***

Тяжелая дверь за спиной устало захлопнулась, сокрыв шум и холодные фонари ночного Петербурга. Пахнуло разогретой плесенью и квашеной капустой. Леша поежился: густая влажная тьма обволакивала и  заливалась в горло. Он вытянул ногу и осторожно нащупал первую выщербленную ступеньку. За три года они так и не нашли общий язык: каждый раз она старалась подстроить какую-то пакость.

яжелая дверь за спиной устало захлопнулась, сокрыв шум и холодные фонари ночного Петербурга. Пахнуло разогретой плесенью и квашеной капустой. Леша поежился: густая влажная тьма обволакивала и заливалась в горло. Он вытянул ногу и осторожно нащупал первую выщербленную ступеньку. За три года они так и не нашли общий язык: каждый раз она старалась подстроить какую-то пакость.

Парень шагнул в темноту. Подниматься пешком на шестой этаж не хотелось. Лифт не работал уже полгода – спасибо ТСЖ. Леша с тоской посмотрел вверх: призрачный отблеск света маячил на девятом этаже. Клара Захаровна неукоснительно бдит площадку.
Если бы она только знала, что как минимум три лампочки, сгорая от стыда и проклиная все на свете, выкрутил сам Леша. Он до сих пор не мог смотреть соседке в глаза, но аспирантской стипендии едва хватало на квартплату и проездной.

Парень тяжело вздохнул и начал восхождение. Груз неприятных новостей упрямо тянул к земле. Всего пару часов назад его неожиданно вызвал Шея и устроил полный разнос. Шея, всегда красный и потный, всего три года назад дослужился до начальника подразделения и теперь с упорством истинного тугодума пытался доказать, что назначение было ненапрасным. Единственное, что спасало его от лютой ненависти всех подчиненных, - две очаровательные дочурки, большой портрет которых занимал ровно треть его рабочего стола.

Именно их веснушчатые лица Леша и изучал под оглушительный рев в ушах. Шею несло. Он припомнил все косяки, которые случались или могли бы случиться в фирме со времен ее основания, сдобрил их апокалиптичными перспективами и обещаниями кары небесной для виноватых. Леша безмолвствовал. Шея задействовал последнее средство – открыл отзывы клиентов и процитировал избранное. Леша держался.

- И кстати, в выходные едешь на выставку. С девяти до восьми.
- Но…

Парень заметил радостный блеск в глазах начальника и осекся.

- Напомнить, что ты работаешь меньше всех за ту же зарплату? И без прописки.
- Но
- Тогда не спорь!
- Я не смогу в эти выходные – экзамен,- выдавил из себя Леша, наблюдая за глубоким удовлетворением, растекающимся по лицу начальника. В кабинете запахло дешевой манипуляцией и столовскими щами.
- Штраф! Четыре тыщи! В инструкции прописано, – Шея потянулся за выцветшей тетрадочкой, куда любовно заносил все грехи подчиненных.

Через пять минут оплеванный и умудренный Леша вышел из кабинета. Жалобно посмотрел на рабочее место и недописанный отчет, и, подумав, отправился в туалет. Идти в курилку не позволила совесть.

…
Подъезд мирно копошился в повседневности среды. На втором этаже надрывался ребенок, отчаявшийся привлечь внимание родителей. На третьем– глухая старушка смотрела любовную мелодраму. Судя по звукам, герои как раз переместились в спальню. На пятом было тихо –у пьянчужки Софы удачный день.

Леша, кончиками пальцев придерживаясь за перила, медленно шагал вперед. Голова гудела. Хотелось упасть и свернуться калачиком прямо здесь у мусопровода. «И картоночка уже постелена – сосед поленился дойти до помойки».

Парень сделал последний поворот и замер на месте. В прямоугольнике балконного проема сидела знакомая фигура.

- Что ты делаешь?! Случилось что?! – он бросился вперед.
- Сижу.. – едва сорвалось со светиных губ.
- Случилось что?! Тебя обидели?! Кто?!
- Успокойся, - она равнодушно отмахнулась. – Нормально все. Воздухом вышла подышать.

Леша стремительно сократил расстояние между ними и опустился на колени.

- Ты больная? Замерзла совсем!
- Мне не холодно…- Света обняла ноги и положила на них голову.
- Да что случилось?! – Леша не выдержал. Злость запульсировала по венам. Ну почему нельзя сразу все сказать?! К чему эти женские игры в развездчика?
- Леш, меня с работы уволили. Прости…- она пытливо заглянула в его глаза, выискивая сочувствие.
- И все? – он облегчённо выдохнул, садясь рядом с ней и обнимая ее за плечи.

Света сердито насупилась точно воробьишка под дождем. Повинуясь приливу нежности, он прижал ее тщедушную фигурку к себе. Ледяные острые пальцы доверчиво залезли под рубашку.

- А говоришь, не замерзла, чучундра!
- Я не замерзла, пока ты не пришел… С тобой мне вообще холоднее..
- Это как? – шутливо нахмурился он.
- Ну, не знаю. Без тебя – не холодно. Ты пришел – я расслабилась и сразу всего захотелось. Как амазонки, знаешь? – она подняла глаза, в которых тут же отразился уличный свет.
- Какие амазонки?
- Обычные. Они почему воинственные такие были? У них мужчины не было. Они могли голодать и грудь резать. Если бы был мужчина, они бы этого не смогли. Женщина с мужчиной гораздо меньше может…
Леша довольно хмыкнул. На бетонном пороге сидеть холодно и жестко. Правая нога затекла, но уходить не хотелось.
- А мужчина с женщиной больше…
- Логично..
- Почему логично?
- Не знаю, но логично.

В груди потеплело. Все невзгоды вдруг отошли куда-то на второй план.

- Смешная ты у меня.
- Сам ты смешной! - Света вдруг отстранилась и села ровно. Но Леша все еще чувствовал пальцы на спине.
- Не дуйся, глупышка
- Я не дуюсь, но я тебе еще не все сказала, - Света насупилась.
- Что еще?!
- Тетя звонила. Нас из квартиры выгоняют.
- Совсем?
- Совсем.
- Плохо
- Ага.
- Когда выехать надо?
- Через две недели
- Совсем плохо
- Почему?
- Меня на четыре тыщи штрафанули
- И у меня по нулям.

Повисла продолжительная пауза. Вдалеке выла сирена сигнализации. Леша перестал чувствовать ногу.

- Что делать будем?
- Не знаю
- К твоей маме нельзя?
- Неа. Она еще прошлый раз помнит
- Прости.
- Да, ладно. Прошло все.
- Все равно неудобно
- Не получается у нас с тобой как-то… - почти прошептала Света.

Леше не хотелось отвечать. Было стыдно и гадко.

- Свет, ты меня любишь?
- Люблю…
- А выходи за меня замуж?- фраза неожиданно легко слетела с губ.
- Ты с ума сошел?!
- Неа. Люблю тебя просто.
- Да нам с тобой жить негде. Через две недели на улицу пойдем. Зарплаты нет. Штраф.
- Знаю, но все равно выходи.
- А жить мы где будем?
- Не знаю. Но я предпочту жить на помойке с тобой, чем один на вилле.
- Дурак!

Они помолчали.

- Так выйдешь?
- Не знаю!
- Пойдем за меня замуж. Я нищ и бездомен, мне тебе кроме замужества даже предложить нечего.
- Шикарный жених. Всю жизнь о таком мечтала.
- А я о тебе мечтал.
- А я о доме, о семье и собаке большой мечтала
- Ну, я же лучше собаки?
- Можно поспорить, - съехидничала Света.
- Ты просто поверь в меня. Знаю – не заслужил. Но поверь. В меня никто никогда не верил. Даже я. Но знаю: ради твоей веры горы сверну. Сдохну, но все тебе достану.
- Ты мне живой нужен, а не мертвый. Что мне проку с могилы? – она недоверчиво вгляделась в его лицо.
- Живым буду и заработаю… И тебя любить буду. Даже вредной полоумной старушкой
- Сам ты полоумный старик!
- Выйдешь?
- Не знаю! Я тебе о проблемах, а ты мне о глупостях!
- Не глупости, а жизнь моя и судьба.
- Судьба?
- Конечно, судьба. Что ответишь – такая судьба и будет.
- Тогда, да…- едва разомкнула губы Света. Ее глаза никогда не были такими родными.

Леша молча сжал ее тщедушную фигурку в объятьях, зарываясь носом в ее пушистый свитер.

«Только бы глаза спрятать»...

Мир сжался до размеров ее крохотного кроличьего сердца.

Протяжно выла сирена. Этажом выше кто-то громко выругался. Город погружался во тьму.