А правда, что первая любовь не ржавеет?
Правда - первая любовь не ржавеет, потому что она не железная. Я думаю, что это - кристалл, вроде сахара, соли, лимонной кислоты, только большой, который мы старательно выращиваем в своём воображении, поскольку этого требует душа в период нашего взросления. А потом время перетирает этот кристалл в пыль. Пыль уносит ветер или смывает дождь. Или её стирает жена, которая, наводя порядок, проходит по вашему жилищу с влажной тряпочкой. И вы совсем не замечаете этой утраты. И даже не вспоминаете. Пока кто-нибудь не спросит про ржавчину. В лучшем случае остаётся привкус - сладкий, солёный или кислый.
Вообще, у всякого на этот счёт может найтись собственная метафора. Но смысл всегда один - вот у вас было нечто ценное или даже самое дорогое, без которого, казалось, не прожить, а потом оно как-то истаяло, истрепалось, истлело, испарилось. Если рассыпалось, уже не соберёшь в прежнюю фигуру. Если изъедено ржой или протухло, то и прикасаться неприятно...
А если всё-таки не ржавеет?
В таком случае это вещица из легированной стали. Значит, вы её выплавили, выковали, хромировали, никелировали? И всё это в нежном возрасте? Неужели ваша душа уже тогда была кузницей? На что похожа кузница - пышущие жаром горнила, раскалённый металл? Ничего райского. И вы стоите посреди этой копоти, обливаясь потом, куёте первую любовь? Как она выглядит? Сувенирная безделушка? Кольца? Или булат? Им можно легко зарезать, пораниться или заколоться насмерть. Ну его на фиг! На что ещё он годится - покромсать хлеб, намазать его маслом, вскрыть консервную банку, выловить из неё шматок тушёнки? Всё-таки первая любовь - это хоть и мука, но счастье. А в кузнечных картинках нет на него и намёка...
А если первая любовь - бриллиант, который, как известно, не подвержен коррозии?
То есть кристалл, который не перетрёшь? Звучит неплохо. Давай порассуждаем! Вот ты вырастил в своей душе алмаз - удивительной чистоты благородный камень. Никакой мути - несмотря на то что в ту пубертатную пору тебя терзали, прямо скажем, грязные мыслишки. Ну, допустим. Потом ты женился на этой девушке и в течение жизни сумел так огранить свой алмаз, что он засиял бриллиантом хотя бы в десять карат. Ты оправил его белым золотом или платиной...
И это сокровище реально хранится у тебя дома? Его ведь не отнесёшь в банковскую ячейку, оно постоянно при тебе - в кино, в ресторане, на улице, в постели, на пляже. Не боишься сойти с ума, опасаясь, что его украдут? Только не надо говорить, что ты круче крутого и никто не посмеет. Кладбища полны теми, кто был круче крутого да рано умер. Или поздно, но в одиночестве и в нищете. Тебе либо придётся припрятывать свой бриллиант - например, под паранджой, либо нанимать кучу евнухов - в качестве сторожей. Но, как говорится, раз в год и евнух кидает палку. А чего стоит бриллиант, который теряет чистоту? Короче, твоя версия первой любви - это какая-то сказочная история. Но кто знает, кто знает, может, кому-то и повезло...
А если всё-таки ржавеет не наша первая любовь, а мы сами, становясь мужчинами и женщинами, поддаёмся коррозии, загниванию, порче? А наша первая любовь остаётся в прошлом - такой же чистой, незамутнённой. Это как причал, от которого мы постоянно удаляемся, потому что хотим радости не для души, а в первую очередь для тела. И чем дальше мы от своих ранних чувств, тем более нелепыми и малозначительными они нам кажутся. И только немногие способны согреваться воспоминаниями о юных днях, нежных взглядах, лёгких касаниях, невысказанных словах...
Думаю, что первая любовь сама по себе - великая ценность, и пусть спустя тридцать лет та девочка стала хабалкой за магазинным прилавком, а тот мальчик спился и бомжует. По большому счёту дело не в них, а в том, что наша душа благодаря первой невинной любви запоминает или не запоминает на всю оставшуюся жизнь это счастливое сладостно-мучительное состояние. И продолжает его искать. Впрочем, не знаю, может, это действительно только сказка...
Тогда тем более - нельзя жениться на первой любви и при этом сохранить её незамутнённой. Это как поселиться в стеклянном домике, в посудной лавке, в стерильной палате - никаких резких движений, никаких порывов, никаких испачканных рук и прочих штучек, которые с точки зрения невинности могут показаться негигиеничными, никаких «устал, давай расслабимся». Разве это жизнь?
А если всё сложится, значит, первая любовь органично превратится во вторую?
Что-то, конечно, сохранится, но это будет уже иное чувство - взрослое, плотское, пряное, пахнущее не только сиренью и васильками... В общем, совсем другая история.