Дуня, аппаратчица.
Была у нас в цеху одна такая девуня, Дуней кликали. Не знаю, как в других цехах, а у нас она была самая аппетитная, то есть по Вашему, интеллигентному, самая что ни на есть приглядная. Всем взяла, что передом, что, извиняюсь, задом. Грудь высокая, глаза, как блюдца круглые, сама такая вся, со всех сторон аппетитная, бутербродная, и главное, стыдно сказать, а как без откровенности обойтись, нижняя часть торчит, как тачка. А запаха какие, медом пахнет, разнотравьем. Чем ближе, тем духмяней, аж голова начинает кружиться. Всякому охота в эту красоту втиснуться. Не описать ее пером, легче песню спеть… Все наши мужики облизывались, только одному начальнику цеха и подфартило, ну на то он и руководитель, чтоб все лучшее схавать. Хоть и была замужняя и дите намечалось, хотела она, как и большинство наших дам, улучшить свое семейное и материальное положение.
Ну, а тут такая история. Ведь как бывает в жизни , совсем, как в песне: «Кто ищет, тот всегда найдет».Объявили – в понедельник прибудет делегация из братской ГДР. Теперь то мы, всем миром подобрели, война прошла, да и как писали в газетах, народ то не виноватый, так что теперь дружба, фреундшафт. Наши все женщины забурлили, всем раньше времени, выдали стиранные халаты, многие завивку сделали шестимесячную, и все как одна до того напудрились, что пудра со щек слегка, конечно, маленько обсыпалась. В общем ждем, все как то внутренне напружинились. И часиков в одиннадцать, явились, не запылились. Шесть человек, с ними Танька, переводчица с заводоуправления, та еще оторва, как рюмку водки выпьет, не остановить, чего нибудь да учудит. Ну и конечно от парткома, куда же без него ведь, опять же как в песне,: « Партия, наш рулевой», Сан Саныч, мы его промеж себя, всё больше Стакан Стаканычем называли,инструктор по безопасности, мужик свойский, любитель выпить на халяву, ничего плохого не скажу, хлопец ушастый, похож на Обаму, где чуть выпивкой замаячило, глядишь, он тут как тут. Хорошо, хоть не закусывает, с этим делом всегда напряженка, да и анекдотец при случае завернет. Если женщин мало, может и с матерком. Что есть, то есть. А в остальном мужик, что надо. Еще маленько хорошего о нем скажу. На демонстрации всегда какой нибудь тяжелый портрет вождя несет до конца. Остальные так и смотрят, кому тяжесть сбагрить, этот нет, не отдаст.
В общем и целом пришли немцы, все такие чистенькие, аккуратненькие. Наш мастер все вокруг вьется, в школе небось по немецкому твердый трояк имел, все тычет в аппараты, только и слышно диезе кубик сантиметр. Немцы вежливо слушают, видно ничего понять не могут. Один друг, решил усладить слух гостей, ставит пластиночку, там такие распрекрасные слова: «Ловите восемнадцать лет такой красавицы брюнетки»», ну и всякие другие приятные слова про любовь. В общем никакой похабщины. Стакан Стаканыч подскочил и этому другу на ухо, но так чтобы все слышали: Бесстыжий, ты бы лучше, ширинку застегнул, а то продует, заболеешь.
Кричит: Какая еще брунетка, сейчас будем слушать песню: « Гимн демократической молодежи мира», слова члена нашей партии товарища Ошанина. Все терпеливо выслушали, хорошая песня, но, как говорится, немного не в тему.
Тут наша Дуня на передний край выдвигается. Немецкие товарищи от такой красоты нервно задвигались, ведь тоже люди. А та подталкивает переводчицу скажи мол, просим покушать. И все сразу толпой в Красный уголок. Там портреты наших вождей и ихнего Эриха Хонеккера, которого где то , на время, одолжили.
Насчет выпивки дело ясное – по пролетарски берем литр спирта, туда столько же воды из под крана и чтобы походил на коньяк добавим чайной заварки. Получается вроде коньяка, не отличишь. Насчет закуси, конечно, были проблемы. Мастеру шепнули: -Возьми на свои, потом выпишем материальную помощь, с походом покроет. Тот раскошелился, взяли два кирпичика черняшки, батон, два десятка яиц, бутылочку масла и, по разрешению администрации, килограмм ветчины. Дуся пока шла, не выдержала, кусанула от души кусок , такой запах, любой бы не выдержал. Из яиц быстренько соорудили яешню, чтобы каждому по штуке. Немного подгорело, но ничего, запаху больше. Все быстренько расселись за столом по типу: один немец – один русский. Выпили по одной, тут все сразу, в один голос:
- Между первой и второй, перерывчик небольшой.- Маханули и по второй. Все немцы раскраснелись, видно с непривычки. Дуська соседу немецкому и говорит: Ты что же вражина под столом рукой гуляешь. За такие действия, не посмотрю, что фреундшафт, можно и по роже схлопотать. Тут переводчица забегала: Господин Линде просит прощения, это он так, маленько, по дружбе. – Ты лучше спроси, холостой или как, а то смотрю рубашечка совсем без пуговиц, живет видать без пригляда. Та радостно так закивала – холостой, холостой. Ну тогда ладно, посмотрим на дальнейшее… Разговор немного поутих, все занялись закусками. Тут Дуняша, наша милая, опять с международной инициативой: - Давайте сыграем в бутылочку.- Иностранцам разъяснили, те радостно закивали головами. У наших рука то наметана – сразу выпало Дуняше с этим, который рукой баловался. Вышли за дверь, долго что то их не было, потом явились, не запылились. Дунька вся мятая, грудь распахнутая, немец где -то весь пиджак изгваздал, видно не знал, что у нас, как на грех, в коридоре ремонт. Потом сидели тихо, как побитые курицы, о чем то, наверно, на немецком, шептались, только и слышно: - лиебе, лиебе.
И тут вдруг в середине стола вскочили двое: Наш слесарь Ванюшка и немец, все его Гансем звали. Друг на дружку так и прут, как два петуха. Переводчица еле успевает: с русского на немецкий и наоборот. Тот повыше, бравый такой, ну прямо штандартенфюрер, Ванюша пониже, но тоже здоровьем бог не обидел. Оказалось Ванюша ему сказал:
- Мой батя, в этих лесах, сложил свою буйную головушку. Ганс ему с улыбкой:- Мой Фатер тоже здесь воевал, за что солдатский крест получил. – В общем слово за слово, дело к драке идет. Наш орет:
- За батю ответишь.- Тот мужик
тоже гонористый. Вытащил из кармана большой ,перочинный нож, нажал какую то кнопку, золингеновское лезвие выскочило. Он нож в стол, рубаху на груди рванул:
- Раз я виноватый, бей. Что ж ты, сдрейфил.- Ванюша ему в ответ:
- Не могу, душа не принимает. Тут Стакан Стаканыч свой щербатый рот, наконец, открыл:
-Товарищи, давайте выпьем за мир во всем мире. -Ну кто же откажется выпить – так и помирились. Этим и закончилась наша встреча, в дружбе и согласии…В цеху часто вспоминали:
- Ну как там наши гедеэровцы. К себе в гости приглашали, может и маханем, все вместе. - Дуську то потом, все о немецком дружке спрашивали:, Как там твой Лиебер?. Та все глазки книзу- вздохнет:
- Обещал писать, пока не пишет, видно стесняется.