(продолжение)
Часть - 7
Новый этап творчества
господина Белобородова
С тех пор, как Мефодий Парамонович раскрылся для Белобоодова, как поэт, каллиграф сделал ему около десяти сборников с его стихами, оформленные великолепным, каллиграфическим написанием строк и с его собственными рисунками на обложке…
После устроенного ему Мефодием Парамоновичем повышения по службе, в знак уважения и дружеского расположения к своему начальнику, Белобородов создал ещё десять эксклюзивных книжек с стихами поэта, на время, отказывая в этом другим своим товарищам - из – за большой загруженности… Что и говорить: никто из поэтов и понятия не имел, сколько ему приходится сидеть ночами, отказывая себе в нормальном отдыхе, для того, чтобы создать красивую книжку с их стихами! Все они видели только результат работы и, считая чужой труд достаточно лёгким, ни разу не попробовали сделать подобную вещь самостоятельно, принимая красивую вещь легко – так, как - будто это так и должно быть!
Такое отношение к его труду, в глубине души, коробило Евгения Петровича, но своих стихов для собственных сборников у него пока ещё было слишком мало, и, поэтому, ночью, он делил своё время пополам - на работу по написанию собственных стихов, и на создание сборников стихов своим товарищам, которые, как и прежде, изготавливал в двух экземплярах, оставляя один себе…
Евгений Петрович был так увлечён своей работой, что почти не замечал, как проходили дни и недели, как снежный ком, вырастая в месяцы… Работа с собственными стихами оказалась очень тяжёлой, но приятной для души! Он, в отличии от других поэтов, никогда не ждал прихода Вдохновения или сошествия с небес госпожи Музы. Он, просто, садился за рабочий стол, выбирал наиболее интересную для него тему и писал строчку за строчкой, перебирая в голове яркие, изящные или, наоборот, «цепляющие» слух слова, и собирал их в четверостишие и далее – в стихотворение! Потом читал целиком и, вновь, переделывал, подбирая слова наиболее подходящие по смыслу и звучности… Он видел перед собой действие так, как будто сам в нём участвовал, и это, порой, заставляло его смеяться, а иногда, увлажняло глаза слезами…
«Интересно, у всех так бывает или только у меня?» - иногда думал он, глядя на уже написанные строки и перечитывая их…
Так или иначе, количество листов со стихами росло и скоро превратилось в высокую стопку, которая лежала у него на столе…
Евгений Петрович читал новые стихи своим товарищам, как и раньше, посещая литературный кружок, и старался понять: по – настоящему ли новые стихи нравятся им или они только из уважения говорят ему хорошие слова, стараясь сохранить с ним хорошее отношение? Всё – таки он обладал ещё и талантом каллиграфа, который делал прекрасные сборники, а значит, был нужным им человеком, что могло служить невольной причиной более мягкого суждения, по понятным причинам!...
Евгений Петрович, по – прежнему, не мог отказать поэтам, пишущим хорошие стихи, когда они просили сделать им красивый сборник, но теперь он выбирал стихи более тщательно и не всегда соглашался, отказывая, под тем или иным предлогом. Это, как он заметил, вызывало у этих людей раздражение и отчуждённость, и он понимал их душевное состояния и старался быть с ними дружелюбным и мягким, общаясь после, но вё - равно видел по их лицам и словам, что «нить обоюдной симпатий порвалась»!…
«Люди, менее одарённые Богом, всегда будут чувствовать себя ущербными рядом с теми, кто обладает и другими яркими талантами!» - такой он сделал вывод, увидев охлаждение товарищеских отношении, и тоже перестал искать их внимание и компаию... Как говорится: «Не ищи сближения с теми, кто сам не ищет с тобой сближения!»
Да и не было в благородной душе Евгения Петровича привычки навязывать свои таланты, да и вообще – самого себя окружающим! Он всегда считал, что не стоит никого притягивать к себе «за уши», а, просто, надо самому быть притягательным: своей добротой, отзывчивостью и талантом! А также, без всяких кривляний, быть самим собой, в конце концов!... Как говорится: «будь проще, и люди потянутся!»
Учитывая то, что после той - единственной пьянки, когда он еле попал домой, Белобородов больше не рвался совершать то, чего так долго желал раньше, то и внимание к нему, как к человеку, похожему на большее количество членов литературного кружка, несколько ослабло, и его уже не приглашали, как раньше, вечером выпить бокал - другой вина или познакомиться с барышнями, за что он был всем им только благодарен!
Теперь, после того, как творческий вечер заканчивался, Евгений Петрович прощался со всеми и уходил к себе на квартиру, чтобы работать, работать и, ещё раз, работать!...
Однажды, сидя ночью у себя в комнате, над изготовленным только что сборником стихов заинтересовавшего его накануне автора, он, вдруг, застыл, «оглушённый» поразившей его мыслью:
«Неверие в то, что я пишу хорошо, уничтожит меня, как личность!...»
Держа в руках изготовленный сборник с иллюстрированной, им самим, обложкой, Евгений Петрович посмотрел на висевшую, слева от него полку, на которой стояли великолепно оформленные сборники стихов других авторов. Он помнил, что их было более трёхсот! А на полочке, чуть ниже, сиротливо «приютились» сборники с его собственными стихами. Их было только тридцать!…
Евгений Петрович перевёл взгляд на толстую кипу листочков с его собственными стихами, над которыми он почти пять месяцев работал по ночам, и в его голове всплыла ещё одна фраза, которую он, однажды, запомнил, читая мудрую книгу восточного философа: « Человека, который восхищается чужими трудами, но неуверенного в своих собственных размышлениях и отказывающегося от признания себя Личностью, в конце жизни ждёт горькое разочарование!...»
Евгений Петрович сидел, как громом поражённый, переводя взгляд с чужих сборников на свои собственные…
«Если так пойдёт и дальше, то меня запомнят не более, чем прекрасного каллиграфа, а не поэта, отразившего своё время и то, что меня волновало!... Я буду не более, чем хороший ювелир, работающий с драгоценными камнями! Не более, чем мастер, изготовляющий прекрасные флаконы – «дома*» для чьих – то духов! Не более, чем гравёр, выбивающий памятную эпитафию, сочинённую другим поэтом, на гранитном или мраморном памятнике!
«Какое великое заблуждение отказываться от собственных стихов, восхищаясь и сохраняя чужие!... Не должно ли это быть делом тех поэтов, которые их написали? Разве мне легко далось то, что я умею? А получается так, что время – ценнейшие кирпичики минут и часов, из которых состоит моя жизнь, я, вот уже, полгода трачу на почти незнакомых мне людей, лишая себя сна и отдыха, для того, чтобы прославлять других людей, создавая им образ ценнейшего мыслителя и уникального человека, как бы подменяя ими себя самого!... Но, в конце концов, любому сумасшедствию должен быть предел! Так пусть же это произойдёт именно сейчас... Баста, одним словом!...»
Евгений Петрович аккуратно убрал прекрасно оформленные сборники, над которыми он корпел полгода, в нижний ящик стола, поставил на их место тридцать сборников со своими собственными стихами и, задув лампу, лёг спать…
(продолжение следует)
Октябрь – 2015 г