Здоровенько, мой гость. Что-то ты зачастил ко мне. Хе, хе… Да, ладно, не бойся, я шучу, шучу! Ха!
Ты мне стал уже роднее друга. Я тебе рассказываю такое, что моим друзьям просто не осмеливаюсь. Не поверят. А вера в нашем случае очень важна.
Знаю, знаю, тебе не терпится поговорить. Ну, давай сначала расскажи как у тебя-то дела? Какое теперь время. И верят ли люди в добро и верность?
…А, мать болеет. Угу… Враги? И много? Ого! Друзья? Верные значит, ну хорошо, а проверял? Как нет! Надобно проверять своих друзей. Сами-то они наверняка тебя проверяют.
Да, болячки, болячки. Сейчас, да и испокон веков люди подвержены плохой погоде.
Что? А уже не хочешь о себе. Ну, ладно, я за вожжи не тяну.
Грустно? Держись. Сейчас хреново, потом ничего, отойдет.
Вот, лучше апельсинчика-то отломи. Ну, держи, а то руки-то у меня трясутся. Да, старость. Видишь, я опять в своем кресле-качалке. Чай заварен, разливай по чашкам. Садись поудобнее. Вот так. Можешь подушку под спину подложить. Сама вышивала.
Ну, что, готов? Я начинаю… Ог, погодь, дай возьму вязания, так ладнее рассказ пойдет.
Хе, хе…
Часть 1
О чем мечтает каждая девочка, чуть ли не с самого рождения. О чем все ее стихи. Рассказы.
И мечты такие занятные, такие искренние. Просто мечты?
Есть ли на свете человек, способный понять душу другого, настолько, что душа того станет едина. Единение душ. В это сложно поверить, но можно понять.
Эсэва открыла глаза. В комнате никого не было. Она подняла голову и приподнялась на локоть.
«Это, наверное, продолжение того сна. Или нет?»
Села, огляделась.
«Голова трещит. – Потерла лоб. - Где я?».
- Вопрос сам по себе интересен, если не требует ответа. – Сказал невидимка.
- Но, я требую ответа. – Эсэва нахмурилась: «Все-таки я еще сплю. Кто это читает мои мысли?»
- Ты на Тэбессе, думаю, такой ответ тебя устроит.
Эсэва покрутила головой и увидела, что кто-то сидит к ней спиной на стуле. Надула губки:
- Не фамильярничайте, а то я обижусь.
Ей не ответили.
-Никто не смеет называть меня на ты.
Опять промолчали. Эсэва уже не выдержала:
- Кто вы?
Нионара развернулась вместе со стулом, проскрипев ножками по полу. Она сидела, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди. Она была без перевоплощения, то есть таронкой.
Эсэва посмотрела ей в глаза. Зрачки таронки были сужены. Эсэва перекинула свои всклокоченные волосы через плечо на лево и хмыкнула:
- Здесь Банная Зала имеется? И, кстати, я не услышала, что бы вы представились.
Нионара заломила бровь: «ну, ну…».
- Душ может быть здесь и найдешь, но вот за комфорт не ручаюсь. Сама посуди, в Йоноре лучшую гостиницу днем с огнем не сыскать. – Ответила Нионара и встала.
Эсэва тоже. Они стояли в притык друг к дружке. Нионара на своих красных сапогах со шпорками, и их глаза были на одном уровне. Синие глаза таронки и карие тэбессийки.
Девушки молчали. Нионара просто поправила бретельку изорванной сорочки Эсэвы.
Та приподняла подбородок:
- Так как тебя зовут?
- Мы уже на ты. – Заметила Нионара с ухмылкой .
- Забьем насчет чинов и т.п. будем проще. Как считаешь? - Эсэва поставила руки в боки. Ее верхнее сопрано просто провизжало.
- Ой, знаешь, – Нионара поморщилась, - похоже, мне претит наше знакомство. Давай вот так и расстанемся. Видишь ли, знакомство с тобой явно не обещает сулит ничего лучшегохорошего, скорее даже наоборот, ну, навевает скуку.
- Ты не хочешь со мной дружить?!
Нионара отрицательно качнула головой.
Эсэва села на кровать и сразу вся сникла:
- Я сейчас расплачусь.
- Ой, вот только уважь меня от твоих слез.
Эсэва вдруг стала строже и, подняв голову, белозубо улыбнулась:
- Не, не заплачу.
«Странная какая, - подумала тароночка, - кто же она?»
«Как же я устала от несправедливости в этом мире. Мне так и хочется разбежаться и проорать: Люди, очнитесь от многолетнего сна, как та девушка, то есть талифа куми. Талифа куми! Девица, тебе говорю, встань!
Вы проснетесь и увидите, что зря спали. Эх, лирика, лирика…»
Царица ходила в своем кабинете. Ее волосы были убраны в пучок. Болотистого бархата платье с длинными рукавами.
Кабинет царицы просторен и ничем не загроможден. Один стеллаж с причудливыми приборчиками на его полках. Два вздутых кожаных кресла. На стене серая шкура двухголового монстра. Три кристалла, наподобие люстры, брызжут синевой.
Должны были придти новые сводки о пограничных войсках, но ганец задерживался уже на три часа, что в последнее время бывало часто.
Ждать. Ожидание всегда тяготило. Терпение. Хватит ли его на все задуманное. Силы уходят, как год ожиданий. Сердце кричит и стонет. Живот раздирают на части. Боль вытекает со слезами. Они падают на руки и на пол. Их бы собрать и сделать ожерелье. Но это всего лишь вода.
Царица остановилась.
«Как же я устала».
Не успела она додумать, как пропикал тонорный экран.
- Да. Изображение. - Сказала она.
Голубоватый экран раскрылся над ее письменным столом.
На нем высветилась лягушачая физиономия.
- Посол. Вы заставляете себя ждать. – С укоризной проговорила Вейоли.
- Виноват. Но граница не спокойна, как всегда.
«Н..да… - подумала про себя царица. - Когда же все это кончится».
- Таронцы требуют экспансию. Царевич отправился послом в их правительство.
- Он хочет переговорить насчет этой экспансии. Он хочет принять ее?
- Мы надеемся, на переговорах найдут золотую середину, и нужда в экспансии отпадет.
- Надежда. Слабое утешение. А как у нас с тяжелой артиллерией. Как наш восточный флот?
- В принципе готовность №3.
- То есть пока затишье.
Посол промолчал.
- Ладно. Почистите канал связи.
- Ваше величество. – Посол отдал честь и экран погас.
«Тревожно. – Вейоли села в одно из кресел за столом заседаний и посмотрела на пустое кресло напротив. Поставила руки уголком на столе. – Что ждет впереди. Я прошла столько лет в одиночестве и всеобщем презрении. ЦАРИЦА. И что в этом такого. Только глупое эхо моих шагов в залах и густой туман одиночества комнат. Созданный мною мир иллюзий, такой хрупкий и неясный окружил со всех сторон. А реальность протискивается и хищными повадками обращает на себя внимание. Царевны… что их ждет. Касана через три дня отдаст свой башмачок. Эсэва куда-то запропастилась. Нужно устроить нагоняй этому графу Кадешу. Нужно же и Эсэву пристраивать. Скоро Грэн займет трон своего отца и воссияет над его головой двойной нимб. А я… Наконец-то уйду на заслуженный отдых. Уединюсь в Южном Дворце. Будут привозить ко мне внучек и внучат, а может и уже никому не буду нужна и одиночество останется со мной.
Борим, я сдержу свое слово, данное несколько лет назад, пускай считают это безумием».
Она закрыла глаза.
Черты знакомого ей человека. Вот чуть заостренная бородка и желтые зрачки глаз. Лицо расплылось в черноте, и она увидела звездолет и того человека в фиолетовой шинели.
Его губы шевелились. Вейоли запомнила каждое слово.
«Ты ведь дождешься меня? Жди до последнего. Я вернусь. Даю слово».
«Да».
Ее сиреневое платье, развевающееся от внезапно нахлынувшего порыва ветра. Их улыбающиеся лица. Их прощальный поцелуй, как будто бы красные цветы повсюду.
Она открыла глаза. Мечтательное выражение на лице сменила обыденная ожесточенность. Не дрогнула даже бровь. Но перед ее глазами все еще развивалось ее платье, и она все еще смотрела в сияющие глаза Борима.
Одиночество. Твои повадки не легко разъяснить.
«Нужно подняться в Созыв Вершин, а… хотя Гсаф с Говреном разберуться. Лучше приму Кадеша и узнаю о его намерениях насчет моей дочери. Род. Всем так и хочется сродниться с царской семьей. Эсэва наивна, хотя головастая. Ей бы знамена в руки и впереди войска… Горячная девушка подрастает. Такую трудно будет укротить. Кадеш… хм…»
Царица встала.
«Хоть бы у Грэна все сладилось и поскорее бы заключить союз с ФаэтономФэором».
Когда она покинула кабинет, медленно потух свет, и глаза двухголового монстра блеснули.
Часть 2
С чего начинаются истории. С главного героя? С необычных обстоятельств. С глупых попыток автора выразить на бумаге себя в строчках.
А начинается ли когда-нибудь история с улыбки. Да, да, с улыбки. Простой ухмылки, так сказать. Ах, да, простите, ведь я уже начала свою историю, сказав: Здравствуй.
Но все же я хотела бы начать заново свою историю. И именно с улыбки. Да.
Видите ли, улыбаться может каждый, но не совсем. Грустный например может, но через силу. Человек в депрессии саркастически. Человек в горе, вообще забывает про улыбку, он льет горючие слезы и вопиет к небу. Улыбка бывает разная…
Улыбка от радости бывает светлая и ясная. Улыбка… бывает и завистливая.
Ох, скажете, к чему это я. Да, так, захотелось на старость лет подумать над тем, как я всю жизнь улыбалась. И знаете, вот что я вам скажу, чаще была от радости. Ну, завидовала я тоже… Но радовалась больше. И не только за себя. Какая же это настоящая радость, когда самодовольство переполняет утробу?
Ах, да… так вот, к чему это я…
Кадеш Блазен-Ир поправил свою манишку и небрежным движением руки зализал назад волосы. Его улыбка, когда вошла в беседку Имети, выразила грустную неизбежность, но он старался подавить в себе внезапную сердечную холодность.
Она коснулась своими губами его щеки, он поспешил чмокнуть ее тоже в щеку. Она поняла. Отступила.
- Все. – Сказала спокойно она.
- Все. – Подтвердил он.
В ее зеленых глазах плыли облака. Над садом накрапывал дождь. Иллюзия непростого шага в вечность. Беспечная мечта, непростая пустота. Вроде бы все и хорошо, но нет уюта и тишина, окружавшая сердце, разверзлась в бездну хаоса.
Она не плакала. Она шла. Ее сердце дрожало.
Шелестела листва над головой и трава под ногами казалась черной. Пустота. Ее нельзя изъяснить, нельзя охарактеризовать. Она сама по себе. Она в себе сама. Плакать, грустить. Пустота не поймет. Такое глупое, дурацкое чувство.
…Имети шла по городу. Холодные витрины пропитаны отчужденностью. Прохожие сродни безумным деревьям, начавшим свое кочевье по земле.
В гостиницу «Последние мгновения» она вошла через черный ход, то есть обошла это изжелтосерое здание, по-привычке касаясь рукой его шершавых стен. Поднялась по широким ступеням и открыла плацкартой оперативную дверь, которая отъехала в сторону.
В гостинице «без звезд» с мигающей желтой вывеской над двумя конусами: «Последние мгновения» всего сдается 37 номеров. 26 из них уже заняты.
Все двери номеров желтые. Номерки на них с подсветкой, чтобы, когда выключался в 11 00 свет, можно найти свою комнату, не разбудив по этому поводу хозяйку гостиницы.
Имети вошла в свою комнату на первом этаже, достала из шкафа потертый чемодан коричневой кожи и стала скрадывать в него из того же шкафа вещи.
Лицо ее было непроницательно-серьезным. Движения быстры, но не истеричны, а такие, как если бы она спешно собиралась на курорт со своей подругой, которая могла бы ждать уже у транспорта на улице и кричать в окно, что бы Имети поторапливалась.
Но у Имети не было подруги, и она собиралась не на курорт. Куда она решила пойти? Она думала об этом, и ей все яснее и яснее становилось, что оставаться вообще в этом городе и на этой плау нельзя. Она решила… О, она выбрала себе не плохое место для пристанища, и ее побег ей казался теперь неким преодолением на пути к неожиданному старту, наперекор резкому финишу.
Она переболеет. Она переболеет. Переболеет… И тогда может быть и вернется.
Чемодан был наполовину полон, когда она защелкнула его замочки по бокам. Чемодан она задвинула под кровать. И как раз во время, ибо в комнату без стука вошла Рангда.
- Ты пришла уже, ленивица. Пора нашим гостям нести завтраки. – Она критичным взглядом окинула ее желтый сарафан – и переоденься по приличнее.
- Хорошо. – Ответила спокойно та. Рангда удалилась.
Переодевшись в сиреневое платье горничной, Имети решила, что уйдет ближе к ночи, а пока будет вести обычный распорядок дня.
С двумя подносами в двух руках она поднялась на специальном лифте для персонала гостиницы. Этот лифт был одним из преобразований Рангды, решившей дооборудовать этот дом под более менее приличное место для приезжих.
Она прошла двери с табличками 9 и 10 и остановилась у 11. Постучала мыском туфли.
- Да, да, войдите.- Донеслось из-за двери.
Поставив один из подносов на голову, Имети открыла дверь на себя и опять взяла поднос в руку. Вошла.
На кровати спиной к комнатному пространству лежала девушка, укрытая с головой красным одеялом, как заметила Имети.
Когда Имети закончила сервировку стола и повернулась уйти, девушка села на кровати и мутными карими глазами посмотрела на нее.
Одеяло оказалось плащом, капюшон которого сейчас покрывал ее голову.
- Приятного аппетита, - сказала Имети и улыбнулась губами. Но девушка вдруг вскочила и загородила ей дверь. Ярость и что-то еще наполняли теперь ее глаза.
- Ты! Ты! Ты!.. это ТЫ!!! М… мразь! Не достойна, не достойна, да! Да, кто ты такая! Простая служанка, раба, мразь! Кто?! – Эсэва жестикулировала и практически срывалась на крик.
«Сумасшедшая или ведунья – Подумала, содрогнувшись душой, Имети, - так странно сейчас, слишком много их».
- Да одно мое слово и тебя уже нет. Ясно. Тебя нет! – Эсэва подошла ближе и со всего размаху дала обескураженной девушке пощечину. Красный след остался на щеке.
Минуту у обоих был шок. Эсэва посмотрела на свою дрожащую правую руку и приложила ее к груди.
Имети думала:
«Она еще и буйная. Мне бы выйти отсюда и рассказать мачехе, тогда она ее либо выселит, либо снимет с меня поруку нести сюда обед и ужин. Жаль, что с такими нельзя говорить, говорят сумасшествие заразно».
- П… п… п… - бормотала что-то та, - уходи лучше! – Выкрикнула она и отошла в сторону.
У Имети спало внутреннее напряжение. Уже закрывая за собой дверь, она услышала:
- Спасибо.
Эсэва стояла спиной к двери, ее рука еще дрожала.
«Всела, что подумала эта девушка. Как я могла не совладеть с собой. Но ведь это же ОНА. Ее я видела ТАМ. – Сэйва села на корточки, - как страшно. Никого нет. Все меня покинули. Я никому не нужна. Как страшно. Почему я здесь. Почему я не могу быть ДОМА. Касана! Касана! Касана!!!!»
Лучи солнца, прорвавшиеся сквозь грузные тучи, осветили девушку мягким светом. Она вздрогнула, когда чьи-то руки коснулись ее плеч. Это была Нионара. Она молча села рядом так же на корточки. Сапогов со шпорами на ней уже не было, и выглядела она уже по-другому, как простая девочка, но таронка. На ней был джинсовый сарафан.
- Мы же вроде в диссонансе. – Насупилась Эсэва и отвернулась.
- Сама решай. Мы конечно с подругой в дуэньи не нанимаемся, но ты в Йоноре и...
- Царевне здесь находиться не безопасно. – Услышала она позади себя голос с хрипцой.
Дэра подошла и встала слева от нее. Эсэва посмотрела не нее снизу вверх и она ей показалась огромной.
- Ты мне знакома, - сказала Сэйва. Дэра подала ей руку и подмигнула:
- Да. Ты меня знаешь.
Помогла ей подняться.
- Не хочешь экскурс по Йонору. – Предложила Нионара, тоже выпрямляясь. – Заодно мы тебя немножко приведем в реальный вид. А то выглядишь, как лохушка.
Эсэва поморщилась:
- Ты всегда такая надоедливая.
- Это уж лучше, чем реальная грубость.
Эсэва смутилась:
- Вы видели…
- Она тебе знакома? – Дэра оседлала стул. – Та девушка.
- Да.
- Не хочу лезть не в свое дело, – сказала Нионара, - но неужели же необходимо было ее бить?
Эсэва выразительно посмотрела на Нионару, ее взгляд выражал отчужденность и неприязнь, такой холодный настороженный взгляд.
- А вот врага во мне видеть не советую. – Заметила в шутливой форме таронка, - и я не пугаю, а предостерегаю.
- Ты мне все равно не нравишься. – Отрезала царевна.
- А кто тебе нравиться? – Решила поймать ее на слове та, с явным недовольством.
Эсэва повернулась к Дэра и, просияв, сказала:
- Ты.
Лицо Дэры просияло в ответ.
Нионара подумала:
«Конечно, ведь она у нас вечная звезда. Ну, все! Если и эта пигалица будет мне на пятки наступать! Я не знаю, что тогда сделаю! Нет. Знаю! Я вызову Дэру на заключительный поединок. Типа, разборок».
- Тяжелые мысли, подруга, - заметила ей спокойно Дэра.
Эсэва почувствовала, что между ними будто вихрь пронесся.
«Хм…»
- Да. Вот думаю, как бы поскорее избавиться от лишней обузы.
Нионара говорила таким голосом, как и ее мысли.
Эсэва даже немножко заволновалась, но волевой голос кармийки ее быстро успокоил:
- Пока не стоит.
- А когда? – Нионара скрестила руки на груди, - надеюсь, это будет в скором времени, не люблю откладывать уже принятые решения в корзину на завтра.
- Ты же сама хотела организовать ей поход по магазинам. – Дэра заломила бровь.
- Экскурс, - поправила ее таронка, - и чем же решили заняться Вы, мисс радушие, в Наше отсутствие?
Дэра оставила стул и уже в дверях обронила:
- Своими исконными обязанностями.
Эсэва в легком недоумении проводила ее взглядом и Дэра ей, уже прикрывая дверь, опять подмигнула.
«Как Грэн, он всегда так говорил: не унывай».
- Она не такая уж и хорошая, какой кажется. Она кармийка, а от них ничего хорошего не жди. – Буркнула Нионара и пошла к кровати, чтобы вытащить из-под матраса заначку.
- Но, ведь она твоя подруга. Она кармийка… - Эсэва немного подумала – разве кармийцы у вас не в услужении?
- Они наши рабы. – С нажимом ответила Нио, извлекая мешочек с соценрами.
- Но, тогда…
- Мы вместе, потому что так надо, понятно, - Отклонила дальнейшее наступление та и посмотрела царевне в глаза.
- Пошли, - ее тон был уже ласковый, если его можно было так охарактеризовать, - а то в этом дождевике, ты похожа на гнома.
- На кого? – не поняла та.
- Есть такие маленькие и очень пронырливые, надоедливые человечки, вечно работающие, в общем, гномы, одним словом.
- Я не такая.
- Ты глупая?!
- Да.
- Пошли…
…Йонор, твое описание займет уйму моего драгоценного времени. Твои улицы, прохожие, постройки и твой воздух. Во всем этом не хватает только одного… живого интереса прохожих к этим зданиям, улицам и воздуху. Воздуху, сейчас пропитанному влагой и… слезами тех людей, которые сидят дома, глядя на улицу через окно. Их души плачут, но глаза молчат. Как же страдает за них небо…
Обойдя кучу магазинов одежды, Нионаре удалось, наконец, найти то, что нужно. Эсэва оказалась ужасной привередой в выборе.
«Истинная леди должна подходить к этому вопросу со всем вниманием и со всеми придирками. Истинная леди обязана разбираться в материале, фасоне и моде на сегодняшний день. Должна знать основы кройки и оперировать терминами. Иметь свой имидж, или не иметь его вовсе, доверяя своему стилисту».
Эсэва помнила урок имиджмейкерства на зубок, ибо это был ее один из любимых предметов.
С помощью Нионары, которая оказалась тоже охотницей на одежду, Эсэва облачилась в зеленые полу-лосины и болотное платье-рубашку до колен, с длинными рукавами и стянутую специальными шнурочками в поясе. На ногах у нее были коричневые полусапожки из непромокаемой ткани. Волосы ей заплели в парикмахерской в три косы и еще раз переплели вместе, закрепив на голове кругом. В комплект к платье-рубашке вошла еще накидка без рукавов с капюшоном из непромокаемой ткани коричневого цвета.
Никогда не говори никогда. А впрочем, столько нелегких путей соединено особым промыслом и ведут они к единому свету. Остановиться на миг. Но не оглядываться, а просто постоять и подумать. Миг может растянуться на века и уйдет в вечность. Падая на камни, израненной птицей и встречая там змеевидное существо, внушающего забыть о полете, думаешь, что все кончено, выхода нет. Все. Пустота и темнота. Нет просвета. Но это самообман. Пусть полет, то есть взмывание вверх, тебя страшит, но ты помнишь те минуты свободы, ту радость и отрешенность от действительности и плачешь. Слезами орошаешь свое губительное существование. Как же тебе одиноко и страшно. Лежишь на дне. Змеевидное существо сидит и шепчет тебе на ухо забыть о полетах. Конечно, ему же не выгодно твое радостное лицо. Существо жаждет твоей печали и ждет, когда ты сам наложишь на себя руки-крылья. И нет сил сопротивляться. Ты слаб и беспомощен.
Дайте же кто-нибудь руку!
Эсэва сидела с Нионарой в забегаловке и потягивала соку из трубочки. За окном лил дождь, и спешили куда-то людипрохожие.
- Теперь можешь куда хочешь пойти, и тебя никто не обидит, но лучше все равно одной гостиницу не покидать. – Нинара сидела и смотрела, как та пьет сок.
- Мне нужно обратно. Домой, – подумав, сказала Эсэва, – я долго решала, что хочу в жизни, и решила вернуться. Я помирюсь с Кадешем и … - она запнулась, ей не хотелось об этом говорить сейчас и таронке. Вот кармийке она бы рассказала, а этой нет.
- А кто такой Кадеш? – сразу полюбопытствовала та.
Эсэва хотела грубо ответить, типа: «не твое дело», но ведь она заплатила за одежду и вообще последнее время была весьма дружелюбна.
Нионара ждала. Эсэва потупилась и покраснела.
Таронка рассмеялась:
- Ну, это один из твоих ухажеров! Я угалада?
- Почти. Он должен вскоре просить мой башмачок.
- Должен?
- Обязан. Он обещал – Эсэва почему-то умоляюще посмотрела на Нионару. Так качнула головой:
- Понимаю.
- Ничего ты не понимаешь – Из нутра, но не с криком и, не повышая голоса, отрезала Эсэва и опустила голову низко к столу.
- Ты не уверена сама в этом, так? – продолжала таронка, но не с издевкой, а рассудительным тоном. Эсэва даже чуть с испугом посмотрела на нее. Выдавила:
- Да.
- Ну… - Нионара подвинула к себе ее стакан с соком и отпила из трубочки. Эсэва никак не среагировала. Она теперь чего-то ждала. Только вот чего. Она сама не знала.
- Я покинула свой фоб, так у нас называют дома, - Нионара утешительно улыбнулась одними губами, - при очень необычных обстоятельствах. Меня собирались связать поясом, у вас это называется отдать свой башмак. Как вдруг в самый пикантный момент, то есть…
- Только пошлости не надо… - Эсэва приготовилась затыкать уши.
- Нет, - усмешка, - Пад читал закрепительные слова духу - владычице нашей плау у нас в Усыпальнице, когда явился незнакомец и укокошил моего будущего кулэ.
- Кого?
- Ну… моего мужа. Незнакомец лишил его головы.
- Ничего себе…
- Тут появляется мой тож, то есть отец, и так же погибает от руки этого незнакомца. А потом…
- Что?..
- Потом… суп с котом! - Прыснула неожиданно смехом та и, выкинув на стол трубочку, выпила залпом сок. Крикнула бармену:
- Принесите еще стакан!
Повернулась к обалдевшей слегка Эсэве, которая выдула:
- В нем ведь не было спиртного.
- Да. Иногда опьянение может исходить из души человека. – Сказала та.
Бармен принес еще соку, и Нионара, подвинув его к озадаченной девушке, сказала:
- Пей.
Эсэва так же выкинула трубочку и, взяв бокал двумя руками, сделала несколько глотков, глядя на хитро сощурившуюся Нионару
- Знаешь, - продолжала та, - что такое кошка…
- Нет.
- Это зверек, такой очень ласковый и когтистый. Может прицепиться своими когтями к кофте, а когда станешь его от себя отдирать, оставляет зацепки. А если кофта еще и новая, то хочешь просто растерзать это подлючее животное…
«Что-то с этой таронкой не то. Очень у нее кричит сердце - подумала Эсэва. – неужели же это из-за смерти ее отца и мужа».
- Ты наверное думаешь, что я слегка съехавшая. Не спорю. А знаешь, что бывает с тем, кто проходит живьем через черные пустоты. – Нионара не выдержала и все же проговорилась, но она не испугалась, а неожиданно засмеялась, чем напугала Эсэву еще больше.
«Не одна я с такими отклонениями».
- И знаешь, кому я обязана таким вот настроением, как теперь… - точно угадала ее мысли Нионара и, почувствовав, что у собеседницы уже начинается коленная дрожь, не стала ее дольше заинтриговывать:
- Дэре. Она вырезала дорогих мне людей. И знаешь почему? Потому что когда-то мой тож отдал приказ вырезать ее семью и все семьи командиров нейими.
У Эсэвы расширились зрачки глаз. Такого она точно не ожидала. Она вспомнила дружелюбное, хотя слегка грубоватое лицо кармийки и в душу ее закрался холод.
Нионара может и не хотела ее дальше пугать, но остановиться по какой-то неясной ей причине не могла.
- Остаться у себя на родине мне стало опасно. Могли подумать, что это я их… ведь кармийку никто не видел. Дэра умеет заметать следы. Когда-нибудь и ты в этом убедишься. К тому же мне сказали оставаться с ней. Не спрашивай, кто сказала, я все равно не отвечу.
Эсэва думала: «Так вот почему они сорятся. Нионара не может простить ей такого. Но почему она не бросит ее и не станет ходить одна? Она говорит, не спрашивать… но КТО сказал или даже приказал ей быть с Дэрой, соседство с которой приносит ей такие мучения. Зачем… для чего все это?!»
- Я тебе это говорю, не для того, чтобы ты доверяла или не доверяла Дэре. – Сказала вдруг спокойно Нионара и взяла руку царевны. Сэйва даже не успела что-то возразить. (Она не любила, когда ее трогают).
- А чтобы ты могла доверять мне. И я не говорю, что она плохая. Просто не особо привязывай к ней свое сердце. Дэра мало кого пускает в свою душу.
«Что-то я совсем запуталась» - подумала Эсэва и нахмурилась. Нионара отпустила ее руку. И тут вдруг ее осенило, ведь Нионара только что опровергла ее мысли насчет доверия кармийки. И не в силах сдержаться, круглыми глазами уставившись на таронку, выпалила:
- Ты – телепат?
Нионара загадочно улыбнулась:
- И не только…
Часть 3
Дэра стояла с Вирусом Зеркал в зеркальном коридоре перед зеркалом. За спиной носились разноцветные зайчики в притушенном свете от невидимых прожекторов.
- Желаю удачи. – Сказал маленький мальчик, и гладь зеркала задрожала, – теперь можешь идти.
- Я окажусь, где мы договаривались?
- Конечно! Я не врун! Я же в роде бы это доказал!
- Да. Конечно. – Дэрины раскосые черные глаза сверкнули. – Я кое-что придумала, но в этом измерении мои способности слегка притуплены…
- Ясно… ясно… ты хочешь попросить меня еще об одном одолжении?
- Ну, ведь, ты упрямо напрашиваешься в друзья.
- Да я хочу быть вам другом. К тому же врагов у вас предостаточно, а вот друзей хороших днем с огнем не сыскать.
- Итак, - Дэра села перед ним на корточки, и полушепотом сказала, (как будто их сейчас кто-то мог услышать, ведь зогд был побежден и теперь зеркала стали чистыми, да еще и с усиленной их охраной на каждом), - я хочу изменить облик.
Маленький мальчик похлопал ресничками:
- Не понимаю. Ведь на это у тебя есть здесь силы.
- Не совсем. Я хочу взять облик живого человека, а не уже почившего или вымышленного.
- Жи во го… - протянул мальчик, - хм, но ведь на это необходимо соответственное разрешение у…
- Выше поставленных органов… - Дэра закончила за него, - вот поэтому я и говорю, что здесь мои способности слегка притуплены, и я не смогу связаться с, – она подняла указательный палец вверх.
Мальчик понимающе кивнул:
- Сейчас спрошу.
Он весь побелел и зеркала зазвенели как колокольчики. И вдруг за спиной Дэры образовалась темная пустота, и все зеркала обратились в зеркальные колокола, которые начали звонить, образуя единую мелодию. Единственное светлое пятно было, где стояла Дэра, как на узкой дощечке перед побелевшим зеркалом, за которое собиралась раньше шагнуть.
Рядом стоял, подняв вверх руки, Вирус Зеркал. Колокола звонили, и их движения были как в полусне.
Один из колоколов над головой накрыл Дэру. Там что-то происходило. Яркий желтый слепящий свет вырывался из-под купола. Стенки его вдруг сделались прозрачными, и можно было видеть, как черты кармийки стали изменяться, волосы на голове отрастать, тело уменьшаться. Как в ее глазах блеснула слезинка, и темные глаза стали светлеть: суженный черный зрачок слабо пульсировал, разбежавшиеся от него тонкие нити радужно засветились и окрасили сетчатку в чайный цвет. Глаза стали карими.
Руки начали утончатся, исчезли натренированные мышцы. Так же и ноги.
Колокол закрутился вокруг неподвижной обнаженной девушки и вдруг обратился серебристым платьем на ней. Миллиарды капелек от световых брызг покрыли покрывалом ее волосы и застыли на волосах.
Теперь это была Эсэва-Гоурли. Зеркала застыли.
- Это перевоплощение тебе назначили. – Сказал Вирус Зеркал, став опять похожим на маленького мальчика.
- Я как раз его и хотела. – Ответила Дэра и схватилась рукой за свое горло, - о, мой голос остался прежним?!
- Это, наверное, для того, чтобы тебя могли распознать свои.
- Но, как же, тогда меня распознают не только свои! – она смутилась, как смущается Эсэва, - странно, мне даже постановку ее речи привили и ее темперамент. Так неужели же не могли изменить голос!
Мальчик пожал плечиками:
- Хрипловатый голос действительно не сочетается с этим образом.
- Что делать то? Что делать?
- Вот, - он протянул ей стеклянную палочку, - это один из язычков моих зеркал.
Подошел к Дэре-Эсэве и прикоснулся палочкой к ее шее, и палочка светом влилась в шею.
- Теперь скажи что-нибудь.
- Другое дело. – Сказала та уже голосом Эсэвы-Гоурли. – Вот теперь я могу отправляться во дворец с меньшим риском для жизни.
Мальчик улыбнулся:
- С чувством юмора царевны точно не пропадешь! Желаю удачи.
… Дэра-Эсэва прошла в зеркало.
Комната царевны была в полумраке. Бархатные шторы плотно закрыты.
Дэра-Эсэва вылезла из зеркала трюмо и зажгла бра. Комната озарилась мягким светом.
Одноместная кровать у западной стены была заправлена белым покрывалом. У восточной стены был встроенный шкаф для одежд.
Дэра подошла к шторам и распахнула их. Солнечный свет проник и затмил собой бра.
«Вот я и на месте».
Когда мне говорят про неудачи, я затыкаю уши и плачу. От бессилия и лености что-либо исправить. Одиночество, ты заставляешь делать немыслимые поступки, о которых часто приходится жалеть. С тобой больно и без тебя хреново. Не знаю как и для чего оно дается. Наверное, просто так. Но от этой простоты не легче. Перестаешь верить. Даже чудеса, совершаемые другими и для других уже не радуют. Так хочется счастья для себя, но… Правда, видя радость на лице своих друзей, пробивает невольная истерическая дрожь. Искренне радуясь с ними за них ты в душе обливаешься слезами, а сердце смеется и глаза светятся несказанным счастьем. Не своим…
Уныние? Тогда в желудке словно камень, даже, ближе к печени, и все время хочется упасть и не вставать, а душа кричит:
«Дайте кто-нибудь руку!!! Хоть один!!! Дайте мне руку! Мне страшно… одной…»
Но в протянутую руку кладут огрызок яблока и смотрят с интересом, что я буду с ним делать.
Как же достало меня это проклятое одиночество…
«Запутаться в суете, не найти свою дорогу, и стоять все время на чужой. Смотреть в окно на проезжающие в колеснице солнца и грустить о прошедшем. Такой удел наверное каждой царевны. Взаперти. Все время. Только изредка посещать курорты или еще что-то в этом роде, а так… ах да! Кратковременные романы с садовниками и слугами, а потом… слухи… дворцовые слухи и сплетни…
И этим жить. Где же тут стремления к высотам! Не мудрено, что царевны бегают из дворцовых покоев в реальные миры. Сколько же книг по этому поводу написано! Жуть, как много, и все разные, то есть, девушки разные, а сюжет один и тот же. Скука».
Дэра постояла у окна и поглядела на зеленые всполохи сада, протяженностью в несколько миль.
«Н… да… здесь и не грех заблудиться».
Подошла к шкафу с одеждой.
«Если я выйду в таком платье, как на мне сейчас, то придется многое объяснять… лучше одно из коллекции царевны»
В шкафу все висело аккуратно на вешалках. На каждом платье был прикреплен желтый ярлык, а на нем написано, на каждом разное: «понедельник» и так все дни недели, а еще: «вечернее», «выходное первое» и т.д.
«Надо же, как кстати! Это, вероятно, подсказка для гардеробных, которые ее одевают. Кстати!»
Дэра, держа одну вешалку с голубоватым платьем до пола, обернулась.
«Где-то здесь должен быть колокольчик или что-то либо такое, что могло их созвать. Ведь я теперь в роли царевны, не могу же я одеваться вопреки всем уставам дворца сама! Хотя…»
Дэра подумала. Она вспомнила о характере Эсэвы и отпустила свой разум. Тогда Дэра-Эсэва убрала вынутое платье обратно в шкаф, сняла с себя зеркальное и, достав полуплатице сиреневой ткани с кринолином, сама оделась. На ногах оставила серебристые туфли.
Из ящика трюмо взяла фигурную резинку и убрала ею волосы в своеобразный пучок.
Посмотрела на себя в зеркало. О чем-то еще подумала и вышла.
В коридоре не было никого. Дул свежий ветерок из открытых окон, слегка покачивая кристалловые канделябры под потолком. Картины, гобелены.
Дэра пошла к высоким деревянным дверям в конце коридора. Нажала на кнопку в стене.
Пождала немного и пошла назад.
В другом конце коридора были двери уже не такие высокие и обтачанные позолоченными нитями. Не было ни ручек, ни звонка. Просто голая дверь.
«Н…да… что бы в таком коридоре одна только комната и две двери, которые заперты. Как она здесь живет… Как она отсюда выходит».
Дэра вдруг поймала себя на мысли, что действительно какую-то часть мышления получила от Эсэвы – Гоурли.
Мысли ее обрели легкость и некую беспорядочность. Прежнее тугодумство рассеялось.
«Надеюсь, после этого задания я стану прежней».
Но почему-то уверенности в этом не чувствовалось.
Дэра-Эсэва прикоснулась к двери руками и, подумав, раздвинула их в разные стороны.
«Хорошо, что хоть моя сила со мной».
Там был еще один коридор. На лице у лжецаревны появилось угрюмое выражение.
«Тьфу… Даже мимика Эсэвы. Хорошо, что хоть здесь двери другие есть».
Лжецаревна стала дергать и крутить ручки дверей.
«Я начинаю уже думать, что попала в одну из зеркальных проекций этого дворца, где почему-то нет никого. Такое тоже может случиться. Только надеюсь, что это не так. Почему же здесь никого нет?»
Наконец одна из дверей поддалась и Дэра-Эсэва заглянула.
Она увидела зеркало, а в нем отражение кровати и спящую на ней девушку, золотистые волосы которой были убраны в две косы.
Лжецаревна распахнула дверь. Она стояла и смотрела на девушку не в силах поверить, что ей так быстро удалось найти того, кого искала.
Касана приоткрыла тяжелые веки и смутно увидела очертания своей сестры.
- Сэйва, снизойди к моим страданиям, еще очень рано, ты можешь поиграть где-нибудь в другом месте… - проворчала она, и вдруг ее озарило, и она в волнении села на кровати, уставившись на сестру:
- Сэйва?!
Лжецаревна кивнула.
Касана соскочила с кровати и с надрывом, вперемежку с подступившим комом слез, кричала:
- Где ты была?! Ты с ума сошла! Здесь такой переполох, а ты…
Накинулась обнимать сестру.
- Сэйва…
Дэра-Эсэва слегка смутилась и отпустила рассудок. Тогда лжецаревна обняла сестру, и обе, непонятным комом, свалились на пол.
Касана плакала, целуя ее лицо.
Они лежали на ковре не пойми как, и Касана все говорила и говорила, не в силах остановиться:
- Башмачек должны завтра отдать. Сегодня небольшое торжество. Прощальное. Как хорошо, что ты сегодня пришла, завтра я была бы уже на ФаетонеФэоре. У него лакош, то есть… гарем… представляешь! Он и не собирается его распускать, он так вчера за ужином мне сказал. У меня будут свои покои и я… в общем официально я его. А так он будет со многими! Представляешь. Я берегла себя для какого-то… Он развратный и сладострастник. Я его боюсь до ужаса! У него очень страшные глаза, как у безумца. Думают, что это он своего брата довел до комы. Мне очень страшно, Сэйва… я так всего боюсь… я раньше так никогда не боялась…
У Дэры-Эсэвы дрожали брови. Глаза просили слез, но Дэра никогда не плакала. Никогда… с тех пор, как… Белая пелена застлала глаза.
… - Па! Па! – возмущенно прокричала десятилетняя Дэра.
- Да, дочурка! – отозвался тот не глядя, роясь в стенном шкафу.
Девочка сидела за рабочим столом отца и рисовала синим карандашом. На рисунке: мама, папа и я – дружная семья.
Ее отец вышел со стопкой разных книг и поставил их на стол, за которым сидела его дочка…
Дэра, как теперь, помнила своего отца. Атлетическое телосложение? Нет, он не был таким. Он был худым и совсем не походил на одного из оунов карма. Скорее на какого-нибудь ученого. Он носил глазные сканеры, так как страдал дальнозоркостью. Дома одевал красное кимоно и подолгу в задней комнате упражнялся с мечом. Он даже учил немножко тогда и Дэру, когда другие четыре сестры строили кукольные домики, а маленький братишка в ползунках отмерял свою комнату под присмотром матери и двух бабушек.
…- Па, встань! Я хочу тебя нарисовать с натуры! – сказала маленькая Дэра и заработала карандашиком.
- Ну, как, мне еще долго? – ласково спросил отец.
- Все! – радостно вскрикнула она и протянула ему листок.
- Умница ты моя! – Отозвался он и чмокнул ее в висок. Маленькая Дэра обрадовано заулыбалась.
Она любила находиться у отца в кабинете во время его работы и наблюдать за ним. Он ее никогда не выгонял сам, она как-то понимала, когда ему нужно побыть одному и выходила.
… «Папа» - Дэра стиснула Касану в своих объятьях.
- Сэйва! – вскрикнула та, - Ты меня удушишь.
Дэра очнулась от миража и потрясенно теперь смотрела в лицо царевны.
- Что с тобой случилось, Эсэва. Ты сама не своя. – Задумчиво проговорила та.
Девушки отползли друг от друга.
Внутреннее напряжение выражало сейчас лицо лжиЭсэвы, у Касаны приняло выражение скорби, она чувствовала, что, что-то с сестрой не то.
Они все еще сидела на полу.
- Что с тобой случилось, Эсэва? – повторила Касана, - это из-за Кадеша? – она взяла руку сестры и поцеловала. Дэра вздрогнула.
- Что с тобой?
- Тебе не понять.
- Я пойму, расскажи, я пойму…
- Трудно терять тех, кого любишь. – Сказала вдруг Дэра, и у нее закружилась голова.
- Терять… вы с ним рассорились… навсегда?
- Нет. – Проговорила лжецаревна сквозь зубы, - Я же говорю, что тебе не понять. - И вырвала свою руку.
- Тогда хотя бы объясни, где ты была все это время? – Уже строже спросила Касана и поднялась. Дэра-Эсэва тоже встала:
- В укромном месте.
- Ясно, и почему ты там была?
- Потому что так захотела. Это не столь важно.
- Для тебе, может, и не важно. – Опять с надрывом. - Но это важно для меня, понимаешь. Тебя не было две недели! За две недели могло случиться все что угодно. Тебя могли искалечить, в общем, причинить тебе вред! Мы здесь уже извелись. Царица меня уже достала с нравоучениями и расспросами про тебя. Думает, что Кадеш тебя обесчестил. Наверняка сегодня будет с ним серьезный разговор. А ты говоришь: «не твое дело», «не важно».
Она положила руки ей впереди на плечи:
- Все, что касается тебя, мне не безразлично, помнишь? Мы же сестры.
И опять ее обняла.
- Касана, Касана. – Дэра-Эсэва отстранила ее. – Я потом тебе все расскажу, сейчас важно, что… ты?
- Давай я слегка приоденусь, и мы объяснимся за трапезой? - Улыбнулась Касана.
Дэра кивнула.
Мои русые волосы
разволосатил ветер.
Он дует мне в голову.
Кто душу бы встретил?
И кто-то склоняется к земле головой.
По жизни слоняется, играя с враждой.
Корежа несмело так крышу души.
К нему в руки сыплются
мои русые волосы.
Часть 4
Хорошо освященная зала. В ней стол засерверованный к завтраку. Все изысканно и классически.
Касана в фиолетовом платье с коротким рукавом и в специальном белом фартучке поглощала утреннюю пищу. Напротив сидела Дэра-Эсэва и пила сок из кубка.
- Что тебя волнует? - Спросила Дэра и посмотрела на Касану. – отчего ты прячешься все время?
- Что, прости? - Касана сначала не поняла ее вопроса и бессмысленным взглядом вперилась в лжесестру.
- Что. Тебя. Волнует. – Повторила Дэра. Она ждала ответа.
Касана положила вилку. Посерьезнела.
- Мое настоящее. Не знаю, Сэйва, у меня такое ощущение, что я качусь и качусь в неизбежное одиночество. В некую абстрактную субстанцию отчаяния. Словно нервы решили вытянуться и нереально изогнуться, да еще и так, что сводит в висках. Тебе, наверное, не понять… - губы ее искривились.
- Нет, отчего же.
Касана внимательно на нее посмотрела.
- А что с тобой, Сэйва. Тебя словно подменили.
- Почему ты так думаешь?
Касана пожала плечами:
- Не знаю, я просто чувствую.
- Хм, возможно ты и права, - сказала Дэра, не отводя взгляда, и улыбнулась одними глазами:
- Это все мой возраст. В этот период гормоны … у… у… у … как мечутся.
Касана тоже улыбнулась своей ясной улыбкой и принялась дальше за еду.
«Как хорошо, что у нас с Эсэвой такое понимание, только мне от предстоящего хочется тоже убежать, но я не могу. Долг. Идиотический никому не здравствующий долг. Как я ненавижу себя и свое время. Каждый мой вздох - не мой. Моя походка отяжелела, мои ноги тяготят меня. Руки, словно нити для пяльца. Душа… есть ли она в этом теле… столько боли в моем сердце. Оно кровоточит, и нет сил, чтобы обработать раны, и нет лекарства. А оно все кровоточит и кровоточит, и становится рана шире из-за препятствий и пороков. Я устала… выкиньте это сердце!»
Дэра сидела и слушала ее мысли и думала..:
«Как сложна и неясна жизнь. Думаем, что все о ней знаем, а в итоге. Суета сует, все суета. Глупости мироздания обретают формы в этом бытие и тормозят живой рассудок. Теплота сердца неясна и гнусна. Добро входит, зло выходит. Зла больше. Зло господствует, но добро… пусть его и топчут, и гонят, и калечат, но оно непоколебимо, как царство вечное. Невозможно победить то, без чего все теряет смысл. Зло корежит, но металл в горниле закаляется. Сердце, ты мне необходимо, потому что я хочу ходить дорогой добра, а не зла. Я хочу побеждать, а не проигрывать. Сердце, ты мой проводник в жизнь вечную. Так, пожалуйста, не ломайся, не делай зла, не исторгай его из себя. Ведь ты же от Бога и доброе.
Да восторжествует добро. Скажи злу – НЕТ».
- Просто скажи - нет. – Сказала Дэра и, встав из-за стола, вышла.
«Шагать год за годом. Отмеряя семимильными шагами свое время. Шагать…»
Дэра-Эсэва оставила Касану в легком недоумении и пошла по многолюдному коридору, по которому шныряли горничные с кисточками для смахивания пыли.
Куда ей идти. Царевну она нашла, теперь необходимо ее оберегать и при удобном случае открыться и предложить более удобное спасение, новый выход из ситуации. Сейчас еще не время. Когда? Уповая на Промысел Божий, Дэра-Эсэва вошла в лифт и нажала на голубоватый кружочек с мелкой надписью Бальная Зала.
«…Довольствоваться роскошью беды. Думать о грешном и едком. Шагать без цели и мысли, без сути своего путешествия. Просто шагать…
Повторить ли Устав? Скука, я думаю о том, что не имеет реальности в этом бытие, что реально только для меня одной и еще для многих таких же, как я. Усталость. Просто немного устала, а так ничего. Выспаться бы как следует за все пройденные этапы и задуматься… спать нельзя. Вед даже во сне ведет борьбу с силами зла. Да, легенды сложены про нас, настоящие сказки на ночь, которые рассказывают усердные няни своим пугливым чадам. Будто, когда тьма сгущается в комнате и начинает оживать, как и всякая нечисть, то являются существа сильные духом и прогоняют плотную тьму прочь. Близко к правде. На самом деле, вед обязан:
Чтить законы вселенной, а именно:
«Природа не есть мать для людей, а сестра. Ничто в окружающем меня мире не достойно моего поклонения. Любить всякого, как себя, но больше всех Бога. Чтить заповеди Его, ведь все от Него, Им и к Нему».
Как вед я… обязана хранить свое сердце от зла и бороться с ним в себе и вне себя. Детей спасать тоже».
Дэра вдруг вспомнила об одном мальчике, спасти которого ей когда-то удалось именно от этой напасти. Малыш боялся выйти из дома, потому что уличные мальчишки поджидали его у подъезда и, когда он выходил, били его. Он уже покидал дом через задний ход, но они пронюхали об этом и там так же доставали его. А мальчик совершенно не умел драться. Он не мог постоять сам за себя и его хилый отец – мастер кибернетики не уделял сыну должного внимания, да и чем он смог бы ему помочь, если и сам в детстве был побиваем подобными «друзьями».
Дэра вспомнила, как с Нионарой подстерегла этих недотеп и стала вразумлять… словом. Ей это удалось. Парни больше не трогали мальчугана.
Дэра не любила несправедливости.
Находясь уже в Бальной Зале и выполняя новый урок Еохи, Дэра – Эсэва думала, когда же можно будет раскрыться перед Касаной.
«Эта царевна должна стать третьей. Она должна пойти с нами и мы должны оберегать ее в ее начинаниях, ведь веды еще и хранители. Что за судьба у этой девушки… мне не известно.
Как немыслимо наше бытие. Несемся и падаем, несемся и… Спотыкаемся об собственные ноги. Выкрадываем незримое у вечности и храним это в силках разума. Бережем и лелеем. Падаем и встаем! Неисповедимы пути вед, так же, как и любые другие пороги.
Кто-то сердце обронил, случайно,
И оно распалося на дольки.
Вкусным было сердце, пряным,
Лишь для тех, чье сердце было горьким.
И не знаю, плакать ли, смеяться,
Съели все, почти что, без остатка.
На здоровье, кушайте без страха,
Не всегда оно бывает сладко.
Крошки соберу и кину птицам:
«Эй, вы – смелые, белесые пичугу!
Вы поклюйте крошки по столицам.
Это слезы, что скрывали люди».
Что-то меня в лирику потянуло… это от характера Эсэвы. Появилось какое-то неуверенное спокойствие и что-то еще, пока не разобрала что. Чувствую какое-то напряжение в окружающем. Чувствую, что что-то должно произойти. Очень уж натянут воздух и разные витают мысли, с еле ощутимым холодом и зноем. Может, мне передалось напряжение Касаны? То же неясно. Сейчас вообще ничего не ясно, вот и пришло время размышлять. Хм… как там Нио? Захочет ли Эсэва вернуться во дворец, или мне здесь придется что-то инсценировать. Удастся ли Нионаре убедить ее в этом. Непонятная девушка эта Эсэва. Переходный возраст, что поделаешь…»
Новый пируэт.
Небо гремело, и дождь по крышам зданий отбивал чечетку. Умывало витрины магазинов. Лица людей. Улицы опущены в синеватую дымку и кажутся нарисованными подражателями кубизма. Слякоть и промозглость. Небо как из шланга поливало прохожих и в лужах эти капли шипели и кипели. Горячий дождь.
- Небо злится не на шутку. – Заметила Сэйва.
- Ты так думаешь? - Хмыкнула Нионара – по-моему, оно просто плачет.
- Плачет?
- Да, льет слезинки о нас грешных.
Сэйва призадумалась и нагнула голову. С ее капюшона стекали дождевые струи, как по скату.
- Мы уже скоро…
- Еще один квартал и будем в гостинице, – уловила ее мысли та и взяла Эсэву под руку.
На Нионаре был темно-коричневый плащ с капюшоном. Эсэва вдруг вспомнила, что ей когда-то одна из дуэний рассказывала про людей странников. Что они покидают свой образ жизни и родных. «Странники и странницы. Они идут по некоему зову в своем сердце. Но не из-за ненависти к тем, которых покидают, а из-за невероятной силы любви к ним. Эта любовь и гонит их из дому, подвергая всевозможным опасностям и лишениям. Ради нее они готовы на все». - Голос дуэньи звучал у Эсэвы в голове.
«Странничество… хммм… я когда-то об этом тоже мечтала, но… Касана отговаривала. «Долг, - говорит она, - превыше всего». А я царевна и должна донести свою ношу ответственности до конца. Я просто обязана это сделать».
- Думаешь о дворце? – спросила Нионара.
Ее вопрос немножко сконфузил Сэйву, она немножко подзабыла, что ее знакомая умеет читать мысли.
- Да, думаю вернуться. Касана наверняка с ума уже сходит без меня! Я ей нужна, а она мне. – Сэйва решила говорить все прямо, она еще думала, может эта Нионара поможет ей попасть домой.
- Я могу помочь тебе попасть туда. – Сказала та, чуть-чуть прикрыв глаза ресницами.
- А ты всегда будешь рыться в моей голове?
- Нет. Сейчас я не рылась.
- Это немножко успокаивает. Мне не уютно идти с человеком, который может узнать все, раньше, чем я ему об этом расскажу.
- А мне с девчонкой, которая никак не может решиться, чего же на самом деле хочет!
Не выдержала Нионара. Эсэва рывков освободилась от ее руки и кинулась на другую сторону дороги прямо под несущиеся шады. Резко затормозили шады. Послышались в ее сторону ругательства, но царевна, не обращая на них никого внимания, была уже на другой стороне. Показала Нионаре язык, но, не дразня ее, а давая, таким образом, понять: «Да пошла ты!»
И скрылась в арке.
- Ну что ты будешь делать с этой девчонкой. Я ей, между прочим, в няньки не нанималась! – Крикнула Нионара на таронском вверх над собой небу.
А дождь все лил и лил, и лил…
- Зачем так врать. Могла бы и придумать получше, а то нет, а то вдруг, да! Вот стерва. Верь таким! Костюмчик мне купила, это теперь значит я у нее в долгу! Значит, чем-то обязана! – Сорвала с себя плащ и кинула под ноги, - да пошли вы на... (ругательство) с вашим долгом и обязанностями. Столько законов и правил, а живем в дерьме, как и жили и не (ругательство) не изменили. Живем в своих внутренних мирах и счастливы, что живы, а как живем начихать.
Голос Эсэвы дрожал и срывался на крик. Наткнувшись во дворе на детскую площадку,. шШирокими шагами подошла к качелям. Постояла, подумала. Деревянные качели покачивались на нержавеющих цепях и даже не скрипели. Песок утрамбованный под ними походил на бетон.
Эсэва в порыве села на качели и схватив лицо руками заплакала. Ее плечики дрожали от всхлипов и с волос на лицо текли струи.
… Кругом дождь. Небо безумствует. Или это только кажется?
Эсэва сжалась в комочек:
«Как меня достало все. Борешься сама с собой. Пытаешься доказать. Кому только это нужно. Есть ли правда в этом мире. Есть ли истина! Где она?! Что есть она?! Эта истина… я так устала бороться в одиночку. Нет никого. Только глупые «подружки». Книжки, платья, безделушки… меня в лирику опять потянуло. Не унять. Моего души протеста. Не простое значит тесто. Как мне хочется уйти. Но куда. Я все пути просмотрела. И мгновенья мне не скажут. Мое рвенье значит навсегда пройдет. И покоя сердце не найдет. Как мне хочется вернуться. В друге и в любви не обмануться. Но преграды на пути. И куда же мне идти. Там сестра, но вскоре… будет где-то… не поможет это небо. Моя седая голова. Найдешь ли ты ответ. Но только не говори, что нет. Я устал от невезенья. Ах, какая нелепая ты. Скажет мне седое вдохновенье. И прольется дождь из темноты. Темнота накроет ноги, покрывалом плечи мне. Я одна на целом свете. Где ты друг. Ну, хватит темноты!
Я плачу.
Дождь такой горячий.
Падает на плечи.
Он такой незрячий.
Я плачу.
На руке следы.
Прячут сердца дни.
Я иду. Я одна. Я сама.
Сердце, сердце
Перестань.
Тело больше не пытай!
Перестань!
Под ногами лужи.
Ты так нужен мне.
Ты мне ОЧЕНЬ нужен.
Я плачу».
От воды шел пар и устремлялся к небу, серому, подернутому сизыми тучами.
- Помогите! – прокричал зеленолицый мужчина в черном плаще, дико водя выпученным глазами. – Помогите!
Он кричал на языке картонза, Эсэва знала этот язык. Беспокойно оглядываясь, он вбежал на детскую площадку и, спотыкнувшись о бортик песочницы, свалился.
Попытался встать, но видно вывихнул ногу, и пополз по-пластунски в сторону опешившей Эсэвы.
- По… мо… ги… те… - хрипел он, практически находясь в двух шагах от нее. Эсэва просто сидела и ждала, что будет дальше. На нее нашел столбняк, потому что она увидела, от чего убегал этот человек.
Огромная кляксоподобная тень ползла в сторону бедолаги. Черный цвет ее гипнотизировал, от тени невозможно было отвести взгляда. Эсэва почувствовала, как у нее поднялись мокрые волосики на руке, и по позвоночнику прошла мелкая дрожь.
Мужчина дополз-таки до нее и вцепился тонкими загибающимися пальцами в ее стопы. Его желтые выпученные глаза смотрели на нее.
- Помогите…- простонал он.
Эсэва почувствовала, как кровь ударила в голову, и перед глазами поплыло. Тень подползала уже к ним, она разрослась и готова была заглотать их вмести с качелями.
Страх неудержимой волной окутал ее. В ее больших карих глазах выразилось страдание. Она закрылась руками.
«Касана, Касана!»
Если ты никого не боишься,
значит
ты самый страшный
ЧАСТЬ 5
Тарон.
Закрытый город-курорт Малка.
3 луны по местному времени,
то есть 12 часов в часовом поясе,
где находится Тэбэссийский дворец.
Город Малка расположен у подножия склона, покрытого обломками вулканических пород, извергнутых из одного или нескольких близлежащих вулканов в недавнем прошлом. Город является закрытой зоной отдыха для членов Совета Ражели (совета знати), где можно принимать горячие песчаные ванны или лечебные, насыщенные минеральными солями воды. В этой зоне есть свой зоопарк и местные животные. Бигемотоподобный, с мордой, как у рыбы молот, - томегеты и розового цвета птицы, с особым мешком под клювов, в котором может держаться рыба прозапас - ликаты нежатся и плескаются в водах теплых источников.
Тут есть гейзеры и бурлящие лужицы обжигающе горячей грязи.
Город располагается в долине Рабецу, что в переводе на язык свичи означает «Приют». Окрестности долины оживляют разнообразные звуки и запахи. Постоянное шипение и грохот сопровождаются всепроникающей вонью серных испарений.
В городе есть местные жители. Низенькие с красной кожей, разрисованные белой глиной в набедренных повязках из листьев. Они прислуживают отдыхающим.
Алтух-Амбаш Бран-Дез из фоба Камлот был недавно назначен на пост оуна. Алтух достиг уже несколько побед в разных уголках галактики Цуабе и теперь его переполняла гордость за то, что ему удалось добиться своим потом и кровью. Он считал, что заслужил сейчас все.
Напомню для моего гостя, которого я, наверняка запоила чаем, что планета Тарон поделена на "треугольные" владения с господствующим в них циндэнглационным строем. (Цинденглация - индивидуальная, на три разделенная, нация)*.
Владения контролируются Фобами Ражель (Домами Знати)*, главы которых каждую декаду собираются в Совете Ражель (Высшем Совете Знати)*. А еще, что…
17 домов в Совете Ражель. Решения они принимают своеобразным образом. Свои соображения все 17 представителей пишут на сакраментальных свитках и опускают их в ритуальную колбу. Из которой маленький мальчик вытаскивает ответ. То, что написано на листе так и поступают. Этот ритуал считается священным. Ребенка выбирают из воспитанников при Главном Фоме Демеды и меняют его каждые пол сеаты. (пол года).
Обязанности между членами совета распределены так, что передаются из поколения в поколение.
Алтух-Амбаш являлся сыном старшей сестры Нионары Глории связавшей свой пояс с домом Камлот. Теперь, после того, как Жэзын оставил свой пост, его мечта о том, что его внуки продолжат дело, оправдывалась.
Черные волосы Алтух-Амбаша были собраны в тугую косу и свисали через плечо. В зеленых чуть раскосых глазах всегда сверкали искорки иногда неуместной веселости.
Сейчас он лежал на животе, опоясанном полотенцем, и получал наслаждение от массажа, который ему делала полногрудая лысая девица.
Лежал на деревянной банкетке в плетеной беседке, среди больших белых цветов с желтыми тычинками.
Когда ему пришло послание, что Царевич Грэн просит его аудиенции, Алтух отдыхал. Сообщение пришло пол часа назад и это значит, что царевич прибудет через два. До этого Алтух успеет сделать еще и это…
Он занялся любовью с девушкой.
Планета Тарон в иллюминатор - громоздкий шарик, подернутый голубоватой дымкой. Три куска суши валялись в океане. Причем, располагались трехлистником.
Заходя на посадку, Царевич Грэн думал не о встрече, его мысли были дома. Он думал о матери. После того, как он, достигнув совершеннолетия, взвалил на себя все военные решения, он помнил слова Веи об отце. Ее слова, что «Борим поступил бы так…» мутили его, он понимал, что стал своего рода отображением своего отца, и что его тень ходит за ним по следу, но… ему бы хотелось развеять ее, или хотя бы отдалить. Нет, он любил отца. Он его помнил. Дружелюбного и уместно строгого. Помнил, как отец брал его с собой на смотр войск. Как стоял у иллюминатора, а за ним из темноты появлялись серебристые плаулеты. Целая эскадрилья плаулетов уходящая сквозь вчары на покорение иных миров.
«Видишь, мой мальчик, - сказал тогда Борим, - будешь постарше, поставлю капитаном» Потом пробормотал, но Грэн все равно услышал: Капитан, гроза корсаров»
Выпустив ручку из мозолистых рук отца, Грэн тогда приник к иллюминатору и стал дышать на стекло. Потом написал пальчиком две буквы КК. И увидел, как отец нахмурил брови и, протянув указательный палец, поставил букву Г между двух КК, которая возвышалась над ними: КГК.
Сказал строго, но, как всегда, добродушно:
- Ты будущий царь, тебе не престало равняться на шваль.
Воспоминания, вы возвращаетесь из небытия, и снова вами кишит рассудок. Взбудораженное сознание ищет спасения, но, куда не глянь, муть переживаний. Память сердца вечна. Возможно, что-то со временем и затухает, но это только на время, а потом… снова… Страшные воспоминания мучают чаще, чем хорошие, вот ведь не задача! И борешься с отрицательными мыслями, мусолишь их и расчищаешь мало помалу мозги, а потом… опять. Суета… познать свою душу? Это возможно и к тому же уместно, если только хочется отнимать у себя драгоценное время от созерцания окружающего. Да и зачем познавать себя в самом расцвете сил? Уж лучше под старость! Тогда и опыта больше и времени…
Грэн считал, что задумываться о прошлом можно, но только в той мере, когда это необходимо для решения той или иной ситуации. В таком случае прошлое помогает исключить ошибки.
«Четко, выверено, искрометно, и, Всела, упаси от ошибок» - Это его кредо.
Нажал кнопочку сбоку под креслом и ослабил тем самым ремни безопасности.
В прозрачной капсуле, из специального стекла, выдерживающегой космическое давление, он спускался в озоновый слой Тарона через открытое окно в искусственной атмосфере планеты. Для царевича специально было открыто окно в искусственной атмосфере планеты, служившей так же отличной браней от непрошенных гостей.
Радужные свечения по бокам. Белые, пронизанные ярким светом облака внизу. Включились боковые турбины, и началось плавное приземление. Материк, словно расписанный пером. Это хребты гор и скалы. Все ближе и ближе. Зеленый и серый цвет. Еще ближе. Зеленые верхушки развалистых дерев. Поляна в лесу. На ней маленькие бегающие человечки. Много человечков. Раз, два, три, четыре… 17.
Это эскорт. Его ждут. Это военные.
Он увидел так же вторую такую же капсулу, как его.
Уже смог отличить от таронской процессии своего плечистого друга в желтом плаще Гридина-Тимысатха, прибывшего раньше и стоящего задрав голову.
Грэн улыбнулся. В уголках губ образовались морщины. Продел в ноздри две трубочки, протянутые от аппарата дыхания вроде бронежилета под темно-синей формой оуна. Наконец приземлился на выставившиеся из-под низа капсулы лыжи.
К его капсуле нему подбежали двое в зеленой форме и, когда он вылез, встали с двух сторон от него. Отдали честь, пПриставив ладонь торцом к переносице, таким образом, отдали ему честь.
С процессией военных подошел Тимысатх. Высокий ростом и широкий в плечах он возвышался над ними.
- Милости просим, - сказал он в шутливой форме на распространенном таронском наречии, улыбаясь. Военные, стоящие зеленой стеной за ним остались бесстрастными.
Грэн принял это на слух, как присвистывания и не сразу сообразил, что это такая речь. Он не знал этого наречия.
- Что свистишь, свистун. Куда нам теперь?
- Забавный язык, правда, - ответил тот и опять просвистел: и народ тоже ничего.
Растянул губы в улыбке.
- Правда, правда. – Утвердил Грэн на другом таронском наречии, похожем на клацанье.
Теперь его не понял Тимысатх и сразу смешно посерьезнел, и ответил уже на языке свичи:
- Шад ждет на тропине, ваше величество.
В лесу стрекотали невидимые существа. Деревья шелестели, качаясь из стороны в стороны от пронизывающего их ветра. Солнца то выныривали из сгущающихся темно-ораньжевых туч, то притаивались снова. Облака в своей спешке, не замечали тянущихся к ним деревьев, выросших в этой борьбе и достигших уже такого роста, что могли бы и задевать их, но, увы, тучи были для них недосягаемы. Кипень туч неслась далеко, далеко ковровой дорожкой, по которой уходили мысли Грэна, а, может, и не только его.
В лесу стрекотали невидимые существа. Щебетали пернатые создания с мохнатыми мордами с тонкими длинными клювами и красными глазами. Эти создания были величиной с две ладони и взмах их крыльев тяжело сотрясал воздух. Когда Грэн увидел такое создание, названное кеущез, то его заинтересовало именно, как такое громоздкое и пугающее может создавать такие удивительные трели. Музыка была сладкая и дурманящая.
- Птички еще те… - заметил Тимысатх, - когда их много, можно забалдеть и отключиться. Особенно ночью. Встретишь такое и от испуга сразу в штаны наложишь. Говорят, они выклевывают сначала глаза, а потом налетают всей стаей и потрошат тебя. Их еще называют искусные кулинары, это как раз перевод на наш язык из слова кеущез.
- Местечко видимо еще то. – Усмехнулся Грэн. Птица сидела на сухой ветке, нависающей над дорогой. Ее голова крутилась по сторонам, и водя краснымие глазами пылали.
Когда под ней проехал последний из серожелтых шадов в эшелоне, она невообразимо щебетнула и, неспешно расправив широкие крылья, оттолкнулась и полетела за шадами. Приземлилась на крышу одного.
Грэн услышал, как клацают когти по гладкой поверхности.
- Оупс… - сказал Тимысатх, когда желтый выгнутый коготь птицы прорвал обшивку на верху. Послышался растерянный птичий вскрик.
- Остановите шад. – сказал Грэн, - срочно остановите.
Птица не давалась. Она истошно верещала и клевала всякого, кто решался протянуть руки к застрявшему когтю.
Грэн обмотал руку алым платком, снятым со своей шее. И попытался снова.
Не произнося ни слова и даже стараясь не дышать, он потянулся к ней. Птица повернула голову направо и посмотрела на царевича красным глазом. Подняла клюв кверху.
- Опасно! – Успел только и проговорить Тимысатх, как птица впилась острым клювом, словно шприцем, в протянутую ладонь царевича. Грэн не вскрикнул. Красный лазер отделил птице голову и тело, задрожав, сникло. Стрелял Тимысатх из карманного лазера.
- Я предупреждал, что этим все и кончится, ваше величество.
Грэн вынул клюв и перетянул рану тем же платком. Кровь перепачкала край рукава.
Он посмотрел так на телохранителя, так, что было ясно, лучше ничего не говорить. Подошел один из военных с аптечкой, и царевичу все сделали, как надо.
Всю последующую часть поездки, Грэн крутил в неповрежденной руке коготь птицы.
- Ты прямо, как маленький, помнишь. – Сказал Тимысатх, - всегда стоишь на своем и независим. Я же твой поручитель, помнишь?
- Сколько тебе лет, Гридин? Сколько себя помню, ты всегда со мной. Тебя мой отец выбрал, помнишь, из всех он выбрал почему-то тебя. – Ответил царевич. Они смотрели в глаза друг другу.
- Ты - древний?
- Доисторический. – Хохотнул тот.
- Я не шучу.
- Вы, ваше величество, всегда меня добиваете этими расспросами, я уже говорил вам про себя и это все. – В шутливой форме ответил тот, - Больше нечего.
- Меня всегда удивляло то, что ты никогда не стареешь. Я думал, вот бы и мне не стареть. А потом думал, какая польза от того.
- Ты лучше думай о предстоящей беседе. Думаю, это куда более воодушевляющая пища.
- Ха, ха, воодушевляющая, еще бы! – Грэн повел себя, как мальчишка, - Кстати, нам еще долго?
- Встреча будет в горах, думаю, еще не скоро. – Тимысатх вошел в роль наставника. – Поэтому время у вас еще есть.
- Для чего?
- Подумать.
- Ха, ха, ха…
- Н, да… что-что, а чувство юмора у вас не отнять. Причем на пустом месте!
- Ну, я так не считаю.
- Так над чем же вы смеетесь?
- Над тобой! Ха, Ха!
Тимысатх притворно обиделся.
Часть 6
«Когда нужно принимать решение, необходимо взвесить все за и против. Вымерить и выверить любые дефекты. Когда пришло время принимать решение, то не важно какое оно, и как повлияет, просто, пришло время.
Можно и поспорить с этим утверждением, но время пришло.
Принимая решение нужно не бояться изменений, которые неизбежны, как вечность, именно из неизбежности состоит случай. Ничего нет случайного в судьбе человека. Каждый шаг, каждое зернышко взвешено на весах времени и терпения. Все мериться этой мерой и держится на ней. Мера, как тяжела твой ноша на моих плечах. Когда же я соберусь с мыслями и дам полный ход своей душе. Душа, мир твой настолько мал, что умещается в наперстке. Но отчаиваться я не буду, потому что… Пока что жива. И помоги мне Бог.
Я – Эсэва-Гоурли Борим-Веял Худог-Мурино, но все зовут меня Сэйвой, на языке свичи мое имя означает говорившая с ветром. У меня не было настоящих друзей и подруг, за исключением моей сестры Касаны и брата Грэна, который очень редко в последнее время бывает дома.
Сейчас я нахожусь на распутье, я нашла двух девушек, вернее это они меня нашли, которые мне хотят помочь разобраться в себе, хотя я их об этом и не просила. Они называют себя ведами, то есть познающими. Я не знаю можно ли им доверять, но чувствую, что они не плохие. Это я плохая. Плохая и злющая. Глупая.
И сейчас наверняка умру».
Тень подползала. Человек закричал. Его стали заглатывать. Эсэва не могла и пошевелиться. Черное пятно разверзлось под качелями дырой в бездну. Человек висел, держась за ноги девушки на качелях, которые почему-то не падали. Девушка склонила голову на грудь. И вдруг начала раскачиваться. От напряжения у нее вздулись венки на ногах. А может это так действовало черное пятно.
Такое странное зрелище: черная бездна, раскачивающаяся девушка и человек, словно маятник.
Сэйва не знала почему и зачем она делала это. В голове звучала мелодия и мелькали картинки и она непроизвольно делала движения. Что-то произошло и качели стали медленно опускаться в бездну. Желтые глаза человека все время смотрели вверх, на ноги девушки.
Не знаю, не ведаю, не хочу знать, что есть безнадежность. Безнадежность и неуверенность. Это такие бренные советчики. Затхлость бытия. От брения до тлена шажочки в преисподнюю. Ох, как коротка туда дорожка, кривая, прямая – все одно. Ад – бездна души человека, мы в нее падаем из-за своих страхов и недоверия ближнему. Вот – ад. Он в нас самих, так же, как и Бог в каждом. Дьявол сидит и наблюдает, когда мы спадем, когда отчаянье в милосердие Божее пересилит и тогда зло начнет гоготать и цокать алчным языком похоти, глотая очередную пташку. Зло… нет просвета… зло… одно зло. Вслушайся… что ты слышишь? Людей? Их души?! Знаешь о чем думает человек все время. О себе. Мы все эгоисты. Думаем о своем спокойствие и довольстве. Мы не умеем правильно любить. Нас этому никто не учил, но Бог. Все от Него, Им и к Нему. Мы путаем любовь с простой эволюцией души. Человек эволюционирует всю свою жизнь, но привыкая к вещественному миру он отдаляется от иного мира. Он как бы затормаживает свое развитие и оно идет не правильно. Путая добро со злом, теряется в сознание других, становясь их частичкой. Мы не те, кем являемся на самом деле у нас иные имена. Но имя каждого знает только Он. Вися над пропастью отчаяния, не смеешь надеется на лучшее, но все же… продолжаешь это делать.
«Это бред, это мой бред. Такого не бывает, чтобы так вот. Этого нет! Это бред!»
Эсэва содрогнулась и посмотрела вперед. Чернота.
- Давай руку. – Услышала она над головой и подняла голову. Нионара парила в летающих сандалиях.
– Руку давай! – Сказала она требовательней. И не став ждать, когда царевна опомниться сама схватила ее за руки и рванула вверх. Нионара подняла ее в воздух вместе с болтавшимся человеком. И опустила на землю в дали от пятна.
Инопланетянин свалился в обморок. Эсэва стояла в состоянии шока вперясь безумным взглядом в таронку. Тем временем пятно стало подниматься с земли обретая форму человека, черного человека.
- Ты - вед! Зря пришел мне мешать, я все равно заберу силу этого земноводного.
Нинара повернулась к зогду лицом, загородив собой Эсэву.
- По кодексу вед я протестую. Изложи свои обвинения против этого живого организма и тогда я подумаю, слушать ли в дальнейшем твой детский лепет.
- Ты вынуждаешь меня обращаться к силе. – Прошипел тот. – Мы можем договориться, этот мизинец не стоит твоей жизни.
- Протестую.
- Что ж, вед, это будет забавный поединок.
Эсэва заворожено смотрела. Желтый свет и черное облако разили друг друга. Они зависали в воздухе, не переходя черту высоты домов.
- Ниар!!! – выкрикнула Сэйва, когда зогд обрубил ремешки левой сандалии и она улетела в изрыгающие воду тучи.
Нионара по спирали свалилась в грязь. Черный человек встал рядом и из его отростка в виде руки появились черные ножи. Он занес их над девушкой., но Нионара не растерялась и, не смотря на скользкую жижу под ногами вскочила. Из ее рук вырвался пар, который окутал зогда.
Когда пар рассеялся, то зогд оказался в серебристом коконе.
- Что ты с ним сделала? – спросила Эсэва, подойдя ближе.
- Пока зогд не материален, его нельзя убить, но когда он обретает материю, его можно уничтожить, как любое живое существо. Погибая, он попадает в своего рода кунцкамеру в параллельном мире, откуда уже никогда не сможет выбраться.
- Никогда.
- Ну, в крайнем случае, никому пока что это сделать не удалось.
- И в кого же ты его материзовала?
- Послушай, - Нионара дотронулась рукой до лба царевны, - вид у тебя не важный и похоже у тебя жар. Лучше отойди в сторонку, это для твоей же пользы и не мешай мне разбираться с монстром.
Эсэва качнула головой и отошла обратно к инопланетянину. Она все еще находилась в состоянии шока.
Кокон начал раскачиваться и с его сторон пробились паучьи ноги. Нити кокона затрещали и паукообразное вырвалось на свободу. В руке у Нионары откуда-то появился белый меч, и она уверенным движение рассекла тварь пополам.
Секундная пауза и две половинки свалились и истлели.
- Все. Теперь этот город может спать спокойно. Один зогд повержен. Ты как?
Спросила она, обернувшись Эсэву и увидев, что девушка находится на грани обморока, поспешила к ней. Эсэва свалилась в ее объятья.
- Ну, как всегда, мне везет. Ну, просто тотальная везучесть.
Незыблемо и непоправимо. Когда птичка начинает чирикать и прыгать с ветки на ветку значит она возбуждена и ищет собеседника. Просто и лаконично без иллюзий о радости ее солнцу и зелени. Просто такая программа у нее в рецепторах на молекулярном уровне. Любовь? Хм… глупая забава, иллюзия.
Власть и свобода, деньги и секс. Все расписано и связано. Добро? Все добро. Зло. Все зло. Выбор. Хм… живи, пока дышишь, умрешь ничего нет, только пустота. Вот эта жизнь, что сейчас – единственное начало и продолжение, потом ничего. О загробной жизни все домыслы и предрассудки, болтовня из-за страха принять реальность. Человек боится смерти всегда, даже когда уверяет обратное. Он просто отодвигает в сознании мысли о ней. Человек боится вечности, он ставит себя выше всего и всех, потому что ищет свободу, а если он выше всех, то он думает, что свободен. Но он ошибается. Он раб. Изначально и на века.
Стремление к свободе пересиливает все. Раздоры, столкновения, войны – все из-за нее. Свобода! Ах, если бы только знали, что мы свободны изначально. Мы свободны всегда! Дело просто в нашем неверии в это. Мы рабы собственных предрассудков и страстей, но представляйте, мы же свободны! Даже когда нас угнетают и злословят, мы свободны, когда унижают и мучают своей волей, мы свободны. Мы можем сказать – нет! Мы можем сказать – да! Правда не всем на это достает смелости, и опять же из-за собственного неверия. В себя и в силы данные свыше любому. Мы просто перестали слушать свое сердце.
Но, что движет человеком свободным и у власти, которому практически ничего не нужно уже, он даже любовь может купить. Что движет такими людьми, когда они объявляют войну всему живому. Азарт, чистое любопытство или отчаянье?
Что делает человека злым? Глубочайшее чувство одиночества и непонятости, этакая забитость. Но, если ты окружен всеобщим вниманием и лаской…
Тогда может пресыщение? Хм… что же кидает душу в ад, когда рядом райские кущи. Сколько загадок в человеческом сердце. А может все дело в душе?
Свобода?..
«Когда мне говорят, что пора отступать, что выхода нет и закрыты двери, когда говорят, что добра нет и нет счастья и дружбы, я улыбаюсь и щурю глаза. Меня это добивает. Потому что это бред сумасшедшего, но….
Я верю в любовь и в счастье и в дружбу тоже продолжаю верить, ведь если не верить, то как жить дальше. Добро и зло, о, как оно уместно и правильно, но…. Мысли мои, вы не мои и принадлежите не мне совсем, каждый мой вздох не мой и не ко мне относится. Моя любовь и мое сердце не мое. Мое бытие не мое и не ко мне относится, в чем вечность, в чем… бытие…
В мечте и в том, что жизнь есть счастье.
Меня очень часто раздирают на части не мои проблемы, но я стараюсь идти вперед, я стараюсь идти и иду».
Комната в которой расположили Грена изобилировала лианами которые расцветали желтыми магнолиями и источали тонкий аромат жасмина. Комната была двухместной. Две кровати располагались по обе стороны у окон прикрытых плетеными ставнями. Все было красиво, умно и не броско. В общем, комната отвечала всем стандартам гостеприимства.
- ну и денек -сказал Грэн, окинув помещение
- да, денек еще тот. – добавил он пройдя до середины; над ним свисал плетеной фонарик.
- переговоры будут к девяти по местному времени, так что еще есть время обдумать темы и их решения.
- Проблем много
- И не говори. Трудно все время висит это военное положение, того и гляди война.
- Войны не будет. Я так решил, что ее не будет. – сказал внезапно вошедший Алтух-Амбаш, он держал в руке свиток. Подойдя к Грэну он развернул свиток и дал стержень для подписи.
- войны не будет, - сказал он, - потому что вы отдадите мне свою младшую сестру в жены.
- я не могу решать один такие вопросы, они вне моей компетенции.
- я согласен, что слишком быстр скор для решения, поэтому я отправлюсь с вами на вашу планету и сам переговорю с вашей матерью об этом.
- что ж, если Вейла согласится, то я против не буду.
- я знаю, что ваша сестра еще пока подросток, поэтому решать сама такие вопросы пока не может.
- но все же насильно под венец ее тащить на будут, я ее люблю и хочу ей счастья. Если вы сможете сделать ее счастливей чем сейчас, то я буду только за.
- вот и отлично, тогда не будем мешкать. Сейчас вы побрашничайте с нами и мы полетим на вашу плау.
Неожиданный поворот событий, не так ли?
Часть 7
«Говорят, что в сердце человека очень много идей. Что эти идеи верны и правдивы, потому что исходят из самого чистого источника в мире. Но не все мысли чисты, есть очень грязные и жуткие, которые исходят из ран и рубцов сердечной мышцы. Такие мысли по своему интересны и непредсказуемы. Я их немножко боюсь, но так вот ничего. Держусь как могу вообще. Ничего, я сильная и смелая, я смогу преодолеть свои страхи, все ведь на так и страшно. Я смогу. Я уже стараюсь держаться и я смогу».
Сэйва лежала спиной на кровати и думала. Что-то случилось, что-то с ней произошло, вот она и стала такой, какой есть. Она начала духовный рост.
Страхи, как же они удручают. Сколько может быть страхований у мечтательницы и непоседы, как бороться с этими страхами, когда они исходят из нутра сердца. Значит нужно познать саму себя, что бы оградиться от суеты и ненормальности рассудка. Мнимым безумием обличить мир, вот та грань, которая стоит в мозгу запретным очертанием, своего рода мгновение вечности на острие иглы, упавшей в стог сена. Нужны ножницы или магнит, что бы вытащить эту иглу и зашить ею сердечные раны. Велика боль раненого сердца. Велика доля настоящей любви. Кому рассказать эту сагу, кто поймет ее правильно. Ответ ясен, только тот, кто сам испытал на себе эту ношу истинной любви. Отвергая себя, так возлюбить мир, что отдать ему все самое сокровенное и дорогое - свое сердце.
В настоящее время так и происходит. Кто у власти у того может быть все, что только возможно. Тот, кто у власти властен тем что имеет. И не только в голове, но и что в душе».
Нионара накрыла Эсэву коричневым пледом и, накинув зеленый, подошла к окну. Искры дождя ударялись безжалостно об стекло.
«Погодка еще та, мерзопакостная. Что же мне делать с этой девушкой. Вернуть обратно во дворец. Думаю это самое правильное решение. Она совершенно не приспособлена к этой жизни вне своего дома. Кругозор у нее небольшой. Самый что ни на есть маленький, хоть она и царевна, но как ребенок. Ей 15 то с трудом дашь, выглядит на 13. Единственное мне в ней нравиться так это ее волосы. Длинные и прямые, вероятно, а так оно и есть, уход за ее головой был тщательный. Мозги ей промыли за все ее прожитые годы не хило. Хотя она и не плохая, но чересчур груба и категорична.
Время сейчас такое. Время принцесс.
Дождь, когда же ты кончишься. Когда наконец будет безоблачным небо и красота утра озарит верхушки деревьев, которые клонятся теперь ниц из-за нахлынувшего ветродуя».
Нионара отпила из рифленой кружки желтого соку и поставила ее на подоконник. Зевнула, прикрывая рот левой рукой.
«Если зогды решили оккупировать Йонор, значит есть кто-то посильнее их, кто ими руководит и наводит, ведь этот зогд был всего лишь приманкой для чего-то большего, иначе я его бы так легко не ликвидировала. Дэра наверняка сейчас во дворце. Теперь вопрос только во времени, когда она вернется с хорошими или с плохими новостями. Нужно быть начеку и… обязательно вернуть эту Эсэву-Гоурли домой во дворец. Дэра свое дело знает, тут я спокойна, единственно, что меня сейчас тревожит, так это то, что… какой ритм задаст Дэра во дворце и сможет ли Эсэва настоящая войти в ситуацию правильно. Она ведь так слаба духом».
Эсэва спала и видела сон. Сон о ней, где она в белых одеждах танцует с кем-то в тронной зале. Слышна музыка и аплодисменты. Сон очень реалистичен.
Говорят, что мы состоим из того же что и наши сны. Возможно это и так, только не помню, кто такое сказал, наверное Льюис Кэрролл. Это не столь и важно. Важней всего только то, что мы живы пока движемся, хотя порой очень важно двигаться не поступательно и равномерно, а скоропалительно, сметая все и всех на своем пути. К чему такие мысли? Да, просто в душе у Сэйвы сейчас происходят процессы становления ее как личности и это очень важно всегда. Скоро, скоро, очень скоро будет ее пробуждение. А пока что Эсэва спит.
Пройдя сквозь раскрытые двери Дэра оказалась в библиотеке. Это была вторая зала дворцовой библиотеки. Помещение просторное. Книги-стеллы стояли на деревянных полках за стеклом. У одного стеллажа стояла металлическая двухъярусная стремянка.
В центре комнаты зависал между потолком и полом шар с созвездиями.
Дэра-Эсэва вошла и подошла к шару:
- область неба зета - сказала она.
Шар неистово стал крутиться, пока все звездочки на нем стали обозначиваться контурами и распался на дольки и разложился в прозрачную карту ночного неба. Был эффект иллюзорной карты, словно ты стоишь во вселенной, где можешь двигать любые объекты, в данном случае звезды.
«Щекотливое положение у Касаны. Вскоре она станет царевной-принцессой другой плау. Тяжело ей.
Но ничего это ее судьба, она ее вытянет. Все у нее будет хорошо. Вот только нужно обезвредить зогда и тогда все будет хорошо. А пока сражения, сражения, сражения.
Нионара с Эсэвой наверняка сидят в гостинице. На улице гроза не утихает. Все льет, льет и льет. Что-то я начинаю повторяться».
Дэра взяла книжку-стелу, провела по ней рукой и прочитала: «География плау Тэбесс. Статья 1: «Звенящие скалы» и углубилась в чтение.
Дэра увлекалась чтением, это ей помогало скоротать время в ожидание действия. Книги, которые она читала, были разносторонни, но большее предпочтение она уделяла энциклопедиям и словарям. Причем словари могли быть на разных языках. Дэра знала их много, впрочем, как и Эсэва. Эсэва любила закидывать незнакомыми словами своих же учителей, высмеивая их односторонность., они были натренированы в определенной области, и о другой не имели даже понятия, но в своем деле были асами.
Дэра же интересовалась новыми словами только для себя, чтобы расширять свой кругозор.
Когда Оотец Дэры читал, а у них в семье было принято ввечеру садится с книжками и обсуждать прочитанное.
Касана тоже любит читать, но ее чтение кособокое. Точные науки и романтика вот ее рацион.
«Энциклопедии расширяют кругозор. Читать, читать, читать». Писать Дэра не любила. Это была участь Нионары. «Все закономерно, все в свое время». А пока я буду ждать.
Ожидание укрепляет силы и возводит на высоту. Терпение один из венцов добродетели. Главное и нужное, барометр души. Анализировать души других, пропуская через свою, вот сложность, но, тем не менее, разрыв и с действительностью. Анализ чужих норм и правил сначала заводит в тупик, но после продумывания всего сюжета глядишь на жизнь уже совсем другими новыми глазами и от этого кричит душа. Замирают в вопросе о жизни этой темы или словосочетания, как например: суета сует – все суета. Куда стремиться мир, какие свершения он готов совершить. Как все запутано и разрозненно. Тишина и рвение сочетание не из легких. Рвение жить и созерцать тишину. Тишина и рвение – сочетание не из легких. Рвение жить и созерцать тишину, вот сложное для кармийца. Тишина дана в орудие, то есть в слове сила. поэтому Дэра так молчалива.
Внезапно, как всегда в библиотеку вошла Вейла. Она узнала, что царевна вернулась..
Царица смотрела сверху вниз на дочь, но Дэра своим чутьем знала, что Вея не такая, что это своего рода иллюзия, ее особенность.
Вея смотрела на дочь и начала разговор:
- Вижу, что вы пришли в себя. Это начало разговора, хочу знать твои жизненные прерогативы
- Они вам ясны. Я не особо улавливаю лепту ваших переживаний.
- Надо же, - Вея приподняла бровь, - не думала, что моя младшая так искусна в светской беседе, хотя, здесь такому тону нет места. Сменю тему. Эсэва твои похождения уже притчи во языцех для дворцовых сплетниц, то и слышу, все Эсэва да Эсэва.
- Просто так вот выходит. – сказала Эсэва-Дэра.
-Замечательно, просто, как это на твоем слэнге «класс» да.
- Да, просто круто и классно.
- Но тебе не кажется, что для царевны быть через чур знаменитой слегка опасно?
- Опасности, ха, я смеюсь в лицо опасности - Сказала Эсэва - Дэра и соскочила с кресла, насколько ей позволила юбка платья.
- И я волнуюсь все таки. – сказала Вея. Эсэва подошла и обняла мать.
- Ну, ма, я же стараюсь, учусь изо всех сил, и я же не виновата, что родилась такой.
- Какой такой?
- Темпераментной и не инфальтийнойинфаньтийной.
- Так приучи себя к терпению и выдержке.
- Нет смысла себя приучать. – Эсэва-Дэра ответила слегка напряженно.
- Эсэва, Сэйва, я о твоих похождениях, а именно о Кадеше Блазн-Ире.
- А, Кадеш, помню, помню. Очень мне нравится.
- Ты хотела, что бы он одевал тебе башмачки.
- Он мне нравится, но у него другая и я ей не ровня. Она одна из цветоплетчиц, а эту науку я не изучала досконально.
- Так изучи и будь лучше, а не хуже.
- Я об этом думала, но всего непередумать.
- Сэйва ты еще молода, может еще повременить. Выбора будет больше.
- Я знаю, но сердцу не прикажешь.
- И ты его действительно любишь?
- Думаю, что да.
- Но ты не уверена.
- Мне мало лет, но думаю, что да. Он классный.
- Он прохиндей.
- Все они прохиндейпрохиндеи, но башмачки одевают.
- Не смотря на свои лета, ты очень изменилась, Эсэва.
- Любовь меняет людей.
- Да, это тоже верно, но что подлинно. Я разговаривала с Кадешем, он готов к церемонии. Сэйва он не любит тебя. Ему нужно имя и власть, а ты случайная жертва. Всем нужно имя, они за него жизнь готовы отдать. Имя доблестное ценится подороже.
- Это кощунство.
- От чего же, это закономерно. Ты юна и богата, вот и выходит все как в старь.
- Все повторяется и изменяется. Это судьба и жизнь. Потянуло философией.
- Кстати, а урок у тебе когда?
- Ма, не нужно. – Эсэва отошла от матери. Встала напротив нее. Они были одного роста.
Дэра изучала личность Эсэвы и старалась подогнать свой темперамент к ее. Темпераменты не замещали друг друга и не сливались в один. Они были параллельны друг другу, как две извилины на плоскости и только как электролиты сообщали друг дружке равные колебания в той же плоскости.
Дэра анализировала Вею. Вея отметила про себя некую перемену в дочери, но сославши ее на любовный мотив, промолчала.
- Ма. А ты меня не бросишь? – Вдруг неожиданно сказала Дэра и на нее напал столбняк.
- Сэйва, что с тобой – требовательно голос Веи, как пощечина, вернул ее в чувства.
За эту кратковременную вспышку беспамятства Дэра увидела себя маленькой, карабкающейся на колени к матери, что бы покачала: «по кочкам, по кочкам в ямку бух». Дэра отчетливо видела покрытые зеленым покрывалом колени своей матери.
Дэра вспомнила свою мать. Черные длинные прямые волосы и большие голубые глаза. Тонкая талия. Она была красавицей. Быстрая вспышка сознания и Дэра снова стала Эсэвой-Дэрой.
Перевоплощение очень тонкая штука. Когда это происходит, то ты просто берешь на себя чувства и эмоции другого, не затрагивая сознания и не сливаясь с ним душой. Получается, как будто одеваешь невидимую маску. Новое лицо и тело и чувства, а так это есть ты.
Страшно сознавать это и страшно брать на себя такое.
- Эсэва, мне твои фокусы порядком надоели. Я могла бы запереть тебя на замок в твоей комнате, но думаю, что ты исправишься. Этот Кадеш, он запудрил тебе мозги. Он не твой человек. Будет другой, более… в общем когда подрастешь, будешь благодарна.
Глобус вдруг стал фиолетовым и на нем изобразился Тимысатх.
- Ваше величество, мы с вашим сыном были послами на Тарон. Переговоры окончились благополучно. Сам Алтух-Амбаш едет с нами сюда, дабы заключить союз братства.
- Другими словами опять башмачки? – Сказала царица.
- Да, другими словами башмачки. – Подтвердил Тимысатх.
- Как же мне надоели все эти переговоры! – вздохнула царица.
Часть 8
Как пишутся легенды, как слагаются истории.
Просто и безрассудно с кончика пера.
От автора до читателя целая пропасть - книга.
Есть такое состояние мозга, когда воспоминания захлестывают через край и хочется кричать от душевной потуги, словно нож к сердцу и удар по животу. Воспоминания о том, что было очень незримо, но ощутимо. И ты переживаешь это состояние несколько раз и нет от него бегства. Это наверное кара такая за грехи. Это тяжело вспоминать, а вспомнив не хочется забывать, потому что сильна та боль, она сильнее. И разрывает сердце таска. Непреодолимое желание пить, но не воды, и не спиртного, а чего-то более живительного, - пить из источника вечности.
Спасение есть в самом человеке, оно помогает молчать и думать о другом. Спасение? Что же это такое? Любовь - тяга к мозговым движениям, тяга к жизни.
«интересно решатся участь царевен; они пленницы долга и зависят от власти, а не наоборот». – Дэра думала.
События несутся неумолимо. Добро и зло. Они есть в мире. Мир таков. Власть, деньги и сэкс. Что еще управляет миром, не правит, а управляет. Добро правит, зло… оно коварно, но спасение есть, оно рядом и каждый если захочет найдет его. Подсказка: оно в каждом.
В гостинице последние мгновения жизнь шла своим чередом. Рангда перекладывала постельное белье и наблюдала за работой своих двух согн, одна из которых была ее падчерицей. Есть у Рангды и своя дочь Лайма Пошег-фода сама держит лавку, купчиха.
Мачеха Рангда не суровая, никто Имети за возжи не тянет, она сама по собственному соизволению помогает матери, как ее зовет, к тому же дом частично принадлежит и ей по закону.
История Рангды не удостоилось нашего внимания, иначе мы уйдем в такие дебри что выбираться придется долго. Лучше я расскажу ее в следующий раз, ведь правда ничего, то есть все хорошо, мой гость? Ну и ладушки.
Работа, работа и работа было девизом Рангды, она очень скрупулезно подходила к этой теме.
На улице шел дождь. Был просто ливень.
В фае вошел с улицы человек в сером плаще с капюшоном и подойдя к стойке, за которой сидела Рангда, протянул удостоверение частного детектива. Птица слева Рангды на жердочке повисшей в воздухе чистила перышки.
- Мориог, - прочла Рангда, - у вас теперь частное дело?
Видно не смотря на свое отрекание от дела, он все же в тайне распутывал его.
Мне нужно задать вам несколько вопросов.
- Что-то законники облюбовали мою гостиницу. – Заметила Рангда.
- И так вы готовы к ответам.
- готова. Опять наверняка одни и теже. Видала ли я его, разговаривала ли, что слышала, что видела.
- На этот раз вопросы будут другими. А именно: сколько раз в день вы поднимаетесь к номерам. Что едите утром и после полудня. Кто ваш личный лекарь. Если эти вопросы вам покажутся черезчур прямыми вы в праве на них не отвечать.
- Нет почему же, даже очень забавно. Мой лекарь – это моя дочь Лаура у нее лавка с травами.
Ем я три раза в день. К номерам практически не поднимаюсь, для этого у меня есть согн. Она делает вечерний обход. В общем все… ах да, ем я гречу в разных видах.
Мориог все это аккуратно записал в блокнот и сказав спасибо, вышел.
«Странный какой и зачем ему все это» - подумала Рангда закрывая книгу учета, которая лежала у нее на коленях под стойкой. Взяв жердочку с птицей пошла к себе в комнаты, где обычно решила вздремнуть до прихода еще кого-нибудь.
Официально маньяк был пойман, к тому же, как мой гость уже знает это и был Евнон, то есть, его крупно подставили темные силы, которым он бросил вызов, поэтому так у него и сложилось. Мориог этого не знает, но знаешь ты, мой гость и поэтому историю об Евноне я замну, а переду к другим действующим лицам. К Евнону может быть еще и вернусь.
Пройдя по просторам жизни и дойдя до просеки, останавливаешься около камня на котором выбиты слова про дороги и их направления. Какую выбрать, по какой идти. Дороги разные, но выбрать нужно одну единственную и возвратной дороги нет. Выбор не велик всего три стороны и две стороны монеты у тебя в руке. Выбираешь середину потому что монета легла ребром. Значит вот теперь вперед.
Дэра-Эсэва сидела на кровати в своей комнате по которой взад и вперед, заламывая руки, ходила Касана.
- ничего себе денечки. То я то ты. Все решается за нас. Хорошо ли это.
- а что в этом плохого, Касса.
- а как же твой разлюбезный Кадеш?
- он урод моральный, весьма мне не пара.
- ты так решила?!
- да, так. Может Алтух этот как его там лучше.
- ну не знаю мне бы с Данодом разобраться. У меня сегодня вечером церемония и я улетаю на его родину, а теперь и ты…
- нам придется жить в разных домах и на разных планетах. Выдержим ли?
- я буду тосковать – Касана наконец остановилась и потерла ладонями лоб прошлась по вискам и по овалу лица. – кто бы знал, как мне все надоело. Поскорей бы все закончилось и я была бы спокойна, более менее.
- я тоже буду тосковать, Касса. Но мне все таки интересно какой он мой суженый.
-мне бы твой оптимизм. Я о нем ничего не знаю, можно конечно поднапрячь определенный людей
- Сплетниц – подсказала Эсэва-Дэра.
- да, сплетниц. И узнать кое чего, но думаю, это не стоит делать пока что.
- Рано. Пускай он приедет и я с ним поговорю. А потом посмотрим.
- ты права. Спешить пока не куда; Екшик, (ругательное слово) Сэйва мы с тобой пленницы в собственном доме.
- ну если подходить к этому глобально, то да… но думаю, это не страшно. Можно пережить и такое. Свыкнемся. Правда, Касса, а ты не думала о побеге?
- побеге?
- да, просто взять закинуть все и убежать.
- из дворца?! – Касана удивленно уставилась на сестру.
- ну да за его пределы.
- но мы ведь и так уезжаем на курорты и разные, ну ты же знаешь…
- да, но с нами всегда едет надзорник и потом дает отчет царице.
- просто убежать… хм… - Касана задумалась: «меня может и посещали такие мысли, но я быстро выкидывала их из головы, что бы не зацикливаться. А может и из-за страха. Все может быть».
В слух сказала:
- ну, иногда посещали. Очень редко, но да.
- а вот меня часто и иногда такая волна накатывается. Словно изжога. В последнее время я все время хочу пить. И пью и не напиваюсь.
- это возрастное. – утешила ее та, - я в твоем возрасте страдала обжорством, но как видишь все обошлось.
- ты стройная и красивая.
- так говорят и я знаю, что это так.
- слушай, Касса, а давай убежим, а…
- нас будут искать и вообще конфуз получится. Так нельзя. Нужно нести свою ношу до конца и все будет хорошо.
- свою ношу. До конца.
- Да. Долг превыше всего. в конце концов мы для этого и рождены царевнами, что бы умирять народы.
- Касса, а если мне страшно? А?
царевна подошла к младшей сестре и обняла ее голову.
- ничего, это напускное.
На руке у Касана был приборчик в виде наручных часов, похожие носили служащие. Он замерцал зеленым и послышалась мелодия. Касана отпустила Эсэву-Дэру и нажала кнопочку на устройстве. Появился маленький тонорный экранчик.
- Царевна Касана и царевна Эсэва-Гоурли царица просит вас про йти в тронную залу.
- передайте царице, что мы идем. – ответила Касана. Экран погас.ю
- ну все, Сэйва, вот теперь я тоже слегка трушу, но думаю, что все уладится.
Царица восседала на троне рядом сидел Грэн на своем месте. Над ним сиял двойной нимб. В зале собрались военные в форме, это конвой Алтух-Амбаша. Сам оун стоял в темно красном кафтане испещренном золотыми нитями. Черные волосы были собраны в ирокез. Глаза у него были чуть раскосые. Он смотрел прямо.
Так же там был и Данод в зеленой куртке и темно-серых брюках. Зеленые волосы его были зализаны назад.
Когда вошли царевны оун и принц слегка наклонили торсы в знак приличия.
- Завтра будет церемония царевна Касана, - начила Вея, - я разрешаю вам погулять по саду со своими будущими мужьями.
- это будет честь для нас – сказхал за двоих Алтух-Амбаш. Данод слегка качнул головой и сказал:
- для него и для меня это будет честь. Для царевен пытка. Но мы принимаем это. А как царевны?
- Я соглашусь с царицей, – ответила Касана.
- А я соглашусь с сестрой, – ответила Эсэва-Дэра.
- Значит все решено. Сегодня мы в вашем распоряжении, а завтра отыграем две церемонии. – подытожил Данод.
- хорошо, -сказала Вея.
- да, значит так. Хорошо.
Писцы поднесли свитки и все присутствующие расписались за тем что писали писцы, то есть каждый под своими словами. Свитки скрепили печатями с вензелем.
Нионара стояла у окна, обернувшись в плед. Она думала. Ее мысли витали за пределами этого города и этой планеты. Она вспоминала себя ту. Которой была и сравнивала с собой сейчас. Перемена разительна. Из слабой, как она себя считала, девушки, теперь она стала разборчивой и мудрее, как ей казалось. Теперь она иная. Нионара ждала Дэру. Эсэва все еще спала, и Нионаре нечего было делать. Стояла и думала. Ждала Дэру…
Вечером сад особенно красив. Зелень слегка утизаетутихает, потому что ветер дует уже не со всей силы, а легонько, чуть чуть,. Так обычно бывает по вечерам в этих краях.
Эсэва-Дэра шла рядом с Алтухом-Амбашем и совершенно не знала что будет говорить. Она в тайне надеялась, что разговор он начнет первым. но он упорно ждал чего-то и не говорил. Тогда Дэра-Эсэва решила начать беседу сама.
- сад сегодня особенно красив, лучезарен.
- да, природа и у нас на планете не плоха. Скажите, а на каких языках ты умеешь говорить? – как-то ломано сказал он. Что ыбло как-то странно для него самого. Он слегка смутился, но добавил – я вот знаю толкь свой, язык нейими и межгалактический.
- о, я много знаю. Продемонстрировать?
-нет, не надо. Верю. Я и сам не знаток светсукой беседы, да и на сведский манер с с будущей рэдфу не хочется говорить. Знаешь, давай выберем один язык для двоих, то есть свой. Выучим его и так будет легче. Я предлагаю язык свичи. Хоть он и мудреный, но очень ласковый.- последнее слово он произнес нежно.
- язык счвичи немножко труден лингвитически.
- ты его не знаешь?
-= знаю, но он мне как-то , ну в общем не тянет меня на него. Я люлю язык загноли. Он мелодичней.
- загноли… да знаю такой…
- но вы же сказали, что знаете только три языка.
-да, такой вот я оболтус, сразу не раскрываю все карты. Я просто полон тайн.
- тайны, - Дэра Эсэва поморщилась – я не люблю тайны.
- да, странно обычно девушкам нравятся таинственность.
- я не обычная девушка. Я царевна.
- значит с вами нельзя играть.
- меня нельзя обижать, а играть со мной можно.
- ах, да… вы же еще ребенок.
-ну не совсем… - у Эсэвы-Дэры порозовели скулы. Она смутилась.
- мне пятнадцать – сказала она и сорвала травинку.
- по нашим меркам ты еще ребенок, но ты будешь моей рэдфу. Я так решил и это правильный выбор.
На эсэве было легкое розовое платье. Она начила срывать голубенькие цветы и собрала их в большой букет протянула оуну.
- вот настоящая красота. Понюхайте как свежо. Ну, как я вам?
- вы прекрасны. – Сказал Алтух-Амбаш и коснулся губами ее щеки.
- о, да, я увлекаюсь космическими экспедициями. Они будоражат мое воображение.
- а сами вы часто летали.
- только два раза, больше мне не позволили.
- ясно. Касана, - сказал Данод, - можно я буду вас называть так без титулов. И вы можете меня называть Данодом, то же без титиулов.
- ладно, данод, я запомню.
Данод сорвал цветок и подарил его Касане.
- вы любите цветы? – спросил Данод, срывая еще два.
- да, любая девушка их любит.
- не всегда.
- а вам цветы нравятся? – Спросила Касана.
- я в свое время защитил работу, называется «Цветы мира».
«данод ничего. С ним поговорить можно, только мне почему-то неспокойно. Может быть это его внешний вид отталкивает, а может быть некая неопределенность в его характере. Странный он. К тому же его брат в коме, а он… хм…»
- можно спросить? – сказала Касана.
- да, а что? – ответил тот.
Касана решила пойти на откровения.
- вы любите своего брата.
- да. – ответил не колеблясь тот. И тут же пояснил:
- нас три брата и родственные связи у нас троих очень сильны. Если кому-то плохо двое других это чувствуют. Поэтому я сейчас слегка на взводе. Я не знаю что произошло с Амодом и не знаю почему он в таком состоянии. Очень хотел бы знать кто сотворил с ним такое.
Естественно Данод слегка лукавил. Ведь зогд сидящий в нем руководил и м. зогд что-то задумал. Данод, настоящий Данод мог со стороны видеть свои же действия, но отменить их не мог. Зогд владел его телом и разумом, даже волю подчинял себе. Данод попросил бы о помощи, но осознание, что в нем кто-то другой, ему не приходило. Он был всего лишь куклой. И сам этого не осознавал.
Прогулка по саду окончилась успешно для всех. Девушки разговорились и молодые люди тоже. Теперь неутомимо ждали завтрашнего дня, когда все кончится, то есть, когда будет новое начало в их жизни.
Царица сидела у себя в кабинете и смотрела потрепанный альбом с фотографиями. Где Эсэва еще маленькая и где Касана и Грэн.
«Неутомимо несется время. Смотришь. Проходит еще одна веха. Новые люди, новые лица, все другое. От старого только альбомы, да книги. В истории остаются имена. Время… скоро девочки покинут дворец. Их жизнь ждет другая. Необходимое им мужество и рассудительность, скопленные за все это время, необходимы им для решения, для подавления безрассудства. Богема затягивает, можно разленится и стать безумным, то есть совсем ничего не соображать, а подчинятся власти тела, жаждущего еще и еще насыщения утробы.
Касса и Сэйва они скоро покинут этот дом. Все начинает происходить… убереги же их…»
Вея отложила в сторону альбом и сложила руки на груди. К горлу подступила тошнота, но она ее подавила усилием воли.
«нервы, нервы, сплошные нервы, ну, ничего я подожду и все пройдет. Все будет хорошо. Сплошные нервы. Нужно пойти прилечь. Просто голова идет кругом ото всего… Борим, если бы ты только был здесь. Жив ли ты, какой ты стал. Я тебя жду неустанно. Должна ли я тебя ждать. А если еще какая-нибудь планета захочет пойти войной на нашу, дочери уже разобраны. Как я должна поступить. Отдать себя в жертву, или продолжать ждать тебя. Борим…» Вея потерла переносицу.
«суета сует, все суета. Ничего я выдержу, я сильная, во всяком случает пока ведь держалась, значит продержусь еще. Все будет хорошо. Я не одна. Скоро Грэн займет престол и я отдохну. Царевны отдадут башмачки и сменят их на новые. Касана станет женой Данода, Эсэва Алтух-Амбаша. Все закономерно. Куда спешить? Спешить некуда. Тишина и покой. Покой и тишина. Пойду посплю».
Дэра–Эсэва вернулась в свою комнату и стала анализировать случившееся. «Все кардинально изменяется. Нужно вернуться в гостиницу и посоветоваться с Нионарой».
В этот момент в комнату вошла Касана.
- Сэйва мне очень хочется с тобой поговорить. – выпалила она и подойдя к сестре взяла ее за руки.
- мне кажется, что мне угрожает опасность. Знаю, звучит бредово, но я чувствую.. Я боюсь, что мое замужество не изменит отношения Фэора на нашу планету. Я боюсь, что моя жертва не принесет плода. Я этого боюсь.
- ты думаешь о побеге? – спросила Дэра-Эсэва.
- теперь начала задумываться.
- можно прямо сейчас.
- сейчас мне кажется уже поздно, нам не скрыться. Все скреплено. Да, е мое, все еже решено за нас. Все предопределено за нас!
- Ну, стены это не проблема во всяком случае для меня. Можно уйти через зеркала.
- что с тобой Сэйва, что за ерунду ты говоришь. Как можно выйти через зеркала.
То бред какой-то.
-через зеркала единственный сейчас выход. Если ты готова, то мы можем сейчас уйти.
- ты шутишь.
- нисколечки, пошли, времени мало.
- но ведь тогда будет война!
- не бойся все уладится.
- нет, я останусь здесь. Я так не могу, да и вообще, что это за такое, пройти через зеркала? Ты начиталась фантазии вот и бредишь.
- это не бред, а явь.
- для меня бред. Хватит, Сэйва, а то ты меня пугаешь. Давай дождемся завтра, а там посмотрим, что будет. Да, кстати, ничего, если я пойду в твою комнату и посплю с тобой. Мне у себя неспокойно.
- ладно, только учти, я буду брыкаться, я сама неспокойно сплю.
- и давно уже.
- давно – ответила Эсэва-Дэра и поняла, что это была тайна Сэйвы, которая каким-то образом открылась ее сознанию.
Часть 9
«Как начать разговор с человеком, как подвести его под разговор, какую придумать тему для беседы? Что важней всего в разговоре. Реплика или выраженные эмоции. Какая тема? И нужна ли она. Нить, суть беседы. Можно начать из далека, а в итоге копнуть поглубже. Тема… она нужна, с ней проще, хотя бы для первого раза, а потом можно перейти и на междометья. Или я не прав».
Алтух-Амбаш оседлал стул и смотрел в окно сквозь белые тюли.
Он думал обо всем случившемся и о том разговоре с царевной. В дверь постучали.
- Войдите. – Встав со стула и обернувшись сказал он.
Это был Данод. Он вошел со словами:
- Здорово оун, я пришел к тебе, как к будущему родственнику. Как прикажешь теперь делить власть.
- о чем это ты?
- нам ведь с царевнами даются еще на этой планете наделы. Ну вроде приданного. Вот я и говорю, как будем делить их. Кому какой? А? – Он говорил так, словно уже их делил.
- этот вопрос особый. Пускай решит сама царица, какую землю дать с дочерьми.
- верное решение, избавляющее от тягомотины, но все равно этот вопрос особенно щекотлив, как и решение о свободе действий на пограничных постах.
- да… знаю со скреплением союза граница перестает существовать морально, но физически останется как есть. То есть посты не отменят, мы так условились.
- то есть Тарон и Тэбесс так и будут разъеденены?
- не совсем так. Граница будет отменена, но посты останутся для удобства в случае нападения врагов из вне.
- а… лукаво, лукаво, ничего не утаится.
Сказал почему-то Данод и растянул губы в улыбке, от чего у него появились ямочки на щеках.
- Значит решили так. – Последнее слово Данод щелкнул языком.
- а какие у вас соображения по поводу приватизации земель. Да я свою долю отдам в аренду каким-нибудь межгалактическим беженцам.
- это очень рискованная авантюра не принесет ничего путного. Лучше оставьте как есть и устройте музей.
- мне и моей семье это не выгодно.
- в общем эта земля для вас как камень преткновения. Уж лучше никуда не улетайте, а живите здесь.
- нет так нельзя. Я буду жить у себя на родине, а так там увидим. Может фазенду построю, как новый курорт для своей семьи.
- вот это более разумное решение.
- Вероятно, - протянул Данод: « Как пишутся легенды, как слагаются истории. Просто и безрассудно с кончика пера. От автора до читателя целая пропасть – книга. К чему это только я, а кто меня знает».
Зогд в Даноде не дремал, пока Данод разговаривал так сказать не о чем. Зогд изучал нового противника. Зогд злорадствовал в теле Данода, но Данод принимал его за свое собственное злорадство. Это был очень хитрый зогд.
Он вычислял все и вымерял.
Когда Данод уже покинул комнату Алтух-Амбаша и у него остались некоторые симпатии к этому человеку, то зогд перевернул их в антипатии. И Послал Никту охмурить Алтух-Амбаша.
«Пускай порезвится»
В Алтух-Амбаша вошел зогд самолюбия, в тот самый момент, когда Данод покинул его комнату.
В алтух-амбаше разгорелась страсть и она была столь сильна, что чтобы потушить ее нужны были бы годы. В этот самый момент, когда Данод покинул комнату Алтух-Амбаш решил захватить власть на Тэбесе, думая, что сможет проучить Данода, косящего под самоучку.
Черная туча неизбежно надвигалась над домом загнор, домом Вейалы.
Дэра-Эсэва сидела у себя в комнате и думала:
«Все попрятались по своим норкам, как мышки и ждут. Ждут развязки. Ждут и ждут. Ждут завтра. Завтра уже другой день, другая ипостась. Слова нужны будут другие. Тяжело ждать. Ожидание угнетает. Даже если знаешь, что ничего страшного не произойдет. Все равно тяжело».
Чего ждать от вечности, стоя за секунду до прыжка в пропасть.
Вечность притягивает и пугает.
Алтух-Амбаш вот что беспокоило Эсэву-Дэру. Нионару то, что ее подруга не возвращалась.
«Уже прошли последние сроки, а Дры все нет и нет. Необходимо возвратить настоящую принцессу. Что так задерживает эту кармийку. Что ей мешает. Пойти бы за ней, да не на кого оставить девушку вдруг проснется некстати и начнет бродить. На одном месте не так легко ей усидеть. И все же, почему не идет Дэра. Может почитать книгу. Что здесь есть на полках».
Нионара пошарила по шкафу и достала потрепанный женский роман. Села стала читать. Дэра же тем временем колебалась, уйти ей сейчас и забрать с собой Касану или уйти сейчас без нее. Уходить надо было уже давно, но ее что-то держало. Дэра накинула перелину и вышла в коридор. Посмотрела направо и пошла на лево. Пройдя амфалады она вошла в лифт и когда его створки разхъезались встретилась взглядом с Алтухом-Амбашем, видимо тоже бродившем без дела.
- Здравствуйте, Эсэва-Гоурли – сказал он.
- лифт слишком мал для двоих, я пожалуй пойду через лестницы
- ну не стоит беспокоится я мог и сам пойти там, - галантно заметил он.
Алтух-Амбаш вышел из лифта и туда вошла царевна.
«все эти вошел и вышел меня очень беспокоят в них запрятано что-то. Что скрывается автором или даже от самого автора. Что таится под ними. Вошел и вышел. Перелом судеб. Несмелость. Огрызок эпизода, кусочек правды».
Алтух-амбаш, что им руководило в это мгновение. Почему он уступил лифт Эсэве. Простая учтивость, воспитанность или что-то еще. Не расчет ли какой-либо, а Эсэве это понравилось. Не каждый граф так учтив. Понравилось ли это Дэре, трудно сказать, скорей всего она приняла это, как должное.
Знайте. Как решила повести себя Эсэва она решила с ним пойти по лестнице. Или вернее он это решил. Здесь это не суть важно. Когда они спускались они разговаривали, их разговор был весьма светским и мы не будем в него вдаваться. Этакий разговор ни о чем. Дэра знала, что должна уходить. Они спустились вниз и пошли в оранжерею. Среди распустившихся цветов Эсэва-Дэра млела. Дэра знала, что надо было уходить, но ее что-то держало. Очень сильное притяжение она почувствовала к Алтуху-Амбашу причем не половое влечение, здесь было что-то другое. Словно встретились два противоборства. Алтух-амбаш сорвал красный цветок и протянул Эсэве. Его темные глаза и рыжие волосы. Рот был очерчен бородкой. Страстный рот.
Нет, что-то другое; ее притягивало к нему, может он пользовался каким-то колдовским зельем, чтобы охмурять девушек. Она не знала и ей захотелось узнать.
Нионара ждала подругу и начинала нервничать.
«Что же это за такое. Просто не знаешь куда себя деть. А девать куда-то надо. Уже ума не приложу, может ее взяли в заложники или еще что-то, но что».
Ее мысли разбил внезапный порыв ветра в раскрытую форточку. Это был цинег. Прозрачный и безликий. Он принес весть.
- не нужно помогать Касане. Нужно другой. Она лежит здесь. Я предупрежу Дэру, будь спокойна.
- то есть как спокойна, если Дэры так долго нет, значит что-то серьезное.
- нет ничего серьезного. Просто очередной зогд. Она с ним справится и вернется, а я займу место Эсэвы-Гоурли.
- замещение? Кто же она? – Нионара невольно взглянула на спящую царевну и нахмурилась: «столько ради нее».
- а как же потом. Нам ее возвращать.
- потом вас это не касается.
«будет произведено замещение. Это значит, что цинег становится дубликатом царевны и живет ее жизнью, причем даже внутренней. Это очень сложная миссия для цинега. Ведам ее не потянуть. Ладно, главное чтобы Дэра сейчас вернулась. А то ожидание… просто надоело».
Цинег принес весть и улетел обратно.
- эй, я забыла спросить, что мы будем с ней делать.
Нионара принялась опять за книжку.
Эсэва-Дэра млела в оранжерее. Зогд ждал мгновения что бы поработить и царевну. Он не знал, что под этой маской скрывается вед. Причем один из лучших в своем ремесле. В тот самый моменьмомент, когда алтух-амбаш решил схватить Эсэву-дэру за горло, та уже успела выхзватить деревф\янный меч. Зогд был остановлен словом. «встань» он сотряс тело и вышел из алтуха-амбаша, тот свалился в обморок. В этот момент появился цинеги. Некоторые укрыли Дэру своими крыльями. Один из цинег обратился Эсэвой и остался во дворце.
Цинеги привели Дэру через окно, так как это только возможно им.
- зогды хотели войны, но ее не будет. Будет мир. Теперь все под контролем.
- А что делать с этой царевной. - Спросила слегка опешив Нионара.
- В дальнейшем вы получите указания, а пока отдыхайте. Ваша помощь пока что не нужна. В награду за службу вам дается новая сила исцелять. Пока.
Цинеги исчезли. Девушки вздохнули, теперь их было трое. Неужели Эсэва очередной вед?
1999г.