Капитан Сидоров не намерен был долго ждать.
- Чтобы до вечера, до отбоя, палатка стояла! - распорядился он.
Его дело – отдать приказ, а солдатское – выполнять. Размеры палатки Петька давно знал. Исходя из размеров, надо вырыть квадратную яму. Хорошо это делалось в Белоруссии. Копать окопы или траншеи там – одно удовольствие. Везде – песок, правда, из-за него стенки быстро осыпались без крепежа. А здесь – сплошной камень, даже на ровном месте, под слоем земли. Долбились долго, но кое-как успели управиться до обеда. Углубились на две лопаты в глубину, а в углу, возле входа, выдолбили яму глубже, для печки – буржуйки.
Снабженцы снова оказались на высоте. Это сколько же надо было привезти печек, чтобы поставить в каждую палатку! И не забыть еще про одеяла для начала. Петька не переставал удивляться масштабам действий, мощи родной армии…
Откушав фронтовой обед, принялись за сруб. Это как раз по Петькиной части. Кто, кроме него, жил в лесу? Одно только тревожило Петьку – что будет с лесом? Для каждой палатки надо три–четыре сосенки или пихты, а палаток…
На родной стороне, в Сибири, после лесоповала обязательно стаскивали в кучи ненужные ветки, чтобы зимой их сжечь, не наделав пожара. А здесь? Тоже после пришлось прибирать ветки и прочие отходы. Хотя в Сибирских лесах, да еще на горах которые, воспроизводству леса мало уделялось внимания. Все шло так, как решит природа, с помощью человека.
На краях неглубокой ямы соорудили сруб из тонких бревен в два венца, настил для нар (из жердей) и поверх них – перину из камыша, что буйно рос возле пруда. Получилась интересная «избушка»: стены брезентовой палатки переходили на бревенчатые стены, а ниже – ложе, покрытое темными солдатскими одеялами, и, наконец, прихожая с печкой в углу, которую осталось установить. Тут сразу вспомнили о ненужных ветках – сучьях. Потихоньку все они изрубятся, подсушатся и будут греть за милую душу жителей палаток, которых почему-то прозвали местные жители «оккупантами». После палаточной эпопеи урон, нанесенный лесам, был, но не так уж сильно заметен. Леса в Чехословакии – почти все искусственные, посажены руками человека везде, где можно. Едешь мимо, будто парадный строй объезжаешь, мелькают пихты стройными рядами, словно отдают честь людям, посадившим их в ровные канавки, давшим им жизнь. Они и на советских солдат не держат зла: «Что-ж, им это надо… Без нас им нет удобства. А мы потерпим… Еще больше посадят нас. Вырастем и все опять будет хорошо»… «Да-а! – думал Петька. – И у нас можно сделать много хорошего. Вернуть дичь в леса, еще что-нибудь умное придумать. Ведь знаем же, что не совсем так, не совсем правильно живем! Эх! Им–то проще, малая страна. Вот тут, рядом, около деревни, поставили плотину всего-то с двух сторон, а с двух – берега пригорка с которого бежит ручей. В пруду – кишит рыба. Захотел житель рыбки – закинул удочку, поймал два – три карпа и пошел готовить рыбное блюдо. А у нас – пока мешок рыбы сетями не наловишь – не успокоишься… Зачем сразу столько рыбы тебе? Все равно в итоге половину выбросишь… Никого из крестьян не видно. То ли попрятались, то ли спят. У нас сейчас кипит уборка, гул техники всякой окрест, кто-то вершит стог сена, а кто – распихивает вилами силос на кузове «крокодила», а где поболее скопляется народу – там взрывы смеха, а то и обрывки беззлобных матерков…» Петька явно ностальгировал. Чувствовал, что не его ума это дело, а остановиться не мог… «Стоят деревеньки с кирпичными домиками под красными черепичными крышами, аккуратными усадьбами, а народа – нету! Вот бы к нам в Союз, заявились чехи! Деревни гудели бы месяц! А тут… Тишь да гладь…»
Капитана Сидорова назначили комендантом всей территории расположения полка. Походил он, изучая вверенную ему местность. Вроде бы все, что надо, есть. Большого беспорядка не наблюдается… Чем заняться? Решил, что пора, на всякий случай, иметь полковую гауптвахту. Он взял своих архаровцев-"оккупантов" с Петькой, чтобы поставить перед ними боевую задачу.
- Где рыть такую, товарищ капитан? – возмутился Петька, услыхав, что глубина ямы должна быть не менее двух метров. - Тут на два штыка день долбили…
Капитан мог бы и повысить голос, мол приказываю и не хрен мне тут…, но в последний момент вспомнил, видимо, о своем местожительстве. Зачем дразнить свою же семью?
- Ну тогда ищите место сами… с усами, - и окончательно решил, - недалеко от штаба есть углубление, камней не должно там быть. Попробуйте! - показал он рукой на место поодаль.
Как в воду глядел капитан. Место оказалось действительно без крупных камней. Полевая губа размером 2х2х2 метра под надзором Сидорова постояла пустой несколько дней.
- Может быть, кого из вас посажу туда - полушутя пообещал он своим архаровцам.
А вскоре Петьку черт дернул возмечтать о рыбалке. Однажды, встав раньше подъема, он захватил заранее приготовленную снасть – поводок, свитый из солдатской крепкой зеленой нитки, проваренной черным варом от батарейки. Поплавок – из коры дерева. Крючок – сделан из простой иголки, нагретой спичкой и загнутой в форме крючка. Из-за того, что крючок был гладкий, много рыбы должно было с него срываться. Всё готово, выбрано место, постелена под нитку газета. Бросок… Свитая кольцами, проваренная нитка не хотела лететь далеко, путались кольца. Помучился Петька, но своего добился. Добыл двух хороших карпов – зеркального и в чешуе. Завернул рыбак добычу со снастью в газету и, не доходя до палатки, спрятал у дерева. Капитан Сидоров встретил Петьку «теплым», не совсем ласковым голосом:
- Где был? Почему на подъеме не было? … В самоволке?
- Я, товарищ капитан, на зарядке был…Побегал немного…
Капитан подумал и твердо предупредил:
- Еще раз побежишь – будешь сидеть в своей яме, тобою же и вырытой! Посидишь, отдохнешь от бега… В самоволку ему захотелось!
На этом и закончилась Петькина рыбацкая жизнь. И ведь что характерно: кормили как на убой, по–фронтовому, а карпов Петька со взводом все же изжарили. Взяли жиру на кухне, миску и пошли в лес. Нашли укромное место, разожгли костерок. Жареные карпы ушли за милую душу поверх фронтовых порций.
Кому-то, скорее всего замполитам, пришла идея провести конкурс на лучшую палатку. Собрались замполиты рот, батарей и начали делать обход. Посетили палаток десять, на большее их не хватило. Особенно сокрушался пузатенький райкомовец, замполит батареи. Наверное, привык проводить в районе конкурсы пахарей и доярок. А здесь сразу возникли вопросы – чем выделиться одной палатке перед другой? Воздушными шариками?
Капитан Сидоров придумал очередное задание для взвода. Петьке и Шеремету то ли приказал, то ли попросил, мол, сходите, ребята, в лес (не забудьте автоматы) и нарвите грибов. Обрадовались ребята и давай прочесывать лес. Поблизости, на положенном по уставу расстоянии от палаток, минуя оборудованные отхожие места, появились дальше почти нетронутые, с чистым травяным покровом, пихтовые затемненные леса с оазисами кустарников. Рай для грибов! Набили вещмешок съедобными и несъедобными грибами, принесли в палатку. После сортировки капитан нанизывал полезные грибы на солдатскую нитку, подвешивал гирлянды над печкой – буржуйкой и частенько подносил к ним сой нос и шумно вдыхал аромат. Готовые, высушенные грибы, ссыпал в коробку от чешской обуви, готовился к дембелю. И совсем скоро скажет он дома: «Чешские зайчики вам подарок выслали!»
На начале объездной дороги, отходящей от основной и ведущей в расположение полка в лес, на разъезде, почти рядом у пруда, установили шлагбаум и палатку. Дежурили там периодически и батарейцы. Они тоже приспособились рыбачить так, чтобы никто их не видел и не слышал. Наловили однажды штук двенадцать карпов и, желая иметь себе запас, углубили в ручье ямку. Захотелось рыбки – возьми голыми руками и изжарь - благо лес тоже рядом. Но вскоре прошел крепкий ливень и размыло малую плотину, выпустив на волю обрадованную рыбу. Ямка опустела.
А однажды объездной наряд зачем-то потянуло в ближнюю деревню. Они просто тормознули крестьянскую телегу на резиновом ходу и попросились … подвезти их с собой. Житель попался добрый, в годах. «Так – так! Цо хцет пан вояк?» Пан вояк выразительно щелкнул по своей худой шее: «Водку…» Мужичок расплылся: «Но вам не можно?» «Ниц!» - успокоил чеха второй батареец, знавший пару слов по-чешски. «Мы вам дать потом, вечером, бензин, 5 литров». Улыбка чеха стала шире, он приподнял шляпу и сказал что-то неразборчивое. Затем сделал серьезное лицо, сел в свой дилижанс на резиновом ходу и, прежде чем включить лошадиную силу, развел руками: «То не можно дзелат! Мы не мам водка… мотор – не мам…» Он еще раз приподнял шляпу, сказал: На схледано!» - и исчез за поворотом.
Что сказал чех? Он показал, что ничего ему и его односельчанам от войска не нужно, к тому же предостерег и себя и советских солдат от непредсказуемых последствий, что могли бы быть после водки выпитой…
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/10/26/1742
*******
На фото Петька и указатель,
фото из архива Ивана Чичинова.