Автор: С.Н.Цветков, к.и.н., бывший директор Вологодского областного архива новейшей политической истории.
Очерк из краеведческого альманаха "Белозерье". Выпуск 3. Вологда. "Русь", 2007.с.219-227.
Господи, прости мои прегрешения,
иду в последний путь.
Н. С. Гумилев
Немало наших земляков, как и жителей других регионов страны, пострадало в годы массовых политических репрессий, проводившихся в условиях произвола и беззакония. В ходе их тысячи людей были подвергнуты моральным и физическим истязаниям, многие из них истреблены. Жизнь их семей, близких превращена в беспросветную полосу унижений и страданий.
Эта трагедия не обошла стороной и Белозерский район. 9 апреля 1937 года начальник Белозерского районного отделения НКВД сержант госбезопасности Иванов и помощник оперуполномоченного сержант госбезопасности В. Д. Овчинников [1] направили только что избранному первому секретарю райкома ВКП(б) Г. И. Смирнову докладную записку, в которой давался политический обзор района и раскрывалась контрреволюционно-террористическая деятельность классово-враждебных элементов.
В записке, в частности, говорилось:
«Белозерский район по своим природным, климатическим и хозяйственным признакам занимает одно из важнейших мест в области в развитии сельского хозяйства. В районе преобладают возделывание зерна и технических культур, развитие молочного животноводства. Опыт передовых колхозов показывает, что вполне реально получать урожайность в пшенице от 16 до 25 ц с гектара.
Большое значение в развитии экономики района занимают лесная промышленность и рыбацкое хозяйство. Преобладающее количество сельсоветов и колхозов окружено лесными массивами с ценной породой древесины, имеющей исключительно экспортное значение.
Район усеян большим количеством озер и речных водоемов, насыщенных разнообразными видами рыбы. Располагает богатыми резервами в освоении торфа и развитии деревоотделочной промышленности. Неплохие почвенные условия. В районе создано 258 колхозов, имеется МТС с 40 тракторами. В колхозах имеются жнейки, молотилки, косилки, льнотрепальные агрегаты и другие сельхозмашины.
Все сельсоветы телефонизированы. Работает 9 неполных средних школ, 30 изб-читален.
Но экономическому развитию района мешает ряд причин и трудностей. К ним надо отнести: наличие в районе 250 кулацких хозяйств, 30 действующих церквей, значительное количество как в городе, так и в сельской местности бывших чинов полиции, жандармерии, эсеров, меньшевиков и т.д.
Сам г. Белозерск в прошлом был мещанским купеческим городом, поэтому в нем до сих пор проживает значительное количество классово-враждебных элементов. За последние два года в район прибыло до 250 человек административно-высланных, значительная часть из них – бывшие кулаки, торговцы, троцкисты и эсеры. Ряд колхозов засорен классово-враждебным элементом. Председателями колхозов работают 7 кулаков, 9 торговцев, 5 дезертиров, несколько человек стражников и членов полиции» [2].
В записке приведены многочисленные примеры бесхозяйственности, нарушений агротехники и сроков в проведении сева и уборки урожая, падежа скота, низкой производительности труда, невыходов на работу, которые преподносились как контрреволюция, саботаж и вредительство. В активизации классового врага виновными прежде всего считали районных руководителей, «которые проявили беспечность и политическую слепоту, не принимали действенных мер по очищению колхозов, организаций и учреждений от классового врага» [3]. По этим обвинениям в 1937 году были исключены из партии, сняты с работы и осуждены как «враги народа» первый секретарь Белозерского райкома ВКП (б) А. Г. Волков, председатель райисполкома П. М. Фролов, председатель райплана, заместитель председателя райисполкома А. К. Калиничев и другие советские и хозяйственные руководители района.
Авторы докладной записки сообщали райкому, что за последнее время в районе вскрыты две контрреволюционные повстанческие организации, которые ставили перед собой задачи:
1. Вербовку в свои организации крестьян, недовольных советской властью и способных активно бороться с ней.
2. Путем активной контрреволюционной агитации среди населения подготовлять крестьян к вооруженному восстанию с целью свержения советской власти.
3. Проведение агитации среди колхозников и единоличников против колхозного строя с целью разложения и дискредитации колхозов, а также организации саботажа и срыва мероприятий партии и правительства в деревне [4].
10 апреля 1937 года прокурор Белозерского района Жуков сообщал в районное отделение управления госбезопасности: «При проведении партийной группы при райисполкоме устанавливается, что в колхозе «1 Мая» Глушковского с/с бывший председатель колхоза Марков проводил агитацию с целью уничтожения поголовья скота в колхозе. Кроме этого, в том же колхозе колхозник Порошин проводил контрреволюционную агитацию, направленную на подрыв колхозной мощи и развал колхоза. Необходимо провести соответствующую проверку и при подтверждении указанных фактов завести уголовное дело по ст. 58 УК РСФСР» [5].
В январе 1937 года в городе Белозерске и районе возникли большие трудности с обеспечением населения хлебом. В городе у хлебных магазинов скапливались очереди по 300 – 400 человек. Люди стояли с раннего утра и до поздней ночи и часто уходили без хлеба. По этой причине среди населения проявлялись панические настроения. Часть рабочих и служащих стала открыто высказывать недовольство советской властью. Люди, обсуждая сложившуюся ситуацию, говорили: «Вот до чего довела советская власть, даже хлеба нет возможности купить, а все говорят, что жить стало лучше, жить стало веселее».
«Нас морят с голоду, – говорил 18 января 1937 года мастер сапожного цеха Разнопромартели Белозерска Григорий Савельев, – что это за жизнь – приходится с 4 часов утра стоять в очереди, чтобы достать хлеба» [6].
Житель деревни Данилково Гришкинского сельсовета Петр Богданов в кругу колхозников колхоза «Великое село» 19 января говорил: «Провалилась бы советская власть и руководитель ВКП (б) Сталин, до чего дошла наша жизнь, что хлеба не стали давать...» [7].
Эти высказывания позднее будут расценены как контрреволюционная агитация и пропаганда, призыв к свержению существующего политического строя, людей объявят «врагами народа», и многие будут расстреляны.
Антисоветчиков искали не только среди колхозников, но и учителей. Учителей образцовой средней школы Белозерска, Антушевской и Бечевинской школ обвинили в низкой воспитательной работе, и как результат – плохой дисциплине учащихся. Даже сбор учащимися разного рода частушек по заданию учителей, в которых критиковались недостатки на уборке урожая, лесозаготовках и т.д., объявлялся преступлением. А такие, например, частушки, как:
«Все конторы обеднели, нету спичек, табаку,
Лесорубы разбежались, пятилетка на боку»;
«Спасибо Сталину и Ленину, какие добрые,
раскулачили бабенок, всю куделю обрали» [8];
«Когда Ленин умирал, Сталину заказывал –
мужиков сади в мешок, туго не завязывай» [9] –
причислили к явно контрреволюционным по содержанию, и их авторам и исполнителям грозили большие неприятности.
Самое громкое закрытое судебное заседание выездной спецколлегии Ленинградского областного суда состоялось в Белозерске с 25 по 29 июня 1937 года. По делу проходили 39 жителей Белозерского района. За участие в контрреволюционных организациях, антисоветскую агитацию по ст. 58-10, ч. I и 58-11 УК РСФСР к высшей мере наказания – расстрелу – были приговорены: Хапцов Григорий Корнилович, 1885 года рождения, уроженец деревни Бакино Белозерского района, колхозник, беспартийный, женатый; Ильин Иван Николаевич, 1886 года рождения, уроженец деревни Бакино, колхозник, беспартийный, женатый, имеющий 5 детей от 8 месяцев до 10 лет; Батулин Александр Николаевич, 1888 года рождения, уроженец деревни Филино, крестьянин-единоличник, беспартийный, женатый; Алексеев Александр Алексеевич, 1893 года рождения, уроженец деревни Павлово, колхозник, беспартийный, женатый; Павлов Арсений Павлович, 1886 года рождения, уроженец деревни Буозеро, крестьянин-единоличник, беспартийный, несудимый; Молочков Матвей Никифорович, 1874 года рождения, уроженец деревни Коровье, колхозник, беспартийный, неграмотный, несудимый; Чистяков Андрей Васильевич, 1878 года рождения, уроженец деревни Демино, беспартийный, крестьянин-единоличник, женатый, имевший трех малолетних детей.
Все они обвинялись в том, «что создавали контрреволюционные группы, вовлекали в них других жителей района. Систематически вели среди населения повстанческо-пораженческую агитацию, направленную на развал колхозов, готовили восстание против советской власти» [10]. Другие участники этого процесса были приговорены к наказанию от 5 до 10 лет лишения свободы, с поражением в правах от 3 до 5 лет [11].
Оперативным приказом комиссара НКВД СССР Ежова от 30 июля 1937 года за № 00447 перед органами государственной безопасности была поставлена задача: «самым беспощадным образом разгромить все банды антисоветских элементов, защитить советский народ от их контрреволюционных процессов и, наконец, раз и навсегда покончить с их подлой подрывной работой против основ Советского государства» [12].
Во исполнение этого приказа 1 августа 1937 года появился оперативный приказ за № 00117 начальника управления НКВД по Ленинградской области комиссара госбезопасности I ранга Заковского. В приказе были определены контингенты, подлежащие репрессии, меры наказания, порядок проведения операции, ведения следствия, приведения приговоров в исполнение. Определялся перечень мест концентрации заключенных. Все репрессируемые кулаки, уголовники и другие антисоветские элементы разбивались на две категории. К первой категории относились все наиболее враждебные антисоветские элементы. Они подлежали немедленному аресту и после рассмотрения их дел на «тройке» – расстрелу. Ко второй категории были отнесены все остальные, менее активные, но все же враждебные элементы, они подлежали аресту и заключению в лагеря на срок от 8 до 10 лет.
Для организации и проведения данной операции в Ленинградской области было организовано 12 оперативных секторов, в том числе Белозерский сектор [13], в который вошли Белозерский, Вашкинский, Кирилловский, Чарозерский и Шольский районы. Начальником Белозерского оперсектора был назначен лейтенант госбезопасности И. Т. Власов [14]. Белозерскому оперсектору придавалось дополнительно 6 чекистов из запаса, 8 работников милиции, 22 курсанта Ново-Петергофского училища им. К. Е. Ворошилова и школы усовершенствования начсостава милиции. В перечне мест концентрации арестованных значилась и тюрьма города Белозерска. Оперативный приказ предписывал начать операцию по репрессированию антисоветских элементов, отнесенных к первой категории, одновременно и повсеместно 5 августа 1937 года. Белозерские чекисты и милиционеры принялись активно выполнять приказ. Во второй половине 1937 года в районе каждую неделю арестовывались десятки людей.
Архивные документы свидетельствуют о том, что среди населения Белозерского района существовало немало людей, которые верили, что в стране действительно имеются «враги народа», с которыми надо вести беспощадную борьбу. Эти вопросы обсуждались на колхозных собраниях, на которых принимались специальные резолюции. Так, например, 12 июня 1937 года на общем собрании колхозников колхоза «Якунино» (присутствовал 41 человек) была принята резолюция, в которой говорилось: «Общее собрание колхозников полностью одобряет приговор над наймитами, шпионами японо-германского империализма: Тухачевским, Якиром, Уборевичем, Корком и другими. Приговор суда – приговор народа и должен служить предостережением для всей еще не разоблаченной нечисти. Никакой пощады врагам народа. Выше классовую бдительность...» [15].
В поисках мнимых врагов народа проявляли усердие многие представители местной власти. Так, 22 октября 1937 года председатель Рыбницкого сельсовета Богданов докладывал прокурору района о подрывной работе в колхозе «Красное Знамя» Рыбницкого сельсовета. В частности, в докладной говорилось: «Колхоз «Красное Знамя» объединяет 90 хозяйств, организовано 5 бригад. Имеется свиноферма в деревне Костино и скотофермы в деревнях Савино и Костино. Земельный массив хлебородный, урожаи могут быть выше, чем в соседних колхозах сельсовета. Но, однако, в колхозе «Красное Знамя», начиная с 1936 года, а может быть и ранее, идет подрывная работа со стороны бывших кулаков – лишенцев, поповских сынков, дьячков и прочей сволочи, которая замаскировалась в колхозе «Красное Знамя» и ведет подрывную работу среди колхозников» [16]. Эта подрывная работа заключалась, по мнению председателя сельсовета Богданова, в том, что вовремя не убирался урожай зерновых, некачественно велись обработка земли и подготовка семян, допускался падеж скота, не отремонтированы и не используются сельскохозяйственные машины и т.д.
В докладной назывались 12 фамилий жителей деревень Костино, Савино, Тоболкино, Поповки, которые, по мнению Богданова, занимаются подрывной деятельностью [17].
Прокурор Белозерского района быстро дал ход этому сигналу из Рыбницкого сельсовета. Уже 5 ноября 1937 года он информирует начальника Белозерского райотделения управления госбезопасности НКВД С. П. Портнаго [18] о том, что, «просмотрев материал по колхозу «Красное Знамя», усматривается, что группа кулаков и другой чуждый элемент проводили в колхозе контрреволюционную вредительскую работу, направленную на развал колхоза «Красное Знамя», причинив колхозу путем вредительства большие убытки... На основании имеющегося материала необходимо дело расследовать по ст. 58-7-8 УК РСФСР. Избрать меру пресечения к обвиняемым, проявившим террористические действия, немедленное содержание под стражей» [19].
Для выполнения плана белозерские стражи порядка не жалели и женщин. В порядке исполнения приказа НКВД СССР № 00447 как «уголовники и социально опасные элементы» в 1937 году Особой «тройкой» Управления НКВД по Ленинградской области по ст. 58-10-11 УК РСФСР были приговорены к высшей мере наказания и расстреляны в Ленинграде жительницы Белозерского и Кирилловского районов: Ксения Григорьевна Акимова, Евдокия Семеновна Александрова, Ольга Ивановна Бердяева, Клавдия Матвеевна Волганова, Анна Петровна Живулина, Анна Тимофеевна Калякина, Анна Владимировна Копылова, Ольга Прокофьевна Ларионова, Анна Вячеславовна Молочникова, Александра Александровна Огвоздина, Наталья Тигриевна Орехова, Глафира Алексеевна Толмачева, Анна Ивановна Чмутова, Клавдия Андреевна Шугина и многие другие [20].
Со всей жестокостью репрессии обрушились и на служителей культа. Были расстреляны священники белозерских храмов – С. А. Белицкий, А. X. Быстров, А. Н. Георгиевский, А. П. Георгиевский, В. И. Дымский, И. В. Екименко, А. М. Магаев, П. А. Мирославский, О. Г. Троицкий, председатель церковной двадцатки И. И. Пахомов и его помощница А. И. Грибова, монахини из Кирилловского района Ангелина (Екатерина Васильевна Денисова), Георгия (Александра Ивановна Калинина), послушница Степанида Григорьевна Бочкина и многие другие [21].
Особенно «черным днем» стал для Белозерья 9 октября 1937 года. В этот день было расстреляно в Ленинграде 90 уроженцев и жителей Белозерского района [22].
Отчитываясь в январе 1938 года о выполнении плана репрессивной операции, заместитель начальника управления НКВД Ленинградской области Гарин представил дело «контрреволюционной повстанческой организации церковников» как образцовое. В отчете, в частности, говорилось: «Белозерским оперсектором вскрыта и ликвидирована контрреволюционная повстанческая организация церковников в числе 102 человек. Организация действовала на территории Белозерского и Кирилловского районов и руководилась епископом Тихоном Рождественским и попом Федотовским...» [23].
На бюро Белозерского райкома ВКП (б) 16 ноября 1937 года были подведены предварительные итоги борьбы с «врагами народа». Отмечено, что «в Белозерском районе еще не полностью вскрыта и ликвидирована вражеская деятельность антисоветских элементов, в связи с чем считать необходимым проводить широкую мобилизацию парторганизации на усиление революционной бдительности и на выкорчевывание вражеских элементов» [24]. Было принято решение провести партийные собрания во всех парторганизациях: «Для широкого ознакомления колхозников, рабочих и служащих о методах деятельности врагов народа и для мобилизации трудящихся на выкорчевывание вражеских элементов провести собрания в колхозах и на предприятиях с докладами: «О вражеской контрреволюционной деятельности эсеров и правых предателей» [25].
* * *
Обращаясь к читателям «Книги Памяти жертв политических репрессий. Ленинградский мартиролог. 1937–1938 гг.», академик Д. С. Лихачев писал: «Не ленитесь прочесть все фамилии казненных и представить себе, что за каждой из них стояла полноценная жизнь, своя и всех им близких: родных, друзей, знакомых – во всех мгновениях счастья и горя, радостей встреч, через решетку или так, по счастливому случаю. Сколько за каждым из расстрелянных различных дел – добрых, а иногда и недобрых (да простятся им недобрые).
В списке этом легко могли оказаться все мы, наши отцы, деды, матери... В сущности, все жители России... Вместе с людьми истреблялась культура, истреблялись духовные и материальные богатства, копившиеся в России тысячу лет, истреблялись традиции доброго отношения друг к другу, уничтожалось правовое сознание...
Мир сейчас переполнен злом, жаждой насилия, не боится убийств. Зло опасается обнаружения, оно прячется. Наш долг сделать его явным и тем уменьшить опасность повторений» [26].
Сегодня мы твердо знаем и ясно осознаем: перед законом, перед государством, перед народом они не виноваты. Их честное имя и человеческое достоинство восстановлены, тяжелый груз необоснованных обвинений и подозрений снят. Имена репрессированных сейчас вырваны из небытия и обретают жизнь. Эти напрасные жертвы не должны быть забыты потомками.
Общественности района следует подумать об открытии памятника невинно пострадавшим. Появилось бы место, куда жители района и гости города смогли принести цветы в память об ушедших из жизни близких. Ведь где их могилы и есть ли они – не известно.
Пусть души погибших обретут покой оттого, что их помнят!
ПРИМЕЧАНИЯ
1 В 1939 г., после смены руководства НКВД СССР, были отданы под суд многие чекисты – исполнители репрессий. В 1940 г. сержант госбезопасности Василий Дмитриевич Овчинников был приговорен к 5 годам лагерей (Книга памяти жертв политических репрессий. Ленинградский мартиролог. 1937 – 1938 гг. / Под ред. А. Я. Разумова. Т. 5. СПб, 2002. С. 584).
2 ВОАНПИ. Ф. 1083 – Белозерский районный комитет ВКП(б). Оп. 1. Д. 414. Переписка Белозерского райкома ВКП(б) с Белозерским районным отделением НКВД за 1937 г. Л. 65.
3 Там же. Л. 62.
4 Там же. Л. 66, 67.
5 Там же. Д. 407 – Переписка Белозерского райкома ВКП(б) с судебно-следственными органами Белозерского района за 1937 г. Л. 29.
6 Там же. Д. 414. Л. 16.
7 Там же. Л. 15об.
8 Имеются в виду противоправные действия местных властей по изъятию льнопродукции (кудели) из частного сектора.
9 Ф. 1083. Оп. 1. Д. 297 – Докладные записки инструкторов райкома ВКП(б) и оперативные сводки Белозерского районного отделения НКВД за 1935 г. Л. 59; Д. 414. Л. 26.
10 ВОАНПИ. Ф. 1083. Оп. 1. Д. 407. Л. 98.
11 Там же. Л. 96-114.
12 Книга памяти жертв политических репрессий... Т. 5. С. 618 – 625.
13 До 23 сентября 1937 г. Белозерский район входил в состав Ленинградской области.
14 В 1940 г. лейтенант госбезопасности Иван Тимофеевич Власов был расстрелян (Книга памяти жертв политических репрессий... Т. 5. С. 584).
15 ВОАНПИ. Ф. 1083. Оп. 1. Д. 407. Л. 65.
16 Там же. Л. 123.
17 Там же. Л. 123-125.
18 Сержант госбезопасности Сергей Петрович Портнаго в 1940 г. был осужден на 10 лет лагерей (Книга памяти жертв политических репрессий... Т. 5. С. 581).
19 ВОАНПИ. Ф. 1083. Оп. 1. Д. 407. Л. 127.
20 Книга памяти жертв политических репрессий... Т. 2. С. 16, 17, 49, 75, 122, 151, 177, 203, 240, 257, 259, 363, 395, 406.
21 Там же. Т. 2. С. 26, 39, 52, 58, 84, 91, 103, 111, 112, 150, 215, 233, 365.
22 Там же. С. 583.
23 Там же. Т. 5. С. 583.
24 ВОАНПИ. Ф. 1083. Оп. 1. Д. 401 – Протоколы заседаний бюро Белозерского райкома ВКП(б) за 1937 г. Л. 177.
25 Там же.
26 Книга памяти жертв политических репрессий... Т. 2. С. 6 – 7.