У нас в деревне, доченька, много интересных людей вокруг было. Вот я тебе про дядьку Яшу расскажу.
Жил он на русском конце нашей улицы, сам был русским человеком, а жена у него - из семьи переселенцев - украинцев. Был он совсем безродный. В горьком сиротстве вырос. Подростком переселился на Дальний Восток с родителями, но они умерли один за другим очень рано.
Ни братьев, ни сестер у него не осталось. Успели родители только избу построить плохонькую.
Дядя Яша женился по тем временам очень рано. Полюбила его такая же молоденькая и такая же сиротливая девушка, как и он сам. Парой они были несуразной. Дядя Яша был роста очень высокого. А в плечах был узковат и шею имел тонкую. Голубые глаза его были всегда широко открыты, как будто он удивился один раз когда-то, да так и остался в этом удивлении на всю свою жизнь.
Повенчали их с молодой женой в нашей сельской церкви. И стояла невеста рядом со своим женихом, как девочка возле отца. Чуть выше пояса она ему была. Такая маленькая.
Славились они в деревне тем, что прекрасно и слаженно пели. У них голоса так сливались, что лучше их никто в деревне и не пел. На всех свадьбах они были первыми гостями. А уж если запоют, то даже мужики слезу пускали. Про Васыля пели, который сено косит, тонкий колос переносит и говорит о своей любви к колдунье. Мать его предупреждает, что колдунья хоть и хороша очень, но может Васыля зачаровать. Он может погибнуть от её колдовства. Но бедный парень не внемлет материнским словам. Сила его любви так велика, что он идет на голос чаровницы.
Так бабы все слезами обливались над этой песней. И никто им никогда не подпевал. На два голоса они пели всегда. Только на два.
Жили они с женой дружно очень. Работящие были оба. Только судьба к ним не очень благоволила по тем временам. У них одни девочки в семье появлялись. Восемь девочек одна за другой. И все на отца похожи. Голубоглазые, русоволосые, а какие певуньи и плясуньи, а приветливые какие, ласковые. Я тебе признаюсь, дело прошлое, но я в старшую их Катеньку влюблен был. Мечтал жениться именно на ней. Как увижу бывало где, так ноги подкашиваются. Так она мне была по сердцу. Война разлучила нас.
А дядька Яша меня уже женишком звал.
Раз в семье одни девочки были, значит и надел семье дяди Яши не увеличивали. А на одном наделе много хлеба не соберешь. Девчонки и батрачили, и в няньках жили по богатым семьям. Одевались они очень бедно. Одни валенки на всех в зиму в очередь.
Жена дяди Яши так его любила, что справила ему брюки красивые и рубашку собственноручно сшила и расшила её красными нитками. И картуз ему купила настоящий. И даже сапоги. Да какие! Хромовые и на кожаной подошве.
Дядя Яша своими нарядами очень дорожил. Одевал их только по великим праздникам. Особенно любил он свои сапоги хромовые.
Всей деревней мы выходили посмотреть, как он в церковь шел в своей праздничной одежде и в новых сапогах.
Серединой улицы шел, чтобы собака какая ненароком не порвала его брюки, выскочив со двора. Руками он не махал. Потому что от такого махания могли протереться рукава у рубашки. Одну руку он держал опущенной вдоль туловища, а для надежности своей рукой второй он её придерживал. Голову свою он склонял набок.
Всех особенно веселила его походка. Он не хотел вытереть подошву своих сапог. Человек же когда отталкивается от земли, он шаркает ногами. От этого подошвы протираются. Дядя Яша шел такой походкой, при которой подошвы он отрывал от земли вертикально. Ногу он сгибал в коленке и выбрасывал вперед, а потом опускал её строго вертикально и ставил на землю ровненько. Потом, как цапля на болоте, он выбрасывал вторую ногу и ставил также ровно её на землю. И так он доходил до нашей сельской церквушки. Отстаивал службу воскресную.
Ты не поверишь, но назад... он шел босиком. Снимал сапоги, связывал их веревочкой, вешал через плечо, аккуратно подворачивал брюки, одевал картуз поглубже, и, не размахивая руками, чтобы не залоснились рукава, он бежал по деревне до самого дома. Даже в холода. Дома сразу ставил ноги в ушат с теплой водой и никогда не простывал.
Удивлял дядя Яша всю деревню еще и тем, что ежедневно топил баню. Говорил, что у него столько женщин в доме, что без бани никак нельзя. И ходили все его доченьки такими чистенькими, такими пригожими, что на них можно было только умиляться. Только девятый в семье сын у него родился. Радости не было предела.
А моя бабушка, которую дедушка из Персии себе в жены привез, а потом ушел с ней от людского пересуда на край света, всегда говорила, что девочки появляются на свет тогда, когда жена мужа сильнее любит. А если муж сильнее любит, тогда рождаются мальчики. И горделиво оглядывала пятерых своих сыновей.
Ты и представить не можешь, как скудно жили мы. Бывало и заплатку нечем поставить было. А жили радостно. Работали, песни пели, гуляли.
А сейчас погляжу - достатку стало больше, а жадности тоже прибавилось.
А дядю Яшу я часто вспоминаю. Как он гордился своим нарядом праздничным. Сейчас уже так не умеют.