Глава вторая
Персональный ад
Инне было тринадцать, когда она впервые сбежала из дома. Сяо Мэй изредка брала девчонку с собой на базарную площадь, но двадцати минут среди людей, прекрасных диковин, украшений и платьев, маленькой девочке было мало. Она лелеяла мечту увидеть место, где смеются и плачут дети из ее книг. Когда отец вновь уехал из дома, а Сяо Мэй занялась хозяйственной работой, Звягина пролезла под оградой через тайный лаз и понеслась со всех сил босыми ногами через лес. Стволы, словно сказочные великаны, преклонялись перед маленькой принцессой, указывая ей дорогу к счастью. Инна вырвалась на прекрасную поляну, где пушистые облака ходили не по небу, а по самой земле – овечки. Некоторые улочки Инна узнавала из похождений на рынок, другие же жадно изучала томимыми любопытством глазами. Наконец-то ребенок добрался до школы, о которой так много читала в книгах. Озорная девчонка запрыгнула на дерево, подобно обезьянке, и принялась вглядываться в окна. Прозвенел противный долгий звонок, после которого море школьников вырвалось из стареньких шатких дверей. Школа опустела, лишь грустный мальчишка плелся последним, волоча по истоптанной земле старенький рюкзак.
- Ты погляди! – захохотали мальчики постарше, что поджидали одиночку у ворот. - А не чужак ли это?
- Точно-точно! Такое грязное лицо не спутать! – заявил второй, и схватил бедного мальчика за грудки. Инна встрепенулась, но безразличие жертвы остановило и удивило ее.
- Отстань, - устало попросил «чужак».
- Чего? Ты с кем разговариваешь?! – накинулся третий и ударил мальчика по животу. - Я тебе сейчас покажу!
- Убирайся отсюда! – командовал дружок, нанося удар ногой. Мальчишки были много старше своей жертвы и нечестно напали скопом на одного. А несчастный даже не пытался дать сдачи, словно быть избитым уже вошло у него в привычку. Слезы обиды обожгли невинные глаза Инны. Девочка спорхнула с дерева и растолкала грубиянов.
- Ты еще кто?! – завопил первый мальчик. - Иди отсюда, пока сама не получила!
- Вы трусы! – заявил звонкий, как колокольчик, голосок Инны. - Трое на одного!
- Как мушкетеры! – неудачно пошутил второй невежа, и бандиты захохотали.
- Это не честно! – настаивала на своем Инна. - Сражайтесь один на один!
- Чудачка! Откуда взялась? – не унимался первый бандит. - Уходи или присоединяйся! Смотри, Мео тоже согласен.
Девочка перевела тревожный взгляд на лежащего в пыли мальчишку, а тот лишь не смело кивнул в знак согласия. Хулиганы подступали все ближе, казалось их рост и сила увеличиваются с каждой секундой, а Инна становится все меньше.
- Вот, - обидчик протянул камень. - Либо ты с нами, либо будешь наказана вместе с ним. Брось камень в чужака!
Инна стояла, как оловянный солдатик, молча глядя огромными пуговками на булыжник. Выбор, предоставленные ей был ужасен: у этих троих есть силы, чтобы наказать Инну, а после, когда она вернется домой с синяками, отец заставит ее держать ведра с водой на вытянутых руках до самого утра. Несчастный мальчишка оторвал печальные глаза от земли, ему не нужны были помощь и сочувствие. Напротив, он уже ждал, когда очередная издевка дойдет до логического финала. Камень перекатился в ладонь Инны, быть может, от тревоги он казался ей тяжелее тех ведер, что ожидают ее дома.
- Ну чего ты?! Кидай! Проучим его! – поторапливал малолетний бандит.
- Да, - шепнула Инна. - Надо проучить.
Детская рука запустила камень в хилую покосившуюся стойку навеса, с нее слетел улей, который Инна приметила сидя на дереве. Девчонка схватила Мео за руку, и под крики и душераздирающие крики обидчиков побежала со всех ног к поляне с «пушистыми облаками». Этот несчастный мальчишка стал ее первым и единственным другом.
Инна просидела в автомобиле до глубокой ночи, предаваясь воспоминаниям. Наконец-то свет в окнах Семена погас, и девушка несмело пробралась в дом.
- Шеф предупреждал о твоей скрытности, - раздался голос Колышева, когда Инна кралась через гостиную. Он зажег лампу, раскрывая свое присутствие. Вежливая забота напарника лишь смутила.
- Слава меня опережает, - отшутилась девушка и поспешила сбежать от разговора.
- Мятая одежда, лохматые волосы – твой стиль?
- Забыл, откуда я?
- Шеф не жалует пытливый ум, - вздохнул Семен и достал из тумбочки оранжевую коробку с ярким красным крестом.
- Я цела, - опустила голову Инна, пытаясь скрыть разгоревшиеся от стыда щеки. - Это пустяки.
- Люди убивают чаще, чем природа, - Семен увел глаза в сторону, поджал пухлые губы, поддавшись необъяснимому чувству вины. Хакер прекрасно знал, как и для чего была воспитана Инна – орудие возмездия. Просыпаясь каждое утро в аду гневного бессилия отца, почти лишившегося рассудка после страшного пожара, поглощенного страстью и жаждой мести, она почти научилась ненавидеть так же сильно, как и он. Некогда счастливый и беззаботный Титов превратился в мертвеца, создавшего из Инны солдата. Семен знал, сколько миль она может пройти без еды и воды с непомерным грузом на спине, сколько месяцев она выживала в лесу без одежды и медикаментов, сколько костей переломали ее стальные кулачки. Однако эти знания никак не могли заставить Семена видеть в хрупком женском теле машину для убийств.
Полянский стоял на ковре у Елены Борисовны. Женщина лет сорока пяти с короткими, модно подстриженными, волосами расхаживала вокруг провинившегося подопечного. Несмотря на свой очень маленький рост, железная леди внушала уважение и страх. За затемненными очками, что чаще всего оказывались на кончике острого носа, Елена Борисовна скрывала глаза. Не столько этот аксессуар был необходим для зрения, сколько помогал ей прятать истинные намерения. Каждый раз, когда леди приходила в ярость, она касалась правой рукой серебряной оправы очков, перетаскивала их на кончик носа, и обнажала намерения. И сейчас она смотрела именно так – откровенно.
- Во всех газетах! Во всех поисковиках! «Полянский убивает»! – сухо произнесла женщина, и откинулась на спинку кожаного стула.
- Это Чудище швырнуло камень мне в голову! Завела в лес под ливень, разбила нос, слила чушь репортерам, и разбила нос второй раз на глазах у всей съемочной группы! Ты бы ее не придушила?!
- Правда? Так много успела? - уголок сжатых губ дернулся вверх. - И что ты предлагаешь? Выступить на пресс-конференции с перечнем твоих бед? Это не оправдает покушения на убийство. Если она подаст заявление, наш корабль пойдет ко дну. И спасти тебя сможет только Васильев.
- Просто избавься от нее! – отмахнулся актер, не желая говорить о властном старике.
- Здесь кружок киллеров? – вздохнула женщина. - Ты и раньше переходил границы. Сколько раз мне приходилось подчищать за тобой? Но это?!
- Она мне нос разбила!
- Дважды, - уточнила железная леди. - Тут нечем хвастаться.
- На чьей ты стороне? – негодовал звездный мальчик.
- Драки в клубах – это одно. Но душить девушку, - воздохнула Елена Борисовна.
- Если ты не собираешься мне помогать, просто скажи!
- Погоди, ты мне как сын. Я что-нибудь придумаю. Привези ее сюда.
- Привезти? – скривился Полянский, словно леди сказала ему что-то непристойное. - Я жалею, что не убил ее. Я подам на нее в суд за преследование и посягательство на частную жизнь! От камней тоже умирали!
- Вам придется долго судиться, - вновь отпустила сатиру женщина и вернулась к делу. - Ты забрал ее телефон – как мне связаться? Страсть когда-нибудь тебя погубит. Реши, наконец, готов ли ты наступить себе на горло ради места под солнцем?
В словах Елены Борисовны жила неоспоримая истина. Ровно, как много лет назад, Полянскому предстояло отречься от самого себя. В прошлый раз выбор стоял между прежним задыхающимся Романом и новым, каким он мечтал стать, распрощавшись с грязным бельем из семейного шкафа. Теперь же стоило переступить через нового непобедимого себя, чтобы сохранить приобретенную свободу, сплетенную в безумной паутине с ненужностью. Десятью годами ранее старый добрый друг, он же вечный и неповторимый соперник, протянул бы ему крепкую руку и пристыдил бы так, что Полянский в момент разобрался с происшествием. Нет! Он вовсе избежал бы такого позора на глазах брата по духу.
Дурные воспоминания выжали последние капли души Романа. Едва зародившееся тепло вылетело прочь, уступив сердце злости и проклятиям, которые актер насылал на жалкого предателя, исчезнувшего без следа. Отчего не хватало сил забыть и отпустить обидчика спустя годы?
Полянский запрыгнул в блестящий спортивный автомобиль и надавил на газ, заставляя жеребца приятно зарычать и выпрыгнуть на дорогу. Сотовый телефон разрывался от постоянных звонков родственников и назойливой Лилии. Сейчас Роман жалел о том, что не принял помощи принцессы. Режиссер получивший зеленый свет не станет во мгновение ока менять дублера, чтобы не терять время. Беспричинное увольнение Инны после заголовков «Полянский убивает!» окончательно разрушит тонкий лед под ногами актера. Остается единственный способ сокрушить Звягину, заставить ее захлебываться в собственных слезах от сожаления – превратить весь мир в персональный ад Звягиной.
Пятнистая луна готовилась вступать в свои права под покровом ночной темноты. Инна подобралась к резиденции Васильевых в одиннадцатом часу. Во всех окнах двухэтажных апартаментов горел свет. Охранник с электрошокером на поясе гулял вдоль парадного входа. Еще двое сажали голодного ротвейлера на цепь в облысевшем саду. Инна определила слепую зону наружных камер наблюдения и приложила собачий свисток к губам. Огромный пес залаял, стал вырываться, брыкаться, привлекая к себе внимание. Патрульный с главного входа забеспокоился, положил вспотевшую руку на шокер и отошел с места, чтобы убедиться, все ли у напарников в порядке. Воспользовавшись суматохой, Инна ловко перемахнула через забор и подкралась к щитку, отвечающему за работу камер наблюдения. По подсказке Семена, Звягина успешно подключила прибор, чтобы остановить изображение на мониторах. К тому времени, как девушка проникла внутрь, собачий лай уже утих. Обитель властного старика больше походила на дворец, с высоким зеркальным потолком, просторными помещениями и массивной мраморной лестницей, укрытой красной ковровой дорожкой. Инну передернула обида: как же ловко устроился мерзавец, сжегший заживо целую семью. Этот дворец и стопка акций стоила трех невинных жизней? Час расплаты близок. Инна предупредила едва назревшие слезы и продолжила миссию.
Комнат в особняке, включая кабинеты, библиотеки и игральные залы, оказалось больше тридцати, что затрудняло поиск апартаментов Лилии. Преступница ловко перекатывалась за большими несимметричными элементами гостиной, скрываясь от разгуливающей прислуги. Голос актрисы, напевающей знакомую песню, доносился из столовой, где девушка выбирала будущий завтрак. Звягина с гибкостью пантеры, прильнула к перилам, прячась от сердобольной горничной, и установила скрытую камеру. Взломщица, наконец, отыскала комнату актрисы, украшенную изобилием комнатных цветов. Хоть в этом вкусы девушек совпали. Звягина заканчивала с телефоном Васильевой, когда послышался шум и дикий вопль актрисы – они обнаружили проникновение.
- Камеры не пишут! Мы нашли это в щитке! – Инна прижалась к двери, чтобы разобрать диалог охранников. Если прибор изъят, камеры снова активны – из комнаты не выйти – расположения всех глазков девушка не запомнила, и запросто может где-нибудь засветить часть лица. По требованию охраны, Лилия спешила в свою комнату в сопровождении прислуги. Инна едва успела отскочить от двери, когда возбужденная актриса вломилась внутрь. Синяки под ее округлившимися глазами казались еще внушительнее. Хозяйка подперла спинкой винтажного стула позолоченную ручку двери и принялась расхаживать по комнате, пока преступница пряталась в ванной. Даже эта комната превосходила в разы скудную спальню Инны. Нарушительница вылезла в приоткрытое подъемное окно на крутой козырек крыши, подбирая пути отхода. Но крик охранника, заставил девушку поступать опрометчиво. Она соскользнула со второго этажа и кинулась со всех ног к ограде. Патрульные с электрическими игрушками не были угрозой, но кровожадный громадный пес, словно Цербер, потерявший дополнительные головы, сорвался с цепи и настиг Инну у самих ворот. Ротвейлер повалил преступницу на стриженый газон и вцепился в плечо, готовый разорвать в клочья. Героиня шпионских боевиков успела поднести собачий свисток к губам. Пес отскочил от покусанной жертвы, взвыл, пытался защитить уши перепачканными землей лапами.
Лара Крофт русского разлива перескочила через ограду, и выбежала на проезжую часть. Тормоза иномарки завизжали, подобно резвому коню, и автомобиль застыл в метре от дрожащих ног Инны. Сердце застыло и с губ сорвался едва слышный стон немощного ликования. Обыграла смерть.
Роман выругался, отрывая тяжелую голову от кожаного руля. Сквозь туман, застилавший очи, актер разобрал образ человека в залитом свете ослепляющих фар. Пусть всего секунду Полянский глядел на препятствие, едва не погубившее его, выброс адреналина позволил запомнить каждую мелочь: темный костюм, разорванный в клочья на плече, кровоточащую свежую рану от собачьих клыков, военную бесшумную обувь на плоской толстой подошве, и огненную прядь, выбившуюся из-под идиотской шапочки. Единственное, чего не увидел Полянский, было лицо, которое Инна прикрывала тонкой ладонью, облаченной в кожаную перчатку. В тот же миг нарушительница сорвалась с места и скрылась в темноте, и по ее следам кинулся частный патруль Васильевых.
Бархатный туман еще не покинул захудалые улочки окраины города. Нежные тона осеннего утра прокрадывались в уютную спальню Звягиной сквозь запотевшие стекла старых окон. Радость теплым маслом растекалась по всему телу, отрывая девушку от земли. Вот, значит, как это - любить целый мир? Только по тому, что смог проснуться еще раз. Это пугает.
Семена уже не было дома, он оставил в гостиной лекарства и принадлежности для обработки раны, и уехал в центр по поручению Егора. Впервые Инна оказалась совершенно одна в доме обычного человека. Часть ее души рвалась разглядеть альбомы с фотографиями, чтобы узнать, как проживают юность нормальные люди, интересовали узоры на посуде и куча запылившихся музыкальных наград Семена. Но повинуясь долгу, не теряя и секунды драгоценного времени, Инна нырнула в лабораторию-сад и принялась перечитывать досье на Васильеву. Где-нибудь должно быть хоть что-то, что поможет найти уязвимые места наследницы. Все файлы твердили одно и то же в разном порядке, пока одна статейка из желтой газеты не упомянула личную симпатию актрисы. «Звездный вещатель» уверял, что Васильева ступила на путь киноактрисы ради Романа Полянского. Лилия заявляла в своем интервью, что знает Романа с детства и испытывает к нему нежные чувства. Каков секрет! Актриса жаловалась интервьюеру на неблагосклонность своего дедушки Вячеслава Васильева, владельца компании «Титов», являющейся крупнейшим производителем в России и одним из мировых лидеров отрасли. Но Инна знала, кому на самом деле принадлежит эта золотая жила, присвоенная жадным стариком. Не удивительно, что подобные статьи были удалены или опровергнуты известными СМИ, а маленькую умирающую газетенку олигарх не приметил. В подтверждение своей статьи, «Звездный Вещатель» приложил снимок, где школьники Рома и Лиля держаться за ручки в День Знаний. Инна пыталась копнуть глубже, чтобы разобраться в правдивости этой истории, но компьютер подозрительно запросил пароль. Базовых навыков девушке не хватило, и засекреченные документы остались недосягаемы.
Раздосадована, она оттолкнула клавиатуру, и неохотно покинула «библиотеку будущего». Идти на съемки смертельно не хотелось. От одной мысли встречи со знаменитыми детками, волосы становились дыбом. Девушка перетянула рану свежими бинтами, накинула свободную вязаный свитер с узким горлом и вышла к автомобилю. Пересиливая душераздирающее желание сбежать, Инна переступила порог арендованного этажа элитного офисного здания.
Заинтересованные взгляды рабочих тот час бросились в сторону выжившей жертвы Полянского, заставляя девушку съежиться от смущения. Инна стыдливо опустила глаза, чувствуя шквал негатива, обрушившегося со всех сторон. Как еще могли смотреть на ищейку, связавшуюся с прессой? Инна удивлялась: не смотря на то, что неприятности она, якобы, создала Полянскому, гневалась вся съемочная группа от мала до велика, закрывая глаза на зверства и безумства актера. То, что за спиной парня, скрывается неизвестная мощь, было понятно каждому. Шестое чувство целый день не покидало несправедливо обвиненную жертву. Пусть Полянского не было видно, благодаря перестроенному графику, но общество справлялось и без диктатора. Однажды помощник нарочно отпустил трос, чтобы испугать зависшую в воздухе каскадершу. Даже режиссер, который, как казалось Инне, ранее проникся к ней теплотой, стал непомерно придирчив к исполнению трюков. Ведь имидж ведущего актера – реклама его детища – нового фильма.
И после съемок, работники продолжали относиться к новенькой подобно изгою. Их глупость и гордыня велела им закрыть створки полупустого лифта перед носом спешащей дублерши. Быть может ноющая боль не затянувшейся раны, или горькая тупая обида, застрявшая поперек горла, отняли у девушки последние капли надежды. Опустошенна и измученная она скатилась по стене на пол и обняла колени, набираясь храбрости вновь выйти в общество людей.
«Отис» дрогнул, потянул свои канаты, круглые блестящие кнопочки загорелись, но лифт пошел вверх, вопреки командам Звягиной. Шестое чувство разбушевалось пуще прежнего, предсказывая серьезную беду. Дверцы отворились на предпоследнем этаже, демонстрируя жуткий и мрачный коридор с мигающей неисправной лампой. Инна продолжала жать на кнопки, но техника не поддавалась, точно управлялась извне. Звягина усмирила панику, и ступила на пыльный бетонный пол. Всюду были разбросаны принадлежности для ремонта: у стены стояли стопки кафельной плитки, мешки цемента, перчатки и тряпки. Чуть дальше остались брошенными ведра с остатками декоративной штукатурки, парочка валиков и погнутый мастихин. И ни одной души. Звягина сжала руки в кулачки, предчувствуя очередную гадость, и побежала к лестничной площадке. Тут-то и расплетало свою паутину притаившееся зло. Полянский выпрямился, завидев жертву, выставил грудь вперед, подобно сторожевому Букингемского дворца, и угрожающе подался вперед. Девушка остановилась, не в силах продолжать бессмысленную игру. Роман сделал еще три угрожающих четких шага, эхом отразившихся от голых стен, и откинул полу пиджака, обнажив оружие. Музыкальные пальцы скользнули по черной стали и ловко вынули пистолет из кобуры. С едва заметной ухмылкой актер нажал на курок. Инна вздрогнула, не успев спастись от вылетающего заряда мыльной смеси. Ее глаза опустели, мысли все до одной покинули разум, словно выстрел, действительно, поразил ее сердце, а жидкость медленно стекала вниз. Водный пистолет!
Вулкан очнулся ото сна. Дикое, неумолимое желание избить не наигравшегося актера раздирало Звягину изнутри. Оно, как голодный свирепый тигр, запертый внутри бочки, когтями прорывало себе путь наружу. Она бы бросилась на поддонка, покушающегося на ее жизнь при каждой встрече, и выбила всю дурь из головы, в третий раз пустив «голубую» кровь носом. Но актеру льстила эта ярость, разгорающаяся в весенних стеклянных глазах. Давно он не испытывал такого прилива сил, обеспеченного стойким противников. Прежние невольные компаньоны по его жестокой игре всегда выбывали раньше, чем он успевал насладиться триумфом. Или же были так слабы, что жалость отбивала все желание продолжать игру. Теперь Полянский наслаждался, так как отыскал исключительную забаву на ближайшие дни - наказать гнилого предателя. Но ярость Инны неожиданно покинула живые изумруды, уступая место самообладанию. На секунду актеру показалось, что он увидел жалость и презрение, тенью пробежавшие по девичьему лицу, точно такие, как актер сам отпускает своим жертвам. Это пугало. С каждой секундой он убеждался, злости не осталось в женском теле, не было даже страха, точно девица не признавала авторитета. Отказываясь принимать поражение, актер схватил Инну за талию, заставляя все ее тело встрепенуться, и повалили на пыльный бетонный пол. Ржавые пряди кудрявых волос скользнули по горячей щеке повелителя и расплескались лавой на сером унылом фоне. Роман взял верх над пленной.
- Ты не бессмертна! Это только начало, – досадно ухмыльнулся Полянский.
- Сказала же, я не причем! Я не связана с прессой, – спешно промямлила Инна, смущенная близостью нависшего парня.
- Откуда тогда в СМИ столько подробностей?! – продолжал давить Роман, впиваясь в стекло изумрудных очей, - Лес, изба и ливень, теперь еще и покушение, дальше продолжать? Ты видела, что они обо мне пишут?! Все из-за тебя!
- Из-за твоих амбиций. Разве есть хоть слово лжи? - в очередной раз обращалась к реальности Инна. - Я бы рассказала больше!
- Кроме тебя некому!
- Только я об этом знала? – Инна перестала бегать глазами и обратилась к Полянскому убедительным взором: ей нечего скрывать. Актер замешкался, едва оторвался от подозрительно откровенных глаз, усмехнулся сам себе, словно выдумал что-то чудное. Чем больше он пытался отрицать зарождающиеся сомнения, тем более убеждался в правильности их хода. Инна смирно наблюдала за просветлением тирана без единой попытки высвободиться, маленькие руки были сжаты в кулачки, выражая явную неприязнь. Опять не было страха в треклятых изумрудах.
- Ты, - ухмыльнулся парень. В глазах его заплясали бесы. - Почему не вырываешься, не убегаешь с криками? Я же чуть не придушил тебя. Ты либо ненормальная, либо напрочь лишена чувства самосохранения. Почему так спокойна, будто можешь встать и уйти в любой момент?! Не закричишь, не испугаешься, не позовешь на помощь?
Если бы Полянский знал, сколько ответов скрывалось в его собственных вопросах. Но Инна поспешила промямлить первое, что пришло в голову из отцовских наставлений:
- Твои правила бесполезны, если я не принимаю игру.
И это выражение возымело успех непредвиденного масштаба. Полянский угомонился, отстранился от бессмысленной гонки с ложными идеалами. Теперь без спешки он обнаружил ту самую исключительную черту Инны, и без слов разобрался в мыслях, отраженных всем ее телом. Презрение и жалость четкой печатью застыли в зеленых глазах Инны. Опасные откровенностью изумруды, как зеркала, отражали испорченную сущность нависшего над жертвой тирана, не достойного даже взбучки. Актер поспешил убрать глаза. Ухмылка вновь взыграла на точенном лице, но в этот раз в ее жемчуге затаилась таинственная печаль. Роман отпустил посиневшие запястья, и ушел без оглядки. Инна осталась одна на холодном бетонном полу потирать поврежденные синяками руки. Она оперлась на локти, сглотнула тяжелый ком, желая навсегда прервать все связи с этим безумным миром и вернуться в свой лес. Чувства опасно перемешивались, превращая Инну в коктейль Молотова. Вот-вот рванет.
- Инночка, - раздался тревожный женский голос. Миниатюрная леди в темных очках, которую Звягина никак не могла знать, стучала каблучками, спеша на помощь к измотанному ребенку, точно заботливая родительница. - Прости, мне следовало догадаться. Меня зовут Елена Борисовна, я продюсер Ромы.
- Я не причастна к СМИ!
- Я знаю, дитя! Я знаю, - заверила женщина и поспешила накинуть на плечи девушки свой жакет. Елена Борисовна привела гостью в огромный кабинет на верхнем этаже с окном во всю стену. Все поверхности внутри ее офиса отражали свет так гармонично, что создавалось легкое ощущение пребывания в другом измерении. Стол железной леди располагался перед окном, что придавало ее образу еще больше могущества. Справа от стола находился огромный стеллаж непонятной геометрической формы с рядом малоизвестной литературы. Хозяйка предложила Инне присесть в рекреационной зоне, убранной экзотическими растениями и крохотными скульптурами. Инна опустилась в мягкое нежное кресло и почувствовала, будто упала на мягкое пушистое облако. Привыкшая к ночевкам на голом полу, она едва не ушла в забытье, окунувшись в комфорт ортопедического кресла.
- Зачем я здесь, если вы верите, что это не моя вина? – поправила голос Инна, желая побороть сладкий каприз.
- Это не ты, – поджала губы леди, печально кивая головой в знак согласия, - Это сделал менеджер Ромы - Георгий. Роме я только что сообщила – он не знал и поэтому….
- Прошу, - вежливо улыбнулась Инна. - Я испытываю к Вам самые лучшие чувства! Не вступайтесь за него. Незнание не освобождает от ответственности.
- Значит, ты хочешь довести дело до конца? – тяжело вздохнула женщина и подняла на глаза очки. - Его репутация висит на волоске, если ты обратишься в полицию. Даже с выпуском фильма не миновать проблем.
- Я не буду, - поспешила заверить гостья. - Мне нужно скорее уладить это дело. Нельзя, чтобы мое имя появилось в заголовках газет.
-Чтобы решить эту проблему раз и навсегда, тебе придется выступить на пресс-конференции и подтвердить мои и Ромины слова.
- Нельзя! – Инна вспыхнула от одной лишь мысли, что Егор увидит ее лицо в экране. Ужас пронзил трепещущее сердце.
- Но почему? – растерялась женщина. - Ты ведь сама сказала, что хочешь поскорее избавиться от суеты вокруг этого случая. Мы просто скажем, что это была плановая репетиция, а репортер все неправильно понял. Какое еще нападение?! Хорошо?
- А можно просто подписать бумаги? - Инна прикусила губу, пытаясь придумать наилучший вариант, который не привлечет внимания Титова.