Бог
Из тени, из ямы,
Из пропасти,
Я взываю к тебе,
Изгнанный из рая,
Оставленный умирать.
Вдохновленный иллюзией
В бесплодных мечтаниях,
Осирис
Утопленный ложью,
Преданный кровью
В презрении крещёных
Я один с тобой
В мести и отчаянии.
Избавь меня от этой муки,
Этой пустой мольбы!
Эти ненавистные лезвия
Ржавеют внутри меня.
Во всей тоске и гнёте,
Мы страдаем, ночь за ночью.
Бессердечный мираж – лишь томление,
Для всех это лишь иллюзия.
Завеса должна открыться,
Страсть воскресит нас.
Бог должен возродиться,
Принести возмездие через меня.
Я заклинаю всей болью.
Вверяю себя ереси.
Отплата ждет ангелов
Чтобы вину возместить.
Я приветствую всех смертных,
Отвергаю мучительную философию святых.
Каждый несчастный знает,
Что это должно закончиться.
Dark Fortress, “Osiris”
(перевод пользователя AinElohim, www.dark-world.ru,
http://dark-world.ru/albums/Dark-Fortress-Ylem.php)
Люди всегда опасались неизведанного. С тревогой они смотрели на облака, скопившиеся на горизонте в преддверии грозы. С сомнением ступали на неведомые тропы... А места, не подвластные пониманию, вселяли неизъяснимый ужас в живые сердца. И, путешествуя к подобным местам в своих снах, спящие встречали там свои кошмары.
Сложно вырваться из сетей собственного страха. И лишь тяжелое пробуждение – единственный выход из давящих заледенелых коридоров.
Но кому-то все же удалось преодолеть собственный кошмар.
Лес... Черный лес раскинулся вокруг. Кроны деревьев терялись в вышине. Их длинные стволы были непроглядно черными, будто кора поглощала дневной свет. Серое туманное небо потонуло в бледном сиянии невидимых кристаллов. Черная земля, покрытая глубокими ямами и буграми засохшей почвы, тянулась почти до самого горизонта. Ничто не росло здесь, будто бы над этим местом прошел дождь из кислоты.
Худенькая девочка пыталась спрятаться за скользкими, облепленными слизью кустами с бледными, словно из паутины, листьями. Кожа ребенка на руках и ногах была разрисована причудливыми татуировками в виде извивающихся линий. Как ни пытались тоненькие пальчики стереть ненавистный рисунок, ничего не получалось...
Но сейчас ребенка волновало не это. Маленькое хрупкое тело тряслось от холода, и взгляд детских глаз со смешанным чувством страха и неуверенности был направлен на далекий храм. Душевных сил девочки хватило для того, чтобы посмотреть в глаза собственному ужасу.
Ее страх, ее мысли, ее стремления были как маяк посреди спокойного океана глубокой ночью, который светил для корабля, что плыл по водам безумия из далекого небытия. Это было подобно всполоху света посреди непроглядной темноты.
Да, вот оно, наконец-то...
В потерянных неосознанных снах разных людей Мельхиор нашел путь в храм бога пустоты. Почувствовав ориентир, призрак приложил все усилия, чтобы оказаться у раскинувшегося поля засохшей земли с торчащим посредине него монолитным зубом здания.
Здесь было очень много магии... Настолько много, что плетения запутались, их отдельные витки наложились друг на друга, исказив свою первоначальную сущность. Цель храма были не страх и боль... Они пришли позже.
Но внимание Мельхиора привлекло не само здание. Перед храмом стояла маленькая фигурка в ржавом тяжелом рыцарском доспехе. Руки, облаченные в стальные потемневшие от времени перчатки, крепко сжимали рукоять длинного двуручного меча, на который опиралось существо. На зазубренном лезвии клинка со следами многочисленных боев были видны бурые пятна ржавчины. Грязный и рваный темно-красный плащ, напоминающий тряпку, развевался на ветру за спиной неизвестного. Забрало остроконечного шлема опущено. Не нужно было обладать способностью читать мысли, чтобы почувствовать исходящую угрожающую силу. Но притом страж словно был пустой оболочкой... И если это создание жаждало избавления, то Мельхиор смог бы выполнить это желание.
Да, несомненно, это тот, кого называют поверженным богом. И цепи собственного порабощенного сознания сковывали его.
Мельхиор не боялся столкновения с этим существом. Все, что есть у призрака, не может отобрать зыбкий мир, в котором он родился.
И вот неслышно Мельхиор ступил на черную землю, и пошел навстречу маленькой зловещей фигурке, которая была словно подавлена мощью каменного здания за спиной. Страж заметил постороннего.
Мельхиор помнил странные истории, что донесли до него смутные воспоминания девчонки, которые стали ориентиром для него. Рассказы, которые она слышала от взрослых. И в них говорилось, что страж мог разделиться на несколько полупрозрачных теней и использовать против своего противника множество вероятностей, среди которых всегда найдется та, где он сможет победить. Страж имел власть над самим временем. И мог не только заглянуть в прошлое, но был способен даже изменить его.
Свою сущность Мельхиор спрятал под магией иллюзии, позволяя видеть то, что хотел противник.
Однако страж не стал нападать. Зловещая фигура даже не шелохнулась, словно ничего не волновало его в этом мире. Неужели все, что о нем говорили, это неправда...? Неужели воспоминания девочки и многих других людей обманчивы?
Мельхиор приблизился к стражу.
- Люди говорят, что ты сам великий бог пустоты. Почему единственный бог, вернувшийся из небытия, давно не властен над собственным существованием?
Страж никак не отреагировал на присутствие Мельхиора. Он все так же стоял, опершись на ржавый двуручный меч, но вблизи уже не казался боевой машиной смерти.
Под тяжелым ржавым шлемом что-то было, и оно смотрело мысленным оком в ответ на Мельхиора. Но не было гнева в этом взгляде, не было злости, не было любопытства... Лишь обреченность и покорность собственной судьбе, чувство долга и жажда мести чему-то эфемерному. И глубокое, терзающее изнутри сожаление о чем-то, что осталось в прошлом.
- Я не бог, а павший воин, который умер в этом храме во имя ложной веры, обманутый и преданный своим повелителем. Умер на руках лекаря и палача, прикованный к железному столу, от боли и магии, которая стала продолжением моей сущности.
А на земле, охваченной войной, я бросил свою семью на произвол судьбы, так как был не в силах, несмотря на все мои навыки, сбросить оковы, открыть железную дверь, вырваться из клетки. Не пытки, а именно это было моим наихудшим страданием, и вот судьба меня так иронично наградила.
Однако Мельхиор возразил:
- Ты никогда не был живым. То, что кажется воспоминаниями, досталась тебе от смертного тела, из которого ты был возрожден. Ты некросущество, пришедшее в этот мир по воле своего создателя, и он не всевышний, так же как и не тот, кто создал меня.
Страж еле слышно прошипел:
- Не спеши с выводами, ты же ничего не знаешь. Ведь ты пришел сюда не затем, чтобы пререкаться со мной, а чтобы узнать истину, и в этом я могу помочь тебе.
- Я хочу знать, что же находится за твоей спиной и что же спрятано в храме.
- Двери открыты, ничто не препятствует тебе проникнуть внутрь,- прошелестел страж.- За все время, что я здесь стою, мало кто посмел даже приблизиться к этому месту. Еще меньше хотят оказаться за этими дверями. Хотя ни разу я не препятствовал этому и не пытался убить вторгшегося сюда. Единственное существо, которое я жажду уничтожить, для меня недоступно за пределами смерти.
Так что путь открыт... И ты не заблудишься, потому как уже был здесь... только раньше.
Мельхиор нахмурился:
- Нет, я здесь никогда не был. Я ничего об этом не помню.
Взгляд нечеловеческих глаз не сходил с Мельхиора. Затем страж прошелестел:
- Это твое проклятье... Не помнить. И то, что храниться там, никогда не должно увидеть солнечного света,- темные глаза под шлемом блеснули.- Но никто с тех пор туда не зашел... И никто не вышел. Ты был последним, кто посетил это место.
- Так что же там?
Страж долго молчал.
- Я не знаю. Но я могу тебе помочь, если кое-что ты мне предложишь взамен, призрак.
- И что же ты хочешь мне дать?
- Твои воспоминания. И ты вновь обретешь, хотя бы на некоторое время, кое-что из своего прошлого, которого, как тебе кажется, никогда у тебя не было.
Мельхиор с сомнением покачал головой:
- У заблудившихся среди иллюзий нет прошлого.
- Я покажу тебе тропу между разрозненных осколков. И рано или поздно они все для тебя станут единым целым.
Руки в доспехах сильнее сжали эфес. И Мельхиор сказал:
- Что я могу сделать для тебя взамен?
- Подарить свободу.
- Свободу... Да, я могу помочь,- неожиданно согласился Мельхиор,- ведь на самом деле печати держат не тебя, а только твое сознание. Но для того, чтобы забыть об этом, тебе придется умереть в материальном мире.
Руки с закованными в ржавое железо пальцами протянулась неуверенно навстречу Мельхиору.
- Я уже однажды умер в материальном мире.
А насколько ты уверен в своем выборе? Возможно, незнание убережет тебя от более горших потрясений.
- Да, я уверен.
- Ты же совсем не знаешь, что я такое, но готов подарить свободу. Возможно, впоследствии будут проклинать имя того, кто смог снять цепи.
- Для меня это не имеет значения.
- Что же, тогда пусть свершиться наша сделка...
Мельхиор коснулся пальцев, закованных в проржавелую броню, и тяжелый взгляд стража затуманился. Создание, называемое забытым богом, склонило голову, словно покоряясь чужой воле, и больше не шевелилось.
Затем Мельхиор призвал один из своих клинков с черным лезвием из тайных карманов подпространства и приготовил одно очень хорошо известное ему заклинание. Прикосновение смерти... Не мог Мельхиор раньше подумать, что это умение может когда-нибудь понадобиться для освобождения.
И призрак не стал ждать, и множество мертвых миров вздрогнуло, всколыхнулось, когда приняло в дар воспоминания бессмертного создания. Да, но это имело две стороны. Все было, как они и договаривались.
Для Мельхиора это не прошло бесследно. Что-то изменилось внутри него, будто обрушился храм его повелительницы, который навечно был похоронен под землей. Нет, туда не проник свет, совсем нет. Темный пустующий пыльный зал растворился, словно его никогда и не было, а королева стала частью ночи. Что-то изменилось, и оно было похоже на сильную боль в понимании людей. Но Мельхиор приложил усилия и смог сохранить прежнее состояние ума.
Лезвием своего меча, Мельхиор пронзил стража через щель в броне. Страж упал на колени, а затем опал на землю. Дохнул ветер, словно звук шелестящего пергамента – могущественное создание оказалось на свободе. Что это предвещало миру, неизвестно. Мельхиору было все равно.
Мельхиор достал из тела меч и смотрел на черно-лиловую кровь, что покрывала лезвие. Неожиданно на израненную землю хлынул дождь сплошным ливнем, словно небо долгое время нетерпеливо ждало именно этого момента. И кровь полосками смывалась с меча.
Под каплями дождя сухая твердая земля довольно быстро превратилась в грязь, но бесплотному созданию было все равно. Впереди его ждало безумие, материальным воплощением которого являлся храм, стоящий на перекрестке множества реальностей.
;;;
Внутри храма было спокойно и тихо, даже слишком тихо. Коридоры были молчаливы и пусты, почерневший камень стен, потолка и пола был покрыт толстым слоем серой пыли и пепла. Малейшие дуновения ветра, врывающиеся через распахнутые врата, заставляли осыпаться темно-серый порошок пугающими ручейками вниз.
Именно здесь родился тот, кого называли богом пустоты. И его полыхающая аура перекрывала внутреннее зрение Мельхиора.
Весь окружающий мир и все предметы в нем для Мельхиора словно погрязли в вязком гадком эфире... Стены действительно хранили в себе воспоминания и ужас заключенных здесь столетия назад. Казалось, достаточно только прикоснуться к шершавой поверхности, чтобы почувствовать это.
Мельхиор на секунду застыл и наклонился к полу. Под слоем пыли и пепла валялось много мелкого мусора, и из него призрак извлек два маленьких простеньких колечек со стеклянными камушками в латунной оправе. С подобными безделушками в детстве обычно играют девчонки. Мельхиор недолго рассматривал крохотные предметы, ведь ничего особенного в них не было на первый взгляд. Затем спрятал кольца в один из тайников, возможно, эти безделушки еще принесут некоторую пользу.
Неожиданно кто-то позвал Мельхиора из глубины холодных коридоров, и призрак невольно оглянулся. То, что он почувствовал, было бесплотным, беззвучным зовом, но притом почти материальным... И он не погас, он куда-то вел через сложный лабиринт.
Мельхиор последовал за этим голосом вглубь потемневших залов. По пути ему попадались погибшие... Словно кто-то покинул их здесь в надежде, что они никогда не смогут проснуться. И подойдя к застывшим мертвецам, Мельхиор прикоснулся к одному из них... Если тут и была жизнь, то она действительно не подвластна пониманию.
В этом храме было много пленных. Но взору предстали не только жертвы, но и их палачи. И последние мгновения жизни всех этих людей не были приятными: высушенные трупы лежали в самых разных позах, словно до сих пор немыслимо медленно извивались в муках. Каждое застывшее движение говорило и о том, что мертвецы хотели спрятаться от чего-то...
Но кроме тех, кто погиб от ауры бога, были и те, кто появился здесь позже и являлся к этому времени уже мертвым. Это тоже смог почувствовать Мельхиор.
Огромная каменная плита стояла у стены, и к ней был прикован человек, вернее то, что от него осталось. Приглядевшись, можно было заметить, что железо не только сковывало движения, но и уходило куда-то вглубь тела, словно кто-то даже после смерти хотел причинить страдания.
Мельхиор подошел и прикоснулся ко лбу мертвеца. Но внутреннее зрение ему ничего не сказало. Чужеродная магия затуманивало сознание, искажала иной мир, который давно стал частью этого.
На плите были выгравированы какие-то письмена, явно заклятье.
Мельхиор помнил слова бессмертного стража: «То, что хранится там, никогда не должно увидеть солнечного света...» Сколько иронии в этих словах... Но они имеют двоякий смысл.
- Это невозможно,- пробормотал в ответ своим мыслям Мельхиор, рассматривая высушенное тело человека, который мало отличался от остальных, кто покоился в остальных залах.
Скорее всего, Серин ошибся. Ангела здесь никогда не было и не будет. Светлое существо из рая сюда не ступит, да и нет смысла держать его здесь. Разве что если кто-то хотел, чтобы оно умерло в мучительной агонии... Но когда их покидает вера, они умирают, если тело без магии света не способно поддерживать жизнь.
Но зачем же тогда против мертвецов такие меры предосторожности?
Разве что это сделали действительно из опасения, что они могут восстать после смерти.
Мельхиор позволил еще раз внимательно присмотреться к мертвецу.
Ничего не изменилось за время наблюдения, разве что стали более отчетливо заметны следы причудливой сложной магии, что уходили куда-то в другие миры. Мельхиор смотрел на странные малозаметные шрамы на высушенном теле, что искажали его поверхность, словно некая сила рвется наружу изнутри...
Свет... Свет... Свет... Здесь его точно нет. И причудливые печати магии пронзали тело жертвы насквозь, подобных которым раньше Мельхиору видеть не доводилось... Они были как мосты, связывающие меж собой множество реальностей, как последнее звено, которого так не хватало для того, чтобы воспринять полноту картины... И Мельхиор увидел кое-что еще. И это была...
Агония, которая длилась не одно столетие не прерываясь. Да, все именно так, тело не мертво. Спустя столько времени этот человек до сих пор жив. Сердце давно остановилось, мозг высох, но что-то все еще держит извращенную жизнь, возможно, только в таинственных печатях и осталось сознание этого существа... И в этом не было насилия. Это было сделано добровольно, пока оно бродило в своих сновидениях.
И они раньше встречались. Встречались не единожды до и после... Да, насколько эта мысль не казалась бы ужасной. И да, Мельхиор сделал это собственноручно по приказу. И это случилось немыслимо давно, когда у него были совсем другие идеалы. И кто-то действительно боялся того, что они могут восстать после смерти.
Темный охотник, что всегда следовал за Мельхиором, хотел мести, и возможно именно сейчас у него появилась возможность получить избавление, которое мог ему подарить только его палач.
Но если это правда, тогда напрашивается и другой вывод... Мельхиор не хотел принимать страшное осознание насчет и своей собственной сущности.
- Тогда чем я являюсь в этом мире?
Его воображение нарисовало ему очень старую могилу... От нее давно ничего не осталось, над ней рос лес, веселилась живая природа. Но где-то под землей было тело. Пронзенное корнями деревьев, лишенное света и воздуха, под черными печатями, что наложил он на себя сам, блуждая в вечном сне. Да, да, прав был бессмертный страж. Не все так просто, и Мельхиор все еще жив, где-то все еще жив и погребен под землей. Есть непростой способ убить его навсегда, найти его могилу. А его существование действительно вечный сон в загробном мире. И нет ему дороги назад, нет...
Мельхиор подошел к каменной плите и протянул над прикованным к ней телом руку. Он понимал природу этой магии, так как сам состоял из нее, а не из человеческой плоти, но сущность его вздрогнула. Чувствуя прикосновение потоков, Мельхиор разрушил печати, хотя не сразу это у него получилось. Его душу переполнял давно забытый ужас перед своей собственной сущностью.
Легкий ветерок дохнул из глубины заброшенных залов, растворил в пустом затхлом воздухе черную пыль...
Промелькнула только одна мысль: «Я полагал, мое существование протягивается в вечность к бессмертным звездам, но я всего лишь человек... всего лишь человек... как и ты была когда-то...