http://www.proza.ru/2014/09/26/615 - начало
http://www.proza.ru/2015/10/19/201 - предыдущая глава
ЮБИЛЕЙ
- Ирина Юрьевна, вы помните, как я к вам первый раз пришел? – мечтательно произнес Тимофей.
Лирические настроения нападали на ученика непосредственно перед решением задач, как только брался за ручку. Оттянуть позорный момент провала в борьбе с треклятой наукой Тимофей считал своей святой обязанностью. Тянул до последнего.
Нет, он не трясся от страха при виде цифр, как современные двоечники, страдающие новой болезнью под названием «число-фобия» и не выучившие к выпускному классу таблицу умножения. Его не бил крупный озноб.
Тимофей держался стойко, по-мужски. Таблицу умножения знал, а если забывал, шустро складывал числа, заменяя умножение сложением. С вычислениями у ученика было все в порядке, видно с первой учительницей ему крупно повезло.
Лирические отступления ученика нужно было записывать дословно. В них нельзя было менять ни словечка, чтобы не испортить красоты.
Ученик ценил слово и знал в нем толк. У богатыря-хоккеиста имелся врожденный лингвистический дар. Если Юрьна пыталась налету записать обрывок фразы,Тимофей тщательно редактировал текст, исправляя неточности.
Как у него получалось создавать шедевры, с ходу или путем долгой шлифовки, Юрьна не в курсе. Но слово своё Тимофей ценил и не давал сохранять небрежно.
Любимый ученик вызывал у репетитора неподдельное уважение - сын, бесконечно любящий родителей, трепетно опекающий мать, помощник отцу в мужских делах, большой симпатяга, спортсмен, прирожденный лингвист, мудрец, самостоятельная личность с мопедом.
Это тебе не современные девятиклассники, которых родители боятся выпустить из дома. Девятиклассник свободно колесил на мопеде по Москве и окрестностям по поручениям семьи и своим делам.
Цены бы ему не было, если бы высшие силы к другим талантам добавили способности к математике. Не добавили. Ученик в глубине души страдал от несправедливости, но виду не подавал, унывать не собирался, и отстаивал свою честь на родительских собраниях и педсоветах.
- Мне, Ирина Юрьевна, на педсовет ходить понравилось! Не то, что на родительское собрание. Там и поговорить можно. Вот я русичке на педсовете и говорю: «Марьванна! Что Вы себе позволяете? Как Вы можете! Тут директор сидит, завуч, а вы - врете! Вам самой-то не стыдно?» Она сидела – вся красная. Видно совесть проснулась, ххех!
Конфликт был затяжной, о чем говорили частые опоздания к Юрьне.
- Извините, меня русичка после уроков оставила. Я ей говорю, что к репетитору опаздываю, а она: «Будешь сидеть!» Ну, посидел сорок минут, потаращился на нее. И что? К вам опоздал – неприятно.
В морозные январские дни некоторые школы закрылись. Тимошина – нет. Мороз стоял за тридцать. Ученики и учителя сидели в куртках и шубах. Бывалый хоккеист Тимофей в тонком свитере у окна основательно промерз. Стал тянуть руку – хотел сходить в гардероб за курткой. Учительница отказала ему два раза. Сама сидела в шубе. С третьего раза зябкое создание встало и пошло в гардероб без разрешения.
Вернувшись, ученик нашел дверь класса запертой. Стучал, рвался учиться, получать образование, утолять жажду знаний. Очень не сразу, но своего добился - учительница испугалась, что крепкий малый сорвет дверь с петель. Результат утоленной жажды знаний – с родителями на педсовет.
Пришел с матерью. Мать робела. Тимофей ободрял:
- Не трясись, ты со мной. Посмотрим, кто кого.
Сын с легкостью отражал педагогические натиски и самой горячо любимой мамы:
- Инга Александровна! У Вас совесть есть? Вы понимаете, как я живу? Школа, курсы, репетиторы – еле живой, не высыпаюсь, не гуляю, на тренировку сходить некогда. Над вами в детстве так издевались? Отвечайте!
- Нет, я отличницей была.
- Нашла, чем оправдаться!
В педагогическом таланте ученика Юрьна убедилась на собственной шкуре. Тимофей легко отучил от употребления вредных словечек, комично копируя репетитора.
Только Юрьна скажет сомнительное слово – ученик начинает его смаковать, произнося на разные лады и пробуя на вкус. Брать в копилку или не брать? Юрьна заливается краской стыда.
- Мать? – хитро поглядывает на Юрьну Тимофей, беря ручку, и опускает голову к тетради, - перема-а-ть!
Как же стыдно! Юрьна не знает ни одного матерного слова, а «мать - перемать» привязалось намертво как самое сильное выражение для возмущения непонятливостью учеников.
Общение с Тимофеем облагородило Юрьнин лексикон, а сама репетитор надеется, что и ученику общение пошло на пользу, сняв стресс от страшной науки и развив навыки в решении задач.
- Ирина Юрьевна, вы помните, как я к вам первый раз пришел? – загадочно щурится ученик.
- А зачем это тебе?
- У нас юбилей! Я к вам два года хожу.
- Ты что-то путаешь, не может быть так много. Точно не помню сколько, помню, что твоя мама позвонила летом, а появился ты в декабре. Помню, что мама нашла моё объявление на обрывке газеты в смешном месте, больше ничего не помню.
- А я помню, как пришел в первый раз! Неужели не помните? Я вошел, заглянул в каждую дверь, все проинспектировал, осмотрелся и понял - я здесь надо-олго задержусь!
- Что ты хочешь этим сказать? Мне что, в «Пятерочку» за шампанским бежать? – шутит репетитор.
- Приду пьяный от репетитора – мать не поверит! Ххех! – довольно хмыкает Тимофей.
- Я сегодня раньше уйду – дела.
- Какие еще дела, заниматься надо!
- Культурная программа. Родителей в баню веду. Сеанс заказал. Они там еще не были. А я был. На разведку ходил. Семнадцать лет с друзьями праздновал. Ели, пили, назюзюкались так, что попариться забыли. Вспомнили, а уже поздно.
- Немытыми ушли?
- Нет. Пришлось второй сеанс заказать.
- Пьяным париться вредно! Ты не знал?
- Не знал.
- Ругали?
- Не, не ругали. Мать дверь открыла, стою - никакущий, а она – ну, хохотать! Чуть не падает, приседает и хохочет, остановиться не может, хохочет и хохочет. До кровати дополз и уснул. Утром проснулся – трубы горят, голова разламывается. До портфеля дотянулся с закрытыми глазами, там у меня банка пива осталась. Нащупал, открыл, только к губам поднес – мать входит. Бросилась на меня с кулаками. Колотит по голове и кричит:"Не будешь у меня пить! Не будешь пить! Не будешь пить!" Чуть не убила. Пришлось минералкой отпаиваться.
- А русичка твоя как? Марьванна? По-прежнему достает?
- Нет её. Ушла, то ли в отпуск, то ли совсем. Два месяца нет. Нового учителя дали. Молодого. Домашних заданий не задает, тетради не проверяет, всем хорошие отметки ставит. Вздохнули мы. Гуляем весь день до ночи. Из школы приходим – и во двор. Счастливые! Гуляем месяц, второй пошел, а мы всё гуляем. Как-то раз портфель дома бросил - и гулять. Вышел из дома, остановился у подъезда, дальше не иду - не могу. Смотрю и вижу – опять этот двор, опять друзья, одно и то же, одно и то же, никакого разнообразия. Противно стало. Что я - подневольный, гулять каждый день? Плюнул, ни с кем не поздоровался, развернулся и домой пошел. Достал учебник по русскому языку, сел и стал правила читать. Отлегло.
Ну да, про себя улыбается Юрьна, природа не любит пустоты, вот и Тимофей дошел до истины опытным путем, но как артистично подал своё осмысление! Вдумчивый малый. Философ. Уже два года знакомы. Юбилей.
http://www.proza.ru/2015/10/27/205 - продолжение