СВЯЩЕННИК И ПАЛАЧ
На тропинке неподалёку от дома они увидели множество следов. Трава вдоль ограды была смята, кусты поломаны, будто здесь резвилась пьяная компания. В калитке торчал топор.
Приказав Эве ждать в лесу, Ушедший в бездну перелез через ограду со стороны сарая. Во дворе не было ни души. В доме царила тишина. Заглянув в окно кухни, бродяга увидел опрокинутые скамьи и раскиданные по полу осколки битой посуды. На крыльце отпечатались следы грязных подошв. Входная дверь была приоткрыта. Он вошёл в кухню и увидел своё отражение в высоком прямоугольнике зеркала, появившегося на том месте, где прежде была дверь каморки Мансвельда…
Ушедший в бездну редко испытывал такой неодолимый ужас. Это было похоже на что угодно — сон, бред, внезапное помрачение рассудка. В полутёмном зеркале отражался лишь он сам на фоне пустой белой стены, будто все окружающие его в кухне предметы утратили материальность.
Но в следующий миг отражение выступило из рамы. Бродяга молча разглядывал его. Зеркальный двойник, одетый в длинную чёрную хламиду, неторопливо приближался, а он стоял в оцепенении, не понимая, что происходит.
— Предполагаю, что вы и есть Ушедший в бездну, — сказал человек в чёрном.
Будто взмах волшебной палочки развеял наваждение: зеркало оказалось зияющим дверным проёмом, перед которым лежала сорванная с петель дверь, а широкое траурное одеяние неизвестного превратилось в обычный дорожный плащ английского покроя. Бродяга опомнился. Как и сам он, незнакомец говорил по-голландски с акцентом, но более мягким. Тембр голоса и интонации у него были совершенно иные.
— Кто вы такой? — спросил Ушедший в бездну, внимательно следя за движениями гостя. Под плащом тот наверняка скрывал оружие.
— Кто я такой… — Неизвестный задумался. — В лучшие времена я был священником, но Господь лишил меня своей благодати. Какая разница, что я делал до и после этого? Думаю, вас больше интересует, зачем я пришёл сюда…
В проёме выбитой двери внезапно появился Свен, держа обеими руками над головой колченогий табурет, которым явно собирался огреть непрошеного гостя. Бывший священник стремительно отпрянул, пропустив парня вперёд. Увидев, что летит на Ушедшего в бездну, Свен в испуге уронил табурет, с грохотом споткнулся об него и неуклюже опустился на четвереньки.
— Прекрасно! — ядовито произнёс гость. — Вот к чему привела моя доброта. Надо было связать этих ублюдков…
Он пнул Свена в зад, примерился и ударил ещё раз. Ушедший в бездну равнодушно следил за экзекуцией. Нож он держал наготове, пряча его в рукаве, но почему-то был уверен, что это излишняя предосторожность.
— Сударь, вы задали мне вопрос, — как ни в чём не бывало, продолжил неизвестный, — и я отвечаю на него с полной откровенностью, ничего не скрывая. На этом берегу я оказался не по своей воле и мечтаю как можно скорее покинуть его. Осмелюсь предположить, что и вы желаете того же самого, а значит, лишний спутник вам не помешает. Чем я могу быть вам полезен? Да хотя бы тем, что готов выполнять любую работу. У меня есть кое-какой опыт в медицине, так что обузой для вас я не стану.
— Что-то слишком много народу стремится покинуть этот райский уголок, — с усмешкой заметил Ушедший в бездну. — Можно подумать, в других местах живётся лучше. Ладно, священник нам пригодится. Ещё бы судьёй и палачом обзавестись для разнообразия. Знаете, любезный, я давно подумываю о том, чтобы основать собственное государство, но поскольку в настоящее время монархом не являюсь, следовательно, не могу и запретить вам присоединиться к нашей компании.
Бывший священник рассеянно кивнул, пристально глядя мимо него.
— А вот и палач…
Ушедший в бездну резко обернулся. Входная дверь захлопнулась от порыва ветра, но он успел заметить во дворе высокого человека, неспешным шагом приближающегося к дому. Бывший священник тенью метнулся к двери, лязгнул засовом, бесшумно, с нечеловеческим проворством переместился к окну, плотно задёрнул занавески и сделал знак Ушедшему в бездну отступить вглубь комнаты. Тот подчинился. Сходство между ними кого угодно могло ввести в заблуждение, а значит, и враги у них были общие. По крайней мере, в данный момент.
— Тихо! — прошипел гость, устремив злобный взгляд на Свена, который всё ещё сидел на полу, вцепившись в ножки табурета. — Не вздумай сунуться к двери. Он не полезет в дом, если хозяева не откроют сами.
На крыльцо уже кто-то поднимался. Ушедший в бездну с тревогой подумал об Эве, оставшейся в лесу: успела ли она спрятаться?
Громкий настойчивый стук заставил его вздрогнуть. Дверь заходила ходуном. Казалось, засов вот-вот отлетит прочь. Бывший священник приложил палец к губам. Свен распластался на полу, затаив дыхание.
— Хозяева! — нетерпеливо прокричал на крыльце властный голос. — Эй, хозяева!
Стук раздался снова. Пришелец колотил в дверь поочерёдно кулаками и ногой. Убедившись, что открывать ему не собираются, он выругался и начал спускаться с крыльца, что-то невнятно бормоча.
Из соседней комнаты робко выглянул Йост, оценил обстановку, на цыпочках прокрался в кухню и нырнул под стол.
Некоторое время снаружи было тихо, затем под стеной комнаты Мансвельда затрещали кусты: «гость» пытался заглянуть в крошечное оконце, затянутое куском холста. Оно находилось довольно высоко. При желании неизвестный, разумеется, мог бы добраться до него и сорвать ткань, однако протиснуться в узкий оконный проём ему бы вряд ли удалось. По крайней мере, Ушедший в бездну надеялся, что не удастся.
Лёгкий стук в дверь, похожий на царапание, отвлёк его внимание от шума, производимого бесцеремонным пришельцем.
— Впустите меня! — послышался за дверью испуганный шёпот Эвы. — Скорее!
Бродяга впустил девушку в дом и торопливо задвинул засов. Эва с недоумением воззрилась на незнакомца в чёрном плаще и медленно перевела взгляд на Ушедшего в бездну. Выражение её лица даже отдалённо не напоминало радость, которую она должна была бы испытать, очутившись в спасительных стенах. Казалось, девушка готова ринуться прочь из дому через то самое окно, под которым топтался, сердито сопя, таинственный недруг — один единственный, но, судя по всему, вооружённый до зубов и способный на любое злодеяние…
Ушедшему в бездну стало смешно, и всё же прерывать нелепую игру в прятки он не собирался. Вполне возможно, что в ней был некий смысл.
— Кто-нибудь из вас… — бродяга задумчиво оглядел притихших парней. — Впрочем, лучше ты, Свен. Ты похрабрее и посообразительнее. Выгляни в окно и спроси недоумка, который околачивается во дворе, какого чёрта ему надо. Я бы сделал это сам, но предполагаю, что доверительной беседы у нас не получится. Если ему нужна еда, мы поделимся с ним, и пусть идёт своей дорогой.
Свен неохотно встал и скрылся в соседней комнате. Его диалог с новоприбывшим оказался на удивление кратким. Они обменялись несколькими словами, после чего Свен возвратился в кухню и угрюмо сообщил:
— Всё, он ушёл.
— Просто взял и ушёл? — с наигранным восхищением переспросил бывший священник. — Быстро же ты его выпроводил! Я бы так не сумел. И куда он направился?
— Не знаю! — буркнул Свен. — Я не спрашивал.
— А где Эрна и Фогель? — встревожилась Эва. — Что-то их не слышно.
— По-моему, в доме нет никого, кроме присутствующих здесь, — отозвался бывший священник. — По крайней мере, я никого больше не видел. Входная дверь была открыта, внутри всё разгромлено. Похоже, кто-то пытался устроить пожар, но в последний момент решил, что сломанной мебели и перебитой посуды достаточно, чтобы считать день прожитым не зря. Местное население, как я успел заметить, не отличается тихим нравом.
— Между прочим, я тоже из местных, — сердито сказала Эва. — Свен, кто тут был? Кто это сделал? — Она кивнула на лежащую поперёк кухни дверь.
— Солдаты… — неохотно ответил парень.
— Солдаты?! Как они нас нашли? — Эва испуганно взглянула на Ушедшего в бездну. — Кто мог нас выдать? Эрна?
— Не думаю… — Бродяга попытался вступиться за красавицу, но его голос утонул и растворился в тяжёлом гуле. Дом тряхнуло, как запертую шкатулку, оказавшуюся в руках любопытного ребёнка, который решил определить по звуку, что спрятано внутри. Наверху, в чердачной комнате, что-то обрушилось с оглушительным грохотом. Эва не удержалась на ногах и села на пол.
— О, чёрт! — только и смог произнести Ушедший в бездну, схватившись за край стола.
Когда-то давно, на Карибах, ему довелось испытать нечто подобное. Землетрясение было сильным. Он помнил низкий страшный гул, которому предшествовало мгновение абсолютной тишины, а затем — резкий грубый толчок, ускользающий куда-то пол, бешеное раскачивание фонаря под потолком, треск бамбуковых стен и мебели, звон разлетающегося вдребезги стекла, тревожные голоса за окнами и свой запоздалый испуг…
Тогда обошлось: таверна, где он коротал вечер, выдержала натиск духов земли, только посуда полетела со столов, но ей было не привыкать…
В тех краях землетрясения случались часто и никого не удивляли, хотя в голову поневоле лезла всякая мистическая чушь, когда твёрдая, кажущаяся надёжной, почва под ногами начинала танцевать, как палуба в шторм.
Здесь же, в Дрейфующих землях, обычная прогулка по лесу не обходилась без чудес, а подземный толчок мог оказаться началом грандиозного катаклизма.
— Что это? — Эва вскочила, озираясь с недоумением и ужасом.
Парни тоже порядком струсили. Как видно, подобное явление природы они переживали впервые.
Бывший священник ухмыльнулся.
— Кто-то делает подкоп. Нравится же этот домик разным проходимцам! Дай Бог, чтобы крышу не сняли.
— Эй, вы! — крикнул из комнаты Мансвельд. — Нашли время для шуток! Отсюда надо выбираться, пока не поздно.
В этот момент снова тряхнуло, да с такой силой, что на полу оказались все, кто был в кухне. Дом жалобно заскрипел, в воздухе заклубилась пыль, по стенам пошли трещины. Грохот наверху повторился. Над головами ошеломлённых людей что-то бухнуло и раскатилось.
Снаружи шумело и трещало так, словно по лесу шагал гигант, круша кулаками скалы, расплескивая болота и ручьи, ломая и вдавливая сапожищами в землю стволы вековых деревьев.
— Я ухожу! — сказала Эва и, не дожидаясь ничьего согласия, устремилась к выходу.
Йост и Свен ринулись следом. Третий, слабый, но всё же ощутимый, толчок застиг паникёров у двери. Едва не вырвав засов, они вывалились во двор.
Ушедший в бездну заглянул в каморку. Раненый сидел на топчане, опустив босые ноги на пол.
— Помоги мне встать, — попросил Мансвельд, — а до выхода я и сам как-нибудь доковыляю.
— Лежи. Похоже, что всё уже закончилось. Не думал, что здесь случаются землетрясения.
— Чего здесь только не случается, — сказал бывший священник. — А домик крепкий, не рухнул!
Со двора донеслись удивлённые возгласы. Эва, Йост и Свен ворвались в дом ещё резвее, чем покидали его минуту назад.
— Река разлилась! — с порога сообщила девушка.
Свен промычал что-то неопределённое, указывая на распахнутую настежь дверь, за которой открывалась живописная панорама двора, перерезанного пополам мутным ручьём. Поток в самых широких местах можно было спокойно перешагнуть. Глубина его не превышала нескольких дюймов, но мчался и шумел он как горная река. Досаднее всего было то, что его глинисто-жёлтые струи омывали стенки колодца, вода в котором теперь очевидно не годилась для питья.
— Вот ещё новости! — пробормотал бродяга.
Выйдя на крыльцо, он обнаружил, что перемены затронули не только двор. Калитка исчезла под раскидистой кроной упавшего дерева. Ограда была повалена, кусты, росшие вдоль неё, лежали вперемешку с грудами камней и комьями земли, выставив на всеобщее обозрение изуродованные корни.
— Кажется, наш недавний посетитель был злым колдуном, — шутливо заметил Ушедший в бездну. — Столько разрушений, и всё из-за того, что беднягу не пустили на ночлег!
— Вы полагаете, что это натворил он? — без тени иронии уточнил бывший священник, скептически оглядывая следы землетрясения.
Бродяга усмехнулся. Новый попутчик был способен развеять ореол фатального зла вокруг любого события. Если бы ангелы Апокалипсиса решили в одночасье покончить с человечеством, не растягивая удовольствие на века, и вострубили не поочерёдно, а слаженным духовым оркестром, этот нерадивый служитель Господа, вероятно, умудрился бы пережить крах мироздания вместе с горсткой праведников, из чистейшего любопытства желая узнать, чем завершится вселенская катастрофа.
Бывший священник неторопливо прошёлся по двору, высматривая что-то, находящееся то ли на крыше, то ли в одном из верхних окон.
— Мои надежды на приятный ночлег снова не оправдались, — задумчиво проговорил он. — Вы видите? Часть кровли провалилась.
Ушедший в бездну выругался. Оставаться в полуразрушенном доме, вдобавок без питьевой воды, было невозможно, ночевать в лесу — опасно. Вероятно, им следовало немедленно отправиться в путь, спуститься вниз по реке, выйти в море, но донести раненого до шлюпки представлялось почти неосуществимой задачей. К тому же стоило прежде удостовериться, что шлюпка на месте. Вышедшая из берегов река вполне могла унести её.
Бывший священник безмятежно улыбнулся.
— О чём я сейчас мечтаю, так это о хорошем ужине с горячим вином и экзотическими фруктами. Почему-то мне кажется, что эту ночь дом простоит. Наверх нам подниматься не обязательно. Внизу две комнаты, в которых мы прекрасно разместимся.
— За ночь двор может залить полностью, — нехотя возразил Ушедший в бездну. Он и сам был готов любой ценой отдалить начало путешествия.
— Мы ещё не знаем, в каком состоянии находится дорога к морю, — мягко заметил его собеседник. — Возможно, нам придётся искать другой путь, но скоро стемнеет. Я бы подождал до утра. Если в доме есть хоть немного пригодной для питья воды, то беспокоиться не о чем.
Как и предполагал Ушедший в бездну, все его спутники единодушно согласились с тем, что ночлег, пусть под ненадёжным, но кровом, приятнее, чем под открытым небом. Погреб не пострадал, а хранящихся в нём запасов хватило бы на целый посёлок. Выяснилось также, что прочные стенки колодца не пропустили внутрь грязную воду ручья. Йост и Свен наполнили прозрачной колодезной водой все имеющиеся в доме свободные ёмкости.
Поток расширился и уже добрался до дровяного сарая, но большая часть сложенной там поленницы ещё не успела намокнуть. Сухие дрова перенесли в кухню и уложили вдоль стены. Вымели осколки битой посуды и расставили опрокинутую мебель. Свен развёл огонь в очаге. Пока Эва и Йост готовили ужин, Ушедший в бездну и бывший священник поднялись наверх. Дверь чердачной комнаты не открывалась, придавленная изнутри чем-то тяжёлым.
— Всё не так плохо, — констатировал бывший священник. — Дом может продержаться долго. Строят здесь на совесть. Очевидно, хозяин давно не чинил кровлю, но мы можем сделать ему такой подарок.
Ушедший в бездну вежливо согласился с этим смелым заявлением, хотя ни разу в жизни не принимал участия в столь экстравагантном развлечении как ремонт кровли.
Убедившись, что дом не собирается разваливаться, по крайней мере, в ближайшие сутки, бывший священник пожелал немедленно осмотреть раненого. В другое время Ушедший в бездну счёл бы такой энергичный напор бесцеремонностью, но сейчас ему было не до этикета. Если человек желает продемонстрировать свои познания в медицине, почему бы не предоставить ему эту возможность? Мансвельд выдержал незамысловатый уход и варварскую народную медицину хозяйки дома, значит, волноваться за его жизнь не стоило.
— Я знаю, о чём вы думаете, — сказал бывший священник, с сочувствием взглянув на Ушедшего в бездну. — Ваш друг достаточно вынослив. Смерть ему не грозит. Ещё несколько дней, и он смог бы вставать без посторонней помощи, но у нас нет времени ждать так долго. Слишком уж много людей знает, что мы здесь. Нам надо уходить. Завтра или послезавтра — один день не имеет особого значения.
— Хотел бы я знать, куда тут можно податься, — возразил бродяга. — Мы на острове.
— Я слышал, что на другом его краю есть два города. Это всё же не рыбацкие посёлки, состоящие из десятка домов, в которых живут головорезы и пропойцы.
***
Поужинали и, едва успело стемнеть, начали готовиться ко сну. Йост и Свен постелили себе на полу в кухне, ближе к очагу. Эва устроилась на столе. Бывший священник и Ушедший в бездну соорудили не совсем комфортное ложе из сорванной с петель двери, которая при падении удачно легла нижним краем на порог каморки Мансвельда, образовав приподнятое изголовье.
Ночевать в дальней комнате на большой и удобной двуспальной кровати хозяев никто не решился. Если бы повторилось землетрясение, выбраться оттуда во двор было бы трудно. Однако почти все постельные принадлежности были разобраны и честно поделены. Ушедший в бездну выдержал короткое ожесточённое сражение за подушку, которую Эва никак не соглашалась взять себе, но очень желала вручить ему. Девушка, воспитанная в строгих деревенских традициях, считала, что все земные блага должны в первую очередь принадлежать мужчине, в особенности, если он — знатный образованный господин и ровесник её отца. Сам же «знатный и образованный господин» придерживался мнения, что человек воспитанный и утончённый обязан быть галантным с любой представительницей прекрасного пола.
Спор легко разрешил бывший священник. Подушку он присудил Эве, ссылаясь на то, что имеет равные с Ушедшим в бездну права на сей предмет роскоши, а поскольку подушка одна, стало быть, претендентам надлежит оспаривать её не иначе как в честном поединке. Услышав такое, Эва испуганно вытаращила глаза, схватила подушку в охапку и мигом забралась с ней на стол.
Этот забавный эпизод развеселил Ушедшего в бездну, а заодно перебил ему сон. Вся компания уже давно спала, а он лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к шуму леса, и думал о самых разных вещах, большей частью неприятных…
Как ни странно, он не испытывал недоверия к новому компаньону, хотя тот за целый вечер так и не вспомнил, что приличные люди, собирающиеся длительное время находиться в чьём-либо обществе, называют своё имя, пусть и не обязательно подлинное, а иногда вдобавок сообщают о себе кое-какие сведения. Но бывший священник говорил за ужином о чём угодно, только не о собственной персоне. К сожалению, в жизни существуют моменты, когда чрезмерная скромность не украшает даже божьего слугу. Правда, перевязку Мансвельду он сделал умело и аккуратно, избавив Ушедшего в бездну от этой неприятной работы.
Мысли о предстоящем путешествии на другую сторону острова не радовали бродягу. Ему хотелось отдохнуть недели две, без спешки собраться в путь. Лодка была достаточно велика, чтобы в ней разместилось шесть человек с вещами и небольшим запасом продовольствия, но Мансвельд был сейчас изрядной обузой для своих спутников. Кроме того, он мог не выдержать плавания, пусть даже и недолгого. Определённо, им не следовало торопиться в неизвестность! Конечно, существовала опасность, что новое землетрясение обрушит дом, либо река снесёт его вместе с жильцами. Да и слишком частые появления всяких тёмных личностей вроде неведомого «палача» или озверевшей солдатни были серьёзным поводом для беспокойства.
Окружённый тревожно шелестящей ночью дом казался хрупким и ненадёжным, как игрушка. Ветер выл в трубе, швырял в окна и на крышу сломанные ветки. Вскоре пошёл дождь. Стало холоднее. С потолка закапало. Йост и Свен проснулись, чертыхаясь, перетащили свою постель в сухое место. В темноте крупные капли громко шлёпались на пол. Парни шептались, пытаясь устроиться поудобнее. Их возня разбудила Эву.
— Потолок протёк? — спросила девушка. — Ещё бы! Представляю, сколько сейчас наверху воды!
— И вся эта вода скоро будет здесь, — неожиданно откликнулся бывший священник.
— Интересно, кто-нибудь спит? — удивилась Эва.
Не спал уже никто. Девушка приподнялась на локте и прислушалась.
— Кто-то поёт…
Трусливый Йост замер, затаив дыхание. Свен, только что принявший удобную позу в надежде досмотреть прерванный сон, хмыкнул с нескрываемой досадой.
— Тише! — зашипела на него Эва.
Все молча вслушивались в гул ветра и шум дождя. Действительно, к хаотичной борьбе звуков непогоды временами словно бы присоединялись человеческие голоса. Возможно, где-то неподалёку находилась глубокая пещера или отвесная скала либо ещё какая-то преграда, ударяясь о которую, шквальные порывы вызывали протяжную печальную мелодию, издали напоминавшую церковное пение.
— Это ветер, — сказал бывший священник. — Просто сильный ветер, ничего страшного.
Эва не поверила, слезла со стола и подошла к окну. Сквозь прибитый к раме мокрый прямоугольник холста было невозможно разглядеть, что творится снаружи. Не обращая внимания на общее недовольство, девушка открыла окно настежь. Из мрака в кухню ринулся ветер, пропитанный мелкой водяной пылью и запахом моря. Эва невольно отпрянула, но вновь, как зачарованная, шагнула к окну, высунулась в него по пояс, вглядываясь в темноту.
— Мне кажется, там вода…
После этого заявления даже самые усталые и сонные ощутили прилив бодрости и настойчивое желание немедленно совершить восхождение на ближайший холм, чтобы на заре с его вершины полюбоваться грандиозной панорамой наводнения.
Выглянув в окно, Ушедший в бездну понял, что под проливным дождём в кромешной тьме будет сложно найти подходящую возвышенность. Он не мог определить, в самом ли деле под стеной дома плещется разлившаяся река.
Чертыхаясь, бродяга отпер дверь и слегка приоткрыл её. В щель ударили косые струи дождя. К счастью, в этот момент небо прочертила молния, большая и ветвистая, как головное украшение импотента, женатого на юной красавице. В белёсом свете на фоне тяжёлых мутно-серых облаков дождь казался серебряным. За его шумом не было слышно ни леса, ни мчащегося по двору ручья. Зато сразу стало видно, что опасности нет. Раскисшая почва уже не впитывала воду, и двор превратился в сплошное скопление луж. В темноте казалось, будто дом стоит посреди озера.
— Ложитесь спать! — приказал Ушедший в бездну, захлопнув дверь. — Эва, закрой окно!
Его раздражённый тон подействовал. Все подчинились без вопросов. Только бывший священник позволил себе пошутить, что в доме моряка главный противник — вода.
Покинув обосновавшуюся в кухне компанию, Ушедший в бездну переместился в дальнюю комнату. Из постельных принадлежностей на кровати осталась только перина, накрытая простынёй. Всё остальное разобрали ночующие.
В комнате было уютно. Плотные занавески на маленьком окне приглушали блеск молний и звуки бури. Растянувшись на мягкой постели и укрывшись простынёй, Ушедший в бездну наконец-то уснул.
***
Весь следующий день шёл дождь. Ручей разлился и стал похож на самую настоящую реку. Из бурного потока сиротливо торчали края почти недосягаемого колодца.
Потолок кухни окончательно протёк. Капало уже не в одном, а в нескольких местах. На полу стояли лужи. Дрова отсырели и плохо разгорались. Общими усилиями кое-как удалось развести огонь в очаге, и ко второй половине дня приготовить то ли завтрак, то ли обед. Поели. Грязную посуду выставили под дождь. Настроение у всех было мерзкое, но открыто демонстрировать это в присутствии Ушедшего в бездну молодёжь не решалась. Переругивались вполголоса, опасливо поглядывая в его сторону.
Бывший священник удалился в каморку Мансвельда и завёл с ним беседу. Прислушавшись, бродяга подивился: говорили о живописи.
Дождь приутих. Облака поднялись выше. Не зная, чем заняться, Ушедший в бездну решил посмотреть, насколько проходима дорога, ведущая в Сведенланд — землю обетованную, как мысленно окрестил он это незнакомое ему селение. Судя по всему, именно оттуда накануне явились солдаты, туда же направился таинственный «палач», а перед тем сбежали Эрна и Фогель. Необходимо было убедиться, что злые проделки разбушевавшейся природы ограничили эти перемещения.
Накинув тяжёлый просмоленный плащ хозяина дома, Ушедший в бездну подозвал Эву и попросил её приглядывать за бывшим священником.
— Ты надолго уходишь? — встревожилась девушка. — А вдруг он попытается убить Мансвельда или всех нас?
— Со всеми вами он не справится, не такие уж вы овечки, — заверил её бродяга. — Не бойся, я скоро вернусь.
Не без усилий преодолев вброд ручей, на скользком дне которого ноги по щиколотку утопали в вязкой глинистой жиже, Ушедший в бездну перебрался на другую сторону двора. За остатками ограды высился нерукотворный бруствер. Очевидно, во время землетрясения почва здесь раскололась длинной трещиной, края которой внезапно сошлись с такой силой, что образовали вал высотой почти в человеческий рост и шириной в несколько шагов. Из вздыбленной развороченной земли выпирали корни и острые обломки камней. Поверх насыпи лежали горы веток.
Длинный широкий участок земли, где прежде начиналась лесная опушка, провалился, и за насыпью зиял глубокий овраг, в который обрушилось несколько молодых деревьев. По его извилистому, заваленному валунами дну мчался поток, такой же мутный и клокочущий, как тот, что тёк через двор. Похоже, что оба ручья были двумя рукавами поменявшей русло реки.
Пройдя по насыпи в одну, затем в другую сторону, бродяга убедился в том, что лесной дороги больше нет. Овраг был местами непроходим. Деревья на его противоположной стороне угрожающе наклонились, готовые в любой миг рухнуть вниз, в бурлящую воду.
Ушедший в бездну вернулся в дом и едва успел затворить за собой дверь, как дождь хлынул с удвоенной силой. Сорвался бешеный ветер. Стало темно, как в сумерках. Бросив плащ на стол, бродяга зашёл к Мансвельду. Тот дремал. Бывший священник сидел рядом на том самом табурете, которым накануне Свен пытался его ударить.
— У нас в запасе есть несколько дней, — сказал Ушедший в бездну. — Мы тут почти как в крепости. Двор отгорожен от мира валом и рвом, полным воды. Не думаю, что в ближайшее время сюда кого-нибудь принесёт.
— Дай Бог, — флегматично откликнулся бывший священник. — Мне нравится этот дом. Вода, пища, кров — чего ещё может желать человек, проделавший долгий путь через Атлантику и оказавшийся на чужом берегу в одиночестве и без денег. Мне повезло, что я нашёл вас.
— Значит, вы прибыли не с Хёгвальдом?
Бывший священник взглянул на собеседника удивлённо и слегка настороженно.
— Нет, я не знаю, кто такой Хёгвальд. Могу поклясться чем угодно.
— Вы действительно счастливый человек.
— Как сказать. Наш корабль сел на мель здесь неподалёку, и его поглотили зыбучие пески. Была глубокая ночь, сильный шторм. Я не очень ясно помню, каким образом добрался до берега. Шлюпка опрокинулась, и мои спутники утонули. Меня выбросило на прибрежные скалы, проволокло по камням и песку, несколько раз накрывало с головой, но мне всё-таки удалось выбраться из этой бешеной воды. Я почти оглох от её шума и от рёва ветра. Когда рассвело, я увидел, что сижу один на развороченном волнами берегу, а в четверти мили от меня над бурунами торчат верхушки мачт нашего корабля. Они довольно быстро скрылись под водой, а я пошёл искать людей: своих или чужих. Кое-кого я вскоре нашёл… или он меня. Вы его видели и слышали вчера. Надеюсь, в первый и последний раз.
Бывший священник усмехнулся, рассматривая свои ладони. Его руки выгодно отличались от рук Ушедшего в бездну длиной пальцев и гладкостью кожи. Бродяга уже давно успел заметить, что новый спутник, хотя и похож на него, но не настолько, чтобы их можно было перепутать. Бывший священник выглядел моложе. Его длинные, очень светлые волосы спускались по плечам ровными гладкими прядями. Он часто улыбался, но выражение его серых глаз при этом оставалось холодным. Он много шутил и старался казаться доброжелательным, но от него исходила угроза. Возможно, когда-то он действительно был священником, но теперь больше напоминал слугу дьявола.
В Ушедшем в бездну не было ничего зловещего, кроме его странного имени. Откуда оно взялось, он не помнил. Среди тех его знакомых, что в силу непреодолимой страсти к авантюрам предпочитали своим настоящим именам колоритные прозвища и были суеверны, как язычники, считалось дурным тоном поминать всуе преисподнюю. Ладно, если бы какая-нибудь там Кровавая Рука или Деревянная Нога, а то — Ушедший в бездну! В бездну!!! Где всем рано или поздно пропадать. Дьявол своего не упустит. Зачем же с такой циничной лёгкостью — о неизбежном?! И каким должен быть человек, получивший такое имечко, а главное, согласившийся его носить?
Он был классическим авантюристом. «Кровавые руки» и «деревянные ноги» временами побаивались его, не в состоянии предугадать, как он поведёт себя в тот или иной момент. Его настроение постоянно менялось. Решения он принимал быстро, так же быстро отказывался от них. Сегодня был другом, завтра врагом. При необходимости мог сыграть роль бездушного мерзавца, но никогда не переигрывал, помня, что на всякое обнаглевшее чудовище всегда найдётся драчливый архангел с острым копьём. Тем не менее, «архангелы» периодически появлялись, и с ними приходилось воевать.
Вот и теперь, слушая бывшего священника, Ушедший в бездну внезапно заподозрил, что это шпион. Слишком уж неожиданным было его появление в доме сразу после ухода солдат, а перед тем — на причале возле шлюпки. Бродяга не сомневался, что видел там именно его.
— Значит, тот, кому мы вчера не открыли дверь, это ещё один счастливец, спасшийся с вашего корабля? — спросил Ушедший в бездну.
Бывший священник поморщился. На миг его взгляд стал лютым, как у гарпии.
— Вы не доверяете мне, и напрасно. Я ничего не собираюсь скрывать от вас. Даже того, что этот ублюдок преследует меня из-за своей жены. Он обожал её чуть больше, чем свою кузницу, но чуть меньше, чем Бога, словом так, как должен любить законную супругу истинный христианин. А она как истинная христианка, обожала мои проповеди и никогда их не пропускала. В конце концов, она перенесла страсть к моему красноречию на меня самого. Так я лишился своего прихода, сана и спокойной жизни, а вдобавок, нажил врага, который преследует меня по всему миру. Я встретил его даже в Новом Свете, а теперь и здесь, будь он проклят, чёртов ревнивец!
Бывший священник брезгливо сплюнул. Если он лгал, то очень правдоподобно.
— Это то, что вы хотели узнать обо мне? — спросил он с лёгкой иронией. — Надеюсь, моя исповедь не вызвала ваш праведный гнев? Что вам за дело до чужих грехов? Было бы значительно хуже, если бы я оказался благочестивым и набожным врагом.
— Не могу не согласиться с этим, сударь. — Ушедший в бездну церемонно кивнул. — Очевидно, я должен благодарить Бога за то, что мы с вами союзники. Сейчас мне особенно приятно находиться среди людей, которые не тешат себя надеждой прирезать меня спящего.
— Будьте спокойны, я не имею такого намерения. — Бывший священник встал и поклонился в ответ. — Меня устраивает ваше общество. Я даже не желаю знать, какие обстоятельства привели вас и ваших спутников на этот негостеприимный остров.
— Сожалею, но мне нечего рассказать вам, — сказал Ушедший в бездну. В его памяти мелькнула неприятная картина: узкий чёрный силуэт корабля на фоне багрово-красного заката. — Причиной нашего появления здесь стало несколько легкомысленное отношение к законодательству Республики Соединённых Провинций. Нам пришлось срочно уехать, и мы не особенно тщательно выбирали направление…
— Иногда судьба вынуждает принимать решения слишком быстро, и нет времени думать о последствиях… Вам не показалось, что сейчас опять тряхнуло?
Ушедший в бездну стоял, поэтому не ощутил лёгкий подземный толчок, но услышал, как скрипнул топчан, на котором спал Мансвельд.
— Землетрясение! — крикнула из кухни Эва.
Молодёжь ринулась к выходу. Впопыхах кто-то налетел на сложенную возле очага поленницу. Судя по обилию непристойных выражений, произнесённых Свеном, это был он. Ушедший в бездну выглянул в кухню. Проворная троица уже высыпала на крыльцо. Переступая через разлетевшиеся по кухне дрова, он подошёл к столу и не спеша собрал раскиданную по столешнице колоду карт. Оказывается, молодёжь не скучала, пока старшие вели светскую беседу, пытаясь убить время.
—Эй! — крикнул Свен, случайно оглянувшись. — Это мои карты!
— Я так и подумал. — Ушедший в бездну аккуратно перетасовал их и положил в карман. — По вашей прыти заметно, что вы засиделись за игрой и вам необходимо отвлечься на что-нибудь полезное для тела и души. Надо бы сложить на место дрова, вымыть и занести в дом посуду да посмотреть, что там с кровлей — нельзя ли её починить.
— Под таким дождём? — искренне удивился Свен.
— Да, под таким дождём, — подтвердил бывший священник, встав на пороге позади Ушедшего в бездну. — С каких это пор дождь — помеха для моряка?
— Сам и лезь, — пробурчал сквозь зубы Свен.
Эва, не говоря ни слова, принялась мыть посуду под струёй воды, стекающей с крыши.
— Люблю женщин, — сказал бывший священник Ушедшему в бездну. — Они всегда стараются казаться хорошими. Не сыграть ли нам в карты, пока молодёжь трудится?
Играли долго, временами отвлекаясь, чтобы дать новые указания Эве и Йосту. Свен наотрез отказался что-либо делать и не вернулся в дом, а спрятался от дождя в сарае, где его родители запирали Йоста. Эта первая попытка бунта весьма обеспокоила Ушедшего в бездну. Он боялся, что Свен убежит и попытается добраться до деревни. Крепкому парню не составило бы особого труда преодолеть все преграды, оставленные землетрясением.
Улучив момент, когда Эва и Йост вышли вдвоём из кухни, бродяга поделился своими опасениями с партнёром по игре. Бывший священник загадочно улыбнулся.
— Пусть бежит. Всё равно от этой строптивой мрази мало толку. Никого он сюда не приведёт.
Свен сбежал, очевидно, после того как понял, что обеда не заслужил, а стало быть, вынужден подчиниться и залезть-таки на злополучную крышу. Когда под вечер Ушедший в бездну послал за ним Йоста, выяснилось, что Свена уже нет в сарае. Для очистки совести Йост обошёл двор, окликая приятеля, но того и след простыл.
— Чёрт с ним, — равнодушно сказал бывший священник. — Если он и доберётся до деревни, то не станет болтать лишнее и привлекать к себе внимание. Здесь, как я понял, не очень-то одобряют тех, кто помогает пришлым людям.
Эва заметно приуныла. Понять её было нетрудно. В компании с Эрной и Свеном она не чувствовала себя совсем уж беззащитной, но теперь она осталась одна среди чужеземцев, которых побаивалась, несмотря на их видимое дружелюбие. Глядя на неё, Ушедший в бездну подумал, что вскоре и она может сбежать, а уж это его вовсе не устраивало. Эва была нужна им. Её присутствие скрашивало их мрачное неуютное существование. К тому же это были её родные края, где она знала всё и всех и могла очень пригодиться своим новым друзьям.
Выбрав подходящий момент, он подозвал её и прямо спросил, не передумала ли она идти с ними в плавание. Эва печально покачала головой.
— Нет. Я же не могу вернуться к отцу. Как я покажусь дома? Все знают, что я прислуживала вам.
— Судя по всему, твою подругу не беспокоит мнение односельчан.
— Эрна — дочь старосты. Она всегда делает, что хочет. Никто не скажет о ней дурного слова, а я кто такая? — Девушка вздохнула.
— Ладно, — сказал Ушедший в бездну, видя, что она готова расплакаться. — Значит, наш договор остаётся в силе, но постарайся не бояться нас так явно. Мне всё время чудится, что ты дрожишь от страха, глядя на нашего нового компаньона. Он, конечно, не образцовый христианин, но всё же не разбойник.
— Он такой злой… — чуть слышно пробормотала Эва.
— И что из того? Ты служишь мне, и я заступлюсь за тебя, если понадобится, а когда Мансвельд выздоровеет, тебе и вовсе нечего будет опасаться. Он прирождённый защитник всех несчастных и обездоленных…
Бродяга усмехнулся, вспомнив, как однорукий художник предлагал ему утопить Йоста. Подобные эксцентричные действия были как раз в духе Виллема Мансвельда, но девушка об этом не подозревала. Он нравился ей, и напоминание о нём заметно улучшило её настроение. Она сделала попытку улыбнуться.
— Мне уже не страшно.
Дождь прекратился, и с потолка перестало капать, поэтому Ушедший в бездну решил временно забыть о своём приказе насчёт кровли, исполнение которого пришлось бы контролировать. Бывший священник проявил такую же рассеянность. Эва и Йост приготовили ужин. Набрали два полных ведра дождевой воды про запас. Парень очень старался угодить господам, справедливо опасаясь, что теперь лезть на крышу придётся ему. Бывший священник даже соизволил похвалить молодых людей, сообщив, что обязательно взял бы их к себе на кухню, будь у него дом и деньги. Разумеется, это следовало расценивать как комплимент их стряпне.
После ужина снова взялись за карты. Бывший священник решил, что играть вдвоём скучно, и потребовал, чтобы молодёжь присоединилась к игре. Видя, с каким интересом он поглядывает на Эву, Ушедший в бездну выдворил её из кухни, приказав порыться в сундуках хозяев дома и всё более или менее ценное сложить отдельно, чтобы можно было не тратить время на долгие сборы, когда придётся уходить. Бывший священник ни словом не возразил против этого, но, дождавшись, пока Йост выйдет из-за стола, чтобы подбросить поленьев в очаг, наклонился к Ушедшему в бездну и тихо, с плохо скрытой насмешкой поинтересовался:
— Бережёте девушку для себя?
Бродяге захотелось расхохотаться ему в лицо, но он лишь с улыбкой пожал плечами:
— Не люблю делиться.