Рыжая осень палой листвы...

      
Рыжая осень  траурного  октября уходила неспешно, даря еще ароматы чайных роз всей южной округе, маня алыми гроздьями калины и низких рябин…
Одинокие  палые листья пожелтевших деревьев упрямо неслись в потоках бурной горной реки, спешившей куда-то в осеннюю даль…
Рита ехала к маме, надеясь поднять её с больной постели, вспоминая мамины теплые руки и шоколадные глаза, которые она так любила в детстве. Её единственная и дорогая мама всегда страдала от непонятного тиранства родной Риткиной бабушки, которая выражалась в её деспотичном диктаторстве много-много лет. Высокая властная казачка, чей дед был когда-то атаманом, отличалась броской красотой и отнюдь не кротким нравом, за который ей доставалось немало…  И первый, и второй муж бабушки доказывали свою правоту рукоприкладством, чего бабуля не потерпела, и отправилась на крайний север с одним красавцем, который пообещал ей золотые горы. Золотых гор она не увидела, зато завладела его сердцем раз и навсегда, заодно забирая у статного Василия Петровича всю северную зарплату, включая премиальные, а они по тем временам были большими. Своих двух дочек от разных  двух первых мужей она держала в ежовых рукавицах, а  Василий Петрович не вмешивался в воспитательный процесс, ибо знал последствия по своему скромному опыту, когда - то воспитывая маленького сынишку. Его красивая гулёна-жена в недалёкие времена оставила сына вместе с дорогим  Васей и укатила на юга. Забрала  она  сынишку уже четырнадцатилетним подростком, который вскоре погиб при странных обстоятельствах, когда шел домой со своей первой зарплатой. Поговаривали, что друзья-собутыльники мамы приложили к этому свою грязную  руку. Две сестрички росли как-то незаметно, боясь гнева матери и молчаливого согласия отчима. Рита никогда не знала, что её дорогая мама в пятнадцать лет влюбилась в красивого горца, а в шестнадцать лет родила очаровательного мальчика, который тихо лежал на её большой кровати. Когда молодая мама впала в беспамятство,  бабушка выгодно продала крохотное тельце родного внука семье военных, быстро укативших из родных мест в неизвестном направлении…
 Что было с её мамой в то время, Рита  не узнает никогда, потому что историю прошлых лет в семье никто не рассказывал. Рита помнила красивого папу и нарядную маму, что часто  сидела за столом и, молча, плакала… Тогда отец, весёлый и красивый балагур, тащил свою королеву в какой-нибудь ресторан, где они вдвоём оставляли немалые деньги. Потом начинались ссоры, мама вызывала бабулю, которая быстро улаживала конфликт, отправляя зятя восвояси…  Однажды он домой так и не вернулся.  Вскоре женился на одинокой женщине, которая родила ему сына. А мама всё чаще приходила домой пьяная и беззащитная, долго разговаривала сама с собой и размазывала пьяные слёзы. Тогда Рита обнимала маму и засыпала под её пьяные речи рядом, молясь и благодаря Бога , что он вернул ей мать живой. Так шла и продолжалась Риткина жизнь. Образования дать ей было некому, бабуля жила ради себя, мотаясь по дорогостоящим курортам, а маме было дорого общение с различными друзьями, которые предпочитали пить водку, запивая пивом и закусывая шашлыками… Однажды маму задержали по подозрению в убийстве. Правда, выпустили её через два дня, но Рита сама вызвала бабушку и просила помочь спасти маму от такой жизни... Быстрое решение пришло само, потому что Рита собиралась замуж. Вечно пьяную маму она не хотела представлять своему любимому…       Бабушка срочно продала квартиру дочери, отдав внучке  Ритке половину суммы. А сама увезла мать на юг, надеясь выдать своё чадо замуж.
  Рита почти сразу вышла замуж, купив с молодым  мужем квартиру и родив доченьку, а мама, под строгим контролем бабули приобрела на юге двушку. Она так надеялась на поддержку родной сестры, которая жила тоже на юге, но перед приездом Татьяны её родная сестра умерла вместе с мужем после пожара, скончавшись от жутких ран в районной больнице.
  Татьяна в ужасе от происходящего тайно ото всех в своей новой квартире опять гасила тоску в рюмке. Мать не могла часто подниматься к ней на пятый этаж, поэтому Таню навещал отчим. Конечно, он не всегда говорил жене, в каком состоянии была её дочь, поэтому часто «железная леди» спокойно продавала БАДы, которыми увлеклась не на шутку. Выйти замуж Таня так и не смогла, кому нужна пьющая женщина? Так незаметно подходило время, когда нужно было оформлять пенсию…
  Мизерной Таниной пенсии едва хватало на коммунальные, поэтому ей приходилось подрабатывать везде, куда брали. Она работала и сторожем, и истопником,  таскала неподъёмные плахи на мебельном частном предприятии,  мыла полы в подъездах. Денег всё равно катастрофически не хватало, ибо забросить рюмку подальше она не хотела…  Так ей было, наверно, легче. Её мать старела и диктовала всё новые условия. Татьяна наводила порядок  в квартире матери, ходила на рынок и ухаживала за больными близкими, потому что ухаживать было некому. Таня и любила, и ненавидела свою мать. Всё чаще она срывалась на неё, всё чаще лила пьяные слёзы. Временами она звонила дочери, и Рита подолгу рассказывала ей  о внучке. Такие минуты Татьяна любила больше всего. Тогда она начинала собираться в дорогу к дочке,  прекращая тратить деньги на выпивку и собирая нехитрые подарки. Зять не очень любил встречать худую загоревшую тёщу, которой почему-то стыдилась его хрупкая симпатичная Рита…
     Недолгие визиты самой Риты опять заканчивались слезами Тани и её обильными винными или водочными возлияниями с тощей, неуклюжей подругой, недавно похоронившей единственного сына.  Тогда Татьяна извилистыми тропками   добиралась от подруги ночью, либо вообще через неделю, после которой она обычно искала другую работу, потому что с прежней её выгоняли. Иногда она уезжала к племяннице, которая после жуткой смерти своей мамы -Таниной родной сестры без конца строила свою личную жизнь, но всё как-то неудачно.  Морально ей помогали четверо детей, родившихся от четырех замужеств, но жила она с другими мужчинами, которые скрашивали её одиночество.  Наревевшись с родной теткой  и вспомнив свою красивую несчастливую маму, многодетная  Катя быстро провожала Таню восвояси, не намеренная делить с ней очередного сожителя. Они часто выясняли отношения и ссорились из-за предстоящего наследства, которое им виделось уже не за бугром, ибо бабуле   перевалило за восемьдесят.
Василий Петрович, отличающийся сибирским здоровьем и бравшийся в течение ряда лет выращивать овощи на участках для пенсионеров,заболел неожиданно и серьёзно. Когда он слёг, Татьяна не отходила от его кровати. Она вспоминала детство,  вкусные подарки  отчима и его смешные рассказы, когда они с сестренкой катались по полу от смеха. Тогда папа Вася брал в руки гармошку и пел частушки, которые девчонки знали наизусть и громко подпевали ему. Он был сыном многодетного священника, который научил сыновей всему, поэтому Василий Петрович одинаково хорошо готовил, выращивал на грядках овощи, чинил обувь, играл на гармошке, прибивал полочки,  клеил обои, отделывал квартиру со знанием дела. Он как-то незаметно приучил свою капризную казачку к тому, что делал всё сам: шил, штопал, мыл посуду, чистил сковородки. Она никогда не сажала с ним картофель, не закрывала баллоны на зиму, не отчитывалась за деньги.
 В худшем случае, кода он болел, она отправляла  Василия в больницу. Так и в этот раз. Она жалела только о том, что срывалась очередная поездка в санаторий, куда она ездила вместе с мужем…
 Василий Петрович  проболел недолго. Через полтора месяца, когда пышнотелая хозяйка квартиры отправилась на маникюр, Татьяна прощалась с отчимом навсегда. Он крепко сжал её руку и вдохнул последний раз… Таня осталась в комнате одной живой душой…
   Мать долго не могла прийти в себя, потому  что привыкла к тому, что всё делал её Васенька…     Похороны мужа она только финансировала.  Во всем помогли добрые люди.
  Теперь на Татьяну полностью  легла забота о маме… Она стирала, готовила, ходила на рынок. Боли чисто по-женски она ощущала всегда, но тут они усугублялись еще и мочевым  пузырём…
Когда Татьяна обратилась к врачам, те, пожав плечами, отправили её в краевую больницу. А из краевой она приехала никакая. Слегла и попросила мать не вызывать, не волновать Риточку. В больницу Таню не положили.
        Когда Рита обратилась к врачам с вопросами, те прямо сказали дочери Тани о том, что у мамы онкология четвёртой степени…
Лихорадочно стали искать способы лечения. В интернете отыскали лечение содой. Рита поднимала маму и поила приготовленным составом. Чтобы отвлечь маму от горьких мыслей, пила соду и сама… Неделю до ухода в мир иной, Татьяна попросилась лечь на пол. Так дочери легче было менять подгузники и бельё. Рита не могла теперь понять, почему так всё происходит в жизни. Успокаивал родной отец, с которым Рита втайне от мамы общалась последнее время. Он переживал как-то по-своему: «Жизнь разделила наши судьбы в этом мире, но это не значит, дочь, что я не люблю твоей мамы. Так получилось. Мы оба были дураками. Сообщи, если что.   Она сильная, она должна перебороть смерть. Я прошу об этом Господа…»
  Восемнадцать последних трудных дней Рита не отходила от мамы ни на минуту…
В ту страшную субботу приехала племянница Татьяны – двоюродная сестра Риты. Татьяна хотела что-то сказать, но вдруг захрипела, вдохнув всей грудью…
  Всё, что происходило потом, Рита с трудом помнит. Церковь, гроб, судмедэкспертиза в другом соседнем городе, путь на новое кладбище к могилам маминой сестры и ее мужа…
  Татьяну хоронили дочь, племянница, старая знакомая бабушки и тощая Танина подруга, стоящая поодаль с большой клетчатой сумкой в руках…  Да еще копачи, вырывшие могилу   и  потом закопавшие усопшую…  Два скромных венка легли на её могилу. Подруга -собутыльница   высыпала на могилу Татьяны  из сумки  много полевых цветов, прощаясь с нею навсегда.
  Рита, сразу сгорбившись над могилой мамы, потемнела лицом, прижавшись к груди бабушкиной знакомой. Самой бабушки на кладбище не было. Она осталась с соседками, пропахшая  корвалолом.
  Солнечные лучи, проглядывающие сквозь желтую листву  октябрьских берез, освещали ушедшие в небытие лица близких на фотографиях, скользя по крестам и продолжая время живущих…   Палая листва, тихо ложилась на свежую могилу траурного октября…  Рыжая осень пела прощальную песню…
  Женщина, разменявшая девятый десяток, молча, рассматривала не врученное дочерям наследство в своей двухкомнатной квартире, и, сидя в кресле, перебирала в руках золотые кольца с дорогими камнями, которые были куплены еще на Севере, когда она была молода и красива…
 Октябрьский ветерок, скользнув по занавеске, тихо прошелся по многочисленным иконам, на которые она молилась, не смотря ни на что, веря в свою трёхсотлетнюю земную жизнь… Далёкий колокол сзывал прихожан на молебен, чтобы помянуть усопших…

                19.10.15