Незеркальное отражение

 


Прислушавшись к сердцу, что бьётся во мне,
Скажу, что затмит любую награду
Возможность иметь на этой Земле
Свою половинку: сестру или брата.
Ирина Бакулина



Двойняшки.
Веронике Горениной повезло родиться в благополучной семье, и в несознательном возрасте  она пребывала в том благостном ощущении мира, когда жизненные невзгоды существовали лишь на страницах классических произведений и в фильмах, наполненных революционной героикой. Её папа был главным инженером маслозавода в их провинциальном южном городке. Кроме маслозавода в городе  влачили своё существование кирпичный завод и завод по ремонту сельхозтехники. На фоне этой унылой  пародии на промышленность по-настоящему процветали два колхоза-миллионера. В одном из этих колхозов главным бухгалтером работала бабушка Вероники – Анастасия Ивановна. Те, кто пережил дефицитный рай 70-х, понимает, в какой нереальной атмосфере проходило детство Ники (так звали девочку все близкие и не очень люди) и её сестры-двойняшки Инны. В доме не только не переводилось сливочное масло, но и другие сельхозпродукты. Морозилка всегда была забита мясом, а летом и осенью в дом везли ящиками фрукты и овощи. К зиме погреб ломился от закатанных в банки овощей, кадушки манили солёно-пряным ароматом. Однако, мещанство не восторжествовало в этой дружной и, не поверите, интеллигентной семье. Мама девочек была учительницей литературы, работу свою обожала, но дом для неё всегда был на первом месте. В школу сёстры традиционно  брали яблоки или печенье, к обеду их неизменно ждал горячий борщ (как в любой южной семье здесь был настоящий культ борща). Девчонки жили в ореоле любви, достатка, взаимной заботы и полагали, что так живут все дети.
Двойняшки были дружны, но в меру своего детского эгоизма. Как все, кому посчастливилось родиться в один день и час, они постоянно оспаривали право старшинства. Инна,  по семейной легенде, родилась на 15 минут раньше и при любом удобном случае говорила: «Не спорь со мной, через 15 минут ты поймёшь, что была не права!» Глядя на эту парочку, можно было сразу определить, кто из них первенец. Девочки были одинаково рослые, но совершенно не похожи друг на друга. Инна   светловолосая и очень похожа на свою бабушку Анастасию Ивановну, поэтому стала её любимицей. Да и боевой характер ей достался, явно, от бабушки. Неприятности в детстве буквально кружили над этой неугомонной девчонкой. В четырёхлетнем возрасте Инна с пневмонией попала в больницу. Постельный режим ей был явно не по нутру, и девочка тайком ходила по палатам, знакомилась с другими несчастными малолетними пациентами. Вскоре всё детское отделение числилось в друзьях у маленькой Инночки, и она просила маму приносить побольше фруктов, одаривая ими остальных детей. А бедные медсёстры сбивались с ног, разыскивая потенциальную претендентку на очередную порцию инъекции. Когда дело уже шло к выздоровлению, разразился страшный скандал. В холле стоял аквариум с рыбками – настоящая достопримечательность этого унылого заведения. В какой же ужас пришла старшая медсестра, когда увидела, как Инна в тихий час встала на стульчик, окунула  руку в аквариум по самую шею и хватает рыбок в кулачок! Спасти удалось только двух сомиков, остальные оказались задушенными. Сама же виновница переполоха так и не смогла объяснить, зачем она это сделала. Просто, девочке было скучно. Но ужас сердобольной медсестры был вызван страхом за саму девочку, ведь она вниз головой висела над огромным аквариумом.
Эта неприятная история глубоко ранила детское сердце, и Инна считала всех врачей грубыми и злыми людьми, хотя никогда ничего не боялась и первой шла на прививку в школьный медкабинет и к зубному врачу. А судьба, испытывая её на прочность, готовила всё новые и новые сюрпризы. В первом классе на уроке физкультуры прыгали в высоту через перекладину. Это занятие так понравилось неугомонной Инночке, что дома они с Никой натянули капроновый бантик между своими железными кроватями и прыгали, постепенно поднимая высоту. Анастасия Ивановна готовила что-то на кухне и вдруг услышала страшный рёв из спальни. В два прыжка оказавшись на месте, она увидела ревущую от страха Нику и оцепеневшую от боли и ужаса свою любимицу. Её большой палец правой руки был выбит из чашечки в суставе и смотрел в неположенную ему сторону. Вывих сустава пришлось поправлять у местного знахаря, но неприятности продолжались.
Снег зимой в этом южном раю бывает не часто, а уж если случается, то все дети с утра до вечера катаются на санках. Однажды, после очередной такой прогулки, мама заметила на рукаве шубки Инны кровь. Когда девочка сняла шубу, то в крови оказалась и кофточка, и платье, и весь локоть. Вся семья была в шоке, когда врач скорой помощи, куда пришлось обратиться, заявил, что у девочки металлическим предметом разрублены мягкие ткани и даже задета кость, а она в пылу восторга от катания даже этого не заметила! Почему все детские несчастья доставались именно ей – одному богу известно! Подружке Ленке на одиннадцатилетие родители подарили лыжи. Нелепее подарка не придумать! Ведь снег здесь выпадает раз в году и то по особому волеизъявлению. Родители Ленки тоже были отчаянными интеллигентами и таким способом, видимо, собирались приобщить дочь к элитному виду спорта. Излишне говорить  о том, что вряд ли в городе был человек, умеющий кататься на лыжах, поэтому, появившись на горке с лыжами под мышкой, девчонки стали объектом всеобщего внимания. По очереди они падали, ловили вдогонку свои лыжи, валялись в снегу на каждом небольшом трамплине, но только Инну унесли с горки с переломом ноги. Подобными событиями пестрит её героическая биография. В школе она дралась с мальчишками любого возраста, отстаивая каждый волосок в своей косе, и пользовалась у них заслуженным авторитетом. Она не боялась темноты, боли и вообще ничего и никого и за свой революционный дух класса с 7-го стала носить школьное имя Инесса, которым очень гордилась. И не смотря на сопротивление семьи, это имя вскоре вытеснило свой оригинал в первоисточнике.
Веронике Господь позволил оставаться в тени своей неугомонной сестры настолько, что даже её появление на свет оказалось совершенно случайным для всех участников этого процесса. Утомлённая акушерка, приняв на свет крикливо митингующую Инессу, позволила отдохнуть роженице. Но через десять минут у молодой мамочки снова начались схватки. Не может быть! В практике родильного отделения ничего подобного до сих пор роженицы себе не позволяли. Мать честная! Двойняшки – это сенсация! У пожилой акушерки и молодого врача тряслись руки, но вторая девчушка  абсолютно спокойно и тихо явилась этому миру и даже вяло зевнула. Ну и ну! Самым удивительным оказался результат взвешивания. Девочка, уступающая в весе 600 граммов, родилась первой! Такого  нахальства  нет ни в одном учебнике по акушерству.
Вероника оказалась брюнеткой с вьющимися волосами. Её сходство с собой оспаривали и папа, и мама. Девочка росла очень спокойной, скромной и патологически стеснительной. Боязливость была всеобъемлющей. Ника боялась мальчишек, врачей, пьяниц, кошек и собак, жуков и даже собственной тени. Родители водили её по бабкам выливать испуг, но безрезультатно. Казалось, что вся смелость при рождении досталась «старшей» сестре. Боязнь боли и врачей осталась у неё на всю жизнь. Когда Нике было десять лет, она пожаловалась на боль в животе. Врачи предложили обследовать девочку. «Зондирование» - эту жуткую процедуру она не смогла достойно перенести и укусила медсестру за руку, когда та пыталась насильно затолкать зонд в горло Нике. В тот же день девочку выгнали из больницы. Как же она была счастлива! С тех пор живот её больше не беспокоил.
Единственное, в чём сёстры были схожи – это бросающийся в глаза интеллект и отношение к учёбе. С первого класса обе были круглыми отличницами, причём, без всяких на то усилий.  Уже став взрослыми, они не могли вспомнить, когда бы родители сидели с ними над домашними заданиями или заставляли их делать уроки. Инесса, как истинный  холерик, обладала не только мужским характером, но и кибернетическим умом. В старших классах она занималась с репетитором высшей математикой. К сожалению, на рубеже 70 -80-х годов не проводились предметные олимпиады для школьников. Сколько молодых талантов не смогли реализовать себя в те годы!
Ника была флегматично мечтательной натурой, поэтому сухая математика и производные от неё науки были ей понятны, но противны по определению. Нетрудно догадаться, что богатая домашняя библиотека была перечитана ею не единожды, а каждая новая книжка в доме сначала попадала в руки к Нике, а после «проглатывания» она решала, кого в семье  заинтересует это произведение. В числе обожаемых увлечений был английский язык и баскетбол. Да-да! Не удивляйтесь! Среди спортсменов довольно много романтиков и наоборот. Ника стала капитаном школьной команды, и ничто в мире не могло заставить её отказаться от занятий в секции три раза в неделю. Спорт научил её быть независимой, решительной и даже упрямой. Постепенно куда-то спряталась её патологическая стеснительность. Но главной приманкой, заставляющей Нику, «сову» от природы, вскакивать в шесть утра и бежать на утренние тренировки, был тренер Максим Семёнович. Он был молод, мужественно красив и общался с девчонками и  мальчишками на равных. Влюблённые старшеклассницы за глаза звали его Максиком. А в раздевалке, утомлённые тренировкой, девчонки неизменно спорили до хрипоты, кого он сегодня больше хвалил, а, значит, кто его реальная любимица.
Папа девочек Сергей Кириллович прекрасно пел, выступал в городской самодеятельности. Песня царствовала в этой дружной семье. Пели с гостями во время застолий, пели холодными осенними и зимними вечерами. В книжном шкафу валялись не менее дюжины всяких песенников, поэтому трудно припомнить песню, которую бы близняшки не знали. Больше всех пение обожала Ника, она обладала абсолютным музыкальным слухом и нежным, почти ангельским, голоском. Но выйти с сольным выступлением даже на школьную сцену её не мог никто заставить, в этой части своих талантов она не была абсолютно уверена. Как истинная отличница, она считала, что любое дело надо выполнять на «отлично» или вовсе не делать. У Ники были тонкие музыкальные пальчики, и мама очень хотела определить её в музыкальную школу по классу фортепиано, но Сергей Кириллович мудро заметил, что великими музыкантами становятся не все и не сразу, а нудные гаммы быстро надоедят и отобьют охоту учиться. Он тоньше всех чувствовал и понимал увлекающуюся натуру своей «младшей» дочери. Как она была ему благодарна! Ведь перед глазами всегда был печальный образ подружки Ленки, которая четыре раза в неделю волокла себя в «художку» и чёрной завистью завидовала скачущим на улице девчонкам.
Двойняшки не имели внешнего сходства, но, как всех близнецов, родители в раннем детстве одевали их абсолютно одинаково, в школе их посадили за одну парту. Дети, наделённые внутренней индивидуальностью, восстали уже во втором классе. Они потребовали от учительницы, чтобы их посадили с мальчиками, у каждой появилась персональная подружка, а одеваться «как инкубаторские» категорически отказывались. Однако, это не мешало им сохранять нежные сестринские чувства, которые только крепли с годами. Девочки, ласково сократив имена друг друга, звали сестру не Ника, а Ник, не Инесса, а Несик.
Дорогие мои читательницы, я конечно же рисковала утомить вас столь длительным повествованием о детстве моих героинь. Но я очень хочу, чтоб вы узнали в них своих подруг, полюбили и пошли с ними по жизни, наблюдая за коллизиями их непростых судеб, сопереживая им и себе.



Инесса.
Она стояла с бледным, окаменевшим лицом, направив горестно сузившиеся глаза в пространство уличного хаоса. Мир не рухнул, пропала она сама в этом мире несправедливости, жестокости  и безнравственности. За её спиной красовался теперь уже не для неё самый престижный институт южного региона, в котором Инесса мечтала получить специальность экономиста. Для неё, золотой медалистки, обожавшей «царицу наук», получить «двойку» именно по математике было так же нереально, как проснуться в образе нищей индианки на берегах Ганга. Не помня себя, она безвольно двинулась вдоль шумной и бесконечной улицы, носящей имя "железного Феликса". Её и саму в школе частенько называли железной, а характер - стальным. Правда, сейчас, она не поручилась бы за точность этих сравнений. В сердце Инессы зияла огромная чёрная дыра, откуда веяло ледяным космическим холодом. Вчерашняя абитуриентка, поёжившись, оглянулась на серое типовое здание, претендовавшее в недавнем прошлом на её  alma mater, и, сориентировавшись на местности, перешла проезжую часть. Инесса не заметила как водитель белой "копейки" позволил своей лошадке взвизгнуть тормозами и покрутил пальцем у виска. Она поднялась по ступенькам в зал   переговорного пункта и подала телефонистке домашний номер родителей в их маленьком Степнодольске. Седовласая женщина без труда расшифровала хитросплетение коварной девичьей судьбы и, ободряюще подмигнув Инессе, по-матерински сказала:
 - Всё наладится, девочка! Какие твои годы!
От этих слов предательские слёзы повисли на густых ресничках Инессы и, резко повернувшись, она уверенно направилась в кабинку для переговоров.
; Инночка, ну, как? Тебя можно поздравить? - почти ликовала бабушка, дежурившая у телефона и не допускающая мысли о провале своей любимицы. - Что? Я не понимаю, какой Север, Инночка? Какие результаты?
У Инессы слёзы уже текли по щекам, но она старалась держаться изо всех сил. Характера ей было не занимать, и боль переживаемой ею трагедии необходимо было смягчить любой ценой, ведь на проводе была её любимая бабуля. Инесса тряхнула головой и с присущим ей энтузиазмом продолжила разговор:
- Бабуля, не волнуйтесь за меня, я всего лишь не поступила, домой не вернусь, еду на Север. Ба, не причитай, всё нормально, как устроюсь, напишу. - Инесса чеканила каждое слово, как -будто отбивала телеграмму. На большее бабуля в этой ситуации рассчитывать не могла.

Анастасия Ивановна жадно хватала воздух ртом, тщетно пытаясь накапать валерьянку в стакан. За этим занятием её застали сын с невесткой. Они сразу решили, что случилось нечто страшное с Инной и почти одновременно выкрикнули:
 - Она жива?
Матронесса семейства, всхлипывая и икая, начала исступлённо кивать головой, позволив детям перевести дух, затем одними губами дала знать:
 - Провалилась!
Все трое, они, окаменевшие, сидели на диване и молчали как на поминках, не зная, чем утешить друг друга и как будут утешать Инночку, как вдруг Анастасия Ивановна, хлопнув себя по коленям, запричитала:
; Север! Господи! Она сказала, что едет на какой-то Север! - Анастасия Ивановна лихорадочно переводила взгляд с сына на невестку, надеясь на чудесное разрешение ситуации. Но, встретившись с молчаливым отчаянием, заголосила. -  Она не вернётся! Моя девочка, где её искать?! - С последними словами плечи всегда бодрой и подтянутой Анастасии Ивановны окончательно обмякли, не в силах сдерживать свалившееся на них несчастье, и она разом превратилась в несчастную старушку, ошеломлённую, подавленную и притихшую.
    Вот теперь трагедия приобрела свой катастрофический масштаб. Родители отлично знали свою дочь и понимали, что им остаётся только ждать. Но как?! Материнское сердце Ольги Антоновны  мгновенно заполнило  внутреннюю полость и бешено колотилось, от этого вся грудная клетка тряслась тревожной дрожью, грозясь перейти в истерические рыдания. Она не могла бездействовать. Роняя жгучие слёзы на руки мужа, которые она непроизвольно сжимала своими тонкими  трепетными пальцами, Ольга Антоновна видела в муже сейчас если не надёжную стену, то спасательный круг в океане захлестнувшей её безнадёги.
- Серёжа, прошу тебя, позвони Филиппову, он всё может, он её найдёт!
Она плакала так тихо и  горько, что Сергей Кириллович, старавшийся не беспокоить друзей своими личными проблемами, решил уступить. Васька Филиппов, балагур и бабник, был его институтским товарищем, с которым пять лет приходилось делить и общагу, и «стипуху», и бог знает что ещё. Теперь же он стал Василием Петровичем, занимал ответственный пост в областных «органах», но раз в год неизменно являлся на институтские встречи и для друзей был всё тем же «рубахой-парнем». Сергей Кириллович, замешкавшись у телефонного аппарата, всё же поднял трубку.  Голос в динамике прозвучал, как всегда,  резко, но приветливо:
; Серый, рад тебя слышать! По голосу понял, что есть проблемы, говори, не стесняйся!
Сергей Кириллович был не в том состоянии, чтоб начинать с прелюдий, и на Филиппова обрушилась вся боль родительской тревоги, нежданно постигшая Горениных:
 - Вась, Инна пропала! Вернее провалилась в институт, позвонила, что едет на Север и всё. - В этом месте голос Сергея Кирилловича предательски задрожал. -  Боимся, дров наломает, сам знаешь, какой у неё характер.
Про характер своей крестницы Василий знал не по наслышке. В десятом классе Инесса, поссорившись с родителями, собралась летом в степную экспедицию с геолого-разведочной партией. Достигнутое шестнадцатилетие позволяло ей работать, и только вмешательство дяди Васи заставило начальника экспедиции отказать девочке. Поэтому в его голове практически сразу сработал профессиональный алгоритм действий:
- Серёга, сделаю всё, что могу. Если купила билет на самолёт, то найдём быстро , а если на поезде решила покататься, сам понимаешь, фамилии не регистрируются. - Понимая, что нисколько не утешил растревоженные сердца родителей, он бодрячком добавил. -  Да вы не паникуйте, Инесса не пропадёт. Да и не такая она бесчувственная, чтоб не объявиться. Устроится, позвонит. У девчонки стресс, пусть успокоится. А я уже начинаю поиск, созвонимся. Ну, бывай!
Сергей Кириллович понимал всю правоту его слов, и надежда в душе приобрела какую-то опору.  Действительно, в 80-х годах железнодорожные билеты были безликими, и отцовское чутьё подсказывало ему, что падкая на авантюры душа Инессы увлечёт её именно в железнодорожное путешествие. Тем более, что самолёты у всех Горениных вызывали устойчивое недоверие. Оставалось только уповать на высокий профессионализм Василия и его товарищей и ждать, а это, как известно, самое трудное. Женщины не сводили с него заплаканных глаз, и надо было их во что бы то ни стало успокоить. Поэтому Сергей Кириллович спокойно положил трубку и, взяв с журнального столика газету, уверенно сказал:
; Васлий отыщет её очень быстро. Да и не такая Инна эгоистка, чтобы бросить нас в таком состоянии.
В последних словах он был не очень уверен, но,  усаживаясь в кресло и раскрывая футляр для очков, всем своим видом продемонстрировал, что беспокоиться нечего. Ольга Антоновна, понимая, что на кону здоровье свекрови, решила поддержать игру мужа и, сжав волю в кулак, как можно спокойнее сказала:
 - И вправду, у Инночки сильный характер. Со стрессом она быстро справится. Вот увидите, она ещё нас успокаивать приедет.
В семье воцарилось временное затишье, но не душевное спокойствие. Все поспешили  занять себя делом, но старались держаться в поле звукового сигнала телефонного аппарата.



- Ты что, дура, Толстого начиталась?  Ты не могла выбрать другой участок для самоубийства?  У меня уже была такая гадина, из-за неё мастером хожу, а не начальником смены. Нет, дорогая, так не пойдёт! Жить не хочешь, твоё дело, только другим жить не мешай!
Инесса чувствовала себя полной идиоткой.  На неё орали трое грязных мужиков в чёрных робах, а по путям к ним бежал милиционер, размахивая кулаком. В трёх метрах от них стоял ремонтный локомотив, угрожая всей своей мощью. Теперь она сообразила, что сидит прямо на путях, зацепившись каблуком за рельсу, а этот проклятый локомотив пять минут назад намеревался превратить её в железнодорожную грязь. Они приняли её за самоубийцу, а ведь она всего лишь собиралась сократить путь до железнодорожных касс. «Как же я не увидела эту махину?» - по голове пробежали мурашки, во рту пересохло от осознания происшедшего.
 - Она ещё и молчит! - возмутился молодой милиционер. - Фамилия!
- Горенина, - деревянным языком промямлила Инесса.
- Каренина, значит! Так ты ещё и издеваешься! - лейтенант просто захлёбывался от бешенства. - Пройдёмте в отделение, гражданка!
Он тащил Инессу по бесцветному перрону, и ей казалось, что это происходит не в её жизни, а в плохом кино. Хотя, воспринимать всё это со стороны было забавно. Большая спортивная сумка неудобно билась о бедро и мешала бежать в такт с быстро идущим вокзальным стражем порядка.
; Значит так, - прорычал он девушке прямо в лицо в дежурной каморке. - Или ты называешь свою фамилию и я составляю протокол, или вызываю психушку!
; Я уже говорила: моя фамилия Горенина и прошу не приписывать мне подвиги Анны Карениной!
Инесса уже давно догадалась, что созвучность фамилий сбила молодого лейтенанта с толку, но расшифровываться быстро не хотела. Ситуация её начинала забавлять. Но тут он заорал:
; Документы! Паспорт покажи!
; Пожалуйста! - фыркнула разочарованная лжекаренина, но в этот момент поняла, что сумочки с деньгами и паспортом при ней нет. - Моя сумочка, она осталась на рельсах! Боже, хоть бы её не утащили!
Девушка в два прыжка оказалась у двери, но милиционер её опередил и, крепко схватив за руку, почти швырнул на стул.
; Так у тебя и документов нет, а, может, ты здесь по чужим сумочкам промышляешь?
         Слёзы предательски потекли из глаз Инессы. Она поняла, что ей ни за что не поверят и не отпустят, но самым ужасным оказалось ощущение дна, на которое её только что опустили. Оно было грязным и липким, затянувшим её почти с головой. Инесса, судорожно рыдая, интуитивно вытянула голову, как будто спасала себя за волосы, и грязными от туши кулачками застучала по столу:
; Немедленно позвоните полковнику Филиппову! Ведь вы его знаете, правда? Я его племянница. Пусть он приедет!
; А , может, ты самому Андропову родственница? Девочка, я здесь таких повидал!  Ладно, твой случай суицидальный, я обязан сообщить специалистам областной больницы, они и разберутся. А я пока попробую поискать твои документы.
; Пожалуйста, разрешите мне позвонить! Всего один звонок! Вас никто не накажет! - Она рыдала первый раз в жизни, не по-детски, а отчаянно и безнадёжно. В эти минуты детство убегало от Инессы по рельсам, не оглядываясь и не оставляя никаких иллюзий.

           Время потеряло свою размеренность и последовательность. Инесса открыла глаза и само небо сочувствовало ей из под пушистых ресниц. Эта неожиданность её не испугала, а слегка заинтриговала, и девушка невинно улыбнулась, приглашая к знакомству хозяина этих миндалевидных, почти женственных глаз.
; Ну, слава богу, а то мы опасались...
; Что?! - эта безобидная фраза юноши заставила Инессу рывком сесть, и она, увидев себя со стороны в больничной палате на проштампованной подушке, вспомнила весь тот ужасный день до того момента, как этот, именно этот парень в белом халате нащупывал вены на её тонкой руке. - Когда это было? Вчера? Сколько дней я здесь лежу?
    Она уже не кричала, а хрипела. В душе была бездонная пустота, не было сил пошевелить рукой. Её голос был похож на шамканье столетней старухи.
; Пожалуйста, не пытайтесь шуметь, а то меня заставят сделать вам укол, и вы снова уснёте. Меня зовут Слава Громов, я учусь в медицинском на пятом курсе, а здесь подрабатываю медбратом. Не бойся меня! Как тебя зовут?
           Слава наблюдал за девушкой минут пять, пока она спала, и не видел в ней ничего социально опасного. Она была настоящей русоволосой красавицей, а печать интеллекта спокойно помещалась на её высоком лбу. В этом Слава хорошо разбирался и посредственных дурочек, проложивших дорогу в институт папиными деньгами, обходил стороной. Сейчас же ему хотелось успокоить незнакомку и помочь ей. Он говорил спокойно и уверенно, как их учили в институте разговаривать с  неврастеническими особами. Славик был уверен, что у девушки произошёл нервный срыв, и ей нужна помощь друга.
; Я в психушке? - почти утвердительно, но с нотками слабой надежды прошептала Инесса.
; Ты не бойся, это санаторное отделение психиатрической больницы. Здесь хорошие условия и нет психов. Тебя подлечат и пойдёшь домой.
   «Домой!» - от этого слова сдавило горло и снова предательски хлынули слёзы. «Какая я дура! Дура!» - она металась по подушке, а студент, стоя перед ней на коленях, пытался ладонями удержать её голову в устойчивом положении.
; Не плачь, сейчас будет обход, сохраняй спокойствие и тебя скоро выпустят.  - Слава ободряюще коснулся руки девушки и бесшумно вышел из палаты.
Как раз вовремя. В дверях он почти столкнулся с Ириной Васильевной,              заведующей отделением.
; Ну как, проснулась наша Каренина! - Славик давно заметил, что врачи любят остро пошутить.
; Только что проснулась, - он намеренно громко ответил, предупреждая девушку о визите врача.
; Пойдём, потолкуем с девицей! - пригласила Ирина Васильевна Славика в палату. Она считала своим долгом передавать опыт молодёжи.
    Инесса вяло подняла ресницы и одними губами ответила на приветствие. Слёзы ещё не успели высохнуть, и это не осталось незамеченным.
; У..., так мы ещё и плачем! Ну, девонька, давай посплетничаем. Меня зовут Ирина Васильевна, а за глаза все зовут Иринушкой, хотя пора уже звать бабой Ирой. Да вот дочка не торопится меня бабушкой делать. Знаю, ты без паспорта, но звать-то тебя как?
Доктор и впрямь была похожа на бабушку Анастасию Ивановну, и таким теплом родного дома от неё веяло, что Инесса тихо, но спокойно и очень естественно ответила:
; Инна Горенина.
; Хватит дурочку ломать! Что ты Анна Каренина, мне ещё вчера доложили.  - Лицо докторши сразу сделалось жёстким и старым, - Не придуряйся, я здесь и не таких видала! Вот переведу тебя во второй корпус, узнаешь, какими бывают настоящие психи!
; Меня зовут Инна Го-ре-ни-на, я живу в Степнодольске, - умоляла поверить ей Инесса, но докторша уже была у двери:
; Образумишься, поговорим! А пока подлечим тебя немного.
          Растерянный Славик стоял у постели Инны и переваривал случившееся. Он всё понял. Судьба сыграла с девушкой злую шутку. Случай на рельсах психологически подталкивал не знающих её людей к восприятию фамилии в подходящем случаю варианте.
; Инна, я постараюсь тебе помочь. Расскажи, что с тобой случилось, как найти твоих близких? Я сделаю для тебя всё, что смогу.
            В небесно голубых глазах парня было столько искренности и участия, что Инесса, постепенно успокаиваясь, изложила всю свою нехитрую биографию, не забыв про двойку по математике и про подведший её  на рельсах каблук.
; Говори телефон родителей, я им позвоню!
   Внезапно Инессу осенило:
; Нет, родителей ждать очень долго, я здесь не выдержу и часа лишнего. Позвони  дяде Васе, то есть полковнику Филиппову,  он сразу же будет здесь, - она назвала телефон.
; Полковник Филиппов -  твой дядя? Мой отец с ним хорошо знаком. Правда, отец сейчас в командировке. Но мы и сами справимся. Инна, ты сегодня же будешь дома! - Славик оживился так, будто вопрос касался его лично. - Только дождись вечера, здесь звонить не разрешают, я всё сделаю после дежурства.
; Слава, ты хороший парень, не оставляй меня одну. - Ясные глаза девушки светились доверием и тревогой.
; Инна, я зайду к тебе сразу, как только проведу все процедуры с больными. Ты не унывай! Я всё сделаю! - он снова слегка коснулся её руки, и Инесса накрыла его пальцы своей ладонью. В ненавидимом ею с детства мире больницы он стал первым человеком в белом халате, вызвавшим её доверие и дружескую симпатию.
     «Почему я не спросила, когда закончится его дежурство?» - Инесса мучилась, считая минуты. Что там минуты! Секунды метрономом стучали в мозгу. Как только в коридоре слышались шаги, она сверлила белую дверь нетерпеливым взглядом, ожидая увидеть в проёме улыбающееся лицо дяди Васи.
    После обеда с сияющим лицом зашёл Славик.
; Позвонил? - Инесса так поняла его радость.
; Я же сказал, что смогу позвонить только вечером. - Парень как-будто извинялся за то, что не смог до сих пор исполнить обещанное. -  Просто, у меня есть полчаса, чтоб посидеть с тобой.
  Инесса не смогла скрыть своего разочарования, но парень ей нравился и, боясь, что он снова уйдёт, она попросила:
; Слава, расскажи о себе. Почему ты не пошёл работать в любое другое отделение, а выбрал психушку?
; Ты напрасно так резко! Это санаторное отделение, здесь лечат людей от депрессивных состояний и последствий стрессов. Я мечтаю стать психотерапевтом. Это новое направление в отечественной медицине. Вообще-то я из семьи медиков, мои родители хирурги, отец известный кардиохирург.  Но я обязательно стану психотерапевтом. Отец обещал помочь пройти стажировку за границей. В Америке это очень развитое и популярное направление в медицине.  - В этот момент Слава выглядел увлечённым своим делом профессором, посвящающим студентов в тайны благородной профессии.
; Как ты интересно говоришь! - Инесса даже попыталась присесть, опираясь на подушку. Она всегда легко увлекалась новым и неизведанным. -  Я об этом никогда не слышала!
; Что ты! Скоро многие серьёзные заболевания будут лечить исключительно психотерапевты, ведь все наши болезни отсюда, - и он многозначительно постучал по голове, - значит, и лечить надо сознание, мысли!
; Слава, ты для меня сейчас как марсианин, но почему-то я тебе верю! - Инесса почувствовала в парне родственную душу. Правда, вспомнив, про свой внезапно оборвавшийся путь в науку, она сбилась с новой волны, но Слава этого не заметил.
; А ты думаешь, зачем я усиленно учу  английский? Понимаешь?  Он не сомневался, что нашёл не просто благодарного слушателя, а сестру  по разуму.
; Здорово, когда у человека есть мечта, у меня она тоже была, - внезапная перемена в новой знакомой наконец-то дошла до возбуждённого сознания  Славика.
; Ты тоже своего добьёшься, обязательно!
; А знаешь, почему я загрустила? Когда ты сказал про английский, я вспомнила сестру Нику. Она помешана на  языках и сдаёт экзамены в Ленинграде, хочет стать переводчиком. Наверно, уже поступила, я чувствую, что у неё всё хорошо. Мы же двойняшки! - При этих словах лицо Инессы просветлело, и Славик  оживился.
; Интересно, никогда не видел двойняшек! Ну, ладно, я пойду, а то Иринушка орать будет, она у нас тётка строгая!
   Он исчез за дверью так же внезапно, как и появился. Инессу удивила его тихая кошачья походка. Наверно, это один из профессиональных медицинских навыков.
    Время тянулось медленно. Утомлённая ожиданием, Инесса уснула. Проснулась она, когда за маленьким больничным окном сгустились сумерки. Сердце панически забилось. Она огляделась: на тумбочке стояла тарелка с куском отварной рыбы и рисом. Значит, ужин уже давно прошёл. Вот-вот придёт дядя Вася. Она пригладила волосы, расчёски всё равно не было. Распахнулась дверь, и сердце Инессы упало: вошла женщина средних лет и молча поставила на тумбочку пластиковый стаканчик с таблетками. У самой двери она обернулась и небрежно бросила:
; Выпьешь перед сном.
; Стойте! Скажите, который час?
; А ты что, на свидание опаздываешь? - съязвила медсестра.
; Пожалуйста, скажите, ко мне должны прийти!
Теперь медсестра откровенно расхохоталась:
; Девочка, скоро девять! И дверь в отделении замкнута на ночь, так что даже не мечтай! Спи, и пусть тебе жених хороший приснится на новом месте!
    Последние слова Инесса уже не слышала, комната поплыла перед глазами, мир рухнул в тёмную пропасть.
   Очнулась она от резкого нашатырного запаха и внезапная тошнота всколыхнула  желудок и вывернула его наизнанку.
; Ожила, девка, ну ты даёшь! Как кисейная барышня в обморок падаешь! А тошнит от чего? Да ты не беременная ли?
    Если б Инесса не была в себе так уверена, она разделила бы это мнение, уж очень её тошнило от вида неприветливой медсестры.
   Тут Инесса заметила заведующую отделением у своего изголовья. Она внезапно вступилась за пациентку:
; У неё сильное нервное истощение, видишь, даже не ест ничего весь день. Пусть отдохнёт денька два, а там посмотрим.
«Денька два!» - приходила в себя Инесса. «Неужели студент, такой нежный и заботливый, обманул меня?! Да они здесь все врут!» Будто спасаясь за соломинку, она  ухватилась за рукав  врача:
; Ирина Васильевна, вам никто не звонил?
; Уколите её, пусть до утра поспит. Не нравится мне её тревожность.
   Инесса только рот раскрыла, а сухонькое тельце заведующей скрылось за дверью. Она в истерике заметалась по кровати, пытаясь увернуться от шприца, остатками сознания понимая, что напрасно умоляет о пощаде:
; Не колите, пожалуйста, я только что спала! Я боюсь не вернуться!
   Голова понеслась в объятый огнём туннель совершенно отдельно от туловища. Инесса хотела сказать об этом медсестре, но язык не слушался, а через секунду тело провалилось, и всё.

        С тяжёлым сердцем Славик открыл дверь в палату Инны. Солнечные лучи возвещали о начале погожего августовского денёчка, но девушка крепко спала. Её лицо было слишком бледным для юной особы, но Слава уже всё знал из рассказа ночной медсестры, сдавшей ему дежурство. Он и сам выглядел не лучше. Ночь была бессонной. С  пяти до десяти вечера он буквально «висел» на телефоне, но к трубке никто не подошёл. Парень прекрасно понимал, даже чувствовал переживания своей новой знакомой. В семь утра он посчитал уже приличным звонить Филиппову, но безрезультатно. Теперь он смотрел на спящую девушку и подбирал слова утешения, хотя понимал, что ещё целый день в ожидании дастся Инне нелегко.
    Она проснулась тихо и незаметно наблюдала за раздумьями вчерашнего знакомого. Что он ей соврёт? Не дозвонился? Забыл номер?
    Слава повернул голову , их взгляды встретились. Он улыбнулся, но вышло похоже на ухмылку.
; Предатель! - она больше ничего не стала говорить и отвернулась к стене.
; Инна, я звонил весь вечер, твоего дяди не оказалось дома. Поверь мне, я переживал за тебя всю ночь!
   Она ещё сильнее втянула голову в плечи и укрылась одеялом.
; Я дурак, мне нужно было у тебя адрес спросить, отца, как назло нет  дома. Инна, не отчаивайся, сегодня я дежурю до обеда. Я пойду к нему на службу, если не найду его, позвоню твоим родителям. Повернись, давай бороться вместе!
   Его слова звучали с такой верой и надеждой, что она снова поверила. Внезапно обернувшись, Инесса проникла на самое дно его глаз и  взяла Славу за руку:
; Мне больше не на кого надеяться. Если ты мне не поможешь, я пропаду.  Пиши телефоны и адреса.
    В два часа дня Славик объяснял дежурному сержанту, что ему срочно нужен полковник Филиппов, но  пропускать к полковнику его не торопились.
; Скажите, он здесь? Это очень важно!
; Парень, пройди к лейтенанту Скворцову, вторая дверь налево, объясни, что тебе нужно.
    Лейтенант оказался таким же несговорчивым. Какая секретность! Тогда Слава написал на листке: «От Инны Горениной» и попросил передать полковнику. Ему предложили подождать у дежурной части. Через минуту из коридора на парня буквально выпрыгнул огромный здоровяк в погонах полковника и заорал:
; Где она?
; В психбольнице.
; Поехали!
    Полковник удивительно прытко перепрыгнул через ступени и вскочил в «УАЗик». Оглянувшись на растерявшегося Славика, он   снова заорал:
; Чего рот раскрыл? Залезай, расскажешь!
         За десять минут Слава рассказал всё, что знал об Инне и о своих попытках дозвониться вчера. Филиппов багровел на глазах. Как медик, юноша стал бояться за его самочувствие. Полковник был зол на всех, особенно на себя. Весь день вчера он занимался розыском любимой крестницы, но безрезультатно. А ночь провёл у своей подруги Марины. Жена Филиппова и дочь отдыхали в Адлере, и он, ничего не опасаясь, мог позволить себе расслабиться. Всю жизнь он любил женщин и никогда не мучился угрызениями совести. Теперь же он готов был себя задушить, так по крайней мере казалось Славику. Полковник судорожно сжимал ворот своего кителя, отчего лицо его ещё больше багровело. Он не мог представить себе Инессу в психушке, пусть даже в санаторном отделении.
       Инесса издали услышала топот торопливо приближающихся ног и дрожащими руками поспешно надела больничный халат. Когда дверь распахнулась, она увидела обеспокоенное лицо дяди Васи, а за ним не менее встревоженные лица всего известного ей медперсонала. Неведомая сила пригвоздила Инессу к полу, ей очень хотелось броситься на шею к крёстному, но она не смогла сделать и шагу. Зато вся решимость её характера теперь полыхала революционным знаменем на юном личике.
; Ну, слава богу, - облегчённо вздохнул полковник, - а то ведь я боялся застать тебя в слезах и истерике!
Они широко улыбнулись друг другу, и Инесса прыгнула на шею своему спасителю.
; Так, телячьи нежности потом, а сейчас быстренько переоденьте мою любимицу в её одежду, а я потолкую с врачом и буду ждать тебя в машине, - он отдавал распоряжения так, как будто был в своём кабинете.
     Уже через десять минут Инесса шла по коридору больницы в своём любимом батистовом платье, усеянном нежными васильками, а рядом шёл Славик с её спортивной сумкой на плече.   Дяди Васи ещё не было, шофёр принял сумку, а парочка тихонько двинулась по больничной аллее.
; Славик, за два дня ты стал моим самым верным другом, спасибо тебе! И ещё... не обижайся, что я не совсем тебе доверяла, просто...
; Да что ты! Инна, я очень рад, что помог тебе, но, честно, не хочу с тобой расставаться. Вот, - он протянул клочок тетрадного листа, - мой телефон. Когда у тебя всё утрясётся, позвони! Я буду ждать!
      Славик взял девушку за руку, и она густо покраснела, но была благодарна ему за откровенную нежность.
; Инесса!  - дядя Вася нетерпеливо махал ей из машины. - Ехать надо!
; Почему он тебя так странно назвал? - изумился Славик, почти бегом возвращаясь к машине.
; Долго объяснять, так меня все зовут, а для сестры я  Несик.
; Ну всё, парень, спасибо тебе, - пожал Славику руку Василий Петрович, - хорошего  сына вырастил Михаил Захарович, при случае скажу ему об этом. Я твой должник, обращайся, если понадобится!
; Пока, Славик! Спасибо тебе, я думаю, мы скоро увидимся! - Инесса говорила быстро, чтобы скрыть неловкость ситуации. Она испытывала одновременно и радость, и грусть и не могла решить, какое из чувств заслуживает проявления.
        У Филипповых была просторная  трёхкомнатная квартира в центре города. До службы было рукой подать, и Василий Петрович отпустил машину.
; Значит так, девочка, - наставлял он Инессу, разогревая борщ на газовой плите, - сейчас мы с тобой пообедаем, уверен – больничную баланду ты даже не попробовала. А потом позвоним твоим родителям. Ты не представляешь, какой у них там переполох!
; Дядя Вася, пожалуйста, не говорите им про психушку!
; Могла бы и не просить, сам не дурак! - он обнял Инессу за плечи, и она сразу обмякла и бесшумно заплакала. - Бедная девочка, как же тебе досталось за эти дни!
     Со слезами пришло облегчение и внезапная мысль:
; Дядь Вась, не могу я сама звонить, они ещё больше расстроятся, когда мой голос услышат, тем более, что я не собираюсь возвращаться.
; Ты это что придумала! Как не собираешься? Решила до инфаркта родителей довести? И с институтом я всё улажу, сейчас ректору позвоню. Сразу надо было ко мне обратиться! Знаем мы твою самостоятельность!
; Ни в коем случае не звоните! Я всё равно там учиться не буду по вашей протекции. Я сама всего добьюсь, иначе как я родителям и Нике в глаза посмотрю? Какая же я отличница? Вы понимаете?
; Ещё бы! Чувствую Горенинскую породу! Все вы максималисты хреновы! Своим лбом стены пробиваете. Давно отца звал сюда, уже бы солидную должность занимал.
; Ну, это вы напрасно! Нашу семью все в городе знают, потому и не хочу возвращаться. Пальцами начнут тыкать, мол, зря ей «пятёрки»  ставили. Да и здесь оставаться не хочу, много тут наших учится, расспрашивать будут. В общем, гордость зовёт в дальние края.
; Ну, про дальние края мы ещё поговорим, а пока надо найти или восстановить твои документы, а то плакали твои дальние края!
; Сумочку, наверно, рабочие на вокзале спёрли, больше некому. Да разве они признаются!
; Не боись, дочка, у меня признаются!  Я волшебные слова знаю, - полковник многозначительно хихикнул, надевая китель. - А вот родителям звони сама и немедленно!
     Дверь захлопнулась. Оставшись одна, Инесса нерешительно подошла  к телефону и набрала 07. Телефонистка сказала привычное «Ждите!» и сердце начало отстукивать минуты. Резкие гудки межгорода быстро вывели Инессу из раздумий. Мамин голос в трубке, как всегда,  негромкий и мягкий, звучал тревожно и устало.
; Мамочка, это я! Не волнуйтесь, со мной всё в порядке!
; Инночка, слава богу! Ты где? Когда приедешь? - голос Ольги Антоновны дрожал, но она держалась из последних сил.
; Мамусик, не сердитесь на меня, но я не приеду в ближайшее время. Я обязательно поступлю в институт, но сейчас мне нужно чем-то заняться, всё обдумать. Я у дяди Васи, не переживайте за меня! Мам, а как у Ники дела? Она поступила?
; Инночка, Ника вчера звонила, её приняли, пообещали общежитие, мы за неё очень рады!
    Инесса радостно взвизгнула:
; Мам, как я рада! Будет звонить, передайте ей мои поздравления! Пусть адрес напишет! Я когда устроюсь, пришлю свой адрес. Мамуль, я вас всех люблю, целую и не волнуйтесь за меня, вы же знаете, с моим характером становятся руководителями и космонавтами. В отряд  космонавтов я не собираюсь в ближайшие лет пятьдесят, а вот руководителем стану обязательно.
    Шутливый тон Инессы слегка успокоил Ольгу Антоновну, и она только добавила:
; А что же я папе скажу?
; Скажи, что я его люблю, пусть на меня не сердится! Ну, ладно, мамуль, я прощаюсь, всех целую, скоро позвоню или напишу.
     Она ещё долго держала палец на рычаге телефонного аппарата, не решаясь вернуть туда трубку, а потом уговаривала себя, что ни за что не заплачет и не изменит своего решения.   
        Василий Петрович вернулся поздно, диктор программы «Время» монотонно зачитывал сводку погоды. Перед полусонной Инессой он положил её расшитый бисером кошелёк и сухо отрапортовал:
; Деньги на месте, а вот документы и сумочку успели выбросить, паршивцы! Ну, ты не переживай, оперативники и  участковые подключены, думаю, завтра будут результаты.
; Дядь Вась, как мне Вас благодарить?! Так быстро! - Инесса с детства знала, что дядя Вася всемогущий, но каждый раз не переставала удивляться.
; Кто на что учились! - он позволил себе улыбнуться.
   
Полковник Филиппов действительно оказался волшебником: через два дня Инесса прощалась с ним в зале ожидания аэропорта, на плече её висела сумочка с полным комплектом документов, а в руке она уверенно сжимала билет в Тюмень.
; Инна, доченька, может передумаешь? Где это видано от родных в эту Тмутаракань лететь! Кто тебя там ждёт? Если б моя Светка такое придумала, я б её ни за что не отпустил! Романтики таёжной захотелось! Отшлёпать бы  тебя как следует!
В его словах была вся его сущность. Инесса твёрдо знала, что дочь Филипповых Светлана никогда бы не стала перечить отцу. Но в том и была вся прелесть, что в семье Горениных был другой уклад. Сейчас Инесса прониклась ещё большей дочерней любовью за то, что родители отпустили её в свободный полёт.
; Что вы, дядь Вась, я не романтик! Здесь обычный расчёт. На Севере строят новый город, нужны специалисты, а молодым везде у нас почёт!
; По-моему, это старикам у нас почёт, а молодым сначала надо стать специалистами! - буркнул провожающий, понимая, что проиграл.
; Правильно мыслите, полковник! Этим я и займусь в ближайшие лет пять. Зато перспективы иметь хорошую работу, квартиру и зарплату! А здесь всё только по блату! - Инесса засмеялась. -  Что вы со мной делаете – почти стихами говорю! Ну, ладно, давайте целоваться, посадка уже заканчивается!
      Попрощавшись, Инесса, не оборачиваясь, по-мальчишески размашисто зашагала навстречу своей судьбе.  А  в самолёте, любуясь голубой панорамой в иллюминаторе, вспомнила, что где-то в складках василькового платья  лежит телефонный номер замечательного парня с глазами небесной синевы.



Ника.

              «На берегах пустынных волн стоял он, дум великих полн». -  Ника часто говорила сама с собой стихами великого поэта, прогуливаясь по улицам Ленинграда. Этот город стал ей родным за годы учёбы, и вот уже четыре года она работала экскурсоводом с иностранными туристами. Без преувеличений она считала Питер своей судьбой, она кожей ощущала зябкий ветер истории, круживший по сырым улицам и каналам. Здесь она полюбила Достоевского и Ахматову, совсем не по-школьному окунулась в пушкинские глубины и однажды призналась себе, что без всего этого уже не сможет жить.
Этим промозглым воскресным утром она стояла на набережной в бордовом японском плаще и кашемировом малиновом берете. Сентябрь не радовал ленинградцев солнечной погодой, и в это утро они предпочли отсидеться в уютных квартирах. Ника жила в коммуналке и проводить свободное время дома не любила. За стеной у неё жил непризнанный артист ленинградского ТЮЗа, его творческие «посиделки» с коллегами переходили в шумные оргии и затягивались на несколько дней до окончания сбережений. Ника с детства боялась пьяных мужчин и норовила вовремя улизнуть к подруге Софье или просто гуляла по городу. Встреча с Соней назначена на одиннадцать, как раз к открытию их любимого студенческого кафе. У Никиной однокурсницы, а теперь закадычной подруги, была удивительная и очень подходившая ей фамилия – Погода. Она была родом из глухой карпатской деревеньки под Ужгородом. За девять лет жизни в Северной Пальмире она не изменила своей украинской мове и постоянно «втюхивала» хохлячьи словечки в свою и без того непростую речь. Близкие друзья, любя, звали её «бандеровкой», а она не только не обижалась, но и в подтверждение своего прозвища любила втихаря поругивать «достижения социализма». На самом же деле это был  пухленький курносый комочек, очень доверчивый и безобидный. Если б не её полнота при маленьком росте, Софья была бы красавицей. Закомплексованность и доверчивость дивчины привели её на третьем курсе к стремительно развивающимся отношениям с первым попавшимся проходимцем. Им оказался Костя Званцев с четвёртого курса. Роман скоропостижно закончился, правда, имел своё очаровательное продолжение в лице дочурки Наталки. Соня не опустила руки и без академического отпуска сумела получить красный диплом и приглашение в аспирантуру. Теперь она преподавала в родном вузе, а Наталка росла умным и очень самостоятельным ребёнком. Неделю назад Соня и Ника отвели её первый раз в первый класс. 
В арсенале Никиных достижений также имелся красный диплом переводчицы, но место в аспирантуре было отдано любимой подруге, да и не очень хотелось продолжать точить зубы о гранит науки. Практичность тельца влекла её к трудовым подвигам. По распределению она попала в турбюро. Не бог весть что по нынешним меркам, но в середине 80-х остаться в Питере да ещё иметь возможность выезжать за границу и работать с иностранцами в Союзе – это счастливый билет! За последний год она уже дважды выезжала с группами номенклатурных туристов в капстраны, а это – добрый знак в карьере!
Ника уже успела заказать две чашки чая с любимыми Соней бисквитными пирожными, когда подруга, раскрасневшаяся от быстрой ходьбы, пыталась вплыть в кафе с символическим названием «Айсберг». Одноименная песня в исполнении Примадонны была здесь неизменным спутником пищеварению. Немногочисленные утренние посетители, вероятно, студенты, деликатно пытались сдержать взрыв хохота при виде следующей картины. Соня уже успела занести одну ногу в кафе, как сзади два весельчака, желая пошутить, схватили её с двух сторон за талию и втиснули в дверь с ускорением. Не ожидавшая напора Софья, с визгом вытянула руки вперёд и буквально смяла под собой хрупкую первокурсницу. Вместе они грохнулись на пол, повалив пару стульев, а хохочущим весельчакам ничего не оставалось, как помочь пострадавшим. И только теперь они поняли, что перед ними не толстушка-студентка, а преподаватель. Извиняясь, парни поспешно ретировались, а Ника, вытирая платочком ползущую по щекам тушь, хохотала так, что желудок готов был вырваться наружу, она даже не сразу услышала, как Соня обиженным голосом пыталась привести подругу в чувства:
; Ну, хватит гоготать! Яки-то бисы, а ни хлопци!
От её нестандартных увещеваний следившая за ними публика снова пришла в веселье, тем более, что говорить тихо Соня не умела.
; Ой, Сонька, ешь своё пирожное и пойдём! Я вижу, здесь нам уже не удастся поговорить.
Соне очень не хотелось покидать любимую кафешку, но, видимо, у подруги назрел серьёзный разговор.
В воздухе висела балтийская морось, и Ника раскрыла свой прозрачный чешский зонт. Это был последний писк моды, и Соня не стала раскрывать свой, а пристроилась к подруге. Со стороны эта парочка выглядела очень нелепо, даже литературно – «толстый и тонкий». Софья едва достигала макушкой никиного плеча, их горизонтальные габариты были обратно пропорциональны. Но подруг это нисколько не смущало. Они привыкли ко вниманию прохожих и старались их не замечать.
 - Как у Наталки дела в школе? - начала разговор Ника.
 - Ворчит, что я записала её в школу для умственно отсталых. Представляешь, оказывается, в школах до сих пор учат азбуку, и есть дети, не знающие букв! Удавила бы таких родителей! Наталка Эдуарда Успенского мне по вечерам читает, вместе гогочем над Матроскиным. - Соня села на своего любимого конька, но вовремя осеклась, вспомнив, что у подруги есть к ней разговор. -  Ну, ладно, говори, что у тебя случилось?
Эта Сонина манера перескакивать в разговоре с одного на другое раньше сильно раздражала Нику, теперь же она просто ответила:
; Гельмут послезавтра прилетает, а меня начальник вызывал «на ковёр».
Ника часто в своей жизни склонялась к тому, что краткость – сестра таланта. Она не любила болтунов, особенно, когда речь шла о важных жизненных ситуация. Сама она понимала людей с полуслова. Но заторможенность Сониной «соображалки» их частенько подводила. Сейчас был именно тот случай.
 - Никуся, у тебя прекрасная  русская и иностранная речь, но когда ты волнуешься, даже я не могу розуметь. - Софья начала закипать от собственной непонятливости.
 - Что тут непонятного? - Ника перешла на шёпот, делая акцент на секретность информации. -  Шеф поставил меня в известность, что моя связь с иностранцем интересует КГБ. Теперь ясно?
Соня раскрыла рот от изумления и остановилась. Она не мигая смотрела своими чёрными глазищами на подругу, и её начало распирать от растущего внутри негодования.
 - Ты хочешь сказать, что за это могут преследовать? Ну, сволочи! - Соня начала угрожающе вертеть головой, как-будто подыскивала жертву для своего гнева.
; В тюрьму или психушку вряд ли упекут, не сороковые всё-таки! Но шеф ясно сказал, что за границу больше не пустят.
Вероника взяла подругу за руку и увлекла за собой в глубь аллеи, дабы поменьше привлекать к себе внимание окружающих.
 - Спокойно, Соня, спокойно, - уговаривала  себя скрытая антисоветчица, - мы живём в свободной стране, у нас самое гуманное государство в мире!
 - Тише ты! На нас уже оглядываются! - Не на шутку встревожилась Вероника. Она уже начала жалеть, что не подготовив подругу, обрушила на неё столь болезненную информацию, да ещё и в людном месте.
; Плевать! - Соню понесло. - Ведь я пою дифирамбы Советской власти! И что ты намерена делать? Да ты будешь дурой, если расстанешься с Гельмутом!
Гельмут был западногерманским бизнесменом. В свои тридцать лет он преуспел в строительном бизнесе и молодая идея создания в СССР совместных предприятий казалась ему очень перспективной. Два года назад шеф попросил Нику сопровождать молодого немца на переговорах в качестве переводчика. Работа хорошо оплачивалась немецкой стороной, и Ника согласилась. Любовь вспыхнула мгновенно, что называется «с первого взгляда». Молодой немец был воплощением давних девичьих грёз: голубоглазый высокий блондин с безупречными манерами. Ника с детства была мечтательницей и в глубинах своей нежной души бережно хранила образ принца своей мечты. Ни разу в жизни она не пошла на размен и не изменила своим грёзам. У однокурсников Ника пользовалась репутацией строгой отличницы, была этим довольна и ждала роковой встречи с завидным упрямством. В случае с Гельмутом совпадение с мечтой оказалось стопроцентным. А главное, Ника поняла с первой минуты, что мгновенно вспыхнувшее чувство оказалось взаимным. Гельмут оказался очень внимательным и заботливым человеком, рядом с ним Ника чувствовала себя центром мира. Он разлучался с любимой только на время деловых встреч и переговоров. К счастью, в стране уже началась «перестройка», и скрывать свои отношения с иностранцем не было никакой необходимости. Поэтому недавний разговор с шефом поверг Нику в шок.

 - Соня, они заставляют меня выбирать между любимой работой и любимым человеком. Не хочу, чтобы Гельмут видел меня такой растерянной, тем более,  мне показалось, что его визит будет необычным. - Пауза в разговоре оказалась почти театральной. Расширенные до невообразимых размеров глаза Сони выражали изумление, осторожный восторг и целую радугу непередаваемых эмоций.  Это был тот случай, когда они с Никой поняли друг друга с полуслова.
; Ты хочешь сказать, что он наконец-то сделает тебе предложение?!
; Кажется, да. - Осторожная Ника никогда не задавала любимому ненужных вопросов, но сейчас она была уверена в своих догадках. -  Он сказал, что купил дом недалеко от своих родителей, и что они с нетерпением ждут нашего знакомства.
; Мамочка ридна! Никусик, шо ж ты плачешься! И пошёл твой начальник ко всим гадам! - Соню снова понесло. - Ты ж теперь будешь фрау Крофф! Ну бывает же счастье на Земле! Никуся, можно, я к тебе приезжать буду?
; Сумасшедшая! - Засмеялась Ника. -  Мне ещё никто предложение не сделал, а ты уже в Германию собралась. Я ведь только предчувствиями делюсь.
; А у меня эти предчувствия очень давно! Вспомни, как в прошлом году он примчался в Питер, как только ты чихнула в телефонную трубку! К любовницам так трепетно не относятся!
; Ну, во первых, не просто чихнула, а лежала с температурой под сорок, а во-вторых, я и сама тогда поняла, что у нас это всерьёз и, возможно,  надолго.
; Вот видишь, о чём же тут печалиться!  Уедешь с ним в Германию и помашешь ручкой всем этим неудачникам из КГБ!
Соня жестикулировала так, как-будто и вправду махала руками невидимым агентам, и Нике пришлось её успокаивать:
; Сонечка, пожалуйста, потише, а то моя поездка начнётся и закончится в местном СИЗО!
; Пусть только попробуют! В стране гласность и плюрализм, да мы всю Европу на уши поднимем!
    Они так дружно расхохотались, что озябшие прохожие мило улыбались им вслед. Ника проводила подругу до троллейбусной остановки и неохотно вернулась в свою коммунальную обитель. Ночь была бессонной.  Будущая жизнь фрау Крофф неимоверно привлекательными картинками кружилась в голове. Весь следующий день она возила по историческим местам делегацию из Германии и, вглядываясь в лица молодых и не очень арийцев, тщетно пыталась отыскать в них пусть даже этническое сходство с возлюбленным. Ничего подобного! Все они казались Веронике безликими, однообразно одетыми европейцами, в то время как Гельмут был образцом мужской выдержанности, элегантности и великодушия. В глазах его пылал огонь настоящего чувства, а не страсти, и душа Вероники  млела и томилась от предвкушения их встречи. Они не писали друг другу писем, понимая, что в СССР переписка с иностранцем проверяется. Гельмут часто звонил ей, и его нежность струилась по телефонным проводам, наполняя неискушенное сердце Ники безграничной любовью и доверием. Ей было достаточно знать, что он её любит, о большем она боялась даже мечтать.

       Он сразу заметил её среди встречающих в аэропорту.  Отыскав его глазами, Ника уже сияла от счастья, и Гельмут бросился ей навстречу, буквально окунув любимую в огромную охапку бордовых роз. Он всегда дарил ей эти цветы, а Ника шутила: «Теперь я знаю, как выглядит розовая мечта!» 
; Гельмут, я так счастлива, что ты рядом! Мы снова вместе! - она не замечала, что много раз повторяет эту фразу, а он молча и самозабвенно целовал её каштановые локоны, лицо, руки, снова локоны. Эту нежную сцену прервал сакраментальный вопрос таксиста-частника:
; Влюблённые, куда поедем?
Первым очнулся Гельмут и назвал адрес «Интуриста». Вечером они сидели в уютной кабине небольшого ресторанчика на набережной Невы и праздновали помолвку. Гельмут надел на пальчик любимой изящное колечко с маленьким бриллиантом.
; Гельмут, спасибо! Но это совсем не обязательно, ты же знаешь, что я равнодушна к мехам и бриллиантам.
; Нет, Ника, это обязательно, так положено. - Он говорил так серьёзно, и Вероника испугалась, что обидела его. - Я должен встретиться с твоими родителями и, как у вас говорят, просить благословения.
Теперь Нике хотелось смеяться. Немецкая педантичность взяла верх, и Гельмут продолжал:
; К сожалению, у нас не будет на это времени, через десять дней я возвращаюсь в Германию с женой. Так будет проще оформить документы на твой переезд. Я всё улажу с вашими «органами», а свадебный вечер отпразднуем дома, когда смогут приехать твои родители. Я все сложности беру на себя.
Ника мило улыбнулась и покачала головой:
; Святая простота! И ты думаешь, что у тебя всё так просто и быстро получится?
Гельмут парировал улыбку:
; Деньги любят все, а в СССР даже больше, чем на Западе, только скрывают это. - Они понимающе рассмеялись, а Ника резюмировала:
; Да, если б ты был «нашим», я бы сказала: «Нет таких крепостей, которые бы не взяли большевики!»
Гельмут не очень понял смысл поговорки, но острый юмор Ники ему всегда нравился, и они дружно рассмеялись.
      
           В телефонной трубке Инесса плакала навзрыд и что-то кричала. Ника поняла главное: «Сижу в аэропорту, нелётная погода». Теперь слёзы заблестели в глазах завтрашней невесты.
; Несик, вылетай, когда сможешь! Даже если опоздаешь,  мы тебя ждём. Как я хочу, чтоб ты была рядом! Господи, что за напасть! Папа в больнице, они тоже переживают, что не приедут.
Инесса, казалось, ничего не слышала, она выла в трубку и кивала головой, как-будто Ника могла её видеть. Треск в трубке усиливал нервозность разговора, Инессе пришлось кричать в аппарат:
; Ник, я обязательно прилечу, не уезжайте без меня! - Инесса не была уверена, что её слова услышаны, так как противный гудок дал понять, что связь окончена.

   Свадьба была трогательной и, по меркам Вероники, шикарной. Она  не хотела помпезности, тем более, что главные торжества Гельмут хотел организовать на родине с приглашением своих друзей, компаньонов и родственников. Жених настоял на белом свадебном платье невесты и подарил ей крохотную бриллиантовую диадему. В этом наряде Ника ощущала себя настоящей принцессой. Накануне вечером, примеряя перед зеркалом свой наряд, она достала из тумбочки ежедневник, подаренный коллегами на Новый Год, и на титульном листе вывела красным фломастером: «Сказка наяву», а ниже мелким почерком: «История родителей, посвящается будущим детям».  На первой странице поставила дату и сделала восторженную запись: «Сказки всё-таки случаются! Я дождалась своего принца, и теперь я – ПРИНЦЕССА! Меня ждёт долгая и счастливая жизнь в сказочном мире. Мечтайте, девчонки, мечтайте!!!»
    В ЗАГС и в ресторан они ехали на белом «мерседесе» - невиданная роскошь для конца Советской эпохи. Свидетельницей взяли, конечно же, Соню, а в свидетели она позвала бывшего однокурсника Сёму Берковича. Все знали, что он влюблён в Соню с первого курса, но внешняя невзрачность напрочь лишала его уверенности в себе. Любимый ресторанчик Ники и Гельмута был снят ими на два часа. Изумлённые официанты и музыканты наблюдали эту очень странную свадьбу: молодожёны весь вечер танцевали медленный танец и целовались, не слишком прислушиваясь к музыке, а единственная пара гостей так и не встала со своих мест, с завистью наблюдая танец любви. А свадебную ночь молодожёны провели на катере, снятом Гельмутом до утра. Они катались по Неве, и это было волшебно. Ника много раз видела горящую огнями вечернюю набережную Невы, всегда восторгалась ею. Но в этот раз  ей казалось, что Гельмут собрал все звёзды с небес специально для неё.
    Наутро они вернулись в «Интурист». Нике забавно было наблюдать перемены в обслуживающем персонале. Раньше горничные посматривали на неё с пренебрежением, видимо, принимая её за «девушку лёгкого поведения», и Вероника всегда смущалась и злилась одновременно. Теперь же Гельмут попросил обращаться к ней «фрау Крофф», и это тоже вызывало у Ники смущение, но приятное.
Гельмут помог любимой снять подвенечное платье и уже, было, направился в душ, но заметил, как нежно разглядывает она свой свадебный наряд, удерживая его на вытянутых руках кончиками пальцев. Приблизившись сзади, он обнял жену своими большими надёжными руками и, угадав её настроение, почти шёпотом спросил:
 - Тебе кажется, что сняв платье, ты утратишь волшебство сегодняшней ночи? - поцеловав Нику в шею, он бережно развернул её к себе.
Глаза новобрачной сияли бездонным счастьем и покоем. Она покачала головой.
 - Нет, - Ника положила голову на грудь мужа. - Просто, я хочу сохранить это платье для нашей дочери.
Изумлённый Гельмут нежно поднял её лицо к своим глазам, и  Ника поняла, к какой ошибке привела его её мечтательность.
 - Нет-нет, Гельмут! Ты не так понял! Но, ведь, когда-нибудь у нас обязательно будет дочка, и я очень хочу, чтоб кто-то любил её так же, как ты меня.
Гельмут всё понял и его улыбка стала ещё шире:
 - А ты не думаешь, дорогая, что наша дочь будет выглядеть очень старомодной невестой?
 - Не думаю, - ответила Ника так стремительно, как - будто этот ответ ею предусмотрен был заранее. - Мода на счастье и любовь никогда не проходит. Я, конечно знала, что вы, немцы очень прагматичны...
 Гельмут мгновенно подхватил её игру и парировал:
 - А вы, русские очень консервативны и сентиментальны...
 - Да-а-а-а?! - Ника так смешно вскинула кулачки на бёдра, готовясь достойно продолжить игру, что Гельмут не выдержал и расхохотался. Он крепко сжал любимую в объятиях и целовал до тех пор, пока она не простонала:
 - Сдаюсь!
 -   Кажется, мне удалось погасить первую семейную ссору, - Гельмут облегчённо вздохнул и смахнул воображаемый пот со лба.
Счастливая Ника не допускала и мысли, чтоб она могла когда-нибудь действительно обидеться на мужа, а уж тем более поссориться с ним.
 - Ты хороший пожарный, любимый! - она прижалась к нему так, что слышала биение его взволнованного сердца.
 - А в тебе немало огня! - продолжал шутить Гельмут. - Но мы используем его в мирных целях.
 - Согласна. Только предупреждаю, что он никогда не погаснет! - теперь она ещё крепче обняла мужа, и они стали одним целым.

Пока Гельмут принимал душ, Ника распахнула плотные бордовые шторы на окнах. Город лениво потягивался и нехотя просыпался, взбодрённый привычной ингерманландской сыростью. Правда, сегодня он не выглядел унылым заплаканным стражем истории, каким всегда казался Веронике в такую погоду.    Пасмурная уличная грусть теперь воспринималась ею как прощальный жест любимого города. Неужели, всё, что с ней происходит теперь, правда? Она покидает Союз, Ленинград, без которого уже не мыслила своего существования. Где-то очень далеко в знойных просторах затерялся её родной Степнодольск, там осталось её счастливое детство и любимые родители. А как же Несик? Они давно не виделись, но сестра всегда была частью её сердца.
Ника поймала себя на том, что в её размышлениях нет грусти. Любовь не оставила для неё ни одного дюйма в душе девушки. Ника прекрасно понимала, что для большинства советских людей переезд в Германию, всё равно, что на другую планету. Но только не для неё. Она давно подозревала, что создана для счастливой семейной жизни. Даже учась в престижном вузе, Ника всегда знала, что   между любовью и интересной работой она точно выберет счастье с любимым. Жить с ним одной жизнью, растить детей, беречь друг друга - это и есть сказка, которую она намечтала себе в детстве, и вот теперь сказка становится явью.
Она закрыла глаза и представила на минуту, что всё её счастье лишь сон, от которого не хочется просыпаться. Конечно, это не так, но если... Тогда она будет ждать его, своего принца и мечтать о нём как прежде. Пусть даже ждать придётся всю жизнь. Ведь зовут принца таким красивым и благородным именем Гельмут Крофф!
 - Ника, не заскучала без меня? - неожиданно вошёл Гельмут в банном халате.
 - Я ждала тебя! - Ника как и город освобождалась от утренних грёз. И это было невероятно легко и радостно.                                                
    В номер постучали:
; Вам телеграмма, - девушка в униформе горничной протянула свёрнутый вдвое листок и квитанцию.
Инесса поздравляла с бракосочетанием и сообщала, что вылетает в восемнадцать часов по московскому времени.
; Гельмут, ты познакомишься с моей второй половинкой! - просияла Ника. -  Как я рада!
; Смею заметить, любимая, что теперь я – твоя половинка, - муж нежно чмокнул Нику в губы и улыбнулся. - Но я буду  очень рад познакомиться с твоей сестрой.

   В полвосьмого подъехала машина такси, и молодожёны, плюхнувшись на заднее сидение, дружно и весело скомандовали:
; В Пулково!
  За окном моросил унылый дождик и супруги Крофф сосредоточились друг на друге. Таксист, не желая мешать молодым, включил негромкую музыку и весело насвистывал знакомый мотивчик. Огромный грузовик на скорости выскочил на перекрёсток. Водитель такси среагировал мгновенно и резко вывернул руль вправо. Визг тормозов, крутящееся колесо фонарных огней, молниеносная вспышка страха – всё кануло в безжизненный мрак, облекая в кошмар волшебную сказку.



Инесса.
          Инесса никогда не страдала романтическим синдромом, но северная тайга поразила её с первого взгляда. Вот это перспектива! Ещё в самолёте она спланировала свою дальнейшую жизнь лет на двадцать. Обязательно устроиться в строительную организацию, там легче получить квартиру, в будущем году поступить в институт, и никакой личной жизни, пока не добьётся признания в профессии. В областном центре она не задержалась, понимая, что без поддержки вряд ли чего-то добьётся в крупном городе. Здесь своих соискателей на счастье предостаточно. А вот в таёжную глушь молодые девчонки не очень стремились, даже с образованием. Инессу на вертолёте доставили в современный посёлок почти у полярного круга,  который в перспективе и с её помощью должен был стать городом газовиков. 
Строительное начальство отнеслось с недоверием к русоволосой красавице на огромных каблуках, но всё-таки приняли её чертёжницей  с испытательным сроком. Первый год в комарином царстве стал холодным душем для строптивой отличницы. Во-первых, она быстро стала самостоятельной, ведь здесь не было ни бабушки, ни спасителя дяди Васи, а «поплакаться в жилетку» хотелось очень часто. Во-вторых, Инесса поняла, что важнее её «пятёрок» здесь практические знания. Она слушала, наблюдала и запоминала всё, что происходило вокруг, не стесняясь спрашивать и учиться у опытных коллег.  Через полгода Инну перевели в плановый отдел и начальница Венера Рафаиловна, полюбившая её как родную дочь, пообещала сделать из Инессы хорошего экономиста.
          Неустроенный быт удручал новоявленную таёжницу больше всего. Жить пришлось в общежитии-бараке из четырёх комнат. Инессу поселили в комнату на пять коек, где ей досталось место у окна, как оказалось, самое холодное. С холодом удалось справиться проще, чем с остальным, ведь мама прислала пуховое одеяло и тёплые вещи. По ночам девушек донимали клопы, о которых Инна раньше имела очень смутное представление. Кухня была одна на всё общежитие, поэтому у плиты каждый день разворачивались гражданские баталии. Инесса старалась в этом не участвовать, поэтому обедать всегда ходила в столовую, а ужинала в сухомятку. Соседки по общежитию её недолюбливали, считая,  что она «клеится» к начальству, а ими пренебрегает из-за своей учёности. Не желая идти в барак, Инесса подолгу засиживалась на работе, помогая Венере Рафаиловне, а вечером до самого закрытия сидела в библиотеке. Книг там было не очень много, но раз в месяц собирался литературный кружок «Свеча», и Инне было интересно само это сообщество.  Два десятка людей самозабвенно обсуждали судьбы мира, новинки литературы, читали собственные стихи, а под конец неизменно травили анекдоты и дружно смеялись, забыв, что полчаса назад готовы были охрипнуть, споря о справедливости войны в Афганистане или о перспективах коммунизма. Это была интеллектуальная элита посёлка, вокруг которой жизнь вертелась, как уж на сковородке. Они устраивали диспуты, праздники, фестивали, посиделки у костра, и вскоре у Инессы пропало ощущение края земли, на котором примостился этот таёжный муравейник.  Для неё это теперь был центр мира, и удаляться от центра она не собиралась. Летом она написала родителям,  что будет поступать в институт, поэтому в отпуск не приедет. Венера Рафаиловна убедила Инессу учиться заочно.
; За пять лет ты и квартиру получишь и хорошим плановиком станешь. Да и мне уже пятьдесят три, скоро пенсия, а место своё я только тебе передам без сожаления. Умная ты девчонка, набирайся опыта.
Так Инесса стала студенткой-заочницей экономического факультета. Всё бы ничего, но расстраивали письма из дома.  Родители не воспринимали её выбор всерьёз, настаивали на возвращении домой. «Доченька, возвращайся! Проявила характер  и ладно, - писала мама. - Жить одной в этом маленьком посёлке опасно, да и зачем это тебе? Приезжай, переведёшься в наш институт, ты ведь о нём так мечтала!» 
  Ответы Инессы всегда были категоричны: «Я вас очень люблю, но буду приезжать к вам только в отпуск. Мне здесь нравится, скоро у меня будет своя квартира.» Инесса говорила родителям не всю правду, хотела сделать сюрприз. Дома в посёлке росли, как на дрожжах. Очередь Инны приближалась, и она уже мечтала о своём однокомнатном гнёздышке, скоро и диплом должен был появиться в кармане. А тут в посёлке возник филиал  кооператива «Уют» по строительству частного жилья. Четырёхкомнатные коттеджи из сухого бруса строились очень быстро, правда, и стоили неимоверно дорого. У Инессы на подходе было бесплатное жильё, поэтому друзья недоумевали, когда она вложила свои сбережения в частное строительство.
; Зачем тебе это? -изумлялась  фельдшер Алёна, близкая подруга Инессы. - Скоро нам квартиры дадут, соседками будем!
; Алёнка, ты выросла в большом городе, поэтому не понимаешь, какое удовольствие ходить по траве в своём дворе, развести цветы, вырастить зелень! Сама не подозревала, что буду так этого хотеть! Наверно, старею.
Алёна не удержалась от смеха:
; Старушка, тебе только двадцать два, а я на  четыре года старше. И то, пока ещё признаков старения не наблюдаю. Да и зачем тебе такие хоромы? Не испугаешься одна в таком доме? Или не одна? Слушай, а не отважился ли Генка на предложение? А, ну-ка, рассказывай! - лукаво заигрывая с подругой, Алёна пыталась вытащить из неё сердечные тайны.
Но Инессу это нисколько не смутило.
; Не смеши меня, ты же знаешь, я ничего не боюсь. А Генка скоро в город уедет, ему там должность прораба предложили. А здесь он может до пенсии мастером проходить, прорабов своих хватает.
; А тебя он с собой не позвал?
; Вообще-то, он мне  ничего не говорил, это Венера меня посвятила в тайны мадридского двора. Тоже переживает за меня, наверно, решила морально подготовить. Я и ей сказала, и тебе говорю: замуж пока не собираюсь, а уезжать отсюда тем более.
     Гена Остапенко был инженером-строителем. Они познакомились с Инессой в литературном кружке и стали большими  друзьями. Инесса называла его своей подружкой, а он не возражал и только посмеивался. Через два года знакомства их отношения переросли в романтические. Но, с присущей ей прямотой, Инесса сразу поставила Гену в известность, что замужество в её жизни случится только после заметных карьерных достижений. Гена ждал своей очереди на квартиру, поэтому разговоров о женитьбе не заводил, хотя был на пять лет старше подруги. Узнав, что Инесса вступила в кооператив, он предложил ей пополам оплачивать строительство. Инесса категорически отказалась. Между ними произошла ссора, и теперь они не виделись и не разговаривали уже две недели. Новость, которую сообщила Инессе Венера Рафаиловна, насторожила девушку.  Если Гена уедет, её жизнь опустеет, но и выходить замуж за него она была не готова. В последние дни, скучая без нежного друга, Инесса постоянно спрашивала себя: любит ли она его? Твёрдого ответа не получалось. Одно она понимала точно: без Генки жизнь потеряет свой художественный цвет и превратится в чёрно-белое документальное кино, а Инесса его терпеть не могла. Как быть? Посоветоваться она могла только с Алёнкой и с Венерой.
; Алёна, а ты что скажешь?
; А я скажу, что ты просто дура! Ты помешалась на своей программе: сначала карьера, жильё, потом свадьба. Фигня это всё, поняла! Посмотри на меня, мне двадцать шесть лет и ни ребёнка, ни кутёнка. Да ты Генку обидела, показала, что ни во что его не ставишь, что он для тебя никто! Гена, между прочим, ждёт квартиру, чтобы тебя туда хозяйкой привести и начать с нуля ваше общее счастье. А ты со своим коттеджем!
; Но ведь он мне не делал предложение, - вяло возразила Инесса.
; Да он больше сделал, когда предложил оплачивать вместе твой дурацкий коттедж!
; Ну да ладно, я думаю, судьба сама всё решит, тем более, что я ещё имею время на раздумье. - Инесса продемонстрировала напускное равнодушие, но на сердце поднимался шторм, и от этого её слегка мутило. Она явно нуждалась в более мудром советчике.
   Вечером Инесса пила чай на кухне у Венеры Рафаиловны.
; Инночка, я плохая советчица, всю жизнь старой девой прожила, - вздохнула гостеприимная хозяйка. Она искала подходящие слова для своей юной подруги, но природная скромность вызывала в её душе сомнения: имеет ли она право на советы в таком деликатном и далёком от её жизненного опыта вопросе?
; Неужели у Вас никого не было?  - изумление Инессы было неподдельным, ведь Венера в свои пятьдесят семь  оставалась восточной красавицей. Её признание для юной девушки казалось невинным лукавством или следствием недопонимания между ними.
; Поначалу были и немало, - улыбнулась Венера Рафаиловна. Она взглянула на себя глазами собеседницы, и ей самой показалось странным и не совсем вероятным собственное признание.
А Инесса, успевшая полюбить Венеру Рафаиловну как родную, уже сама пыталась ей помочь, подыскивая объяснение её жизненным обстоятельствам:
; Вы, наверное, тоже стремились карьеру делать? - юной карьеристке это казалось вполне естественным и оправдывающим добровольное одиночество своей начальницы.
; Нет, это я уже от безысходности и одиночества вся в работу ушла. В юности я много книг читала о большой и чистой любви, вот и дала себе зарок выйти замуж только по великому чувству. А его в моей жизни почему-то не случилось. Такую злую шутку сыграла со мной судьба. - Венера Рафаиловна горько вздохнула. Впервые в жизни она позволила себе обнажить душевные раны, но не жалела об этом. Надо не допустить, чтоб Инесса повторила её ошибки. -  А, может, книг надо было поменьше читать да больше по сторонам смотреть. Бывает так: счастье рядом ходит, а мы сквозь него смотрим. А теперь вот ни мужа, ни детей, только старость в обнимку с болезнями рядом идут.
; Что Вы, Венера Рафаиловна, Вам о старости ещё рано говорить! - очень искренне возразила Инесса.
Венера Рафаиловна нервно теребила краешек скатерти, готовясь к важному заявлению. Решение это далось ей непросто, но не отступать же на полпути! И она медленно, но твёрдо продолжила разговор:
; Нет, Инночка, раз уж у нас разговор такой зашёл, признаюсь тебе, что заявление я начальнику подала об уходе на пенсию.
Инна так и ахнула.
; А как же мы без Вас? Да и Вы на пенсии не усидите. - Инесса изумлялась всё больше, но дальнейшие слова хозяйки и вовсе повергли её в шок.
; Ты два года моим замом была, через полгода диплом получишь, вот и место тебе готово. Не возражай, - Венера заметила искреннее негодование Инессы. - Ты будешь хорошим начальником планового отдела, и я пока не уеду, рядом буду.  Как тебя на ноги поставлю, в Елабугу поеду, у меня там две сестры
; Венера Рафаиловна, вы еще долго работать можете, пока силы и здоровье позволяют. И мне при Вас спокойнее, если честно.
; Да нет уже ни сил, ни здоровья, Инночка. Ради тебя держусь, люблю тебя, как дочь родную.
Инесса бросилась в объятия своей начальницы и расплакалась так горько, как плачут дети на груди у матери.
; Венера Рафаиловна, мне сейчас так одиноко! А что же я без Вас буду делать? Не возвращаться же домой, а иногда так хочется, - одними губами закончила Инесса.
; Замуж тебе надо, вот что я тебе скажу, а ты уж сама думай и принимай решение. - Венера Рафаиловна хорошо знала свою подопечную и почувствовала, как начало оттаивать сердце Инессы. Лёд тронулся, а дальше она уже и сама всё правильно сделает. Девочка, ведь, не глупая!
; Да ведь не зовёт он меня замуж! - расплакалась  Инесса.
; Не лукавь, дочка! Гена только и ждёт, чтоб ты свои планы нарушила. Он настоящий, это я тебе говорю. А я здесь всяких повидала. Но решать тебе, слушай своё сердце и думай.   

Инесса еле дождалась пятницы, зная, что встречи в литературном кружке Гена пропускает редко. Она надела  любимый белый свитер с синими снежинками на груди и модные брюки-бананы, заправленные в короткие белые сапожки с меховой опушкой. Шапку-ушанку Инесса всегда завязывала на затылке, а белый полушубок из искусственного меха делал её неотразимой. И если бы не  длинные волосы, разлившиеся пшеничной нивой по плечам, её можно было принять за мальчишку-сорванца, тем более, что ходить степенно Инесса ещё не научилась. Сегодня же она буквально неслась на крыльях собственных ожиданий, к тому же, на улице стояли сорокаградусные крещенские морозы.
     Влетев в библиотеку, она  поняла, что прибежала рановато. За столом несколько парней приглушённо разговаривали, библиотекарь Наташа  под песни Высоцкого оформляла подборку статей о нём. Понятно, заседание клуба приурочено ко дню рождения любимого всеми поэта. Инессе стало досадно, что из-за своих переживаний она забыла подготовиться, а ведь они с Геной очень любили Высоцкого.  Досада быстро улетучилась, когда в углу она приметила знакомую фигуру. Гена сидел в полушубке-тулупе и унтах, значит, пришёл прямо  с работы. Плечом он опирался о книжный стеллаж и вяло перелистывал какой-то журнал. Со стороны казалось, что он зашёл на минуту и кого-то ждёт. Инесса на мгновение растерялась, но в этот момент к ней подошла Наташа и, кивнув в сторону стеллажа, шепнула:
; По-моему, он тебя ждёт.
Ноги мгновенно стали протезами и, доковыляв до заветного угла, Инесса деревянным языком простучала:
; Привет!
На самом деле Гена давно заметил Инну и теперь, широко улыбнувшись, встал и на ухо шепнул ей:
; Здравствуй, любимая!
Краска мгновенно залила симпатичное девичье лицо, в ушах зашумело, а Гена уже тащил её к выходу.
   На улице их околдовала снежная королева. Оцепенев, они стояли в расстёгнутых полушубках и не сводили друг с друга глаз. Повлажневшие глаза Инессы покрылись инеем, а дыхание застывало на воротнике нежными причудливыми кристаллами. Первым очнулся Гена. Застёгивая на Инне полушубок и надевая ей шапку, одновременно поцелуями пытаясь согреть дрожащую любимую, он приговаривал:
; Бедная моя Снегурочка, не бойся, от моих поцелуев ты не растаешь!
; Геночка, я соскучилась! - Инесса уткнулась ему в плечо и тихо заплакала.
Гена был на пол головы выше рослой Инессы, широк в плечах и казался настоящим русским богатырём. Его чёрные волосы, зачёсанные назад, посеребрил иней. Сейчас он казался Инессе седым мудрым вороном, и она ждала от него мудрого решения.
; Инна, если ты не перестанешь плакать, то превратишься в сосульку, а до весны ещё далеко.
    Они засмеялись, и Гена, взяв любимую за руку, повёл её в сторону северной окраины посёлка. Собственно, это был уже не посёлок, а маленький современный городок. Статус города, по слухам, должен быть присвоен ему в ближайшее время.
; Ген, куда мы идём? - после некоторого молчания отважилась спросить Инесса.
; У меня для тебя есть сюрприз, - таинственно ответил Гена.
Когда они подошли к панельной пятиэтажке, которая была Генкиным строительным объектом, сердце Инессы бешено застучало. Она знала, что в этом доме, в котором уже шли отделочные работы, скоро получат квартиры Генка, Алёна и ещё многие их знакомые. Квартира Инны планировалась здесь же, если б она не начала строить коттедж. После заключения  договора с кооперативом «Уют», её сразу же исключили из очереди на квартиру. Таков был порядок.
; Ген, что ты задумал? - почти сердито спросила Инесса. Её холерический темперамент позволял менять настроение с космической скоростью. Она вся напряглась, как кошка, готовая к самообороне.
; Любимая, всё хорошо, - успокаивающе нежно проворковал Гена.  - Не мёрзнуть же нам на улице.
За столько лет знакомства Гена научился вовремя улавливать перепады настроения своей избранницы.
Инесса почувствовала, как от слова «любимая» будто тёплое какао разлилось по всему её телу. Теперь она, не сопротивляясь, ступила в подъезд, пахнущий свежей краской. Гена уверенно вёл её за собой, в подъезде ещё не было лампочек. На третьем этаже он ключом открыл квартиру под номером 22 и пропустил Инну вперёд. Включив свет, он дал ей возможность осмотреться, а потом, взяв за руку, провёл на середину комнаты и, наконец, спросил:
; Ну, как тебе тут?
; Ген, я не понимаю, зачем это...
Инесса всё понимала, но пыталась оттянуть время, чтобы собраться с мыслями.
; Инночка, хозяин этой квартиры стоит перед тобой, но у неё нет хозяйки. Я прошу тебя, стань моей женой.
Видя, что при этих словах Инна слегка отшатнулась, он взял её за руку и нежно сказал:
; Прости, я упустил  самое главное – я тебя очень люблю.
Гена видел, что Инна готова что-то возразить. Он ласково погладил её щеку и продолжил:
; Ну, представь только, что мы будем делать друг без друга, разве мы сможем жить порознь? Я за эти две недели чуть с ума не сошёл.
    Дух противоречия стремительно стал заполнять её сущность. Инесса чувствовала в себе раздвоение личности, у неё закружилась голова. Она огляделась по сторонам. У короткой стены стояла импровизированная скамейка: доска на двух ящиках, оставленная строителями.  Инна сняла полушубок, молча передала его Гене и села на скамью, сцепив руки в замок. Такая поза ничего хорошего любимому не сулила. Через пару минут она выпалила самое нелепое, что он мог услышать:
; Гена, а как же мой коттедж?
Он остолбенел от такого поворота, но решил сохранять самообладание во что бы то ни стало.
; Инна, скажи мне главное: ты меня любишь?
   Инесса, никогда не дававшая пустых обещаний, понимала, что ответ должен быть судьбоносным. За две недели она так и не ответила себе на этот вопрос.
   Видя её замешательство, Гена присел  перед ней на корточки и заглянул в небесно-голубые глаза, излучавшие нежность и какую-то внутреннюю борьбу.
; Любимая, ты хочешь стать моей женой, просыпаться на моём плече, готовить мне завтраки, воспитывать наших детей?
Её глаза потемнели, как море перед бурей:
; Я совсем не готова становиться матерью, по крайней мере сейчас.
; Хорошо, мы с этим подождём, - он сделал временное отступление, чтобы снова пойти в атаку. - Инна, давай решим главное, всё остальное утрясётся  само собой.
; Геночка, я знаю только одно: я не хочу с тобой расставаться. Я не хочу тебя мучить, но мне, наверное, ещё рано замуж.
  Он стоял уже несколько минут у окна, вглядываясь в полярную мглу. Тишина в квартире звенела как струна, готовая порваться. Тяжело вздохнув, Гена повернулся, упершись  в подоконник,  и решил пустить в ход тяжёлую артиллерию.
; Инна, ты готова расстаться со мной навсегда? После такого разговора мне нечего здесь ждать, и я приму приглашение работать в области.
; Гена, давай повременим с окончательным решением, - она ухватилась за такую возможность, как утопающий за соломинку.
; А чего мне ждать? Ты ведь даже не сказала, что любишь меня. А мы знаем друг друга больше четырёх лет. Мне двадцать семь. Я хочу семью, детей, я люблю тебя, наконец, что мне ещё сказать?
; Я не хочу, чтобы ты уезжал! Мне кажется, я умру от тоски, ведь в последние дни я места себе не находила, когда Венера сказала, что ты можешь уехать.
Надежда окрепла в его душе,  и Гена, подскочив к Инессе, подхватил её на руки и закружил по комнате.
; Глупенькая моя, ведь это и есть любовь!
    Инесса прильнула к его груди и ей стало так тепло и надёжно, как в детстве в родительском доме. И уже совсем мягко она сказала:
; Гена, я боюсь сделать ошибку, помоги мне.
Это была полная капитуляция.
; Любимая, ничего не бойся, ты всегда будешь в моих объятиях.
Поцелуи завершили этот непростой момент их отношений. В неотапливаемой квартире они всю ночь сгорали в любовном пожаре. Наутро голова Инессы была неимоверно лёгкой, как будто из неё выгрузили всё содержимое.   После полудня влюблённые отправились к Венере за благословением.
      Ошарашенная известием женщина на скрывала своей радости. Всплескивая руками, она целовала и обнимала молодых. Слёзы текли по её щекам, но глаза светились счастьем.
; Инночка, Гена, какие вы молодцы! Спасибо, что пришли ко мне! Я никогда не испытывала такого  счастья! Как будут рады ваши родители!
Она суетилась как наседка, пока Гена не остановил её:
; Венера Рафаиловна, мои родители погибли в аварии,  когда мне было девятнадцать лет. Я прошу Вас быть моей посаженной матерью на свадьбе, ведь вы Инне как мама, а, значит, и мне тоже.
От этих слов пожилая женщина разрыдалась, а успокоившись, твёрдо сказала:
; Теперь я отсюда никуда не уеду. Вы моя семья,  я  ещё внуков хочу понянчить.
; Ну, с этим вопросом мы немного подождём, -  многозначительно заявил Гена и подмигнул Венере Рафаиловне.
Она всё поняла и тему развивать больше не стала.
    В шесть часов влюблённые ненадолго расстались. Инессе очень хотелось поделиться радостью с подругой. А в девятнадцать часов Гена должен был ждать её на переговорном пункте. Алёна жила в другом общежитии и Инесса на всех парах неслась к подруге, чтобы успеть поделиться своей радостью. В десяти метрах от цели она не заметила голый лёд и грохнулась, вскрикнув от боли.  Ей показалось, что нога хрустнула в правой щиколотке, но, встав самостоятельно, Инесса сообразила, что вряд ли могла бы подняться при переломе.
   С трудом доковыляв до комнаты Алёны, она явилась подруге во всей своей красе: сияющая, но хромая и вся в снегу.
; Даже не знаю, что и думать, - раскрыла рот Алёна. - Он выбил из тебя  всю дурь, и после этого вы помирились?
; Приблизительно так и было, - они весело расхохотались.
Полулёжа на Алёниной кровати, Инесса взахлёб рассказывала подробности вчерашнего вечера. Алёна, изумлённо слушая, ощупывала её ногу и хмурилась, как врач перед проблемным пациентом.
; Я рада, что у Генки хватило на тебя терпения, но, по-моему, невеста у нас будет хромоножкой.
; Ты что, серьёзно? А подруга-медик у меня на что?
; Я, конечно, и подруга, и медик, но не бог. Боги у нас за стенкой живут. Подожди, пока я к ним с молитвой...
Не успела Инна ничего понять, как у порога нарисовался грузный детина лет тридцати, на ходу закатывая рукава.
; Это наш хирург Константин. Ты не бойся, он тебя не больно зарежет!
Старая киношная шутка привела Инессу в замешательство.
; Мне что, действительно нужен хирург?
; Ладно, не боись! Костя просто посмотрит твою ногу. Невеста ведь должна быть без изъянов! - Алёна ободряюще подмигнула подруге.
; Потерпите минуточку, сейчас будет больно,   - обратился Константин к Инессе и, не дав ей опомниться, дёрнул за ногу так, что у пациентки искры из глаз посыпались.
; Вот и молодец, - невозмутимо продолжил хирург. - Теперь я вам наложу тугую повязку, но домой вы просто так не уйдёте, вам нужен костыль для опоры.
; О, я как раз знаю, где его взять, - смеясь, подмигнула подруге Алёна.
Поняв её с полуслова, Инесса подхватила:
; Он сейчас на переговорном пункте стоит.
Алёна обратилась к хирургу:
; Костя, сгоняй на переговорный, будь другом! Притащи сюда Гену Остапенко, спросишь такого.
; Хорошо. Ну и юморок у вас, девчонки, - Костя уже закрывал за собой дверь.
; Слушай, а он женат?
; Тебе что, одного жениха мало? - съязвила  Алёна.
; Алёнка, он так тебя слушается, как ребёнок!
; С ума сошла! Он закоренелый холостяк, а это хуже, чем женатый или вдовец. Только время зря потратишь! - возражение Алёны было скорее наигранным, чем искренним. Это не ускользнуло от взора Инессы.
; Нет, ты обрати на него внимание, он должен быть очень преданным и нежным.
; Да меня душа в первую же брачную ночь покинет!
Они дружно прыснули от хохота. На самом деле трудно было представить их вместе. Алёна была маленькой, худенькой темноволосой девчушкой. Она всегда коротко стригла волосы, из-за этого выглядела очень юной. Если бы Инна не знала её возраста, то дала бы Алёне не больше двадцати лет.
   Минут через десять дверь распахнулась и в проём ворвалась сама смерть в облике Гены Остапенко. Он был белее снега, руки тряслись, в глазах отчаяние вперемешку с безысходностью.
; Что случилось? - одновременно вскочили обе девушки.
Увидев Инну бодрой и живой, Гена облегчённо вздохнул и, переведя дух, бросил в сторону входящего Константина:
; Ну, напугал ваш хирург!
; Так ты не дослушал, - обиженно огрызнулся эскулап.
Теперь они все сидели вокруг стола и  смеялись, когда Костя рассказывал:
; Я только успел сказать: «Я хирург. Там ваша невеста в общежитии у Алёны...», а он как рванёт, только снег из-под копыт.
; Что бы там ни было, Костя, а Вы мой спаситель, можно сказать, личный доктор. И мы с Геной приглашаем Вас к нам на свадьбу.
Константин побагровел от удовольствия и пообещал непременно быть гостем.
; Дело сделано,  - довольно потёрла руки Инесса, когда Гена вывел её на ступеньки общежития. - Пусть поближе сойдутся, авось, что-нибудь получится. А то я не могу в полной мере радоваться счастью, когда подруга одинока.
; Я тоже надеюсь, тогда Алёнка будет меньше у нас торчать. Слушай, а ты не специально грохнулась ради Алёнкиного счастья? Ну, ладно, куда направим три стопы?
; На переговорный, конечно. Я уснуть не смогу, пока с Никой не поговорю, - она оперлась о его локоть и начала прыгать на одной ножке.
; Чудесное зрелище! Я так долго добивался расположения   первой красавицы королевства, а досталась кривая, хромая лягушонка. И я должен на ней жениться, - с лукавым сожалением вздохнул  Гена.
Инесса в отместку толкнула его кулачком в плечо:
; Ты имей в виду, что лягушка скоро станет царевной!
; Тогда я отважусь поцеловать свою лягушонку, - Гена чмокнул невесту в губы и подхватил на руки:
; Вот так будет быстрее.
Через полчаса Инесса уже слушала в трубке восторженные восклицания Ники:
; Несик, я так за тебя рада! Конечно, я приеду! Я просто прыгаю сейчас на одной ножке от восторга!
Инесса не удержалась от смеха:
; Почему на одной, Ник?
; Нога болит, я сейчас выходила из троллейбуса и оступилась. Но ничего страшного.
; Какая нога, Ник?
; Правая.
; Вот это да! Ты не поверишь, Ник, но полчаса назад у меня был вывих правой ступни. Невероятно.
Пока Инесса ждала вызова и затем болтала с сестрой в переговорной кабинке, Гена где-то раздобыл санки. Потом он долго катал любимую по улицам посёлка и слушал удивительные истории про совпадения на расстоянии, происходившие в жизни двойняшек.
; Я буду рад познакомиться с Никой. Думаю, что и мне она станет сестрой.

     Свадьбу назначили через месяц – на двадцать восьмое февраля. Весь февраль прошёл в приятных приготовлениях к торжеству. Но самым захватывающим для Инессы, как ни странно, было обустройство квартиры. В середине месяца дом был сдан в эксплуатацию. Сначала они помогли вселиться Алёнке и отпраздновали её новоселье. По иронии судьбы Константин получил квартиру в этом же подъезде на втором этаже, а Алёна на четвёртом. Костя и Гена подружились и вместе, пыхтя, таскали мебель сначала  в Алёнкину  квартиру, потом в Костину. Инесса ворчала:
; Зачем надрываться, тащить Алёнкин шкаф на четвёртый этаж, если рано или поздно придётся спускать его на второй.
Хорошо, что мебели у всех было не много. Гена с Инной тщательно выбирали в магазине люстры, ковёр и разные мелочи, необходимые в хозяйстве. Посёлок, как перспективная новостройка, снабжался товарами хорошо, в то время как вся страна испытывала дефицит самого необходимого. Будущая чета Остапенко первым делом купила диван, шкаф, зеркало и кухонный гарнитур. Они не могли порознь сидеть в своих общежитиях и до свадьбы переселились в квартиру. Болезненный вопрос с коттеджем решился очень просто. О денежном взносе спора не возникло, так как деньги у них теперь были общие. Дом под ключ будет сдан в июне. Тогда Гена с Инной и переедут в частные хоромы. А квартиру будут сдавать в наём.

       На свадьбу приехала вся семья Горениных, даже бабушка Анастасия Ивановна не могла усидеть дома. Она непременно хотела стать свидетельницей такого счастливого перелома в судьбе своей любимицы. Они с удовольствием познакомились с Венерой Рафаиловной, фактически приняв её в круг своей семьи. Весь первый день ушёл на освоение приезжими окрестностей. Горениным нравилось всё. Они  фотографировались на фоне огромных сугробов и мохнатых белых шапок на елях и соснах. А белки, кормящиеся с руки прямо на улицах, вызвали у все неописуемый восторг.
     Свадьбу организовали в кафе «Строитель». Фактически, это была не свадьба, а, скорее, молодёжный фестиваль, организованный клубом «Свеча». Гена ни на минуту не отходил от любимой, всей своей сущностью излучая  безумное счастье. Они исполнили свадебный вальс под волшебную музыку из фильма «Мой ласковый и нежный зверь». Инесса разучивала с ним движения целую неделю. И теперь их нежные взгляды и танец, наполненный любовью, у многих вызвали бурю  эмоций и слёзы умиления и доброй зависти. Наблюдая за танцем влюблённых, Костя нежно взял за руку Алёну. Их робкие взгляды встретились и подарили друг другу  надежду.
     Ника была свидетельницей со стороны невесты и в самом начале вечера была рядом с молодожёнами. Потом её пригласил на танец Шурик Инородцев – весёлый долговязый парень из литературных собратьев. Остаток вечера Ника провела в шумной компании острословов с гитарами. А завершение свадьбы иначе как чудом назвать было нельзя. Весёлая гурьба вместе с молодожёнами вывалила на улицу, чтобы попрощаться и замерла от невообразимой красоты. Всё небо было усыпано изумрудами, которые огромными волнами хаотично перекатывались то в одну сторону, то в другую.  Даже Инесса замерла в обнимку с мужем.  Она, прожив на севере почти пять лет, никогда такого не видела. Северное сияние полыхало ещё полчаса
; Кто заказал такое чудо? - первым опомнился Шурик.   -  Кстати, оно посвящается нашим приезжим гостям!
    Он многозначительно посмотрел на Нику, но она продолжала заколдованно смотреть в сказочное  небо. Шурику пришлось бросить в неё снежком.  Неожиданно для всех снежная вакханалия охватила всю молодёжь.  Азартнее всех оказалась Алёна, и вскоре она стала объектом всеобщего нападения. Но, как и полагается в сказке, нашёлся мужественный герой-защитник. Константин выступил как скала, и, принимая снежки на себя, отстреливался направо и налево. В эти минуты он напоминал  средневековую цитадель, которую невозможно было сокрушить даже сотней летящих в неё ядер. Но, как известно, крепости берутся штурмом. Группа парней с разбегу повалила Костю в сугроб, а девчонки пытались засыпать его снегом. Теперь Алёна яростно бросилась ему на помощь, расталкивая нападающих. Хохот и визг стоял на всю округу. Молодожёны, родители и бабушка с Венерой стояли в сторонке и умирали со смеху. Инессе очень хотелось быть в центре этой кучи-малы, но ей жаль было портить своё свадебное платье, хотя сражающиеся нисколько не щадили своих нарядов.
    На следующий день молодёжь во главе с новоявленными супругами отправились на лыжный пикник с шашлыками. Инессе годы жизни на Севере пошли на пользу. Она полюбила лыжи, невзирая на горький детский опыт, и в выходные дни часто совершала лыжные прогулки с Алёной, фанатом  лыж, или с Геной. Ника же ходить на лыжах так и не научилась, поэтому опекавшему её Шурику пришлось изрядно постараться, чтобы поставить на лыжи девушку, сопротивлявшуюся руками и ногами. Они завершали лыжный эскорт. Ника не понимала, почему концы лыж всё время наезжают друг на друга, она всё время падала на ровном месте и не могла встать без помощи своего наставника. А Шурику это доставляло удовольствие, особенно тащить её в горку, взяв за лыжную палку. А когда лыжня вошла в заросли молодых осин, склонившихся под тяжестью снега, Ника замерла от восхищения. Деревья образовали тоннель, искрящийся серебром.
; Шурик, я в жизни не видела ничего более красивого!
; Это только начало сказки. Сейчас ты превратишься в Снежную королеву.
Он слегка стукнул лыжной палкой по стволам осинок, и на девушку посыпался снежный бисер. Её тёмные волосы, каскадом сбегавшие по плечам из-под голубой вязаной шапочки, искрились и переливались под лучами первого весеннего дня. Шурик замер, любуясь спутницей, но, осознавая неловкость момента, быстро опомнился и предложил догонять компанию.
       Остальные Горенины свадебную радость и начало весны ознаменовали песенными посиделками в компании Венеры Рафаиловны. Оказалось, что у Инессиной начальницы был прекрасный голос, просто жизнь предоставила ей мало случаев для его демонстрации. Неизвестно, как реагировали все соседи на незапланированный день эстрадно-народного пения, но несколько соседок отважились присоединиться к голосистой компании. Застолье было в самом разгаре, когда в сумерках вернулась молодёжь. Инна нисколько не удивилась, ведь в доме родителей любили гостей, а пели при любом удобном случае.

      Горенины уезжали с лёгкой грустью в душе, ведь в последние годы так редко удавалось собраться всей семьёй. И всё же Ольга Антоновна и Сергей Кириллович были рады, что дочь попала в надёжные руки, Гена им понравился.
    На вокзал пришли и Костя с Алёной, и Венера, и даже Шурик. На удивление, он сегодня был тих и стеснителен, но всем была понятна причина его метаморфозы. Ника тоже грустила, но по другой причине. Ей не хотелось покидать этот край, полный таёжной романтики, Инну с Геной, которого она приняла как брата. Но Вероника понимала, что у неё свой путь, и он пролегает совсем в другом месте. Шурика ей не хотелось обижать, он был замечательный, но не герой её романа. И всё же Ника предпочитала честность и мягкую прямоту:
; Шурик, я рада, что ты стал моим другом. Спасибо, что помогал мне осваивать таёжные премудрости, - она протянула руку для прощания и подставила щёку, когда парень нагнулся для поцелуя.
; Ника, ты ответишь, если я напишу тебе? - в его голосе звучали  мольба и надежда.
; Я не люблю писать письма, - пришлось ей солгать.
Шурик всё понял и, поджав губу, замолчал.
Слёз при прощании не было, молодожёны пообещали в августе приехать в отпуск вместе с Венерой Рафаиловной. Поезд издал прощальный аккорд свадебным торжествам.

      Инессе очень нравилась роль молодой хозяйки. Она заводила будильник на шесть часов, чтобы успеть приготовить завтрак. Оказалось, что ей нравится готовить, раньше она этого не подозревала. Гена просыпался от запаха блинов или оладьев и боготворил свою повариху. Особенно ему нравилась рисовая каша с яблоками. Этот рецепт Инессе дала Венера Рафаиловна. А в обед Гена непременно съедал две порции борща. Инна, шутя, говорила:
; Синдром затянувшейся холостяцкой юности.
На самом деле ей очень нравилось наблюдать за тем, как муж поедал всё, что она ему предлагала, да ещё и успевал расхваливать её кулинарные способности.
     Через неделю после свадьбы забежала Алёна посудачить, пока Гена не пришёл.
; Инн, дай рецептик чего-нибудь вкусненького, хочу  необычный ужин приготовить.
; Так, интересненько.... Ну-ка, рассказывай!
; От тебя ничего не утаишь, затем и пришла, - слегка порозовев, но сияя карими глазами, начала Алёна. - Со вчерашнего дня наши отношения приобрели серьёзный и необратимый характер.
От того, с какой обречённой миной она это сказала, обе они прыснули от смеха.
; Слушай, подруга, а как же твоя душа, не покинула бренное тело?
; Едва теплится в измученной плоти, - они почти рыдали от хохота.
; И ты решила отблагодарить его плоть праздничным ужином?
; Не совсем так. Это будет ужин прощания с чревоугодием!
; Что это значит?
; А то, что сегодня утром Костя, как порядочный человек, сделал мне предложение.
Инесса так и ахнула:
; Ну, и?
; А я, как порядочная девушка, не могу сразу согласиться.
; Не пугай меня, неужели ты Костику отказала?
; У меня что, репутация беспросветной дуры? Я согласилась подумать, пока мы подкорректируем его фигуру. Не могу же я обречь себя на пожизненные страдания. С завтрашнего дня мы садимся на диету и начинаем заниматься по моей авторской программе физического оздоровления.
; Ну-ну, смотри как бы он от тебя не сбежал после двух дней твоей программы. - Инна посочувствовала Косте, ведь ей был хорошо известен спортивный фанатизм подруги. - Смотри не переусердствуй.
; Ничего, он у меня на коротком поводке. С завтрашнего дня встаём на лыжи, утром и вечером зарядка. - На последних словах они снова рассмеялись.
Такими их и застал Гена.
; О чём печалитесь, девчонки? - пошутил он.
; О Костиной судьбе, - Инесса поцеловала мужа. - Он совершил самый отчаянный поступок в своей жизни.
; Не трудно догадаться, какой, - подмигнул Гена Алёнке. - И когда мы пропьём нашу лучшую подругу?
; Видимо, не скоро, - вздохнула Инесса. - Сначала Алёна решила подкорректировать его фигуру.
; Бедный Костя! Ну, мою фигуру, надеюсь, вы не собираетесь доводить до совершенства? Тогда, хозяйка, подавай ужин!
Алёна ужинать отказалась и помчалась на второй этаж, забыв, зачем приходила.

      Когда Инесса жила в родном Степнодольске, она обожала месяц май не только потому, что в этом месяце родилась. Этот месяц в её детских и юношеских представлениях был символом рая. В начале мая улицы зацветали вишнёво-яблоневыми садами. Вокруг этих бело-розовых облаков роями кружили пчёлы, а на клумбах у каждого дома благоухали нарциссы, тюльпаны, гиацинты. Ко Дню Победы в цветочную атмосферу вливался любимый всеми аромат распустившейся сирени, а в конце месяца пёструю гамму дополняли пионы и ранние розы.  Майское волшебство настраивало на ожидание любви и чудесных перемен в судьбе.
       На Севере не цветут сады, и  весна приходит без ярких запахов и красок.  После долгой и мрачно сумеречной зимы март ослеплял своей солнечностью. Небо в безоблачные дни кажется бездонно-голубым, каким никогда не бывает на Юге. Так, по крайней мере, казалось Инессе. Взглянешь вверх – весна и тёплое ласковое солнышко, опустишь глаза – холодный снег, но уже реагирующий на вселенскую радость россыпью ярких искринок.  В ощущениях прагматичной Инессы март и был символом самой жизни: солнечные надежды и мечты, слегка охлаждённые реальностью. В эти выходные  дни совсем не хотелось лежать на диване, и Гена с Инессой отправились на лыжную прогулку. Очень многие их земляки вели здоровый образ жизни, и на лыжне в субботу можно было встретить  своих знакомых. По просеке навстречу им устало двигалась знакомая парочка. Костя широко улыбался, приветствуя друзей. Алёна, проходя мимо Инессы, многозначительно шепнула:
; Уже минус семь килограммов!
; Ого! Костя, если этот кролик замучает тебя морковкой и капустой, приходи к нам, я тебя накормлю!
Костя в ответ только добродушно улыбался:
; Всё нормально!
     Он выглядел весёлым и счастливым. Непосвящённый человек вряд ли догадался бы, что этот парень был подопытным объектом сомнительной программы оздоровления.

     В начале мая праздновали день рождения Инессы. Это было тёплое семейное торжество с приглашением Венеры Рафаиловны и, конечно, Алёны с Костей. Накрытый стол Костя сразу же окрестил скатертью-самобранкой. Алёна пыталась сдерживать его изголодавшийся мужской аппетит, но Инесса остановила её:
; Дома будешь командовать! У нас сегодня праздник живота для всех! Костя, один праздничный ужин не нанесёт вреда твоей прекрасной фигуре.
Это не звучало как издёвка. За два месяца Константин сбросил двадцать один килограмм, и теперь он представлял собой массивного исполина, в котором вес поддерживался мышечной массой. Костя полюбил тренажёрный зал, недавно открытый в посёлке, иногда ему даже удавалось вытащить туда и Гену. Алёна хоть и продолжала ворчать по поводу Костиного веса, но в тайне любовалась своим произведением.
     В разгар ужина Костя попросил слова.
; Я предлагаю выпить за правую ножку Инны. - Недоумение и ожидание читались на всех лицах без исключения, а Гена даже слегка заёрзал. Но оратор невозмутимо продолжил. - Ведь именно вовремя подвернувшаяся на льду правая щиколотка Алёниной подруги, практически, решила мою судьбу.
Смех облегчения и звон бокалов выразили поддержку столь оригинального тоста, но Костя не спешил садиться.
; Я продолжу.
Это было так не похоже на флегматичного и молчаливого Костю, что все заинтригованно замолчали.
; Инна, я желаю, чтоб тебе никогда больше не приходилось рисковать  своими конечностями, разве только  ради счастья других людей. А сейчас мы с Алёнушкой хотим вам кое в чём признаться.
Он ласково приподнял любимую за плечи, как пушинку. Отчаянная в любых ситуациях Алёна сконфуженно прижалась к нему, как будто приклеилась навсегда. Присутствующие легко догадались, как развернётся сюжет в следующую минуту, но замерли с понимающими улыбками, давая возможность влюблённым поволноваться.
; Мы подали заявление в ЗАГС и  приглашаем вас на свадьбу шестого июня. Вы первые, кто узнал нашу тайну.
Инна бросилась целовать подругу, Гена тепло пожимал руку приятеля, похлопывая его по плечу:
; Молодец, старик! Как тебе удалось уговорить эту строптивую пигалицу? Как вспомню свою «Мисс Сопротивление», до сих пор не верю, что получилось!
; Признаюсь, было нелегко, но я нашёл ключик к её сердцу, надеюсь.
При этих словах он посмотрел на Алёну в надежде на поддержку. Она смущённо кивнула и спрятала счастливую улыбку у него на груди. Венера Рафаиловна тихонько вытирала счастливые слёзы.
    Июнь оказался просто сумасшедшим месяцем. Вовсю шла подготовка к свадьбе Алёны и Кости, и помочь подруге в праздничных  приготовлениях было святым делом Инессы. Они вместе бегали по магазинам, подписывали приглашения на свадьбу, обсуждали нюансы самого торжества. Очень трудно было найти строгий чёрный костюм для Кости, но и эту проблему решили. Алёна согласилась на серый костюм,  который Костя специально купил к Гениной свадьбе. Правда, его пришлось отдать в ателье, чтобы подогнать под изменившуюся фигуру.
    В конце месяца у Инессы была назначена защита диплома, и она все вечера усиленно готовилась. Иногда она уходила к Венере Рафаиловне, которая как опытный экономист внесла большой вклад в дипломную работу своей любимицы.
    Шли завершающие работы по благоустройству коттеджа. Тридцатого июня ключи должны быть торжественно вручены владельцам. Понимая занятость Инны, Гена и Венера Рафаиловна взяли на себя все работы по дому. Гена полюбил свой будущий дом, позабыв, что именно он когда-то был камнем преткновения между будущими супругами. По выходным он строил баню во дворе, доплачивая бригаде плотников, которая ему помогала. Гена мечтал о бане, как некоторые мечтают о поездке к морю, и не представлял себе собственный дом без этого парного рая. О бане мечтали и Костя с Алёной, поэтому старались в выходные дни, когда было свободное время, помочь Гене на стройке. А Венера Рафаиловна целыми днями вязала  кухонные прихватки, шила занавески, в общем, была поглощена созданием уюта. А ещё она была рада возможности воплотить свою давнюю нереализованную мечту – развести цветы. Она была большой любительницей комнатных цветов и сейчас рассаживала их так, чтобы создать в доме Инессы зимний сад. Но во дворе коттеджа пустовали шесть соток земли. Венера Рафаиловна перелистывала в библиотеке журналы по домоводству, создавая свой план приусадебного участка. Она накупила в цветочном магазине разных семян и корневищ цветов и кустарников. В этих северных краях цветы надо сначала в домашних условиях вырастить в рассаду, а в середине июня можно высаживать в грунт. Квартира Венеры Рафаиловны теперь напоминала мичуринскую экспериментальную площадку. Часть горшков загромождали квартиру Алёны, она всё равно пустовала, пока хозяева искали возможность обменять две квартиры  на двухкомнатную. Всё это были приятные заботы, предвещавшие радостные перемены в жизни наших героев.

      Накануне Алёниной свадьбы Инесса долго сидела за столом, придумывая оригинальное поздравление. Гена уже возлежал на мягких подушках и уговаривал жену  поторопиться.
; Иннуся, ложись поскорее, завтра рано вставать.
; Гена, невероятно! Это судьба! - Инесса подскочила к мужу с таким лицом, как будто только что сделала гениальное научное открытие. - Меня осенило!
; Да что случилось, ты можешь объяснить?
; Нет, ты подумай! Я вспомнила: завтра день рождения Пушкина!
; Ну и что из этого? Костя, кстати, не Пушкин, а всего лишь Смирнов.
; Ты напрасно иронизируешь! Ген, ты знаешь, я не очень увлекаюсь поэзией, но Пушкина люблю с пяти лет, как научилась читать.
; Иннусик, не томи, говори в чём дело, а то я начинаю злиться.
; Пушкин в «Евгении Онегине» прямо про наших Смирновых написал!  Ну, ты послушай!
Она встала и, выразительно подчёркивая каждую фразу, продекламировала:
; Они сошлись. Волна и камень,
Стихи и проза, лёд и пламень
Не столь различны меж собой.
Всегда взаимной разнотой
Они друг другу были скучны;
Потом понравились; потом
Съезжались каждый день верхом,
И скоро стали неразлучны.
; Теперь ты понимаешь, как гениальна судьба-злодейка? Вывихнув мою ногу и причиняя мне боль, она толкала Алёну и Костю навстречу друг другу!
Теперь уже Гена не мог удержаться и хихикнул:
; По-моему, судьба-злодейка на этот раз вывихнула твои мозги! Теперь ты можешь спокойно лечь спать.
   Назавтра все гости, в основном, медики, были приятно поражены Инессиным поздравлением. Ахнули даже молодожёны, они и не подозревали, что женятся в такой знаменательный день. А Гена резюмировал:
; Хотите или нет, а теперь вам придётся сына назвать Александром, а дочь – Натали.
; Молодец, - тихо чмокнула мужа Инесса.
; Надо же соответствовать жене-интеллектуалке,  - парировал супруг.
; Я просто люблю красоту во всём!

         Месяц завершился чередой приятных событий. Инесса защитила диплом на «отлично», потом отпраздновали новоселье. Переезд преобразил их жизнь. В доме, казалось, легче дышится, хочется что-то творить. Инну с Геной поглотила радость преображения. С помощью Венеры Рафаиловны Инесса украшала двор цветочными клумбами. Гена заканчивал строительство бани. Суета была радостной и плодотворной.
    К открытию банного сезона Смирновы подогнали к воротам грузовик и выгрузили огромные куски брёвен. Оказалось, это сборный стол со скамейками из лиственницы.
; Это наш обещанный подарок к новоселью, - скромно сообщил Костя. - Плотники не успели сделать вовремя.
Хозяева были безумно рады. Этот столовый комплект прекрасно вписался в «сосновый сад» за домом.
    В баню первыми пошли мужчины, ведь им потом предстояло заняться шашлыком. А женщины пока заваривали чай. Венера Рафаиловна сегодня не пришла, но она заранее наставляла Инессу, что после парилки очень полезно в предбаннике попить чайку из свежезаваренных трав.  Инна и Алёна колдовали над чайником, отправляя туда чашелистики морошки, листья смородины, берёзы и малины, цветки иван-чая, сушёные ягоды черники, немного чаги. В керамическом чайнике аромат получился сногсшибательным. И хоть Инесса в этом ничего не понимала, она доверилась удовлетворённой Алёне.
Раскрасневшиеся мужчины просто кряхтели от удовольствия, потягивая холодное пиво на новых скамейках под сосновыми лапами. 
; Лепота! - закати глаза Гена, вдыхая хвойную свежесть.
; А ты готов был меня живьём в землю закатать из-за этого коттеджа, - поддела мужа Инесса.
; Был неправ! - примирительно поднял руки кверху глава семейства. - Ладно, девочки, поторопитесь, баня стынет. А мы пока шашлычками займёмся.
Термометр в бане показывал около семидесяти градусов. Алёна считала, что можно и погорячее, а Инессе было не по себе. Она выросла на юге и не привыкла к бане, но надеялась, что скоро научится получать от процедуры удовольствие. Когда Алёна изрядно попарилась, они, завернувшись в простыни, наслаждались своим чайным изобретением.
; Инн, открой дверь, что-то мне нехорошо, - дрожащим голосом попросила Алёна.
Поспешно открывая дверь, Инесса за спиной услышала глухой звук падающего тела.
; Алён, ты что? - Инесса на минуту растерялась при виде  подруги, распростёртой на деревянном полу. Она бросилась наружу и истошно завопила:
; Костя, скорей сюда! Быстрее!
Перепуганные мужчины, перескакивая через клумбы, в три прыжка влетели в предбанник. Костя мгновенно оценил ситуацию, зачерпнул из ведра холодную воду и плеснул в лицо жены. Алёна медленно открыла глаза и попыталась сесть. Костя бережно поднял её на руки и усадил к себе на колени.
; Ну, как ты? - убирая мокрую чёлку с её лба, он старался успокоить любимую.
; Ничего. Немножко мутит, но скоро пройдёт. Ребят, я вас напугала, не переживайте.  Идите пока на воздух, а мы с Костей скоро придём.
Поняв, что им хочется побыть наедине, Инесса, прихватив с собой халатик, вывела Гену во двор. Присев на скамейку в «сосновом саду», она заметила, что у Гены слегка подрагивают руки.  Перехватив её взгляд, он обнял жену и признался:
; Наверно, это нехорошо, но я испытал облегчение, когда увидел, что это Алёна. Когда ты закричала, первая мысль была, что ты обварилась кипятком.
; Я так испугалась, никогда не видела человека в обмороке. Я подумала, что Алёнка умерла.
В этот момент к ним подошли улыбающиеся Смирновы.
; Рано мне умирать, я ещё должна подарить жизнь своим детям.
Инна с Геной замерли от такого поворота в разговоре.
; Ты хочешь сказать... - изумлённая Инесса уставилась на подругу.
; У нас будет ребёнок! - просто и радостно выпалил Костя.
; И вы молчали! - накинулась на друзей Инна.
; Я и сам только что узнал, - улыбался Костя.
; А я не была уверена, поэтому никому не говорила, - оправдывалась виновница переполоха.
; Я очень рад за вас, молодцы, - очень серьёзно сказал Гена. В его словах Инесса впервые за месяцы их женитьбы почувствовала укор в свой адрес.

    Вечером Гена долго ходил по двору, Инесса ждала его в постели и настраивалась на неизбежный разговор. Муж вошёл необычно тихо и лёг, не делая попыток обнять супругу. Повисла напряжённая тишина. Инесса догадывалась, что Гена подбирает слова для начала разговора. «Чего не избежать, пусть случится быстрее»,  - подумала Инесса и ,   заглянув ему в глаза,  умоляюще шепнула:
; Ген, не томи, я уже извелась вся!
    Гена избрал тактику, которая до сих пор действовала безотказно. Он повернулся к жене, нежно обнял её и , целуя каждый сантиметр милого лица, попросил:
 - Любимая моя, давай подумаем о ребёнке!
В его словах было столько надежды, что Инесса поняла: отказ в любой форме обидит его.       Она молча отвечала на его поцелуи. Не дождавшись ответа, он продолжил наступление:
; Иннуся, представь, каким хорошеньким будет наш карапузик. Я буду тебе во всём помогать. Наша жизнь станет ещё интереснее. Ну, не бойся!
Инна решила, что нет другого выхода, как резать по живому.
 - Геночка, я знаю, что ты очень хочешь ребёнка, но сейчас самый неподходящий момент.
Гена напрягся, но продолжал молча слушать.
; У меня только начинается карьера, надо закрепиться, - от волнения она говорила сумбурно. - Начальник пообещал  в сентябре назначить меня главным экономистом, ты понимаешь, что это значит в моём возрасте? Каждый на моём месте...
; Каждая женщина на твоём месте, - теряя терпение, перебил он Инессу, - думала бы в первую очередь о семье и ребёнке! И прошу тебя, слово «карьера» оставляй за воротами нашего дома!
; Гена, я только что получила диплом, я старалась, училась с отличием! Господи, ну как ты не понимаешь, пока я буду сидеть в декрете, моя квалификация пошатнётся!
В голосе Инессы зазвучали предательские слёзы. Она и не думала с ними бороться, решив, что они-то ей сейчас и смогут помочь. Но муж проявил характер и отреагировал жёстко:
; А зачем ты замуж выходила, если думаешь только о своей квалификации?
Инесса захлебнулась от внезапно нахлынувшей ярости. Сбросив его руку со своего плеча, она резко села на край кровати и уже практически закричала, ничего не видя сквозь слёзы:
; Да потому, что ты меня так уговаривал!
; Значит, только поэтому?
Инесса не в силах была продолжать эту убийственную дуэль. Уткнувшись себе в колени, она горько и безутешно плакала. Генино сердце мгновенно растаяло.  Он придвинулся к жене и сзади обнял её за плечи.
; Прости меня, родная! Давай всё забудем!
Он целовал её спину, шею, потом осушал слёзы горячими губами, пока Инна не успокоилась окончательно. Затем, крепко обнявшись, они встретили ночные грёзы, а наутро проснулись в том же положении.
   Горечь произошедшего колом раздирала сердце Гены весь день. Он старался  быть  ласковым с женой, чтобы вечерняя ссора не испортила их отношения. А для себя он решил, что не сдастся и непременно вернётся к этому разговору, только выберет более подходящее время и тщательнее продумает тактику.

    Через неделю они отправились покупать билеты. Решено было провести отпуск в родном Степнодольске. Ника тоже спланировала свой отпуск на это же время. Инессе очень хотелось провести пару недель в кругу семьи, показать Гене свой степной край, тихий провинциальный быт южного городка, заставить полюбить всё то, что было дорого её сердцу.  Горенины настойчиво звали в гости Венеру Рафаиловну, но она решила не мешать молодым и присмотреть за их домом и цветником. К тому же, ей нужно было привести в порядок дела, чтобы в сентябре передать их Инессе в лучшем виде.
    Степнодольск встретил чету Остапенко обжигающим зноем. Сухая жара была первичным признаком этого городка в августе месяце. Вдали от родины Инесса мечтала снова окунуться в знакомые ощущения, но теперь оказалось, что её организм утратил защитную реакцию на невыносимую жару. Вместе с Геной они изнывали от палящих солнечных лучей и уже через три дня втайне мечтали скорее вернуться на Север. Вылазки в город они могли совершать только рано утром или ближе к закату солнца. Но каждый вечер в гости приходили друзья, кумовья, двоюродные сёстры, тёти, дяди, друзья родителей и просто соседи. Так здесь заведено. И неизменно застолье организовывали в просторном дворе под беседкой из вьющегося винограда. Воздух был наполнен ароматом «Изабеллы», «Молдовы», спелых арбузов, дынь, ночной фиалки и, конечно, хорошего домашнего вина. Кто бы ни оказался за столом, петь любили и умели все. Дружное многоголосье долго не давало уснуть соседям, но они были не в обиде. Все понимали: семья не часто собирается вместе.
      Гена заново открывал для себя свою жену. Здесь она была босоногой степной девчонкой в ситцевом сарафанчике, и такой она нравилась ему ещё больше. У Гены с детства не было ни слуха, ни голоса, но когда Горенины пели все вместе, он не мог не любоваться этим вокальным действом. Слушая их слаженный хор, он каждый раз ловил себя на одной мысли. Не может Инна, выросшая в такой дружной семье, не любить детей. Он снова обрёл душевный покой и уверенность в своей силе убеждения. «Выжидай, Гена! Твой час ещё не настал».
     В таком насыщенном графике досуга у сестёр оставалось очень мало времени для общения. Поэтому, когда глубокой ночью все расходились по спальням, Ника с Инессой уединялись в саду под вишней, где ещё с детских времён они делились своими тайнами. Много лет назад Сергей Константинович соорудил здесь для дочерей удобную скамейку со спинкой, она и сейчас готова была разделить девичьи секреты. Гена не ревновал жену к сестре и, понимая, что им хочется наговориться, засыпал один.
       В один из таких вечеров, покачивая ногами на скамейке, Инесса ностальгически заметила:
; Всё как в детстве: стрекочут сверчки, в траве светлячки, а в чёрном небе падают звёзды. Ник, ты знаешь, на Севере никогда не бывает такого звёздного неба. И я ни разу не видела падающих звёзд.
; А помнишь, как мы загадывали желания? - подхватила разговор Ника – Мы мечтали быстрее вырасти и уехать далеко-далеко. Жизнь в Степнодольске казалась нам ужасно скучной. Это наше желание сбылось. Несик, а хочешь, я угадаю, о чём ты теперь мечтаешь?
; Попробуй,  - улыбнулась Инесса, - только вряд ли угадаешь.
; Думаю, что сейчас вы с Геной мечтаете о ребёнке.
  Нику давно подмывало спросить, не осчастливят ли её племянником, и теперь она посчитала, что удачно подвела к этому разговор. Но неожиданно заметила грусть на лице сестры и поспешила её успокоить:
; Несик, ты не грусти! Вы ведь совсем недавно поженились, у вас ещё всё получится!
Инесса поняла, что Ника неверно растолковала её настроение и попыталась подобрать нужные слова, чтоб не шокировать сестру.
; Ник, не переживай за нас! Мы пока сами не хотим детей, вернее, я не хочу. Господи, что я говорю!  - заметив растерянность и недоумение на лице сестры, она уже мягче продолжила. - Конечно, я хочу ребёнка, но не сейчас.
; А Гена? Он что думает?
; Он настаивает. - Инесса вздохнула, вспомнив недавнюю ссору.
Ника решила попытаться повлиять на сестру, хотя прекрасно знала её строптивый характер.
; Несик, нам по двадцать три года. У всех наших одноклассниц уже есть дети, а у Таньки Яровенко даже двое.
Инесса оборвала её на полуслове:
; Я уехала на Север не за романтикой, а чтобы сделать карьеру. Сейчас я на взлёте и не отступлюсь. Ты знаешь ещё главного экономиста в моём возрасте? Надо быть совсем дурой, чтобы именно сейчас от всего отказаться! Я не буду торопиться с ребёнком, и Гена это должен понять!
  Как это было похоже на прежнюю Инессу! Но Ника мягко продолжала наступление:
; А если не поймёт? Неужели ты выберешь карьеру? - Она ужаснулась от собственных слов. - Несик, тебе достался лучший муж в мире! Я даже завидую тебе.
Инесса решила, что настало время перевести неприятный разговор в другое русло.
; Ник, а как у тебя на личном фронте?
; Пока никак. Я жду своего принца.
; Кстати, ты помнишь Шурика Инородцева? Он до сих пор тобой интересуется, просил о себе напомнить.
; Конечно, я  его помню. Приятный парень, хороший друг, но это не мой принц.
 Теперь они обе улыбались.
; Сестричка, а ты не думаешь, что в ожидании своего принца ты превратишься в старую бабу -Бабариху?
; Значит, судьба такая, - грустно улыбнулась Ника.
; Ты фаталистка. А я считаю, что свою судьбу мы делаем сами.
; Вот и постарайся свою не искалечить и Генкину тоже. Ладно, пойдём спать. - Ника решила побыстрее закончить разговор, чтоб не возникла ссора.
    Наутро Инессе показалось, что родня решила доконать её своими нападками. После завтрака женщины убирали со стола, а Гена с тестем о чём-то мирно беседовали во дворе на скамейке. Уверенная в том, что мужчины их не слышат, Ольга Антоновна решила начать разговор, к которому долго готовилась. Дело в том, что в семье не принято было обсуждать интимные вопросы.
; Доченька, когда же нам с папой внука ожидать? Всё-таки к такому событию надо заранее подготовиться.
Инесса с укором посмотрела на Нику, подозревая её в предательстве, потом на бабушку, ожидая поддержки. Но Анастасия Ивановна молчала, а Ника всем своим видом показывала, что она тут ни при чём.
; Вы что сговорились все? Я к вам отдыхать приехала, а вы мне нотации читаете! - раздражённо повысила голос Инесса.
; Да какие нотации, внученька! - решила вмешаться Анастасия Ивановна. - Просто, мы заметили, что ты плохо ешь. Думали, что токсикоз у тебя, а ты стесняешься сказать.
; Жара это, а не токсикоз! Оставьте меня в покое! - кричала Инесса, выбегая из дома в сад.
Последние её слова всё объяснили тактично не вмешивавшимся в женский разговор мужчинам. Гена пошёл успокаивать жену и нашёл её на любимой скамейке под вишней.
  -  Что случилось в благородном семействе? -  попытался  он перевести ситуацию в шутку.
; Почему все пытаются меня учить?! Я не маленькая девочка, у меня своя семья! - казалось, она скоро лопнет от возмущения.
Гена, как всегда, обнял жену и поцеловал в макушку.
; Для них ты всегда будешь маленькой девочкой: внучкой и дочкой. Не обижайся и их не обижай.
Он хорошо изучил натуру жены и знал, что сейчас лучше помолчать и не лезть к ней в душу.  Они просидели в обнимку ещё с полчаса, пока коварное солнце, пробившееся сквозь густую листву, не загнало их в прохладу саманного дома.
    А Ольга Антоновна решила всё выпытать у Ники, прекрасно зная, что сёстры ничего не скрывают друг от друга. Но Вероника при всей мягкости её характера умела держать оборону, когда дело касалось чужих секретов. На все вопросы отвечала:
; У них всё нормально. Подробностей я не знаю.
Так  и уехали они на Север, оставив за собой шлейф неразгаданной тайны: когда же?

     Беременность Алёны подходила к развязке. Казалось, что ожидают общего ребёнка для двух семейных пар. Костя волновался так,  что его мандраж передавался всем окружающим. Он попросил не ставить ему ночных дежурств в больнице, чтобы не оставлять Алёну одну.  Она же только посмеивалась и, пугая его ещё больше, говорила, что вполне подготовлена для того, чтобы принять у себя роды на дому. По улицам Костя всегда водил Алёну за руку, чтоб не поскользнулась на подтаявшем апрельском снегу, не позволял ей носить даже хлеб из магазина, стирку и уборку по дому взял на себя. Чтобы как-то развеяться и развлечь себя, Алёна часто бывала у  Остапенко. Здесь легко дышалось, она любила погулять по двору, а потом пить чай у камина. В основном, компанию ей составлял Гена. Инесса долго засиживалась на работе, а на все претензии неизменно говорила:
; Начальники уходят с работы последними.
   Гена всегда чутко оберегал подругу жены, как свою родную сестру. Пережив несколько скандалов с Инессой, он убедил себя в том, что ребёнок Алёны станет его самым мощным аргументом. В один из таких вечеров разговор с Алёной сам собой повернулся в нужное русло.
; Алёна, как ты себя чувствуешь? - участливо спросил Гена.
; Отлично! Ген, как медик тебе скажу: про здоровье спрашивают только у больных и стариков. Так что, не обижай. Я ведь не старуха и тем более не больная.
; Алёна, я хочу тебя попросить, - было заметно, что подступиться к столь интимной теме ему было нелегко, - ну, чтобы ты не рассказывала Инне потом ничего страшного про роды. Она и так...
; Ген, можешь не продолжать, я всё прекрасно понимаю. Ты знаешь, я не разделяю её позицию и делаю всё, что могу, но пока безрезультатно. Мы с Костей твои союзники.
; Я уже говорил Косте: ваш ребёнок для меня -  последняя надежда.
; Ген, ты духом не падай, всё наладится! Пусть наиграется в начальницу, это ей скоро надоест.
; А если не надоест? - Гена замолчал и погрузился в невесёлые раздумья.
; Привет честной кампании! - в дверях стояла усталая, но весёлая Инесса. - Та-а-а-а-к, жена на работе, а он женщин домой водит!
Инна часто подтрунивала над мужем, и он подхватывал её игру. Сейчас же он молчал, и Алёна пошла на выручку подруге:
; А ты как думаешь! Ужина в доме нет, постель холодная, а муж забыл, как выглядит жена.
   В этот момент зашёл Костя, чтобы забрать жену, и вся компания вышла на улицу. Лёгкий морозец не сковывал дыхание весны. Она, как и положено, обещала большие перемены. Но для кого? Проводив друзей до конца улицы, Гена с Инной повернули к дому.  У самой калитки Гена, не обращаясь к жене, сказал:
; Косте очень повезло в жизни, на днях он станет отцом.
Оставив жену позади, он быстрыми шагами вошёл в дом.

    Радостное событие в жизни Смирновых случилось через неделю. Костя примчался к Гене прямо на стройку в обеденный перерыв. Его растрёпанный и радостный вид говорил сам за себя.
; Кто? - сияя от радости за друга, спросил Гена.
; Пацан! Три с половиной кило! Час назад родила! - счастье выплёскивалось через край его широкой души.
    Гена сердечно поздравил товарища и они побежали к Инне на работу.  Узнав радостную новость, она пришла в восторг.  Они направились в больницу, но внутрь пустили только Костю, и то как своего сотрудника.  Палата Алёны была на втором этаже, она подошла к окну и помахала друзьям. Инна и Гена наперебой кричали слова поздравления. Гена тайком поглядывал на жену и был удовлетворён её реакцией на Алёнкино счастье. Он снова поймал себя на мысли, как сильно он любит эту женщину и как ему хочется, чтобы именно она сейчас махала ему из окна.
     Мальчика назвали Александром, а через месяц его крёстными родителями стали Инна с Геной. Ребёнок стал всеобщей куклой. Друзья не спускали его с рук, а Алёна сетовала, что его избалуют, что она с ним потом будет делать? Но больше всех сына баловал Костя. Он сам делал ему массажик и зарядку, обожал купать наследника, чередуя отвары из трав.  А когда он подбрасывал ребёнка вверх, даже у Гены сердце замирало от страха.
   Наблюдая эти отцовские игры, Инесса однажды тихо сказала Алёне:
; Помнишь, когда я подвернула ногу и только познакомилась с Костей, что ты про него говорила? Кто бы мог подумать, что он станет таким прекрасным мужем и отцом! Хотя я говорила тебе..
; А ты представь, каким чудесным отцом будет Гена! Да он спит и видит себя в этой роли!
; Нет, он прекрасно знает, что у  нас это пока не планируется.
; Инна, а ты не думаешь, что потом уже и планировать будет поздно. Тебе уже двадцать четыре. Я тебе как медик скажу, что после двадцати пяти лет женщина в нашей стране считается старородящей и входит в группу риска. Ты не смейся, мой пример скорее исключение из правила.
    Гена и сам несколько раз заводил разговор на больную тему, но всё заканчивалось ссорой. Раздражение между супругами накапливалось, иногда они не разговаривали по нескольку дней. Однажды Инна появилась дома поздно. Гена заметил свет отъезжающих от ворот фар и спросил:
; Тебя кто-то подвёз?
; Василий Егорович.
Это был их начальник.
; С каких это пор он стал тебя подвозить? - Гена не скрывал своего раздражения.
; А что в этом плохого? Не идти же мне ночью одной? Ген, ты что, ревнуешь? - такой поворот позабавил Инессу. - Ему же скоро на пенсию! Геночка, он старик!
Этот забавный, на первый взгляд, сюжет стал повторяться с усиливающейся частотой. Теперь Инна старалась не задерживаться на работе, брала бумаги домой, но это не помогало. Ей казалось, что в Генином мозгу начался необратимый болезненный процесс. Приходя с работы, он часто молчал, но смотрел на жену взглядом прокурора. Инна пыталась смеяться над его подозрениями, подчёркивая  их нелепость, потом рыдала от горькой обиды. Ей казалось, что она ничем не заслужила такого обращения.
  Однажды, придя с работы, он строго спросил:
; Инна, почему входная дверь не скрипит? Утром она ещё скрипела.
; Любовник смазал, - съязвила Инесса, понимая ход его мыслей.
Но мужа это не позабавило, он продолжал допытываться, пока не довёл её до истерики. Слёзы жены всегда смягчали его, он начинал её успокаивать и  говорить:
; Ты всё напридумывала. Я ничего не имел ввиду, я просто спросил.
Гена по-прежнему любил жену, она это чувствовала.  Он быстро отходил и уже через день был ласковым, внимательным и искренне считал, что ничего плохого жене не сделал, это всё её расстроенные нервы. А эти его слова: «Я просто спросил», которые он повторял всякий раз, выводили Инну из себя.
   Она искала утешения у подруги. Странное дело, когда Инесса рассказывала о происходивших накануне ссорах, она уже не плакала, а наоборот, они с Алёной дружно смеялись над нелепостью  ситуации.
; Инна, тебе надо родить ему ребёнка, именно этого он добивается таким изощрённым способом.
; Теперь я тем более задумаюсь, стоит ли связывать себя ребёнком.
; Что значит «связывать»?  Инна, не пугай меня.
; Знаешь, Алёнка, я всё чаще думаю, может, мне отпустить Гену? У него есть квартира, поживём врозь, подумаем.
; Ты с ума сошла! Генка не игрушка, если уйдёт, может и не вернуться. У него ведь характер и гордость есть. Да и сколько он может тебя уговаривать!
; Вот как подумаю, что он не вернётся и может начать свою жизнь с другой женщиной, мне так больно делается! Катастрофа какая - то.
; Инна, не обижайся, но мне Генку жалко больше, чем тебя. Он золотой человек и просит то, что ему положено!
; Уже не просит.
; Ну, ещё бы! А ты хотела бы, что б он всю жизнь с протянутой рукой стоял! То, что с твоим мужем происходит, это болезнь, я тебе как медик говорю. И вылечить его смогут не лекарства, а только ты.
; Рожать ребёнка при таких отношениях отважится только дура,  - уходя, закончила разговор Инесса.
   Алёна искала поддержки у мужа:
; Костик, мы должны им помочь, ведь разбегутся же!
; Если ты на свою упрямую подругу повлиять не можешь, то что я могу сделать? Это ваша женская проблема.
; Но ведь ты можешь поговорить с Геной! Ну зачем он изводит жену своей глупой ревностью?
; Может, у него тактика такая!
; Дурацкая тактика. Она ведёт только к разводу или психушке. Поговори с Геной, пожалуйста!
; О чём, о ревности? Даже не думай! Я не буду портить отношения с другом из-за глупости. Это их личные дела, сами разберутся.
; Костик, посмотри как врач на ситуацию: один не хочет признаться, что болен, а другой не нравится лекарство, которое ей предлагают. Что делать?
; Ты же прекрасно знаешь ответ: пока больной сам не захочет выздороветь, ему никакие лекарства не помогут. Особенно в тех случаях, когда болезнь сидит в голове.
На этом разговор был окончен.
   Шли месяцы. Внешне семья Остапенко выглядела вполне благополучно. Они купили машину, провели телефон. Все праздники проходили шумно и весело в компании со Смирновыми. Ровно в год малыш пошёл, а  ещё через год  Алёна сообщила подруге, что ждёт второго ребёнка. Инну как - будто молнией ударило и пригвоздило к стулу. Никакой радости в её реакции не было:
; Только Гене пока не говори, и Костику скажи!
; Инна, ты что, свихнулась? Это же не ЧП какое-то, а ребёнок! Говорить ничего не буду, но и скрывать не намерена, - обиделась Алёна.
     Инна всячески старалась поддерживать тёплые отношения в семье. Она училась у Гены прощать и забывать обиды. Иногда их чувства были такими нежными, как в первый год женитьбы. Но «болезнь» давала о себе знать в самые неподходящие моменты.
     Однажды Инесса купила красивое платье, ей модно постригли волосы в салоне, и с сияющей улыбкой она встретила мужа, ожидая его реакции. Взгляд, с которым Гена переступил порог дома, не предвещал ничего хорошего. Он как -  будто знал про жену какую-то ужасную тайну, но хотел, чтоб она сама в этом созналась.
; Инна, где ты сегодня была? Почему у тебя так глаза блестят?
У опешившей Инессы перехватило дыхание. Она решила ни в коем случае не оправдываться.
; Ты что пила?
От возмущения она начала кричать:
; Да как ты смеешь со мной так разговаривать! Я что, алкоголичка? Или я когда-нибудь давала повод?
; У тебя глаза блестят, как у наркоманки.
; Ах, я ещё и наркоманка!
; Я этого не говорил.
Инесса в ярости хлопнула дверью и выскочила на улицу. Как она ненавидела его в эти минуты! Через десять минут он уже сидел рядом с горько плачущей женой в «сосновом саду».
; Инна, прости меня, если я тебя обидел!
; Если обидел? Ты даже не понимаешь..., - она разрыдалась ещё сильнее.
Гена не выносил её слёз. Он гладил Инну по голове, пытался обнять, но она в гневе сбрасывала его руку.
; Любимая, прости меня, сам не знаю, что со мной происходит!
Примирение наступило, но в душе у Инны осталось ощущение горькой безысходности.
Назавтра после работы она забежала к Смирновым, но у них заболел Сашенька, и Инесса не стала грузить подругу своими проблемами.
     Гена помог ей снять плащ, поцеловал и спокойно спросил:
; Ты задержалась на работе?
; Нет, к Алёне забегала. Ты же знаешь, она в больнице работает, я у неё наркотики достаю!
Гена не хотел рушить хрупкий мир и ничего не ответил, а Инесса проследовала на кухню готовить ужин. Ели в абсолютной тишине. Инна размышляла, что скрыто под черепной коробкой у мужа? Ей было не понять, как могут в одном человеке уживаться большая любовь и  такое унизительное недоверие к любимой женщине!
    Из размышлений её вывел телефонный звонок. Она резко подскочила:
; Это Ника! - как она догадалась, объяснить никогда не смогла бы.
; Ника, как я рада тебя слышать! Ты выходишь замуж? Гельмут сделал тебе предложение? Я так рада за тебя!
; И от меня поздравь, - прошептал Гена.
; Гена тоже тебя поздравляет! Ника, конечно, мы приедем, обязательно! Я завтра же оформлю отпуск! Целую тебя, сестричка, до встречи!
  Она счастливая повернулась к мужу:
; Как я рада, что у Ники всё так сложилось! Мы едем на свадьбу! - она уже забыла о своих обидах и думала только о предстоящей поездке.
    Начальник категорически отказался отпустить Гену накануне сдачи важного объекта. Гена и вчера это понимал, но не хотел заранее расстраивать жену.
    Смирновы всем семейством пришли проводить Инну на железнодорожный вокзал. Венера Рафаиловна уже больше года жила в Елабуге. Как только узнала, что неизлечимо больна, решила вернуться на родину.
    Гена первый раз отпускал Инну одну так далеко и   переживал за неё, как за ребёнка:
; Иннусик, в машины к частникам не садись, с незнакомыми людьми не говори, дорогу переходи только на светофоре. В Питере, знаешь, какое движение!
Инна улыбалась и только послушно кивала. Ей была приятна забота мужа. А Смирновы  многозначительно переглядывались и посмеивались.
     Помахав удаляющемуся  поезду,  двухлетний Саша стал проситься к маме на руки.
; Иди ко мне, - поманил его Гена. Но Саша упорно задирал ножки, пытаясь взгромоздиться на маму.
; Иди к дяде Гене или ко мне,  - останавливал его отец, - к маме нельзя!
   И только теперь Гена заметил очевидное – пятимесячный животик Алёны, вырисовывающийся из-под широкого плаща.
; Так вас можно снова поздравить! - Он обрадовался так, как будто поздравлять должны его.
; Поздравлять ещё рано, - успокоенные его реакцией, в один голос сказали Костя с Алёной.
; Какие вы молодцы! Вы прямо без передышки решили!
; У нас, старичков, нет времени на передышку, - игриво вздохнула Алёна, - вот и торопимся. Это у тебя жена молодая, вы ещё всё успеете!
; Успеем. Будет и на нашей улице праздник! - Гена широко улыбнулся . В этот момент он твёрдо осознавал, что так и будет.

    Густой туман, не желавший рассеиваться, сводил Инессу с ума. Она уже потеряла счёт времени, когда объявили посадку в самолёт.  На душе было тревожно и грустно. «Пусть не успела на свадьбу, зато увижусь с Никой перед их отъездом», - уговаривала себя Инесса в самолёте. Но сердце билось всё учащённей, затягивая душу в тревожную бездну. Желая отвлечься, она попыталась представить себе вчерашнюю свадьбу сестры, но ничего не выходило. Лицо жениха никак не хотело проявляться, хотя Ника не раз описывала ей своего любимого. Тогда она начала фантазировать о жизни сестры в Германии. Инесса никогда не была за границей, но была уверена, что не сможет жить в другом мире. Ника – совсем другое дело. Она повидала разные страны, знает три языка и, наконец, Инесса всегда знала, что Ника будет счастлива там, где обретёт тихое семейное счастье. Как жаль, что Гена не сможет познакомиться с Гельмутом. Она была уверена, что Ника полюбила человека, похожего на Гену. Не внешне, возможно, но с таким же характером и отношением к  любимой женщине.
       Тревога в душе усиливалась, Инесса начала ощущать тупую боль в сердце. Такого с ней ещё никогда не было. В этот момент самолёт провалился в глубокую яму и слегка накренился. Несколько пассажиров испуганно охнули, но в следующую минуту пилоты сумели выровнять машину. Первый раз в жизни Инесса подумала о смерти. Как страшно погибнуть в этой чёрной мгле среди совершенно чужих тебе людей! В этот момент она подумала не о сестре и родителях, а о муже. Каждой своей клеточкой она ощутила его горе, и мурашки побежали по голове. «Господи, о чём я думаю! - ругала себя Инесса. - Скорее бы приземлиться».
      Она просмотрела все глаза, но Ники среди встречающих не было. Походив среди толпы, пока она не рассеялась, Инесса обратилась к дежурной с просьбой сделать объявление. Ощущение неминуемой беды охватило её минут через двадцать. Глаза наполнились слезами, руки и ноги отказывались слушаться. Она понимала, что надо что-то делать, но не могла сдвинуться с места и просто сидела на чемодане, вытирая горькие слёзы. На помощь пришла дежурная по залу ожидания. Это была полноватая женщина лет пятидесяти с очень пышными каштановыми волосами. Выслушав сбивчивый рассказ девушки, она твёрдо сказала:
; Пиши адреса, где искать твою сестру. У меня дежурство заканчивается, сейчас за мной муж приедет, поможем, не переживай.
     Они побывали в гостинице, в коммунальной квартире Ники, но везде результат был один – никто не знал, куда подевалась чета Крофф. Глубокой ночью они приехали в отделение милиции. Дежурный сержант выслушал объяснение Татьяны Ивановны, так звали Иннину новую знакомую. Сама девушка находилась в состоянии глубокой прострации, и только слабенькая надежда на чудо удерживала её сознание от окончательного помутнения.
   Дежурный, изучив сводку происшествий за истекшие сутки, сообщил Инне об аварии, в которой господин Крофф скончался на месте, а его супруга в тяжёлом состоянии доставлена в больницу. Сознание  покинуло Инессу, спасая психику от полного разрушения.





Ника.
    В палату интенсивной терапии Инессу допустили  через сутки и только на пять минут.  Ника получила черепно-мозговую травму и сильнейшее сотрясение мозга. Глядя в бескровное лицо сестры, вторые сутки не приходящей в сознание, Инна мысленно благодарила бога за то, что оставил Нику  на этом свете. Доктор не дал никаких прогнозов на будущее. Операция прошла успешно, а в остальном  - воля божья. Держа сестру за руку, Инна тихо сказала:
; Возвращайся, Ник! Мне без тебя очень плохо. Я чувствую: ты поправишься, и всё у нас будет хорошо.
  Выйдя из палаты, она упала в объятия Сони. Весь предыдущий день женщины вместе переживали горе, сидя на лавочке в коридоре. Несчастье сдружило их, и они поддерживали друг друга как могли. Дочь Сони взял к себе на время Семён Беркович, в обед он привёз женщинам кофе в термосе и бутерброды. Татьяна Ивановна тоже перед дежурством заезжала в больницу. Инна была благодарна новым друзьям за поддержку, но несчастье буквально раздавливало её с каждым часом всё сильнее. За прошедшие сутки она повзрослела лет на десять и понимала, что самое трудное ещё впереди. Как сообщить родным о случившемся? Инесса откладывала эту неизбежность час за часом и решила, что позвонит родителям сразу же, как только Ника придёт в себя. Гене надо позвонить сегодня же, она обещала сделать это, как только приедет. Инна представляла, как он сходит с ума от волнения. Но больше всего её мучил вопрос: как сказать Нике правду, когда она очнётся? Инесса была не уверена, что в состоянии выполнить эту миссию. Она постоянно повторяла про себя: «Только бы Ника очнулась, только бы она поправилась!»
       Следующим утром Инесса посетила Германское консульство и узнала, что тело Гельмута Кроффа уже отправили на родину. Она взяла адрес семьи Крофф, чтобы выразить соболезнование и известить о Никином самочувствии.
      Странная штука – человеческое сознание. Оно  способно полностью погрузиться в состояние счастья, но изо всех сил упирается, когда его коснётся беда. Осознание нагрянувшей катастрофы приходило к Инессе дозированными порциями. Сначала в роковую ночь в милицейском участке, затем в телефонной будке, когда на другом конце провода мама в голос рыдала над судьбой своей дочери. Ольга Антоновна собиралась немедленно вылететь в Ленинград. Только Гена долго и ласково успокаивал саму Инну, понимая, как нужна ей сейчас поддержка и твёрдость характера.
      Вероника очнулась через три дня после аварии. Доктор предупредил Инессу, что пациентке нельзя разговаривать и испытывать сильные эмоции, поэтому в палату её пока не пускали. Не смотря на это, Инна радовалась и теперь была твёрдо уверена, что всё наладится.  Вечером прилетела мама, но состояние её нервов только усложняло задачу Инессы. Теперь она должна была стать опорой для двоих близких ей людей.  К ней вернулась  прежняя Инесса, ничего не боящаяся и твёрдо знающая, как себя вести.
        Ольгу Антоновну и Инну приютил у себя Семён. Его родители уехали жить в Израиль, а сыну оставили двухкомнатную квартиру.  Инесса благодарила бога, что он послал ей столько добрых людей. Семёна, Соню, Татьяну Ивановну с мужем она считала почти родственниками. Они с мамой каждый день посещали ближайшую от больницы церковь и ставили свечки не только за здоровье Ники, но и за своих новых друзей.

       Ника не ориентировалась во времени. Она  открывала глаза, превозмогая головную боль, затем снова погружалась в сон. Так продолжалось много раз. Она осознавала, что находится в больнице и постепенно вспоминала детали того страшного вечера. Гельмут! Что с ним? На пару минут к ней заходили мама с Инессой. Они выглядели очень спокойными, говорили только о её скором выздоровлении. При каждом их посещении присутствовал доктор и категорически запрещал Веронике что-либо говорить. Она была ещё очень слаба и постоянно ощущала свинцовую тяжесть в голове, как будто её мозг придавили кирпичом.
     Шла вторая неделя её болезни.  Ника понимала, что идёт на поправку, но почему к ней ни разу не зашёл Гельмут? Он не мог уехать один, оставив её беспомощной в этой больнице. Возможно, он тоже пострадал? Ника решила, что не может больше откладывать выяснение этого вопроса, иначе она просто сойдёт с ума. Когда мама и Инна вошли в палату без врача, она, глядя сестре в глаза, твёрдо спросила:
; Где Гельмут?
Инесса замерла, она никогда не обманывала, но долго готовилась к этому моменту.
; Понимаешь, его сейчас нет...
То, как неловко она это сказала и вид  маминых слёз, которые она не сумела скрыть, пронзили сердце Ники страшной догадкой:
; Он жив?
; Ника, милая, - Инесса обняла сестру за плечи, - тебе нельзя так волноваться!
Веронику трясло от рыданий, Инна пыталась её успокоить. Вбежавшая медсестра попросила всех выйти  и вколола успокоительное.
   Две последующие недели Ника была между жизнью и смертью. Давление резко упало, все жизненные процессы ослабли. Доктор пригласил в кабинет Ольгу Антоновну и Инну.
; Мы сделали  дополнительное обследование, и я хочу вам сказать, что Веронике ничто не мешает выздороветь, кроме собственного нежелания жить. Но самое главное, что нам стало известно: она убивает не только свою жизнь, но и жизнь своего ребёнка. Вероника беременна, но сама, скорее всего, об этом не знает.
Инна ахнула от изумления, а Ольга Антоновна разрыдалась.
; Мама, прошу тебя, успокойся! Ника будет жить ради своего ребёнка.
; Я думаю, будет правильно, если именно вы, - доктор посмотрел на Инессу, - расскажете сестре об этом.
   Через час медсестра дала знать Инессе, что она может войти. На зов сестры Ника вяло подняла ресницы. Инна увидела глаза старой женщины, ожидающей смерти. Но это её не остановило.
; Ник, я очень люблю тебя и не уеду, пока ты не поправишься, - начала Инесса, присаживаясь на край постели.
Ника смотрела на неё сквозь опущенные ресницы, но было видно, что она слышит и понимает сестру. Инесса вдохнула поглубже и продолжила:
; Я хочу сказать тебе что-то очень важное: у тебя будет ребёнок!
Глаза Ники наполнились такой болью, что Инесса не выдержала и сама бросилась в объятия сестры. Они плакали, вытирая слёзы и успокаивая друг друга.  Немного успокоившись, Ника тихо сказала:
; Он оставил мне ребёнка! Господи, почему всё так несправедливо! Ведь мы хотели растить детей вместе!
; Ника, ты станешь мамой. Ради этого стоит жить.
Инесса удивилась, поняв, что эти слова она достала из глубин своего сердца. В эту минуту она вспомнила Гену: надо ему позвонить.
   С этого дня Ника заглушала душевную рану мыслями о ребёнке. Мальчик или девочка, ребёнок обязательно будет похож на своего отца. Это она знала совершенно точно. Её здоровье начало быстро восстанавливаться. Ольга Антоновна уехала, когда Ника уже вставала с постели. Её ждала работа. Инесса телеграммой попросила начальника предоставить ей дополнительный отпуск без содержания. Гена  скучал, но понимал, что сейчас Инна очень нужна своей сестре, поэтому не торопил её.
      Как только врач разрешил навещать больную, её постоянными посетителями стали Соня с Наталкой. Почти всегда их сопровождал Семён. Они с Соней стали жить вместе, но пока ничего не говорили Нике. Резвая и не по годам смышлёная девчушка всегда развлекала Нику какими-нибудь школьными историями, и друзья всё чаще стали замечать улыбку на лице подруги. Это был добрый знак скорейшего выздоровления.

         Нику готовили к выписке. Она стояла у подоконника и грустно наблюдала за полётом первых снежинок – предвестниц зимы. Завтра Инна улетит домой, Нику пугало это расставание. Она уже успела привыкнуть к присутствию сестры, теперь же она снова останется одна, если не считать поддержки Сони и Семёна. Услышав стук в дверь и решив, что это Инесса, Ника бросила через плечо:
; Входи!
Когда же она обернулась, то остолбенела и ухватилась за подоконник, чтобы удержаться на подкосившихся ногах.
 В дверях стоял Гельмут, только похудевший и чуть ниже ростом.
   Боль, радость, недоверие, разом промелькнувшие в глазах Вероники, подсказали молодому человеку: «Не молчи!».
; Вероника, - обратился он по - немецки, - я Карл Крофф, младший брат Гельмута.
Видя, что девушка схватилась за сердце и вот-вот упадёт, он быстро подскочил к ней и, взяв за плечи, усадил на кровать.
Ника вцепилась в его руку и не сводила с него глаз. Боль, которую она подавляла в себе столько времени, теперь раздирала её изнутри и обливала сердце кровью.
; Вам плохо? - он  быстро направился к двери, чтобы позвать кого-нибудь.
; Нет, не надо, - остановила его Ника по-немецки. - Как вы похожи на Гельмута!
; Я моложе на два года, - лаконично подытожил Карл. Он не хотел бередить душу Вероники разговором о погибшем муже, поэтому поспешил перевести разговор в другое русло:
; Вероника, как Ваше здоровье?
; Врач говорит, что я совсем поправилась и на днях вернусь к обычной жизни.
; Я хочу объяснить Вам цель своего визита. Мои родители и я приглашаем Вас в Германию. Я приехал за Вами.
Вероника растерялась и не знала, что ответить. Она была не готова к такому повороту событий.
; Простите, герр Крофф....
; Можете называть меня Карл.
; Карл, благодарю Вас, но сейчас  мне надо позаботиться о себе, вернуться на работу....
; Вероника, я понимаю, что приглашение нашей семьи для Вас стало неожиданностью. Не отвечайте сразу, подумайте. Вы вдова моего брата, и мы приглашаем Вас побывать на его родине.
Он хотел добавить: «...и посетить его могилу», но воздержался, чтобы не расстроить её окончательно. Ника и сама уцепилась за эту мысль, но промолчала. Заметив её сомнения, Карл  сказал:
; Я приду завтра. Пожалуйста, подумайте.
Попрощавшись, он вышел из палаты, оставив Веронику в полном смятении.
  У выхода из больницы Карла догнали две молодые женщины. Запыхавшись, одна из них по-немецки обратилась к нему:
; Простите, герр Крофф. Меня зовут Софья, я близкая подруга Вероники, а это её сестра Инна. Доктор сказал, что Вы приехали за Вероникой.
; Да, это так. Я рад с вами познакомиться.
Они вышли из больницы и направились по аллее, припорошенной пушистым снежком.
; С какой целью Вы приглашаете мою сестру в Германию? - Соня служила переводчиком в их беседе.
; Инна, Вам не о чем беспокоиться. Не смотря на то, что брак моего брата с Вашей сестрой оказался , к несчастью, недолгим, мы уважаем память о нём и хотим, чтобы Вероника познакомилась с нашей семьёй.
; Она согласилась?
; Вероника не дала ответа, ей нужно подумать.
; Но как она перенесёт дорогу? Ей нужно подумать о ребёнке.
Карл остановился и в упор посмотрел на Инну.
; У неё есть ребёнок?
; Боже, - воскликнула Инесса, - она Вам ничего не сказала? Вероника ждёт ребёнка, она узнала об этом только в больнице. Ваш брат так и не узнал, что станет отцом.
; Но почему она ничего не сказала?
; Не знаю, - растерялась Инесса.
; Инна, я прошу Вас, уговорите сестру поехать со мной! Теперь это просто необходимо.
; Мы попытаемся, - пообещала Инесса и попрощалась.
     Инна с Соней буквально влетели в палату.
; Мы всё знаем!
; Мы только что говорили с ним! - девушки наперебой стрекотали, не замечая подавленности Вероники.
; Ника, почему ты не сказала Карлу о ребёнке? - недоумевала Инесса. - Ведь он брат  твоего мужа!
; Несик, я не знаю, я ничего не знаю.
Ника сидела на кровати, сдавив голову руками. Ей казалось, что если она опустит руки, голова расколется пополам. Соня и Инна сели рядом и обняли её с двух сторон.
; Девочки, я боюсь, ведь я их совсем не знаю, - поделилась сомнениями Ника.
; Это семья твоего мужа, они приличные люди, - уговаривала её Инесса. - Им тоже сейчас тяжело.
; Никуся, они тебя не обидят! И Карл этот, кажется, гарный хлопец, - подбадривала подругу Соня.
; Ника, я знаю, это тяжело, но всё же скажу тебе: ты должна побывать на могиле мужа. Тебе самой станет легче.
Слова Инессы совпали и с её собственными мыслями, которые она пыталась отогнать от себя. Ника вздохнула и решила закончить разговор:
; Хорошо, наверно, я соглашусь. Но мне, правда, очень страшно!
; Ну, вот и умничка! - Соня чуть не задушила её в своих объятиях.

     Утром Инесса прощалась с сестрой у выхода из больницы. Они обе плакали и успокаивали друг друга, обещая звонить почаще. Слова в эту минуту не имели никакого значения. Самолёт Инессы улетал через три часа, нужно было поторопиться. Они долго махали друг другу, пока Инна ни села в такси.
     В полдень появился Карл, и Ника сообщила ему, что согласна. Мужчина не скрывал удовлетворения и сказал, что через пару дней они будут готовы вылететь в Германию.  В этот же день Нику выписали и она поспешила к Соне. Её чемоданы были собраны ещё для поездки с Гельмутом, поэтому оставшиеся сутки она потратила на разговоры с Соней и прогулки по любимому городу. Она прощалась с городом своей любви не навсегда, но на душе было очень грустно. Ника поймала себя на том, что посетила все места, в которых они любили бывать с Гельмутом.  Придя домой, она отыскала среди вещей еженедельник, которому так и не суждено было стать дневником её счастливой жизни. Она решительно вырвала первую страничку и выбросила в мусорное ведро. Взяла ручку и сделала новую запись: «Не все сказки имеют счастливый конец».

    Карл оказался приятным собеседником. В самолёте он пытался разговорить Веронику, сам  рассказывал о родном городе, о родителях. В его манерах не было отчуждённости, казалось, они знакомы много лет. Вероника не могла освободиться от ощущения, что говорит с Гельмутом, так они были похожи.
    Из Франкфурта  домой в Хайдельберг их вёз личный водитель Карла на чёрном «Мерседесе». Вероника, не отрываясь, смотрела в окно. Ей казалось, что перед глазами проплывают знакомые с детства иллюстрации к сказкам братьев Гримм. И всё же, на душе было неспокойно, тревога усилилась, когда автомобиль въехал на улицы Хайдельберга. Водитель припарковал машину у небольшого двухэтажного дома из красного камня. Бросилась в глаза яркая зелень лужайки перед домом, не смотря на то, что на дворе была середина ноября. Карл помог Веронике выйти из машины и, взяв под руку, повёл в дом.
; Вероника, не волнуйтесь, всё будет хорошо, - поспешил он успокоить девушку, почувствовав, как дрожат её пальцы..
   В небольшом холле их встретила супружеская чета Крофф. Они шагнули навстречу Веронике и поздоровались, пожав гостье руку.
; Мой отец, Кристиан Крофф, - церемонно знакомил Карл Веронику с родными.
; Моя мать, Эльза Крофф.
Супруги Крофф выглядели моложаво. На вид им было не более пятидесяти пяти лет. Фрау Крофф была блондинкой невысокого роста, она едва достигала плеча своего мужа. Строгий брючный костюм глубокого серого цвета подчёркивал её стройную фигуру. Волосы были аккуратно пострижены в форме каре и уложены, и только глубокая складка, пробежавшая от переносицы ко лбу,  напоминала о недавно пережитом горе. Взглянув на Кристиана Кроффа, Вероника сразу поняла, от кого Гельмуту и Карлу достались мужская стать и красота. Братья были копией своего отца. Вероника снова подумала о любимом: в зрелом возрасте он выглядел бы точно так же.
; Вероника, мы рады, что Вы приняли  приглашение погостить у нас, - начала разговор фрау Крофф. - Как вы себя чувствуете? Как перенесли дорогу?
Не смотря на то, что эти слова казались простым соблюдением этикета, Вероника почувствовала в интонациях теплоту и даже заботу.  Карл сказал ей, что сообщил родителям о её беременности.
; Благодарю Вас, фрау Крофф, я чувствую себя хорошо.
; Вероника, Вы можете обращаться к нам без церемоний, просто Эльза и Кристиан, - вступил в разговор отец Гельмута.
; С тех пор, как сыновья стали взрослыми, - продолжила Эльза, - мы не вмешиваемся в их личную жизнь. Гельмут любил Вас, и Вы носите нашу фамилию. Теперь Вы член нашей семьи, и мы хотим, чтобы Вам было хорошо в нашем доме.
; Спасибо Вам за тёплый приём! - Вероника была растрогана, но в то же время отметила, сколько выдержки должна иметь мать, чтобы так спокойно говорить о недавно умершем сыне.
    После ужина Эльза провела Веронику в её комнату на втором этаже. Это была небольшая спальня с большим окном, выходившим на задний дворик.  У стены стояла большая деревянная кровать, застеленная нежно голубым бельём. В нишу  в противоположной стене был встроен гардеробный шкаф. Рядом с кроватью стоял комод, над которым висели ажурный светильник и такой же красоты круглое зеркало. Затем хозяйка провела Веронику по дому, познакомив с расположением помещений. Оказалось, что все спальни выстроились в ряд на верхнем этаже, рядом с каждой их них была ванная комната. Внизу кроме столовой и кухни расположились библиотека и кабинет Кристиана. Он преподавал в Хайдельбергском университете и был доктором философии. Эльза читала в университете лекции по римскому праву. В доме работала  кухарка.  Прислуга, в обязанности которой входила уборка, приходила два раза в неделю. Эльза сообщила гостье, что семья завтракает в половине восьмого, обедает в четырнадцать, а ужинает в девятнадцать часов. Ника понимала, как важно это для педантичных немцев, поэтому для себя отметила, что опоздания с её стороны недопустимы.
       Засыпая в своей постели, она с горечью думала: «Как странно: Гельмута нет, а я гощу в его родительском доме, ношу в себе его ребёнка». Нике казалось, что всё это ей снится. Покоряясь усталости и охватившей её дрёме, Вероника твёрдо решила, что завтра непременно пойдёт к Нему, ведь за этим она и приехала.
   К завтраку она спустилась ровно в половине восьмого. Мужчины встали, приветствуя её, а Карл, придвинув стул, предложил место рядом с собой. «Всё как в старых английских романах», - с удовлетворением отметила Вероника. Это очень соответствовало её представлению о мужском благородстве.
   После завтрака супруги Крофф отправились в университет, оставив гостью на попечении Карла.  Он предложил Веронике ознакомиться с городом.
; Карл, я в первую очередь хотела бы побывать на могиле Гельмута.
; Конечно. Я отвезу Вас туда.
   День выдался пасмурный и ветреный. Вероника надела голубую куртку на лебяжьем пуху поверх шерстяного серого свитера и джинсов. Так она не боялась замёрзнуть. После аварии ей коротко остригли волосы, но новая причёска не уменьшила её привлекательности. Когда  Ника вышла к машине, Карл невольно залюбовался ею. Короткие вихры развевались на ветру, от этого у неё был мальчишеский вид. Не сговариваясь, они оделись одинаково демократично. Он был в джинсах, а синий цвет куртки усиливал выразительность его глаз. Сегодня Карл сам вёл «Мерседес», и Ника отметила, что делал он   это легко и с удовольствием.
        Кладбище выглядело пустынным, но не запущенным.  Не смотря на то, что им не встретилась ни одна живая душа, человеческий дух присутствовал всюду: в тщательно подметённых асфальтовых дорожках, в постриженной зелёной траве на обочинах, в аккуратных надгробиях без следов пыли и запустения.
        Ника покорно шла за Карлом, держась за его руку, и он ощущал нарастающее в ней напряжение. У могилы мужа она опустилась на колени и осторожно прикоснулась к надгробной плите. Это был серый мрамор без эпитафии, только имя и дата жизни. Ника гладила до боли родные буквы, как будто прикасалась к любимому.  По тому, как подрагивали её плечи, Карл, стоявший чуть поодаль, понимал, что она даёт выход своему горю. Он и сам с трудом сдерживал слёзы, когда думал о брате. Ника горько плакала, когда почувствовала сильные руки Карла, бережно поднимавшие её за плечи.
; Почему жизнь так несправедлива? - Вероника рыдала на его груди. - Это всё, что от него осталось.
; Нет, Вероника, - Карл гладил её по голове, как успокаивают детей, - Гельмут оставил Вам ребёнка, теперь Вы должны думать о нём. Здесь холодно, Вам нельзя простужаться, пойдёмте в машину.
     Вероника покорилась ему, как слушалась бы старшего брата, которого у неё никогда не было.
Они ехали молча, но Карл, угадав её желание, привёз Веронику домой. Осмотр города можно отложить на потом.
    К обеду собралась вся семья. Карл рассказал родителям, что они были на кладбище. Притихший вид и припухшие глаза Вероники красноречиво говорили о чувствах, переживаемых молодой женщиной. После обеда все прошли в библиотеку. Эльза достала с полки большой альбом в зелёном бархатном переплёте. Снимков было очень много. Кристиан в прошлом очень увлекался фотографией, запечатлев на плёнке всю свою семейную жизнь. Мальчики были всегда вместе, и-за небольшой разницы в возрасте они казались близнецами. В рассказах Эльзы детство братьев выглядело совершенно безоблачным, исключая тот случай, когда девятилетний Карл тонул в реке Неккар и Гельмут спас ему жизнь. Вероника знала, что немцы стремятся сдерживать свои эмоции на людях и очень осторожно проявляют свои чувства. То, что сейчас они фактически поведали Веронике всю свою жизнь, означало только одно: они приняли её в свою семью. И ещё она поняла: им тоже очень больно, но они стараются не ранить друг друга излишним проявлением чувств.
        Утром следующего дня Карл извинился перед Вероникой и сказал, что должен срочно выехать в Манхайм. После смерти Гельмута он возглавил компанию, которую они с братом создали семь лет назад. Фирма имела филиалы в разных городах недавно объединившейся Германии, но головной офис находился в Манхайме. Каждое утро Карл уезжал в офис, а поздно вечером возвращался. Иногда он оставался в Манхайме на день или два, там у него  была квартира. Но поездка в СССР и приезд Вероники расстроил его привычный график. Дел накопилось немало, но Карл не хотел оставлять гостью одну.  Сегодня же он должен был лично подписать контракт , поэтому его отъезд был неизбежен.
; Не беспокойтесь, Карл, я немного пройдусь по окрестностям и почитаю в библиотеке, если позволите,  - Вероника даже обрадовалась возможности побыть одной.
   Облачившись в привычные джинсы и пуховик и обмотав шею длинным шарфом бирюзового цвета, она вышла на улицу, вдохнув приятную ноябрьскую свежесть. Она уловила запах опавшей листвы и подумала, что теперь ей надо чаще бывать на свежем воздухе. Первое, что бросилось в глаза Веронике, когда она двинулась вниз по улице, это похожесть домов, которая ничуть их не портила. Это был квартал частной застройки с зелёными лужайками перед каждым домом. Почти все строения были из красноватого камня. Присмотревшись, Ника отметила, что это не кирпич, а природный материал, похожий на известняк. Второе, что поразило её в этот утренний час, это обилие велосипедистов. Создавалось впечатление, что горожане предпочли автомобилям этот старинный вид транспорта. Вероника решила, что непременно расспросит об этом Карла. Она поймала себя на том, что ей хочется знать об этом городе всё, как будто она собиралась здесь жить вечно. А ведь она сразу решила для себя, что пробудет в Германии не больше десяти дней, чтобы не нарушить приличий и не быть обузой семье Крофф. Вероника до сих пор не привыкла к тому, что и сама носит эту фамилию.
     Причудливо спускающиеся вниз улочки вывели Нику на берег реки Неккар. Она видела реку из окна автомобиля, когда Карл вёз её на могилу Гельмута. Сейчас же река произвела на Веронику большее впечатление. Она была достаточно широка и судоходна. В обе стороны плыли баржи и катера, оставляя за собой потревоженную борозду. Глядя на холодную воду, Ника представила, как одиннадцатилетний Гельмут  вытаскивает из воды худенькое тельце своего брата. Ей стало не по себе, и она поспешила вернуться. 
       Библиотека привлекала своей основательностью. Вдоль всех четырёх стен примостились  стеллажи, уставленные книгами до самого потолка. Судя по переплётам, многие издания были очень дорогими. Вероника с удовлетворением отметила, что кроме немецких изданий есть книги на английском и французском языках. Как все полиглоты, она любила читать классиков в оригинале и взяла в руки томик Золя. Она любила французский, хотя возможность его употребить предоставлялась редко. Посреди комнаты стоял письменный стол и небольшой кожаный диванчик. Включив настольную лампу и устроившись в углу дивана, Ника погрузилась в чтение. Глубокий сон окутал её незаметно, так ослабленный долгой болезнью организм восстанавливался и набирался сил.
      Она открыла глаза, когда часы на столике показывали без четверти шесть. Этого не может быть! Пытаясь сесть, Ника обнаружила, что кто-то накрыл её мягким пледом. От этого знака проявленной заботы к горлу подступил щемящий комок. Так мог позаботиться о ней Гельмут.  В эту минуту в библиотеку бесшумно вошёл Карл. 
; Добрый вечер, Вероника, - на его лице читалась неподдельная тревога. - Как Вы себя чувствуете?
Молодой человек присел на край дивана и весь его вид выражал обеспокоенность.
; Не волнуйтесь, Карл, сама не знаю, как я могла спать так долго. Со мной всё в порядке.
; Слава богу, - он облегчённо вздохнул. - Я постарался пораньше закончить свои дела, чтобы пригласить Вас в ресторан.
    Вероника посчитала, что отказ будет выглядеть неприлично. Через сорок минут она спустилась в холл в единственном из её нарядов, который подходил случаю. Это было узкое чёрное платье до колена с коротким жакетом цвета сочного бордо. Маленькие серьги с рубином дополняли этот комплект. Карл замер в восхищении, такой он видел Веронику впервые.
     К удивлению Ники, они отправились пешком тем же маршрутом, каким она утром совершала прогулку. Ресторан оказался в пяти минутах ходьбы от дома, но Карл вёл спутницу не спеша. Ему была приятна эта прогулка под руку с красавицей. Именно так он оценил свою новую родственницу, едва увидел её в больнице.
       Ника окунулась в атмосферу героев сэра Вальтера Скотта.  Ресторан был небольшой и оформлен в стиле раннего средневековья.  На стенах висели макеты рыцарских доспехов, а занавеси на окнах были сшиты из серой мешковины. Да и сами стены были ничем иным как хорошо отполированной каменной кладкой. Такого ей видеть ещё не доводилось. Кажущаяся простота и даже грубоватость обстановки компенсировалась аккуратностью и изысканностью блюд. Карл сказал, что это его любимый ресторан. И действительно, его здесь знали все: от официантов до управляющего. А музыканты-скрипачи по заказу Карла исполняли  для Вероники народную немецкую музыку.  Карл был  общителен и гармоничен в этой почти домашней обстановке, но он так и не отважился пригласить Веронику на танец, а ведь ему так этого хотелось. А она очень хотела узнать, любил ли Гельмут бывать здесь. Но так и не спросила.
; Завтра мы с Вами отправимся осматривать Старый город, - мягко сообщил Карл на обратном пути.
; Карл, спасибо за чудесный вечер! Но Вы не должны из-за меня откладывать свои дела. Я и так чувствую себя неудобно, ведь я не маленькая девочка и могу осмотреть город сама. Кстати, я работала экскурсоводом-переводчиком, если вы не знаете, - весело  закончила Вероника.
; Теперь я хочу быть Вашим экскурсоводом, - подхватил её тон Карл. - Кстати, лучше меня вам никто не расскажет историю нашего города.
; А Вы хвастун! - Продолжила игру Вероника.
; Приходится, чтобы быть убедительным, - изобразив ложное сожаление, вздохнул Карл.
; Хорошо,  я согласна, но у меня есть одно, нет, два условия, - не унималась  Ника.
Карл был рад произошедшим в Веронике переменам. Он и сам был другим и хотел, чтобы она это почувствовала. Подняв руки вверх, он весело пообещал:
; Выполню любые Ваши условия!
; Во- первых, - тоном королевы, отдающей приказание, начала она, - прошу звать меня Никой, так меня зовут все друзья и родные.
; Прекрасное имя – богиня Победы! - пафосно подхватил Карл. - Значит, мы друзья?!
; Конечно! А во-вторых, я предлагаю перейти на ты, у нас друзья общаются именно так.
 Карл по-настоящему обрадовался. Он и сам этого хотел, но не знал, как она отреагирует.
; Оба предложения принимаются! - он выглядел таким весёлым, что и Ника забыла о своей печали, хотя бы на этот вечер.
      Утром они оставили автомобиль на стоянке у Старого города и начали восхождение к вершине холма.  Там  возвышался старинный замок, который издалека был похож на театральную декорацию – фасады, нарисованные на фоне неба. По мере того, как Ника с Карлом поднимались на холм, декорации вырастали и приобретали реальность. Карл в буквальном и переносном смысле оказался на высоте. Он без умолку рассказывал  историю города и замка. Ника увлечённо слушала легенды, которыми сопровождался осмотр каждой части замка.  Например, одну из башен Фридрих V якобы приказал возвести за одну ночь в качестве подарка на день рождения своей жене, английской принцессе Элизабет Стюарт.
; А говорят, что короли не женятся по любви, - вспомнила Ника популярную песенку своего детства.
; Но  Элизабет была настоящей красавицей, а от красавиц даже короли теряют голову! -весело констатировал Карл.
Осмотр замка завершился возгласами искреннего изумления. Так непосредственно  Ника отреагировала на созерцание Большой и Малой винных бочек – уже Малая потрясла  своими размерами, а Большая вообще занимает целую стену в винном погребе!
Желая сразить Нику окончательно, Карл тоном профессионального экскурсовода закончил свой рассказ:
; Кстати, между Большой бочкой и обеденным залом замка раньше был проложен трубопровод, чтобы вино подавалось к столу непрерывно.
Карлу нравился неподдельный интерес, который Ника проявила к организованной им экскурсии. Повернувшись к ней с загадочной улыбкой, он неожиданно сказал:
; А не выпить ли нам по бокалу королевского вина в компании духов-обитателей замка?
; А это возможно?! - интрига произвела своё действие.
; На вершине волшебной горы Кёнигштуль нет ничего невозможного, - Карл продолжал окутывать спутницу ореолом таинственности и волшебства. - Закрой глаза и обопрись о мою руку.
   Ника послушно выполняла его указания, осторожно ступая вниз и огибая холодную каменную стену. Когда она почувствовала тепло помещения, Карл разрешил ей открыть глаза. Они стояли в небольшом зале, служившем рестораном посетителям замка. Присев за столик у маленького окошка, скорее, напоминавшего бойницу, они пили красное вино превосходной выдержки, и Ника представляла себе, как один из династии  Виттельсбахов пять веков назад пировал здесь с соседями-феодалами после удачной охоты.
; Карл, я в восхищении! - Ника не могла сдержать эмоций даже, когда они вышли за стены замка. - Я никогда так не ощущала дух истории. Ты знаешь, в этом замке, скорее всего, действительно живут духи! Я чувствовала себя почти  Элизабет Стюарт..
; Пусть меня обвинят в мании величия, но я хочу быть Фридрихом V и сделать для тебя что-нибудь ещё более приятное, -то ли в шутку, то ли всерьёз признался Карл.
   К полудню погода испортилась. Сильный ветер угрожающе гнул стволы деревьев, срывая последнюю листву.
; По-моему, духи сердятся, что их потревожили, - пошутила Ника.
; Ника, скоро начнётся дождь, - серьёзно сказал Карл, глядя на свинцовые тучи, нависшие над головой, - придётся нам продолжить прогулку в другой раз. А сейчас нам нужно поторопиться домой.
; Карл, может, мы успеем погулять ещё хоть часик? - Веронике очень не хотелось покидать волшебный мир Старого города.
; Ника, ты можешь простудиться под дождём.
     Карл был непреклонен, и она не стала упорствовать. Они  взяли такси, так как, выпив вина, Карл не мог сесть за руль.
Дождь опустился  такой силы, что Вероника в душе обрадовалась настойчивости своего спутника. Таксист вёл машину очень осторожно, так как «дворники» не справлялись с бурным дождевым потоком. Подъехав к дому, они не решались выйти из автомобиля.
; У нас говорят: «Льёт как из ведра», - заметила Ника.
; И всё же нам нужно отпустить машину, - снимая куртку, сказал Карл.
  В следующую минуту он выскочил из автомобиля, раскрыв куртку над головой как зонт и крикнул Нике:
; Скорей, сюда!
  Они шумно вбежали в холл, накрывшись курткой, с которой капали остатки дождя. Кристиан и Эльза были заняты просмотром утренних газет. Они с недоумением уставились на Карла и Веронику.
; Карл, разве ты сегодня не поехал в офис? - в голосе Эльзы Ника уловила лёгкое раздражение.
; Нет, мама, на сегодня и завтра у меня другие планы.
    Тон Карла ясно говорил о том, что он не хочет продолжать разговор в этом направлении.
Вероника, сославшись на необходимость переодеться, поднялась в свою комнату. Сняв с себя влажную одежду, она легла в постель, накрывшись с головой одеялом. Так она поступала в детстве, когда хотела, чтобы ничто не мешало ей думать. До обеда оставался час, и можно было побыть наедине с собственными мыслями.
    Удовольствие от утренней прогулки куда-то улетучилось, на душе скребли кошки. Её никто не обидел, но было именно такое ощущение. Очень хотелось домой, и она чувствовала, что вот-вот расплачется. Она  вспомнила, что так и не позвонила Инессе и родителям, а ведь они волнуются. Предательские слёзы покатились сами собой. Ника старалась не тереть глаза, чтобы не выдать себя за обедом.
    К столу Ника спустилась в своём любимом платье из коричневой шотландки.  Эльза и Кристиан сделали вид, что не заметили её покрасневших глаз. А Карл участливо спросил, хорошо ли она себя чувствует.
; Спасибо, Карл, всё хорошо, - улыбнулась ему Ника.
; Вероника, видели ли Вы наш университет? - решила поддержать разговор Эльза. - Это древнейший университет в Германии.
; К сожалению, мы не успели, но завтра я сама осмотрю Старый город и университет. Повернувшись к Карлу, она добавила:
; Карл, я очень благодарна тебе за сегодняшнюю прогулку, но не могу больше злоупотреблять твоим расположением. Я хорошо ориентируюсь в городе и завтра погуляю одна.
; Ника, у меня нет таких дел, которые не могут подождать, - с нежностью, которую не могли не уловить присутствующие, сказал Карл и, обратившись к матери, твёрдо продолжил:
; Завтра я остаюсь в городе. Я должен ещё много интересного показать Веронике.

        После беда она попыталась уснуть, чтобы скоротать время, но ничего не получилось. Тогда она решила взять свой любимый томик Золя и спустилась вниз. Проходя мимо кабинета Кристиана, сквозь приоткрытую дверь Ника услышала своё имя. Замедлив шаги, она прислушалась.
; Ты должен помнить, что она  жена Гельмута, сынок,  - сказал Кристиан.
; Она вдова Гельмута, папа, и я это помню, - ударение на слове «вдова» больно ранило слух Вероники.
   «Неужели я нарушила приличия?» -  горько размышляла Ника, сидя в библиотеке. Томик Золя так и лежал нераскрытым на её коленях. Она твёрдо решила обсудить с Карлом сроки своего возвращения домой.
   Карл обратил внимание на струйку света, выглядывающую из-под двери библиотеки.
; Ника, ты решила почитать? - он заметил, как  она вздрогнула и поспешно открыла книгу.
; Карл, я хочу поговорить с тобой, -  напряжено начала она. - У вас красивый город и я очень благодарна вашей семье за приглашение. Но, как говорят у нас, пора и честь знать.
; Ника, что ты хочешь этим сказать? - присел рядом с ней обеспокоенный Карл.
; Я хочу попросить тебя купить мне билет домой как можно скорее.
; Ника, что-то случилось? Тебя обидела реакция моих родителей...
; Что ты, Карл, мне не на что обижаться, вы меня приняли как родную. Я просто очень соскучилась, - она пыталась бороться с дрожью в голосе. - И мне пора устраивать свою жизнь, ведь я осталась без работы. А найти её в моём положении, когда это станет заметно, будет очень трудно.
   Карл встал, прошёлся к стеллажам и обратно, затем снова сел. Его нервозность не успокоила Веронику, но она молча ждала, что он скажет.
; Ника, теперь я прошу  выслушать меня. Прости, что придётся потревожить твою рану, но не перебивай меня. Этот разговор я планировал чуть позже, когда ты привыкнешь к нам, сумеешь полюбить наш город. Ника, Гельмут очень любил тебя, я это знаю, и он хотел сделать тебя счастливой.
; Зачем ты говоришь мне это, Карл?! Я была счастлива! - Ника закрыла лицо руками и заплакала, но быстро взяла себя в руки.
Карлу нелегко давался этот разговор, но после смерти брата он чувствовал себя старшим в семье. Отец был поглощён наукой и организацию семейного быта охотно доверил сначала Гельмуту, а теперь Карлу.
; Ника, Гельмут оставил приличное состояние, и я сделаю всё, чтобы ты не нуждалась и, тем более, твой ребёнок. И ещё, я не знаю, говорил ли тебе Гельмут, что незадолго до женитьбы он купил для вас дом, я хочу показать тебе его.
Ника была ошарашена услышанным и не знала, что сказать.
; Карл,  - умоляющим голосом начала она, - я не хочу осматривать этот дом, я не хочу ни к чему привыкать! Я не имею на это права!
Карл  покачал головой в знак протеста, а Вероника продолжала:
; Я знаю, что ты скажешь, но я была женой Гельмута всего лишь один день! - Он увидел в её глазах такое страдание, что решил временно прекратить этот болезненный разговор.
; Ника, ради бога, успокойся! - он взял её ладони в свои и почувствовал как дрожат её пальцы. - Давай отложим этот разговор, я только прошу тебя погостить ещё немного. Ника, я не могу настаивать или заставлять тебя, но я прошу: не торопись!
    Она собрала всю волю в кулак и тихим голосом, но достаточно твёрдо сказала:
; Карл, я хочу быть дома через неделю, вам тоже так будет легче. Пожалуйста, позаботься об этом. Прости, у меня разболелась голова.
    Вероника поднялась и вышла из библиотеки. Не успел Карл опомниться, как наверху раздался крик матери. Он бросился на второй этаж, не зная, что и подумать. Перед своей комнатой на полу лежала Вероника, а над ней суетилась  Эльза. Похлопывая девушку по щекам, она пыталась привести её в чувство. Вслед за сыном из кабинета уже бежал Кристиан. Мгновенно оценив ситуацию, Карл поднял Веронику и отнёс  её в комнату на кровать.
; Мама, звони доктору Майеру!
Эльза побежала к телефону. Доктор Майер считался одним из лучших врачей в городе и был знаком с Кристианом с детства. Семья по необходимости пользовалась его услугами.
    Ника пришла в себя ещё до приезда доктора и попыталась встать.
; Вероника, прошу Вас, не двигайтесь, сейчас придёт доктор, - уговаривала её Эльза. Она искренне переживала за здоровье девушки.
Кристиан, встретивший доктора внизу, сообщил ему, что Вероника – вдова Гельмута и что она ждёт ребёнка.
     Осмотр продолжался около двадцати минут. Спустившись в гостиную, доктор Майер обнаружил семью в состоянии всеобщей тревоги. Они ждали от него вердикта с надеждой и страхом одновременно.
; Не волнуйтесь, мои дорогие, всё обошлось. С ребёнком, похоже, всё в порядке, но ей придётся  полежать дня два-три. У неё немного поднялась температура, но симптомов простуды нет. Я думаю, это реакция на стресс или остаточные явления её тяжёлой травмы. Надо понаблюдать. Я зайду завтра после обеда. Да, и не тревожьте девушку, пусть поспит. В её положении сон – лучшее лекарство.
Карл не находил себе места.
; Это я виноват: затеял разговор, к которому она не готова. Вероника просилась домой.
; Так скоро? - удивилась Эльза.
; Мама, мы все виноваты: пригласили её в гости, а не можем уделить ей должного внимания.
; Сынок, ты, конечно, прав, - вступил в разговор Кристиан. - Но если она хочет домой, мы не можем её удерживать.
; Папа, я всё сделаю, чтобы она осталась! Ты же видишь, что творится в Советском Союзе!
Все бастуют, во власти полный хаос, продукты по карточкам! У Вероники нет работы, и не забывайте, у неё будет ребёнок, ваш внук! Ника никогда не возьмёт от нас деньги, а Гельмут не простил бы нас, если б мы равнодушно её отпустили в такое трудное время.
    Эльза никогда не была излишне сентиментальна, но сейчас она всплакнула и пошла посмотреть, как там Вероника. Девушка действительно спала, но её лицо в надвигающихся сумерках казалось очень бледным и исхудавшим, а дыхание прерывалось короткими всхлипываниями во сне. Она проспала до самого утра. Эльза по просьбе сына несколько раз за ночь наведывалась к ней, а под утро и сама свалилась от усталости.
     У Карла же была бессонная ночь. Подавив в себе угрызения  совести,  он размышлял над затруднительной ситуацией, в которой оказался. Нику нельзя отпускать домой, но как убедить её остаться, не потревожив не зажившие раны, он не знал. 

       Ника провела в постели два дня. Температура была чуть выше нормы, и это беспокоило доктора Майера. К тому же, головные боли преследовали девушку с неприятным постоянством. 
; Через пару дней проведём ультразвуковое обследование, но для этого надо будет привезти её в клинику. А пока никаких волнений! - наставлял доктор.
   Ника досадовала на своё самочувствие, ей было неудобно, что она стала объектом семейных забот. К ней постоянно заходил кто-нибудь из членов семьи, особенно частым собеседником был Карл. Он умел развеселить, рассказывая байки из школьной или студенческой жизни, а иногда даже пел детские песенки. Это было очень трогательно, и Ника была ему очень благодарна. И всё же она настаивала, чтобы он занялся своими делами, а Карл говорил, что в фирме есть кому позаботиться о состоянии дел.
    Обследование в клинике показало, что с плодом всё в порядке,  а вот причина головных болей беспокоила доктора. Карл осторожно поинтересовался, сможет ли организм девушки вынести перелёт в Россию.
; Ни в коем случае! По крайней мере, в ближайшее время это невозможно!
    Заключение доктора в тайне обрадовало Карла. Его задача была облегчена на некоторое время.
    Доктор рекомендовал Нике побольше гулять и наслаждаться жизнью. Сама же она очень переживала, что вынуждена задержаться в Хайдельберге. Вечером она спросила разрешение у  Эльзы позвонить сестре.
; Конечно, дорогая, Вы можете пользоваться телефоном по Вашему усмотрению,  - хозяйка тактично оставила Веронику одну.
Голос сестры показался Нике очень тревожным:
; Ник, как у тебя дела? Мы все так волнуемся!.
; Несик, всё хорошо, меня приняли очень тепло. Вы не волнуйтесь за меня, но я здесь немного задержусь, доктор не рекомендует мне сейчас лететь самолётом.
; Доктор? - Инесса чувствовала, что Ника что-то не договаривает. - Ник, ты плохо себя чувствуешь? Это из-за беременности, да?
Ника не хотела расстраивать сестру, понимая, что на расстоянии проблемы кажутся ещё страшнее, поэтому решила поддержать её догадку:
; С ребёнком всё в порядке, просто, токсикоз... Ну, сама понимаешь.
; Ника, ты не торопись домой, главное, чтоб здоровье было в порядке. Как родители Гельмута тебя приняли?  Как Карл?  - Инесса хотела знать подробности.
; Несик, все обо мне заботятся, мне даже неудобно. Карл из-за меня  отложил свои дела, старается показать мне город.
Ника говорила так, как будто уговаривала сама себя:
; Несик, а город – просто сама история! Я ещё не всё осмотрела, но видела главную достопримечательность – замок XIV века. Ну, да что я всё о себе, вы там как? Как родители?
; У нас всё как всегда, родители здоровы. Гена передаёт тебе привет.
; Я так рада тебя слышать, - Нике было жаль заканчивать разговор, но злоупотреблять расположением хозяев она не могла. - Целую всех вас, я ещё позвоню! Всем привет!
    Как ни странно, а разговор с сестрой не вызвал у Вероники грусти, а, наоборот, придал ей  сил и бодрости. Она стала гулять одна по улицам города, не смотря на возражения Карла. Он опасался оставлять её одну. Однажды  даже Эльза не выдержала и сделала ему замечание, когда Ника не могла их слышать:
; Сынок, Вероника не маленькая девочка, а беременность – не болезнь. Дай ей больше свободы, и она быстрее привыкнет и к городу, и к нам. Тем более, что она прекрасно ориентируется и свободно говорит по-немецки.
; Мама, у меня есть к тебе деликатный вопрос, который я не могу разрешить сам. Ника живёт без денег, а это унизительно и не правильно. Ты же понимаешь, женщина не может ходить по городу без денег, ей хочется купить себе какие-нибудь мелочи.
; Конечно, сынок, я тоже об этом думала.
; Я хочу открыть счёт в банке на её имя, так поступил бы Гельмут.  Но как преподнести это Нике, чтоб она не обиделась?
; Это затруднительно, надо подумать. Ты правильно решил, сынок, но постарайся выбрать подходящий момент.
     Семья старалась организовать досуг своей гостьи максимально разнообразно. Вечерами они посещали выставки, спектакли. Карл водил Нику в музеи, а ужинали, как правило, в ресторанах. Ника с удивлением для себя отметила, как много в городе кафе и ресторанов, устроенных в самых разных стилях и направлениях. И ещё ей казалось, что в городе живёт одна молодёжь. Карл объяснил ей, что в Хайдельбергском университете учатся немецкие и иностранные студенты, они составляют пятую часть населения города.
; Теперь понятно, почему в городе так много велосипедистов, - заключила Ника.
; Да, это любимый вид транспорта студентов.
Однажды в субботу Эльза предложила Веронике прогуляться с ней по магазинам.
; Нам нужно обновить гардероб, - загадочно подмигнула Эльза Нике на глазах у Карла . - У нас дамский променад.
Она помахала рукой мужчинам, и, взяв под руку Веронику, повела её в торговый район Хайдельберга.
; Только бы у мамы получилось, - задумчиво сказал им в след Карл.
Ника уже бывала за границей, поэтому её  не шокировали услужливость и внимательность продавцов. Они заходили в небольшие дорогие магазинчики, где Эльзу, похоже, хорошо знали. Менеджер и продавец на все лады трещали с клиенткой, засыпав прилавок одеждой самых модных фасонов. Ника пила кофе, сидя в уютном кожаном кресле, пока Эльза  была в примерочной. Каждый раз она выходила в новом наряде и слушала мнение Вероники.  Оказалось, что их вкусы практически совпадали. Прилично порадовав себя обновками, Эльза легко и непринуждённо взяла Нику под локоть, подняв её с насиженного места, и очень естественно и даже весело сказала:
; А теперь, дорогая, порадуй ты модельеров.
; Нет, нет, что Вы, - испугалась Вероника, - не надо...
Эльза подвела её к зеркалу, повернула боком и просто сказала:
; Посмотри на свой животик. Если девочка вырастает из старых платьев, что надо сделать? Правильно, купить новые.
; Эльза, мне хорошо в моей одежде и, потом, я не смогу принять это...
; Дорогая, новая одежда сейчас тебе просто необходима, - Эльза перешла на «ты», чтобы Вероника почувствовала в ней, скорее, подругу, чем свекровь. - Вероника, ты купишь всё на свои деньги.
; Но у меня нет денег, -  испытывая неловкость, созналась Ника.
Эльза отвела её в сторонку, чтобы их случайно не услышали продавцы, и достала из сумочки банковскую карту.
; Это твоя карта, ты можешь ею смело пользоваться, - видя протест Вероники, она решила, что ложь во спасение сейчас просто необходима, и продолжила. - Гельмут открыл счёт в банке на твоё имя, он хотел сообщить тебе это по приезде сюда. Извини, дорогая, просто, Карл, боясь твоей реакции, не знал, как тебе это сообщить.
Ника была в растерянности. Жить без денег, действительно, неудобно.
; Бери, смелее, - подбадривала её Эльза, -  а то на нас уже посматривают с недоумением.
Поблагодарив, Ника взяла карту и нерешительно двинулась вслед за Эльзой к прилавку.
   Через пару часов усталые, но в весёлом расположении духа, женщины вернулись домой. У каждой в руках было несколько пёстрых пакетов с покупками. Никогда ещё Эльза и Ника не общались так непринуждённо и весело, как близкие подруги. Но больше всех сиял Карл. Его трудную  миссию выполнила мама, и как блестяще!
    
   Ника гуляла каждый день до обеда, пока все были заняты своими делами. Она обожала пешеходную часть Старого города, где забываешь о времени и бесцельно созерцаешь памятники истории. Особенно нравились ей узкие улочки, где крытые черепицей дома в буквальном смысле тёрлись боками друг о друга. Они как стайка голубей кучно сгрудились у берега реки Неккар, не желая никому уступать дорогу. А на Старом мосту, как его все здесь называют, построенном в римском стиле с арочными опорами, Ника любила подолгу стоять, наблюдая за неторопливым течением реки. Странное дело, Вероника раньше боялась высоты, даже самой незначительной, тем более, стоять над водой, теперь же она подолгу смотрела на реку  и это благотворно сказывалось на её нервах.
     Перейдя на противоположный берег в первый раз, Ника обнаружила указатели: «Дорога философов». Эта пешеходная тропа поднимается в гору по лесистому склону и ведёт к старинному амфитеатру. Карл рассказал Веронике, что это место очень любил Гёте, здесь, уединившись, он писал свои произведения, когда бывал в Хайдельберге. Ника обратила внимание, что с «дороги философов» открывается замечательный вид на Старый город. Не случайно эту тропу назвали так необычно, здесь очень хорошо размышлять о вечном. Внизу, у твоих ног, Старый мост, как ниточка между прошлым и будущим. Некоторые дома Старого города помнили Мартина Лютера, и скольких ещё знаменитостей они повидали! А эта красивая река! Её воды несут в себе информацию многих веков и поколений. Иногда Ника ловила себя на мысли, что и сама начинает философствовать, и это ей нравилось. Размышляя здесь о своей жизни, она понимала, что обретает спокойствие и внутреннюю силу. Теперь она всё чаще задумывалась о ребёнке и его будущем. Мысль о сыне или дочери неизбежно возвращала её к Гельмуту. Ника ощущала двоякое чувство. С одной стороны, она с нетерпением ждала на свет своего малыша, а с другой, ей было грустно и больно, что у ребёнка не будет отца. А ведь Гельмут обожал бы своих детей.

      Приближалось европейское Рождество. Немцы были заняты  приготовлениями к этому  семейному празднику. Настало время возвращаться, Нике очень хотелось встретить Новый Год в кругу друзей. Она искала подходящего момента для разговора с Карлом.
     В воскресенье утром он предложил отправиться в путешествие.
; Звучит заманчиво,  - улыбнулась Ника. - Но мне кажется, что Хайдельберг я осмотрела полностью, разве что, его окрестности?
; Нет, я хочу показать тебе Манхайм – город, где находится моя компания. Ника, ты не пожалеешь, там есть на что посмотреть, - Карлу удалось заинтриговать девушку.
   Он вёл машину сам, и Вероника снова поймала себя на мысли, как легко и красиво это у  Карла получается.  Дорога не показалась утомительной, и вскоре машина въехала в деловую часть города. Припарковавшись у красивого современного здания, Карл провёл Веронику внутрь его, поздоровавшись с охранником.
; Это наш офис, - просто сообщил он. - Я хочу, чтобы ты имела представление, где и как я работаю.
   Нике было приятно, что Карл решил посвятить её в святая святых каждого делового мужчины. Не смотря на то, что сегодня Карл был в джинсах и куртке, в его походке и движениях легко улавливались черты настоящего бизнесмена. Но во взгляде, обращённом на Веронику, было столько нежности, что она невольно подумала: «Как он красив! Через пару лет он станет точной копией Гельмута».
     Затем они отправились в исторический центр Манхайма, который местные жители называют «Квадраты». 
; Какое странное название, совсем не историческое, - удивилась Ника.
; Просто, улицы в прошлые века строили параллельно и перпендикулярно главной достопримечательности города, вот они и образовали квадраты.
; Карл, если, не дай бог, когда-нибудь у тебя возникнут финансовые трудности, ты сможешь подрабатывать экскурсоводом, - засмеялась Ника.
; Я это и делаю тайком, укрепляя могущество своей компании, - подхватил её тон Карл.
Они дружно рассмеялись.
    Главной достопримечательностью города оказался дворец, по красоте и площади не уступающий Версальскому. Горожане гордятся тем, что в их дворце на одно окно больше, чем в резиденции французских королей. Проходя по его залам, Ника вспомнила Эрмитаж. На обратном пути она сказала об этом Карлу.
; Я, к сожалению, не был в Эрмитаже, но вот Париж и Версаль когда-нибудь тебе обязательно покажу,  - выдал  он как вполне решённый вопрос.
Ника посчитала, что настал подходящий момент для серьёзного разговора.
; Карл, я сейчас думаю не о Париже, а о возвращении домой. Я хочу встретить Новый год в Ленинграде.
Карл притормозил и остановил автомобиль на обочине. Он был готов к этому разговору.
; Ника, ты не можешь рисковать здоровьем малыша и своим тоже, - мягко сказал он, дотронувшись до её плеча.
; Я прекрасно себя чувствую и сейчас самое время вернуться, - упорствовала Вероника.
; Но доктор Майер считает, что ты должна рожать здесь.
; Карл, у нас в Ленинграде прекрасная медицина, я просто чувствую, что со мной всё будет в порядке,  - Ника ощутила нарастающую боль в висках и твёрдо решила поставить точку в разговоре. - Извини, у меня  начинает болеть голова, да и говорить больше не о чем.
Она попыталась удобнее устроиться в кресле. Обеспокоенный Карл слегка откинул спинку кресла так, чтобы Ника могла удобно прилечь. И всё же он решил завершить разговор:
; Ника, дорогая, ты не перенесёшь перелёт, я боюсь за тебя и ребёнка.
Не каждый мужчина мог вложить столько нежности в свои слова.
; Малейшее волнение вызывает у тебя головную боль, - продолжал Карл. - Если с тобой что-нибудь случится, я себе не прощу.
«Как хорошо, что у Гельмута такой брат, - размышляла Ника, - но он не может заботиться обо мне вечно».
; Карл, я благодарна вашей семье за заботу, но у гостеприимства есть свои пределы. Даже родные дети стараются не обременять родителей в Германии, что уж говорить обо мне.
Карл решил продолжить наступление, другого подходящего случая может не быть.
; Ника, я понимаю, у тебя должна быть своя жизнь, и ты можешь жить отдельно.
; Карл, ты опять за своё! Как ты себе это представляешь? Я опять буду сидеть у тебя на шее. У нас таких называют иждивенцами, а у вас содержанками, - выпалила она.
; Содержанка – это совсем другое, - не мог не улыбнуться Карл, - а ты будешь жить на доходы своего мужа.
; Да я умру от одиночества одна в пустом доме! Мне даже не с кем поговорить по-русски!
; Значит, ты будешь давать мне уроки русского языка, а у меня будет повод навещать тебя, - продолжал улыбаться Карл. Он чувствовал, что лёд тронулся и собрался растопить его окончательно.
; Карл,  мне не до шуток! - Ника начала сердиться. - Ты считаешь меня эгоисткой? Я не собираюсь держать тебя на привязи всю жизнь! Ты уже больше месяца живёшь моей жизнью, довольно!
; А, может, мне это нравится!
Ника так и не поняла, насколько серьёзно он это сказал. А Карл решил проявить настойчивость до конца.
; Всё, поехали! Я хочу успеть показать тебе кое-что. - И он решительно рванул машину с места.
    Они въехали в Хайдельберг в половине пятого. Город, окружённый горами, выглядел очень уютно в надвигающихся сумерках. Ника поймала себя на мысли, что возвращается домой. Это было приятное открытие. Но Карл не повёз её в родительский дом, а подъехал к одноэтажному дому из красного неккарского известняка, окружённому небольшим садом. Снаружи дом выглядел вполне ухоженным, но видно было, что внутри никого нет. Ника сразу догадалась, куда её привёз Карл, но протестовать желание не возникло. Наоборот, она испытала любопытство и вошла в дом без возражений. Переходя из комнаты в комнату, Ника поймала себя на том, что осматривает жильё хозяйским глазом. А Карл, ничего не спрашивая, наблюдал за её реакцией. Он боялся спугнуть удачу и почти не дышал, когда, осмотрев весь дом, Ника села на венский стул у круглого стола и примирительно сказала:
; Но я буду бояться здесь одна. Если не ошибаюсь, в доме шесть комнат и кухня. Карл, признаюсь, я большая трусиха.
; Я подыщу тебе кухарку и помощницу по дому, - тут же подхватил Карл. - А хочешь, заведём тебе собаку?
; Ты шутишь!? - Ника рассмеялась. - Карл, я с детства боюсь собак, да и вообще, трудно сказать, кого я не боюсь.
; Самое время начать избавляться от своих страхов. Я не хочу, чтобы ты плохо спала и тревожилась из-за каждого звука за окном.
; Ну, не знаю, - Ника начала сдаваться.
; Знаешь, в Германии многие держат овчарок, но у нас в детстве был лабрадор. Это самая преданная и дружелюбная собака.  Я подыщу тебе хорошего щенка.
; Ну, хорошо.
    Карл вышел с Вероникой из дома победителем. В душе его пели птицы, но внешне вряд ли кто-нибудь догадался бы о его чувствах. Всему своё время. Зато теперь он сможет заботиться о Веронике всю жизнь! Карл плохо спал этой ночью, а утром не поехал в офис и занялся делами любимой женщины. Теперь он не скрывал от себя своих чувств и не пугался этого.
    Через три дня Ника переехала в свой дом, а ещё через два дня пригласила семью Крофф на новоселье. Так принято в России, и Ника не хотела изменять народным традициям. Карл, войдя в дом, протянул Веронике руку и с загадочным выражением лица сказал:
; Пойдём, мой подарок в машине.
   С заднего сидения на них смотрела пара доверчивых глаз. Это был чёрный лабрадор месяцев шести от роду. Было заметно, что ему трудно усидеть в машине, и он выпрыгнул из неё как только Карл открыл дверь.
; Дик, Дик, - гладил прыгающего вокруг него щенка Карл, - ты ведёшь себя неприлично. Сначала познакомься со своей хозяйкой.
Ника отважилась и тоже погладила своего нового друга, а он приветливо лизнул ей руку. Когда эта шумная троица вошла в дом, супруги Крофф многозначительно переглянулись.

    С этого дня жизнь Вероники приобрела новое содержание. Она чувствовала себя хозяйкой не только в доме, но и в своей жизни. К ней снова вернулись её самостоятельность и энергичность. Карл тихо радовался произошедшим в ней переменам. Он находил предлог видеться с Никой каждый день. Они вместе выгуливали и дрессировали Дика, вечерами он, как правило,  приглашал её в ресторан или в театр. А в выходные дни Ника учила его русскому языку.
; Никогда не думал, что ваш язык такой сложный, - изумлялся Карл. Он свободно владел французским, английским и итальянским и теперь во что бы то ни стало должен был выучить родной язык Ники.
   
    Рождество – один из немногих праздников в Германии, когда вся семья собирается вместе. Эльза пригласила Нику на семейный ужин. На столе, как и принято, был зажаренный гусь, овощи, а пили традиционный напиток этого праздника – глювайн. Специально для Ники его сделали лёгким, без добавления рома. Вероника испекла штопен -бисквитный рулет с ореховой начинкой. Кристиан и Эльза удивились, что она приготовила это своими руками, а Карл был просто горд, и это легко читалось у него на лице. Беременность была ей к лицу, так, по крайней мере, считал Карл. Её фигура уже слегка округлилась, а на щеках появились живые нотки в виде веснушек на фоне нежного румянца. Ника вся светилась ожиданием счастья, которое судьба у неё отняла. Карл не отходил от неё ни на шаг. Эльза и Кристиан со страхом ожидали развязки. Они понимали, что происходит с их младшим сыном, и не то, чтобы были против его чувств к Веронике. Они никогда не вмешивались в личную жизнь своих детей. Но Вероника жила памятью о своей любви к Гельмуту, и родители переживали, что это помешает ей принять любовь Карла, когда придёт время.
     Сама же Вероника в эти рождественские и новогодние дни была в состоянии душевного подъёма. Она ходила по праздничному базару – непременному спутнику Рождества в любом немецком городе, покупала подарки не только семье Крофф, но и своим родным.    Ей очень хотелось порадовать своих близких и мысленно побыть с ними в самый радостный и волшебный из праздников. Ника звонила Инне и родителям попеременно, и всё равно они волновались за её судьбу. Инесса была рада, что Ника осталась в Германии. Тяжёлые времена лучше пережить в спокойной обстановке и материальном благополучии. Инесса была очень практична в своих взглядах на жизнь.
     Вероника никогда раньше не видела такого волшебства, которое происходило на улицах Хайдельберга. На домах и деревьях сверкали разноцветные гирлянды, в Старом городе были устроены аттракционы и карусели, а по улицам весело разгуливали Святые Николаусы – родные братья русских Дедов Морозов.  Уличные торговцы предлагали угощения на любой вкус. Веронике очень понравились рождественские яблоки на палочке, залитые карамельной глазурью. Однажды, гуляя вечером по праздничным улицам, Карл предложил Нике прокатиться на колесе обозрения.
; Карл, я очень боюсь высоты. У нас его называют «чёртовым колесом», я единственный раз прокатилась на нём во втором классе и больше не хочу.
; Тогда давай прокатимся на детском, чтоб побороть страх, - мягко настаивал Карл.
   Детское колесо было намного ниже взрослого, и Вероника отважилась. Карл подсадил её в кресло, легко вскочил сам и, держась за руки, они начали движение к звёздам. От страха Ника не смотрела вниз, и её очаровала картина звёздного неба. В самой верхней точке сердце её замерло. Почувствовав это, Карл прижал Нику к себе, обняв её за плечи. В его надёжных руках Ника успокоилась и восхищённо посмотрела вниз. Город был как на ладони. Он переливался огнями, как будто звёзды отразились на крышах домов и ветвях стыдливо оголённых деревьев.
; Как чудесно! - восхитилась Ника.
    Карл понял её слова по-своему, его переполняло огромное нежное чувство, которое ему всё труднее было сдерживать. Они так и приземлились, крепко обнявшись и прижавшись друг к другу. Карл предложил сделать ещё один круг, но Вероника отказалась и, первой почувствовав неловкость момента, мягко освободилась от его нежных рук. 
      Вероника  часто ловила себя на мысли, что  про свой дом говорит «наш дом». Карл был не просто частым гостем в нём, он проводил здесь больше времени, чем в родовом гнезде. Любая мужская работа выполнялась его руками. Они вместе обсуждали, как лучше обустроить детскую комнату, ходили по магазинам, присматривая кроватку и детские вещи. Это казалось Веронике естественным. Кто же ей ещё поможет, на кого ей надеяться в этом городе? Сегодня же, после катания на карусели, она пришла в смятение. Ночь была бессонной. Ника впервые задумалась о своих отношениях с Карлом. Она попыталась взглянуть со стороны на то, что между ними происходило. Они везде ходят вместе, Карл каждый день бывает у неё дома, у него ведь, практически,  нет личной жизни. Как неприлично это выглядит со стороны! Она лишилась мужа всего три с половиной месяца назад и уже принимает ухаживания его брата. То, что это ухаживания, она поняла сегодня совершенно точно. Нет, она не забыла Гельмута. Любовь к нему болью сидела в её сердце, Ника часто с Карлом бывала на его могиле. Сейчас у неё как-будто открылись глаза после долгого сна. Она попыталась успокоить себя тем, что беременна и нуждается в поддержке друга, но это не помогло. Карла вряд ли устроит положение друга. Боже мой, а что думают о них родители Гельмута! Ника сгорала от стыда. Она не стала копаться в своих чувствах и твёрдо решила положить этому конец ради себя и самого Карла. Ведь он рассчитывает на ответные чувства с её стороны, вряд ли она когда-нибудь сможет их ему дать.
       Вечером Карл, возвращаясь из Манхайма, как всегда, заехал к Веронике. Он сразу заметил её напряжённость, но не мог сообразить, в чём её причина.
; Ника, что-то случилось? - обеспокоенно спросил он. - Ты хорошо себя чувствуешь?
; Спасибо, Карл, тебе не о чем беспокоиться. Я хочу поговорить с тобой. - Ника старалась занять правильную позицию, чтобы его не обидеть.
; Я слушаю тебя, Ника, - Карл сел на стул на противоположном конце стола. Он почувствовал, что этот разговор не сулит ему ничего хорошего.
; Карл, за эти месяцы ты стал мне настоящим другом, и я не знаю, как бы жила здесь без твоей поддержки, - Ника перевела дыхание.
Карл молчал. Он догадался, что вчера допустил оплошность и теперь ругал себя за это.  А Ника продолжала:
; Как брат Гельмута, ты беспокоишься обо мне, и я очень ценю это. Но сейчас я уже могу жить самостоятельно, как любая взрослая женщина. Мне неловко от того, что ты отказался от своей личной жизни ради меня. Это неправильно, Карл, пойми!
; Ника, мне не от чего отказываться. Моя личная жизнь – это бизнес и моя семья. И ты тоже член нашей семьи. Если я вчера нарушил приличия, прости меня! Это больше не повторится.
; Но,  Карл! Мы нарушаем приличия каждый день! Я вдова, недавно потерявшая мужа, я жду ребёнка от любимого человека и провожу время в компании другого мужчины.
; Этот мужчина – брат твоего покойного мужа! Ничего неприличного в этом нет! - Карл повысил голос и от этого у Вероники выступили слёзы. Опасаясь за её здоровье, он поспешно подошёл к ней, присел перед ней на корточки и очень нежно сказал:
; Ника, прошу тебя, не плачь! Я никогда больше не обижу тебя и не поставлю в неловкое положение. Но ты спроси меня, а нужна ли мне личная жизнь без тебя? Я не перестану заботиться о тебе. А сейчас не плачь, посмотри, как жалобно Дик смотрит на тебя.
  Ника улыбнулась и погладила притихшего четвероногого друга.
«Я не меньше в этом нуждаюсь», - подумал Карл, а вслух попрощался и вышел из дома.

     Ника получила то, чего добивалась. Карл перестал наведываться к ней каждый день. Он регулярно звонил, справлялся о здоровье и не нужна ли ей помощь. И только в выходные дни он приглашал Нику на прогулку с собакой. Больше всех этому, казалось, радовался Дик. Он любил Карла как своего хозяина и недоумевал, почему тот редко с ним гуляет. Большая часть хлопот теперь легла на плечи Ники, в том числе и прогулки с Диком. Погрузившись в быт, она пыталась освободиться от тоски, съедавшей её сердце, но безрезультатно. Она скучала. Скучала по Гельмуту, по Карлу, по родителям и сестре. Жизнь стала пустой, и наедине с собой она часто плакала, хоть и понимала, что это вредит здоровью ребёнка.
    Раз в неделю она посещала доктора. Это была женщина по имени Хельга. Она была молода, но от её проницательного взгляда не ускользнуло настроение Вероники. Хельга сообщила доктору Майеру о том, что Ника перестала прибавлять в весе, осунулась и пребывает в депрессии, судя по мешкам под глазами. На дворе уже стоял февраль месяц, приближалась весна. И, не смотря на то, что весенние депрессии – обычное дело, доктор Майер решил нанести визит семье Крофф. Карла ещё не было дома, и доктор изложил суть проблемы Кристиану и Эльзе. Он сказал, что, возможно, Нике придётся лечь в клинику на сохранение.
      Родители были в замешательстве. Они видели, что с Карлом творилось что-то неладное. Он плохо ел, усталые глаза красноречиво говорили о его бессоннице. А главное, он почти все вечера проводил дома. На вопросы о Веронике он отвечал, что у неё всё в порядке. Несколько раз Эльза звонила Нике, справлялась о её самочувствии. У немцев не принято излишне вторгаться в чужое пространство. Но теперь они решили поговорить с Карлом.
; Сынок, начал разговор отец, - у нас был доктор Майер.
; Что-то с Никой? - Карл весь напрягся.
; У неё депрессия. Доктор говорит, что она перестала прибавлять в весе, а это опасно для ребёнка.
; Я пойду к ней, - Карл резко встал.
; Подожди, Карл, - в разговор вступила Эльза. - Мы не хотим вмешиваться в ваши отношения, но, возможно, мы сможем чем-то помочь тебе?
    Карл молчал. Он не привык обсуждать сердечные дела с родителями.
; Сынок, мы не против твоих чувств к Веронике, - решила помочь ему Эльза. - Но ты не торопись, слишком мало времени прошло. Она должна родить ребёнка и успокоиться.
; Да, мама. Я совершил ошибку и теперь готов её исправить.
Он вышел из дому и пешком направился к Веронике. Карл не видел её уже две недели и сердце его сжалось при виде огромных глаз на исхудавшем лице любимой.
      Ника бросилась к нему и разрыдалась на его груди. Она плакала горько и долго, а он гладил её по голове, едва касаясь губами пушистых волос.
; Не плачь, родная!  - он повторял это в сотый раз, а она продолжала выплёскивать своё одиночество и отчаяние:
; Почему ты не приходил, Карл? - она требовала ответа, забыв, что сама его об этом просила.
; Я дурак, Ника! Родная моя, прости! Успокойся,  - говорил он мягко, - ты навредишь ребёнку.
   Услышав о ребёнке, Ника начала успокаиваться.
; Карл, доктор настаивает, чтобы я легла в клинику. Я с детства не люблю больницы.
; Их никто не любит. Но, если доктор так считает, значит, надо. Я буду приходить к тебе каждый день.
; Карл, у меня есть важная новость для тебя, - в этот момент Ника забыла, что отец ребёнка не он. - Мне сегодня сделали ультразвуковое обследование. Угадай, кто у меня будет?
; Конечно, девочка, - ничуть не сомневаясь, ответил Карл.
; Ты знал? - разочаровалась Ника. - Тебе сказали?
Карл улыбнулся:
 - Конечно, нет. Ну, а кого может родить такая прелестная женщина? Только не менее прелестную девочку! И она как две капли воды будет похожа на тебя, вот посмотришь!
     Они сидели на диване, прижавшись друг к другу, и Ника не хотела его отпускать. Плевать на условности, ей так хорошо сейчас! Но Карл не желал повторять прежних ошибок.
; Завтра утром я сам отвезу тебя в клинику. А сейчас ложись спать, тебе нужно набираться сил.
Чмокнув её в щёку и потрепав за уши Дика, он ушёл.
В эту ночь Ника спала как убитая, а Дик сторожил хозяйку, растянувшись  у её ног.
 
     Десять дней Вероника пролежала в лучшей клинике города. Каждый вечер они с Карлом гуляли по больничному дворику. Вдыхая упоительные запахи весны, молодая женщина чувствовала в себе рождение новой жизни. Не только в буквальном смысле. Ожидая ребёнка, она готова была дать жизнь и ему, и себе. Гуляя под руку с Карлом, она больше не видела в нём брата Гельмута и перестала сравнивать его с покойным мужем. Теперь он занимал свой уголок в её сердце, и Вероника боялась себе признаться, что скоро ему в этом уголке будет тесно.
    Карл каждый день приносил ей фиалки и подснежники, которые на улицах Хайдельберга продавали предприимчивые студенты. Больничная палата Вероники пропиталась этим ароматом весны, напоминая ей день 8 Марта в Союзе. По иронии судьбы в этот день Карл задержался в офисе и, торопясь в клинику, не успел позаботиться о цветах. Ника  решила поддеть его:
; Странное дело, из школьной истории я помню, что Международный Женский День 8 Марта  придумала немка Клара Цеткин. Но почему-то немцы этот день не празднуют.
; Этот праздник придумали женщины, которые боялись, что их никто не полюбит, или им самим было не до любви. Поэтому скромно рассчитывали на букетик к празднику. Тебе это не грозит! - Карл нежно поцеловал её в висок.
      Помня свою прошлую оплошность, Карл не говорил Нике о своих чувствах напрямую, но позволял себе приобнять её и чмокнуть в щёчку или в макушку. Он видел, что ей это нравится. За десять дней женщина расцвела на глазах. Она сама напоминала весенний бутон, вот-вот готовый раскрыться. Эта нежная парочка была на языке у всех сотрудников клиники. Они знали историю Вероники и искренне желали ей счастья.
      Весна не давала Веронике покоя, вселив в неё кипучую  энергию и желание всё успеть. Казалось, она стремится наверстать всё то, чего лишала себя прежде. Во-первых, она попросила Кристиана записать её в университетскую библиотеку, которая представляла собой уникальное собрание сочинений, насчитывающее более шести миллионов экземпляров. Среди них было много уникальных древних рукописей. К Веронике вернулась, заложенная в детстве, непреодолимая тяга к чтению. Её особенно интересовали философия и психология. Во-вторых, она увлеклась изучением итальянского, а Карл – русского языка. Они помогали друг другу и уже были заметны успехи.
    С каждой неделей фигура Ники округлялась всё больше, и ей приходилось покупать себе новые наряды. Прогулки по магазинам доставляли ей удовольствие, в Нике просыпалась женщина, и это очень нравилось Карлу. Он часто покупал ей подарки, которыми был уставлен дом Вероники.
    В начале мая Нике исполнилось двадцать семь лет. Карл заехал за ней, чтобы отправиться в ресторан, куда были приглашены и Эльза с Кристианом.  Он переступил порог её дома с огромной охапкой красных тюльпанов. Ника ахнула:
; Карл, как ты угадал? В моём родном Степнодольске нам с Инной всегда дарили тюльпаны на день рождения. Обожаю этот запах!
Ника благодарно поцеловала его в щёку.
; Это ещё не всё, - загадочно заметил Карл. - Принцесса, закройте глазки!
    Когда Ника  весело зажмурилась, Карл достал из нагрудного кармана маленькую бархатную коробочку синего цвета и вложил её в руку именинницы.
; Что это? - Ника открыла глаза и взволнованно посмотрела на Карла.
; Открывай, - Карл и сам сгорал от нетерпения, ожидая её реакции.
Внутри она  увидела маленькую брошь в виде сердечка, усеянную крохотными бриллиантами.  От волнения Нику бросило в жар, и она смущённо посмотрела на Карла, ожидая каких-то слов.
; Это моё сердце, оно давно отдано тебе, родная, - Карл тоже был смущён и взволнован. - Можешь приколоть его к своему сердцу прямо сейчас или позже, как пожелаешь.
Дрожащими пальцами Ника пристегнула брошь к своему нарядному платью и подняла пылающее лицо к любимому. Они одновременно шагнули навстречу друг другу и соединились в нежном и долгом поцелуе. Они бы так и стояли весь вечер, не в силах оторваться друг от друга, но их ожидали в ресторане, и Карл слегка осипшим голосом сказал:
; Нам пора, любимая, - и вывел её на улицу.
     Эльза и Кристиан сразу уловили волшебную ауру, окутавшую молодых людей. От взора Эльзы не ускользнуло и бриллиантовое сердечко на груди у Вероники. Материнское сердце молило бога о том, чтобы счастье не покинуло их настрадавшуюся семью.
     Проводив родителей после ужина в ресторане, они, обнявшись, направились к дому Вероники. Внезапно она вскрикнула от резкой боли в животе, затем боль переместилась в спину. Ника не могла идти. Не на шутку обеспокоенный Карл подхватил её на руки и с дорогой ношей повернул к дому родителей.   Только Эльза правильно оценила ситуацию и немедленно вызвала неотложку. Карл и Кристиан, видя как корчится от боли Вероника, были в состоянии паники. Доктор констатировал начало преждевременных родов.
       Вся семья провела ночь в частной клинике доктора Майера. Лучшие акушеры-гинекологи боролись за жизнь материи и ребёнка. Ника искусала в кровь все губы, чтобы не кричать, но схватки, истязавшие её всю ночь, не прекращались, а ребёнок не торопился явиться этому миру. Карл не находил себе места. Он ходил по коридору, беспокойно теребя волосы и ругая себя за то, что невольно заставил Нику излишне поволноваться.
; Сынок, успокойся, - Эльза понимала, что должна быть примером хладнокровия для мужчин. - Первые роды всегда трудные. Мужчины, обычно,  считают себя виноватыми в таких ситуациях, а на самом деле бог сам решает, кому и когда появиться на свет. С Никой лучшие врачи, они ей помогут.
  Под утро Карл уговорил родителей пойти домой, а сам остался ждать. К полудню вышел врач и сообщил, что Веронике начали делать «кесарево сечение», чтобы спасти ребёнка. Целый час Карл мысленно молился богу, обещая заботиться о малыше и матери до конца своих дней. Бог явился ему в облике усталого хирурга и, потрепав по плечу, сказал:
; Поздравляю, теперь у вас две красавицы: жена и дочь!
Карл  даже не сразу сообразил, наяву это или во сне.
; Они живы?!  - он не мог справиться с охватившей его радостью.
; Ещё как живы! - рассмеялся врач.
Но к Веронике сразу его не пустили, сказали прийти вечером. Днём он не мог ничего делать, даже поспать не удалось. Организм бодрствовал, как будто до этого спал всю неделю.
       Вечером он вошёл в палату с букетом тюльпанов. Ника улыбалась ему, лёжа на белых простынях. Она казалась бледной и усталой, но глаза сияли счастьем. Карл положил цветы на подушку и нежно поцеловал любимую, затем взял её руку в свои ладони и, целуя каждый пальчик, приговаривал:
; Спасибо, любимая! Спасибо, что осталась со мной! Спасибо за дочку!
По щекам Ники потекли слёзы.
; Что ты, Ника! Прости меня, я снова заставляю тебя волноваться!
Она покачала головой и, взяв его за руку, прошептала:
; Я счастлива! Бог так много забрал у меня, чтобы дать ещё больше.
    Через день он уже смог увидеть девочку. Она родилась восьмимесячной, но совершенно здоровой. Как Карл и предполагал,  малышка была копией своей мамы. Она спала теперь в колыбели рядом с кроватью Вероники, и её нисколько не смущали разговоры родителей. А они обсуждали имя новорожденной. Карл предложил Нике самой выбрать подходящее имя. Девочка родилась гражданкой Германии, поэтому немецкое имя в сочетании с фамилией Крофф ей бы вполне подошло. Но Карл не настаивал. На самом деле, Ника уже в первый день придумала имя дочери, ведь она родилась девятого мая. Имя Виктория не выходило у неё из головы. Но Ника боялась, что это как-то заденет Карла или обидит его. Поэтому без всяких намёков и объяснений она сказала:
; Виктория Крофф, по-моему звучит красиво. И имя нейтральное, латинское.
; Прекрасное имя, - и бровью не повёл Карл. Он понимал, что Вероника, как любой русский человек, имеет на это право.
         Их выписали через десять дней. Врачи и медсёстры, передавая ребёнка на руки Карлу, желали им счастья и здоровья малышке. Переступая порог своего дома, Вероника ахнула: всюду висели гирлянды и шары, а пол был уставлен огромными вазами с цветами. Дик временно проживал в доме родителей. Оставив маленькую Викторию в детской кроватке, Карл провёл Нику в гостиную, где он заранее  попросил приходящую кухарку сервировать стол для романтического ужина. Был ещё день, но Карл зажёг свечи, включил музыку и, обнявшись, они начали движение в танце. Музыка не имела никакого значения, потому что они целовались нежно, долго и самозабвенно. Он шептал ей нежные слова, и она отвечала ему тем же. Остановившись, Карл заглянул ей в глаза и произнёс слова, идущие из самого сердца:
; Любимая! Я хочу целовать тебя утром, днём и ночью. Хочу засыпать и просыпаться с тобой в одной постели. Я хочу растить наших детей. Наконец, я просто хочу называть тебя своей женой! Ведь я это заслужил?
; Заслужил! - мягко улыбнулась ему Вероника.
; Тогда я прошу тебя стать моей женой, - он достал изящное колечко и надел его на палец Вероники.
; Я согласна, только... - едва заметная тень пробежала по её лицу.
; Я всё понимаю. Свадьбу отпразднуем в октябре.
Ника поняла, что он не мог забыть о годовщине смерти брата.
Карл запустил руки в мягкие волосы Вероники:
; Как я счастлив, что ты со мной!
Любовь, переполнявшая их изболевшиеся  сердца, хлынула наружу необузданной стихией. Ужин так и остался нетронутым.
     Рано утром, покормив и уложив дочь, Ника , стараясь не разбудить Карла, прошла в гостиную и в тумбочке с письменными принадлежностями нашла свой ежедневник, который не открывала с тех пор, как приехала в Германию. Какая-то непреодолимая сила заставляла её непременно сегодня сделать важную запись. Минуту подумав, она написала: «Сказка с несчастливым концом – это, всего лишь, недописанная сказка!»
    Карл тихо подошёл сзади, чмокнул её в макушку и спросил:
; Родная, что ты пишешь здесь с утра пораньше?
; Это моя маленькая женская тайна, - сказала Ника и захлопнула книжку.




Инесса.
    Инесса возвращалась как с другой планеты. Ощущение привычной жизни улетело в какую-то чёрную дыру, миновав точку возврата. Совсем недавно она ехала в Ленинград на свадьбу любимой сестры с иностранцем, чтобы разделить с ними первые счастливые моменты их жизни. А возвращается, оставив Нику на попечении малознакомого человека искалеченной безутешной вдовой, которой жизнь отмерила счастья всего на один день. Инесса не представляла, сможет ли она радоваться жизни в тихом семейном гнёздышке, когда сестре так плохо.
        Гена, как всегда, был надёжен, терпелив и заботлив. Он привёз жену с вокзала домой, усадил в кресло у камина, налив горячего чая. Он не торопился расспрашивать, собственно, и так всё понятно. Она сама начала говорить, рассказывая всё в мельчайших подробностях, как будто старалась сбросить с себя непосильный груз ответственности, который несла на своих плечах почти два месяца. Слёзы, которые она так долго прятала от всех, хлынули внезапно, и остановить их не было никакой возможности. Гена, присев на подлокотник кресла, прижал её к себе и долго гладил по голове, понимая, что Инне надо выплакаться.  Вечером он пораньше уложил её в постель:
; Тебе надо выспаться. Сон – лучшее лекарство.
; Да, я посплю. Геночка, разбуди меня завтра пораньше, я пойду на работу.
Гена не решился сообщить жене неприятную новость, хотя понимал, что должен это сделать. Её душевное состояние вызывало беспокойство, и он не рискнул ещё больше усугубить ситуацию, а попытался отговорить Инну:
; Инна, у тебя есть ещё два дня, не торопись! Ты спокойно можешь побыть дома, прийти в себя.
; Нет, Ген, на работе мне будет легче.
Обняв жену и слушая её прерывистое дыхание и всхлипывания во сне, он полночи думал о том, правильно ли поступил, но так и не нашёл ответа.
    Утром, провожая Нику  на работу, он поцеловал её и сказал:
; Что бы ни случилось, помни: я люблю тебя!
; Всё самое страшное уже случилось – обречённо сказала Инесса.
Гена грустно посмотрел ей вслед . Сегодняшний вечер не принесёт ему ничего хорошего.

     В шесть часов вечера во дворе нервно хлопнула калитка. Гена внутренне напрягся и подготовился принять удар. Она влетела разъярённая, пальто нараспашку, волосы беспорядочно разметались по спине. Остановившись у стола, на который Гена только что расставил тарелки, она не знала, за что схватиться, чтоб обрести опору. Земля качалась под ней и голова шла кругом.
; Как ты мог! Как ты мог! Предатель! - Инна задыхалась от ярости. - Я выглядела полной дурой!
; Инна, успокойся! - Гена пытался её обнять и усадить, но она вырывалась, желая отстраниться от него.
; Почему ты мне ничего не сказал? - обессилев, Инна села на край стула и поникла, погружённая в свои переживания.
; Я хотел., но не мог, видя, как ты вчера была расстроена.
Инна услышала виноватые нотки в его голосе и уже мягче, но с укором сказала:
; Я не сразу поняла, почему девчата на меня так ехидно смотрели. А зашла в свой кабинет и..., - она покачала головой, сокрушаясь над своим положением, - там новая начальница. Ты должен был сказать!
; Инна, родная, послушай меня! Всё руководство треста поменялось, это из области руководят. Спасти тебя Василий Егорович не мог, его самого турнули, ты же знаешь.
; Я  не помню, как досидела  в отделе до конца дня! Я что, плохо работала? Почему, Гена?
Гена гладил её руки, плечи, подыскивая подходящие слова:
; Инна, родная, я с тобой, я люблю тебя, и мы справимся! Ты успокойся, пойми, не всё зависит от нас.
; Ты знаешь, что значила для меня эта должность, я жила этим!
Гене очень хотелось сказать ей, что в жизни есть семья и ценности поважнее потерянной должности, но он воздержался, зная, что сейчас она этого не поймёт.
       
     Для семьи Остапенко наступили холодные унылые времена. Неделя за неделей тянулись медленно и не сулили никаких перемен. Инна ощущала  себя неуютно в родном коллективе, который не простил ей невольного падения. Она затылком чувствовала усмешки и перешёптывания в свой адрес. Инна была опустошена и ничего не могла дать самому близкому человеку.  Она ушла в себя и почти не разговаривала с мужем. Гена боролся за свою любовь, он пытался растормошить жену любым способом: звал в кино, на лыжню, в литературный клуб, но она предпочитала отсиживаться дома. И только у Смирновых её душа на время оттаивала. Саша рос очень шустрым мальчуганом и, видя как Костя с Геной выделывают с ним акробатические этюды, Инесса весело смеялась, а Гена ждал подходящего момента для очень важного разговора.
      Инна часто думала о Нике. Она не казалась грустной или подавленной, когда звонила из Германии, и Инесса удивлялась, где сестра берёт душевные силы, пережив такую трагедию. Ника ждала ребёнка, возможно, именно в этом был секрет её стойкости. Инесса впервые задумалась о материнстве. «Смогла бы я одна растить ребёнка? Не дай бог!»
     Инесса признавалась себе, что это не для неё. Она всю жизнь была лидером, отлично училась, мечтала превзойти своих сверстников в карьере. Ради осуществления мечты ей пришлось рано вылететь из родительского гнезда, учиться, бороться с трудностями северной жизни. И что же, теперь смириться с ролью второго плана? Ни за что! В ней снова просыпался боец. Инесса твёрдо знала, что карьеру надо успеть сделать до тридцати лет. Ей казалось, что женщина, преодолевшая бальзаковскую черту, уже катится к заветной пенсии, и поднять её в гору может только чудо. Инесса судорожно искала выход из создавшейся ситуации, созвонилась с однокурсницами, живущими в областном центре и надеялась, что судьба сменит гнев на милость.

       Посылка, отправленная Никой к Новому Году, пришла с запозданием, к самому православному Рождеству. Среди разных приятных вещичек оказалась музыкальная игрушка, которая, вращаясь на верёвочке, исполняет незамысловатый этюд.
; Ника, смотри, какая прелесть, - Гена крутанул игрушку так, что музыка быстро побежала по кругу. - Её можно повесить над детской кроваткой.
; Ты хочешь подарить её Алёне? Она ка раз скоро родит.  Я не возражаю. -  как отрезала Инесса.
; Инна, ты прекрасно поняла мои слова. Давай поговорим о нашем ребёнке, - его акцент на слове «нашем» звучал мягко, но настойчиво.
; Гена, у нас нет ребёнка, значит, и говорить не о чем, - Инесса специально старалась говорить резко, желая прекратить неприятный для неё разговор.
; Нет, есть о чём! - он взорвался. - Ты всю жизнь думаешь только о себе, о дурацкой карьере! Скажи, зачем ты замуж выходила?
; Может, ты забыл, как ты меня уговаривал? - Инесса тоже повысила голос.
На Гену нахлынули нежные чувства при воспоминании о былых романтических отношениях, уже мягче он пытался достучаться до её сердца:
; Инна, мы четыре года уже потеряли. Мне тридцать один год, да и у тебя тридцатник не за горами. Чего ещё ждать? Мы можем остаться без детей.
; Не останемся, - пыталась отвязаться от него Инесса.
; Ну, посмотри, как здорово у Смирновых! Скоро у них второй малыш родится. Алёна с Костей счастливы, у них в доме всегда весело!
; Значит, ты хочешь сказать, что со мной несчастлив? - Инесса заняла позицию обиженной женщины. - Так в чём же дело? Я тебя не держу!
     Это было выше его терпения. Гена хлопнул дверью и ушёл. Вернулся он поздно ночью, когда Инесса уже спала. По влажной подушке он догадался, что жена плакала. «Значит, не всё потеряно» - грустно подумал Гена перед тем, как уснуть.

     Алёна родила дочку в крещенскую ночь.  Роды были трудными, но всё обошлось. Сама роженица шутила:
; Мне есть кому душу отдавать, а бог подождёт.
  Костя просто летал на крыльях, друзья не видели его таким даже после рождения Сашеньки.
 Когда Алёну выписали из больницы, Смирновы с друзьями «обмывали ножки» дочурки. Родители решили отойти от пушкинской темы. Дочь родилась в Крещение, и Алёна настояла на имени Кристина. Не подозревая о том, что творится в душе у друга, Костя, произнёс очередной тост:
; Мы с Алёнкой свою программу выполнили, теперь передаём эстафету вам! Предлагаю тост за будущих родителей! - Костя был изрядно «навеселе» и не замечал, как под столом его истоптала нога жены.
; Это ты подговорил Костю? - Инесса вскочила и гневно сверкнула в сторону мужа. Схватив пальто, она выскочила из квартиры.
Гена  догнал её на улице.
; Как тебе не стыдно, Инна? Что за спектакль ты устроила?
; Я устроила? По-моему, это ты...
; Да Костя не подозревал о твоих заморочках, он просто знает, что такое счастье, и пожелал его нам!
Инна захлебнулась от возмущения:
; Ну, надо же! Все знают, что такое счастье! А меня кто-нибудь спросил? Может мне другое счастье нужно!
Гена твёрдо взял её за плечи и заглянул в глаза:
; Ты разберись, что тебе нужно. А я пока поживу в своей квартире.
Помолчав секунду, очень грустно он добавил:
; Может, твоё счастье с моим совсем не пересекается?
Резко развернувшись, он ушёл.
    Лёжа в холодной постели, Инесса всю ночь ждала, не хлопнет ли калитка. Но Гена на этот раз решил проявить твёрдость.
    На следующий день Гена зашёл к Смирновым, чтобы извиниться за вчерашнее.
; Что ты, Ген, это ты прости меня, - у Кости был вид побитой собаки. Ему ещё ночью досталось от жены.
; Ген, прости нас, - в разговор вмешалась Алёна, - не знаю, какая муха его укусила. Он ведь пить не умеет, а тут на радостях натворил делов.
; Нет, ребята, это я пришёл извиниться. Простите, что мы со своими разборками вам весь праздник испортили, - у Гены на душе лежала каменная плита, и он не знал, как от неё избавиться.
; Ген, ты не обижайся, что вмешиваюсь, - Алёна решила выяснить всё до конца, - у вас что, действительно всё так запущено? Мы давно с Инной не болтали по душам, она всё дома отсиживается.
Гена решил, что скрыть разлад в семье от лучших друзей не удастся и сказал как чувствовал:
; Вчера я ушёл в свою квартиру. Поживём порознь, может, что-то прояснится.
; Ну, и правильно! - неожиданно для мужчин выпалила Алёна. - Давно нужно было так сделать. Вот посмотришь, она быстро одумается. Я ведь знаю, что Инна тебя  любит.
; Не знаю, не уверен, - вздохнул Гена. - Но и моё терпение закончилось. Я не знаю больше способов вправить ей мозги.
; Ген, заходи к нам почаще, не сиди один, - на прощание сказал другу Костя.
      На следующий день Алёна едва дождалась семи часов, зная, что в это время Инна уже дома. Оставив детей с безотказным Костей и пообещав «Я скоро», она помчалась к подруге.
      Если бы художник задумал писать картину под названием «Уныние», лучшей натуры трудно было сыскать. Дверь из холодного коридорчика в гостиную была нараспашку, и  никто не собирался её закрывать, не смотря на холод в доме. На столе стояла тарелка с не съеденной кашей, начатая булка хлеба уже успела подсохнуть. На краю стола валялись газеты, которые в семье читал только Гена. Хозяйка же этого безобразия сидела с ногами на диване, обхватив руками колени и бесцветными глазами смотрела в сторону тёмного окна. По её лицу расползлась тушь, глаза распухли, сама же она, не мигая, уставилась в одну точку.
       Алёна встала перед ней, пощёлкала пальцами перед глазами подруги, но, не заметив никакой реакции, встряхнула её за плечи.
; Так, я не уйду, пока ты не умоешься и не уберёшь со стола.  - Видя абсолютную аморфность в ответ, она продолжила. - И, между прочим, ты будешь виновата, если моя Кристинка умрёт с голоду. Костя меня только на часик отпустил. Время пошло.
     Напористость Алёны  возымела своё действие. Инесса повернулась к ней и устало сказала:
; Ты чего шумишь? Уберу я, не волнуйся. А ты что, в блюстители порядка записалась?
; Нет! Я теперь невольный блюститель ваших с Генкой отношений!
; А нет никаких отношений, он меня бросил, - Инна хотела напустить на себя как можно больше безразличия, но задрожавший предательски голос выдал её.
; Не бросил он тебя, а дал тебе время подумать, это разные вещи!
Инна расплакалась на плече у подруги:
; Господи, ну почему всё так плохо? Как это выдержать: и работы лишилась, и семьи!
; Ничего ты не лишилась. Подумаешь, должность начальницы потеряла! Какие твои годы! И работа у тебя есть. А про семью, подруга, пора подумать всерьёз. Довела ты Генку окончательно.
Алёна решила сменить тон и уже совсем задушевно сказала:
; Не плачь, Инна! И в самом деле пора уже на семью посмотреть по-другому. Гена тебя любит, подумай, как ты будешь без него? Такие парни на дороге не валяются!
; Он меня бросил, понимаешь? А ты говоришь:  любит!
; Инн, ты же любишь детей, признайся! Я же вижу как ты с Сашенькой играешь. Ну выбрось ты ерунду из головы, пора тебе своих детей воспитывать!
; Алёна, легко тебе говорить, когда у вас с Костей всё так стабильно! А у меня нет уверенности в завтрашнем дне, вдруг он потом меня с ребёнком бросит?
Вряд ли Инесса сама верила в то, что говорила, просто в ней кричала обида. Но Алёна взорвалась:
; Знаешь, надёжнее Генки ты не найдёшь мужчины. Но я уже и сама сомневаюсь, нужна ли ты ему со своими тараканами в голове? Гена чернее тучи ходит, на себя посмотри, на кого ты стала похожа! И это за один только день!
И уже совсем мягко закончила:
; Инн, постарайся побыстрее поумнеть, а то, боюсь, это всё плохо закончится.  Ну, мне пора. Приходи к нам завтра, не скучай!
      Целую неделю Алёна с Костей вели агитацию на два фронта, но враждующие стороны так и не выбросили белый флаг. У Гены за четыре года исчерпались все внутренние резервы, и он решил, что настало самое время клин клином вышибать. Инессой же управляло уязвлённое самолюбие, и она ждала извинений.
      В воскресенье Инна сделала уборку, истопила баню и ждала прихода Смирновых  с минуты на минуту. Услышав, как хлопнула калитка, она вышла на порог встречать гостей. По двору шёл Гена, он выглядел усталым и даже осунувшимся, хотя в походке чувствовалась уверенность и решимость. Всё-таки, он был здесь хозяином и шёл к себе домой. Инна не скрывала радости и шагнула ему навстречу:
; Ген, а я баню истопила!
В его лице не дрогнул ни один мускул, Инна насторожилась.
; Инна, пройдём в дом, поговорить надо.
Проследовав за мужем в гостиную, она села на диван, ожидая, что он сядет рядом. Но Гена сел в кресло напротив и, глядя ей прямо в глаза, без всякой подготовки начал:
; Инна, что ты решила?
Она напряжённо молчала. Тогда он спросил в лоб:
; Ты готова жить семьёй, родить ребёнка, как все нормальные женщины?
; Так ты за этим пришёл? - На удивление спокойно, но не скрывая разочарования спросила Инесса.
; Не только. Мне предложили на два месяца уехать вахтовиком на строительство отдалённого посёлка. Отъезд послезавтра. Что скажешь?
     Гене очень хотелось услышать короткое «не уезжай», от этих двух слов сейчас зависела его судьба. А Инна рассчитывала на извинения с его стороны, она ждала привычных уговоров, ласковых ноток в его голосе. Но ничего этого не было. Она ощущала, что земля  уходит из-под ног, и вся её жизнь рушится в образовавшуюся яму. Собрав остатки хладнокровия, она как можно равнодушнее сказала:
; А что мне говорить, ты ведь уже всё решил.
; Инна, неужели это всё, что ты можешь мне сказать? - изумился Гена.
; А ты что думал, что  я  буду тебя уговаривать? - Она вспыхнула и гордо подняла голову, - счастливого пути!
; Что ж, по крайней мере, честно. Прощай, родная!
Последние слова прозвучали так горько, что Инесса готова была пойти на попятную, но Гена уже шёл к калитке.

      Полтора месяца Смирновы спасали Инессу от внутреннего разрушения. Она была на грани нервного и физического истощения. Жизнь её перестала интересовать во всех своих проявлениях. Даже еду она принимала только на глазах у Алёны, чтобы не расстраивать подругу. Друзья не знали, как связаться с Геной, поэтому боролись, как могли, своими силами. Костя уговорил Инну лечь в больницу, где над ней хлопотали психиатр и невропатолог. Труды усердных медиков имели некоторые результаты. Инна выглядела внешне спокойной, внезапные истерики ушли в прошлое. И всё-таки, врачи советовали ей  временно сменить обстановку, взять отпуск, съездить к родным. Инну этот вариант не устраивал. Она ни за что не расскажет родным о том, что с ней случилось, по крайней мере, сейчас. Им и так очень непросто переживать трагедию Ники. В телефонных разговорах с сестрой и родителями она старалась казаться бодрой и весёлой, а о Гене говорила, что он в командировке. Ей и самой так было легче, Инесса не любила, когда её жалели.
     Костя был ведущим хирургом в их молодом городе, и ему удалось выбить для Инны путёвку в Кисловодск. Друзьям не пришлось её уговаривать. Недалеко от Кисловодска они с Никой отдыхали в пионерском лагере, и теперь ей казалось, что возвращение в мир счастливого детства поможет восстать из пепла прежней Инессе.
 
       Кисловодск встретил её солнечными погожими деньками. Природа щедро откликалась на старания ласковых мартовских лучей. Дыхание весны нежно зелёной дымкой окутало распускающиеся ветви деревьев, истосковавшуюся по ярким краскам землю, а воздух наполнило ароматом прелой листвы вперемешку с пробивающимися фиалками. Живя на севере, Инесса истосковалась по этой ранней южной весне и сейчас наслаждалась безмятежным состоянием природы как своей беззаботной когда-то юностью. Возвращение к истокам давало ей силы и ожидание перемен.
      Соседка по комнате Тамара оказалась весёлой, не замороченной женщиной лет сорока пяти, которая не скрывала, что приехала отдохнуть от мужа-пьяницы и двоих детей-вампиров, как она их называла. Она пыталась вовлечь Инессу в свою компанию, но Инна пока не готова была ответить такой же открытостью и наслаждалась ностальгическими прогулками по местам своего пионерского детства.
       Сегодня ей предстоял визит к психотерапевту.  Лечащий врач дал ему хорошую рекомендацию, а Тамара поведала, что все женщины санатория в него влюблены.
        Комната психологической разгрузки не была кабинетом в привычном смысле этого слова. Это было просторное помещение, оформленное в стиле зимнего сада. На стенах висели колонки, из которых лилась тихая инструментальная композиция. Молоденькая улыбчивая медсестра предложила Инне присесть в мягкое кресло у журнального столика, стоящего под изящным абажуром, рассеивающим мягкий розовый свет. Кресло напротив  пока пустовало. Инессу заинтриговала эта довольно нереальная обстановка, где зелёный карликовый сад оказался в полумраке, а розовое пятно под абажуром придавало её персоне значительную роль в будущем действе.
       Стройная фигура доктора появилась из боковой двери. Он мягко поздоровался и сел в кресло напротив. Взглянув на пациентку, психотерапевт озадаченно поднял правую бровь.
 - Не может быть! Инна?
Инесса сразу его узнала и широко улыбалась своему давнему знакомому.
; Почему же не может! Это я, Славик, а вот ты.... Никогда бы не догадалась, что загадочный Вячеслав Михайлович, которого, похоже, тут обожает каждая отдыхающая, это ты!
; Боже мой! - Славик от волнения взъерошил волосы. - Так, значит, ты не ко мне пришла? Ну, вернее, ко мне, но к врачу?
Инессе было забавно наблюдать, как он волнуется. Она молча улыбалась, давая ему возможность прийти в себя.
; Инна, почему ты мне тогда не позвонила? Я очень долго ждал, даже отца подключил, чтобы он у Филиппова узнал о тебе.
; Славик, прости, я ведь сразу на Север укатила.
; Да, я знаю. А  сюда ты какими судьбами? - Сообразив, что спросил  глупость, он тут же поспешил исправиться. - Инна, я говорю глупости, потому что очень рад тебя видеть! Ты у нас отдыхаешь? Что привело тебя к психотерапевту?
Слушая его, Инесса не обращала внимание на поток его вопросов. Откинувшись на спинку кресла и наблюдая за его волнением, она начала рассуждать вслух:
; Славик, какая странная штука жизнь! Мы знакомы были всего два дня, но между нами есть тайна, которую до сих пор знаем только мы  вдвоём.
; Неужели ты так никому и не рассказала? Ну и характер! - в голосе Славика слышалось восхищение. - Вообще-то, я и тогда догадывался, что ты – кремень. Среди женщин мне таких больше не доводилось встречать.
; Да, характер.... - неожиданно в голосе Инны он уловил грустные нотки.
; Инна, знаешь, я не хочу разговаривать здесь, в кабинете. Давай встретимся вечером часиков в шесть. Идёт?
; Хорошо.
     Они договорились встретиться у Колоннады. Это место у входа в курортный парк знает каждый отдыхающий. Слава пришёл с цветами, как и положено кавалеру, за пять минут до прихода девушки. Инна не любила опаздывать, но сегодня ей почему-то хотелось, чтобы он поволновался. Через пятнадцать минут сердечного томления Славик увидел знакомую стройную фигурку в розовой курточке и джинсах. Инна шла по аллее, независимо вскинув голову, волосы слегка спутались на ветру. «Королева!» - восхищённо подумал он и шагнул ей навстречу.
       Инна не собиралась флиртовать со Славиком. Для неё он был другом, не смотря на кратковременность их знакомства.  Но сам Славик выглядел сейчас влюблённым мальчишкой, хотя  недавно разменял четвёртый десяток.
        Они выбрали уединённый столик в небольшом кафе с кавказской кухней. Было заметно, что здесь Славика знали, и персонал беззастенчиво разглядывал его спутницу. Официант принёс шашлык и доброе красное вино, какое можно отведать только на Кавказе. Вино расслабило собеседников, и они, наконец-то, не стесняясь, начали задушевный разговор.
; Славик, расскажи о себе. Я вижу, ты добился, чего хотел?
; В работе – да. Мне нравится моя работа, я долго к ней шёл. Стажировался в Штатах, отец помог.  И в этот санаторий он меня устроил.  Я здесь как в раю.
; Да, представляю себе, - засмеялась Инна. - Отдыхают, в основном, женщины, а тут такой красавчик психотерапевт! Они за тобой, наверно, табунами ходят!
; Ну, про прекрасных дам я так не говорю, - засмеялся Славик, -  но девяносто процентов правды в твоих словах есть. И не безгрешен я.
При этих словах он театрально склонил голову, как на плахе.
; Да, ну? Покайся, грешник, легче станет!
Непринуждённый тон их разговора склонил обоих к откровенности,  к  которой они были не готовы в начале встречи.
; Я ведь был женат на коллеге. Мы прожили четыре года, сына родили, но в прошлом году она от меня ушла.
; Ты изменял жене? - очень серьёзно спросила Инесса. Почему-то она сочувствовала совсем незнакомой ей женщине.
; Да. Понимаешь, соблазн очень большой. Я называю это издержками профессии. Ты знаешь, как правило, ко мне  приходят  и умницы, и красавицы. Я всё время думаю: чего их мужикам ещё надо? А этим женщинам нужно всего лишь мужское внимание, и они ждут его от меня. Разве я могу им в этом отказать? - в его тоне не было ни капли цинизма.
; Славик, а ты жену свою любил?
; Думал, что любил. А вот встретил тебя, - он накрыл её ладони своими руками, - и понял, что десять лет ждал этой встречи.
     Инесса аккуратно высвободила свои ладони. Взглядом она воздвигла стену между собой и   теряющим голову Славиком.
; Славик, мне не нужно мужское внимание. У меня для этого есть любящий муж.
; Инна, ты меня неправильно поняла! Это совсем другое.
; Мне и другого не нужно, понимаешь? Я хочу в себе разобраться, за этим я сюда и приехала.
    Славик в эту минуту был похож на обиженного ребёнка с уязвлённым самолюбием, его вид вызывал у Инны ещё большее разочарование. Откровенничать больше не хотелось. Инна, поблагодарив за проведённый вечер, начала прощаться.
; Инна, не уходи! Тебе ведь нужна была моя помощь. Если хочешь, давай завтра утром в кабинете..
; Нет, - Инна предпочла сжечь за собой мосты и не оставлять иллюзий. - Славик, мне приятно было встретиться с тобой, всё равно что вернуться в юность. Но этого достаточно. Мы больше не будем встречаться.
; Тогда я всё равно тебя просто так не отпущу, - в нём проснулся профессионал. - Если не доверяешь психотерапевту, я рекомендую тебе завтра же обратиться  нашему психологу. Ты не пожалеешь.
; Это мужчина? - уже настороженно спросила Инесса.
; Нет, её зовут Лариса Сергеевна. Она тебе обязательно понравится. - Добавив в голос нежные нотки, он продолжил, - Инна, мне жаль, что ты так всё восприняла. Но всё равно, ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку.
; Спасибо, Славик, мне пора. - Помахав ему рукой, Инесса, не оглядываясь, быстро пошла в глубину парка.
     Тамара всю ночь гуляла с компанией в ресторане. Так, по традиции, отмечали отъезд одного из отдыхающих. Инесса была рада этому обстоятельству. По крайней мере, есть возможность полежать одной в тишине, подумать.  Воспоминания о встрече со Славиком всколыхнули в ней бурю переживаний. Но это были переживания внутреннего свойства, в которых не было места давнему знакомому. Душевная боль снова вырвалась из внутреннего заточения и готова была поглотить всю её сущность. Инесса впервые думала о Гене без обиды, как бы оценивая его со стороны. И вечер, проведённый в компании со Славиком, пошёл ей на пользу.  Она вспомнила, как когда-то о Гене сказала Венера Рафаиловна: «Он настоящий». Как хорошо сказано! В самом деле, Инна никогда не сомневалась в его надёжности.  «Гена, что ты сейчас делаешь? - мысленно Инесса открывала ему свою душу. - Вспоминаешь ли ты обо мне? Что же с нами такое происходит?» Она понимала только одно: жить без него она не сможет. Но как вернуть мужа, и захочет ли он вернуться? Подушка уже давно промокла от слёз, а она всё повторяла: «Гена, Геночка, родной мой!»
      
       Лариса Сергеевна оказалась приветливой женщиной с зелёными глазами. Они буквально сияли на её вполне обычном лице, придавая ему мягкую притягательность. У неё была неуправляемо пышная причёска природной рыжины. Обладательница этой апельсиновой копны была сухощава и невелика ростом. Трудно было определить её возраст. Инесса решила, что они примерно ровесницы, хотя проницательные умные глаза и продольные складки на лбу  вполне могли быть результатом непростой тридцатилетней жизни. Одета она была очень просто: в зелёный свитер ручной вязки и джинсовую юбку.
     Ни о чём не спрашивая, она предложила Инессе ответить на вопросы теста из двухсот пунктов. Пока Инна, не задумываясь, отвечала на вопросы, Лариса Сергеевна перелистывала какие-то журналы и, казалось, не обращает на неё никакого внимания. Просмотрев выполненную Инной работу, она удовлетворённо сказала:
; Что ж, теперь я точно знаю, что передо мной самостоятельная и уверенная в себе женщина, наделённая богатым интеллектом.
Инесса не скрывала своего изумления:
; Вы сделали такие выводы из этого глупого теста?
; В этом тесте есть вопросы-ловушки. Только умный и самостоятельный человек способен искренне на них ответить, не боясь выглядеть глупцом. И потом, я наблюдала, как быстро, практически, не задумываясь, Вы выбирали ответы. Так поступают люди, готовые к честному, откровенному разговору.
; Ну, Вы даёте! - Инесса с восхищением смотрела на свою собеседницу.
; А теперь можно и поговорить, - улыбнулась Лариса Сергеевна. - Только я предлагаю перейти на «ты», если не возражаешь.
     Эта маленькая рыжеволосая девушка казалась Инессе мудрецом, который готов дать ответы на все вопросы. И она доверила ей всю свою жизнь. Когда Инна закончила свой рассказ, ей подумалось, что именно так должны себя чувствовать люди после исповеди. В душе царило спокойствие и ожидание перемен. Она как будто переложила груз ответственности за свои ошибки на плечи этой хрупкой женщины. Лариса ни разу не прервала её, а потом, вздохнув, сказала:
; Ты, наверное, ждёшь, что я скажу, как надо дальше жить? Нет, Инна, не получится. Ошибки ты будешь исправлять сама, а я только помогу их тебе найти. Я не поняла, ты говорила своему мужу, что любишь его?
   Этот простой вопрос поставил Инессу в тупик. Она воспринимала Генину любовь как должное, но сейчас не могла припомнить, говорила ли хоть раз ему заветные слова.
; Лариса, а это очень страшно, если я их не говорила? - с каким-то внутренним ужасом проговорила Инна.
; А тебе приятно было, когда он тебе признавался в любви? Можешь не отвечать. Мы, женщины, считаем, что мужчины существуют, только для того, чтобы делать нас счастливыми. А ведь они тоже хотят счастья, любви и, кстати, неправильно считать, что они любят исключительно глазами, ушами тоже. Инна, а ты говоришь мужу слова восхищения, похвалы?
; Но, ведь он не женщина!
; Инна, я поняла, что у твоего мужа тонкая душа,  он любит поэзию, литературу. Такие люди очень чувствительны. И ты удивляешься, что он тебя ревнует!
; Лариса, ты думаешь, в этом причина?
; И не только. С ребёнком мне вообще не понятно. Ты не любишь детей в принципе?
; Я так не думаю, я люблю играть с сынишкой наших друзей, моим крестником. Просто, о детях я думаю в перспективе. Я хочу чего-то достичь!
; Милая Инна, чего-то достичь ты сможешь и в тридцать пять, и в сорок  лет, а вот родить в сорок вряд ли получится. А может так оказаться, что и не от кого будет.
; Может, мне уже не от кого, - грустно подумала вслух Инесса.
; Это вряд ли. Если ты одумаешься, всё ещё можно поправить. Он тебя очень любит, я тебе даже завидую. Знаешь, Инна, тебе сейчас предоставился случай подумать, взвесить свои ценности, за этим тебя Гена и оставил. Не теряй времени зря. Но напоследок я хочу тебе сказать, не обижайся: ты невиданная эгоистка! Во всём твоём рассказе я только слышала «я», «я», «мне». Замени эти слова на «мы», впусти желания и надежды мужа в своё сердце!
; Лариса, спасибо тебе! Честно говоря, мне хочется побыть одной.
; Инна, приходи ко мне завтра, мы можем просто пообщаться.
; Спасибо, я обязательно приду.
  Инесса почувствовала, что Лариса «настоящая», и ей захотелось подружиться с удивительным психологом.
    Каждую ночь, закрываясь от внешнего мира, она томилась от совершенно новых для неё переживаний. Инесса наконец-то честно призналась себе: «Я люблю его!» У неё было ощущение, что она долго блуждала в тайге и только сейчас нашла дорогу домой. Сердце щемило от одной мысли: «Только бы не опоздать!» Инесса представляла себе Гену в этом отдалённом посёлке. Вдруг он так на неё обиделся, что забыл её? А ведь там, наверное, есть женщины. Гена им просто не может не понравиться. От этих мыслей она сходила с ума. Теперь она сама узнала, что такое ревность и готова была убить себя за то, что мучила мужа своей глупостью.
      Каждый день она встречалась с Ларисой, иногда они вместе гуляли по Каскадной лестнице или просто грелись на солнышке в парке. Оказалось, что Ларисе тридцать четыре года. Это очень удивило Инессу. К тому же, у неё есть замечательный трёхлетний сынишка. Теперь Лариса изливала Инне свою душу. Когда-то она пренебрегла своей большой любовью в институте ради карьеры. Любимый предлагал жениться, а она поступила в аспирантуру, потом писала диссертацию. И оказалось, что к тридцати годам она никому не нужный кандидат наук без всяких намёков на личную жизнь. Вот и пришлось родить ребёнка, что называется, «для себя».
; Не повторяй моих ошибок, - внушала она Инессе. - И пойми, на работе мы  никому не нужны. Если я уйду, обо мне через месяц и не вспомнят, и о тебе тоже. Не обольщайся. Ты знаешь, я бы сейчас сожгла свою проклятую диссертацию, лишь бы только вернуться на десять лет назад. И ещё одно моё наблюдение: только от одиночества женщины с головой уходят в работу, и работа на износ делает их  одинокими. Такой вот замкнутый круг. Не позволь ему сомкнуться над тобой. Я хочу, чтобы вы оба были счастливы.
   Инесса как губка впитывала проповеди Ларисы. Слушая её, она изумлялась, почему ей самой в голову не приходили такие простые и правильные мысли?
     Пробыв на курорте двенадцать дней, Инна вдруг засобиралась домой. Соседка по комнате уже уехала, и к Инне никого не подселили. Но причина была не в скуке, а в болезненном ощущении тоски по мужу. Инесса больше не могла пребывать в неведении, теперь она твёрдо знала как поступить. Билет она купила на завтрашний ночной поезд. А сегодня у неё много дел. Надо купить подарки, попрощаться с Ларисой, да и со Славиком тоже. После завтрака Инесса оделась для прогулки по магазинам, накрасилась и подошла к окну. День обещал быть не по-мартовски тёплым, и ей захотелось наполнить комнату звенящим весенним воздухом. Распахнув окно, Инесса оперлась о подоконник и залюбовалась парочкой нарядных синичек, которые, нежно заигрывая друг с другом, порхали с ветки на ветку, удаляясь от её окна. Следуя их траектории полёта, Инна опустила глаза вниз и замерла, не в силах поверить своим глазам. На кленовой аллее, ведущей к парадному входу, стоял Гена с большой сумкой на плече и что-то спрашивал у  Славика, который шёл на работу. Нереальность увиденного на секунды парализовала её сознание, и только здравомыслящее сердце энергичнее прежнего сигнализировало: «Беги, скорей!»  Не помня себя, Инесса бросилась по коридору, обращая на себя внимание отдыхающих. Она вихрем пронеслась через два этажа и вылетела на ступеньки с криком: «Гена!» Оба мужчины резко повернулись в её сторону. У Инессы задрожало всё внутри, глаза наполнились слезами, она не могла больше двинуться с места. Гена бросил сумку на землю и, подскочив в три прыжка к любимой, закружил её в своих объятиях.
; Инночка, родная моя! - он целовал её глаза, губы, волосы и повторял слова любви.
; Геночка, прости меня! Я так люблю тебя! - она говорила быстро, боясь опоздать.
     Славик как завороженный смотрел на эту сцену и не мог сдвинуться с места.
Наконец, Инесса, обняв мужа за талию, повела его в комнату. Так, обнявшись, они и сели на её кровать.
; Гена, а я завтра собиралась уехать домой. Мне так много надо сказать тебе!  Я люблю тебя, слышишь! - она с таким упоением повторяла эти слова, наслаждаясь их магической силой.
; Милая моя! - Гена целовал её самозабвенно и очень нежно. - Прости мня! Я больше никогда с тобой не расстанусь!
; А как же твоя командировка? Она закончилась?
; Я вернулся четыре дня назад. Алёна мне всё рассказала. Прости меня, любимая! Тебе столько пришлось пережить!
; Вот для чего нужны лучшие подруги!  - засмеялась Инесса.

    Гена купил курсовку в этом же санатории, и ещё десять дней они наслаждались волшебными чарами этого солнечного курорта. Инне было приятно выступать в роли экскурсовода, знакомя мужа с излюбленными местами отдыхающих. Однажды она подвела его к пруду рядом  с источником под названием «Стеклянная струя».  Дно водоёма было  усыпано  монетками.
  - Все влюблённые бросают сюда монетки, чтобы когда-нибудь вернуться, а ещё загадывают желания, - объяснила Инна.
Гена достал две монеты, протянув одну жене. Они разом бросили их в воду.
; Что ты загадала? - спросил Гена.
; Нельзя говорить вслух, а то не сбудется! Но я уверена, что наши желания совпали, - загадочно улыбнулась мужу Инесса.
Со счастливой улыбкой Гена чмокнул жену в щёчку.
   Накануне отъезда Инесса сказала, что обязательно должна показать мужу одно место. Они на такси подъехали к тому месту в горах, где речка Аликоновка делает причудливый поворот и над нею появляются скалы, напоминающие древний замок с зубчатыми стенами и башнями.
; Гена, эти скалы называются «Замок коварства и любви». По легенде, девушка не прыгнула за любимым в пропасть, не смотря на то, что они договорились умереть вместе, чтобы отец не смог выдать девушку замуж за богатого жениха.
Инна очень серьёзно посмотрела на мужа и сказала так, как будто от этих слов зависела вся её дальнейшая жизнь:
; Гена, здесь, в Кисловодске, я поняла, что ни за что не осталась бы на скале одна. Я прыгнула бы вслед за тобой.
; А я бы ни за что не позволил тебе это сделать, поэтому остался бы с тобой и продолжал бороться.
; Ген, как мне повезло в жизни! - Инесса прижалась к мужу и готова была так стоять вечно.
; Я тоже так думаю, - засмеялся Гена. - Но и мне тоже везения перепало.
В этом просыпающемся от спячки лесу рождалась их новая жизнь, теперь они это знали абсолютно точно.

         Смирновы наблюдали за друзьями, вернувшимися с курорта, с изумлением и радостью. Гена и Инна выглядели молодожёнами. Алёна с Костей ничего не комментировали, боясь спугнуть их безмятежное счастье. И если про Гену они всё это уже знали, то Инну такой видели впервые. Она вся светилась и ни на шаг не отходила от мужа. Казалось, что она заново в него влюбилась. Бывая в гостях у  Алёны, она обожала нянчиться с маленькой Кристинкой, расспрашивала всякие мелочи о малышах. Обсуждая метаморфозы в жизни своих друзей, Алёна однажды сказала Косте:
; Вот посмотришь, скоро они нам объявят очень важную новость.
    Но в свой двадцать седьмой день рождения Инесса невольно заставила всех пережить страх и волнение.  Поздно вечером, когда семейное застолье было в самом разгаре, Инна вдруг почувствовала себя очень плохо. Резкие боли в низу живота не давали ей разогнуться. Боль то отпускала, то возвращалась вновь, причём, терпеливая Инесса едва сдерживала стоны. Гена не находил себе места, потеряв голову, он даже собирался вызвать скорую помощь, забыв, что фельдшер-акушерка и лучший хирург  города вместе с ним пытаются облегчить страдания именинницы. Костя уложил Инну на диван и тщательно ощупал живот. Никаких признаков патологии обнаружить не удалось. Потом Инна стала жаловаться на одновременные боли в спине.
; Костя, может, это аппендицит? -предположил  единственное, что знал из болезней живота, Гена.
; Совсем не похоже, - профессиональное мнение Кости временно успокоили Гену. Но приступы внезапной боли повторялись снова и снова.
    Алёна дала Инне две таблетки но-шпы, через час ещё обезболивающее. Ей стало немного легче.
; Знаете, при других обстоятельствах я бы совершенно точно сказала, что это начало родов. - Алёна и сама была озадачена собственными выводами. - Но, поскольку, в нашем случае это невозможно, я могу только посоветовать подождать утра.
    Смирновы ушли поздно ночью, детей давно надо было уложить в постель. Костя строго наказал Гене звонить в случае обострения. Измученный переживаниями, Гена всю ночь не отходил от любимой ни на минуту. К утру боли утихли, а к обеду и вовсе прекратились. Инна чувствовала себя здоровой, но абсолютно обессиленной, как будто выполнила тяжёлую физическую работу. Несколько раз звонила Алёна, беспокоясь о здоровье подруги.
     Около четырёх часов раздался междугородний звонок. Гена не сразу понял, кто на проводе, думал, что это розыгрыш. Мужчина на безобразном русском пытался что-то сказать. И только услышав имя Ники, он догадался, что это Карл.
; Ника родила дочь? - переспросил Гена. - Да, понял, спасибо. Карл, передайте наши поздравления Нике!
        Вечером снова собралась дружная компания. Поводов было сколько угодно. Во-первых, Инна стала тётей.  Во-вторых, День Победы  - святой праздник для каждого русского человека. И, наконец, в-третьих, Инна избавилась от страданий. Веселье, лившееся рекой, компенсировало пережитое вчера.
; Слушайте, но ведь это немыслимо: Ника рожала, а у Инны были настоящие схватки! Это я вам говорю! - изумлялась Алёна. - Никогда о таком даже не слышала!
; А вспомните мою вывихнутую ногу, - продолжила тему Инесса. - То ли я повторила подвиг Ники, то ли она мой – теперь уже не выяснить.
; Но это было очень кстати! - Костино замечание заставило всех дружно рассмеяться.
 
       Инесса решила брать уроки вязания у Алёны. Вечерами, пока мужчины гуляли с Сашенькой и Кристиной на свежем воздухе, они раскладывали разноцветные клубочки и начинали над ними колдовать. Инне не нравилось корпеть над  образцами, она просила научить её вязать детские вещи. Алёна решила без всяких подходов задать вопрос в лоб:
; Инн, ты ничего не хочешь мне сказать?
; Да, вроде, нет.
; А ведь мы с Костиком от вас ничего не скрывали! - обиделась Алёна. - Ты что, беременна?
Инна засмеялась, поняв ошибку подруги:
; Нет, пока нет. Но, уверяю тебя, мы над этим работаем.
Теперь они хохотали вместе.
; Инна, мы с Костиком на вас не нарадуемся. А, ведь, как вспомню, какая ты была дура! Просто выпороть тебя как следует некому было! У Гены другие методы.
; Это точно. Ты знаешь, я сейчас поняла,  - глядя на вязание в руках, задумчиво размышляла Инесса, - что наше счастье очень непрочное, вот как эта тонкая нить. Она может порваться, но всё можно поправить. Надо всего лишь не опускать руки, а завязать узелок, и ниточка потянется дальше. Можно даже постараться так, что узелок будет незаметным. Вот и я завязала свой узелок.
; А ты стала философом, подруга, - улыбнулась Алёна.
; Жизнь заставила.  Не знаю, что дальше будет, но я постараюсь, чтоб узелков было как можно меньше.
 
       В конце мая Гена позвонил Алёне:
; Алёна, Инне плохо, лежит, голова кружится. Приходи, пожалуйста!
Костя предложил свою помощь:
; Может, и мне её посмотреть?
Но жена его остановила:
; Думаю, это не потребуется, и я на девяносто девять процентов знаю диагноз. Вот посмотришь, Генка через девять месяцев наконец-то станет счастливым отцом.
   Гена встретил Алёну у калитки, и она по- деловому прямо его спросила:
; Её тошнит?
; Не то слово! Не даёт мне даже холодильник открыть, её сразу тошнит!
; Ген, - Алёна остановилась и шутливым тоном спросила, - а ты меня не сильно задушишь, если я скажу тебе, что очень скоро ты станешь папочкой?
   Не успела она это договорить, как Гена сгрёб её в охапку и закружился вместе с ней.
; Алёнка, ну, если обманешь, я тебя задушу!
; Ещё чего! Я в таких делах не ошибаюсь.
Они весело вбежали в дом.
; Где тут наша беременная? - весело спросила Алёна.
Инна подняла голову от подушки и вялым голосом обиженно проговорила:
; Мне плохо, а вам всё шуточки.
; И нам не до шуток, - почти серьёзно сказала Алёна, - нам ещё девять месяцев твои капризы терпеть!
; Ты серьёзно? У меня...., у нас будет ребёнок? - Инесса посмотрела на мужа.
Его сияющий вид был лучшим тому подтверждением.
; Алёна, а тебе тоже было так плохо? Ты мне не рассказывала.
; Ну, если тебе всё рассказывать, от тебя никогда ребёнка не дождёшься! - Алёна подмигнула Гене, и они понимающе улыбнулись.

       Беременность Инны они с Геной переживали вместе. Он всегда водил её к врачу, дышал с ней свежим воздухом, следил за здоровым рационом питания, переживал любые сбои в самочувствии. И по малейшему поводу Гена звонил Алёне, а она, смеясь, называла его «беременным папочкой».  Остапенко младшая родилась вьюжной февральской ночью. Малышка оказалась черноглазой брюнеткой спокойной и не крикливой. Инна сразу же отметила:
; Вся в отца.
Гена помолодел лет на пять, он просто норовил задушить от счастья и Алёну, и Костю, и весь персонал больницы. Все облегчённо вздохнули, когда мать с новорожденной отправились домой.
   Положив малышку на диван и развернув одеяльце, Гена присел рядом прямо на полу и, подперев руками подбородок, умилённо разглядывал дочурку. Родители решили назвать её Мариной, а  ласково  - Маришкой.
; Красавица моя!  - Гена готов был повторять это без конца.
; Геночка, это ты про меня? - лукаво поддела мужа Инна.
; Это я про вас обеих. А ничего, что у меня теперь две любимые женщины?
; Даже не знаю, как я справлюсь с ревностью! - засмеялась Инесса, обнимая мужа.
; У меня есть идея! - пришёл на помощь Гена. - Чтобы не было обидно, заведём в доме второго мужчину!
; Гена, возьми себя в руки! - погрозила ему пальчиком Инесса, но в её голосе не чувствовалось особого сопротивления.
; Нет, в самом деле, нельзя останавливаться на достигнутом. Вот отдохнёшь немножко и рассмотрим возможные варианты.
     И только тоненький голосок проголодавшейся Маришки вывел их из процесса грандиозного семейного планирования.


Эпилог.
      Наши герои пережили со всем миром семнадцать непростых лет, перенесших их из века двадцатого в двадцать первый. Этим очень жарким для Германии летом Карлу и Веронике их дом впервые показался тесным. Но они счастливы были от образовавшейся суматохи в связи с приездом гостей. Инна с Геной и Алёна с Костей отважились на автомобильный круиз по Европе, естественно, в полных семейных составах. Для каждого из них Хайдельберг был не случайным пристанищем. Инна с Геной давно собирались погостить у сестры, а Смирновы соскучились по сыну. Саша уже три года учился в Хайдельбергском университете и жил в студенческом общежитии. Кристина усиленно изучала иностранные языки и, не желая отставать от брата, этим летом рассчитывала сдать экзамены в этот  престижный германский университет. Родители пытались отговорить дочь всеми средствами, им не хотелось оставаться одним, да и материально учить двоих студентов за границей было очень тяжело. Но Кристина всегда могла добиваться своего, Костя с Алёной решили уступить. Пусть попробует, в конце концов, у каждого в жизни должен быть свой шанс на счастье.
       Мариша  имела очень разносторонние интересы и пока не определилась окончательно с выбором профессии. У неё был ещё целый год в запасе. Но она точно знала, что будет учиться в России, ведь папа её от себя никуда не отпустит. Гена обожал свою дочь и ничего для неё не жалел. Она училась в престижной гимназии, занималась теннисом и вокалом. Но Гена не представлял себе, что дочь когда-нибудь выпорхнет из родного гнезда и улетит очень далеко. Инна с Алёной посмеивались над ним, и Алёна, как медик, говорила, что у него дочкозависимость. Зато Кирилл Остапенко, пятнадцатилетний сорванец, был весёлым общительным парнем, он приехал в Европу развлекаться и легко нашёл общий язык с сыновьями Карла и Ники. Это были погодки, шестнадцати и пятнадцати лет, Мартин и Отто.
В семье Крофф теперь все одинаково хорошо говорили и по-немецки, и по-русски. Даже Карл бегло читал и говорил по-русски, хотя и с заметным акцентом. Всё это была заслуга Ники, которая всецело посвятила себя семье и нисколько об этом не жалела.
     Карлу нравилась эта шумная весёлая компания, которая шутила и пела за столом, а источником гостеприимства была его умница-жена. Ника и Инна этой весной отметили своё сорокапятилетие, но прожитые годы не испортили их стройных фигур, они по-прежнему были молоды и красивы. Так, по крайней мере, считали их мужья. А вот у Кости и Гены виски изрядно подёрнулись сединой.
      Огромная компания дружно осматривала достопримечательности города, а мужчины с мальчишками даже ходили на реку купаться. И только одна парочка всё время уединялась, и все понимающе смотрели им вслед. Это были Виктория и Саша.  Между ними уже два года были романтические отношения, и Карл с Вероникой одобряли выбор своей дочери. Саша был неизбалованным парнем, занимался боксом и успешно осваивал профессию юриста. А Вика училась на медицинском факультете.
    Глядя на влюблённых Сашу и Вику, каждый из взрослых думал примерно одно и то же: «Пусть наши дети будут счастливы не меньше, чем их родители!»