…Вороной прыгнул прямо в клубящуюся, разверзшуюся под его копытами бездну. Конь и всадник падали, падали, и этот полёт-падение, казалось, будет длиться бесконечно. Архимаг отогнал предательскую мысль, и сознание очистилось, обрело холодное, рассудочное спокойствие. Несмотря на отчаянное положение, Стас залюбовался феерической картиной, открывшейся его взору. Мироздание вращалось, Время закручивалось в спираль, и неожиданное, озорное даже сравнение заставило его улыбнуться: будто невидимая хозяйка варево помешивает… Представилась Дарья-Мокошь, затворяющая блины… Яга с ухватом наперевес хлопочет у печи… Лея с деловитым видом орудует шумовкой – а ведь когда-то считала, что кулинарное искусство ни в жизнь не освоит. «Ты только не бойся, слышишь?» - послал архимаг мысленный призыв. Пустота промолчала, круговращение убыстрялось, карусель набирала обороты. На это невозможно было смотреть, ком подкатывал к горлу, архимаг на мгновение закрыл глаза… Звук пришёл сразу и отовсюду. Что-то невидимое трескалось, рвалось, Зеркало Мира разлетелось на гигантские осколки, и каждый отражал одну и ту же картину: всадника на вороном коне, невозмутимо перебирающем точёными ногами, словно и сейчас под копыта стлалась наезженная дорога. И все они стремились к одной точке, приближались, становясь объёмнее, узнаваемыми до мельчайших подробностей. И каждый из них был им, Стасом, и от этого можно было сойти с ума… будь он обычным человеком. «Ей-то каково…» - успел подумать он – и почувствовал, как его двойники, многократно повторённые Лабиринтом отражений, стали частью его сущности, а он сам – миром, Сверхновой, галактикой! Он раз за разом проживал тысячи самых разных жизней, он рождался и умирал, он был всеми и оставался собой… И это длилось бесконечно… А потом разом закончилось. Что-то лопнуло, будто мыльный пузырь, пахнуло морской солью, ладонь ощутила нагретый песок, и обессиливший архимаг позволил себе потерять сознание.
… - Пей, это сил добавит, - Стас нехотя открыл глаза. Ну, вот, только вздремнуть решил, так нет же, будят! И куда спешить? У нас, на острове, жизнь неторопливая, размеренная… Занятия чередуются с полезным отдыхом, упражнения с луком и мечом – с неторопливыми беседами… С наставником ему повезло, что и говорить, многое знает, ещё больше умеет, только вот занудлив порой до чрезвычайности. Кентавры – они такие… Чего-о-о?! Какие ещё кентавры?!
- Пей, тебе говорят! – голос звякнул металлом, и наваждение слетело с затуманенного сознания. Стас рывком вскочил на ноги, чувствуя, как кончики пальцев привычно запульсировали. Та-а-ак, с этим порядок, он по-прежнему был архимагом, а не каким-нибудь героем очень древних греческих мифов. Однако, занесло на вираже, ничего не скажешь! Не то что до дома, но и до, собственно, нашей эры ох как далековато! Ну, никто и не обещал, что легко будет… Не раздумывая больше, Стас принял протягиваемую ему чашу и с удовольствием отхлебнул. Вместо ожидаемого вина это оказался настой на целебных травах, составленный грамотно, со знанием дела. Усталость и напряжение схлынули, пелена, всё ещё туманящая сознание, исчезла.
- Благодарю тебя, о мудрый Хирон! – Стас вернул чашу, мимоходом подумав, а не стоит ли перейти на гекзаметр, наверняка уместный в такой ситуации. Вышеупомянутый, видимо, угадав его мысли, фыркнул несколько по-лошадиному:
- Вот теперь верю, что в себя пришёл! Всегда рад помочь посланнику богов. Кстати, как они там? В добром здравии? Экспериментируют всё или угомонились?
- Хотелось бы уточнить суть вопроса, - осторожно начал Стас. Хирон ответил одобрительно-насмешливым взглядом:
- Похвально, похвально, мой юный друг. Имеющий болтливый язык – лёгкая добыча для хитреца, о сокрытом выведующего…
«Болтун – находка для шпиона!» - быстро перевёл Стас, мысленно присвистнув: вон оно откуда ещё повелось-то! Словесную эквилибристику архимаг уважал, так что с удовольствием пополнил копилку афоризмов философствующего филолога (можно и наоборот):
- У нас и так говорят: «Болтун, а вывелся!»
Хирон задумался на мгновение, потом осторожно осведомился:
- А не имеет ли упомянутое тобой слово «болтун» второго, скрытого значения? Например, яйцо некой птицы, так и не давшее жизнь новому птенцу?
- В точку! – ответствовал Стас. Хирон явно сделал себе мысленную заметку: выражение ему понравилось, наверняка блеснёт при случае. Собеседники подобрались друг другу под стать, однако кентавр не стал углубляться в столь любимое им философствование, перейдя непосредственно к делу:
- Было предсказано, что явится однажды Странник, посланец Небес, коему должен я оказать посильную помощь. Я готов, но прежде позволь всё же проявить любопытство: как там Род и остальные? Логика подсказывает: если появился Странник, то есть ты, значит, экипаж «Гипербореи» отправился в обратный путь, не так ли?
- Как-то так, - не стал отрицать архимаг. – А можно и мне задать встречный вопрос? Насколько близко вы знакомы и почему спросили про эксперименты?
- Можно на «ты», - Хирон устроился на траве рядом со Стасом и вздохнул: - Близко… очень близко… Когда-то я был штурманом «Гипербореи» и носил другое имя… При аварийной посадке моё физическое тело было разрушено, но мозг остался невредим. Я дал согласие на участие в первом эксперименте по сотворению и получил новое тело. Вот это…
В голове у архимага молнией сверкнула догадка. Легенды, как всегда, исказили суть, но зерно истины осталось.
- Хронос… Так тебя звали раньше? – полуутвердительно спросил он.
Седой кентавр ответил взглядом, обращённым в далёкое прошлое.
- Да… Потом люди дали мне и другое наименование – Хранитель Времени. Именно поэтому ты – здесь и сейчас!