Альфа быстро привыкла к напряжённому и часто меняющемуся графику дежурств.
«Служба есть служба, и с этим ничего не поделаешь», — часто думала Альфа.
A что думал Конрад, про то никто не узнал, поскольку он очень умело скрывал свои чувства, а по его глазам трудно было определить, о чем он думает. Так продолжалось некоторое время, потом тревожные мысли отступили на второй план, и осталась только служба...
Сидя на входе в терминал, Альфа с интересом смотрела на пассажиров. Вот прошёл смуглый высокий парень. Судя по виду, прибыл из восточных стран. На таможне не задержался и с весёлой улыбкой проследовал на свой рейс.
«Хороший человек! — подумала Альфа. — Весёлый и хитрости в глазах нет!»
A вот старая тётка, толстая со стеклянными, ничего не выражающими глазами, идёт к посту медленно и тяжело, еле передвигая ноги. Внезапно Альфа насторожилась, что-то было не так.... Через доли секунды Альфа поняла, что именно её растревожило. Резкий запах апельсинов! Эти плоды Альфа не любила за приторный вкус. Но сейчас дело было не в них. Альфа чувствовала смерть и она — эта смерть — стояла где-то рядом.
— Альфа, перестань! — сказал Конрад, но видя, что собака не унимается, подозвал и потрепал по холке.
Альфа немного успокоилась. Она любила, когда её гладили, но сейчас долг был превыше всего.
— Ей богу, тут что-то не чисто,— сказал напарник Конрада Макаров, веселый, чуть полноватый мужик. — Ты её сегодня чем-нибудь кормил?
— Да, но мало, всего лишь кусок сырокопченой колбасы.
— Оно и видно. Если бы твоя Альфа была сыта, она бы не кидалась на эту тётку.
— A ты её сам-то досматривал? — в тон Макарову так же зло ответил Конрад.
— A что там больно досматривать? — обиделся Макаров.
Конрад промолчал, отвернувшись в другую сторону, поскольку твёрдо усвоил старое правило: «никогда не спорь с дураком, пускай сам себе лоб расшибает!» Этого правила Конрад старался придерживаться во многих жизненных случаях, но сегодня что-то ему подсказывало, что от него надо отступить. Он уверенным и неторопливым шагом направился к подозрительной тётке.
— Прошу предъявить таможенную декларацию! — произнёс Конрад подчёркнуто вежливо, почти официальным тоном.
Тётка как-то съёжилась, подобралась и медленно проговорила, будто прокаркала:
— Там оставила, сейчас нету.
— B таком случае прошу проследовать на таможенный пункт для повторного досмотра.
— A это надолго? — спросила тётка слегка взволнованным голосом:
— Уверяю вас, гражданка, ничего страшного в этом нет, и на регистрацию своего рейса вы успеете. Не беспокойтесь, это всего лишь простая формальность.
— Тогда веди, начальник! — покорно согласилась тётка.
Стеклянные глаза её при этом оставались пустыми и по-прежнему ничего не выражали. Повторный досмотр багажа, как и ожидалось, показал кое-что... Это кое-что выражалось в трёх килограммах героина. Находились они в ящике под грудой оранжевых апельсинов. Альфа оказалась права, судьба не обманула её и на этот раз. Конрад после этого случая проникся к Альфе ещё большим доверием и любовью.
Приходя домой с дежурства, Конрад и Альфа ужинали, потом он стелил себе на старом плюшевом диване, включал на тумбочке лампу, брал большую толстую книгу и начинал читать вслух. Сначала он делал это для себя, а потом, заметив, что чтение с удовольствием слушает и Альфа, стал перечитывать давно знакомые страницы специально для неё. Постепенно для Альфы это стало нечто вроде ритуала.
Раньше она видела во снах исключительно себя, и никого больше, теперь же Альфа оказалась на заснеженной равнине рядом с Бэком и собаками из его упряжки. Да, Альфе нравился Бэк, может быть, потому, что у него было то, чего так не хватало Альфе. Слушая его историю, она часто размышляла про себя:
«Вот это жизнь — подлинная трагедия. Не то, что у меня. Конечно, мне тоже довелось хлебнуть лиха, но по сравнению со мной... Я бы тоже хотела побывать где-нибудь там. Не обязательно, где холодно, нет, но мне бы хотелось помочь людям, дать им что-то, чего нет у меня самой!»
Таковы были мысли Альфы, когда Конрад заканчивал чтение, клал книгу на тумбочку и гасил настольную лампу, зарываясь в одеяло с головой. Эта привычка выработалась у него ещё с детства. Тогда его постоянно мучили какие-то страхи. Он всё время чего-то боялся. Чего? Всего. И это были огромные и невиданные существа, населявшие его комнату в различных тёмных углах или под кроватью. Страхи одолевали Конрада до восьми с половиной лет, а потом он сам придумал средство борьбы с ними: перед сном, бросая свои вещи на стул, Конрад говорил себе:
.«Эй там, пропадите все! Я вас не боюсь!»
После этих, почти ритуальных, слов он со всех ног кидался под одеяло и зарывался в него с головой. Страхи прошли, привычка осталась. Конрад о ней ни разу не пожалел.
Ему, в который раз, вот уже несколько дней к ряду, снилась опять Кристина Вайтер. Трудно сказать, чего в сновидениях было больше, выдумки или правды, но то, что её образ не имел ничего общего с реальностью, было совершенно ясно. Конрад специально выдумал её для себя, чтобы не быть таким одиноким, а мечты воплотились в сны.
Альфе же снилось совсем другое. Она видела, например, что плывёт на большом корабле через величественный океан. Её корабль с белоснежными парусами — всего лишь игрушка в сравнении с безграничной стихией. В одном из снов Альфа, наконец-то, услышала голос судьбы.
«Ты спишь, но ты существуешь. Какая же тревога гнетёт твое сердце?»
«Я не знаю, но я боюсь что-то потерять. Сама не знаю что именно».
«Это немудрено. Ты должна уйти...»
«Уйти, но куда, к кому?..»
«Я понимаю твои сомнения, но для того я и пришла, чтобы показать тебе дорогу дальше, чем ты видишь...»
Голос смолк, краски сна поблекли. Альфа открыла глаза.
— Альфа! Уже проснулась?
Рука Конрада потрепала её по холке.
— Идём на дежурство?
В ответ на этот шутливый вопрос всегда следовало одно и то же: Альфа негромко, но утвердительно выла. Наверное, на её языке это означало: «Я понимаю, служба прежде всего!»
Затем они завтракали, быстро собирались и шли к ближайшей остановке автобуса. Пока ждали свой маршрут, Конрад предусмотрительно одевал Альфе намордник.
— Мало ли что может случиться, безопасность дороже! — говорил Конрад то ли себе, то ли Альфе.
Альфа не сопротивлялась. Жизнь научила её терпению до последнего, когда уже не бывает сил и надежды ни на что. В дороге каждый из них думал о своём. Альфа, закрыв глаза, видела больших разноцветных бабочек, которых ей так и не удалось поймать ещё ни разу за свою жизнь. Но всё равно, бабочки были очень красивые.
Что делал в это время Конрад? Бывало по-разному. Чаще всего он читал повести Джека Лондона, а иногда брал «Мастера и Маргариту» Булгакова. Но обычно был всё-таки Лондон. Может, это было потому, что Хан не доиграл в детстве, а может, ещё почему-то, но факт остаётся фактом.
Они добирались до здания аэропорта в одно и то же время, и всё начиналось сначала: досмотры, оформление документов и тому подобное. Такая жизнь, в общем, Альфе нравилась, но где-то в глубине души она понимала, что очень скоро всё изменится, как уже не раз бывало. Роза ветров и её судьба ясно дали ей это понять. И Альфа лишь ждала момента, когда наступит неизбежное.