Энтропия
---------------------------
- A почему именно девяносто второй? - спросил агент Травела.
- В девяносто втором мы уехали, - сказал Рабинович, - в декабре. Хочется в это время.
- Тридцать лет это много, - сказал агент. - Могут быть быть сильные отклонения от базовой реальности. Официально нам вообще больше чем на десять лет не разрешается.
- Я заплачу, - сказал Рабинович.
- Ну, это само-собой, но учтите в девяносто втором году еще не было мобильной связи. Нам придется держать для вас специальный канал.
- Но проблем, - сказал Рабинович.
- Тогда, пожалуй, все. И помните, страховка покрывает только сорок пять минут, остальное на ваш риск. Да, чуть не забыл. Не вздумайте соваться к ним с вашими долларами, это расстрельная статья.
- Да знаю я все, - раздраженно махнул рукой Рабинович. - Я там родился и сорок лет прожил. Это моя, так сказать, родина.
Лифт остановился и дверь раскрылась, но не та, через которую он вошел, а противоположная. Рабиновича оглушил грохот сабвея на металлической эстакаде, и он увидел негра в желтом спортивном костюме, грязном на коленях и на животе, который рылся в мусорной корзине и сортировал ее содержимое в черные пластиковые пакеты.
- Какого черта! – закричал Рабинович в рацию, - куда вы меня транслировали.
- Вы не на ту сторону пошли, - сказала рация. - Выходите на правую.
- Раздвинулась противоположная стенка лифта и Рабинович оказался на улице.
Шел обычный минский, смешаный со снегом, октябрьский дождь.
- Что это за район, - спросил Рабинович в рацию?
- Вы где-то в центре. Спросите название улицы у кого-нибудь из прохожих.
- Да, нет никого..
- Идите вниз по радиальной, там должна быть стоянка такси.
- На Сельхозпоселок не повезу, - сказал таксист, - что я там не видел на вашем Сельхозпоселке.
- Заплачу двойной счетчик, - сказал Рабинович.
- А что мне твой двойной, - сказал таксист, - за двойной даже привокзальные лярвы не работают.
- Сколько? - спросил Рабинович.
- Помножь на шестнадцать, - сказал таксист.
- Согласен, сказал Рабинович, - только у меня нет с собой калькулятора.
- И не надо, я тебе в уме посчитаю, - ответил таксист.
"Ах боже, этот город, такой уродливый любимый город мой. Ничуть не изменился", - шептал Рабинович, прижавшись лбом к стеклу.
- Как поедем, - спросил таксист возле Часового завода, - свернем здесь или прямо?
- Мне все-равно сказал Рабинович.
- И мне все-равно, - ответил таксист и прибавил газу.
Затрещала рация:
- Мы вас теряем. Очень высокая энтропия. Вы входите в зону активной энтропии...
- Заебали, - сказал Рабинович, - какая еще энтропия. Родной город, зачем мне ваш контроль, обойдемся и без вас, - и отключил связь.
Таксист вдруг забеспокоился и стал разглядывать своего пассажира в зеркало заднего вида.
Рабинович заметил это и сказал:
- Вы лучше на дорогу смотрите. Мы входим в зону активной энтропии.
- Да, - вдохнул таксист, - сейчас кругом эта. Вы не поверите, я за пять лет работы в такси научился ее различать. Думаете я дурной какой, смотрите, что сейчас будет.
Такси остановилось на светофоре на зеленый свет, и в тот же момент перед ними проскочил тяжелый трак.
- Ох! - только и воскликнула не успевший даже испугаться Рабинович. - Как же так, - сказал он, если у нас зеленый, значит он на красный свет поехал. Хорошо что вы его вовремя увидели.
- Как сказал один мудрец: Правила дорожного движения не отменяют законы Ньютона. Я этого мудака, еще утром увидел, когда он из дома со своим кофе выходил.
- Вы предвидите? - спросил Рабинович.
- Трохи могу, - сказал таксист. Да вы не пугайтеся, сейчас оно выровняется. Уебется, двумя улицами ниже. Здесь, между прочим, все время так. Похоже у кого-то на квартире генератор стоит.
- Чего генератор? – спросил Рабинович.
- А то вы не знаете, - ответил ему таксист. Генератор этой, я извиняюсь, энтропии.
- А зачем?
- Что зачем?
- Зачем генератор энтропии?
- Как зачем, делают энтропию.
- Зачем делать энтропию.
- Детские вопросы, чтобы менять реальность.
- Это законно?
- А если бы он нас засадил. Вы думаете, я один такой, кто это делает. Все ее меняют.
Я вам как простой водила скажу, предвидеть и менять реальность - неотъемлемое право. Всем людям это дано, только боятся. Мало кто сегодня верит своему чувству, потому что забито пропагандой у людей сознание. Я вот в Бога не очень, а в способности свои верю и постоянно развиваю. Я, между прочим, будущее на двадцать четыре часа вижу.
- Учились где-нибудь?
- Самоучкой. Вот хотите я вам погадаю.
- Не нужно мне ваших предсказаний. Я не хочу знать своего будущего, - сказал Рабинович.
Встали на светофоре, водитель обернулся:
- Первый раз вижу человека, который не хочет знать своего будущего.
- Чему быть, того не миновать.
- Глупая пословица. Если бить по точкам бифуркации можно вообще поменять судьбу.
Неожиданно двигатель заглох.
- Все дальше не поеду, - сказал таксист.
- Отказываетесь? – спросил Рабинович.
- Нет, я не отказываюсь, машина не хочет. Сейчас заеду, потом не выеду. С моим двигателем туда лучше не соваться. Видите дальше частный сектор, там даже мерседесы глохнут. Местные там как звери живут - ни водопровода, ни канализации, ни электричества. Но многим нравится. Знаете подстанцию в Севастопольском парке, похоже что там главный генератор стоит.
- Ладно, - сказал Рабинович, здесь недалеко, я пешком дойду. Сколько с меня?
- А сколько не жалко, - сказал таксист.
- Вот, здесь миллион, - сказал Рабинович, - за ваши старания и интересную беседу.
- А что это за деньги? - спросил таксист, - я таких раньше не видел.
- Зайцы, экологически чистая валюта.
- Ну, вот начинается. Зря я согласился сюда ехать. Нет у нас, таких денег - зайцы.
- А рубли? – спросил Рабинович.
- Первый раз слышу.
- Какой сейчас год?
- Пять тысяч девяносто второй.
- От чего?
- От чего, от чего. От обрезания.
- Вторая мировая уже была?
- Опомнился. Четвертая недавно закончилась.
- Кредитную карту возьмете?
- Какая у вас?
- Виза?
- Не, не возьму, у Визы процент высокий.
- А какую берете?
- Армениан-экспресс.
- Армениан? - воскликнул в ужасе Рабинович. - Нихуя себе отклонения. Волгоградская улица есть?
- Сталинградская.
- Ну, Сталинградская.
- Вот она перед нами.
- А эта как называется?
- Это - улица Рабиновича?
- Какого еще Рабиновича?
- Да, любого, - сказал таксист.