Карусель смерти (Марк Верховский) / Проза.ру

            За свое полуторагодичное проживание в Биробиджане, мне, по роду своей деятельности, не раз приходилось выезжать в командировки по известным городам Дальнего Востока. Это и Комсомольск на Амуре, и Южный Сахалинск, и Райчихинск, и легендарные Волочаевск со Спасским, и, конечно же, Хабаровск, край в который входила Еврейская Автономная Область.
Являясь единственным представителем первого в области строящегося завода крупнопанельного домостроения ( КПД), мне часто приходилось бывать в Хабаровске для доклада в Главке о ходе строительства завода.
Накануне, вечерами, перед утренним совещанием, я обходил центральную часть города, в котором было много достопримечательных мест. Особенно меня привлекал Приморский парк, напоминающий мне бакинский бульвар.
Однажды, прогуливаясь, я увидел афишу городского Театра драмы и комедии. Одичавший от отсутствия театров в Биробиджане, я, не глядя на название, поспешил на спектакль.
В приличном симпатичном здании театра, постройки 20 -х годов 20 века, зрителей, как и везде в областных театрах, было не густо. Рядом со мной сидели, пожилая, с лицом директора школы, бабушка с послушной внучкой.
Перед началом спектакля я, как новый зритель, с интересом стал разглядывать зал, сцену, публику.
Бабушка, уловив мою наблюдательность командировочного, наклонилась в мою сторону и конфиденциально, полушопотом сообщила мне, что здание театра до 1946 года являлось Клубом НКВД. Увидев, что подобное сообщение меня никак не возрадовало, женщина, очевидно, решив , все-таки вывести меня из cостояния равнодушия, наклонившись уже поближе, прошептала мне прямо в ухо: « А я была замдиректора этого клуба по организационным вопросам.»
Это были времена эпохи « завершения с помощью горбачевской «перестройки» развала Союза» и потому, очевидно, осмелев, замзава решила, наконец, открыть незнакомцу одну из своих сокровенных тайн.
На этот раз сообщение соседки как бы встряхнуло меня электрическим током.
Мне захотелось посмотреть на бывшую чекистку уже новым видением, но свет погас и началось представление. Я успел заговорщически шепнуть ей, что с удовольствием продолжу наш разговор в антракте. Уже совсем в темноте я увидел её одобрительный кивок. Конечно, спектакль я уже не смотрел — я ждал продолжения откровений бывшего организационного зама.
Ведь, что ни говори, но вживую я ещё не встречался ни с одним чекистом.
Это при том, что ещё до войны и дед Моисей, и отец, побывали даже в кабинетах этих неприятнейших «товарищей». И хотя они, к счастью, вышли оттуда невредимыми, тем не менее, память о последствиях визита и поломанных судьбах обоих, оставила след у них на всю жизнь.
К сожалению, антракт не принес мне ответы на мои заготовленные вопросы.
Внучка захотела мороженное и заботливая бабуля поспешила удовлетворить её.
Одним словом, продолжение разговора с соседкой по ложе никак не получался.
Однако, я не терял надежды заполучить информацию после окончания спектакля.
Навязав пустой разговор о спектакле, я «случайно» стал попутчиком своих со-зрителей. По пути, женщина рассказывала о достопримечательностях окружающих зданий. От улицы Дзержинского, где находился театр мы прошли по улице Муравьева- Амурского и вышли на Волочаевскую улицу. Возможно, она делала какие-то специальные отклонения от маршрута, ибо мы приблизились к белому зданию № 146.
Глядя куда -то в сторону, Ольга Васильевна приглушенно представила корпус :
« Это бывшее здание Управления Дальневосточным НКВД, во внутреннем дворе которого находится тюрьма. Здесь, как Вы догадываетесь, происходили ужасные издевательства, а затем и убиение, заключенных».
« Тут и догадываться не надо — такие казематы имелись ( и имеются) в каждом населенном пункте любой страны, а тем более в «стране Советов» -
безбоязненно, практически находясь на краю гибели Союза, пробормотал я.
Ольга Васильевна не среагировала на мою смелую реплику и, находясь в каком- то трансе, задумчиво произнесла: « Вот здесь и осуществлялась эта самая операция - «Карусель».
Она сказала это таким будничным тоном, как будто бы подводя итог, уже обговоренной темы. Мы с внучкой одновременно переглянулись.
« Она сейчас не в себе.- взросло прокомментировала бабушкино состояние Наташа. - надо спешить домой.» Очевидно она знала, что за этим последует.
Я понял, что дальнейшие расспросы могут привести к нежелательным последствиям и потому, подхватив под руку, замолкнувшую активистку НКВД, мы с Наташенькой повели её через Уссурийский бульвар домой.
По дороге она бессвязно произносила фразы: « гады, звери, оборотни, нелюди, предатели...» и прочие имена существительные с явным негативным оттенком.
Я догадывался, что все эти слова имеют отношение к загадочной «карусели», а потому, естественно, тоже негативно воспринял эту, ещё не рассказанную, историю.
А что ещё могло зародиться в умах руководителей этой страшной организации НКВД
В дальнейшем, под напором неординарных событий в моей жизни: пуск завода в Биробиджане, переезд в Америку, обустройство, поиски работы и т.д. и т.п. я, разумеется, забыл об этом малозначительном эпизоде из прошлой жизни.
Нечаянная искра при упоминании пароля «карусель» напомнила мне интригу событий в прошлом веке.
Не буду проводить обзор общих чекистских злодеяний на Лубянке, как это любят традиционно делать профессиональные журналисты и «честные» чекисты, а перейду сразу к событиям на Дальнем Востоке.

Хочу напомнить читателям, что за три года ( в 1938 г.) накануне, намечаемых к описанию событий, трагически закончилась интрига между, военкомом обороны СССР маршалом К.Е.Ворошиловым и командующим Дальневосточной армией маршалом В.К. Блюхером. Сталин дипломатично не вмешивался в конфликт, поскольку симпатизировал обоим маршалам, однако, и не вступился за командующего.
В результате расследования действий по операции в пограничном столкновении с японцами на озере Хасан, у командующего было выявлено много ошибок стратегического и тактического планирования. Неоправданные жертвы красноармейского состава (по новым, уточненным данным, 960 чел. убитыми и 3 тыс. 279 человек ранеными) не соответствовали победным реляциям рапортов штаба армии, которые были признаны дезинформацией.
Маршал был снят с должности и обвинен в "пораженчестве, двуличии, недисциплинированности и саботировании вооруженного отпора японским войскам". Спустя три недели после своего ареста Василий Блюхер умер в тюрьме. ( При всем многообразии и разноречивости подлинных документов, сейчас уже трудно установить истину всех тогдашних отношений).

В июле 1941 года начальником Хабаровского управления НКВД назначается С.А.Гоглидзе, бывший начальник НКВД Грузии, Молдавии и других областей страны. Мне бы не хотелось быть задействованным к описанию биографии этого «прихвостня» Берии. Ведь именно он являлся исполнителем всех крупно — и мелко пакостных дел своего шефа. Едва прибыв в Хабаровск, Гоглидзе сразу же затевает внедрение операции «карусель», что дает основание подозревать его, в заранее продуманном в мельчайших тонкостях и согласованном сверху, плане.
Из совершенно секретной записки № СТ-1061 от 4 октября 1956 года, подготовленной к заседанию Комиссии партийного контроля и отдела административных органов ЦК КПСС:
«Проверкой установлено, что в 1941 году с санкции руководства НКВД СССР при участии Управления НКВД по Хабаровскому краю в 50 км от города Хабаровска, в районе села Казакевичи близ границы с Маньчжурией, были созданы ложные пограничная застава «Маньчжурский пограничный полицейский пост» и «Уездная японская военная миссия», которые были закодированы в переписке под названием «мельница». По замыслу работников НКВД, имитация комуфляжных советских органов предназначалась для проверки любых неугодных граждан, которые органами государственной безопасности, якобы, подозревались во враждебной деятельности.»
Кто же отцы ложного закордонья: начальник Хабаровского управления НКВД Гоглидзе - разработал и лично осуществлял непосредственный контроль за работой «мельницы», бывший начальник 2-го управления НКВД СССР генерал-лейтенант Федотов использовал «мельницу» в антигосударственных целях, для фальсификации материалов обвинения советских людей, зам наркома НКВД Иван Серов санкционировал, а Всеволод Меркулов отбирал проверяемых и вместе с Богданом Кобуловым подводил их под расстрел.
«Проверка» на пресловутой «мельнице» начиналась с того, что лицу, «подозревавшемуся» в шпионаже или иной антисоветской деятельности, предлагалось выполнить закордонное задание органов НКВД.
После получения от «подозреваемого» согласия на выполнение задания, инсценировалась его заброска на территорию Маньчжурии с пункта ложной советской погранзаставы и задержание японскими властями. Затем «задержанный» доставлялся в здание, так называемой «японской военной миссии», находящейся на территории Советского Союза, где подвергался допросу работниками НКВД, выступавшими в ролях официальных сотрудников японских разведывательных органов и русских белогвардейцев-эмигрантов. Допрос имел своей задачей добиться от «проверяемого» признания «японским властям» в связях с «советской разведкой», для чего создавалась исключительно тяжёлая, рассчитанная на моральный надлом человека обстановка допроса, применялись различного рода угрозы и меры воздействия...
Обязанности «белогвардейцев» на «ЛК» (ложный кордон) выполняли сотрудники Хабаровского управления НКВД: Орьев А.И., Антонов Д.А. и Слободняк И.А., которые в прошлом привлекались к уголовной ответственности за нарушение социалистической законности. Все они до 1943 года находились в исправительно-трудовых лагерях. По ходатайству Хабаровского краевого управления НКВД они досрочно были освобождены от дальнейшего отбытия наказания и определены на работу в «ЛК».
Обязанности начальника японской погранзаставы или «уездной японской военной миссии» выполнял японский шпион Томита, который в 1937 году перешёл границу в районе Нерчинского завода Читинской области, где был задержан советскими пограничниками. В мае 1940 года Военным трибуналом Московского военного округа Томита был приговорён к высшей мере наказания, но решением Президиума Верховного Совета СССР от 20 ноября 1940 года расстрел был заменён десятью годами лишения свободы. Таким образом, Томита, будучи осуждённым советским судом, как шпион японской разведки, был послан на ложный кордон, где учинял допросы советским гражданам.
Установлено, что за период с 1941 по 1949 год через «мельницу» было, жутко произносить, «пропущено около 150 человек...»
В виду утечки информации о деяниях Дальневосточного НКВД, в 1949 г. было принято решение закрыть операцию.
О существовании «мельницы» знал очень узкий круг лиц, в т.ч. и из центрального аппарата НКВД СССР.
Лица, догадавшиеся о действительном назначении ЛЗ, подвергались физическому уничтожению. Так, бывший начальник Хабаровского управления Акимов, докладывая 29 января 1944 года Кобулову (заместителю наркома внутренних дел СССР.) о поведении на 'мельнице' Бочкова М.И. Он предлагал руководству, что: «Если он (Бочков) будет приговорен к заключению на какой-либо срок, то, будучи в лагерях, он, разумеется, расширит свою провокационную деятельность и создаст немало трудностей для сохранения в тайне проходившего мероприятия». А потому, бдительный Акимов просит учесть это и принять меры, чтобы к Бочкову была применена высшая мера наказания. Дело Бочкова было перенесено из суда на рассмотрение Особого совещания, по решению которого Бочков был расстрелян". Еще меньше церемонились со статистами-китайцами, служившими на "мельнице". Расстрел был самый кардинальный способ замести следы произвола.
Таким образом было уничтожено 20 чекистов, пытавшихся донести правду до советских органов. При этом необходимо отметить, что операция «мельница» прошла легализацию НКВД СССР, получив официально финансовые средства, составившими за весь период её существования 1941 -49 гг. более одного миллиона рублей.

Однако, наказание коснулось только куратора «карусели» начальника 2-го управления НКВД Федотова. Его лишили звания генерал-лейтенанта, должности и вывели из состава члена ВКП (б).
Все остальные подельники оставались на своих местах при всех своих заслугах вплоть до 1953 года, когда они пошли под расстрел как сподвижники Берия.

Шла суровая Великая Отечественная война. Наши войска несли невиданные потери в живой силе и технике, а в это время в тылу трусливые подонки, называвшие себя «чекистами», в угоду своим низменным интересам уничтожали лучших советских людей. Они создавали в стране обстановку «вредительства», «шпиономании», «антисоветчины». Вместо того чтобы защищать свою Родину, они «выявляли шпионов», получая в голодающей стране приличное питание, большую заработную плату, бесчисленные ордена и медали.
Достаточно отметить, что организатор провокаторской «мельницы» Сергей Гоглидзе был награждён орденом Трудового Красного Знамени (30.10.1942 г.), орденом Красной Звезды (20.09.1943 г.), орденом Кутузова 2-й степени (8.03.1944 г.), орденом Красного Знамени (03.11.1944 г.), орденом Ленина (21.02.1945 г.), орденом Красного Знамени (1949 г.), тремя медалями.
Не остались в накладе и другие его «со-товарищи»

Ни одна страна мира не знала подобного преступления своих спецслужб. Нельзя согласиться с утверждением составителей совершенно секретной записки № СТ-1061 от 4 октября 1956 года о том, что при помощи «мельницы» дальневосточные чекисты проверяли лояльность отдельных советских граждан. У чекистов были и есть менее дорогостоящие и более примитивные способы проверки лояльности людей по отношению к властям. Подобная кровавая провокация ставила своей целью показать Сталину и Политбюро кипучую деятельность органов государственной безопасности в борьбе с иностранными разведками.
Партийные следователи из КПК обнаружили в документах об ЛЗ и другие подобные случаи.

Нет сомнения, что в архивах КГБ имеются сведения и о других, не менее преступных провокационных комбинациях.
Историкам и статистам следует уменьшить число шпионов и диверсантов, разоблачённых доблестными чекистами во время войны.

Возникает вопрос: Должны ли иметь политическую окраску правоохранительные органы разных государств.
Нет, нет и нет! и также, как и органы правосудия, прокуратуры и юриспруденции, они не должны иметь партийной принадлежности.
А потому, их нельзя было считать защитниками социалистической законности. Ведь смена государственной формации никак не повлияла на смену вышеуказанных органов. Они остаются на своих местах и служат уже другому строю, ибо им безразлично кому служить. Ведь понятно, что категория этих людей состоит из лиц, ставивших своей целью карьеризм и собственные амбиции.
А на низком уровне это рассадник садизма и шизофренизма.
Очевидно, почувствовав свою вседозволенность, а следовательно безнаказанность, органы внутренних дел стали не только игнорировать политику компартии, но зачастую подменили её на местах.