Кое-как отдышавшись, я вновь придвинулась к монитору. То, что мы видели там, было невозможно, нереально по определению, и всё же это было. Гарик присел рядом и задумчиво сообщил:
- Самый трэш пойдёт вот здесь, - передо мной возник ещё один листок с таймкодом. - Только прежде скажи, что ты обо всём этом думаешь.
Я пожала плечами. Ёлки-палки, я не такой уж великий спец в мгновенных перемещениях в пространстве, а, возможно, и во времени. Меня обдавало холодом при каждом взгляде на изувеченные деревья на кровавых камнях. Пейзаж был настолько замогильным, что я выставила на экране чёрное поле.
- Я, Гарик, предлагаю решать проблемы по мере поступления. Давай смонтируем озеро, а потом уж будем разбираться с этой чертовщиной.
Не успел Гарик кивнуть, как раздался дикий треск. Сердце у меня моментально ухнуло куда-то вниз и на секунду перестало биться.
- Что это?
- Окно, - сплюнул Клатов, - фрамуга хлопнула. Тут всё на соплях. Сейчас прикрою.
Он пошёл закрывать окно, а я всё сидела, мелко дрожа. Да что же это такое? Я теперь от каждого шороха вздрагивать буду? Я перевела взгляд на монитор и замерла.
На экране камера всё так же плавно переходила с мёртвых сосен на исполинскую лестницу... вот только я же выставила чёрное поле?
- Гарик, ты когда успел в комп влезть?
- В смысле "когда"? - Он удивлённо обернулся.
- Я сейчас чёрное поле выставила, а на экране опять видео.
- Юля, я окно закрывал только что! Не пугай меня.
- Тогда... как же это? Гарик, что здесь творится, мать вашу в интершум?
- Так. - Он деловито подсел и пристально посмотрел мне в глаза. - Без паники. Давай, как ты и предлагала. Отмонтируем рыбалку, а там будем посмотреть.
- А твой таймкод?
Он сипло выдохнул сквозь зубы.
- Потом. Давай про Юлиярви сейчас. Может, и не понадобится вся эта муть с корягами.
Ох, хотелось бы верить... Я торжественно отдала Гарику право первой склейки и пошла курить. Пусть сам для начала помонтирует. В конце концов, это его халтура.
В курилке было людно. Корреспонденты, собравшись кружком, обсуждали чей-то спецреп, режиссёр по телефону ругалась с отделом компьютерной графики, комментатор-международник с тоскливым видом читал распечатки информагентств и только я уныло сидела на подоконнике, абсолютно не чувствуя вкуса сигареты. Во что я ввязалась, зачем мне это? И Гарика бросила там одного... Мне было до странного неуютно. Дурная шутка эта с чёрным полем... а моя машинка всегда считалась образцовой, никогда не глючила, лапочка моя.
Ко мне подходили коллеги, здоровались, я кивала в ответ, смеялась чьим-то баянистым шуткам, а в голове крутилось одно: "Наплачешься ты ещё с этой халтурой."
Кончилось всё тем, что ко мне подошёл Андрей Харитонов, наш с Гариком коллега, и уставился на меня неприятными выкаченными буркалами.
- Что, опять за Клатова взялась?
Я вздрогнула, пытаясь отогнать мысли о монтаже, и недоумевающе переспросила:
- Что, прости?
- Опять Гарику голову морочишь? Что, мало тебе тогда было, когда он белый весь ходил, пока вы по монтажкам трахались. Думаешь, никто ничего не знал-не видел?
- Пошёл на ..., - бросила я Харитонову в лицо, - это не твоё дело ни тогда, ни сейчас.
- Ошибаешься. Из мужской солидарности сообщу, что таких как ты, надо обходить десятой дорогой. Стерва, блин. Что тебе опять от него понадобилось, что он не вылезает из твоей комнаты?
Меня начало трясти. И от этих глумливых слов, и от вида Андрея Харитонова в целом.
- Если бы ты, Андрюша, сейчас был на месте Гарика, ты бы Христом-богом молил меня выгнать тебя куда подальше. Хотя о чём я. Тебе на месте Гарика никогда не быть. Во всех смыслах.
- Вот и славненько, - осклабился Харитонов, - я предпочитаю настоящих женщин.
О как. А я кто, по его высочайшему мнению?
- Ты? Ты машина, такая же, как твой комп. И разрядку небось получаешь ровно через двести десять ударов сердца. Что он в тебе нашёл, не пойму, ты же даже на Сашкиных похоронах ни слезинки не проронила...
И тут я не выдержала. Рука сама потянулась, и я влепила Харитонову пощёчину, выстраданную из самых глубин моей души, отточенную, меткую и очень громкую. Андрей схватился за щёку, а остальные коллеги взволнованно обступали нас кружком.
- Юля, что случилось? - они непонимающе переглядывались.
- Всё окей, - скривился Харитонов, потирая багровеющую скулу, - просто она наконец услышала о себе горькую правду. Которая глаз колет. Ничего, ничего. Пусть истерит. Калека моральная.
И он, сплюнув в пепельницу, вышел, хлопнув дверью курилки.
Остальные, поняв, что я не настроена отвечать на их вопросы, разбрелись по комнате, лишь иногда кидая на меня вопросительные взгляды.
Наконец, докурив эту бесконечную сигарету, я поплелась в монтажку. По пути меня перехватил ассистент, вручив текст нового сюжета, и мне пришлось, стиснув зубы, согласиться на ещё один монтаж.
- Кстати, Юль, ты Клатова не видела? Его Ира ищет.
Ира - наш сегодняшний режиссёр.
- Я передам, - буркнула я, - он где-то тут по коридорам шарится.
Ассистент кивнул и ускакал обратно в ньюс-рум.
В моей монтажке Гарик, изощрённо матерясь, перекрывал первый день похода. Особо доставалось геликоптеру, который летал криво и абсолютно бессистемно. Я бросила взгляд на секвенцию. Ну... минут пятнадцать он перекрыл, хорошо. Я вспомнила слова ассистента.
- Всё, Клатов, перерыв. Мне работа подвалила, и тебя тоже ищут.
- Да-да, - он встал из-за компа. - Я слышал по связи, как мне орали. Ничего, до эфира ещё времени вагон. Я тут перекрыл...
- Да вижу. Так, всё. По монтажкам. Эфир начнётся - приходи.
- Угу. - Клатов хлопнул дверью. М-да. Тоже нервы на пределе у нашего Гарика. Ладно, работа не ждёт...
Настучав по-быстрому сюжет о задержании экстрасенсов-мошенников, я решила, не дожидаясь Гарика, вернуться к нашим рыбакам. Открыв секвенцию и найдя последнюю склейку, я уже приступила было к монтажу, как мне на глаза попался листок с тем самым таймкодом, что дал мне Гарик, упомянув про "трэш".
Руки сами собой потянулись к кнопкам.
Семеро туристов медленно шли по каменистой долине, словно во сне. Гуськом, один за другим, сохраняя какую-то выверенную дистанцию, они брели к исполинской лестнице, не обращая внимания на ветер, неловко взбирались по громадным, выбитым в камне ступеням, несколько секунд балансировали на вершине... а потом падали вниз с обрыва. Каждый. Молча. Я, забыв дышать, смотрела на эти самоубийства, и горло сжималось всё сильнее, пока я не зашлась в диком сухом кашле. То, что я видела, было немыслимо, невозможно, но сколько бы я не проматывала эти безумные планы, семеро туристов всё так же безучастно прыгали с обрыва, разбиваясь о серые камни с кровавым мхом.
Я отодвинулась от компа. Всё. Всё. Больше никаких дел с этой чёртовой халтурой. В висках у меня стучало. Глаза заволокла пелена, и по щекам покатились бессильные слёзы. Я плакала, понимая, что всё бессмысленно, что никогда уже я не забуду этих жутких кадров, не забуду этот дьявольский пейзаж с мёртвыми деревьями, не забуду, если только милосердная природа не отнимет у меня память.
Гарик, кажется, сразу понял, едва ко мне зайдя, что я-таки посмотрела этот "трэш".
- Зачем? Гарик, зачем? Что это за безумие, - я обливалась слезами, уткнувшись ему в грудь, - что это за дьявольские шутки? Кто? Кто, - я вдруг отодвинулась, поражённая только что пришедшей в голову мыслью, - кто это снимал?
Гарик метнулся к компу, стуча по кнопкам.
- Сейчас посмотрим... Вот! Иди сюда. Вот планы с геликоптера. Вот эта лестница жуткая... чёрт, смотреть не могу... вот они, видишь? Падают... Блин, да что же это... Вот, вот! Вот он сейчас на той точке, - Гарик нажал на паузу, - где с первой камеры как раз и идут эти планы... та-ак... что за чёрт?
Я вытянула шею, пытаясь сквозь слёзы рассмотреть, что же там углядел Клатов.
- Здесь никого нет, - глухо сказал Гарик. - На той точке, откуда велась съёмка, никого нет.
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/10/21/1211