Александр ГЕРАСИМОВ
УСТРИЦЫ
- Слушайте меня, милый друг, и не перебивайте! — Мирзоян стал в позицию, показавшуюся ему удобной — выставил ногу наперёд, оперся левым локтем о дубовый выступ коморы, правую же руку с торчащим из кулака указательным пальцем он воздел кверьху, словно вознамерившись проткнуть им облака и добраться до самой божественной сути вещей.
- Что есть настоящая устричная похлёбка? — продолжал он, не переменяя позы, — Не знаете? То-то и оно! А я вам расскажу, как готовится это изысканное блюдо. Французы, конечно народ самый пустой, однако же, не без некоторых достоинств. К числу коих я причислю изобретение ими галош, непромокаемого пальто и недурную, хотя и бессистемную, кухню. Устрица — предмет тонкий. Самый вид её намекает на то, что она может поспособствовать нам в деле плотской любви. Философы древности утверждали, что зверь сия возбуждала в людях чувственность. Но нам с вами теперь не до подобного рода утех, так что перейдём сразу к кулинарии. Итак! — Мирзоян снова ткнул пальцем в небо — Возьмите дюжины две свежих, самых больших, какие только сыщете, бретонских устриц. И, как только откроете, тотчас же порубите их на мелкие куски, положите в разогретую сковороду, добавьте чухонского масла, нарезанную репу белого лука, немного хлебного мякиша, полстакана хорошего мускату и слегка потушите. Затем переложите в кастрюлю, налейте туда отвару, сделанного из морских гадов и рыб или кур-бульону, подбавьте густых сливок и варите на среднем огне минут пять-семь, не более. Иначе будет не суп, а только чёрт знает что. После этого снимайте с огня и перетрите всё это дело через сито. Впрочем, если вы не француз, можно и обойтись. Я, к примеру, если в супе нет чего жевать, и есть такое блюдо не стану. Охота была! Что я, дитя малое, и мне пищу перемолоть нечем? — сказавши так, Мирзоян расхохотался, обнаружив при том два ряда превосходно сохранившихся зубов — Так что, поступайте, как сами знаете. Однако, не забудьте добавить к получившемуся у вас супу отварной белой рыбы, лимонного соку, устричной жидкости, соли, перцу, луку порею и чуточку прованских трав. Только не переборщите — не убейте травами натуральный вкус этого превосходного продукта.
- Если вы, Гамлет Саркисович, собрались извести меня вашими кулинарными рассказами, то у вас ничего из того не выйдет, так и знайте. Если уж я дал себе обет похудеть, то так тому и быть. Слово моё твердое и от него я не отступлюсь, хоть зарежьте меня и сварите вместе со своей дурацкой похлёбкой, — Карпович обречённо потрогал себя за действительно несколько округлевшие в последнее время бока и решительно отодвинул от себя тарелку с недоеденной даже наполовину чечевичной кашей, сваренной без молока и соли, на одной только воде.
- Как знаете, — вздохнул ему на ответ Мирзоян, — ну и ешьте свою чечевицу. А только мне жалко смотреть, как вы себя безо всякой причины диетой изводите. При таком питании и помереть недолго. А что до вашего животика, то это возрастное. И в ваши года очень даже вам к лицу. Впрочем, если вы жениться собрались, то так и скажите. И нечего окружающим попусту нервы трепать.
- Ну-ну, не обижайтесь, друг мой, не сердитесь. Я же знаю, что вы любите смотреть, как люди едят. На то вы мясник и кулинар, — примирительно заговорил учитель, — А знаете ли, что? Пойдёмте-ка лучше в "Гусь и Дуб" да накатим там по маленькой. В диете не сказано, что алкоголь под запретом. Есть, действительно, надо с оглядкой, а про питие и не записано ничего.
- Другое дело, — проворчал Мирзоян, — а то сидит, понимаешь, перед пустой тарелкой, ровно мерин перед худыми яслями. Выпить, конечно, можно. Отчего не выпить?
И друзья, не откладывая дела в долгий ящик, надели на головы колпаки, захватили палки и отправились в гаштет.