Черно-белое.
Часть 1.
Кошмар всегда снился один и тот же.
Он не давал мне покоя ни днём, ни ночью. Я часто просыпалась в холодном поту.
При ярком свете солнца, повторяющиеся, живые, яркие события ночного сна крутились в моей голове, словно бешеная карусель, подталкивающая меня на бесконечные, тяжёлые раздумья. Ночью все повторялось с удвоенным ужасом. Я боялась заснуть: меня тревожили мрачные мысли и страшные опасения: хорошо ли забытые это воспоминания, или плод моего воображения?
Мне снились лошади.
Быстрые и стремительные, словно обезумевшие от невероятного ужаса они вырываются из своих конюшен. Десятки, сотни, тысячи лошадей! Рыжие, черные, белые – самых разнообразных пород и мастей в один миг вылетают на арену, окруженную толпой. Залитая светом софит, прожекторами и вспышками фотокамер, арена, словно раскаленное добела железо, режущее глаза. Разъяренная толпа что-то возбужденно скандирует, но мне не разобрать что.
Я одна посреди арены.
Затем я ощущаю невообразимый, вопиющий страх, когда все лошади, как одна, точно по команде несутся по направлению ко мне. Мне явно видны их яркие, огненные глаза, я слышу их мрачное ржание, стук копыт. Мне некуда бежать, негде укрыться! Толпа, окружающая арену, смеётся нагло в лицо, без капли сострадания и милосердия, они будто жестокие, злобные звери, желают мне позорной смерти! Я пытаюсь убежать, но тщетно. Сильные, беспощадные, быстрые. Лошади настигают меня, не давая ни единого шанса на спасение.
И все сливается воедино в моем сне: страх, ненависть, боль, позор; сон кажется таким реалистичным, так живым – стоит лишь протянуть руки и раздвинуть завесу, и я окажусь на проклятой арене, словно в непроходимом кругу ада. В моём личном, персональном аду.
От моего кошмара меня всегда спасает мама. Она легонько трясет меня за плечи и шепчет моё имя, чтобы я проснулась. Мама приносит мне какао и терпеливо высушивает однообразные, каждодневные подробности моего сна.
Вообще, это просто замечательно, когда у человека есть кто-то, кто будит его от страшных снов. Тогда не так тяжело ложиться спать.
Сейчас мы с мамой живем за городом, потому что мне назначено лечение. Врачи считают, что свежий морской воздух пойдет мне на пользу и мало-помалу память вернётся. Еще они говорят, что кошмары как-то могут быть связанны с усиленной работой моего мозга, поэтому не стоит их бояться. Не стоит бояться так же и того нервозно-истерического состояния, в котором я нахожусь, ведь это усиленная работа моей нервной системы. Не стоит бояться, ведь это не их во сне каждую ночь топчут насмерть лошади. Абсурд, да и только.
Я не помню события последних месяцев. Меня не покидает ощущение нереальности происходящего. Все вокруг словно овеяно плотной дымкой.
Я четко осознаю, что не случайно родственники не рассказывают мне о произошедших событиях. Не веселья ради, я изолирована от внешнего мира. Нужно, чтобы мой усталый мозг сам восстановил недостающие фрагменты жизни. Но с каждым днем мне кажется, что это невозможно и в мои семнадцать лет я так и не узнаю, что послужило причиной потери памяти и из-за чего по всему моему телу многочисленные синяки и ушибы.
Часть 2.
- Добрый день, дорогие друзья! Мы рады приветствовать вас на ежегодном чемпионате верховой езды! - радостно говорил в микрофон телеведущий. – Это поистине грандиозное шоу, в котором принимают участие лучшие наездники и наездницы со всех уголков мира! Сегодня они будут бороться за звание « Мастер верховой езды »! А сейчас, дорогие друзья, поприветствуем бурными аплодисментами представительницу из России – Александру *****! Она выступает под номером 38! – зрители и болельщики выражали свое одобрение и неподдельную радость через восторженные возгласы, хлопанье в ладоши и выкрикивание имен участников.
Когда все последние приготовления были завершены и участники верхом на своих породистых лошадях выстроились вдоль стартовой линии, телеведущий снова заговорил в микрофон:
- Пожелаем удачи всем участникам и пусть победит сильнейший!
Раздался выстрел, означающий, начало состязания.
- Все участники стартовали одновременно, лидирующие позиции на данный момент выражены не ярко, посмотрим, что будет дальше!
- На 15 минуте соревнования большинство участников уже прошли один круг спортивной арены.
Болельщики на трибунах приходят в взволнованное состояние. Всегда и во все времена люди любили наблюдать за скачками, делать ставки – все это приводит их в состояние невероятно-захватывающего азарта, сродни агонии, которое проходит лишь тогда, когда последние минуты на секундомерах судей говорят о завершении соревнования.
- На 22 минуте вырываются вперед спортсмены из Германии, Японии, России и Швейцарии!
Трибуны взвывают от будоражащего напряжения, когда в тройке лидеров остаётся участница из России.
Александра, верхом на своей лошади выглядела как маленький, прекрасный воин. Солнечные лучи играли в золотистой гриве лошади, отчего создавался невообразимо-прекрасный, сказочный образ.
Девушка гнала лошадь во весь опор и, казалось, что она не бежит, она точно летит над землей.
Глаза Александры искрились, излучая веселье, радость, пыл.
Никто и никогда не узнает, почему породистая лошадь Александры потеряла контроль над собой именно в последние минуты чемпионата, не добежав до финишной черты несколько десятков метров, выбросила свою наездницу из седла прямо под могучие ноги других лошадей.
Возможно, роковую роль в этой ситуации сыграло то, что за несколько дней до чемпионата лошадь Саши заболела, и её пришлось заменить на другую.
Но какое это имеет значение сейчас?
Самое страшное уже позади, или этому только предстоит случиться?
Когда врачи понесли на носилках к машине «Скорой помощи» израненное тело Александры, на улице пошёл мелкий дождь.
Сердце её матери учащенно забилось при виде замедляющегося с каждым часом пульса на мониторе в больничной палате Александры.
- Господи, - молилась её мама. – Помоги ей выйти из комы.
Часть 3.
Что же видит человек, который находится в коме? Он наблюдает последние события, или воспоминания, или он оказывается в прекрасном месте, лишенном страха и боли?
Я думаю, что этого мы никогда не узнаем. Но можно попытаться узнать, что чувствуют близкие люди того, кто лежит в коме.
Бесконечные звонки, мрачные письма, надоедливые sms, фальшивые люди с псевдо-состраданием, нескончаемые цветы – все это только усугубляет душевное состояние людей. Помощь здесь оказать невозможно, а сочувствие – непереносимо.
Мысли путаются в голове: жуткие, страшные, невообразимые. Их невозможно отогнать от себя. Нечеловеческий страх преследует человека, ходит по пятам, словно тень, которая с приближением ночи растёт и крепнет.
Если изолировать себя от лишних людей: не впускать и не принимать никого в палате Саши, сжигать письма, отключить телефон и выкидывать в окно все присланные цветы – станет легче.
Тупая боль уйдет на какое-то время, но потом придёт с удвоенной силой – от безвыходности и одиночества.
«Шансы на выздоровление очень маленькие» - будут твердить каждый день доктора.
И тогда люди предлагают огромные деньги за лучшее оборудование и лучших врачей.
«Нужно надеяться на лучше» - успокаивающее будут говорить медики.
И тогда люди из страха начинают угрожать, запугивать, грозить управляющим больницы.
«Нужно ждать» - будет тихо говорить медицинский персонал, потупив взгляд в пол, потому что невыносимо смотреть в глаза этим несчастным.
И тогда люди начинают молиться всем известным богам, но и это зачастую не помогает.
Затем наступает стадия ярости. Словно у зверей, которых заперли в клетке, в несвободе, их точно лишили кислорода. Люди не подпускают никого ни к себе, ни к больному; люди плачут навзрыд, воют; истерично хохочут до хрипоты; кричат и проклинают всё кругом, что есть мочи. Ненависть затуманивает их рассудок: «почему я?!», «почему именно со мной!?» - восклицают они, обращаясь к чему-то невидимому, недосягаемому. Но ответа никогда не приходит.
И тогда на смену гнева приходит время пустоты и воспоминаний.
Человек перестает что-либо чувствовать, потому что он не живет – он существует. И нет ничего для него реального или имеющего значения, кроме того, из-за кого человек переживает. Это состояние сродни коме, потому, что ты дышишь, ешь, спишь, думаешь, но не отдашь себе в этом отчета. Это похоже на то, как в ярко освещенной комнате вдруг резко выключают свет, и человек теряется и бродит кругом, как сомнамбула, не зная, что предпринять.
Люди погружаются в прошлое, в воспоминания.
А помнишь, как ловили рыбу, а потом жарили её на костре вместе с сосисками?
А помнишь, как нашли на улице бездомного больного кота? Вылечили его, накормили, вымыли и назвали Пушком, а потом у себя оставили, потому что так привязались к нему.
А помнишь, как однажды на последние копейки купили билет до Питера, жили в обшарпанных отелях, играли на гитаре за деньги в метро, а потом пошли и купили на заработанные деньги огромный шоколадный торт?
А помнишь…?
И нет конца этим воспоминаниям, которые обрушиваются на человека, окутывают разум, притупляют эмоции.
Минуты сменяются часами, дни - ночами, недели - месяцами.
Тогда приходит вера.
Уничтожающая всё на своём пути, но в первую очередь – страх.
Нерушимое, слепое убеждение, взявшееся из ниоткуда, но прочно осевшее в сознании и душе человека. Вера исчезает так же легко и одномоментно, как и появилась.
Железобетонная, непробиваемая, абсолютно ничем не подкрепленная, рушится в один миг, как карточный домик, словно по дуновению лёгкого ветерка.
Тогда наступает очередь надежды. Это как маленький лучик солнца, проникающий сквозь мрачные занавеси твоего подсознания и освещающий тебе дорогу. Ты ухватываешься за этот слабый лучик, как утопающий за соломинку.
Будто слабый огонёк лампадки в тихой церкви - вот на что похожа надежда.
Это единственное и последнее, на чем держится человек.
Но по законам жанра, это тоже умирает со временем.
И когда ты потеряешь всякую надежду, веру и что бы то ни было – чудо произойдет.
И это случится так же неожиданно, как выпадает первый снег – тихо и по-доброму.
- Здравствуй, мамочка. – тихо сказала Саша. – Не надо плакать, ведь теперь всё будет хорошо.
***