иногда спрашиваю у него: зачем ты поступил так, ведь очевидно же, что здесь надо поступить по-другому. И он объясняет мне путь, по которому он пришёл к этому решению, и мне становится ясным, что он прав, а я близорука. Валера унаследовал от него многое, но при этом он другой. Он храбр, бесстрашен и рвётся в бой, но обстановку видит поверхностно. Стратегические цели появляются в его поле зрения временами, и то на короткие мгновения, а потому принимаемые им решения не всегда правильны, и я боюсь, что однажды это может сыграть с ним злую шутку.
- Может вы слишком драматизируете ситуацию?
- Может. Я мать, а мать переживает за своего ребёнка всегда. Но я очень рада, Света, что ты появилась в его жизни. Я вижу, что он весь светится!
Светлана смутилась.
- Вряд ли во мне есть что-то особенное.
- Есть или нет, а он светится, и я, как его мать, рада этому.
- Валентина Николаевна, моя мама сказала мне примерно такие же слова, она сказала, что я вся сияю. Я рассказала ей про наше знакомство с Валерой. Моя жизнь только начинается, и у меня ещё нет большого жизненного опыта, но… но… не судите меня строго, Валера мне сказал, что он будет рядом со мной всегда, и я хочу, чтобы это именно так и было. Вряд ли я сейчас же возьмусь за его перевоспитание, тем более что я пока не вижу в нём изъянов, но если я замечу в нём что-либо, что мешает жить ему, или нам обоим, то помогу ему избавиться от этого.
- Спасибо тебе, Света.
- Ну что вы.
Женщины помолчали некоторое время.
- Я иногда вспоминаю, – продолжала Светлана, – тот вечер в ресторане, когда Валера мне сказал, что вы его мама. Я чуть сознания не лишилась.
Валентина Николаевна улыбнулась.
- Неужели я такая, что меня нужно бояться?
- Нет конечно. Просто неожиданно так всё было. А как вам удалось столько лет сохранять в тайне ваши родственные связи?
- Мы просто не афишировали их. Валера справлялся со всем сам, да и на разных факультетах мы с ним. За эти пять лет, пожалуй, только один случай был, когда мне пришлось вмешаться, используя своё служебное положение.
- Что-нибудь натворил?
- Это было зимой на четвёртом курсе, стояли сильные морозы. В одном из кварталов в районе цирка из-за перегрузки сгорел кабель где-то под землей, и квартал остался без света. Остановились насосы в тепловом пункте, жилые дома стали остывать. "Электросеть" не могла найти выход из положения, так как все кабели были перегружены. Городские чиновники, посовещавшись, решили немедленно проложить новый кабель. А когда хватились, нужной землеройной техники нет. Какая-то не пригодна для рытья траншеи, какая-то разобрана на ремонте, какая-то не заводится в такой мороз. Обратились к Комсомолу, тот поднял студентов. Вывели людей на мороз в их обычной одежде и обуви, дали в руки ломы и лопаты и айда! Но многие отказались. Правда другие просто потихоньку разошлись по домам, а мой отказался демонстративно – сказал, что он поступил в институт, чтобы учиться, а не ямы копать в сорокаградусный мороз.
- И что было потом?
- Потом было объявлено комсомольское собрание на факультете для обсуждения поступка комсомольца Маркова. Дело могло обернуться большими неприятностями, и я пошла напрямую к декану факультета. Виталий Алексеевич человек мудрый, он согласился с моими доводами. Объявление сняли, собрание отменили, а через несколько дней все всё забыли. К тому же электрики всё же нашли какой-то вариант и подвели энергию к остывающим жилым домам. Новый кабель не понадобился, траншею занесло снегом, а весной её засыпали землёй.
- Ужас какой! А я ничего не знала об этом.
- Света, ты же знаешь, что на нашем факультете одни девчонки. У комитета комсомола хватило мудрости не выводить вас с ломами на мороз.
- А вот и я! – прервал их разговор Валера.
- Господи! Ты что там делал? – воскликнула Валентина Николаевна. – Ты посмотри на себя, весь чумазый!
- Зато дымоход прочистил и сажу вынул. Трубу можно закрыть на зиму, но зима ещё не скоро и я пока не буду этого делать, может ещё затопим сегодня, если холодно будет.
- Тебе в баню теперь надо.
- Вечером, мам, вечером.
- Ладно. Мы тут тоже не сидели, первая партия яблок для соковарки готова. Доставай соковарку, будем грузить.
Через некоторое время соковарка дала первый сладкий, тёплый яблочный сок.
- Вот так, – прокомментировал это Валера, – вся жизнь так или иначе связана с добыванием пищи. Утром ели, приехали – за яблоки взялись, теперь сок, сейчас мясо жарить будем!
- Валера, а хлеб то мы не взяли! – всплеснула руками Валентина Николаевна.
- Да-а-а-а, непорядок, – откликнулся он. – И что теперь будем делать? Как будем выходить из этой затруднительной ситуации?
- Валера, – вступила в разговор Светлана, – мы когда подъезжали сюда, я заметила продуктовый магазин. Пойдём, сходим за хлебом?
- А что, это выход! – одобрил он.
Светлана привычным движением нырнула своей ладонью под руку Валеры и уцепилась за неё.
- Мам, ну мы пошли!
- Ты весь в саже.
- Я заступлюсь за него, если что.
- Ладно уже, идите, – Валентина Николаевна смотрела вслед удаляющимся молодым людям, пока те не скрылись из вида.
После обеда она неожиданно засобиралась домой.
- Мам, мы так не договаривались, – возразил Валера.
- Нет-нет, я поеду. Я полдня побыла с вами, отдохнула, поеду. В понедельник начинаются занятия в институте. Это вы закончили обучение, а другие ещё нет. Мне надо с документами поработать, подготовить кое какие бумаги.
- Ну-у-у-у-у, – затянул Валера, – как скажешь, но мы тебя проводим до автобуса.
- Нет-нет, я сама дойду.
- Валентина Николаевна, – вмешалась Светлана, – мы обязательно вас проводим, – она опять нырнула под руку Валеры и уцепилась за неё.
Валентина Николаевна сдалась:
- Ну, хорошо.
Посадив её на автобус и вернувшись с остановки назад, Валера ушёл в баню. Некоторое время было слышно как он там фыркает, обливаясь холодной водой. Наконец он вышел с полотенцем на плече. Светлана что-то колдовала возле цветника.
- Оденься, а то замёрзнешь.
- Не замёрзну. Свет, а чего она уехала, не знаешь? Вы с ней не поссорились?
- Бог с тобой! С чего ты взял? Мы просто разговаривали.
- Почему же она уехала? Интересно.
- Валера, она просто захотела оставить нас наедине. Вчера вечером то же самое сделала Вика, а сегодня твоя мама. Вика дала нам с тобой две минуты, а твоя мама дала нам два дня, и я им обеим благодарна одинаково – и за два дня, и за две минуты. – Светлана подошла к Валере совсем близко. – Это тебе показалось, что ты вернулся быстро, а мне показалось, что прошла целая вечность.
Валера подхватил Светлану на руки и понёс её вдоль цветника. От неожиданности та вскрикнула.
- Валера, куда ты меня несёшь?
- Я буду нести тебя до самой старости, пока совсем старым не стану, и на пути нашем всегда будут расти цветы, такие же красивые, как эти.
- Сумасшедший! Ну куда ты меня несёшь…
Огонь в печи разгорался неохотно, в холодном дымоходе не было тяги. Валера вновь поджигал лучины и раздувал огонь. Через некоторое время тёплый воздух всё же заполнил дымоход, появилась тяга, и дрова загорелись дружнее. Он набросал полную топку дров и, закрыв её дверку, вошёл в комнату. Светлана сидела на кровати, подобрав ноги и обхватив их руками. Он поправил одеяло, которым она была укрыта, и притронулся губами к её лбу.
- Гроза будет, – прошептала она.
- Почему? Весь день небо было чистым.
- Я чувствую её приближение.
Дрова в печи разгорались всё сильнее, с треском и с гулом воздуха в дымоходе. В комнате стало ощущаться тепло.
- Иди ко мне, – Светлана протянула руку.
Валера присел рядом с ней, и она принялась разглаживать и разглядывать его ладонь.
- Что там написано? – спросил он.
- Здесь много чего написано, – ответила она.
- Вся моя жизнь?
- Нет, не вся, только до сегодняшнего дня, только до этого момента.
- А дальше?
- А дальше зависит от тебя… и от меня.
- А как же тогда предсказывают будущее?
- Кто как.
- А ты можешь?
- Могу. Ты помнишь, весною в парке на скамейке дал мне слово?
- Помню.
- Ты его сдержишь.
- Я знаю, что сдержу.
- А я буду помогать тебе в этом, оставлять тебя одного нельзя.
- Почему?
- А ты выгляни за окно.
Валера подошёл к окну и отодвинул занавеску. Вечерние сумерки сгущались. Легкий ветерок своими порывами беспокоил редкие листья на деревьях и те, сорвавшись в беспорядочный хоровод, кружась и переворачиваясь, опускались на землю. Небо на горизонте потемнело, и скоро первые дальние всполохи молний робко заявили о себе.
--------------------------------------------
© Сергей Рыжков, декабрь 2008
Примечания автора
В рассказе "Южное шоссе" я попытался рассказать читателю о талантливой одарённой молодёжи "восьмидесятых". Во все времена, какими бы трудными они не были (а они почему-то всегда были непростыми то по одной, то по другой причине), в стране всегда находились люди позитивно мыслящие, правильно понимающие роль человека, как разумного существа, в природе, стремящиеся к знаниям, к добросовестному труду. Многое из того, позитивного, что было присуще молодёжи "восьмидесятых", конечно же, можно заметить и в других поколениях молодых людей, как в предыдущих, так и в последующих. Однако рассказывать о людях без привязки ко времени нельзя, ибо оно всегда накладывает свой отпечаток на жизнь людей, и, чем дальше отстоят друг от друга во времени события, тем более отчётливо ощущаются различия в поступках людей, в их мышлении, обусловленные изменениями социальными, экономическими и другими.
Выбор "восьмидесятых" не случаен. Именно тогда в стране произошли события, обозначившие начало громадного разлома в жизни граждан. Жизнь "до" и жизнь "после" стали очень непохожи, а иногда и прямо противоположны по своему существу, по жизненным ориентирам, приоритетам, по шкале ценностей, нормам морали, культурным ценностям и многому другому. За разломом выросло новое поколение людей, не знакомое с жизнью страны "до" и знающее то время либо никак, либо поверхностно, на основе дошедших до них обрывочных сведений, часто противоречивых, иногда субъективных, иногда преднамеренно искажённых. Не претендуя на исчерпывающую правдивую объективную всеобъемлющую картину того времени, я предложил читателю рассказ об одном эпизоде из жизни двух молодых людей, продолжительностью около половины года. Это мой взгляд, это моё восприятие и понимание событий того времени.
Художественная литература – это литература, основанная на вымысле, и рассказ "Южное шоссе" в этом смысле исключением не является. Однако под вымыслом в данном случае следует понимать не фантазии автора в описании реальных событий, никогда не имевших места в действительности, вероятность которых сомнительна, а в его вольности расстановки персонажей в сюжете, наделении их теми или иными качествами при обязательном условии полного подобия существа рассказа реалиям описываемого времени. Некоторые сцены моих рассказов, в том числе и этого, я преднамеренно не описываю в подробностях, предоставляя читателю возможность домыслить это самостоятельно. Главным образом это сцены близких отношений героев рассказа. Не навязывая свою версию, я предлагаю читателю: "Подумай и домысли сам. Пусть всё будет так, как тебе больше нравится!"
Например, при встрече в общежитии перед читателем представлена сцена:
Света робко протянула свою руку к Валере. Две сильные мужские руки нежно и в то же время крепко обхватили хрупкую женскую ладонь, их пульс и тепло Света ощутила очень отчётливо. Сильные чувства внезапно нахлынули на неё, и она часто заморгала глазами.
- Валера… я боюсь… – успела прошептать она.
В этой сцене кроме задания на "самостоятельную проработку" ощущений персонажей есть некий подтекст, который при первом прочтении может оказаться незамеченным. Эта сцена – одно из первых упоминаний о незаурядных способностях Светланы, а именно, об её даре предвидения. В этой сцене она испугалась не того, что Валера взял её за руку, а того, что она почувствовала в этот момент. А почувствовала она приближение опасности, существо которой, возможно, ей самой было неизвестным, и этот неосознанный, внезапно возникший, девичий страх вылился в её "я боюсь". В следующий момент открылась дверь и ей стало понятным что она предчувствовала, чего опасалась.
Позже Светлана рассказывает, что в её роду одна из прабабушек обладала даром предвидения, что к предвидению очень близко понятие "интуиция", и что они являются плавно переходящими друг в друга способностями людей, образующими непрерывную шкалу, на которой каждый человек занимает своё место, что неярко выраженную способность столь необычного дара, как предвидение, можно вполне оправданно считать хорошей интуицией, не считающейся уникальным даром природы. Эту тему позже подхватывает Валентина Николаевна:
- Дети многое наследуют от своих родителей, а иногда и от прародителей. Иногда в человеке проявляются очень хитрые, замысловатые переплетения характеров, способностей и наклонностей предков всего генеалогического дерева, и бывает трудно понять, откуда в ребёнке взялась та или иная черта его характера, те или иные способности.
Знает ли Светлана о своём природном даре, или только чувствует в себе необычные неяркие ощущения, неизвестно. Возможно что и знает. Но она также знает, что тех, кто неумело пользовался таким даром, во все времена так или иначе сжигали на кострах, и, поэтому, предсказывать людям будущее опасно. Правильным будет, не позиционируя себя предсказателем, пытаться влиять на сегодняшние события, чтобы будущее было хорошим.
События, описанные в рассказе "Южное шоссе" при всей их приземлённости и реальности вполне можно назвать событиями накануне несостоявшегося будущего. Не известно на сколько сильным был дар Светланы и на сколько отчётливо она могла представить себе предстоящие события. Не известно также то, насколько достоверными были её ощущения, но предстоящую опасность в жизни Валеры она почувствовала. Возможно эта опасность была связана с его безудержным стремлением воспрепятствовать беспорядкам на Южном шоссе, возможно с его желанием немедленно прекратить все безобразия в окружающей действительности. Свою тревогу она очень осторожно высказывает в день защиты дипломного проекта:
И вроде бы только началось то, чего ждали, и вроде бы оно уже закончилось, и от этого грустно немного.
…
Валера чувствовал, что Светлана сегодня чем-то обеспокоена. И что грустные нотки в её словах не случайны, но кроме как предстоящей разлукой он никак это не мог объяснить. Светлана и сама не понимала что с нею происходит, и отчаянно отгоняла от себя ничем не объяснимую тревогу.
Не только желание обогреть весь мир и щедро одарить всех людей счастьем, но главным образом очень тёплые отношения, сложившиеся у неё с Валерой, привели Светлану к решению крепко связать свою жизнь с этим молодым человеком, отвести от него назревающую беду и сделать их совместную жизнь яркой и радостной. В заключительной сцене на даче она говорит именно об этом. Она предчувствует приближение обычного природного явления – грозы. Неожиданность такого предчувствия обусловлена тем, что весь день был ясным и ничто не предвещало резкой перемены погоды. Потом она говорит Валере о том, что он сдержит своё слово, и что она будет помогать ему в этом, потому что оставлять его одного нельзя. Тот удивляется, а подойдя к окну видит, что Светлана права, гроза приближалась.