13.
Уставший от ожидания и нервного напряжения мозг требует отдыха. Заместитель уговаривал прилечь, уснуть, хотя бы на пару часов.
Задремал ненадолго лишь под утро. Голова склонилась на грудь.
Кузнечики!
Ерунда какая-то. Взрослый человек, а смотри ты, кузнечики снятся! Рассказать кому, - засмеют. К чему это?
Командир всегда находится под пристальным взглядом подчинённых. Командир должен есть, спать, жить по командирски. Даже тогда, когда находится наедине с собой!
А тут кузнечики!
На свете нет таких людей, которые не верят снам. Каждый в тайне надеется, что сон его наполнен каким-то неведомым смыслом, что он приоткрывает завесу над чем-то неизвестным, заветным.
К чему снятся кузнечики?
- Товарищ командир! На связи первый отсек. В первом отчётливо прослушиваются шумы винтов надводных кораблей!
Смутившись, оглянулся по сторонам. Будто воровал что-то. Будто застали за чем-то некрасивым, сугубо интимным. Сдвинул брови.
- Ну вот, нас нашли!
Стрекотание телефона всколыхнуло атмосферу отсека. Все зашевелились, загудели.
- Нас нашли! Нас нашли!
Он рванулся к аппарату.
Словно карась на горячей сковороде скачет на волнах баркас. В нём, удерживаясь руками за поручни, чтобы не вылететь за борт, стоят командир и флагманский механик бригады подводников. Рядом, помигивая сигнальной лампой, колышется красно-белый аварийный буй. На крышке обтекателя, соответственно штатному месту буя, выведена большая белая буква «Н» - "носовой".
Крышку обтекателя открыли. В руке комбрига появилась микротелефонная трубка, от которой к бую тянулся кабель. По этому кабелю голос комбрига исчезал в шахте буя. Затем, пройдя многометровую пучину по кабель-тросу, голос выходил из трубки на другом его конце прямо в ухо Петра Васильича.
- «С-237», я «Курган-255»! Кто у аппарата? Пётр Васильич, на связи командир бригады! Докладывай обстановку!
Трубка трещала и шипела. Голос комбрига был далёк. Еле прослушивался. Будто был некачественно, с пропусками напечатан мелкими газетными буковками.
- Товарищ комбриг! Командир подводной лодки «С-237» капитан третьего ранга Гвоздев. Докладываю! Нахожусь на грунте. Дифферент шестьдесят три градуса.
Шестьдесят три! Да раком стоим, раком! Что не может быть? Потерь среди личного состава нет. Состояние удовлетворительное. Раненых нет. Затоплены шестой и седьмой отсеки через ПВД правого борта в пятом отсекё. Пятый осушили. Погружался с открытой захлопкой. Сигнализация оказалась неисправной! Что теперь кулаками махать? Принято воды порядка пятидесяти тонн. Воздуха высокого давления осталось пятьдесят процентов. Самостоятельно всплыть не могу! По показаниям глубиномеров корма ушла в ил на десять-двенадцать метров. Боезапас не пострадал.
Аппараты? Все заняты торпедами. Загружен боезапас!
Примете решение? Нам ждать?
Надеемся на вашу помощь, товарищ комбриг! Будем на связи! Есть!
Качается буй-поплавок. Мигает ослепительная вспышка. Уходит вниз кабель - тонкая ниточка, связывающая узников тёмной преисподней с внешним миром. Тянет его пучина.
- Мы живы! Живы!
Рулевой удерживает баркас носом к волне предусмотрительно отойдя в сторону от красно-белого аварийного буя. Комбриг шире раскорячил короткие кривые ноги.
- Пётр Васильич! На флоте объявлена аварийная тревога. Все пытаются вам помочь! В район стянуты аварийно-спасательные силы. Принимаем меры. Сейчас килектор устанавливает рейдовые бочки для растяжки на них спасателя. Как только их установим, к вам спустятся водолазы.
Операцией руководит Командующий флотом. Из Москвы вылетел Главком! С его прибытием он будет лично руководить вашим спасением. Не отчаивайтесь! Мы вас не оставим! Мы вас поднимем!
Недовольно бухтит выхлопом дизелёк.
Щиплет глаза едкий дым. Дерёт горло.
14
«Не спасёте лодку, всех посажу!»
В тюрьму не хотелось, хотя компания подбиралась весёлая: командир бригады подводных лодок, Командующий флотом, и он, Главнокомандующий. Непременно посадят к ним в камеру ещё кого-нибудь. Для подслушивания разговоров. Чтобы «стучать».
Главком, под убаюкивающий гул двигателей самолёта, грустил.
«Проверим, чего стоят заверения и клятвы командования Военно-морского флота о якобы принятых мерах по спасению подводников». - Министры на ветер слов не бросают.
Много лет назад, во время войны:
- Командующий флотилией!
- Я!
- Вам приказ: двадцать четыре часа на переправу десанта. Или расстрел. Понятно?
В сторонке главный чекист браво разглаживал под портупеей зелёное сукно гимнастёрки.
- Так точно!
Запахло тленом...
Через двадцать четыре часа и тридцать минут силы были переправлены.
- Но Вам давалось ровно двадцать четыре часа! - Тыкали пальцами в циферблаты чекисты.
- Вы понимаете, - тёр пенсне старый флагманский штурман, - вы понимаете, мммм, наавне мммм с администативным веменем существует эээээ и, тэскать, поэсное. И если администативное, тэскать, вемя показывает двадцать четые часа, то по поэсному это вемя ещё мммм не истекло.
Чекисты жали плечами, свирепо скрипели зеркально начищенными сапогами и перглядывались.
Они ушли. По спине долго бегали пауки.
Сейчас важен положительный результат! Никто не торопит. Срок устанавливает море.
Главный штаб ВМФ получил сигнал об аварии подводной лодки. Дежурный адмирал доложил Главкому. Сколько времени прошло с момента аварии?
Каждую пятницу ему на стол кладут сводку по особому перечню.
Сводка того, чего уже нельзя скрыть!
Верхушка айсберга.
Чудовищная беспечность!
Сплошная аварийная ситуация!
Твёрдое, уверенное «авось»!
Блефуют, хитрят, передёргивают факты как заправские шулера карты. О моральной стороне вопроса говорить не приходится.
Хаос начинает одолевать! Нарушены единство, целостность, смещены пропорции!
Как управлять чудовищем под названием «флот»?
Бездельники!
Главком знал, что с его приездом начнётся уродливое сплетение самых противоречивых деяний, и поэтому не полез на ГКП «Пятигорска». Там достаточно руководителей.
В дивизии надводных кораблей он выбрал самый большой корабль и приказал следовать в район аварии.
Создавать порядок в противовес хаосу.