Земля наша русская богата лесами, реками, залежами полезными. Все есть, чтобы жить сыто и мирно, только хозяев настоящих маловато, а закордонные спят и видят, как кусок пожирнее отрезать.
Невеселыми были думы Матвея, жалел он свою обветшавшую деревню. Молодежь разъезжалась по городам, а старики дряхлели, некому обрабатывать землю матушку, кормилицу.
Грустные мысли не покидали, жаркий и душный июльский вечер не давал уснуть. Вышел Матвей за калитку, сел на лавочку у забора и закурил самокруточку. Прищурив глаза, всматривался вдаль, пытаясь в потемках восстановить по памяти, где самая высокая акация растет, на каком дереве он гнездо воронье большое видел. Чувства в душе смешались. Боль и беззаветная любовь к родному краю, тоска по прожитым годам, где была надежда и все этой надеждой жили, стремились к светлому будущему, а теперь рухнуло все разом и неизвестно, как дальше сложиться. Только в одном Матвей был уверен твердо – со своей родной земли, где похоронены предки, никуда не уедет. А дети пусть живут, как знают. У них и ценности сейчас другие. Иномарки, компьютеры, офисы, доллары, об одном только и слышны их разговоры. Хоть и зовут в город, но там все чужое. Дома высотные, некуда взгляд бросить, чтоб дух захватило от простора и красоты природной. На рыбалку сходить некуда, чтоб рассвет на речушке укутанной туманом встретить. Да птах ранних послушать. Соловушка как зальется трелью, аж слеза прошибает и гордость, что вот, мол, земля наша русская красавица, все в ней прекрасно и гармонично и лучше быть просто не может.
В хате зажегся свет. Видно Антонина проснулась, подумал Матвей. И верно, открылась дверь, на пороге появилась его жена. Она была в ночнушке с накинутой на плечи шалью.
- Матвей, ты, что это спать не идешь? Скоро вставать, а ты и глаз не сомкнул.
- Иду, иду, прицепилась, - ответил раздосадованный Матвей. Прервала его мысли Антонина криком своим.
- Сама, то, что не спишь?
И Матвей с большой неохотой в хату пошел. Куда деваться спать, давно пора.
С первыми петухами проснулась Антонина. Осторожно встала, чтоб мужа не разбудить. Надела свой любимый халат ситцевый, на нем как на зеленом поле цветы весенние были разбросаны, накинула платок и вышла из хаты.
Занималась зоренька. Трава, напоенная росой за ночь, казалась еще сочнее. Так сладко на душе стало. Но взглянула Антонина на соседский двор, заброшенный, и оборвалась, провалилась радость в темноту душевной печали.
Опустив плечи, пошла Антонина, бросая растерянный взгляд по двору. В сарае ждала хозяйку темно коричневая буренушка Зорька. Когда Антонина вошла, Зорька уставилась на нее своими огромными бархатно-влажными глазами. Антонина взяла оцинкованное ведро, помыла и размяла разбухшее за ночь вымя. Молоко струйками полилось, звеня при ударе об дно и стенки ведра. В сарае запахло душистым сеном, распаренной пшеницей и еще чем-то родным и знакомым с самого детства.
Наверное, так для младенца пахнет мама.
Антонина процедила молоко и пошла в дом. Войдя, она прямо из ведра налила парное тепленькое молочко в большую алюминиевую кружку, для Матвея и пошла, отгонять Зорьку на пастбище.
Матвей тоже рано проснулся. Антонина вышла из хаты, а он как будто почувствовал, что жены рядом нет. Да и привычка вставать с рассветом вселяла беспокойство в душу, стыдно было валяться, нежиться.
Вышел Матвей на крыльцо, присел, задымил как паровоз, свой самокруткой. Пес Мухтар визгливо залаял, приподнимаясь на двух лапах, всем своим видом показывая, что воли хочется. Натянул цепь, вытянул шею и ждет хозяйского благоволения.
Антонина вернувшись, плеснула Мухтару молочка, да коту Ваське полное блюдце налила. Улыбаясь, поправила выбившиеся из под цветастой косынки волосы.
- Да, Матвеюшка, стареем мы. Косы мои когда-то черные как смоль, теперь сединой покрылись. И твой чуб русый куда-то подевался, вон лысина, какая на пол головы.
Матвей прищурился, подскочил, поднял жену на руки и что есть сил, расхохотавшись, закружил. Антонина визжала, брыкалась из ее по- молодому блестящих голубых глаз покатились слезы радости. Ведь не легкую, большую жизнь они вместе прожили, но до сих пор не угасли чувства, лишь только крепче и нежнее стали.
Устал Матвей, отпустил жену, в глазах чертики запрыгали.
-Ну, женушка, похож я на старика лысого?
- Нет, нет Матвей, сквозь смех ответила Антонина.
-Мы с тобой еще о-го-го какие, горы перевернем.
-Ну, милая повеселились, да будет,- деловито сказал Матвей.
- Пора за работу браться,- я в поле схожу, посмотрю, как там наша картошка, прополю малость.
Матвей взял тяпку, лихо закинул на плечо, и по молодецки насвистывая, чуть ли не вприпрыжку отправился в поле.
Антонина отпустила Мухтара, и он как рысак на скачках бросился догонять хозяина. А кот Васька мурлыкая и прижимаясь к ногам, просил видно еще чуть-чуть молока.
В полдень у нашей хозяйки готов уже был обед, в доме убрано, буренка отогнана в стадо, наступило время отдыха.
Пришел Матвей с поля, задумчивый, выражение лица загадочное, торжественное.
- Что, это ты сегодня, то смеешься, то серьезный, как будто, только что на паспорт сфотографировался, с легкой иронией спросила Антонина.
-Садись, борща горяченького поешь, молока выпей,- не унималась жена.
А Матвей будто и не слышит, чудной какой-то. Только улыбается.
-Да, что с тобой, столько лет прожили, ни разу тебя таким еще не видела. Антонина вытерла руки о фартук, подошла к мужу, взяла за плечи и почти, что насильно, усадила за стол.
-Ешь, дурень, ты что, в детство у меня удариться решил?
-Молчи, Антонина, - решительно сказал Матвей.
-Слушай, что сейчас скажу, то и будет на самом деле совсем скоро.
-Антонина и без того напуганная поведением мужа, замолчала в недоумении, не зная, что делать, плакать или смеяться.
А муж, прокашлявшись, как перед серьезной речью, начал свой рассказ:
-Пошел я, сегодня в поле, солнце с утра пригревать стало, поработал часок, да и притомился. – Ну, думаю, посижу под деревцем, передохну. А дальше не помню, может, заснул, а может, нет, но привиделось мне чудо, не было еще в жизни такого.
- К оврагу по дну, которого ручеек маленький бежит, подошла женщина, она светилась и сияла, казалось, что из света и создана. – А на руках младенец, тоже, стало быть, из света. Наклонилась к оврагу, руками поводила и тот час, там река бурная появилась, вода чистая как слеза. Обернулась потом ко мне, улыбнулась и говорит:
- Как реки мелеют и становятся полноводными, так и земля твоя вновь возродится, и благостные зерна взойдут на полях вместо сорняков. Сказала так и исчезла, как и не было.
- Хочешь, верь, хочешь, нет, или умом я тронулся, не знаю, но все это было так явно, как белый день,- сказал Матвей.
Посерьезневшая Антонина растеряно стояла посреди хаты. Вдруг залаял Мухтар по особому, так он лаял, только на почтальона местного, недолюбливал видимо.
Антонина вышла за калитку. А когда в дом вернулась, на лице и радость, и изумление. Протягивает Матвею листок:
-На вот читай, телеграмма от сына: « Папа, мама, ждите, семьей, фермерствовать будем, землю возрождать, целую Александр»
То ли сон, то ли виденье, а в руку.