Мешок из грубой ткани упирался в шею. За много ночей он успел как следует натереть, и кожа теперь была ярко красного цвета. Часов не было. За окном едва слышался голос петуха, единственного на всю округу. Наступило утро. Он встал и зажёг свет. Помещение, размером с большой склад освещала тусклая лампочка. Не спеша он дошёл до большой деревянной двери и открыл засов. На пороге уже стояло несколько человек. Уставшие, измотанные, ещё две недели назад сражавшиеся на фронте, а сегодня пришедшие в эту артель. На дворе был 1941 год. Большинство пришедших уже успело отведать всю горечь войны. Безрукие, безногие, хромые, ослепшие – все приходили сюда. Пособия по инвалидности часто не хватало, а временами его просто не было. А у каждого была семья. Сменив винтовки на иглы и мотки ниток, эти люди ежедневно приходили, чтобы заработать себе на хлеб.
- Сегодня работаем целые сутки, - уставшим голосом ответил человек, отворивший дверь.
Ему было всего 12 лет. В этом возрасте ему доверили артель по пошиву одежды для нужд простых граждан. 12-летний ребёнок. Вы в голове не сможете представить, что кто-то в столь малом возрасте может в наше время управлять небольшим предприятием. Тогда были времена другие. Выбора ни у кого не было.
Сегодня на улице было пасмурно, но, несмотря на это, пришло больше 50 человек. Каждые несколько часов появлялись новые добровольцы. Старая толстая тетрадь бухучёта была исписана почти полностью. Имена, возраст, ранение. Бесконечный список человеческих судеб, изменившихся столь внезапно.
Всем новеньким выдавали иголку и нитки. Тех, кто попадали с первого раза, отправляли шить одежду. Другие же шили валенки. В артели был пожилой мужчина. На войне он получил контузию, и ослеп на один глаз. После этого спустя месяц он лишился ноги – рядом с ним разорвалась граната. У него было достаточно простое имя и фамилия, но все называли его просто: «Петрович». Петрович отвечал за пошив валенок. Каждый день с юмором он объяснял новичкам, какое это искусство – сшить красивый валенок. Многие улыбались и радовались его оптимизму, а большинство же просто недоумевало. Особенно от его любимой традиции в конце рабочей недели выбирать себе новую пару. На вопрос: «Зачем тебе?» , - отвечал весело и задорно: «А я впрок беру!»
В небольших перерывах на работе выстраивалась очередь к «Петровичу», чтобы он рассказал интересных историй про свою длинную жизнь. На лицах слушателей появлялась улыбка. Это было здорово. Люди хотя бы на мгновение забывали, что идёт война.
Обычно работали круглосуточно, но иногда выпадали редкие деньки, когда можно было сходить домой. Дом Петровича разбомбили во время налёта, поэтому часто он оставался ночевать прямо в артели. Когда свет выключали, Петрович располагался на мешках с валенками и доставал старую потрёпанную фотокарточку. Минут десять он смотрел на неё, не отрывая глаз. Если его кто-то спрашивал про это фото, он отнекивался, поворачивался на бок и засыпал. Никто и никогда не видел этого фото, да и особо интересоваться не было времени. Свет выключался, а значит завтра снова должна была начаться работа.
Мешок всё так же натирал шею. В поезде сильно сквозило. На дворе был 1946 год. Наш бывший начальник артели ехал на фронт. В его пилотке была вложена фотография, на которой молодой человек танцует на оперной сцене. Война закончилась, но враг всё ещё не сдавался. Когда воцарится мир, теперь уже взрослый юноша вернётся в артель. Но кем он вернётся?